– Он и без того не особо-то со мной церемонничает. Да и с тобой, между прочим, тоже, – порадовалась я тому, что англичанин до сих пор не повстречался с зеркалом.

Я быстро смотала резиновый шланг и, закинув его в рюкзак, размашисто зашаркала ботинками по направлению к небольшому магазинчику.

В придорожном магазине царила пустота. Белые шаткие стеллажи были абсолютно пустыми, только на полу валялся разнообразный мусор. Мы проверили все закутки, но ничего полезного или подозрительного так и не нашли. Только в подсобном помещении со сломанной дверью мы наткнулись на чью-то лежанку и следы жизнедеятельности. Кажется, кто-то ночевал здесь, и достаточно продолжительное время. Совершив круг почёта по помещению, разгребая сор ногами, я запрыгнула на закрытую витрину и перевела дух. Вокруг царила давящая тишина, сквозь разбитые окна виднелось пасмурное небо, воздух, что на улице, что в магазинчике – был спёртым и явно застоявшимся. Хорошо было бы, если бы пошёл дождь, тогда мы бы могли собрать немного воды.

– Я хочу есть, – наконец призналась я, выбивая по доске нестройный ритм ногами.

Стэнсбери пристроился рядом, задумчиво осматривая царившую вокруг разруху, и бесстрастно предложил:

– Можешь съесть меня.

Всерьёз прикинув, насколько мне жалко будет жрать этого уникума с каннибалистическими настроениями, я посмеялась:

– Не вариант.

Том улыбнулся:

– Тогда можем устроить рейд по огородам. Я бы не отказался от картошки. Да чёрт с ней, с картошкой! Я бы даже от ранеток твоих сейчас не отказался.

Воспользовавшись моментом, я осторожно дотронулась до его лица, пытаясь осмотреть его, но Том в очередной раз скривился и дёрнулся:

– Не стоит.

– Больно?

Ненавязчиво привлекая его обратно, я повторила попытку.

– Спрашиваешь, – невольно зажмурился он, терпя мои прикосновения. – Кажется, у меня до сих пор в голове звенит.

– Не шевелись…

– У Сани просто чугунные кулаки.

Мы синхронно замолчали, и каждый подумал, скорее всего, об одном и том же.

После расставания с Саней прошли сутки. Накануне мы с трудом нашли место для ночлега, уже не рассчитывая на спокойный отдых. С транспортом возникла проблема, а так как альтернативный план действий был нами не предусмотрен, мы отправились пешком и шли до темноты, пока не набрели на небольшой жилой сектор. Местность здесь была, прямо скажем, неприветливая, поэтому спали по очереди. К тому же оказалось, что найти здесь что-либо съестное было практически нереально. Припасы, и без того подходящие к концу, приходилось беречь с удвоенной силой. Особенно воду. Судя по карте, до города нам было ещё далековато, поэтому ситуация была весьма тревожной. Мы не были к такому готовы.

– Предлагаю найти колодец или какой-нибудь другой источник воды, – предложила я, – и проверить парочку домов.

– Уверена, что хочешь это делать? – мрачно уточнил Томас.

– А кто сказал, что это буду делать я? – парировала я, хитро прищуриваясь. – К чёрту этот сраный феминизм.

Томас отвёл взгляд, смиряясь с безвыходностью ситуации. Дело в том, что по эту сторону границы в зданиях, как выяснилось, можно было легко наткнуться на зомби. Они прятались там днём от дождя и ночью от холода, могли забиваться в тёмные неприметные углы так, что их поначалу можно было и не заметить даже. Этакие зомби-домоседы, выходящие «погулять» исключительно при благоприятной для этого погоде.

– Я передумала! – вдруг резко хлопнула я Тома по ноге и спрыгнула вниз. – Я начну есть тебя вот с этой ляжки! Мне кажется, она мясистая…

Посмеявшись, Томас всё же примирительно выставил ладони и попятился к выходу:

– Эй! Это была вежливость, ничего больше.

Демонстративно скрестив руки на груди, я двинулась следом за ним, угрожающе хмурясь и нарочито громко шурша обёртками и банками на своём пути.

– Я понял, с тобой на эту тему лучше не шутить, – тихо посмеиваясь, англичанин остановился в дверях.

– Тоже мне, джентльмен! Зажал даме мясца, – буркнула я, выдав ему тычок под рёбра, и вышла на улицу.

Казалось, мы могли идти по этой дороге целую вечность, и конца ей не будет никогда. Все встреченные нами машины были пусты, а жилища разграблены. Мы оказались в западне по собственному незнанию царящих здесь реалий. Я не могла знать, почему окружающий нас мир вдруг так сильно поменялся, и почему здесь всё было настолько по-другому. И да, мне было страшно, что нам придётся сдаться. Страшно думать о возможном плачевном финале нашего путешествия, о котором обычно не принято говорить вслух. Мы старались это не обсуждать, хотя в глазах своего спутника я читала всё те же тревожные мысли. На одном из привалов я в панике переключила заново все радиоканалы, но ответа по-прежнему не было.

Мы свернули с трассы и направились по извилистой избитой дороге к видневшемуся поселению, когда закрапал мелкий дождь. Учитывая, как затянуло небо, дождь обещал вскоре набрать силу. Но это нам было только на руку. Частные дома с тёмными выбитыми окнами, выстроенные в длинные тесные улочки, смотрелись жутко, а мелкие подсобные постройки рядом с ними вполне могли укрыть от непогоды несколько заражённых. Выбрать дом «на глаз» мне так и не удалось. Любое из строений вселяло в меня недоверие.

– Куда пойдём? – решил поторопить меня Томас.

Я растерянно осмотрелась. Мы остановились прямо на перекрёстке – по правую руку от меня тянулась вереница сгоревших домов. Очевидно, возгорание произошло в одном здании, а после перекинулось и на остальные вдоль по улице. Искать там что-либо, пожалуй, было бессмысленно.

– Куда поведёшь, – сдалась я.

Том с подозрением осмотрел ближайшие дома и предложил:

– Давай уйдём к окраине, подальше от дороги? Мне здесь неспокойно. Такое чувство…

– Будто бы за нами наблюдают? – тут же отозвалась я.

– Именно.

Сойдясь во мнениях, мы поспешили убраться восвояси. Наверняка нас заметили заражённые, и вполне можно было ожидать «хвост». Я потянула лямку со своего плеча и сняла автомат с предохранителя.

– Не надо, – рука мужчины на ходу опустилась на оружие. – Выстрел привлечёт слишком много внимания, а патронов у нас мало. Предоставь это мне.

– Тоже мне, любитель ближнего боя, – буркнула я, но ствол всё же опустила.

Решатся на нас напасть или нет, я не знала. Обычные зомби были достаточно тупыми, они пёрли напролом и ничего не боялись. Чего не скажешь об их эволюционировавших собратьях – те не были обделены интеллектом и вполне могли затаиться, проследить и даже устроить западню, если верить Дядькиным байкам. Успокаивал меня лишь тот факт, что «белки», как их однажды назвал при нас дезертир, рыли норы и не селились в зданиях. Но они вполне могли выйти прогуляться в любое время суток, и могли уйти достаточно далеко от норы в поисках пищи.

Добравшись до окраины, мы присмотрели домик посимпатичнее и двинулись к нему.

– Как думаешь, пустой или есть что? – отстранённо спросила я, пытаясь отвлечься и подавить нервозность.

– Пустой, думаю, – хмуро отозвался Том. – Окна выбиты, дверь открыта. Здесь все такие.

Дом встретил нас порогом, окроплённым бурыми пятнами. Томас сбросил мешающийся на плече рюкзак, перехватил мачете и осторожно приоткрыл добротную дверь. На всякий случай, вскинув автомат, я заглянула внутрь. В доме было темно и тихо.

– Жди, – коротко бросил англичанин и вошёл, несмотря на моё возмущенное шипение.

На моих глазах подошва его ботинка размазала крупное бурое пятно по обтёсанному дереву порога. Кровь была свежая.

– Томас! – зашипела я, порываясь зайти следом.

Но спина мужчины поспешно скрылась в полумраке помещения. Мне стоило остаться и прикрыть его. И я осталась. Обернувшись, я внимательно изучила окрестности. Чувство, что за нами наблюдают, лишь усилилось. Стояла такая зловещая неестественная тишина, что впору было уносить отсюда ноги. Будь это обычная деревня с редкими ходячими мертвецами, пару-тройку мы бы уже давно встретили и пообщались по интересующему их гастрономическому вопросу. Но здесь, казалось, никого не было. Ну, не должно было быть так! Здесь так не бывает!

– Тин! – осторожно позвал меня мой спутник, выглядывая наружу. – Иди, взгляни на это.

Войдя в дом, я прошла по мягкому от пыли полу прихожей, по отсыревшему ковру, минула коридор, вошла в небольшую комнатку, пахнущую плесенью, и остановилась в полуметре от распростёртого на животе тела. Том протянул мне фонарь.

– Я пока постою у выхода, – шепнул он мне и отошёл.

– Посмотри, есть ли там что…

– Хорошо, – понял меня мужчина с полуслова.

Несмело щёлкнув кнопкой фонарика, я осмотрела тело. Судя по всему, оно принадлежало заражённому. Потрёпанная грязная одежда, повреждённые ноги без обуви, испещрённые струпьями руки… Тут моя рука с фонарём дрогнула. Череп у трупа был вскрыт. Причём так ровно и филигранно, будто бы это делал профессионал. Кость затылочного и теменного отдела черепа лежала тут же на полу.

Сглотнув, я почувствовала, как меня опять начинает мутить, и зажала нос рукавом кофты. Вдыхать запах табака оказалось куда приятнее и даже отрезвляюще. Хорошенько пнув ногой труп, я убедилась, что он точно не вскочит, и только после этого присела рядом. Виднеющаяся серая масса не сильно отличалась о той, что я уже видела ранее, но моё внимание привлекло нечто другое. Внизу значительная часть полушарий была срезана, и в черепной коробке во всей красе просматривался средний мозг – сохранивший свою структуру и не тронутый разложением. Достав нож, я ткнула невиданное доселе чудо и проверила его на упругость.

– Как замаринованный, сука, огурчик! – невольно прокомментировала я.

Надавив лезвием чуть сильнее, я неожиданно увидела, как на поверхности тремя округлыми точками появляется тёмная жидкость. Словно кто-то специально проделал эти три прокола очень близко друг к другу… Но для чего? И почему именно здесь? Призадумавшись, я пыталась как-то обосновать это, но время неумолимо тикало.

– Тин, ты закончила? – в комнату заглянул Томас. – Здесь ничего нет, уходим. Нужно проверить участок, а я боюсь оставлять тебя одну.

Заострив внимание на любой подробности, я выключила фонарь и поднялась на ноги.

– Кто-то исследует заражённых, – донесла я очевидную вещь до своего спутника. – Наверное, пытается понять, в чём причина заражения. Это хорошо.

– Хорошо, – согласился англичанин. – Плохо, что здесь повсюду свежие следы. Нас могли увидеть.

– А что плохого, если это выживший?

– Мы уже встречали одного выжившего, – нахмурился мой спутник. – Ничего хорошего из этого не вышло. А с тем, кто сделал такое – я бы повстречаться тем более не хотел.

Я не стала с ним спорить. Мы покинули дом и обошли его вокруг. Буйная поросль сорной растительности высилась над землёй. Однако пара кустиков чахлой картошки всё-таки виднелась в зарослях засохшей малины. Продираясь сквозь заросли, я уцепилась штаниной за её колючие кусты.

– Ай, блин, – высвободив ногу, я недовольно потёрла уколотое место и внезапно для себя самой замерла. – Пиявка…

Как раз примерно в этом месте несколько дней назад ко мне присосалась крупная озёрная пиявка. Отцеплять её от себя было тем ещё удовольствием, так что впечатлений мне хватило на всю жизнь, а потому событие всплыло в моей памяти фактически мгновенно. Мозг мигом сложил два плюс два и выдал очень интересные выводы.

– Томми! – от волнения моё сердце учащённо забилось.

– Что? – нетерпеливо обернулся тот, отвлекаясь на секунду от жухлой ботвы картофеля.

У меня перед глазами всё ещё стоял белёсый зомби в той норе под эвакуационным лагерем, с раскуроченной наполовину головой, но всё ещё способный меня атаковать. Этот случай не давал мне покоя. И эти черви, вылезшие прямо через уши…

– Что я говорила тебе в первый день нашей встречи?

– Кажется, ты просила, чтобы я снял с себя штаны, – бесстрастно предположил Стэнсбери. – Дважды. В конечном итоге у тебя получилось – мои поздравления!

– Про зомби, дурак, – посмеялась я.

– Про рефлексы на уровне спинного мозга?

– Вау! – искренне поразилась я услышанному. – И ты это помнишь?! Нет, это уже было на следующий день… Я кое-что говорила тебе, ещё перед твоей первой встречей с заражёнными.

– Эм, – Том задумался. – Мы можем поговорить об этом немного позже?

– Мы говорили с тобой о том, что заставляет носителей «вируса» нападать на незаражённых людей и питаться ими, – наконец дословно вспомнила я наш давний диалог.

– Точно, – с неохотой припомнил Томас, отворачиваясь и начиная садово-огородные работы. – Чувство голода. Гормоны. Ты об этом?

– Я знаешь что подумала, – я выглядела серьёзнее, чем когда-либо. – Мы пока не знаем, как точно паразит попадает в организм носителя, но кажется, я знаю, где он обособляется.

– В голове.

– Спасибо, Капитан Очевидность! Давай рассуждать более конкретно.

– Ох, – трагично вздохнул мой спутник. – Я чувствую, я сейчас мало что пойму. Но продолжай, тебя ведь всё равно не остановить!

– Томми! – возмутилась я, обходя его вокруг. – Это важно! Слушай. Паразит попадает в организм и закрепляется в промежуточном мозге, а если точнее, то на гипоталамусе. Видишь ли, в чём дело, при стимуляции определённых ядер гипоталамуса аппетит усиливается. Как мы знаем, сколько бы заражённый ни питался – ему всё будет мало! Это говорит о том, что баланс между чувством голода и насыщения нарушен. Вывод? Паразит прекрасно понимает, что он делает, и избирательно действует на эту мозговую структуру.

Радостно улыбаясь, я удостоверилась, что мой спутник всё ещё слушает меня.

– Мою догадку подтверждает и то, что именно гипоталамус отвечает за нейроэндокринную деятельность мозга, – чуть подумав, я поправилась. – За гомеостаз, – понимания во взгляде Томаса так и не появилось. – За автономную нервную систему. В общем, не суть!

– О, господи, – взмолился Том, максимально ускоряясь.

Мокрая от дождя земля скользила под нашими ногами.

– Одно мне было долгое время непонятно – каким образом выделяемые под искусственной стимуляцией гормоны достигают цели? Ведь, казалось бы, после смерти кровеносная система перестаёт работать, сердце больше не бьётся, а значит, и кровь ничто не перекачивает. И тут я совершенно случайно вспомнила про то, что именно вегетативная нервная система регулирует не только деятельность внутренних органов и желёз секреции, но и как раз-таки деятельность кровеносной и лимфатических сосудов! То есть… червь получил в своё распоряжение своеобразный пульт управления, отрезал доступ головного мозга к спинному, оставив организму примитивные возможности, и развлекается как хочет!

Посмеявшись своему неожиданному озарению, я беспощадно продолжила:

– При долгом отсутствии пищи заражённый становится всё слабее и медлительнее, так как расходует свои ресурсы и совершенно ничем не подпитывается, кроме солнечного тепла. Рано или поздно, думаю, они все благополучно умрут окончательно! И уж точно не переживут зиму. Конечно, сам паразит может выбраться из тела, как я уже видела, и попытаться найти укрытие. Но вряд ли ему удастся зарыться на достаточную глубину, чтобы не замёрзнуть. И всё было бы хорошо, но мне не дают покоя мутационные формы!.. Ты меня слушаешь?!

– Кхм-кхм, – сдержанно отозвался мой спутник. – Да, милая.

– Так вот. Получается, что среди зомби идёт своеобразная… конкуренция. Чем больше пищи они получают – тем больше шанс дольше находиться в активном состоянии, а значит, и видоизменяться, мутировать в более приспособленную форму. Из которой, кстати, я так понимаю, паразит уже не способен выйти. Это похоже на слияние двух организмов. Червь словно жертвует собой, становится «солдатом», чтобы охранять популяцию, которая выходит из тел, чтобы размножиться. Ну, или перейти в какую-либо другую стадию, нам неизвестную, к сожалению…

– Я бы сказал, к счастью, – не преминул вставить в мой монолог свои несомненно ценные пять копеек Томас, поспешно собирая в рюкзак выкопанное.

– Не суть. Выживают сильнейшие, те, кто смог найти больше всего пищи. А потом эти группы «сильнейших» образуют нечто… напоминающее уже сообщество. Я боюсь представить, во что это может развиваться дальше! Это уже не тупо ходячие куски мяса, а разумные существа! Не люди, конечно, но нечто со своими задачами и целями! Это жутко…

– Согласен.

Воцарилась тишина. Подождав ещё чуть-чуть, я так и не получила от Томаса развёрнутого ответа по поднятой проблеме.

– Понятно, тебе неинтересно, – обиженно буркнула я и обняла мокрый автомат.

– Нет, что ты, это очень интересная тема для беседы под дождём, – снисходительно улыбнулся Том. – Кстати, разве ты не хотела набрать нам воды?

– Ох, чёрт, – я хлопнула себя по лбу. – Точно!

Том закинул рюкзак на плечи и ухмыльнулся. Его влажные волосы сейчас причудливо торчали в разные стороны, дополняя и без того интересный образ.

– Извини, – потупила я взгляд. – Просто…

– Не извиняйся. Я сам подписался на эти увлекательные научные лекции.

– Но, ты же можешь понять, о чём я говорю? – с надеждой обратилась я к нему.

– Я понял половину из того, что ты сказала. Вторую половину я пытаюсь осознать, – рассмеялся он. – Честно пытаюсь! Идём?

Смирившись и урезонив бушующие внутри меня эмоции, я поспешила следом за ним.

Мы решили покинуть поселение и вернуться к трассе, но возвращаться прежним путём не отважились. Выйдя за пределы улиц и спустившись в низину, поросшую кустарниками и деревьями, мы некоторое время пробирались сквозь неё, чтобы лишний раз не светиться. Я шла чуть позади, время от времени оглядываясь, но ничего подозрительного не замечала. Наткнувшись на ручей, я остановилась, чтобы набрать воды.

– Нам повезло, – заметил Томас, поджидая меня чуть поодаль. – Надеюсь, не в последний раз.

– Я тоже надеюсь, – искренне отозвалась я, наполняя все ёмкости, что у нас были с собой.

«Неужели хоть что-то действительно пошло так, как нужно?» – успела подумать я, завинчивая крышку бутылки, прежде чем услышала странный глухой стук.

Быстро подняв взгляд, я лишь увидела, как англичанин падает на землю, а рядом с ним, опуская оружие, из кустов появляется неизвестный. Я испытала шок. Бутылка выпала из моих рук и покатилась прочь. Я машинально потянулась к автомату, даже не успев ничего осознать, но кто-то напал на меня сзади и попытался вырвать оружие из рук. Взревев, я вцепилась что было силы в холодный метал, но жёсткие пальцы сомкнулись на моей шее. Силясь вздохнуть, я выпустила оружие и обхватила запястье обеими руками, но всё было тщетно.

– Алексеев! – послышался резкий оклик. – Твою мать!

Хватка чуть ослабла. Жадно вдохнув кислород, я почувствовала, как у меня закружилась голова, от паники меня затошнило с удвоенной силой. В поле моего зрения появились ещё трое мужчин в разномастной одежде и при оружии. Один из них, что был покоренастее, скомандовал уже прозвучавшим ранее голосом:

– Выживших обыскать. Всё, что найдёте, предоставить мне.

Один из незнакомцев тотчас же играючи распотрошил наши рюкзаки. Моя грудь возмущённо вздымалась, но я лихорадочно думала сейчас лишь о том, что они сделают с нами. Томас упрямо не подавал никаких признаков жизни. Вид его неподвижного тела, распластанного на сырой земле, вселял в меня ужас.

– Командир, тут данные радиоканалов!

– Очень интересно, – мужчина посмотрел подозрительно. – Алексеев, надень барышне мешок на голову, будь добр.

ГЛАВА 41. ДОПРОС

– Передайте сахар, пожалуйста.

Белые гладкие кубики спрессованного сахара вырвались из маленьких щипцов, нырнули в кофе и бесследно растворились.

– Благодарю.

Чайная ложка звонко застучала по стенкам тёмно-зелёной кружки. Серебристая облупившаяся краска на горячем фарфоре, кажется, складывалась когда-то в довольно длинное имя. Однако, что там было написано раньше, прочесть сейчас не представлялось возможным.

К своей кружке я так и не притронулась, ровным счётом как и Том. Мы сидели за добротным квадратным столом, по разные его стороны, в мрачном молчании, и старались лишний раз не шевелиться. Лицо англичанина было нарочито спокойным, но в глазах металось страшное. Удар прикладом пришёлся ему по затылку, потому живописности его физиономии он не прибавил, однако чувствовалось, что Томасу порядком осточертело получать по голове, и он уже взращивает внутри себя план возмездия. Несмотря на рвущийся наружу праведный гнев, Стэнсбери, однако, лишь вновь перевёл взгляд на кружку, от которой тянулся приятный ароматный дымок, медленно вздохнул, будто бы смиряясь со своим положением, и возложил руки на стол. Брякнули наручники о лакированную поверхность, заставив меня вздрогнуть.

Очевидно, посчитав меня потенциально не опасной, по прибытию сюда меня развязали. Поэтому-то я и могла свободно дотянуться до рафинада, а после ковырять ногтями край стола и с осторожным любопытством зыркать по сторонам, в поисках выхода. В комнате нас было пятеро – я, Том, человек, который представился командиром, не удосужившись посвятить нас в тайны своего имени и фамилии, да двое ребят с оружием в руках, лениво подпирающие стенки. Куда нас привезли, я не знала. Всю дорогу сюда они молчали и стоически игнорировали любые мои вопросы. Томас пришёл в себя ещё в машине, но, кажется, ему заткнули чем-то рот. Диалог начался, лишь только нам стоило войти в эту комнату. Моё лицо всё ещё пахло отсыревшим от дождя мешком, а руки неприятно саднили. Что мы им сделали, чёрт возьми, чтобы они вот так обращались с нами?! Потом нас усадили за стол и предложили кофе.

«Вы, блять, серьёзно?!» – до сих пор недоумевало моё чудовище с нервно дёргающимся глазом. Устроенное нам «чаепитие» смотрелось как издёвка, как предвестие чего-то мерзкого и совсем нехорошего.

– Позвольте заметить, что выжившие у нас – редкие гости, – наконец деловито продолжил прерванную мысль командир на ломаном английском. – Уже с месяц точно никого из гражданских не находили.

Я попыталась встретиться глазами с Томасом, но он всё ещё разглядывал браслеты наручников. Мне показалось, что слово «гражданских» было слишком откровенно подчёркнуто интонацией. Командир был мужчиной преклонного возраста. Крепким, коренастым, с частой проседью в волосах и колкими глазами. Его интеллигентность никак не вязалась с его внешним видом, что подсознательно не внушало доверия. А ещё веяло от него какой-то тоской и усталостью, но наше присутствие, очевидно, его взбодрило.

– Что уж говорить об иностранцах, – закончил командир, внимательно разглядывая Тома, и его узловатые крепкие руки сцепились в замок.

Да, ситуация действительно вырисовывалась интересная. Почему-то вот именно в этот момент я как никогда поняла позицию Сани. Том нервно покусал свои губы и наконец поднял на командира решительный взгляд:

– Так получилось, – довольно сухо высказался он.

Командир вздёрнул брови и участливо покачал головой:

– Действительно, нехорошо получилось. Не повезло Вам…

– Нет, – тут же прервал его англичанин. – Я бы сказал, что мне наоборот повезло. Очень повезло.

Заметив его быстрый взгляд в мою сторону, я вдруг уткнулась в свою кружку, будто бы ничего интереснее её в мире не существовало, и слегка покраснела. Вряд ли он сейчас имел в виду исключительно спасение из самолёта. Командир деланно откашлялся.

– Это всё чудесно, мистер… мистер Стэнсбери, – изрёк мужчина, и, кажется, его язык при этом едва не завязался в узел. – Однако у меня складывается такое впечатление, я прошу меня простить, что вся Ваша история – это не что иное как увлекательнейшее враньё, не более. Даже не знаю, почему.

– Мы рассказали вам чистую правду, – не сдержавшись, вмешалась я в разговор. – Нам нет смысла врать!

Что я, что Томас в данный момент действительно были откровенны как никогда. Мы прекрасно понимали, в каком мы положении, и не собирались рисковать всем, выдавая недостоверные факты.

– Мы просто ищем место, где могли бы спокойно жить, – я завелась, грязные волосы стояли дыбом, глаза горели – пугающее, должно быть, зрелище. – Нам ничего не нужно от вас. Отпустите, отдайте наши вещи, и мы пойдём своей дорогой!

Том недовольно нахмурился. Командир откинулся на спинку стула, подтянул к себе зелёную кружку с кофе и сделал пару медленных больших глотков, после чего неспешно поставил её обратно.

– Нет, – наконец спокойно отозвался он на мою тираду с совершенно беспристрастным лицом.

Хватанув ртом воздух, я медленно осела обратно на стул, только сейчас заметив, что вскочила с места, а в мою сторону поглядывают два автомата.

– Тин, – тихо попросил меня Том. – Успокойся.

<1 2 3 4 5...7 >

На страницу:

Перейти

3 из 7