bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 6

– Не желаю спорить с тобой по этому поводу, – процедил он. – Мы оба знаем, что ты не можешь меня остановить. Я уже давно не мальчик и сам могу принимать решения.

Глаза Тобиаса приняли цвет штормового моря. За все годы, прожитые с человеком, ставшим куда лучшим отцом для Энтони, чем его собственный родитель, юноша редко видел в них столь неумолимое и холодное выражение.

Энтони зябко передернулся.

– Давай выясним все до конца, – выговорил Тони так зловеще-вкрадчиво, что у молодого человека душа ушла в пятки.

– Если настаиваешь на своем, знай, что тебе это так не сойдет. Убеждай себя сколько хочешь, что я не могу тебе помешать, но поверь, что, куда бы ты ни ступил, я встану у тебя на пути. Я свой долг перед памятью Энн исполню. И не думай, будто я забуду то, что ей обещал.

Энтони еще раз напомнил себе, что предвидел все эти трудности. Поэтому он глубоко вздохнул и распрямил плечи.

– Не собираюсь спорить с тобой из-за этого, – пробурчал он. – Ты прекрасно знаешь, что я уважаю тебя и твою верность клятве, – начал он. – Но сам отчаялся настолько, что не вижу иного выхода.

Вместо того чтобы ответить очередной назидательной тирадой, Тобиас отвернулся к окну, за которым мелькали темные улицы, и впал в мрачное продолжительное молчание.

Энтони терпел сколько мог и наконец попытался ослабить напряжение.

– Тобиас? Ты что, совсем не желаешь со мной разговаривать? – Он с трудом вымучил улыбку. – На тебя не похоже. Я ожидал чего-то более действенного. Например, угрозы лишить меня карманных денег за квартал.

– Я уже объяснял, что не тебе одному не терпится добраться до больших денег.

Энтони от изумления даже рот приоткрыл, потрясенный внезапным оборотом, который приняла беседа.

– Я думал, что ты шутишь.

– Уверяю, я серьезен, как никогда.

И тут Энтони словно молнией ударило.

– Господи Боже! Все дело в миссис Лейк, не так ли? Подумываешь предложить ей стать твоей женой?

Тобиас слегка повернул голову.

– На это у меня не больше прав, чем у тебя на руку мисс Эмелин.

Все складывается как нельзя лучше, подумал Энтони. Оставалось только перейти ко второй части его тщательно продуманного плана.

– Напротив, – вкрадчиво возразил он. – Не такие уж у тебя стесненные обстоятельства. Если на то пошло, я тебе завидую. В конце концов, ты далеко не нищий. Время от времени ты получаешь недурные комиссионные за удачно решенные дела.

– Моя профессия целиком зависит от случайности, а доходы весьма непостоянны, как тебе известно.

– Но миссис Дав щедро заплатила тебе за расследование убийств в музее восковых фигур. Недаром ты смог стать пайщиком одного из кораблей Крекенберна, не так ли?

– Денег хватило всего на одну акцию. Кроме того, я понятия не имею, получу ли хоть какую-то прибыль и вернется ли вообще чертово судно с Востока? Придется ждать несколько месяцев.

– Ну а пока тебе приходится ждать и надеяться, что миссис Лейк не поддастся чарам другого джентльмена, который может позволить себе жениться, – кивнул Энтони.

– Как видишь, я вполне сочувствую твоим бедам.

Энтони пожал плечами.

– Если это может послужить некоторым утешением, уверяю вас, что сильно сомневаюсь в намерениях миссис Лейк выйти замуж по расчету.

Тобиас промолчал и снова отвернулся к окну.

– Эмелин обсуждала со мной отношение ее тетки к женитьбе, – пояснил Энтони.

Тоби мгновенно насторожился:

– Что сказала тебе мисс Эмелин?

– Она совершенно уверена, что, хотя миссис Лейк всегда рассуждает о преимуществах богатства, в душе она неисправимый романтик.

– Лавиния? Романтик? Откуда она, черт побери, это взяла?

– Думаю, всему причиной любовь миссис Лейк к романтической поэзии.

Тобиас, немного подумав, покачал головой.

– Дьявол, нельзя отрицать, что Лавиния обожает стихи. Но она слишком прагматична, чтобы позволить нежным чувствам влиять на важные решения.

Энтони потихоньку вздохнул и напомнил себе, что хотя Тобиас обладал многими превосходными качествами, все же терпеть не мог романтических или сентиментальных поступков и никогда не брал на себя труд совершенствовать тонкое искусство угождения дамам.

– Эмелин, похоже, абсолютно уверена в том, что именно из-за своей романтической чувствительности миссис Лейк попросту не способна пойти под венец без любви, – терпеливо пояснил он. – Независимо от того, как бы ни был богат жених.

– Хм-м…

В других обстоятельствах угрюмый вид Тобиаса был бы почти забавен, подумал Энтони. В других. На самом же деле ему отчего-то было жаль зятя. Энтони знал, что у Тобиаса были романы, но с тех пор, как он потерял Энн и ребенка, ни к одной женщине не питал достаточно сильных чувств, чтобы подумывать о браке. Пока не появилась миссис Лейк. На этот раз все было достаточно серьезно. Тобиас нуждался в помощи и наставлениях.

– Мне кажется, что в отношениях с миссис Лейк романтика не помешает, – начал Энтони, тщательно выбирая слова. – Трудно не заметить, что иногда ты бываешь с ней несколько резковат.

– Вне всякого сомнения, хотя бы потому, что она стремится на каждом шагу мне противоречить. В жизни не встречал женщины упрямее.

– А по-моему, ей просто надоедает слушать твои приказы.

Тобиас воинственно выдвинул челюсть.

– Прах все это побери! Вряд ли от меня можно ожидать чудесного превращения в подобие лорда Байрона и его подражателей. Прежде всего я слишком стар, чтобы разыгрывать романтического поэта, да и все мои стихи не будут стоить и гроша ломаного.

– Я вовсе не предлагаю тебе стать поэтом. Просто можешь попробовать изъясняться более высоким стилем.

Тобиас подозрительно прищурился:

– То есть?

– Ну… скажем, встретившись утром, можешь сравнить ее с богиней.

– Богиней?! Ты никак спятил?!

– Всего лишь совет.

Тобиас принялся массировать левое бедро. Оба долго молчали.

– С какой богиней? – неожиданно спросил он.

– Ну… никогда не помешает сравнить даму с Венерой.

– Венера. Совершенный вздор! Лавиния рассмеется мне в лицо.

– Я так не думаю, – мягко возразил Энтони. – Ни одна дама не станет смеяться, если ее уподобят самой Венере.

– Ха!

Кажется, на этот раз Энтони сделал все, что смог. Пора переводить разговор на более насущные темы.

– Если я смогу накопить достаточно денег, – небрежно спросил он, – как по-твоему, позволит Крекенберн и мне приобрести долю в одном из его судов?

– Ты не отыщешь необходимых для этого средств в тех гнусных клубах, где глупцы ищут обогащения за карточными столами, – отрезал Тобиас.

В экипаже стало еще темнее. Губы Тобиаса плотно сжались.

– Я достаточно часто говорил, что ты можешь сделать блестящую карьеру делового человека, – выговорил он наконец. – У тебя прекрасные способности к цифрам и деталям. Крекенберн будет счастлив рекомендовать тебя одному из своих друзей.

– Я не питаю интереса к подобной профессии.

На этот раз молчание было еще продолжительнее.

– У меня другое предложение, – нарушил тишину Энтони. Теперь, приближаясь к конечной цели, он был еще осмотрительнее.

– Какое именно? – с подозрением осведомился Тобиас.

– Ты мог бы взять меня в помощники.

– Но ты и без того иногда выполнял эти обязанности.

– Случайно и время от времени, – возразил Энтони, все больше увлекаясь. Сама идея зрела в его мозгу едва ли не с утра. – Я имею в виду должность твоего официального помощника. Буду вести все твои счетные книги, а за это ты научишь меня тонкостям частного расследования и поимки преступников.

– А что ты надеешься получить взамен?

– Доход! – объяснил Энтони.

– Вместо карманных денег, полагаю? – сухо спросил Тобиас.

– Совершенно верно. И неплохо бы дополнительно выдавать мне премиальные.

– Да неужели? Я всегда говорил: нет ничего лучше дополнительных премиальных.

Энтони со свистом втянул в себя воздух.

– Но ты по крайней мере подумаешь о моих словах?

Тобиас спокойно встретил его взгляд.

– Ты не шутишь?

– Никогда не бывал серьезнее. Думаю, из меня выйдет неплохой сыщик. У меня нюх на такие дела. Можешь назвать это способностями.

– Не уверен, что в этой работе вообще нужны нюх или способности. На мой взгляд, в частные детективы идут те, кто не может иными способами заработать на жизнь достаточно, чтобы не попасть в работный дом. Чем-то похоже на карьеру уличной девки.

Глава 5

Эмелин взглянула на Лавинию через разделявший их обеденный стол.

– Уверена, что появление Оскара Пеллинга не слишком тебя взволновало?

– Признаю, вид этого человека потряс меня, – вздохнула Лавиния, разворачивая утреннюю газету. – Но я быстро оправилась и теперь совершенно спокойна.

«Благодаря тому, что больше не придется скрывать свою мрачную тайну от Тобиаса», – добавила она мысленно.

– Как всегда.

– Что именно «всегда»?

Эмелин улыбнулась.

– Быстро приходишь в себя. У тебя просто талант гнуться, не ломаясь, дорогая тетушка.

– А что другое мне остается? – возразила Лавиния, поднося к губам чашку с кофе. – И как я сказала, рано или поздно придется столкнуться с Пеллингом. Даже те джентльмены, кто, подобно ему, предпочитает жить в своих владениях, время от времени приезжают в столицу по делам. Слава богу, он, кажется, меня не заметил!

– Надеюсь, – согласилась Эмелин с гримаской. – Отвратительный человек! Хоть бы он поскорее вернулся к себе в поместье.

– Думаю, что так и будет. Насколько я припоминаю, он не из тех, кому нравится кружиться в вихре светских удовольствий.

Лавиния перевернула газетную страницу. Кому теперь он нужен, этот Пеллинг, если Тобиас знает правду и не считает Лавинию виновницей трагедии?! Сегодня жизнь, вне всякого сомнения, казалась куда светлее и ярче!

Эмелин придвинула к себе маленький горшочек и взяла немного джема.

– Если уделишь мне время, я хотела бы с тобой поговорить.

– Ты уже говоришь со мной.

– Нет, не то, мне нужно обсудить кое-что важное. Я имею в виду свою карьеру.

– Какую карьеру? У тебя ее вообще нет, – бросила Лавиния, не поднимая глаз от газеты. Рядом с кофейной чашкой лежали листок бумаги и карандаш. После долгих размышлений она заключила, что, перед тем как взять на себя труд отослать объявление в газету, следует сначала изучить предмет.

Поэтому она намеревалась выписать самые эффектные слова и фразы, которые с первого взгляда привлекут потенциальных клиентов. Самое главное – составить наиболее полный словарик, который потом можно использовать в объявлениях, рекламирующих ее способности в частных расследованиях.

Сегодня в газете публиковалось множество самых разнообразных объявлений, большинство из которых были, по мнению Лавинии, не слишком захватывающими. Сдавались комнаты с живописным видом на парк. Знатных джентльменов извещали о появлении партии превосходных полотняных сорочек, в которых кожа не потеет.

Куда больше Лавинию заинтересовало объявление некоего доктора Дж. А. Дарфилда, предлагавшего сеансы лечения для вдов и замужних дам, страдающих от чувствительных нервов и женской истерии. Доктор обещал исключительно действенные средства, особенно подходящие для деликатной женской конституции.

– Вот именно, – подтвердила Эмелин. – У меня нет никакой профессии.

– Разумеется, – пробормотала Лавиния, изучая объявление о лечении истерии. – Как тебе нравится выражение: «исключительно действенные средства»?

– Типично медицинские термины. Лавиния, ты меня не слушаешь! Я пытаюсь обсудить свое будущее.

– А в чем проблема? – удивилась Лавиния, подчеркивая слова «исключительно» и «действенные». – Мне казалось, что твое будущее решено. Благодаря Джоан Дав мы получили приглашения на самые главные события сезона: бал у Стиллуотеров и еще один, который устраивает сама Джоан. Кстати, хорошо, что вспомнила: сегодня примерка у мадам Франчески.

– Знаю. Но не желаю слышать о балах и модах. – Эмелин немного помедлила. – Повторяю, Лавиния, я хочу получить профессию.

– Чепуха.

Лавиния, хмурясь, пробежала глазами объявление шляпницы.

«…Превосходный выбор для разборчивых особ, интересующихся только самыми модными шляпками и капорами».

– Ни один светский джентльмен не пожелает взять в жены девицу, которая стремится сделать карьеру. Как по-твоему, стоит охарактеризовать мои услуги как модные?

– Не пойму, какое отношение имеют к моде частные расследования?

– Ошибаешься. Ясно, что, если нужно привлечь эксклюзивную клиентуру, следует создать впечатление, что этот род занятий вошел в моду. Ни один из членов общества не вынесет мысли о том, что выглядит немодным!

– Лавиния, я не собираюсь выходить за джентльмена, вращающегося в обществе. Представить не могу судьбы ужаснее!

Лавиния выписала слово «модный».

– Но не желаешь же ты выйти за фермера! Насколько я припоминаю, никто из нас не горит желанием похоронить себя в глуши.

– Ни о каком фермере не может быть и речи! Я решила, что самое подходящее – стать твоей компаньонкой.

– То есть как? Ты уже моя компаньонка. Мы ежедневно общаемся. Что ты думаешь насчет фразы: «Действенные средства для джентльменов, попавших в сложное положение, предлагаемые строго конфиденциально и с гарантией неразглашения»? Звучит интригующе, не так ли?

– Да, – кивнула Эмелин, сведя брови, – хотя понятия не имею, что она означает.

– И я тоже.

Лавиния поджала губы.

– Что-то не получается. Может, если заменить несколько слов…

Глухой стук входной двери прервал ее рассуждения.

– Похоже, у нас гость. Для официальных визитов слишком рано. Может, это новый клиент?

– Скорее всего мистер Марч. – Эмелин сунула в рот еще теплое печенье. – Я заметила, что он имеет обыкновение посещать тебя в самые неподходящие часы, не придерживаясь правил приличия.

– Он никогда их не придерживался, – буркнула Лавиния. – Помнишь, с каким увлечением он при первом своем появлении швырялся статуэтками в нашей маленькой римской лавчонке? По моему мнению, его манеры с тех пор ничуть не улучшились.

Эмелин улыбнулась и снова принялась за печенье.

Лавиния настороженно прислушивалась к звуку шагов в передней.

– По-моему, ты права в том, что он становится просто невыносим. Вот уже второй раз на неделе он приезжает во время завтрака!

Глаза Эмелин зажглись.

– Может, с ним и Энтони приехал?

– Не беспокойтесь, миссис Чилтон.

Голос Тобиаса эхом отдался от обшитых панелями стен утренней столовой.

– Вполне достаточно яиц и вашего превосходного картофеля.

Несмотря на раздражение, Лавиния поймала себя на том, что ловит каждое слово и каждый звук. Шаги какие-то неровные… Неужели его нога опять разболелась? Нет, кажется, все в порядке.

Она облегченно вздохнула. Впрочем, можно было и не волноваться: утро выдалось ясным, а рана больше всего беспокоит Тобиаса в дождь или когда на город опускается сырой туман.

Гость ступил в комнату и замер на пороге.

– Добрый день, леди.

– Мистер Марч! – просияла Эмелин. – Как приятно видеть вас! А мистер Синклер тоже здесь?

– Нет. Он хотел сопровождать меня, но я послал его по важному делу.

Тобиас взглянул на Лавинию с решительным блеском в глазах.

– Мадам, вы сегодня ослепительны. Само воплощение Венеры, выходящей из пены морской. Клянусь, ваше сияющее красотой лицо поднимает мой дух, проясняет мысли и побуждает к метафизическому созерцанию.

– Воплощение Венеры? – Чашка Лавинии застыла на полпути ко рту. – Вы не больны, Тобиас? – участливо осведомилась она. – Какие-то странные речи вы ведете.

– Благодарю, я в добром здравии, – кивнул он, с надеждой озирая эмалированный кофейник. – А кофе еще остался?

Прежде чем Лавиния снова принялась допытываться о причинах столь напыщенного приветствия, вмешалась Эмелин.

– Разумеется, – кивнула она, поднимая кофейник. – Садитесь, пожалуйста. С удовольствием налью вам кофе. Возможно, мистер Синклер нанесет нам визит после того, как покончит с делами?

– Вполне вероятно, поскольку у него не было особенных планов до того, как он вбил себе в голову сделаться моим помощником.

Эмелин резко вскинула голову и со стуком поставила кофейник на стол.

– Помощником?

Тобиас пожал плечами и потянулся за маслом и джемом.

– Утверждает, что собирается стать заправским частным детективом, и просит обучить его основам дела.

– Неужели? – ахнула Эмелин. – Поразительно!

– Для меня это было чем-то вроде удара, – возразил Тобиас, вгрызаясь в намазанное маслом печенье. – Как вам известно, я пытался убедить его найти для себя более надежное занятие. Мечтал, что он откроет свое дело. Но если верить Энтони, единственное, что интересует его, кроме розыска, – это карточный стол.

– Какое совпадение, – пробормотала Эмелин.

Тобиас удивленно вскинул брови:

– Надеюсь, мисс Эмелин, вы не имеете в виду, что ваши интересы сходятся?

– Я, разумеется, не собираюсь становиться игроком, – заверила Эмелин и, искоса взглянув на Лавинию, деликатно откашлялась. – Но только сейчас объясняла тете Лавинии, что решила сама сделать карьеру и хотела бы немедленно начать обучаться своей новой профессии.

– А я только сейчас объясняла Эмелин, что ей совершенно ни к чему этим заниматься, – добавила Лавиния, складывая газету. – У нее каждый день занят. Пока она вращается в обществе, у нее нет времени ни для каких занятий.

– Неправда, – возразила Эмелин. – Я намереваюсь идти по вашим стопам, тетя.

Воцарилось короткое, но чрезвычайно напряженное молчание.

Лавиния наконец осознала, что рот ее широко и некрасиво раскрыт, и поспешила исправить положение.

– Просто смехотворно! – воскликнула она.

– Взял же мистер Марч Энтони в помощники! Я тоже хочу работать с вами.

Охваченная ужасом, Лавиния оцепенела, не в силах двинуться с места.

– Просто смехотворно! – повторила она. – Представляю, как были бы поражены твои родители, узнав о том, что их дорогая дочь поступила на службу!

– Мои родители умерли, тетя Лавиния, поэтому их чувства в данном случае значения не имеют.

– Но ты прекрасно знаешь, что бы они сказали! Став твоим опекуном, я приняла на себя определенные обязанности и поклялась обеспечить твое будущее. Леди не занимаются подобными вещами!

– А ты? – улыбнулась Эмелин. – Тебя я считаю истинной леди! Мистер Марч, я права?

– Абсолютно, – кивнул Тобиас. – Я вызову на дуэль любого, кто считает иначе.

– Это все ваши проделки, сэр! – набросилась на него Лавиния. – Вы вбили в головы детей эти безумные мысли!

– Боюсь, мистер Марч тут ни при чем, – запротестовала Эмелин.

Тобиас проглотил остатки печенья и поднял руки.

– Заверяю, я никого не поощрял!

– Вините себя, тетя Лавиния, – усмехнулась девушка. – С того дня, как я поселилась у вас, вы стали идеальным примером для подражания!

– Я?! – ахнула Лавиния, потеряв на минуту дар речи. Кажется, она сейчас лишится чувств!

И хотя она никогда не падала в обморок, но спазмы в горле и головокружение были верными предвестниками этого состояния.

– Именно, – подтвердила Эмелин. – Вы потрясли меня своей поразительной способностью начинать все сначала и не сдаваться перед самыми жестокими ударами судьбы, способными раздавить любого мужчину, не говоря уже о женщинах. Я искренне восхищаюсь вашей необычайной стойкостью и умом.

Губы Тобиаса чуть дернулись.

– Не говоря уже о невероятной хитрости и изворотливости, с которой вы умудряетесь получать приглашения на самые блестящие балы сезона. Никому из моих знакомых не удалось бы сочетать расследование убийств с успешным дебютом юной дамы в свете, как это проделали вы несколько недель назад, мадам. Подобный подвиг повторить невозможно.

Лавиния оперлась локтями о стол и закрыла лицо руками.

– Какое несчастье!

– Эмелин совершенно права, считая вас самим совершенством и образцом поведения, – объявил Тобиас, поднимая чашку. – Кому же еще ей подражать, как не вам?

Лавиния вскинула голову и пронзила Тобиаса негодующим взглядом.

– Ваши шуточки неуместны, сэр! Мне сейчас не до них.

Не успел Тобиас ответить, как в комнату вошла миссис Чилтон с подносом.

– Вот, сэр! Яйца и картофель.

– Благодарю, миссис Чилтон. Ваш поварской талант выше всех похвал. Если когда-нибудь решите расстаться с вашей хозяйкой, милости прошу в мой дом.

– Сомневаюсь, что это случится, сэр, – хмыкнула она, – но спасибо за приглашение. Что еще прикажете?

Тобиас повертел в руках горшочек.

– Кажется, ваш превосходный смородиновый джем кончился, миссис Чилтон. Уверяю, что ничего вкуснее не ел.

– Сейчас принесу, – пообещала добрая женщина, исчезая за дверью, ведущей на кухню.

Лавиния грозно уставилась на Тобиаса. Но он, словно не заметив, принялся за яйца с картофелем.

– Прошу не переманивать моих слуг, сэр, – прошипела она.

Эмелин, сокрушенно пробормотав что-то, принялась теребить часики.

– О боже, прошу меня извинить, – вздохнула она, складывая салфетку и поднимаясь. – Я должна одеться. Присцилла и ее мама вот-вот будут здесь. Я пообещала поехать вместе с ними за покупками…

– Погоди, Эмелин, – поспешно вставила Лавиния. – Эти заявления насчет карьеры…

– Позже обсудим, тетушка, – прощебетала племянница, порхнув к порогу. – Нужно бежать. Не хочу заставлять ждать леди Уортинг.

И она выскочила из комнаты, прежде чем Лавиния успела возразить.

Тишина становилась поистине угнетающей. И поскольку другой мишени, кроме Тобиаса, не осталось, Лавиния снова принялась за него. Отставив тарелку, она сложила руки на столе.

– Очевидно, желание Энтони работать с тобой каким-то образом повлияло на Эмелин, иначе она не несла бы такого вздора!

Тобиас отложил нож и вилку. Веселые искорки в глазах погасли, а вместо них во взгляде светились сочувствие и понимание.

– Поверишь или нет, Лавиния, но я ощущаю твою тревогу так глубоко, что ты и представить не можешь. Я не более одобряю решение Энтони стать частным сыщиком, чем ты – просьбу Эмелин.

– Но что нам делать? Как переубедить их?

– Понятия не имею, – пожал плечами Тобиас, отхлебнув кофе. – Но в любом случае, боюсь, от нас это не зависит. Мы можем советовать, но не имеем права приказывать.

– Кошмар! Настоящий кошмар! Если она не опомнится, ее репутация погибнет!

– Ну же, Лавиния, ты преувеличиваешь! Конечно, ситуация не слишком приятная, но для мелодекламации нет причин. Не такая уж это трагедия!

– Может, по-твоему, и нет, а вот по-моему… Я так надеялась, что у Эмелин будут свой дом и любящий муж, с которым она не узнает нужды. Ни один светский джентльмен не женится на даме, занимающейся частным сыском.

– Вы, случайно, не мечтаете о том же, мадам?

Этот неожиданный вопрос выбил ее из колеи, да так, что Лавиния не сразу нашлась с ответом.

– Разумеется, нет, – бросила она резче, чем намеревалась. – Я вообще не собиралась замуж.

– Неужели любили мужа так крепко, что не в силах заставить себя подумать о втором браке?

Странная паника охватила ее. Кажется, они вступили на очень опасный путь. Лавиния и шага не хотела сделать по этой дороге, потому что она неминуемо приведет к болезненным размышлениям о глубине любви Тобиаса к жене, умершей при родах. Вряд ли Лавиния сумеет состязаться с прекрасным, нежным призраком Энн. Недаром Энтони считал сестру ангелом. А она? Кем бы ни была Лавиния, пусть и самим совершенством в образе женщины, живущей своим разумом, самостоятельной и независимой, ангелом ее никак не назовешь!

– Но, сэр, – ловко вывернулась она, – сейчас мы обсуждаем не мое мнение о браке. Речь идет о будущем Эмелин.

– И Энтони.

– Знаю, – вздохнула она. – Они неравнодушны друг к другу, верно?

– Святая истина.

– Эмелин так молода!

– Энтони тоже.

– Боюсь, в столь нежном возрасте трудно отличить истинную любовь от увлечения.

– Ты, вероятно, была не старше Эмелин, когда выходила замуж. Значит, тоже не могла отличить истинную любовь от увлечения?

Лавиния гордо выпрямилась.

– Разумеется, могла. Я не вышла бы за Джона, если бы у меня оставалась хотя бы тень сомнения в своих чувствах.

Она и в самом деле была уверена в себе, но, оглядываясь назад, считала, что питала к мужу нежную страсть, присущую только очень невинной и очень романтичной молодой женщине. Доживи Джон до сегодняшних дней, их любовь, несомненно, переросла бы в нечто более зрелое, глубокое и истинное. Но теперь воспоминания о добром, наивном муже становились все более отдаленными, хрупкими сувенирами прошлого, хранившимися в укромном уголке ее души.

Тобиас сухо усмехнулся:

– Ты по-прежнему настроена решительно и твердо уверена в своем мнении, не так ли?

– Что поделать, уж такой у меня характер. Твердый и неподатливый. Возможно, благодаря моему опыту гипнотизера.

На страницу:
4 из 6