Зараза

«Никого нет потому, что это все фейк. Один большой фейк. Вся эта история с китайским вирусом».

Я снял маску – теперь точно можно было не бояться. Нет никакой заразы. Кроме меня. Сделал серию снимков – просто идеальных с точки зрения доказательств.

Перспектива получения Пулитцеровской выросла в разы, поэтому я слишком увлекся осмотром бокса. Настолько, что даже не заметил, как за спиной кто-то появился. Я услышал незнакомца, только когда раздался характерный звук – щелчок предохранителя.

– Руки вверх – и медленно повернись! – приказал голос.

Я повиновался, но поначалу не заметил ничего кроме красного пятна, которое заполнило собой все пространство вокруг. Только когда точка лазерного прицела переместилась на лоб, я смог разглядеть красную полосу указателя, тянущуюся от незнакомца ко мне.

Он был весь в черном. На нем было какое-то подобие шлема, но вряд ли он годился для защиты от бактерий и вирусов. Шлем больше напоминал тактический, хотя подобных моделей я раньше не видел.

– Что ты здесь делаешь? – спросил незнакомец.

– Я-а… да я просто… – идея, как объяснить свое присутствие в боксе, пришла не сразу. – Да я просто работаю здесь. Вернулся, чтобы проверить, все ли в порядке. Сергеев Алексей… эм, Анисимович. Да, так меня и зовут.

– А сканер говорит о том, что ты врешь! – ответил незнакомец. Он шагнул внутрь помещения, осмотрев углы. – Ты один? Что ты видел?

«К чему он задает эти вопросы?! – подумал я. – И почему не зовет полицию? Давно бы уж скрутили да повезли в отделение».

– Говорю же, меня зовут Сергеев…. – а дальше я забыл. Все-таки стресс сказался. – Я пришел, чтобы…. Эм, проверить… ну, как все тут обстоит…

– Не ломай комедию! – Незнакомец обошел стек с медицинскими приборами, отдернул ширму еще дальше.

– Вроде один. – Сказал он.

– Да, – признал я.

– Тем лучше, не придётся отстреливать вас всех… – сказал незнакомец. Буднично, будто сообщал о погоде за окном.

«Отстреливать?! Он точно это сказал?!»

– Ч-что? – спросил я, заметив, что незнакомец повернулся ко мне боком, чтобы заглянуть за койку.

Судьба молила: вот он, шанс!

И я им воспользовался. Сходу пнул койку, которая была на колесиках. Так, что она протаранила незнакомца в области паха. Тот охнул и согнулся. Раздался шальной выстрел – благо, пуля прошла выше, вышибла штукатурку из стены.

Я бросился к выходу. Незнакомец запнулся и повалился на пол. Это дало мне драгоценные секунды форы, чтобы открыть дверь. Снова раздался выстрел: оба стекла – и за спиной, и впереди – разбились.

«Он же хочет меня убить!»

«Дошло, наконец! Да быстрее ты, блин!»

Я рванул вторую дверь шлюза и выскочил в коридор. Дальше уже бежал со всех ног, лишь бы уйти подальше от преследователя.

На пути оказался еще один мужчина. Только на этот раз не в костюме. Удивленные глаза полезли на лоб. Сторож. Он даже не успел выставить вперед руки, как я всей массой налетел на него, сбив с ног. Но останавливаться не собирался, помчался дальше.

Раздался выстрел. За спиной вскрикнул сторож. Поворачивая на лестницу, я успел краем глаза заметить жуткую картину: часть черепа мужчины съезжает сторону – и он мешком валится на пол.

«Боже, что здесь происходит?! – мелькнуло в голове. – Он же убил сторожа! Он же… ч-черт!»

А ноги тем времени несли меня все дальше и дальше. Я не побежал к подвалу – нет времени. Рванул через главный выход, надеясь на авось.

Вопреки всему, на улице было тихо. Никаких тебе полицейских сирен, топота ног. Ничего. Я рванул через заросли деревьев и сходу прыгнул на забор. Царапаясь о сетку, перекувыркнулся через забор, шмякнулся об асфальт и, подволакивая ногу, поковылял прочь.

Мужик с пистолетом меня либо не преследовал, либо не заметил, куда я убежал. Полицейских тоже не видно. Тут мне повезло.

Но теперь я знал совершенно точно – жизнь уже никогда не будет прежней.

Глава 2. Докопаться до правды

Большую часть ночи я не спал – отсчитывал минуты до рассвета. Сразу же звонить редактору не рискнул, да и понимал, что не стоит говорить о вылазке в инфекционную больницу по телефону – лучше встретиться лично. Редакция уже неделю работала в на «удаленке» из-за троновируса, поэтому вполне можно было встретиться на нейтральной территории. В какой-нибудь кафешке.

Я мысленно прокручивал слова, которые скажу начальнику, пока под утро все-таки не прикорнул. Вздрогнул от звонка мобильника.

– Привет! – раздался голос. Бывшая жена.

На часах было семь утра – с чего вдруг звонит в такую рань?!

– Привет! – протянул я, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно более уверенно. Без предательской дрожи. Вышло так себе.

– У тебя все в порядке? – уловила эмоции Аня.

– Да-да, у меня все порядке, – сказал я, вспоминая, как сжигал защитный костюм вместе с сумкой на заброшенной свалке по пути из инфекционки. – Да-а, я в полном порядке.

– Хорошо! – сказала Аня. – Я специально тебе позвонила пораньше, потому что знала, что ты забудешь…

– О чем? – Спросил я.

– Ну, вот я же говорила. Сегодня у девочек день рождения, они ждут папу. Несмотря на карантин, – Аня сделала акцент на последнем слова. – Они ждут тебя, что ты им подаришь что-то, о чем они давно мечтали…

Боже, я совсем забыл, что у Катюшки с Машей сегодня День рождения. Они родились в один день – двадцать первого марта. А еще больше всего в мире дочки любили розовых пони. Ну, тех, из мультика, с разноцветными гривами и крыльями. И ждали, что папочка, который с ними вот уже полгода как не живет…

Сам виноват!

…все-таки выполнит их пожелания. Привезет им поняшек.

– Я… эм, все сделаю, – ответил я, мысленно прикидывая, какой из магазинов игрушек откроется в ближайшее время. События предыдущего дня разом отошли на второй план. У меня появилась задача поважнее. – Сейчас соберусь – и все куплю. Прости… прости меня!

– Да я-то уж знаю тебя как облупленного, ты главное – детей не разочаровывай! – сказала Аня. – Как ты это обычно делаешь…

Тут она была права: за те десять лет совместной жизни, что мы были вместе, я успел показать себя «во всей красе». Про некоторые эпизоды и вовсе не стоило и вспоминать. Забыть к чертям собачьим! Но не получалось…

– Во сколько у вас там… ну, это все? – я хотел сказать «празднование», но вышла опять какая-то несуразица.

Впрочем, Аня прекрасно разбиралась в разновидностях бреда, который я периодически нес.

– В одиннадцать, – ответила она.

– Почему так рано?

– А мы не привыкли долго спать по утрам, как некоторые. Да ты уж и забыл все! – Выдохнула Аня. Наверняка еще и покачала головой, думая, какой я непутевый отец.

– Да помню я. Все сделаю! – сказал и отрубил связь.

У меня внезапно появились срочные дела. Срочнее всяких там эпидемий.

Я вскочил на ноги, которые сразу же свело судорогой после вчерашних пробежек. А еще сильно болела лодыжка – кажется, буду хромать теперь.

«А еще – в меня стреляли!» – Вдруг вспомнил я, но почему-то даже не ужаснулся.

«Да, стреляли. Но сейчас – девочки важнее!»

«Если бы ты их любил, то не развелся бы», – поправила совесть. Мне пришлось заткнуть ее в самый дальний отсек мозга, чтобы не вякала. Не время сейчас теребить старые раны. Тем более, я чувствовал – вся боль, в том числе и от проступков прошлого, еще впереди.

И не ошибся…

***

Я успел вовремя. Часы показывали всего «11-03», когда я позвонил в до боли знакомую дверь. Наша бывшая квартира на улице Сурикова, где мы прожили все эти годы. И жили бы дальше, если бы кто-то не был мудаком.

Нет, не мудаком – заразой! Человеком, который отравляет не только свою, но и жизни окружающих тоже.

В глубине души я это осознавал, но просто не мог поступать по-другому. Не мог остановиться. Это еще хорошо, что я сейчас завязке, не пью. Ане бы, конечно, понравилось, что развод так на меня повлиял – типа только разошлись, не прошло и года, а я уже трезв как стеклышко.

Не сказать, что совсем в здравом уме, но, по крайней мере, не пьяный. И то хорошо.

– Привет! – улыбнулся я бывшей жене. Она была все также обворожительна. Голубые глаза с поволокой, в которых я моментально утонул. И не показывался на поверхности до тех пор, пока Аня не отвела взгляд.

– Проходи! – сказала она вместо приветствия. – Девочки уже начали резать пирог. Не могли тебя дождаться

– Да я вроде вовремя, – опять улыбнулся, но снова наткнулся на глухую стену. Взгляд скользнул по шраму на скуле бывшей жены – единственному неидеальному месту на столь идеальной щеке. Которую сам же и испортил – и как я вообще мог поднять на нее руку?!

Помню, когда мы познакомились, то Аня казалась идеалом красоты. Брюнетка, утонченная до невозможности. «Специально, чтобы тебе легче было носить меня на руках», – шутила она.

И я носил. Первые три года точно. Пока все не покатилось по наклонной.

Я снял куртку и повесил в прихожей, с удовольствием отметив, что вешалка по-прежнему висит на соплях, болтается туда-сюда.

«Значит, мужика не завела», – эта мысль грела душа.

Хотя не понятно, на что я еще надеялся. После всего, что случилось.

– Папа-а! Папочка! – наперебой закричали девочки, бросившись обниматься.

– Ну, вот вы где, мои девочки!

Я впервые за долгое время произнес словосочетание «мои девочки» и почувствовал, как от него в груди разливается блаженное тепло.

«Это все могло быть моим! Какой же я дурак!»

Я сделал вид, что соринка попала в глаз – смахнул слезу, – а потом по очереди поцеловал девочек. Обоим – и Кате, и Маше – исполнилось сегодня по пять лет. Обе выглядели, как копия мамы в детстве – слишком уж утонченные для своего возраста. Черноволосые близняшки.

– Папа-а! Это тебе! – протягивала младшая. Я взял в руки рисунок и чуть не всплакнул. – Это динозавр, да?

– Да-а!

– А это что?

– А это он нюхает цветок! Розу!

– А что в небе? Это что, извержение вулкана? – я не сразу заметил гору, извергающую в небо потоки пепла. Почему-то, правда, красного.

– Да-а! – протянула довольная Маша. Угадал – значит, признал художественный талант.

– Очень здорово! Прямо крутота! – сказала я, а Маша кинулась на шею, чуть не сбив с ног.

– Это тебе папочка! Подарок! – сказала дочка, а у меня слезы навернулись на глаза. Слишком уж динозавр, нюхающий цветы на фоне мировой катастрофы, напоминал меня. Как я мог быть таким толстокожим? Таким драконом, который смог уничтожить самое ценное в жизни – семью.

Взгляд встретился с Аниным. Она прикусила губу – всегда так делала, когда нервничала.

– Ты бы проходил, что ли! – сказала она.

– Да-да! – я чувствовал себя чужаком в собственном

бывшем!

доме, поэтому даже поиски тапочек заняли больше времени, чем требовалось. А вот, впрочем, и они. Те самые, в которых я ходил здесь, пока…

«Боже, хватит уже об этом. Сегодня особый день! Посвяти его девочкам! Хватит себя жалеть!» – напомнил я себе.

На лице снова появилась улыбка:

– А смотрите, что я вам такое принес!

– Поняшки! – закричала девочки хором и кинулись разбирать подарки. Две большие коробки, в которых были подарочные версии мультяшных персонажей. Дорогущие, прямо скажем, учитывая мизерную зарплату провинциального журналиста, но мне очень хотелось девочкам приятно.

– Спасибо, папочка, ты – самый лучший! – сказала Катя. И эти слова были самыми лучшими из всех, что я слышал за последние полгода. Или даже больше.

Аня заметила слезу, скатившуюся по щеке. Вытерла ее пальцем.

– Всегда больно, когда что-то теряешь, так ведь? – спросила она.

Я кивнул.

– Ладно, девочки, подарки мы будем распаковывать позже, – сказала Аня. – А пока нас ждет пирог, который очень скоро может остыть, поэтому нам стоит побыстрее его съесть. Прямо сейчас!

– Ура-а! – дочки бросились к столу. Я же задержался в дверях, передавая Ане еще одну коробочку. Поменьше.

– Что это? – спросил она. Потом сообразила. – Не стоило, правда. Не у меня же день рождения. Ни к чему такие подарки!

– Я знаю, но хотел сделать…. тебе приятное.

Аня непроизвольно потерла шрам, который я оставил на щеке в прошлом году, и покачала головой.

– Что бы это ни было – не надо. Убери! Сегодня праздник у девочек, так вот сделай доброе дело – будь им хорошим отцом. Хотя бы сегодня!

Я кивнул и убрал коробочку с колье в карман.

Время еще не пришло, если оно вообще когда-нибудь придет.

***

Все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мы съели вчетвером пирог, который испекла Аня. Она пекла их каждую субботу в течении всех тех лет, что мы были вместе. И до сих пор не изменила привычке. Но на этот раз пирог был особый – праздничный. На нем стояла фигурка пони – естественно, розового, – а рядом большая цифра пять. А еще – куча конфитюра и разноцветных конфеток в посыпке.

Девочки даже не стали трогать лошадку, хотя мама и говорила им, что он – съедобный. В итоге мы вместе решили, что пони отправиться в «конюшню» – прозрачную коробку, чтобы еще какое-то время радовать глаз.

– Все равно вы его потом съедите, – улыбнулся я.

– Нет! – сказала Маша, а Катя подтвердила. А потом девочки убежали играть с подарками, а мы остались с Аней на кухне одни.

– Ты знаешь, я часто вспоминаю… – начал я.

Аня чуть не поперхнулась чаем. Пришлось похлопать по спине.

– Не время сейчас об этом. Давай не будем! – попросила она.

– Хорошо! – согласился я.

А потом разговор плавно перетек к злосчастному троновирусу. Видит бог, я не хотел этого делать. Не хотел рассказывать, но слова выскакивали из меня сами собой.

– Нет никакого вирус! – Заявил я.

– С чего ты взял? Нам вон маски на работе раздали бесплатно. Говорят, что садики тоже скоро закроют, – сказала Аня.

– Закрыть-то, может, и закроют, но вируса нет. Это все – один большой фейк, – сказал я, отпивая чай. Учитывая бессонную ночь, у меня в голове все ходило ходуном, будто с похмелья. А словесный понос было не сдержать.

– О чем ты говоришь?

– Да о том… я был в больнице.

– В какой еще больнице?

– В инфекционной. – Сказал я, пропустив момент, когда глаза у Ани широко открылись. Фатальная ошибка. – Был там сегодня ночью. В спецбоксе. Это типа, где держат этих самых больных. И там – нет никого. В меня даже…

– Ты был в инфекционке? – Оборвала меня Аня.

– Да был. И там нет никого, никаких больных троновирусом. В меня даже… – я опять не успел договорить.

– Ты был в больнице, и посмел явиться сюда?! К девочкам!? Ты что, идиот? – Аня резко вскочила со стула. Глаза сверкали праведным огнем.

– Нет никакого вируса!

– И ты пришел сюда после того, как сходил к больным?! На хрена тебе это понадобилось?

– Аня… – я понял, что совершил ошибку, когда начал рассказывать о событиях в больнице. Она была не готова к подобной информации. Более того – сейчас я выглядел как тот, кто покушается на здоровье детей. А женщины, когда дело касается безопасности детей, бывают страшны.

– Пш-шел вон отс-сюда! – почти прошипела Аня. Даже когда мы жили вместе, она не была настолько смелой, чтобы так вот запросто указывать мне, что делать. Много изменилось за эти полгода – это факт!

– Но…

– Пш-шел, говорю, сейчас же!– она начала выталкивать меня к коридор.

Испуганные девочки высунулись в дверь:

– Папа что, уже уходит?!

– Да, у него – срочные дела! – сказала Аня, потом повернула голову ко мне: – Так ведь?

– Да, очень-очень срочные! – Ответил я. – Извините меня!

Я мог бы расплакаться прямо тут, в прихожей, но Аня выпнула меня в коридор.

– Одежда… – Начал было я, но тут же следом прилетела куртка. Дверь захлопнулась.

– Ты, правда, идиот! – сказал голос за дверью. – Не приходи сюда больше!

А потом Аня ушла успокаивать детей.

Я снова остался один.

***

Собирался позвонить редактору, чтобы договориться о встрече, как мобильник затрезвонил сам.

«Номер не определен» – показал экран. И хотя у меня стояла программа-антиспам, но даже она не показала никаких результатов поиска по номеру. Хотя обычно всегда предупреждала насчет «навязчивых услуг», «финансового спама» и тому подобных вещей.

Интересно, кто это?

«Они тебя нашли! – мелькнула в голове предательская мысль. – Нашли, но как? Я же не светился на видео. Там же, в больнице, не было камер».

«Да ну, это все паранойя!» – решил я и взял трубу.

– Александр Васильевич? – уточнил голос.

– Да, – сказал я.

– Это старший следователь… – дальше я не запомнил, но точно звучали словосочетания «следственный комитет», «инцидент в больнице» и «явиться на допрос». Мне казалось, что меня разом окунули в холодную воду.

Значит, все-таки нашли.

– Тут плохо слышно. Связь… эм-м, плохая… Алло-алло! – я сделал вид, что идут помехи, а сам быстро отключил телефон. Сразу же нажал «Выключить». Открыл крышку и достал симку. Сломал и выбросил ее в ближайшую урну. Туда же последовал и телефон.

Похоже, кто-то пытался скрыть правду, подставляя меня. И если это так, то на мне теперь лежит груз ответственности – сделать так, чтобы ее не смогли скрыть или замолчать.

Как в фильмах, ей-богу.

Я оглянулся по сторонам, пытаясь найти хоть что-то напоминающее признаки наружного наблюдения, но никого подозрительного не увидел.

Мне нужно было срочно встретиться с редактором, но решится ли он печатать, то, что я нарыл, – большой вопрос.

***

Андрей Семенович жил на Воровского, в районе магазина «Рассвет», в одной из пятиэтажек. Я долго кружил вкруг двора, высматривая, нет ли рядом полиции, да и в целом – слежки.

В больнице в меня стрелял мужчина, одетую в форму, которая не похожа ни на одну из ныне существующих спецслужб. Либо я про такие просто не знал, поэтому надо было максимально соблюдать конспирацию.

«Хорошо, хоть к девочкам успел сходить, – подумал я. – А то когда теперь получится?!»

«Через несколько лет, когда выйдешь из тюряги», – ответила совесть.

Ладно. Пусть тюрьма или колония – не важно. Но я должен передать все, что накопал. Рука крепче сжала флэшку в кармане. Та уже стала влажной от пота.

Я бросился к подъезду и скользнул за железную дверь. Огляделся – нет ли «хвоста»? Вроде пусто.

Поднялся на четвертый этаж, постучался в дверь.

– Кто там? – прозвучал недовольный голос. Точно – наш Андрей Семенович. Такой с говном съест тех, кто отвлекает от важных дел. Или приходит по утрам в субботу.

– Это я.

– Кто я?

– Саша. Саша Прокопенко.

– Прокопенко, какого хрена? Суббота же! Я на ваши рожи на неделе уже насмотрелся, а вы даже в выходные меня в покое не можете оставить! – Дверь открылась и из нее выглянула бородатая физиономия. Сама борода уже была почти белой, хотя редактору еще не было и пятидесяти. «Гены», – обычно объяснял он сей дефект внешности. – Чего тебе?

– Я нарыл материал. Важный! Сенсация! Но… за мной, возможно, придут, поэтому зайти не могу. Вы не могли бы выйти, на улице поговорить?

Андрей Семенович с полминуты изучал меня. Но, видимо, лицо говорило само за себя. Редактор ругнулся, но на все четыре стороны не послал:

– Подожди пару минут, хорошо?!

Через пятнадцать он вышел вместе с собакой – таксой, которую звали Путя. Не знаю, было ли это аллюзией к действующей власти, но хозяин собаку очень любил.

Мы вышли в коридор, спустились по лестнице.

– Погодите! – я сначала выглянул во двор. Убедившись, что никого нет, пропустил вперед редактора с собакой.

– Перейдем на другую сторону? – Предложил я, показывая на подземный переход через улицу Воровского.

– Все настолько плохо?! – Спросил редактор.

Я кивнул.

– Хорошо!

Мы пересекли Воровского, и только тогда я начал рассказывать. Пока мы углублялись во дворы, во всех подробностях живописал редактору детективную историю, которая со мной приключилась. Тот слушал внимательно, не перебивая, а потом, когда закончил, вдруг остановился, прищурился:

– Ты понимаешь, насколько это все бредово звучит?

Кивнул:

– Бредовее некуда!

– И что все придется подтверждать? Это ведь, смотри, серьезно все!

Снова кивнул.

– Вот флэшка, там все есть! – сказал я.

Протянул редактору накопитель. Андрей Семенович почему-то перекрестился и только потому взял его. Сунул флэшку в кармана.

– А прячешься почему?

– Мне уже звонили. Из Следкома. Так что скоро позвонят и вам! – сказал я.

– И что думаешь делать?

– Пойду сдаваться, наверное, – нервно улыбнулся я. – Какие у меня еще варианты? Не бегать же!

– И то правильно! – Сказал редактор. – Искать замену?

Я пожал плечами.

– Да пошутил я, – улыбнулся Андрей Семенович. – Не думаю, что тебя вдруг посадят. Если что – будем стоять за тебя горой. Юродивых, ну, то есть юристов, напряжем!

– Спасибо! Вы главное – опубликуйте все.

– Для начала посмотрим, что там. Ну, блин, и кашу ты заварил, – сказал редактор.

Будто я сам не знал. Было ясно – дальше было только хуже.

***

Бар «Вятич» был пуст. То ли всех карантин заставил сидеть дома, то ли день субботы не располагал к активным возлияниям. А я все не мог решиться – передо мной стоял полнехонький стакан пива. Отпить из него – пустить коту под хвост весь период трезвости, что у меня был за плечами. Пусть даже это всего несколько месяцев. Все равно!

Бармен уже подозрительно поглядывал на меня. Я же ему старался улыбаться. Выходило натянуто.

Но улыбка сразу исчезла, как только взгляд упал на экран. На телевизоре, на котором был, к счастью, выключен звук, «красовалась» моя физиономия. Во весь экран. Дурацкое фото из паспорта, где я был еще килограмм на пять полнее, чем сейчас.

Но куда больший ужас внушала надпись, появившаяся рядом с фото: «В Кирове ищут подозреваемого в убийстве». Дальше мелькали записи с камер наблюдения – вот я облачаюсь в костюм, вот иду по коридору инфекционки. А вот показывают сторожа, в которого кто-то стреляет. И дальше снова моя морда.

«Это ошибка! Это чертова ошибка! Не я в него стрелял!!!» – хотелось проорать это вслух, но я лишь застонал. Бармен удивлено уставился на меня, а потом посмотрел на телевизор. Благо, картинка уже сменилась – теперь там передавали прогноз погоды. Приближались дожди.

– С вами все в порядке?! – спросил парень.

– Да-а! – Медленно протянул я, потом встал. – Со мной все в порядке!

Направился к двери.

– Постойте, а как же пиво?

– Что-то мне плохо, – ответил я. Причем, даже не сорвал.

Мне было очень хреново. План идти сдаваться в Следственный комитет уже не выглядел таким уж перспективным, как раньше. Думал направиться туда сразу после того, как пропущу первую и последнюю в этом году кружку пива. Но теперь понимал, что в случае явки в Следком мне светит срок за убийство, которого я не совершал.

Где-то на улице прозвучала сирена, поэтому я быстро рванул на улицу. Дверь бара звякнула колокольчиком. Или похоронным колоколом, что ближе к истине.

События закручивались так, что мне оставалось только одно – бежать!

Глава 3. Некуда бежать

Я сел на первый попавшийся транспорт. Мне было абсолютно все равно, куда ехать. Лишь бы убраться подальше от полицейской сирены. Машина с мигалками, впрочем, проехали мимо бара и, не останавливаясь, помчалась дальше по Воровского. Значит, не за мной. Пока не за мной.

«Что же делать?!» – подумал я и непроизвольно шмыгнул носом.

– Что, насморк?! – спросил мужик с бардовым и дряблым, как перезрелый помидор, лицом. Пахнуло до боли знакомым запахом – перегаром.

– Нет, – сказал я.

Потом заметил взгляды остальных пассажиров. Насупленные, из-под бровей. Стало вдвойне неуютно – народ запугали настолько, что люди только и ждали, на кого бы излить накопившийся негатив. Чем я не мишень?!

– Точно? – переспросил мужик.

– Да! – ответил я, специально отходя в сторону и занимая место в дальнем углу троллейбуса. – Просто вегето-сосудистая система так барахлит. Бывает! – Объяснил я, обращаясь больше не к собеседнику, а к окружающим.

Те вроде поверили, отвернулись, а мужик начал жаловаться:

– Да, вот из-за таких… не как ты, не! Других. Ну, тех, кто шарится по улицам и не идет в больницу, когда надо. Из-за них заводы и закрываются. И – люди без работы остаются! – Мужик чертыхнулся, его повело в сторону на повороте, и он еле устоял. – У меня вот завод закрыли, прикинь! Из-за какого-то вируса, мать его за ногу!

– Завод?! Что за завод?

– Шинный, – сказал мужик. – А теперь на две недели выпнули. За свой счет. Без денег, без всего. Буржуи сраные, олигаторы, мать их. Только и остается, что…

Мужик показала на чикушку водки, торчащую из-под полы куртки и сразу перешел «к делу»:

– Будешь?

– Не, – я покачал головой.