Постигая мудрость

– Вика, я приехала из-за тебя! Бросила Марту, работу… Открой глаза немедленно, когда с тобой старшие разговаривают! – последние слова она произнесла на повышенной ноте.

Надежда Александровна от неожиданности вскочила и посмотрела сначала на гостью, а потом на дочь. А журналистка замерла, увидев, что веки подруги задрожали. И случилось чудо! Виктория медленно открыла глаза. Обе женщины вскочили со своих мест и одновременно радостно вскрикнули:

– Вика!

Девушка пошевелила сухими губами.

– Врача! – крикнула Юля и, повернувшись к Надежде Александровне, радостно повторила:

– Я – за доктором! – и опрометью бросилась в ординаторскую. На звук распахнувшейся двери, повернулись два медицинских работника и посмотрели на возбужденную гостью:

– Что случилось? – испуганно спросил Алексей. Юля нервно глотнула и отчаянно крикнула:

– Наумова пришла в себя!

– Что? – радостно переспросил доктор и глянул на свою коллегу.

«Кажется это Русакова – реаниматолог, – мелькнула мысль у журналистки, – как-то брала у нее интервью».

Все трое быстрым шагом направились в палату к Вике, уже в коридоре Алексей обратился к коллеге:

– Людмила Федоровна, срочно вызовите дежурную группу!

Русакова махнула головой и отправилась в противоположную сторону, а Юля с Воробевым вошли в палату.

Вика лежала с открытыми глазами, а ее мама склонилась над ней.

– С возвращением! – Алексей Вадимович подошел к постели больной, проверил показания подключенных аппаратов и улыбнулся, – Жизнь, мои дорогие девочки, продолжается!

Через несколько минут появилась дежурная бригада, и вокруг Вики поднялась суета – измеряли температуру, давление, сердцебиение. Одна медсестра поменяла капельницу и принесла какие-то медикаменты по требованию доктора, а другая присела рядом с постелью и ввела лекарство внутривенно. Чтобы не мешаться, Юля вышла в коридор и увидела спешащего к палате начальника районного уголовного розыска Никанорова.

– Володя! – она кинулась к нему навстречу.

– Здравствуй, Юля! Чертовски рад тебя видеть! – улыбнувшись, майор обнял по-дружески журналистку за плечи и серьезно добавил, кивнув в сторону палаты, – Как там Наумова?

– Пришла в себя, представляешь! Сейчас у нее там куча врачей! – радостно сообщила журналистка

– Да что ты? – майор весело подмигнул, – Это здорово, правда? Отличная новость! Мне бы поговорить с ней!

– Владимир Николаевич, ты мне расскажешь, что произошло? Как она попала в реанимацию?

– У нее двенадцать ножевых ранений, Юля!

Собеседница резко закрыла рот ладонью, чтобы громко не вскрикнуть от такого ужасного известия.

– А сейчас давай-ка пойдем в палату и попробуем что-нибудь у нее выведать! – предложил он.

Девушка кивнула в знак согласия, и они осторожно вошли в палату. Никаноров поздоровался со всеми и, взяв Воробьева выше локтя, отвел его к окну и что-то стал говорить. Через минуту доктор интеллигентно выпроводил всех из помещения, оставив с больной только майора Никанорова. Симонова осталась у постели подруги и взяла ее за руку:

– Вика, сможешь говорить? – нежно спросила она.

Наумова медленно приоткрыла рот и тихо произнесла:

– Да.

Майор и журналистка переглянулись между собой, и Никаноров кивнул Юле:

«Продолжай!»

– Вика, попробуй вспомнить тот страшный день. Что произошло?

– Я на обед домой зашла, потому что каблук у туфель сломался. Обувь переодеть хотела, – чужим болезненным голосом медленно начала девушка, – а он вошел за мной. Из ее глаз потекли ручьем слезы.

– Милая моя, успокойся, – Юля погладила подругу по волосам, – ты забыла закрыть за собой входную дверь?

Вика медленно кивнула.

– Ты была в коридоре, когда он зашел?

– Нет, – с трудом продолжила Наумова, – я взяла новые туфли и села на диван в зале, – она замолчала, потом два раза тяжело выдохнула и продолжила, – чтобы их надеть…

Она закрыла глаза, а слезы продолжали катиться по щекам.

Юля достала из сумочки носовой платок и аккуратно протерла лицо девушки. Та опять открыла глаза и продолжила:

– Он взял нож и стал меня больно колоть, – она попыталась безуспешно поднять руку, по-видимому, чтобы показать, куда, – а я уворачивалась, а он все колол и колол, – Наумова тяжело застонала.

– Кто «он»? – не выдержал Никаноров.

Вика медленно повернула голову в сторону майора, открыла рот, но ничего не сказала. Ее веки тяжело сомкнулись.

– Вика! – Юля закричала так громко, что через секунду дверь палаты распахнулась, и вбежал Воробьев, а за ним две медсестры. По жесту доктора, схватившего руку пациентки и тут же опустившей ее, Юля поняла, что подруга умерла. Она встала и вышла в коридор. В глазах потемнело, а ноги стали ватные. Девушка облокотилась на стенку и увидела, что из ординаторской, держась за сердце, вышла Надежда Александровна, подбородок ее дрожал. Юля кинулась к женщине и они, обнявшись, зарыдали.

2. Кимэ

Дух решительности

После успокоительного укола, на котором настоял Алексей Вадимович, Юля пришла в себя. Майор Никаноров, взяв ее под руку, вывел на улицу и посадил к себе в машину:

– Куда тебя отвезти? – тихо спросил он и завел автомобиль.

– Давай, Володя, в гостиницу, – отрешенно проговорила журналистка и отвернулась к окну, – никого не хочу видеть…

– Может, у нас остановишься? – ненавязчиво предложил майор, – Поужинаем, потом поговорим…

– Нет, спасибо, мне сейчас хочется побыть одной, – она смахнула слезу, – расскажи, что тебе известно о случившемся, – девушка вопросительно посмотрела на друга.

– Вчера примерно в два часа дня кто-то вошел в квартиру к Наумовой – это ты только что слышала. Было нанесено двенадцать ножевых ранений – это я тебе уже сказал. Где снимала квартиру Наумова, ты знаешь?

Юля кивнула.

– Живущий в ее подъезде на первом этаже Георгий Уланов, во время обеда поссорился с женой и вышел покурить на улицу. Не успел он сделать и двух затяжек, как сверху рядом с ним упала твоя подруга Вика, вся в крови и порезанном платье. Мужик, молодец, не растерялся, подхватил ее на руки, положил на заднее сиденье стоящего рядом своего «Жигуленка» и отвез в Центральную районную больницу…

– Постой, она же жила на четвертом этаже! – с ужасом проговорила журналистка, и слезы опять выступили из ее глаз…

– Я думаю, что она, уклоняясь от ножа, сама выпрыгнула с балкона, а ветки деревьев смягчили удар о землю.

– Боже мой, бедная девчонка! Что же ей пришлось пережить! Какой же зверь напал на нее? – Юля закрыла лицо руками и замерла. Потом медленно опустила сжатые кулачки:

– Володя, есть какие-нибудь улики?

– Нет, никаких улик, – удрученно проговорил служитель закона, – пока наша группа приехала, там уже натоптали соседи.

– А почему же так долго ехали на место преступления?

– Да нет, ехали-то быстро. Дело в том, что мужик этот, Георгий Уланов, растерялся. Пока Викторию привез в больницу, пока в приемном покое выяснили, что к чему, вызвали дежурную бригаду реаниматологов. Говорят, главное надо было человека спасать. Короче, про милицию забыли. Позвонили уже около шести, когда все соседи вернулись с работы и побывали в ее квартире. Дверь-то была открыта!

– А свидетели? Кто-нибудь видел чужого в подъезде?

– Тоже нет. Ты же знаешь, в военном городке никто домой из закрытого гарнизона на обед не ездит… Уланов этот, который Вику в больницу отвез, просто сантехником рядом в ЖЭКе работает.

– А он никого подозрительного не видел? Пока Вику тащил в машину, пока заводил.

– Говорит, поругались с женой, и он вышел покурить – через минуту Вика свалилась… Он и не успел у подъезда постоять…

– А его жена? Она тоже не заметила никого?

– Она сообщила, что стиральная машина сломалась, вот она и накричала на мужа, что он ничего не делает в доме! И поэтому белье в ванной стирала руками в это время, – Никаноров махнул рукой, – ни одной зацепки. Я поэтому и хотел с Наумовой поговорить, потому что только она могла рассказать, что же произошло на самом деле, и кто на нее напал!

– А в квартире напротив? Или через стенку? Неужели не слышали ничего в подъезде?

– На площадке – три квартиры, в это время дома никого не было…

– Ах, как же обидно! – Юля с сожалением посмотрела на Никанорова и от волнения закусила губу.

– Это точно, – грустно кивнул он, – у тебя какие планы?

– Я завтра на студию схожу, повидаю бывших коллег, пообщаюсь с девчонками, – собеседница задумалась, – потом к Наумовым зайду, а вечером на автобус и отправлюсь домой.

– Может, завтра перед отъездом заскочишь к нам в Управу? Вдруг что-то интересное услышишь? – майор с надеждой посмотрел на девушку, – Дело запутанное и пока, увы, никаких улик. А Андрей Осипов говорил, что у тебя сыскной талант!

Юля улыбнулась лестному комплементу:

– Если успею и узнаю что-нибудь стоящее, то обязательно заскочу, – пообещала журналистка.

– Буду ждать, – подмигнул мужчина.

– Ну, в любом случае позвоню, – попрощавшись с офицером, журналистка вышла из автомобиля.

Юля никогда не была в местных гостиницах, как впрочем, любой человек, имеющий собственное жилье. Конечно, можно было пойти переночевать к сотруднице или подруге. Но тогда придется отвечать на многочисленные вопросы, а к этому девушка сейчас не была готова. Бледное лицо мертвой Вики стояло перед глазами. Быстро оформившись у администратора, Юля поднялась в свой номер. Она решила сразу залезть под одеяло и постараться уснуть. Но, тут ее ждал сюрприз. Повернув ключ в замочной скважине, она облокотилась на дверной косяк и заглянула в помещение. Такой убогой обстановки журналистка никак не ожидала. Маленькая комната с потертой мебелью и застиранным покрывалом повергла девушку в отчаяние. И здесь ей придется провести целую ночь! Неприятный запах плесени и хлорки шел из открытой двери в санузел. Юля зашла туда и огляделась. В центре коричневого, местами побитого, кафельного пола располагалось отверстие для стока воды, а к стенке над ним приделан старомодный душ, от трубы которого живописно тянулась полоска ржавчины.

«Возможно, такие удобства хороши летом на даче, но, никак не в городской гостинице», – пришла первая мысль. Она устало бросила сумку на видавшее виды кресло с потертыми деревянными подлокотниками, зашторила окно и села на кровать. Мысли опять вернулись к убитой подруге.

«Надо наметить план действий на завтра и рационально использовать время», – подумала она. Знакомая мелодия раздалась неожиданно. Юля полезла в карман и достала мобильный телефон:

– Слушаю вас, – бесцветно проговорила она и услышала в ответ радостный вопль Анжелки Зеленской:

– Симонова, у тебя совесть есть? – проверещала подруга и коллега в одном лице, – Приехала в Советск и даже не появилась на студии! Ну, хоть бы позвонила мне! Или зазналась?

– Привет, Зеленская, – Юля виновато вздохнула, – я же не отдыхать сюда примчалась, а из-за Вики.

– Да я поняла… Ты была у нее сегодня? Как она?

– Виктория умерла, – и неожиданно девушка дала волю чувствам и громко зарыдала в трубку.

– Юлька, Юлька, не реви! Господи, я не знала, что Наумова умерла… Я вчера поздно вечером звонила в больницу, Воробьев сказал, что организм крепкий… Сказал, что будем надеяться.

Юля потянулась к подушке, на которой лежала стопка постельного белья, взяла сверху вафельное полотенце и прижала к лицу.

– Вот что, – соображая что-то, продолжила Зеленская, – я сейчас ужин как раз готовлю, заходи ко мне!

– Нет, спасибо, – категорично сказала Юля и добавила более мягко, – сегодня я останусь здесь.

– Где это, здесь? У Аньки Сорокиной что ли?

– Нет, Анжел, я в гостинице.

– В гостинице? – почти по слогам проговорила подруга, – Ну ты даешь! Ты знаешь, какие тут гостиницы?

– Теперь знаю, – усмехнулась Юля, – а завтра на студию приду и поговорим, ладно? Мне, правда, хреново…

– Верю, – сочувственно сказала Зеленская и вздохнула, – ты не расстраивайся сильно. Держись! – искренне посоветовала она.

– Спасибо, дорогая!

– Ну, тогда до завтра!

Напоминания об ужине вернули девушку в реальность, громко заурчало в животе. Юля достала из сумки забытые дорожные бутерброды, но есть их не стала. Брезгливое чувство от гостиничного номера заставило покинуть его. Юля спустилась на первый этаж в кафе и села за крайний столик. Через минуту появилась знакомая официантка Элла, всегда доброжелательная и аккуратная:

– Привет, моя дорогая! Давно не появлялась в нашем заведении, – открыто улыбнулась она, – как на новом месте живется?

– По всякому, – уклончиво ответила журналистка и вздохнула.

Эля кивнула и подала меню:

– Ты поужинать пришла или просто кофе попить?

– Проголодалась я что-то, – посетительница усмехнулась и открыла меню, – посоветуй, что можно заказать, вкусно и недорого, а главное, чтобы быстро приготовили?

– Мясо в горшочках с овощами, – понимающе качнула головой официантка, – или мясо по-французски.

– Давай горшочек и запить, – девушка провела указательным пальцем по перечню напитков сверху вниз, – пожалуй, яблочный сок.

Эля через десять минут принесла заказ и села рядом, как в былые времена, если в зале было мало клиентов:

– Приятного аппетита!

Юля поблагодарила девушку и открыла крышку керамического горшочка, пар душистым шлейфом вырвался из емкости:

– Ух ты, пахнет вкусно!

Элла улыбнулась и грустно спросила:

– Как там твоя подруга?

Юля посмотрела на собеседницу. Элла ей нравилась своей непохожестью на всех официанток – одета стильно и со вкусом, с посетителями держится всегда ровно, с мужчинами не заигрывает и никогда никого не обсчитывает. Но главное, она принципиально не берет чаевые у знакомых девушек и женщин, отшучиваясь, что для этого есть мужики.

– Вика умерла, – Юля тяжело вздохнула, а Элла покачала головой:

– Жалко девчонку, – она резко встала и ушла на кухню. Через минуту вернулась с маленьким графинчиком, миниатюрной тарелочкой с нарезанным лимоном и двумя стопками:

– Давай помянем ее, – кивнула она на водку.

– Давай, – согласилась Юля, подумав, что алкоголь поможет ей сейчас прийти в себя.

Девушки выпили.

– Ладно, ты ешь, а я пойду работать. Правда сегодня и клиентов нет, – оглядев помещение кафе, произнесла она.

– Тогда посиди со мной, – Юля вздохнула, – как в былые времена!

– Посижу, только ты не грусти. В такие печальные моменты надо вспоминать только хорошие события, – она подперла ладонью подбородок и мечтательно посмотрела на пустую эстраду, – помнишь, какие мы тебе здесь проводы устроили перед отъездом?

– Конечно, помню! Когда я ребятам из ансамбля сообщила, что переезжаю на следующий день в областной центр, они сказали, что после двенадцати устроим настоящий прощальный вечер в мою честь. Помню, все посетители ваши разошлись, а мы до утра пели песни. Я с Викой, ребята из ансамбля, администратор ваш Виталик и ты, – Юля улыбнулась, – весело было! Я теперь, когда слышу: «Старое кафе, верные друзья и ничего забыть нельзя…» – всех вас вспоминаю, и так грустно становится…

– Да, а еще тогда были с нами Кузнецов и Анисимов.

– Разве?

– По-моему, с этого вечера у Вики с Сергеем и начался роман.

– Значит, я тогда не ошиблась в своем предположении, – вспоминая последний приезд подруги, резюмировала Юля.

– А она тебе сама ничего не рассказывала? – удивленно подняв брови, проговорила Эля.

– Нет, – усмехнулась печально журналистка, – отшутилась, когда я у нее спросила. А ты что знаешь?

– Знаю совсем немного, иногда сидели вместе в «Селене» у Кузнецова, общались… По-моему, у них с Сергеем было все серьезно…

– Ничего не понимаю, он же женат? – Юля многозначительно посмотрела на приятельницу.

– Кажется, он собирался уходить от жены… Думаю, что он бы уже развелся с своей Еленой Васильевной, если бы не эта страшной трагедия, которая произошла в их семье.

– Какая трагедия? – не понимая о чем речь, переспросила собеседница, отодвинув опустевший горшочек.

– Дочь его погибла. Разве ты не знала?

– Нет, – испуганно произнесла Юля и поежилась, – у него же девочка была, кажется, ровесница моей.

– Да ты у Леши Воробьева спроси, он тебе все точно расскажет. Я слышала, что дочку под состав поезда затянуло.

– Боже мой! – воскликнула журналистка, – какой ужас!

– Да… Серега очень переживал… Рассказывали, что сначала запил по-черному, оставался на ночь в своем кафе, спал прямо в кабинете. Если бы не Виктория, которая его поддержала в этой страшной беде, неизвестно, что бы с ним было. Бизнес в это время Илья Анисимов вел… – Элла вздохнула, – жена его, Елена, тоже вся в горе ушла. Одела на себя траур и каждый день на кладбище ходила…

– Какое несчастье! – Юля покачала головой и, вспомнив приезд Вики осенью, тихо спросила, – А когда девочка погибла?

– Месяца три назад, – официантка подняла глаза к потолку, по-видимому, считая, – да, в конце января.

Поднявшись в свой номер Юлия сразу залезла в постель. Даже под шерстяным одеялом было холодно. Несмотря на весну, в темное окно тоскливо стучали сухие ветки. Однако, немного согревшись, она быстро забыла и про неуютную комнату, и события долгого, насыщенного событиями, дня. Крепкий сон мгновенно вытеснил все тяжелые мысли и, если бы не будильник, девушка проспала бы до обеда. Утром, наскоро собравшись, журналистка приступила к реализации своих планов. Позвонив маме и успокоившись, что с дочкой все хорошо, она перекинула сумку через плечо, сдала номер и отправилась на родную телестудию. У входа никого не было, и гостья твердо зашагала по знакомому коридору. Приоткрыв тяжелую дверь кабинета тематической редакции, она робко заглянула внутрь, все четыре стола, как обычно, были завалены кассетами, на спинке бывшего ее стула висела чужая сумка, на столе Женьки Губиной, как всегда, – крошки от печенья и чашка с остатками зеленого чая, у Анжелки Зеленской – ворох косметики и недописанный сценарий. И только на столе Ольги Мищенко – никаких признаков жизни, кроме нескольких разбросанных видео кассет… Юля вздохнула и собралась уже выйти из редакции, но в этот момент дверь открылась, и на пороге появились ее бывшие сотрудницы: Анжелика, Женя и Аня:

– Привет, Симонова! – девчонки кинулись обнимать подругу.

– Привет, мои дорогие! – гостья по очереди поцеловала всех вошедших, – А вы где были?

– Главный редактор устроила внеплановое короткое совещание для корреспондентов, – за всех ответила Анжелка, – по поводу подготовки к девятому мая, – уточнила она.

– А тут еще такое страшное преступление у нас в городе, – грустно добавила Аня Сорокина,

– Ты-то как, Юлик? – участливо спросила Женя Губина, – Я сейчас только узнала, что твоя Вика в больнице умерла…

– Да, Вики больше нет… – поджав подбородок и еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться, подтвердила девушка и опустила голову.

Аня трогательно обняла подругу:

– Жаль, что вчера не позвонила – поболтали бы…

После недолгого молчания Юля спросила у подруг:

– Ну, а у вас как дела? Над чем работаете?

– День Победы скоро, надо будет смотаться в районный Совет ветеранов, взять адреса фронтовиков и снять несколько репортажей по их воспоминаниям, – Сорокина вздохнула. – Мне Суворова в помощники «новенькую» корреспондентку дала.

– А мне главный редактор поручила закончить сюжет, который Ольга снимала в понедельник, – растерянно сообщила Женя, – а я, представляете, – она посмотрела на подруг, – даже не знаю, на какой кассете у Мищенко последний материал?

– Придется все отсматривать, – посоветовала Аня.

– А почему Ольга сама не монтирует? – резонно спросила Юля.

– Да она к родителям рванула! Ей позвонили позавчера, у отца инсульт, – ответила Губина.

– А сейчас у меня съемка, – вздохнула Аня Сорокина и спросила у гостьи, – ты когда назад уезжаешь?

– Честно говоря, хотела сегодня, – проговорила Юля, – посмотрю, как сложится день. И еще, – она посмотрела на коллег, – у меня, девчонки, к вам просьба! Если вдруг где-то что-то услышите про Вику, возможно, кто видел, что за ней следили или угрожали… В общем, в таком деле каждая мелочь важна. Поможете?

– Симонова, ты что, решила заняться расследованием убийства? – испуганно спросила Женя.

– Да, хочу помочь следствию. А что?

– Мне кажется, это – опасно, – почти шепотом произнесла Аня, – может это какие-нибудь бандиты?

– Юлька, не лезь на рожон, – уверенно посоветовала Зеленская, соглашаясь со своими коллегами.

– Ладно, проехали, – разочарованно ответила гостья и уже собралась уходить, но подруги одновременно обняли ее, и Женя Губина, смеясь показала кулак:

– Не смей обижаться! Дуреха, мы за тебя переживаем! Конечно, если что узнаем, сообщим! Правда, девчонки?

– Разумеется! – ответила, улыбаясь Анжелика, и повторила вчерашнее приглашение, – Если останешься на завтра – никаких гостиниц, приходи ко мне ночевать!

– Или ко мне! – игриво предложила Сорокина.

– Дорогие мои, спасибо, – растроганно ответила Юля и, попрощавшись до вечера, отправилась в районную Санитарно-эпидемиологическую службу, где работала Вика.

В вестибюле уже висел портрет главного врача в черной траурной рамке. Журналистка постучала в дверь приемной.

– Войдите, – раздался приятный голос Верочки, личного помощника Наумовой.

Юля вошла и поздоровалась.

– Ой, Юлия Сергеевна, – девушка взволнованно поправила белую блузку, – а мне только утром позвонили, что Виктория Валентиновна… – она прикусила губу и опять прикоснулась к кофточке, – а я, как назло, сегодня в белом, – виновато закончила она.

– Господи, Верочка, да разве важно, какого цвета на вас одежда? Нашей Вики больше нет! – вдруг дав волю чувствам, сказала журналистка, и слезы покатились по щекам. Помощница подбежала к гостье и, обняв ее, тоже заплакала.

Спустя несколько минут, Вера усадила подругу своей начальницы в кресло, открыла коробку с аппетитными печеньями и предложила ей горячий чай. Отхлебнув ароматный напиток, журналистка серьезно спросила:

– Вера, в последнее время у вас тут не было проблем?

– Каких проблем? – не понимая, спросила секретарь.

– Например, кто-то скандалил, угрожал? Или Виктория Валентиновна кого-то незаконно оштрафовала, например?

– Нет, – активно помахала головой помощница, – все было как обычно, никаких инцидентов…

– А ты в курсе дел своей начальницы? Ну, там, – Юля задумалась, – распоряжения, приказы…

– Конечно, – уверенно ответила девушка, – я же готовлю все документы на подпись!

– И тоже ничего внештатного? У Наумовой же должность такая – проверять! И что, нет на нее никаких обиженных? – с досадой спросила Юля, – Вспомни Вера, это очень важно!

– Ну что вы, Юлия Сергеевна! – помощница печально улыбнулась, – Виктория Валентиновна никого просто так не накажет и не оштрафует! Всегда входит, – девушка вздохнула и поправилась, – входила в положение.

– Вера, а взятки она брала? – журналистка пристально посмотрела на собеседницу.

– Что вы, – девушка улыбнулась и замахала руками, – какие взятки? Ну, если, конфеты, шоколадки и цветы взятками называть, то мы с ней были хронические взяточницы!

Юля задумалась. Потом, сделала глоток горячего напитка и, кивнув на чашку, заметила:

– Чай у вас вкусный! А в ресторан ее клиенты приглашали? – вдруг поинтересовалась «сыщица».

– Кажется, нет, – Вера пожала плечами и, усмехнувшись, добавила, – меня приглашал один дяденька пару месяцев назад, но я не пошла, он какой-то несимпатичный и староват для меня!

– И кто же это?

Девушка назвала фамилию и вздохнула:

– Кого теперь на место Виктории Валентиновны назначат? – она покачала головой.

Выйдя на улицу, Юля вздохнула. Пока никаких зацепок. Все гладко, как попка в бане… Подумала, что надо бы зайти к родителям Вики, но по пути решила заглянуть в ресторан «Селена», который принадлежал Сергею Кузнецову. Неизвестно, будет ли он там… А вдруг повезет? Да и время уже к обеду, а готовят, говорят, там вкусно.

– Вам принести меню? – спросила молоденькая официантка, когда Юля зашла в зал и села за свободный столик.

– Принесите. Хотя, постойте, – она посмотрела по сторонам, – а ваш хозяин здесь?

– А кто вас интересует: Анисимов или Кузнецов? – вежливо переспросила девушка.

– Сергей Михайлович.

– Он в банкетном зале.

– Тогда я сначала поздороваюсь с ним, а потом вернусь сюда и сделаю заказ, – миролюбиво проговорила Юлия и направилась в банкетный зал, решив про себя, что должна хоть что-нибудь разузнать о последних днях жизни подруги.

За массивным круглым столом сидели друзья: Кузнецов и доктор Алексей Воробьев.

– Здрасти, – журналистка виновато кивнула, поняв, что помешала мужчинам что-то обсуждать.

– Юль, привет! Проходи, давай! – мужчины засуетились, двигая стулья и тарелки на столе.