Сюрприз на День Чудес

– Весь класс очарован. А этот прекрасный рог! Такая прелесть… – сказала фрау Кикбуш.

Нужно было немедленно положить конец этой беседе. Эмми схватила дедушку за руку и потянула его дальше:

– До свидания, фрау Кикбуш! Нам пора идти. Мне ещë нужно… к зубному. – По крайней мере, это была та же ложь, что и прежде.

– К зубному? – спросил дедушка, когда они поднимались по ступеням.

Эмми вымученно улыбнулась.

Короткая глава с кетчупом

Вечером уставшая Эмми лежала в постели. Из коридора в комнату проникал луч света. Эмми слышала телевизор. Майке пела, Мекси тихо наигрывала на гитаре. Фите уже спал.

А вот Эмми не могла сомкнуть глаз. Она была слишком взволнованна, чтобы уснуть, и наблюдала за свинкой-единорогом, которая возилась в своей норке из подушек.

– Ну что, Эмми? Хороший выдался денëк, правда? – спросила свинка.

– И да, и нет, – сказала Эмми. Она подумала об играх с другими детьми. Об Антонии и о воде. О лжи. И о том, что сидячий лягух рассказал о фарастуле миксус.

Свинка-единорог села напротив кровати Эмми и навострила ушки, как собака:

– Эмми, можно к тебе в постель?

– У тебя щетина жëсткая, ты колешься, – ответила Эмми.

– Но это нечестно! Если ты не пустишь меня к себе в постель, это будет травля свинки-единорога, – сказала свинка.

– Больше никогда не произноси это глупое слово!

– И всë равно это травля.

Эмми немного поразмыслила и разрешила свинке-единорогу улечься у себя в ногах. Свинка восторженно запрыгнула на кровать.

– Поверь мне: травля – это кое-что похуже, – тихо сказала Эмми в темноту.

– Расскажи.

– Это когда другие тебя постоянно задирают. Ну, по-настоящему задирают. Например, ты заказываешь себе ванильное мороженое – и тут же кто-нибудь говорит, что ванильное мороженое заражено, и после тебя его больше никто не заказывает.

– Ого! – в ужасе воскликнула свинка-единорог и пододвинулась поближе к Эмми.

– Или вот недавно: Эльф-Поделкин Миры не захотел прикасаться к ножницам, потому что перед этим к ним прикасалась я.

– И что ты делаешь в таких случаях?

– Ничего.

– Это помогает?

– Нет.

– Тогда почему ты это делаешь?

– Потому что боюсь, что станет хуже.

Это только показалось – или свинка подобралась к ней ещё немного ближе?

– Многие ребята не хотят со мной играть, хотя я очень вежливо прошусь к ним в компанию.

Эмми никогда и никому об этом не рассказывала. Считала, что это стыдно. Да и толку не было говорить, потому что мама и папа отвечали всегда одно и то же. Мама и Пипс обеспокоенно смотрели на неë и говорили, что следует быть ещë более милой и вежливой. Папа озадаченно надувал щëки. Хэнк хотел всех поджарить. А свинка только кивала и внимательно слушала. И вот! Она снова подползла немного ближе. Сейчас она уже совсем рядом с Эмми, но девочка ничего не замечала. Она говорила. Она выплёскивала накопившееся внутри горе, и на душе становилось легче.

– Однажды они заперли меня в туалете и стали производить жуткие звуки. Часто никто не хочет сидеть рядом со мной. Поэтому я сажусь одна. Тогда они не смогут исключить меня из свой компании, понимаешь?

– Но, Эмми, ведь тогда ты сама себя исключаешь. – Свинка-единорог забралась к Эмми под одеяло. Эмми забыла, что только что ей это запретила, и теперь даже немного подвинулась, уступая свинке место. – Знаешь, а ведь нас, свинок, тоже травят.

– Чепуха!

– Вовсе нет! Это языковая травля, понимаешь? Все эти глупые слова про свиней! «Свинарник», «свинство», «хрюша», «поросëнок»!

– Ты права. Это и правда свинство… то есть подлость! И что ты делаешь?

– А вот что: я просто сжираю травлю!

– Травлю нельзя съесть.

– Можно! Травля – это как объедки: добавь немного соуса – и будет вкусно! А если травлю поджарить на гриле, она станет мягкой.

Эмми не удержалась и рассмеялась:

– Фирменное блюдо: травля на гриле с кетчупом!

– Блюдо от шеф-повара: заливное из травли!

– Горячее предложение! Две травли по цене одной!

– Новинка меню: травля со сливочным соусом, – предложила свинка-единорог и зевнула.

А поскольку зевота заразительна, Эмми тоже стала зевать. Уставшая и уже в полудрëме, она обняла свинку:

– Животик у тебя совсем не колючий, а мягкий.

– Я же говорила, – пробормотала свинка.

И они обе уснули.

Глава с положительными и отрицательными сторонами

Для Эмми и еë малыша-единорога события разворачивались очень благоприятно. Уже на следующий день, в среду, Мориц передал ей приглашение на день рождения. Эмми очень обрадовалась: это было первое приглашение за целый год.

– Видишь, Эмми, получается! – сказала свинка-единорог и так нацепила его на свой рог, что по пути домой каждый мог прочесть слово «ПРИГЛАШЕНИЕ». Мамы и папы дома не было, и Эмми прочитала приглашение брату и сестре. К сожалению, сразу выяснилось, что Мориц собирался со своими друзьями в бассейн.

– И что же будет со свинкой-единорогом? – спросила Майке. – Тебе придëтся отказаться.

Ну сколько можно это терпеть! Наконец-то Эмми куда-то пригласили – и именно в бассейн. Она не хотела отказываться! Свинка-единорог тоже мечтала пойти на день рождения. Она уже предвкушала, как будет барахтаться и играть в воде вместе с Эмми. Но Эмми ей объяснила, что ничего не выйдет:

– Скажем, что у тебя насморк. Сядем в сторонке и будем просто смотреть.

Свинка посеменила в ванную, и через пару минут дети услышали крики и смех. Они побежали за ней и увидели свинку-единорога в ванне, под шапками пены: она играла в бассейн. Эмми, Фите и Мекси тотчас запрыгнули к ней и стали резвиться вместе, только Майке закатила глаза и занялась своей причёской.

В четверг акционерное общество «Чудо» провело свой ежемесячный опрос. И какое же волшебное существо оказалось самым популярным в школе? Ну конечно!

Малыш-единорог!

Он вытеснил с первого места сладкого кучерявого дракошу. Эльф-мускул был изгнан на третье место, а речная русалка съехала на четвёртое. Антония жутко расстроилась, а у Альвы немедленно разыгралась аллергия на четвёртые места.

Пиа-Малу захотела сидеть рядом с Эмми, чтобы быть ближе к малышу-единорогу.

Фехиме, которая рисовала лучше всех в классе, направила своë мастерство на портреты малышей-единорогов.

Карл перерыл весь мир «Чудомании» в поисках малыша-единорога, и ему даже удалось выиграть одного.

Бетти показывала волшебному животному Эмми фокусы со скейтбордом.

Когда Эмми вошла на школьный двор, Антония не стояла возле речушки. Нет – она поджидала Эмми. Эмми испугалась, что Антония снова что-нибудь замышляет – облить еë водой или что-то в этом роде. Поэтому сделала шаг назад. Но Антония протянула ей руку:

– Эмми, я тут подумала… Давай дружить!

Их окружили другие ребята. Когда у Антонии появлялись новые друзья, всем хотелось об этом знать.

Эмми была так удивлена, что вместо того, чтобы пожать Антонии руку, она протянула ей ножку свинки-единорога.

– Друзья, – сказала свинка.

– Друзья, – наконец проговорила и Эмми и протянула руку Антонии.

У Альвы начался приступ аллергии на единорогов, хотя вокруг по-прежнему не наблюдалось ни одного. Антония велела Альве успокоиться и улыбнулась Эмми. Когда она улыбалась, у неë на щеках появлялись маленькие ямочки, а носик морщился. Эмми считала, что это выглядело очень мило. Антония встряхнула белокурыми локонами.

Затем произошло невероятное. Она пригласила Эмми в пятницу в пещеру дракона!

Потрясëнная, Эмми молча кивнула, а свинка-единорог вежливо ответила:

– Премного благодарны, мы придём с невероятным удовольствием.

Эмми почувствовала себя так, будто парит на мягком розовом облаке, и поплыла домой как эльф-хорошее-настроение. Больше об этом восхитительном четверге сказать нечего.

А потом наступила пятница.

Та самая пятница с пещерой дракона и с Антонией.

Во время завтрака позвонил дедушка. Мама взяла трубку:

– Привет, пап. Мы спешим. Можешь перезвонить вечером? – Вдруг мама резко замолчала. Она слушала и кивала. Пипс протиснулся к её уху и тоже стал слушать. Его чувствительные антеннки загорелись.

За столом стало очень тихо. Так тихо, что Эмми услышала, как на другом конце провода дедушка Эрвин и лягух Эверт что-то тараторят, перебивая друг друга. Их голоса звучали взволнованно.

– Что случилось? – спросил папа.

– Что-то с бабушкой? – заволновалась Майке.

– Они выиграли в лото? – предположил Фите, который, судя по всему, не умел отличать испуганное лицо от восторженного. Но Эмми это хорошо умела и понимала, что мама очень испугана.

Положив трубку, мама с серьёзным видом сказала:

– У Эверта болит живот.

Мгновение все молчали. Когда у сидячего лягуха Эверта начинались боли в животе, это было дурным предзнаменованием, и, как правило, в таких случаях происходило что-то плохое. Мама вздохнула. Все смотрели на неë.

– Эмми, на днях дедушка тебе сказал, что фарастула миксус не работает… – начала она.

Девочка кивнула.

– …но он навёл справки. Она всё же действует. В древних книгах они обнаружили три случая, когда людям удалось развязать чужие волшебные ленты.

– Эти люди украли чужих волшебных существ?! – громко спросил папа.

Эмми испугалась, услышав папин голос, который обычно звучал очень дружелюбно. Теперь он звучал разгневанно. Хэнк задымил и прожëг в шторе дырку.

Мама взяла Эмми за руку:

– Откуда ты узнала о фарастуле миксус? – И она добавила, что Эмми непременно должна сказать правду и что это очень важно. Мама умела сделать так, что врать становилось очень трудно!

– Об этом нам рассказал червяк, – пролепетала свинка-единорог. – Тот, который полюбезнее.

Мама внимательно посмотрела на свинку и спросила, о каком червяке идëт речь. Лишь тогда свинка-единорог осознала свою ошибку и пожала плечами. Родители вопросительно уставились на Эмми.

Эмми была бы очень рада рассказать им о жуткой встрече с господином Бокелем. Но тогда ей пришлось бы сказать, что свинка-единорог солгала про свою высокую температуру. И что они втайне от всех побывали в торговом центре. И что она превратила свинку в малыша-единорога. Говорить правду было слишком поздно, потому что всю неделю она только и делала, что врала. Мама и папа были бы жутко разочарованы. И в пещеру дракона еë бы тогда точно не отпустили.

– Это был червяк-ужастик Ханни, – заявила она. – Они вдвоём вечно смотрят страшные фильмы, а потом рассказывают в школе всякие ужасы.

Папа сразу ей поверил, а маму так просто было не убедить. Она взяла два яблока для себя и десять орешков для Пипса и сказала, что вся эта история ей не нравится.

– У Эверта болит живот – это плохо. Он очень волнуется, и у него чувство, что сегодня наша семья подвергнется опасности.

– Эверт зануда, – простонала Майке.

– Нет, он сидячий лягух, – сказал папа.

– И чаще всего оказывается прав, – добавила мама.

Синий дракон выдохнул большое пламя:

– Если вас кто-нибудь хоть пальцем тронет, я ему так врежу по физиономии!

– Хэнк! – попыталась образумить его мама. Она встала перед своей семьёй и начала раздавать указания. Хэнк должен был забрать из школы сначала Эмми и Фите, а уж потом Майке.

Майке считала, что это очень глупо, что вся семья пляшет под дудку создания размером меньше булочки. А вот Фите перспектива провести вторую половину дня со старшими сëстрами пришлась по душе.

– Но, мама! – воскликнула Эмми. – Антония пригласила меня пойти с ней сегодня в пещеру дракона.

Однако мама оставалась непреклонна:

– Мне очень жаль, но сегодня это, к сожалению, невозможно. Пожалуйста, откажись.

Отказаться?! Нет! Эмми стала умолять маму.

– Тогда я пойду с тобой, – заявила та.

– Никто не приходит в пещеру со своей мамой! – возразила Эмми.

– Тогда пойду я, – сказал Хэнк. – Я подожду снаружи. Если вдруг что – залезу в пещеру и надаю всем… гм-м… – он посмотрел на маму. – Скажу, что так делать нехорошо.

В разговор вмешался папа:

– Откажись, Эмми. Если Антония твоя подруга, она пригласит тебя и в другой раз.

Папа совершенно не разбирался в дружеских отношениях. Эмми собралась ему возразить, но тут свинка-единорог положила ей на руку копытце и честными глазами посмотрела на маму и папу:

– Ну конечно, мы с Эмми так и сделаем. Можете не волноваться и спокойно идти на работу.

Мама надела полицейскую фуражку, спрятав под ней косу:

– Итак, внимание всем! Если что-то покажется вам странным, звоните в полицию!

Фите просиял:

– Если случится что-то плохое, позвоните моей маме – ведь она и есть полиция.

Мама едва заметно улыбнулась, но еë цветочный воробышек-ясновидец не рассыпал ни одного лепестка. В начале восьмого они вышли из дома.

Глава, в которой царит полнейший хаос

На обед в школе дали молочную лапшу, а это блюдо Эмми терпеть не могла. И кому только могла прийти в голову мысль отваривать макароны в молоке?! Она подпëрла щёку ладонью и ковырялась ложкой в тарелке.

У Эверта болит живот, а теперь ещë эта молочная лапша – это был дурной знак.

Поскольку аппетита у Эмми не было, она поставила тарелку под стол, где сидела свинка-единорог, и та с довольным чавканьем доела лапшу. Когда Пиа-Малу удивилась, услышав чавканье, Карл сказал, что это наверняка шумит эльф-задира Антона, потому что этот эльф определëнно не умеет себя вести. Эльф-задира возразил, что чавкает вовсе не он, но работница столовой всё равно выставила его за дверь вместе с тарелкой. Эмми это не понравилось. Снова враньё!

Антония три раза спросила, действительно ли Эмми придëт после школы в пещеру. Каждый раз Эмми кивала, а свинка-единорог ухмылялась.

Уроки закончились, прозвенел звонок, и Эмми забеспокоилась. Что ей делать? Она выглянула в окно. Хэнк уже ждал напротив школы. Эмми стала медленно спускаться по лестнице с третьего этажа, ступенька за ступенькой, и, чтобы потянуть время, рассматривала картинки на стенах. Свинка-единорог радостно семенила рядом.

На втором этаже Эмми по-прежнему не знала, что делать, и опять выглянула в окно. К Хэнку подошёл Фите и стал прыгать вокруг него вместе с Фиппсом.

Добравшись до первого этажа, Эмми взяла свинку-единорога на руки и прижала к себе.

– Знаешь, – сказала она, – думаю, будет лучше, если мы пойдëм домой с Хэнком.

Свинке-единорогу это не понравилось:

– Но, Эмми, мы вот-вот осуществим твою мечту: в понедельник у тебя будет цепочка с косточкой, и больше никто не посмеет тебя задирать. Нельзя сдаваться только потому, что у маленького лягуха разболелся живот. – От возмущения свинка тихонько хрюкнула, и Эмми улыбнулась.

Ей нравилась свинка-единорог, и она не хотела подвергать еë опасности. Поэтому она приняла решение:

– Мы уходим домой.

Свинка бросила на неë строптивый взгляд. В этот момент подошёл Мориц. Он открыл тяжёлую входную дверь и, выглянув на улицу, повернулся к Эмми:

– Там твой дракон.

– Знаю, – сказала Эмми. – Он забирает меня из школы.

– Я думал, ты идёшь с нами в пещеру дракона, – удивился Мориц.

– Идëт, идëт! – воскликнула свинка-единорог. – Но только втайне. Помоги там отвлечь дракона.

Мориц с готовностью кивнул. Не успела Эмми его остановить, как он свистом подозвал целый отряд второклашек и объяснил им, что делать. Второклашки побежали к Хэнку и стали забрасывать его вопросами о драконах. Хэнк продемонстрировал различные положения крыльев и разновидности пламени и проделал в воздухе несколько двойных сальто – совершенно забыв о своих обязанностях. Мориц и свинка-единорог ударили друг друга по рукам.

Эмми эта затея не нравилась, но было слишком поздно. Когда Мориц выскользнул из школьной двери, свинка-единорог запрыгнула на скейтборд и укатила за ним. Эмми не оставалось ничего другого, кроме как тоже незаметно протиснуться мимо Хэнка и поспешить за свинкой. Лишь пробежав несколько сотен метров и запыхавшись, она перешла на шаг.

Мориц остановился возле старого дома. Дом выглядел нежилым, некоторые окна были разбиты, серая краска облупилась. Входной двери не было. Эмми дом показался жутковатым – но интересным. Они сели на автобусной остановке напротив и стали ждать.

Мориц то и дело оглядывался и смотрел, не видно ли поблизости взрослых, потому что об этом тайном месте не должен был знать никто. И только когда он убедился, что поблизости никого нет, он подал Эмми знак следовать за ним. От волнения свинка-единорог, оставив свой скейтборд, запрыгнула Эмми на руки, и они вместе прошли по тёмному коридору внутрь дома.

На заднем дворе стоял длинный плоский павильон, весь увитый плющом. Кивнув на него, Мориц объявил:

– Это пещера дракона.

Выцветшая табличка упала и теперь стояла возле двери. «Танцзал Гномгорода», – прочитала Эмми.

Еë охватило благоговение. Вот она стоит здесь, прямо перед таинственной пещерой дракона. Она, Эмми Брикс, которую ещë неделю назад все шпыняли, вошла в самое классное место на свете! Она забыла о болях в животе Эверта и о страхе, улыбнулась и почесала свинке за ушками.

– Раньше сюда приходили танцевать, – рассказывал Мориц. – Но это было очень давно, как говорит мой прадедушка. Он тоже ходил сюда на танцы – а теперь даже передвигаться без ходунков не может, – улыбнулся Мориц.

Эмми нравилось, когда Мориц улыбался. Он выглядел милым и одновременно дерзким. Как хорошо иметь друзей, которые тебе улыбаются, подумала она. И прошмыгнула вслед за ним через покосившуюся деревянную дверь.

Внутри царил мрак. На окнах висели плотные шторы, наполнявшие павильон тëмно-красным светом. Эмми едва могла разглядеть дальний угол – таким большим было это строение. Вдоль стен стояли столы, на которых громоздились стулья. С потолка свисали пыльные люстры. В тяжёлом воздухе пахло плесенью.

– Мне нравится этот спëртый воздух, – сказала свинка-единорог. – То есть нет. Мне этот запах не нравится. Единорогам нужен свежий лесной воздух.

– А речным русалкам нужен ещë более свежий воздух, – пропищала Альва.

Эмми напряжённо всматривалась в темноту, но речную русалку не было видно. Постепенно глаза привыкли к мраку. Эмми неуверенно шагнула вперëд – и споткнулась о большие ржавые ножницы. Девочка испуганно посмотрела вниз и обнаружила на полу целый склад старых столовых приборов.

Он лежал там. Прямо в центре танцевального зала. Громадный скелет дракона. Свинка-единорог взвизгнула.

– Кто это визжал? – спросила Антония, неожиданно возникшая перед ними.

– Это не я! – выпалила свинка. – Единороги не визжат.

– Это я, – сказала Эмми. – Завизжала от ужаса. Скелет такой огромный! Наверное, это был дракон-великан.

– Что, удивилась? – Антония провела ладонью по скелету и уселась на громадную пасть дракона. – Это моë царство, – сказала она и широко развела руки.

–Наше царство, – поправил еë Мориц.

– Но павильон обнаружила я. – Антония высокомерно улыбнулась. Эмми еë улыбка встревожила – она была так не похожа на весëлую ухмылку Морица. Эмми спросила, знает ли Антония, что это был за дракон. Антония не знала.

– Похоже, ты считаешь себя проницательной и остроумной, – сказала она.

– Эмми действительно проницательная и остроумная, – заявила свинка-единорог и встряхнула гривой. – И я тоже.

– Это мне уже известно. – Антония снова улыбнулась, на этот раз злорадно.

– Я тоже проницательная и остроумная! – воскликнула Альва.

Наконец Эмми заметила маленькую речную русалку. Та восседала на черепе дракона.

Пиа-Малу и Фехиме стояли, облокотившись о кости его передних лап. Ребята помахали Эмми. Фехиме рисовала в полутьме. Пиа-Малу с помощью своего осьминога разгадывала судоку. При этом Профессор Пи рассказывал о разнице между десятичной системой цифр и двоичной. Карл сидел меж рёбер дракона и играл в «Чудоманию».

– Приве-е-е-ет, – вдруг раздался мужской голос.

Эмми в ужасе обернулась. Позади неë в полумраке стояла тень. Господин Бокель! Она уставилась на него во все глаза. На нëм был синий костюм и даже галстук, и он выглядел как человек, собравшийся на праздник.

– Как вы сюда попали? – удивлённо спросила Пиа-Малу. На полях шляпы Бокеля сидел Слюн-Дергун, и Дергун закатил глаза:

– Разумеется, зашли с улицы, дурила. Это же логично. Какая же глупая нынче молодежь!

В голове Эмми одна за другой проносились мысли. Боли в животе у Эверта. Фарастула миксус. Сверкающий сосуд господина Бокеля.

– Что вам здесь нужно? – спросила она.

– Меня пригласила твоя подруга, – он указал на Антонию.

Эмми удивлённо повернулась к Антонии. Та смотрела в сторону, будто речь шла не о ней. Эмми наклонилась к свинке-единорогу.

– Уходим, – прошептала она и громко добавила: – Было очень приятно провести с вами время. Ну а сейчас нам пора. Меня ждёт мама, да и… я забежала буквально на минутку. – Недоговорив, она помчалась к выходу.

Она нажала на дверную ручку, но та не поддавалась. Эмми толкнула дверь – заперто.

Бокель поднял вверх ключ:

– Вот оно что! Дверь-то закрыта. Кто бы мог подумать! И ключ не у кого-нибудь, а у меня!

– Выпустите нас! – потребовала Эмми.

Пока она размышляла, что это значит, господин Бокель в мгновение ока оказался рядом с ней. Достав из-за спины верёвку, он резко накинул еë на Эмми. Она сопротивлялась, отбивалась и пыталась вцепиться ему в волосы, но он сильно натянул верёвку, и еë руки оказались скованы. Эмми продолжала сражаться, но господин Бокель был сильнее. Одно мгновение – и еë ноги тоже оказались связанными.

В панике Эмми стала оглядываться по сторонам: где свинка-единорог?!

Через эту главу проплывёт печальное облако

Господин Бокель взвалил Эмми себе на плечо. Она кричала и звала свинку, но та не отзывалась.

Бокель усадил девочку на деревянный стул в самом дальнем конце помещения и для надёжности привязал её верёвкой к стулу.

Перед Эмми стоял большой деревянный ящик. Он был старый, и белая краска шелушилась и отслаивалась. Увидев ящик, Эмми до смерти перепугалась: что затеял господин Бокель?

Он открыл крышку и кому-то махнул. Из темноты из-за скелета дракона вышла… Антония! В руках она крепко сжимала свинку-единорога. Свинка отчаянно барахталась, но Антония была сильнее. Она посадила свинку-единорога в ящик. Бокель захлопнул крышку и повесил на ящик замок, чтобы так называемый единорог не смог выбраться.

Всë это время он болтал с Эмми как со старой знакомой.

– Как приятно, что сегодня мы всё-таки встретились, – сладким голосом пропел он.

– А мне совсем неприятно! – воскликнула Эмми.

– Ты права, так гостей обычно не принимают. Но мы же с тобой не мелочные, правда? У нас в голове исключительно великие мысли. – И он проделал руками движение, призванное продемонстрировать широту его великих мыслей, при этом случайно ударив по голове стоящую рядом Антонию.

Из ящика донеслось приглушённое бормотание. «Бедная моя маленькая свинка-единорог! – подумала Эмми. – Должно быть, ей ужасно страшно».

– Я здесь! Я тебе помогу! – крикнула Эмми во всë горло и стала дёргаться на стуле. Но освободиться ей не удалось.

Господин Бокель положил Антонии руку на плечо.

– Спасибо ещë раз. Без тебя я бы не сумел поймать единорога, – сказал он. – Ведь всем известно, что маленькие девочки – единственные, кто умеет их ловить.

У Эмми от ярости скрутило живот.

– Как ты могла?! – закричала она.

Антония, кажется, очень гордилась собой:

– Я должна была что-то сделать. Твоего единорога все так любят, я не могла этого терпеть.

– Я тоже! – крикнула Альва.

Эмми не могла в это поверить! Антония заманила еë специально, чтобы она угодила в ловушку Бокеля. Подлая, гадкая, ужасная… противная, злобная, лживая… гнусная Антония! И с ней Эмми хотела подружиться?! И ради чего? Ради куска драконьей кости?! О, как же она на себя злилась!

«Стоп!» – подумала она. Позлиться она успеет потом. А сейчас нужно придумать, как освободить свинку-единорога из ужасного ящика.

Антония гордо рассказывала, что господин Бокель заговорил с ней возле школы. Он откуда-то узнал, что единорог еë очень раздражает.

– Это мы ему рассказали! – воскликнул Слюн.

– Это всë ты! – проворчал Дергун. – Вечно сидишь на статуе любознательного карлика Хайно и шпионишь за детьми.

– А ты тоже, – сказал Слюн.