Последний из Первых Миров – На Границе Эпох

– Дааааа…Сейчас нам лучше думать о том, как мы будем ведать Информаторам, как нас отделал Самум. – решил хоть чем‑то это закончить я.

– Хотя причастности Думы ко всему этому отрицать тоже не стоит. – вставила свое слово и Кайла.

Пусть источник внутренней силы, сжигавший Кацеру, находился и явно не в городе, ардов в округе видно до сих пор не было, будто кто‑то специально не подпускал их к городу. Хотя, может быть, если бы они сбежались из Леса Ренбира сразу в огонь, и сгорели там, проблем с ними было бы меньше? Тесниться с ними рядом в городе всегда было, по крайней мере, неприятно. Лес сдерживает их в себе, но это не значит, что они не нападают на путников с близлежащих троп. Довольно жутко и противно наблюдать разорванные тела на пути в обход моря Орги, оставленные ими. Увы, никакие организации не берутся заниматься этим лесом, потому как этого не позволяет Академия Окто и Совет Октолимов. Сотни Рыцарей Последнего Часа вполне могло бы хватить, чтобы разделаться с их полчищами. Увы, Орден, к которому они относятся, не позволяет им вмешиваться в дела остальных Трех Столпов. Друг другу они только и умеют, что создавать проблемы.

Наши проблемы ждали нас как раз по прибытию к спасительным палаткам, где и расположились лагерем «уцелевшие». Гвардейцы и стражники, в том числе и, наверняка, "родственники" матроса Покрывала из Кацеры, сразу кинулись к нам с расспросами, но их остановил, явно командующий ими, Кенн Гедыр. Кто же еще? И знали мы его не понаслышке. По сути, это был наш приятель, и невольно я даже начал вспоминать, как мы с ним познакомились, сразу, как только увидели рядом его наглую рожу. Наверное, сейчас вы узнаете пару‑тройку сотен нелицеприятных фактов касательно него, потому, как многие жители Запада его знают как крупного политического деятеля, и пока вряд ли знают, НАСКОЛЬКО он придурковат.

Первая наша встреча с Кенном произошла ещё год назад в поместье Лиммерков. Тогда на устроенный нами дебош сбежалась стража всего ближайшего поселения. То, что было названо ими "вооруженным нападением", вообще не имело никакой связи с нами, но Френтос уже слишком вошел в роль, бросая людей, как камни, в разные стороны. Нашей поимкой руководил, тогда ещё начальник стражи Лиммерков, Рой Свин.

В тот день нам не везло ещё с утра. В те несколько недель, которые длилась охота на нас троих, в Кацере мы появлялись даже реже, чем когда‑либо раньше или позже. Некие нехорошие личности из краалии Секунда вдруг начали покрывать нас матом по средь бело дня, да еще и без всякого, казалось, повода. Для службы доставки, которой, на самом деле, народ не особо и доверял, это было уж совсем глупо.

– Прочь, деревенщина! Все видят – мы правы! – кричали они уже под конец разговора.

– Брось. – мгновенно оказался перед самым дерзким почтальоном Френтос. – Все просто ждут, когда мы вам наваляем.

Несчастных почтальонов мы тогда заткнули без проблем, но они на этом не успокоились. Один из них, тот самый, впоследствии донес на нас каким‑то стражникам, и уже через день за нами пришли. Тогда мы были в борделе. Нет, нет, мы там были по очень важным делам. Начальник борделя был однажды с нами груб, поэтому Таргот решил нанести ему безотлагательный визит. Визит затем нанесла нога Френтоса и лицу самого этого начальника. Когда мы выходили из борделя, под оглушающий радостный хохот его работниц, нас уже ждал Рой Свин. Оказалось, что один из почтальонов был посланником некоего Дуны. Возможно, того самого недопирата Дуны. А вдруг? Дуна отправил главе семейства Лиммерков важное послание с одним из тех самых почтальонов, которые, после разговора с нами, по какой‑то явно неизвестной мне причине, оказались в мусорной куче где‑то за городом, вверх ногами. Послание же, похоже, было утеряно, а виноваты в этом были, по мнению Лиммерков, именно мы. Рой Свин был, самым что ни на есть, свином. Стоило нам только появиться, как его рыбьи глазища загорелись злобной решимостью, и он начал отчитывать нас, угрожать, и принуждать сдаться, и пойти выбирать послание из той самой мусорной кучи. Не открывая его. Нас даже немного смутило его поведение. "Он точно понял, с кем он разговаривает?". Однако, копаться в мусоре мы не пошли, и предпочли, чтобы это сделал сам Рой Свин. Он, конечно, сопротивлялся, но его от нас никто не спас. Собственные подчинённые его явно не любили. Послание он нашёл. Оно и вправду оказалось в той самой куче. Лицо у него при поисках было такое, будто он целый день глотал гвозди. Причём не ртом, а задом. Казалось, от одного его присутствия мусор вокруг был готов в любой момент вспыхнуть. Послание он своему господину доставил, добавив множество красочных описаний нас троих. Но причём тут Кенн Гедыр, спросите вы?

Через пару недель после того случая нас нашёл гонец Лиммерков. Он передал нам, что его хозяин желал бы встретиться с нами, дабы, впоследствии, нанять нас к себе на службу. Да уж, он считал, что сможет нас купить. Но приглашение выпить и поесть за счёт Лиммерков, а затем, громко прорычав с набитого живота какое‑нибудь гадкое слово, послать весь их род в глубины словарного запаса матроса Покрывала, мы решили принять. Тогда мы уехали с тем самым гонцом в поместье Лиммерков, где нас уже ждал глава всего их многочисленного рода. Слишком многочисленного, но не очень интересного и нам, и, думаю, вам. Там мы впервые и узнали о Кенне Гедыре, и о нём нам рассказал глава рода Лиммерков. Будем называть его Лиммерком Старшим. Узнали мы о нем впервые то, что он вдруг решил заняться нами. О самом же королевском шпионе Гедыре мы уже, конечно, знали, и знали, что ему не составило бы особого труда заставить две дружественно настроенные части света начать сражаться друг против друга, просто стравив их литерстов и кроузов. Король верил ему, хотя и опасался. Гедыр порой говорил такие вещи, которые король слушать явно не желал. Такие вещи, вроде интимных связей знати и описаний королевской семьи со стороны. Как говорил нам позже сам Гедыр про принцессу Лиру, молодую дочку короля Волшеквии Стаса Второго – "Она думает, что принцессы должны находить себе принцев на белом коне, но в итоге встретила она одного единственного бородатого мужика в борделе, куда за тем сама и устроилась работать. Но она была уродкой, и больше голых мужиков она не встречала. Ну, ещё, кроме меня. Ведь тем мужиком был я!". Кенна мы тогда ещё в лицо ни разу не видели, но что это за тип знали прекрасно. Новость же, что он следил за нами, нас ни капли не удивила, ибо он следил за всеми. Но тогда он решил взяться конкретно за нас. Наверняка ему за это немало заплатили. Тем более, как старый друг нашей семьи, поскольку именно так нам и сказал тот Лиммерк, его семейство было готово помочь нам разобраться с этой невеселой проблемой, если бы мы стали их…Не помню точно, как он сказал, но суть была просто в том, что у него были никому не нужные дочери. Ему не нужные, собственно, тоже. Идти на такое, ввиду одной глупой истории, не согласился бы даже Френтос, поэтому с Гедыром мы решили разбираться сами. От чужих дворов мы уже привыкли держаться подальше.

Его шпионство закончилось точно так же, как и началось – спонтанно, глупо и безысходно. Он без всякого предупреждения выплыл из того же борделя, в который мы заглядывали к начальнику, у которого теперь не хватало пары зубов. Говорят, таких как он, Гедыр, спирт не берет совсем, и хлестал он ром прямо из горла, при этом даже не пошатываясь. Каждый невежа знал, что Гедыр любил нажраться, но делал он это не просто так. Когда он был пьян, начинало действовать выражение "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке". Будучи пьяным, Кенн прекрасно контролировал свою речь, пускай и притворялся, что это не так. Люди знали, что, будучи пьяным, он может сказать много интересного и важного, и люди верили ему на слово, какую бы ересь он не плел. Кенн был очень хитёр и пользовался этим. Он любил распускать слухи также, как он и любил стравливать людей. Лиммерки также были его жертвами.

Однажды он передал подделанную бумагу, на которой было написано, что некий герцог Ло‑Тэн не желает больше иметь никаких связей со своим «бывшим» другом Лиммерком Старшим самому Лиммерку. То был прежний Лиммерк Старший. К бумаге был добавлен и ещё один забавный штрих – Кенн Гедыр плюнул на бумагу, прежде чем передать её Лиммерку Старшему. По его словам, плюнул на бумагу, скорее всего, сам Ло‑Тэн, поэтому бумажку Кенн вёз в упаковке. В достоверности бумаги никто не усомнился, ведь её доставил САМ Кенн Гедыр! Посланный же ни о чём не подозревавшему Ло‑Тэну ответ Лиммерка Старшего Кенн также подделал, идеально скопировав его почерк. Тот был в бешенстве от сообщения, что Лиммерки вдруг взяли и начали ловить его послов. Кенн ему предложил тогда отправить вызов на дуэль Лиммерку Старшему. Послов же он уговорил на время завалиться к друзьям и не показываться. Все знали, что несогласные с Гедыром люди частенько пропадали без вести, и поэтому никто с ним не спорил. Письмо от Ло‑Тэна Лиммерку Старшему он уничтожил. В нём уже не было надобности. Послов же не хватало теперь именно Лиммерков. Глава их семейства решил, что Ло‑Тэн сам решил заняться ими. Когда Лиммерк Старший и Ло‑Тэн всё‑таки сошлись в бою, победителем вышел все равно Кенн Гедыр, потому как план его удался на славу. Оба этих идиота истекли кровью, из‑за чего и умерли. В последствии, главой семейства Лиммерков стал новый Лиммерк Старший. Более глупый, в чем мы убедились сами, и более угодный королю. Наверняка, Гедыра за это король только похвалил. Если не он же его об этом попросил.

Из того знакомого нам борделя Кенна вытолкали его многочисленные работницы. Одна из них же была, похоже, настолько зла на шпиона, что выбежала из дверей борделя абсолютно нагая. Увидев же нас, она ни капли не смутилась, и как раз пнув разок Кенна под зад, она, гордо задрав голову, вернулась в свою обитель. При виде этого, мы с Френтосом засвистели.

– ***дота. – проводил ее презрительным взглядом Таргот.

Тогда мы своими силами дотащили Кенна до ближайшего навеса, где тот и приходил в себя. На улице тогда шел дождь, а Кенн был в стельку пьян, грязен, и вообще внешне похож на шелудивого пса. Однако язык его это не укоротило. Тогда он многое нам поведал о том, что люди о нас говорят, пусть говорил он и не долго. Когда мы ненадолго отвернулись, думая, что же делать с ним дальше, Кенн одновременно выбил две несущие балки у навеса, а затем и вовсе пропал. Тогда мы не гнались за ним. Подумали, "Ну и зачем он это сделал?". А зря.

Не прошло и месяца, как Гедыр стал нашей головной, если сразу уж не зубной болью. Он постоянно посылал кого‑нибудь следить за нами, и грабил разбойничьи краалии чтобы ничего не доставалось нам, и многими другими странными способами гадил нам. Мы не видели его самого, но знали, что это он. Он никогда не скрывал своего имени от тех, кого нанимал. Тогда люди знали, что выдача этого имени будет грозить им смертью, и полностью вверялись в службу Кенну.

Неизвестно, правда, почему он решил гадить нам именно так…Хотя нет, я знаю. Он же идиот.

Также неизвестно почему, но чуть меньше, чем через год, шпион оставил нас, и совсем перестал скрываться от нашего взора. Однажды, пригреваемые похмельным медом, мы даже заболтались с Кенном. Человеком он был весьма неприятным, тщеславным, лестным и самолюбивым. Но тогда и мы были такими.

Но было все не так просто. На замену Кенну вдруг пришел другой, гораздо более хладнокровный и опасный тип, и звали его Цез. Это был широко известный убийца, не менее известный, чем Мицерн, которого можно было нанять минимум за двадцать рухв. Это были совсем не малые деньги, и столько стоило целое небольшое поселение, пусть и без жителей, с домами без крыши. Никто не нанимал Цеза без особых причин. Учитывая нашу репутацию, Цеза на нас могли натравить очень и очень многие краалии или даже альянсы, такими средствами явно обладавшие. Как не говори, а тип это был наиомерзительный. Настолько он был дотошен, а при том и скрытен, что перехитрить его или пустить его по ложному следу было почти что нереально. Удар он наверняка мог нанести только будучи незамеченным, и мы никогда не видели Цеза своими глазами. Хватало того, что мы всегда знали, что на одном месте долго сидеть нельзя, и что он всегда был где‑то рядом. Шел за нами по пятам. В отличии от Кенна, его целью было не нагадить нам. Его нанимали исключительно для убийства. Если он был рядом, это сразу становилось ясно. В местах его пребывания, внутренняя сила, будто принадлежащая самой смерти, быстро давала о себе знать. Чувствовалась она, однако, только вблизи. Чего не говори, а товарищ это был уж очень опасный.

В город же он никогда не приходил лишь потому, что даже во сне ночью не смог бы убить нас незаметно. Он знал, что в честном бою ему нас не одолеть, даже если мы будем драться с ним один на один. Хотя, опять же, забегая вперед, он бы вполне смог нас одолеть хоть всех сразу. Не буду говорить, кем, на самом деле, он является, но на подобное он был более чем способен. Однако совсем недавно, около месяца назад, он отстал от нас. Наши кошмары закончились, и мы вернулись в Кацеру. Некто Серпион, являющийся основателем Информаторов, перекупил Цеза за огромные деньги. Уже через день после того, как мы поняли, что Цез вдруг отстал от нас, перед нами стоял и сам Серпион. Говорил, мол, так и так, а мы должны были после этого присоединиться к ним. Говорил он это, правда, как просьбу, но мы все равно отказались. Таргот пообещал вернуть всё, что Информаторы потратили на этот откуп, но присоединяться к ним мы должны не были. Довольно странно, что единственная серьезно зацикленная на имтердах организация ранее просила нас к ним присоединиться. Странно и то, что после этого предложения прошло не особо много времени. Времени, за которое мы первыми в мире через столько веков увидели тех самых имтердов. Пусть даже кто‑то и приложил к этому руку.

Теперь же, уже совсем придя в себя после «первой смерти» от их рук, мы снова видели лицо Кенна. Его вечно самодовольно прикрытые глаза, большие скулы, заросшие угольной бородой, большие прямые усы, закрывающие большие ноздри и искаженный в жуткой и беззубой улыбке рот. Его вечно буйные и взъерошенные волосы не были ничем собраны, и висели с макушки до подбородка, закрывая собой уже старые уши. Он был уже не молод, и каждой своей чертой это показывал. Пускай даже никто и не знал его точный возраст.

Не успели мы и подойти достаточно близко к, казалось, совершенно непроницаемому нашими взглядами Кенну, как он, мгновенно переместившись метров на 10 вперед, исчезнув в черной вспышке окто, уже оказался прямо перед нами. Или, вернее сказать, прямо перед Кайлой. Конечно, Кенн был октолимом.

– Милая леди. – вдруг взял ее за руку, протянул ее к себе, и поцеловал он.

– А ты все не меняешься, извращенец… – сморщилась она.

– Я пришел повидаться со старыми друзьями, но никак не думал встретить здесь тебя. – не отпуская руку, а только прижимая ее к своей груди, закрытой стеганным дублетом, говорил он.

Френтос, недолго думая, плюет Кенну в щеку. Тот, мгновенно чуть отвернувшись, с омерзленным лицом останавливается, прикрывает забрызганный слюной глаз, и быстро начинает вытирать его рукавом. Все‑таки, зря Таргот предложил нам такую "разрядку" после боя с Самумом. Кто бы мог подумать, что Френтос примет его слова так всерьез.

– Меткий засранец – злобно прошипел Кенн.

– Это чтобы доказать, что мы – это мы. – кажется, более чем серьезно, уточнил Френтос.

– Мои сомнения разбиты вдребезги – уже спокойнее выдохнул Кенн.

– Ну у тебя иногда бывает.

– А еще рядом город горит. – напомнил Таргот.

– Да, я заметил. И я, кажется, уже где‑то видел это Пламя. – уже совсем серьезно взглянул на горящую Кацеру Кенн.

– Тогда, думаю, ты понимаешь, кто за этим стоит? – явно сделал упор на, казалось, так и не причастного к пожару, Думу, Таргот.

– Сначала хотелось бы услышать вашу версию.

– Зачем это? Ты же все‑равно сразу поймешь, что мы ***им. – развел руками Френтос.

И, как ни странно, Таргот с ним был даже согласен.

– В первую очередь я хотел бы быть уверен, что город подожгли не вы. Может, вам нужно было серьезно выпендриться, чтобы поднять свою популярность, но…Это был, фактически, ваш родной город.

– Мы решили, в последнее время, жить чуть скромнее, и город подожгли не мы. Наоборот – мы пытались этому помешать. – едва проигнорировал слова Кенна Таргот. Для него этот пожар уже стал весьма и весьма болезненной темой.

– Но город все еще горит под действием чьего‑то окто. Не вашего, а куда более сильного. В этом лагере есть еще несколько человек из Ренбирской Академии Окто, но и они никак не могут найти источник этой внутренней силы. Если это вообще внутренняя сила, а не что‑то пострашнее.

– Не слишком ли опасно людям собираться тут, перед этим огнем?

– Если ты про ардов, то нет, они сюда и не собираются. Источник внутренней силы очень мощный, но внутренней аурой совсем не чувствуется. Кто‑то концентрирует ее лишь там, в городе.

– У меня тут есть два вопроса. – вдруг решился уже спросить, что хотел, я.

– Я все еще Кенн Гедыр, так что… наверняка на них отвечу. – с уже чуть более спокойным лицом повернулся в мою сторону Кенн.

– Ты не знаешь человека по имени Чеисом? – спросил я.

– По имени нет, знаю таких по статусу.

– И кто они такие?

– Таргот, кажется, собирался в Ренбир сегодня? Так вот, если вы еще не посвящены в историю мира по версии Информаторов, спросите это у них. Я знаю слишком мало.

– Ты? Знаешь слишком мало? – удивленно ухмыльнулась Кайла.

– Они знают больше. Вот я о чем.

– Спросим. – кивнул Таргот.

– И еще…Не знаешь, кто такой… – немного растерялся я. Но узнать я это уж очень хотел. Ведь он наверняка должен был знать об этом. «Была не была», подумал я. – Архей.

– Архей? Какой Архей? – все равно не понял он.

– Архей? – повернулся в мою сторону Таргот.

– Я вам потом расскажу, но сначала хотелось бы узнать об этом от Кенна. – уверил Таргота я.

– Археи…Это первые существа мира после Клинков Власти, созданные самим Лордом Винторисом. Я не знаю, о ком из них ты говоришь. – покачал головой он.

– Это человек с красными волосами и глазами, обитающий возле Алого Озера. – даже сам понимая, как это странно звучит, все равно сказал я.

– Аааааа, вот ты о чем. – вдруг выдохнул Кенн, будто и вправду меня понимая.

– Ты знаешь, кто он?

– Нет. Никто этого не знает. Да и о его существовании мало кто знает. Я бы не узнал, если бы не вдавался так в подробности всей нашей истории, как это делают Информаторы.

– Неизвестно даже, чем он занимался, или занимается сейчас?

– Никакой информации. Он просто сидит там, вроде как страж Алого Озера.

– Оно и вправду так называется?

– Да. В нем все наши души. И тот Архей всегда был там, на Вершине Мира, перед Алым Озером.

– Где это все находится?

– Самое сердце Земель Марконнор, что давно еще ушли в Бездну, к Черному Пламени.

– Самум, ведь, тоже Архей?

– Да. Архей имтердов.

– А если мы скажем тебе, что еще, может, час назад, этот самый Самум нас чуть не поубивал? – наклонился в сторону Кенна Таргот.

Все мы встали по кругу, и Кенн явно хотел нас выслушать. Никто со стороны не вмешивался в наш разговор, и стоявшие максимум метрах в 15 от нас стражники вообще не проявляли к нам никакого интереса. Как только Таргот рассказал все от начала и до конца, Кенн уже выглядел так, будто снова назвал старого короля Углоудэру братом. Лишь под конец, вдруг расставшись с удивлением, он как‑то облегченно вздохнул, и подозрительно заулыбался.

– Время пришло. Значит, мы уже проиграли 400‑летнюю войну. – смотрел куда‑то вверх Кенн.

Мы переглянулись. Что бы это все могло значить? Снова нас кто‑то вертел вокруг пальца? И не абы кто, а…Хотя да, он в любом случае знал больше нас.

– Рассказывай, что ты об этом знаешь. – зло насупился Таргот.

– Если об этом вам начну рассказывать я, вы отсюда еще пару дней не уйдете. И не только потому, что рассказывать много, а это так…Просто, я не смогу рассказать об этом так‑же хорошо, как Серпион.

– Мы как раз к нему и собирались. – продолжал оглядываться Таргот. Было бы не очень хорошо, если бы оказалось, что нас подслушивают.

– Да, вам нужно к ним. Расскажите им все от начала и до конца, а я пока…Я пока доложу королю, и некоторым другим немаловажным персонам. – со скоростью ветра развернулся и отскочил от нас Кенн.

– Ах, да. Вас у дома лесника ждет какой‑то хрен. Самого лесника с нами уже нет, ушёл по грибы, да по бабам в Кацеру, так что, думаю, тип тот вас у его хаты еще ждет. Я ушел, меня не ждите. – еще на несколько секунд остановился Кенн.

Мы лишь смотрели ему вдогонку. Минуту, не меньше. Каждый из нас уже понимал, сколь нам повезло, что мы вообще пережили встречу с Самумом, и после этого даже были рады видеть рядом кого‑то столь нам знакомого, как Кенн. Ни единой хорошо знакомой нам души не было теперь вокруг кроме него. Весь лагерь уцелевших, явно не добравшихся до города к началу пожара, жителей, составляли не столь знакомые нам люди, и нам совсем не хотелось думать о том, сколько народу, кроме них, тогда погибло. Мы уже успели прижиться в городе, и почти всех там знали. Нигде не было видно следов торгового каравана, а лошади ржали по лагерю лишь под весом собственных всадников в доспехах. Пиршество Седого, оладушки жены Шалыса…Неужели все они и вправду умерли?

– Ты идешь? – оторвал меня от печальных дум Таргот, уже ушедший с Френтосом и Кайлой в сторону дома лесника.

Я не отвечал. Но смотреть на горящий город не хотел, и, все не теряя задумчивого и подавленного лица, я поплелся за ними. От яркости Пламени, на которое я смотрел, уже болели глаза. Хотя и вряд ли слезы текли из них только поэтому. Со всех сторон, и не только из палаток, доносился истошный плач. Наверняка, многие выжившие, даже уходившие из Кацеры всего на пару минут, были все еще в ужасе от произошедшего. Сторожащие палатки стражники, и сами большинство смурные и грустные, отгоняли от одной из них ошалевшего от потери всего имущества старого кузнеца, так до конца и не протрезвевшего, приходившего в себя после попойки в море Орги. Его собутыльник, должно быть, этот пожар так пережить не смог.

В палатке, в которую так усердно рвался кузнец, наверняка остановились члены Академии Окто. Один из них, наверняка учитель, стоял в сторонке и просил стражников не подпускать к ним старика. И сам не молодой, усатый, в богатом костюме и со шпагой на правом боку, на его сухих и тонких пальцах красовался перстень с числом 5. Именно с 5 ранга октолимы могли пройти экзамен на должность учителя Академии Окто. И перстень они, вступая в эту должность, обязаны были носить всегда уже по внутренним правилам Совета Октолимов.

Задача сбора уцелевших и их спасение явно были выполнены в кратчайшие сроки, но на высшем уровне, будто даже этот пожар у них был заранее спланирован. Палатки стояли ровным рядом, по возвышенности, и сторожили их уже посменно. Ниже, дороги были перекрыты, и не только людьми из города. Ехавшие мимо торговцы, в порыве жалости, решили самостоятельно помочь пострадавшим, но едва договаривались о такой помощи с Кенном Гедыром, его стражниками, и совершенно невозмутимыми легионерами Вечной Гвардии, миротворцами, что всегда приходят на помощь людям в трудную минуту. Наверняка, именно так люди думали о них. Пока вожжа под хвост им не попадет – они были обычными лентяями с чересчур большим жалованием, слишком много о себе думавшими.

Никто не приставал тогда к нам четверым, и даже стражники смотрели на нас, почему‑то, с каким‑то уважением и радостью. Нашей версией случившегося уже был обычный поджог города со стороны, скорее всего, Графа Думы, и мы сами давали ему отпор. Удивительно, что люди вокруг смотрели на нас так, будто они уже знали, что мы сражались изо всех сил, не жалея себя ради города и его жителей, пусть и не сумели остановить чудовище. Скорее всего, Кенн Гедыр постарался замолвить за нас словечко, тем более, что в ситуации он уже, даже если и благодаря нам, достаточно разобрался. Его "соображалке" позавидовал бы даже я. Многие окружающие считают меня умным, хотя и я за собой такого обычно не замечаю. Может быть, так считают именно не умные люди.

Поднявшись по уже никем не контролируемой дорожке вверх, к дому лесника, мы еще раз окинули Гору Геллара внимательным взглядом. Издали, Гора ничем не изменилось, и входа в Храм Актониса, даже от нас, видно не было. Никто до сих не осмелился подняться туда, хотя и все наверняка видели ударивший оттуда красный луч. Может быть, именно вышедшая оттуда внутренняя сила сдерживала уже какое‑то время грозовые тучи над Кацерой? Все небо стало теперь каким‑то безжизненным, и даже ветер, казалось, боялся коснуться Красного Пламени. Картина вокруг Кацеры выглядела ужасно, будто весь мир вдруг залился немой скорбью. Вот, у ближайшей к нам палатки вышла на землю босая девчушка в одной лишь белой рубахе. Ее лицо все больше заливалось слезами с каждым всхлипом ее покрасневшего маленького носика, когда она бессильно упала на колени, глядя на горящий город. Она была на лугу недалеко от города, играя с подругами в салки, пока ее родители готовили ей дома завтрак. Теперь уже никто не мог ее утешить. Я старался не смотреть туда – просто не стоило.