Если бы ты знал

– Спасибо, Дарья Петровна. А это удобно? – спросил Виктор.

– Во-первых, пожалуйста, а во-вторых, что здесь не удобного? Живем мы на этой земле, как известно, один раз. Что с нами будет после смерти – науке неизвестно. Скорее всего, ничего не будет. Так чего ж стесняться и тушеваться? Надо брать быка за рога. Вы готовы?

– Мы готовы. А что нам надо делать?

– Я тут знаю всех, или почти всех важных людей. Положение обязывает. В силу отсутствия личных амбиций, я сама не лезу в политику и в администрацию губернатора. Но я все знаю, и могу вас познакомить с порядочными людьми, которые вам помогут совершить рывок в вашей карьере. Сколько вы собираетесь прозябать в Перловске?

– Не знаю, не все от нас зависит. Вот Женечке не очень нравится наш провинциальный город. Поэтому, ради жены, я готов на все, – ответил Виктор.

– Ну, тогда вперед. К свершениям. Женечка, мы вас пока ненадолго покинем. Так будет более удобно, мы прогуляемся с вашим мужем под ручку по банкетному залу, я его познакомлю с нужными людьми. Хорошо? Только ради бога не ревнуйте, я верну вашего мужа скоро в целости и сохранности.

– Хорошо, я не ревнивая, – Женьку немного задело, что ее не берут с собой, но она не подала вида.

Виктор проводил Женьку на свое место, потом предложил свою руку Дарье Петровне, та взяла его под локоть, и они пошли по залу. Тут и там на них кидали заинтересованные и удивленные взгляды.

– У вас красивая жена. Сколько ей лет? – тихонько вела светскую беседу Дарья Петровна.

– Сорок пять.

– Самый хороший возраст, дети выросли, а у тебя все еще впереди, пока есть еще и здоровье, и силы. Жаль, что это понимаешь только с годами. Ха-ха, – Дарья Петровна громко и картинно засмеялась, уткнулась лбом в плечо Виктора.

– Да, я тоже так считаю, хи-хи, – Виктор пытался поддержать свою партнершу.

– Посмейтесь посильнее, прошу вас подыграйте мне. На нас же смотрят, – прошептала Дарья Петровна.

– Ха-Ха, как же я сразу не догадался. Все так и было, – громко и заливисто засмеялся Виктор.

– Ну вы и даете. Такого я от вас не ожидала. Ну, впрочем, вы молодец. Нам сейчас главное обратить на себя внимание, чтобы запомнили. Пускай они поломают голову, кто вы. Наверняка вас кто-нибудь знает, слухи быстро разносятся. Пускай привыкают к вашей персоне.

– Хорошо, слушаюсь. Впредь, буду всегда делать, как вы скажете.

– Всегда не надо, вы же – мужчина. Вообще вы должны быть более инициативны. Вы понимаете меня? Иногда надо меня слушать, конечно. Не без этого, – Дарья Петровна посмотрела в глаза Виктору, – пойдем Петьку поздравим.

Они вместе подошли к столу губернатора, выпили тост за именинника. Виктор что-то пролепетал про долгие годы, неподражаемый характер и волю к свершениям. Петр Степанович, как показалось Виктору, смотрел на него несколько холодновато, но с другой стороны, как ему на него еще смотреть? Супруга же его, Виктория Павловна, наоборот о чем-то весело и хитренько перемигивались с Дарьей Петровной.

– Не будем вас задерживать, у вас сегодня столько друзей, которые хотят сказать много теплых слов. Мы пойдем, – сказал Дарья Петровна и оттащила Виктора от стола губернатора.

Дарья Петровна вела Виктора по залу, они подходили к одной компании, потом к другой. Она представляла Виктора, рассказывала коротко какой он замечательный человек. Виктор обменивался визитками с такими же замечательными людьми. Они выпивали за знакомство. Потом они пошли танцевать, услышав ритмы ламбады. Виктор неумело, но с большим желанием танцевал и кружил свою партнершу. От количества выпитого, постоянной смены лиц и танцев, у Виктора закружилась голова, он устал и вспотел. Дарья Петровна, напротив, со стороны казалось необычайно бодра и весела. Левый карман Виктора распух от количества визиток. Сколько прошло времени с начала праздника, он не представлял, как и не хотел смотреть на часы.

– Я хочу в туалет, минуту, подождите меня, – сказал Виктор и слегка пошатываясь пошел в уборную.

Он зашел в кабинку посидел там немного, вышел и увидел у зеркала стояла Дарью Петровну – та мыла руки.

– Что вы здесь делаете? Это же мужской туалет.

– Витенька, это общий туалет. Так сейчас модно делать туалет-унисекс.

– А, я понял. Извините, что не обратил внимание на табличку.

– Витенька, посмотри, не размазала ли я тушь под глазом?

– Секундочку, – Виктор приблизился, посмотрел на глаза Дарьи Петровны, – да, вроде ничего не видно.

Виктор почувствовал запах дорогих сладковатых духов. В тот же момент Дарья Петровна обхватила его за шею, притянула к себе и крепко впилась в его губы. Виктор закрыл глаза, обнял ее, погладил по голой спине, руки спустили на ягодицы, потом руки поднялись к груди… Дарья Петровна отстранилась.

– Так, Витенька, не здесь и не сейчас.

– У вас чудесные глаза. Вы – очень красивая женщина, – пролепетал Виктор.

– Еще раз назовешь меня на вы, и я с тобой больше не знакома. Понял? Если ты целуешься с женщиной, то надо ее называть на ты. Хорошо?

– Хорошо, я тебя понял. Ты – очень красивая женщина, я хочу с тобой…

– Стоп, стоп, стоп, – Дарья Петровна сохраняла рассудок, – сейчас иди к жене. Я тебе сообщу, когда и где нам будет можно встретиться.

– До свидания, дорогая, – Виктор развернулся и пошатываясь пошел в зал. Он с трудом сориентировался в банкетном зале и отыскал скучающую жену.

– Со всеми познакомился? Тебя, между просим не было почти три часа, – бросила ему Женька.

– Три часа? Не может быть. Женька, у меня целый карман визиток, нас ждет великое будущее. С кем я только сегодня не познакомился. Ты не представляешь, – давай, выпьем за нашу любовь. Все, что я делаю – это для тебя.

– Давай.

Они выпили по рюмке, и Виктора окончательно развезло. Он начал клевать носом и засыпать. Женька решила, что на сегодня праздник закончился. Попросила официантов, и они относительно тихо смогли помочь одеться и проводить Виктора до машины. Там он лег на заднее сиденье и сразу заснул. Женька села на сиденье рядом с водителем. Ему снился берег Финского залива. Это было весной 1993 года.

Среда. Сон второй

Это было весной 1993 года. Он вышел со станции метро Приморская, прошел сто метров и вышел на набережную, спустился ближе к воде и начал бросать в залив мелкие монеты. Два года назад он окончил институт, тогда же должен был окончить свой институт и Санька, но он не стал получать высшее образование, потому что «в этом совсем нет смысла, что жизнь в нашей стране сильно изменилась, что корабли строить теперь никто не будет». Еще в 1990 году Санька открыл свою палатку у метро и торговал всякой всячиной от пива и жвачки, до презервативов и домашних тапочек.

Торговля шла бойко, он бросил институт, снял квартиру у метро Приморская с видом на Финский залив. И жил себе припеваючи в северной столице России. Виктор по работе иногда ездил в Питер. В начале он всегда останавливался у друга, они всегда бурно проводили встречи, с выпивкой, с песнями, с девчонками. Санька всегда предлагал попробовать травку, или еще что-то покрепче. Виктор от этого отказывался. Санька уходил в свою нирвану один.

Виктору это не нравилось, но Саньку он переубедить не мог. Последние поездки в Питер, Виктор уже не посещал Саньку, и снимал квартиру на несколько дней или гостиницу. Но в этот раз встретиться с Санькой его попросила мама Саньки, тот совсем перестал писать письма. Почти год от него не было вестей, мама волновалась. Виктор пообещал навестить Саньку и все разузнать.

Виктор приехал на Московский вокзал в восемь утра, и сразу поехал на Приморскую по старому адресу. Квартиру открыл незнакомый мужчина. Виктор представился. Рассказал, кого он ищет. Новый квартирант ответил, что никого не знает, что здесь такие не живут, где живут предыдущие жильцы он не знает.

Виктор пошел к метро, где стояла Санькина торговая палатка. Там Саньку помнили, но сказали, что не знают где он. Что последнее место, где он обитал – это станция метро Проспект Просвещения на улице Ивана Фомина дом 13 квартира 5. Виктор поехал по этому адресу, но там тоже никого не нашел. Зацепок про Саньку у него больше не было. Питерских друзей Саньки – он не знал. Виктор решил, что, наверное, не судьба ему найти друга в этот раз. Он махнул рукой и поехал делать свои дела: в Москве он имел небольшой книжный бизнес, а в Питере находились нужные издательства и типографии. Он поехал по важным адресам, заключал контракты и договаривался о поставках книг в Москву.

По дороге, он вглядывался в лица бомжей и нищих. Пытался узнать Саньку среди молодых грязных хиппи. Вечером Виктор прогулялся по Невскому проспекту и Дворцовой набережной. Саньку он нигде не встретил. Тогда он решил опять съездить на Приморскую. В палатке у метро купил бутылку пива «Невское Светлое». Присев на камень у воды, он открыл пиво, кинул крышку в залив. По заливу проплывали мелкие суда и катера. Погода была весенняя и теплая.

– Бутылочку не выбрасывайте, я подожду. Хорошо? – прозвучал голос сзади.

Виктор обернулся. Перед ним стоял сильно помятый Санька.

– Санька!!! Я же тебе ищу целый день! – Виктор кинулся навстречу другу.

Санька странно и нелепо пытался развернуться и пойти в другую сторону.

– Вы ошиблись. Я не Санька, меня зовут Георгий.

– Санька, стой. Я узнал тебя. Я твой друг – Виктор.

– Я не Санька, – упрямо твердил Санька.

– Меня послала за тобой твоя мать, она волнуется, ты ей не пишешь и не звонишь уже больше года.

– У меня есть мать? – спросил друг и обернулся, глаза его забегали, он растерялся.

– Есть, конечно. Ты что ничего не помнишь?

– Иди за мной.

Санька повел его нехожеными тропами, которые трудно представить в престижном районе города. Они спустились в подвал многоэтажки. Там было примерно человек десять таких же бомжей.

– Надька, иди сюда. Нужна твоя помощь, – вот он говорит, что у меня есть мать.

Из-за угла вышла женщина на вид лет пятидесяти:

– Конечно, есть. У всех есть мать. Вам чего надо? – обратилась Надька к Виктору.

– Я узнал его. Это мой друг детства Санька. Я приехал специально в Питер, чтобы найти его, и передать, что родители волнуются, что он давно не пишет и не звонит.

– Друг, значит? Денег давай тогда. Надо другу твоему помочь.

Виктор протянул Надьке несколько купюр. Та взяла их, пересчитала, часть положила себе за пазуху, часть позвала паренька дала ему в руки и прошептала что-то на ухо.

– Ну садись, Виктор, и слушай, – Виктор сел, Надька продолжила, – наркоман твой друг Санька.

– Это из-за наркотиков он такой, и не узнает меня?

– Из-за них, из-за чего еще. Попал он к нам сюда где-то год назад. Тогда он подсел на сильные наркотики, ему башню и снесло. То ли наркотики попались какие-то некачественные, то ли передозировка получилась. Теперь уж никто не знает. Да, и не важно. В общем после одного из приемов наркотиков, он совсем потерял память: никого не помнит, никого не узнает, кто он и откуда тоже не знает. Мы его подобрали на набережной: он ходил полуголый, что-то мычал. Мы его сюда привели, потом у него ломка началась. Но у нас денег на наркотики нет, мы его связали, кормили с ложечки, недели через две ломка прошла. Он вроде успокоился, но память к нему не вернулась. Потом его узнал один человек у метро. Говорит, мол Санька, это же Санька. Но ему не нравится это имя, он сейчас называет себя Георгием. Вот такая история.

– Можно я его заберу с собой? Это мой друг детства. Я отвезу его к родителям.

– Ты уверен, что такой инвалид нужен родителям? Коли хочешь, забирай. Мне тут от него одни проблемы, пользы совсем мало, денег приносит мало, проедает больше.

– Санька, поедешь со мной домой? – обратился Виктор к Саньке, который все это время сидел на полу и молча слушал Надьку.

– Я Георгий, я никуда с тобой не поеду. Я – не Санька. Не знаю никакого Саньку.

– Санька – я твой друг Виктор. Помнишь в детстве мы поехали с тобой на лодке в Африку? – у Виктора наворачивались слезы, он с трудом говорил, – помнишь, у нас были друзья Андрюха и Игорь? Помнишь Андрюху забрали в Афган, потом мы его с тобой хоронили в закрытом гробу? Помнишь?

– Я ничего не помню. Ты правда мой детский друг?

– Да, я твой друг детства. Я хочу отвезти тебя домой. Там тебя ждет папа и мама. У тебя есть еще младшие брат и сестра. Поехали?

– Надька, что он от меня хочет?

– Он хочет отвезти тебя домой.

– А ты поедешь со мной?

– Вот еще, делать мне больше не чего. Не поеду, у меня здесь дел по горло, – ответила Надька.

– Надежда, мне кажется, что без вас он никуда не поедет, – сказал Виктор, – не могу же я его связать и насильно увезти отсюда?

– Связать его, мы тебе поможем, ну а дальше твое дело. Вези домой, коли знаешь куда, и хочешь помучиться.

Виктор не мог себе представить, как можно перевозить человека связанного, насильно. На чем? Как объяснить все это водителю? Как все это объяснять милиции. Поэтому, надо было срочно придумать другой способ транспортировки Саньки, желательно добровольный.

– Надежда, у вас замечательное имя. Прямо соответствует ситуации. Вы мне должны помочь, я вам за это заплачу. Хорошо? За то, что вы съездите с нами до Тверской области и обратно, – предложил Виктор.

– Сто долларов, – почти не думая, ответила Надька.

– Договорились, – также быстро ответил Виктор.

– И еще две бутылки водки и трехразовое питание. Кроме того, туда и обратно едем на такси. Это может и дорого, но быстро. В течение суток вернемся по домам. Валандаться по электричкам и вокзалам двое суток я не хочу. Договорились? – добавила Надька, поняв, что могла заломить цену и побольше.

– Я согласен, – обрадовался Виктор, понимая, что у него может получиться, – Санька, ты поедешь с Надькой к себе домой?

– С Надькой поеду, – утвердительно качнул головой Санька.

– Ну что ж? Поехали? – Виктор повернулся к Надьке.

– Деньги давай, тогда поедем, – на него из темноты смотрели несколько пар голодных глаз. Виктор немного испугался, что они сейчас просто возьмут деньги, потом отберут остальные. Он сделал шаг назад, достал из правого кармана брюк портмоне, отсчитал примерно сорок долларов в рублях:

– Вот сорок долларов. Остальные деньги мне нужны на автомобиль и кормить тебя и Саньку в дороге. Остаток заплачу, когда приедем на место. С собой больше все равно нет.

– Ладно, я согласна, – Надька схватила протянутые купюры, – мне надо привести себя в порядок. И Саньку надо переодеть, а то в таком виде не хорошо ехать к родителям. Сиди здесь, мы быстро, – Надька взяла Саньку за руку и увела его куда-то в темноту.

Виктор присел на какую-то табуретку, и стал ждать. Деньги у него, конечно, были, он их зашил в потаенном кармане трусов. Времена были тяжелые, бандиты могли встретиться на каждом углу, и чтобы не потерять все деньги стразу, он их никогда не носил в одном месте. Прошло минут пятнадцать, из темноты никто не возвращался. Виктор начал волноваться, все это время его внимательно изучали сем пар полуголодных глаз. Виктор смущенно улыбался и отводил взгляд в сторону. Потом из глубины подвала послышались шаги, и в свет комнаты вышли переодетые Надька и Санька. На Надьке было приличное платье, туфли, и даже какая-то прическа появилась, она сразу помолодела на несколько лет:

– Ну как я вам? – Надька сделала оборот вокруг своей оси.

– Шикарно! Круто! Балдеж! – послышались голоса со всех сторон.

– Да, замолчите. Я не вас спрашиваю. Виктор, что вы скажите?

– Очень неожиданное преображение. Вы помолодели лет на пятнадцать. Очень очаровательно выглядите, – Виктор встал.

– Мне всего тридцать три года. И еще совсем недавно у меня все было впереди. Но так случилось, что сперва бандиты убили мужа, потом отобрали квартиру, и наконец, я оказалась здесь. Я сохранила несколько своих старых вещей, иногда одеваю и брожу по городу как в старые добрые времена. И я все еще надеюсь, вернуться когда-нибудь к нормальной жизни. Как Санька вам?

– Да, тоже нормально. По крайней мере, гораздо лучше, чем был пятнадцать минут назад, – на Саньке был мешковатый пиджак и великоватые брюки, но зато все чистое, – в таком виде и родителям не стыдно показаться.

– У него своей одежды приличной не осталось, одели в то, что сумели достать. Некоторые люди выбрасывают на помойки совсем новые и хорошие вещи. Мы даже думаем, не открыть ли нам какой-нибудь сэконд-хэнд. Мы готовы. Поехали?

– Поехали.

– Ребята, не скучайте, мамочка скоро вернется. Никому чужим не открывайте, приеду – будет праздник, – сказала Надька на прощание своим компаньонам.

Они вышли на улицу и начали ловить такси. Две машины отказались ехать так далеко за любые деньги. Третий согласился за пятьдесят долларов, и они поехали. Санька попросился на переднее сиденье, потому что оттуда лучше видно дорогу. Виктор сел на заднее сиденье рядом с Надькой:

– Вы не боитесь ехать назад одна? -спросил Виктор.

– После того, что было со мной в этой жизни, я уже ничего не боюсь. Вы не представляете, что мне пришлось пережить. Рассказывать и утомлять вас своими сказками я не буду. Не волнуйтесь.

– А нам ехать в одну сторону больше семи часов. Так что я могу и послушать, – ответил Виктор.

– Семь часов, это если сильно повезет, а так может и все девять или десять, – вставил водитель.

– Все равно не буду. Не хочу себе и вам бередить душу. Давайте лучше радио послушаем, – предложила Надька.

– Прошу прощения, но радиола сломалась вчера. Починить не успел. Да и в такой дороге, она не имеет смысла. Сейчас отъедем от Питера километров сорок, все радиостанции замолкнут, – извинился водитель.

– Тогда давайте, молчать и на дорогу смотреть. Я на машине не ездила уже пару лет. Здесь все такое забытое и необычное. Знаете, у меня все сейчас как в детстве.

– Надежда, а почему вы не начнете заново нормальную жизнь. Ведь можно же пойти куда-нибудь работать, снять квартиру, и так далее? – спросил Виктор.

– Хорошо, на это вопрос, я отвечу. Когда со мной случилась беда, и я была на грани самоубийства и полной потери личности, эти люди подобрали и фактичекски спасли мне жизнь. Я тогда много пила, курила, резала себе вены, кидалась под машины, ночевала под забором или в лесу на вокзале. Слава богу не привязалась к наркотикам, а возможность такая была. Я не видела смысла своего существования. А сейчас я знаю, для чего живу. Сейчас я нужна этим забытым всеми людям. Ведь им тоже некуда пойти, не куда деться. А вместе мы справимся. Вот так.

– Понятно, – сказал Виктор, ответ был исчерпывающим, продолжения не предполагал. Он откинулся на подголовник и замолчал.

Виктор рассматривал проплывающие пейзажи за окном Жигулей- шестерки, и думал про то, как сильно изменилась наша страна за последние восемь лет. Представить раньше в советское время такой разгул бандитизма, он не мог. Наверно надо потерпеть, потом наступил светлое будущее, которое со всех телеэкранов обещал нам Горбачев, а теперь и Ельцин.

Себя Виктор успокоил, что у него бизнес пока развивается хорошо, приносит неплохую прибыль. Он уже начал задумываться над приобретением квартиры в Москве или в ближайшем Подмосковье. Жениться Виктор пока не торопился, надо было покрепче стать на ноги. Да и долгосрочные отношения с девушками в последнее время не складывались, он проводил много времени на работе. В офисе были разные девушки, но той самой ради которой можно было совершать подвиги, что-то пока не встречалось. У него было твердое убеждение, что с подчиненными любовные романы заводить не хорошо. Как после этого вместе работать? Работа есть работа. Современные девушки совсем потеряли голову, и все поголовно хотели выйти замуж за иностранца и уехать из страны несостоявшегося развитого социализма.

Гитару он забросил далеко на верхнюю полку антресолей съемной квартиры. Аккорды и слова песен стали забываться. Иногда на встречах с друзьями он встречал своего компаньона по музыке Мишку, тот музыку не бросил: играл на гитаре, на флейте, пел в церковном хоре, постигал тайны крюкового пения. Мишка в свободное от музыки время работал инженером в проектном институте. Платили там мало, но у него не было проблем с жильем, он был москвич, на небогатую жизнь хватало. Если бы Виктору московскую квартиру и прописку, он тоже наверняка играл бы сейчас на гитаре в какой-нибудь группе, и в перспективе мог бы зарабатывать денег больше «Ласкового мая».

Виктор на свою жизнь не жаловался, верил в свое светлое будущее и интересное предназначение, которое он безусловно скоро узнает. Некоторые люди живут гораздо хуже него. Далеко за примерами ходить не надо: друг Андрюха умер возрасте восемнадцати лет, друг Санька – наркоман без памяти. Его уже, наверное, ничего хорошего в этой жизни не ждет. Надька – тоже пропащая душа, остаток жизни проведет в заботах о бомжах, и сама живет как бомж, боится света божьего. Если сейчас спросить водителя, то окажется, что он бывший инженер или ученый, которому не платят заработную плату по полгода, и он вынужден подрабатывать на личном автомобиле все свободное от основной работы время.

К водителю со своими расспросами Виктор обращаться не стал, повернулся к стеклу и заснул. По дороге они остановились на заправке пополнить запас топлива, потом в придорожной забегаловке перекусили. Виктор за всё заплатил. Часов в семь утра они приехали в деревню Невзорово к дому Санькиных родителей.

– Погодите, немного здесь, я пойду с родителями поговорю. Думаю, надо их подготовить, – сказал Виктор и пошел в дом.

Двери были не заперты, Иван Степанович и Вера Федоровна уже встали и занимались домашним хозяйством. Виктор вошел в дом:

– Доброе утро, хозяева, – громко приветствовал Виктор.

– Витенька, здравствуй. Как у тебя дела? А я думаю, кто это к нам приехал? Ты такой важный стал, на машине ездишь, – ответила Вера Федоровна.

– Вера Фёдоровна, Иван Степанович, сядьте, мне надо вам кое-что сказать.

– Что случилось? С Санькой какая-то беда? Ты узнал про него что-нибудь?

– Да, узнал. Я ездил в Питер. Я прошелся по всем местам, где раньше мы с ним встречались, а потом случайно встретил на улице.

– Он жив? Здоров? – перебила Виктора мать.

– Жив, но не совсем здоров.

– Что случилось? Мы ему можем помочь? Где он? – мать уже рыдала, не сдерживая слез.

– Он ничего не помнит. Он и меня не узнает. Просит его называть Георгием. Я его привез, он в машине, – Вера Федоровна бросилась на улицу, за ней Иван Степанович.

Надька, Санька и водитель стояли рядом с машиной. Мать бросилась обнимать и целовать сына, у нее подкосились ноги, и она начала медленно сползать на землю. Ее подхватил Иван Степанович:

– Давайте все живо в дом, – скомандовал отец Саньки.

– Ты моя мама? Это мой дом? – Санька озирался вокруг и ничего не узнавал.

– Да, сынок, я – твоя мама, это – твой папа. Неужели ты нас не узнаешь?

– Извините, но я ничего не помню. Мне очень жаль. Надька, когда мы поедем домой? – обратился Санька к Надежде.

– Теперь здесь твой дом. Ты будешь жить здесь. Мама и папа о тебе позаботятся. Я побуду немного с тобой и уеду. Хорошо?

– Нет, я не хочу без тебя. Я хочу с тобой, – Санька обнял Надежду.

– Так нельзя, мне здесь не место, меня в Питере ждут люди – Тимур, Павел, Забор, Крест, ты же знаешь их? – она гладила Саньку по голове, пытаясь успокоить. Вера Федоровна тем временем ревела во все горло, не успокаиваясь.

– Так, давайте заканчивать балаган. Верунчик, голубушка, иди в соседнюю комнату, полежи немного, отдохни. Я все сейчас устрою, – Иван Степанович проводил жену в соседнюю комнату, – Вить, спасибо тебе за помощь, но вам всем надо сейчас уехать. Дальше – мы сами.

– До свидания, – попрощался Виктор, – еще зайду сегодня вечером, проведаю Саньку. Надежда, пошли за мной.

Они вышли, быстро сели в машину и поехали к дому Витькиных родителей.

– Командир, мне бы поспать пару часов, а то обратная дорога дальняя, – обратился водитель к Виктору.

– Хорошо, вон мой дом. Паркуйся. Пойдем отдыхать.

Виктор пригласил всех в дом. Мать всех накормила, попутно Виктор рассказал родителям все новости про Саньку. Водитель поспал пару часов, и они с Надькой уехали назад в Питер.

Виктор вечером к Саньке не пошел. На автобусе доехал до железнодорожной станции и уехал на электричке в Москву. Родители Саньку пытались лечить, показывали его всем докторам, возили в институты в Москву и Тверь. Но доктора разводили руками и говорили, что медицина в таких случаях бессильна. Вера Федоровна настояла, чтобы показали Саньку местным знахарям и бабкам, те давали настои и травы, брали деньги за свои услуги, пообещав излечение, но, как водится, обманули. На поправку Санька так и не пошел. Он часто вспоминал Надежду и Питер, все просился туда. Родители его не отпустили, они все надеялись на выздоровление, не жалея сил и денег.

Однажды Санька ушел из дома, как-то добрался до железной дороги, и там его переехал товарный поезд. Сам ли он лег на рельсы, или случайно не заметил состав, никто не знал.