Кинодетективы. Девятый выпуск

РИКОШЕТНИКОВ: Excuse me, can you tell me where to find the Consulate of the Republic Large Empyrean and Carbuncle?

АВТОР: Простите, вы не подскажите, где найти консульство республики Большие Эмпиреи и Карбункул?

Японцы поднимают на него глаза и вертят головой.

РИКОШЕТНИКОВ: Эмпиреи и Карбункул…

Один японец принимается безумно хохотать. Рикошетников удивленно смотрит на него. Японец что-то говорит второму. Тот тоже заходится от смеха. Рикошетников оглядывается, видит на углу полицейского и направляется к нему.

РИКОШЕТНИКОВ: Excuse me…

АВТОР: Извините…

Полицейский козыряет.

РИКОШЕТНИКОВ: You understand English?

АВТОР: Вы знаете английский?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Yes!

РИКОШЕТНИКОВ: Can you tell me where to find the Consulate of the Republic Large Empyrean and Carbuncle?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Large Empyrean and Carbuncle?

РИКОШЕТНИКОВ: Yes!

Полицейский принимается смеяться. Постепенно смех переходит в истерический хохот. Рикошетников машет рукой и идет к машине, возле которой его встречает Гена.

РИКОШЕТНИКОВ: Странные они какие-то…

ГЕНА: Нашел, Николай Ефимович!

Рикошетников оглядывается по сторонам.

РИКОШЕТНИКОВ: Что?

ГЕНА: Консульство.

РИКОШЕТНИКОВ: Где?

Гена показывает на ничем не примечательный двухэтажный домик в четыре окна, от тротуара до крыши покрытый светящимися и несветящимися вывесками. Вывески на японском, английском и русском языках гласят: «Уроки игры на скрипке!» «Европейская, японская, окинавская и индийская кухня!» «Филателист, стой! Здесь самые редкие марки!» «Секреты вечной молодости!» «Гадаем по руке!» «Бокс, дзюдо, каратэ!» «Сувениры на любой вкус!» «Продажа кактусов, раковин и камней!» «Певчие птицы и меха!» «Парижская косметика, лондонские запонки, носки из Чикаго!» «Подводные зажигалки и инфракрасные очки!» А между гирляндой чикагских носков и чучелом филина на освещенной витрине этого обычного токийского домика помещается маленькая, с почтовую открытку, эмалированная табличка: «Консульство Республики Большие Эмпиреи и Карбункул».

РИКОШЕТНИКОВ: Да…

Рикошетников чешет затылок. Затем вместе с Геннадием входит в дом.

67

Рикошетников и Гена оказываются в небольшом зальчике, стены которого увешаны самурайскими мечами, масками театра «НО», панцирями гигантских черепах, челюстями и мослами непонятных животных. Полки заставлены старинными фолиантами с медными застежками, банками с маринованными чудищами, кактусами, раковинами и камнями. В конце зальчика находится стойка и четыре высоких стула перед ней. Большой плазменный телевизор соседствует со старинным граммофоном. За стойкой стоит, широко улыбаясь, тощий высокий старик неопределенной национальности в белой куртке и белой шапочке.

ГЕНА: Гуд ивнинг.

Несколько секунд старик не двигается, потом, с видимым усилием оборвав свою затянувшуюся улыбку, быстро шевелится:

ФИЦ: Добрый вечер, господа! Прежде всего вам надо закусить, прежде всего закусить. Присаживайтесь, сэр! У мальчика голодный вид, сэр! Старый Старжен Фиц знает, чем угостить такого отличного карапуза!

Фиц жутко подмигивает Геннадию и снимает крышки с нескольких кастрюлек, расположенных у него за стойкой. Пар, поднявшийся из кастрюли, так аппетитен, что Геннадий поднимается на носочки, чтобы заглянуть в кастрюли. Старик между тем, ловко орудуя разливной ложкой и деревянными палочками «хаши», продолжает улыбаться. Вдоль всей стойки тянется металлическая полоса электрической жаровни. Старик включает ее, смазывает маслом в том участке, перед которым усаживаются гости.

Масло трещит, старик бросает на жаровню какие-то коренья, что-то вроде грибов, слизистые комочки устриц, ломтики мяса; в черные фаянсовые пиалы старик наливает суп, в маленькие блюдечки накладывает какой-то зеленой пасты.

ФИЦ: Ручаюсь, господа, вам никогда не забыть кухни старого Старжена Фица! Почему бы юному джентльмену не отведать паштет из морского ежа? Сэр, отхлебните этого окинавского супа из каракатицы, и вы уже не оторветесь! Не желаете ли сырой рыбы сашими? Она так нежна, так нежна, так нежна, так нежна…

Старик, словно испорченная пластинка, запинается на «так нежна» и повторяет эти слова все тише и тише, а потом совсем затихает и застывает с широкой безжизненной улыбкой на устах. Проголодавшиеся друзья набрасываются на удивительную еду и даже забывают на какое-то время о цели своего прихода. Старик между тем выходит из оцепенения, пролезает под стойкой в зал и играет на скрипке. Он подходит со скрипкой к гостям, склоняется то к мальчику, то к капитану, вкрадчиво и ласково шепчет:

ФИЦ: Носки, галстуки, кактусы, шпильки, замки, открытки…

Не прерывая игры на скрипке, он несколько раз взмахивает над головами друзей самурайским мечом, дает холостую очередь из винтовки «М-14», показывает несколько приемов дзюдо и бьет страшным свингом по чучелу медведя панды, скромно стоящему в углу зала. Потом он подсовывает Геннадию альбом с «самыми редкими марками», хватает свободную от еды ладонь капитана.

ФИЦ: Феноменальное сочетание физических и духовных качеств, сэр, приведет вас к триумфу! Все-таки, сэр, сохраняйте осторожность в первую неделю новолуния… Старый Старжен Фиц, сэр, лучший хиромант Юго-Восточной Азии, и если бы не интриги…

Рикошетников осторожно освобождает свою руку.

РИКОШЕТНИКОВ: Простите, мистер Старжен Фиц, мы пришли сюда только лишь для того, чтобы повидать консула Республики Большие Эмпиреи и Карбункул…

Старик вдруг отпрыгивает в сторону с криком «Оле!» и, обращаясь к медведю панде, филину, маскам и маринованным чудовищам, торжествующе восклицает:

ФИЦ: Слышали?

После этого он ныряет под стойку, скрывается за бамбуковой шторой и через минуту является оттуда в совершенно уже новом обличии. Преисполненный достоинства дипломат в мундире, расшитом золотыми нитями, с высоким стоячим воротником, покровительственно и любезно смотрит на гостей. Лишь забытая на голове поварская шапочка напоминает о прежнем Старжене Фице.

ФИЦ: К вашим услугам, господа…

Фиц сдержанно кланяется.

РИКОШЕТНИКОВ: Мы – советские моряки, господин консул. Я – капитан научно-исследовательского судна «Алеша Попович», Николай Рикошетников, а это мой друг Геннадий Эдуардович Стратофонтов.

ФИЦ: Стратофонтов?

Генеральный консул поднимает правую бровь.

ФИЦ: Не являетесь ли вы, сэр, одной из ветвей генеалогического древа национального героя нашей республики русского адмирала Страттофудо, памятник которому возвышается в столице нашей страны Оук-порте?

РИКОШЕТНИКОВ: Геннадий как раз является ветвью адмирала Стратофонтова, но отнюдь не Страттофудо.

Консул расплывается в улыбке.

ФИЦ: Так жители нашей страны переиначили это славное имя на свой манер.

ГЕНА: Значит, мы увидим памятник моему предку? Николай Ефимович, это потрясающе! Памятник моему дедушке!

ФИЦ: Вы собираетесь посетить Большие Эмпиреи?

РИКОШЕТНИКОВ: Как раз по этому поводу мы и пришли к вам, сэр. «Алеша Попович» будет все лето исследовать шельф в районе архипелага и знаменитую впадину Яу. Мы хотели бы получить согласие вашего правительства на заходы в ваши порты и гавани.

Фиц на минуту задумывается и снова расплывается в дипломатической улыбке.

ФИЦ: На вашем судне есть футбольная команда?

РИКОШЕТНИКОВ: Что-о? Футбольная команда? Да, разумеется, у нас есть футбольная команда…

ФИЦ: Тогда все в порядке. Футбол – это главная страсть нашей республики и президента. Вы получите право захода во все гавани Больших Эмпиреев.

РИКОШЕТНИКОВ: И Карбункула…

ФИЦ: Во все гавани и порты Больших Эмпиреев.

РИКОШЕТНИКОВ: Ну, конечно, и Карбункула?

Мимолетная тучка проскальзывает по лицу Старжена Фица.

ФИЦ: На Карбункуле не играют в футбол.

Рикошетников не обращает внимания на странный тон, каким были сказаны эти слова, извлекает из своего портфеля судовые бумаги и приступает к обсуждению формальностей. Геннадий задумывается.

АВТОР: «Почему же на Карбункуле не играют в футбол? – подумал Геннадий. – И почему консул помрачнел, когда сказал об этом?»

Рикошетников прячет документы и закрывает свой портфель.

РИКОШЕТНИКОВ: Ну все в порядке.

ФИЦ: Наконец-то можно снять проклятый мундир! Надеваю я его, господа, не чаще одного раза в десять лет, но все-таки терпеть не могу. Что вам приготовить, господа? Итальянскую пиццу, швейцарскую фондю, аргентинское асадо, индийский керри-райс или, может быть, русский борщ?

Гена, услышав слово «борщ», моментально выходит из задумчивости.

ГЕНА: Что вы хотите этим сказать?

ФИЦ: Просто повеяло воспоминаниями детства. Как вы вошли, господа, так сразу пахнуло нашим русским привольем, березовым соком, борщом… Ведь я, господа, родился в Ленинграде и покинул его шестьдесят лет назад в вашем возрасте, милостивый государь.

Фиц почтительно кланяется Геннадию.

ФИЦ: Судьба мотала меня по всему миру, господа, но об этом не будем. Единственная страна, где мне не довелось побывать, – это Республика Большие Эмпиреи и Карбункул…

Они поднимаются со своих мест.

ФИЦ: Всего доброго, господа, всего доброго, но прежде прошу оплатить счет. Ваш ужин, господа, стоил три тысячи иен, игра на скрипке четыреста пятьдесят иен, демонстрация приемов бокса и дзюдо пятнадцать иен. Извините, господа, я бы не взял с вас денег, но мое правительство не платит мне жалованье уже двадцать четыре года. Приходится изворачиваться, господа. Старость – не радость… Прежде старый Старжен Фиц зарабатывал на велогонках, сейчас соль в коленных суставах, господа…

Рикошетников кладет на стол нужную сумму и вместе с Геннадием направляется к выходу. Старжен Фиц провожает их до дверей, всучивает на дорогу чикагский галстук, кактус, раковину и банку с сороконожкой за 127 иен.

ФИЦ: Ах, господа, говорят, что страна, которую я здесь представляю, земной рай! Хочу вам дать последний полезный совет, господа. Обязательно постарайтесь в Оук-порте познакомиться с мадам Накамура-Бранчевской. Недавно эта леди посетила Токио, и старый Старжен Фиц был просто очарован…

РИКОШЕТНИКОВ: Чем же знаменита эта дама?

ФИЦ: Ах, это просто совершенство! Убедительно советую не избегать приятнейшего знакомства с этой богатой импозантной и попросту красивой женщиной.

РИКОШЕТНИКОВ: Я никогда не чурался импозантных, а тем более красивых дам.

ФИЦ: Это похвально, это похвально, это похвально…

Консул снова застывает с широкой бессмысленной улыбкой на устах.

68

И снова машина с Рикошетниковым и Геной мчится по автобану, по запутанным разного уровня виадукам и развязкам, возвращаясь в порт, где стоит «Алеша Попович».

69

По дороге к порту Геннадий и капитан Рикошетников попадают в автомобильную пробку. Чтобы скоротать время, Гена включает радио. Из динамика дикторы вещают:

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Сегодня в Токио убито 15, ранено 307!

МУЖСКОЙ ГОЛОС: Американцы объявили новые санкции России!

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Экс-шахиня Сорейя приняла приглашение киностудии «МГМ»!

МУЖСКОЙ ГОЛОС: В ста милях от Гонконга исчез панамский сухогруз!

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Потеряна связь с яхтой шейха Абу-Даби, стоимость которой оценивается в 15 миллионов!

МУЖСКОЙ ГОЛОС: Самолет таиландских ВВС засек неизвестные торпедные катера! Новые пираты?

Рикошетников и Гена переглядываются.

ГЕНА: Пираты? В наше время такого быть не может. Фантастика…

РИКОШЕТНИКОВ: Ну, не знаю, Гена…

70

«Бентли» Рикошетникова и Гены стоит в автомобильной пробке в районе Гиндзы. Джазовые обвалы из окон баров, крики зазывал и уличных торговцев, полицейские свистки и сирены, клаксоны автомобилей смешиваются в одно целое и чуть не оглушают их. В небе, освещенный скрещенными лучами, поворачивается рекламный автомобиль, ниже то хмурится, то расплывается в улыбке гигантская неоновая рожа. Все кричит, мелькает, подмаргивает.

71

В океане стоит полный штиль. Ученые под руководством научного руководителя экспедиции члена-корреспондента Академия наук, профессора Шлиер-Довейко прямо с палубы опускают дночерпалки и тралы, запускают радиозонды.

Корабль медленно двигается, прокладывая новый промерный галс. Эхолоты прощупывают глубину. На палубах «Алеши Поповича» царит веселая суета. Кажется, что это кусок черноморского пляжа: все ученые и моряки ходят в плавках и темных очках. Неподвижный океан горит с яркостью вольтовой дуги. Иногда в слепящем мареве трепещущими пятнами пролетают стайки летучих рыб.

АВТОР: Глава третья, в которой слышится пение кота и тявканье «Ржавой акулы»

72

Геннадий наблюдает за работой ученых, опершись на планшир.

73

Вдруг видит, как из темноты в прозрачные слои выплывает стая акул. Эти мерзкие твари начинают кружить вокруг судна, разыскивая добычу. Но когда появляется быстроглазый, иронически улыбающиеся дельфин-афалина, они быстро испаряются.

74

Гена поворачивается к профессору Шлиер-Довейко.

ГЕНА: Скажите, профессор, почему целая стая акул боится одного-единственного дельфина?

ПРОФЕССОР: Дельфин отважен, а акула – трус. Акула, Гена, это своего рода морской фашист.

ГЕНА: Вы думаете, что фашизм труслив? Но ведь он всегда нападает первым…

ПРОФЕССОР: Это сложная проблема, Гена, очень сложная. Всегда ли смел тот, кто нападает первым?

Третья серия

75

На палубах «Алеши Поповича» царит веселая суета. Кажется, что это кусок черноморского пляжа: все ученые и моряки ходят в плавках и темных очках. Неподвижный океан горит с яркостью вольтовой дуги. Иногда в слепящем мареве трепещущими пятнами пролетают стайки летучих рыб.

76

Препарируя моллюсков и глубоководных рыб, ученый беседует с юным лаборантом:

ПРОФЕССОР: Вы знаете, Гена, как индонезийские рыбаки мстят акулам, когда от их зубов погибает человек? Они вылавливают хищника, разжимают ему челюсти, засовывают ему в желудок живого морского ежа и выпускают в море. Акула обречена на долгие нестерпимые муки.

ГЕНА: Б-р-р… Все-таки это слишком жестоко по отношению к бессмысленной твари…

ПРОФЕССОР: Акулы кажутся этим рыбакам не животными, а враждебным племенем.

ГЕНА: Тем более это жестоко! Рубанули бы гадину – и дело с концом!

ПРОФЕССОР: Это очень сложная этическая проблема. Вы мыслите, Геннадий, не по возрасту серьезно. Давайте-ка займемся чем-нибудь попроще. Вот перед нами медуза…

Он погружается пинцетом в довольно-таки неаппетитное желе распластанной медузы.

ПРОФЕССОР: Знаете ли вы, Гена, что акустический аппарат медузы угадывает приближение шторма больше чем за сутки?

ГЕНА: А нельзя ли сделать такой прибор, как этот аппарат у медузы?

ПРОФЕССОР: Вы меня поражаете, Геннадий! Как раз над этой проблемой работает один отдел в нашем институте. Вам надо быть ученым, мой мальчик!

77

В небе нет ни тучи. Яркое солнце висит над горизонтом. Научно-исследовательское судно «Алеша Попович» спокойно идет по воде, направляясь к архипелагу Больших Эмпиреев и Карбункула.

78

Гена в койке изучает путеводитель, на титульной обложке которой написано позолоченными буквами: «Большие Эмпиреи». Эту книгу ему вручил перед прощанием Старый Фиц в консульстве.

АВТОР: Очень давно малазийский рыбак Йон, – читал Гена в путеводителе, – попал не этот архипелаг и остался на нем жить. Вскоре путешественник был окружен толпой местных жителей.

79

Рыбак стоит окруженный волосатыми аборигенами. Они сначала прыгают вокруг рыбака, затем хватают, поднимают над собой и тащат в горы.

АВТОР: Волосатые крепыши скакали на четвереньках вокруг него и дружелюбно хрюкали. Йон знаками показал, что хотел бы с ними дружить. Туземцы, прыгая друг через друга, повели его к подножию вулкана, где он увидел гигантскую ржавую башню из металлических сплавов.

В ущелине спрятан поржавевший от времени космический корабль. Рыбак изумленно смотрит на него. Затем показывает вверх. На темном ночном небе ярко светятся звезды. Аборигены падают на колени перед ним и истово начинают молится. Молитва постепенно переходит в странный танец.

АВТОР: Догадка осенила Йона. Он показал туземцам на ярко горевшее в черном небе созвездие Кассиопеи. Туземцы утвердительно захрюкали. Йон понял, что очень далекие предки этих существ прибыли к нам на землю из пучин космоса, но со временем обленились и забыли все науки.

Странный танец волосатых аборигенов подходит к своему апогею. Они заканчивают его громким выдохом, поднимая руки вверх.

АВТОР: Оторванные от всего мира водными просторами население эволюционировало очень медленно. В Китае был изобретен уже порох, в Европе уже пылали костры инквизиции, а островитяне еще не научились добывать себе огонь.

80

Геннадий спит, держа в руках путеводитель, а, проснувшись, не может понять: прочел он про созвездие Кассиопеи и аборигенов, или все это ему приснилось. Он потягивается, лежа в койке и осматривается. Тусклый серый свет еле-еле освещает каюту. Иллюминатор, кажется, задраен брезентом.

ТЕЛЕСКОПОВ: Привет, Генок! Тебя с туманом, а меня с халтуркой.

Телескопов сидит на своей койке и плотничает тихо и сокровенно.

ТЕЛЕСКОПОВ: Доктору клетку сочиняю. Всю дорогу доктор не отвечал взаимопониманием, а сейчас клеточку заказал. Удача: кенара он ночью поймал, доктор наш золотой.

ГЕНА: Как так – кенара?

ТЕЛЕСКОПОВ: Ну, может, не кенара, так попку, а может, еще какого черта.

ГЕНА: Но ведь кенар или попугай – это береговые птицы!

ТЕЛЕСКОПОВ: Да, видать, к Эмпиреям замечательным подгребаем.

81

Геннадий выходит на палубу. Видимость – не больше полукабельтова. «Алеша Попович» двигается самым малым, каждые две минуты сигналя туманным горном. Трое парней готовят к спуску за борт двухсотлитровый батометр.

82

Геннадий поднимается на ходовой мостик и здесь, возле двери радиорубки, встречает судового кота Пушу Шуткина.

АВТОР: Кот попал на корабль в итальянском порту Бари, но никто бы не смог поручиться, что он был родом именно оттуда. Вот уже четыре года Пуша Шуткин плавал на «Алеше Поповиче», сходил на берег в каждом порту, устраивал там свои дела, но неизменно возвращался. Это был солидный боевой, покрытый шрамами кот. И только к Геннадию он отнесся с каким-то пренебрежением…

Кот сидит на задних лапах, недобрыми желтыми глазами смотрит на мальчика. Затем высокомерно выгибает спину, трубой поднимает хвост и презрительно фыркает.

АВТОР: «Уж не видит ли он во мне соперника», – иногда думал мальчик, и от этой мысли ему становилось не по себе.

Геннадий склоняется над котом.

ГЕНА: Простите, Шуткин, но мне кажется, что вы относитесь ко мне с каким-то предубеждением. Почему? Разве не получали вы от меня колбасу, селедку, конфеты? Разве не отдал я вам чуть ли не половину праздничного блюда бешбармак, которым нас побаловал старший кок Есеналиев?

Кот выгибает спину, поднимает хвост трубой и идет прочь, но вдруг, словно передумав, поворачивается к Геннадию, встает на задние лапы и с горечью принимается петь:

КОТ:

В любом порту живет нахал, Которому за дело

Маэстро Шуткин раздирал

Полморды и полтела. В Бордо бесхвостый обормот

Оклеветал нас жутко

Сказав, что благородный кот

Всего лишь раб желудка

Но моряки – прямой народ

В душе моей открытой

Они считают – Шуткин-кот

Не любит паразитов. Не так важна коту еда, Пусть даже голод гложет, Мужская дружба мне всегда

Значительно дороже. А вы, Геннадий-новичок, Поверив гнусным слухам, Не удосужились разок

Пощекотать за ухом. Я презираю бешбармак

И жирную селедку, Зато ценю, как дружбы знак, Заушную щекотку…

ГЕНА: Так вот, в чем дело! Приношу вам свои глубочайшие извинения! Разрешите мне немедленно протянуть вам руку дружбы!

Кот, не скрывая удовольствия, выгибает шею, и Геннадий принимается щекотать его за ухом.

КОТ: Мерси. Я совершенно удовлетворен и в знак благодарности дарю вам свою любимую песню, которую довелось слышать только моим истинным друзьям и подругам.

Вспрыгнув на кнехт и взявшись правой передней лапой за леер, кот закрывает глаза. Но запеть не успевает. Далекий, но сильный хлопок прерывает его. Вслед за этим зловещим хлопком из глубины тумана доносится не менее зловещее тявканье. Распахивается дверь радиорубки, и на пороге появляется радист Витя Половинчатый.

РАДИСТ: Где капитан?!

Он перепрыгивает через комингс и бежит к капитанской каюте.

РАДИСТ: Николай Ефимович! В эфире SOS! SOS!

83

…Весь командный состав «Алеши Поповича» стоит у двери радиорубки. Все слушают, что делается в радиорубке. Кто-то пытается заглянуть внутрь.

84

В тесной радиорубке находится капитан Рикошетников, старпом Дивнолобов, боцман Полуарканов, профессор Шлиер-Довейко, Гена и радист Витя Половинчатый. Он возбужденно говорит и пишет на кусочках бумаги.

РАДИСТ: Очень слабые сигналы… SOS… Запрашиваю: кто терпит бедствие?.. Молчат… Я российское судно «Алеша Попович»… координаты… молчат… вот, товарищи… тише! Передают международным кодом… шлюпку с пассажирского теплохода «Ван-Дейк» преследует неизвестная подводная лодка. Пользуясь туманом и пуская дымовые шашки, пытаемся скрыться… в шлюпке шестьдесят три человека, есть женщины и дети… SOS… наши координаты…

СТАРПОМ: Они в двух милях отсюда!

БОЦМАН: Что етто за подводная лодка?

РИКОШЕТНИКОВ: Неужели эти газетные сенсации с пиратами…

ПРОФЕССОР: Какое принимаем решение, Николай Ефимович?

Несколько секунд Рикошетников молчит, опустив голову.

АВТОР: Капитан думал: «Рисковать кораблем? Что это за безумная субмарина? Шестьдесят три человека, женщины, дети… Осмелятся ли бандиты напасть на наше судно?»

Все собравшиеся в радиорубке, затаивают дыхание. Никто не смотрит на капитана. Все ждут его решения.

РИКОШЕТНИКОВ: Идем на сближение.

Все бросаются к дверям.

85

…Туманная сирена «Алеши Поповича» воет теперь без перерыва. Судно идет средним ходом.

86

Все свободные от вахты моряки и ученые толпятся на баке. Снова, уже совсем близко, дважды бухает пушка.

87

Словно огонек сигареты, повисает в тумане красная парашютная ракета. Слышатся резкие свистки, желтый глазок слабого шлюпочного прожектора выплывает из тумана, и вскоре появляются очертания большой спасательной шлюпки под излохмаченным, никчемно висящим парусом. Казалось, что не расстояние, а туман приглушает крики людей, зовущих на помощь.

Шлюпка переполнена. Даже при волнении в четыре балла она неминуемо пойдет ко дну. Сейчас люди, забыв об опасности, встают во весь рост и размахивают руками, но криков их не слышно, рев туманной сирены «Поповича» прорезают только свистки рулевого. «Алеша Попович», подчиняясь приказам капитана, осторожно маневрирует и сближается со шлюпкой.

88

Капитан внимательно смотрит в окно, следя, чтобы корабль не перевернул шлюпку с людьми.

РИКОШЕТНИКОВ: Давай правее, Барабанчиков.

РУЛЕВОЙ: Есть правее.

РИКОШЕТНИКОВ: Да выключи ты эту тарахтелку!

РУЛЕВОЙ: Есть выключить тарахтелку.

Барабанчиков отключает сирену.

89

До слуха скованных напряжением людей доносится хриплый голос со шлюпки:

СТАРАЯ ЛЕДИ: Help us! Sake for Christ!

АВТОР: Помогите нам! Христа ради!

И сразу же после этого крика в тумане возникает очертание большой подводной лодки. На мостике лодки мелькает огонек ратьера, передавая приказание.

90

На палубе стоит вся команда корабля.

ПРОФЕССОР: Что они передают?

ГЕНА: Международным кодом они приказывают нам остановить двигатели.

ПРОФЕССОР: Не понял…

91

Николай Рикошетников, не вынимая изо рта трубки, отдает команду.

РИКОШЕТНИКОВ: Спроси у них: «Кто приказывает?»

РУЛЕВОЙ: Есть спросить: «Кто приказывает?»

Барабанчиков принимается сигналить.

92

Подводная лодка в свою очередь отвечает на запрос своим запросом.

93

Гена вслух переводит переговоры «Алеши Поповича» и подводной лодки всем, стоящим на палубе.

ГЕНА: Они спрашивают: «Чье судно?»

94

Рикошетников поворачивается к Барабанчикову.

РИКОШЕТНИКОВ: Отвечай: «Научно-исследовательский корабль „Алеша Попович“ Российской Федерации, а кто вы?»

РУЛЕВОЙ: Есть отвечать.

95