Элемент крови

Еще один большой сегодняшний минус – что-то не так с Шефом. Когда Алексей позвонил ему и сказал, что готов прибыть в офис с обстоятельным докладом о визите в магазин Дракулы, тот отреагировал на новость довольно вяло. Недослушав объяснения, босс велел ему ехать домой и отсыпаться, сказав, что уже поздно – он встретится с ним утром, примерно в одиннадцать часов. Вывод сделан неутешительный – Шефу УЖЕ известно больше, чем Алексею, но по каким-то загадочным причинам он не хочет поделиться сведениями. Ну что ж… его дело. Возможно, ему удалось узнать имя следующей жертвы или что-то вроде того. Строить догадки тут бесполезно.

…Телефон зазвонил так резко, что Алексей чуть не упал с кровати. И кто это может быть в такое время? Шеф передумал? Ну, наконец-то! Он рывком сдернул трубку.

– Алло. Слушаю вас.

– Здравствуйте! С вами говорит ведущий ночной программы «Адские Вести». Мы хотели бы получить комментарий на тему убийства Мэрилин Монро. Вы в прямом эфире.

Калашников облегченно вздохнул. Нужные слова вежливого отказа, как это всегда случалось с ним в подобных ситуациях, пришли на язык сами собой.

– Иди на хер.

– Спасибо. Итак, дорогие телезрители, вы слышали эксклюзивный комментарий руководителя спецбригады оперативных расследований. Оставайтесь с нами.

Положив трубку, Алексей неожиданно успокоился. Плотно закрыв голову одеялом, он уже через несколько минут растворился в тяжелом сне – как говорится, поплыл. В зыбких грезах перед ним проплывала Москва, блистающая иллюминацией в честь трехсотлетия династии Романовых, и в стельку пьяный бородатый извозчик Африкан. Он видел жену Алевтину, медленно встающую из постели в просвечивающей на утреннем свету ночной рубашке, стиснутый в руке «браунинг» с последним патроном в горячем стволе и запотевшую стопку ледяной водки. Он то улыбался, то хмурился, обнимая руками подушку. Пару раз он даже погладил ее – так, как любовник гладит женщину.

…Он с самого начала напрасно искал Алевтину в городе. Она была на втором месяца беременности, когда ее убили: некие силы хотели, чтобы Калашников прекратил расследование серии мистических самоубийств московских барышень. Чаще всего беременные попадают в Рай, но Алексей наивно верил в то, что они обязательно встретятся в другом мире.

Через год после смерти Алевтины началась революция. Бросив все, он уехал в Сибирь. Малинин бежал на Дон, к генералу Каледину. Оба погибли в один день, что не было редкостью в то сумасшедшее время. Калашникова ждала засада, когда он тайно навестил Москву и могилу Алевтины, уже раскуроченную мародерами, унтер-офицера застрелили в стычке с отрядом красноармейцев. Но на том свете с женой они не встретились. Никто не сказал ему, где она. Даже Шеф.

Депрессия в городе прекратилась быстро – человек не курица, ко всему привыкает. Сначала Калашников ничего не хотел делать, но потом понял – ситуация останется прежней. Каждый день его ожидает дежа вю. Значит, надо что-то менять. Со временем он втянулся в работу, которую так ненавидел последние годы жизни на Земле. Серьезных дел в городе не было, а мелкие, к вящей радости Шефа, он щелкал как орехи, неумолимо продвигаясь по служебной лестнице Учреждения. Сколько ему отмерил этой работы Главный Суд? Сто тысяч годков. Отлично, осталось отбыть всего-то 99 925 лет, после чего его переведут на новый круг Ада. И кто сказал, что это не повод для оптимизма?

…Поспать ему удалось недолго. Калашникова разбудили через два часа срочным звонком из управления каменоломнями, дабы испуганно сообщить ему, что Сталин исчез.

Глава двадцать четвертая

Подвал

(3 часа 07 минут)

Человек в черном стоял у пластикового стола. На гладкой поверхности громоздилось деревянное корытце, на треть заполненное прозрачной жидкостью. Он наклонился, осмотрев его придирчивым взглядом, и слегка качнул, проверяя на устойчивость. Один раз эта емкость уже свалилась со своего возвышения, и все пришлось начинать сначала – сделанный трудолюбивыми руками китайских крестьян, столик уже через месяц после покупки стал припадать на одну ножку, как раненый боец. За спиной раздался скрип и тихие шаги – так ступает пушистый кот, когда идет прижаться к тапочкам хозяина, дабы выпросить лишний кусочек сочной печенки. Он не обернулся на звуки.

– Я надеюсь, у нас все нормально? Как работает наш план? – тихо спросил мальчик.

Его голос дрожал от любопытства, жестоко разъедающего мысли изнутри.

– Не нужно волноваться. Все, что тебе требуется знать, – мы делаем благое дело, – бросил он через плечо, расшатывая столик. М-м-да, похоже, без подкладки не обойтись.

Мальчик помялся, нетвердо переступая с ноги на ногу.

– Я не сомневаюсь. Иначе не предложил бы вам это.

– Именно поэтому я очень ценю твой порыв, – сказал человек к черном, подкладывая под ножку стола прессованный картон. – Главное для тебя сейчас – продолжать хранить наши действия в глубокой тайне. В ту самую секунду, когда твой язык произнесет хоть слово относительно выполняемой нами секретной миссии, мы погибли. Они этого не простят.

Мальчик нервно моргнул сразу обоими глазами. Его светлые длинные, как у девушки, ресницы дрогнули, он механически убрал со лба прядь волос. Красавчик. Явно вырос на погибель всем окрестным девкам – и, пожалуйста, выбрал его путь. Парадокс.

– Вам ни к чему сомневаться во мне. Я нем, как рыба.

«До поры до времени, – подумал человек в черном. – Знаю я вас, молодежь…»

– Превосходно. Так ты принес то, о чем я тебя сегодня просил?

– Да, разумеется. Как обычно, – торопясь, мальчик полез в карман.

– Хорошо. Положи вот сюда и можешь возвращаться наверх, – человек в черном снова наклонил столик, и на этот раз тот стоял ровно. Отлично, теперь все нормально.

Мальчик подобострастно кивнул, однако не двинулся с места.

– Что-нибудь еще?

– Да, – слова давались ему нелегко. – Я прошу прощения, но… Можно мне тоже заглянуть ТУДА… только один раз? Один-единственный, всего лишь на секундочку?

Он ждал этого вопроса. Оставив столик в покое, человек в черном подошел к мальчику, ласково обнял его за плечи, улыбнувшись доброй, почти отцовской улыбкой.

– Нет. Прости меня, но ты сам знаешь – пока еще нельзя. Время не пришло, надо немного подождать. Совсем чуть-чуть. Ты все увидишь, обещаю. Я же дал слово.

Парнишка разочарованно покачал головой. Надежда умирает последней.

– Я буду в вашем кабинете. Позвоните туда, если что-то понадобится.

– Непременно.

Закрыв за мальчиком тяжелую подвальную дверь, человек в черном вернулся к многострадальному столику. Парень начинает проявлять нетерпение. Ничего страшного в этом нет: ему придется замолчать не через неделю, как планировалось, а денька через четыре. Скажем, после того как разберутся с объектом номер три. Тогда он поймет, что никаких отклонений от плана не происходит, и вполне можно расслабиться.

Наклонившись над столом, человек посмотрел в гладкую маслянистую жидкость. На ее прозрачной поверхности колыхалось, слегка подрагивая, умное лицо, обрамленное модной, коротко стриженой бородой с проседью, усталые голубые глаза и лоб, через который пролегали глубокие морщины. Он коснулся рукой корытца, и отражение подернулось рябью. Годы не красят никого. Впрочем, какая разница, у него никогда не было желания становиться фотомоделью. Просто жаль, что он не обнаружил ту самую Книгу, когда ему было лет семнадцать. Тогда он успел бы сделать намного больше. Хотя кто знает? Глядя на мальчика, можно понять, что в семнадцать, к сожалению, в голове не столь много ума, как хотелось бы… Мудрость, словно искушенная развратница, предпочитает ласкать лишь тех, кто получил от жизни достаточный опыт.

Человек коснулся рукой металлического предмета, лежащего на столе, почувствовал, как тот приятно холодит кожу. Эликсира в принципе достаточно, но следует заготовить побольше целебного средства, чтобы у исполнителя в будущем не случилось нехватки. Просто на всякий случай. О… Он совсем забыл сказать одну вещь мальчику, тот отвлек его мысли своим желанием посмотреть комнату изнутри. Должно быть, он уже наверху. Надо перезвонить ему и проинформировать, что требуется срочно нанимать нового курьера.

Человек в черном сделал шаг в сторону табурета, на котором лежал громоздкий мобильный телефон, – на вид ему было лет пять, а то и больше. Он не услышал, скорее почувствовал, как дверь снова отворилась. Однако на этот раз он обернулся.

Завидев серую тень на пороге, хозяин подвала сделал предостерегающий жест.

– Стой на месте. Я же сказал – тебе СЕГОДНЯ нельзя сюда приходить.

Посетитель сдержанно, виновато поклонился.

– Извините. Я просто испугался, – сказал он, машинально оглядывая подвал.

– Чего именно? – усмехнулся бородач.

– Мальчика. Он прошел по лестнице буквально в одном метре от меня, я еле успел спрятаться в тени и закрыть глаза. Еще бы чуть-чуть – и он бы меня заметил.

Человек в черном отрицательно покачал головой.

– Если бы он тебя заметил, поверь – я бы знал об этом в ту же секунду.

Подумав, он не смог удержаться от мальчишеской издевки.

– Знаешь, свидание с тобой довольно трудно сохранить в тайне.

Гость поежился, как будто от холода.

– Прошу прощения. Поймите, меня все здесь пугает. Я ужасно нервничаю.

– Не волнуйся. Я ручаюсь – он тебя не увидит. Позже я постелю тебе здесь матрац в самом отдаленном углу. Но в данный момент в подвале тебе находиться действительно опасно. Если хоть одна-единственная капля попадет на тебя – сам знаешь, что будет.

Посетитель вздрогнул.

– Да. Знаю.

– Сейчас ты можешь ненадолго задержаться здесь, чтобы мальчик и верно не столкнулся с тобой, когда ты будешь возвращаться в кладовку. Но прошу тебя – не двигайся с места.

Посетитель преданно поклонился.

– Не беспокойтесь, я отойду подальше. Я очень давно мечтал посмотреть. У меня идеальное зрение, и даже издалека мне все будет видно, как на ладони.

Человек к черном повернулся к корытцу, давая понять, что разговор закончен. В конце концов, по поводу курьера можно будет позвонить мальчику и немного попозже.

Гость так же неслышно, как и вошел, с небывалой плавностью, словно по воздуху передвинулся на пятачок, находящийся с другой стороны от двери. На его лицо упал свет запыленной лампочки, озарявшей уголки подвала слабым светом. Он недовольно фыркнул, ибо, несмотря на безвредность электричества, в тени всегда чувствовал себя спокойнее. Запустив длинные пальцы в карман, он извлек упаковку томатного сока.

Человек в черном, стоя спиной к нему, глухо произнес:

– Но мы договорились, Гензель. Больше ты не сделаешь и шагу без моего разрешения.

– Да, господин, – покорно согласился вампир. – Как прикажете.

Глава двадцать пятая

Классики

(через сутки, 10 часов 12 минут)

Официантка с треском поставила на стол кружки с ледяным пивом. Она сразу узнала гостей, которые приходили два дня назад, предъявив VIP-карточку, а потому немного их побаивалась. Годы, проведенные на Земле, научили ее – начальство следует уважать.

– Вам сменить скатерть? – услужливо осведомилась она.

– Нет, спасибо. Если что-нибудь будет нужно, мы вас позовем.

Малинин, как и в прошлый раз, осушил половину литровой кружки одним глотком. Несмотря на то, что унтер-офицер не блистал умом, он отлично понимал, что их временный VIP-статус с холодным пивом в ресторанах обязательно закончится вместе с окончанием расследования. Счастье никогда не бывает вечным.

– Ну что? Так и не звонил? – ради приличия спросил он, сдувая остатки пены.

Калашников смотрел в глубь своей кружки. Через минут пять он расщедрился на ответ.

– Нет.

Малинин глубокомысленно хмыкнул, вложив в этот звук всю глубину своих сомнений. Алексей равнодушно пожал плечами.

– Похоже, босс вообще потерял интерес к расследованию. Когда я позвонил ему от Дракулы, он назначил мне аудиенцию на одиннадцать утра, а потом за полчаса до встречи его секретарша перезвонила и сказала – Шеф сам со мной свяжется, как будет время.

Со стороны Малинина опять донеслось бульканье – он не в силах был оторваться от вожделенного напитка. Опыт говорил – необходимо как можно быстрее выпить одну порцию, потому что обязательно принесут другую. Уж в этом он никогда не ошибался.

Подлетевшая официантка забрала пустую малининскую кружку. Посетители ресторана полными злобы взглядами проводили запотевшее от холода стекло, но промолчали.

– И это есть плохо, – продолжал Алексей. – Потому что когда Шеф неожиданно потребует, чтобы мы предстали перед его янтарные очи, то выяснится – сказать-то нам ему и нечего.

Даже сквозь стекло кружки было видно, что Малинин заметно погрустнел.

– Прошло два дня. Мы не нашли ни Гензеля, ни Сталина, – шаг за шагом добивал его Калашников. – Так что зря я радовался по поводу роз – зацепка ничуть не помогла. С анализом вещества тоже неизвестно что. И у Склифосовского, и у Менделеева мобильники отключены с позавчерашнего дня. Короче, наше дело труба.

Алексей без всякого удовольствия отхлебнул пива. Вкуса он не почувствовал.

Сзади раздались жидкие аплодисменты. На сцену вышел крепкий мужчина со светлой бородой, в расстегнутой на могучей груди рубашке. Поклонившись в зал, он взялся за микрофон. Народ безмолвствовал, углубившись в поглощение жареной картошки.

– Иду я, значит, из бани, – произнес мужчина густым басом. – Морда кррррасная!..

Крутанув руками, он показал, примерно каких размеров должна быть красная морда.

– Кто это? – с интересом спросил Малинин, вытирая рот. – Новенький, что ль?

– Ага, – тускло произнес Калашников. – Говорят, был в России губернатором.

– Какой губернии?

– Не помню. Начинал он с того, что народ очень здорово веселил. Всем так было смешно, что его за это губернатором сделали. А потом как-то раз он ехал по шоссе слишком быстро – и привет. Главный Суд с ним сразу разобрался: постановил, что каждый день он в этом ресторане выходит на сцену и пять раз подряд рассказывает одну и ту же историю.

– …А навстречу мне, значит, парень с веслом бежит, – продолжал рокотать басом мужик. – Я и остановился. Ну, думаю, чего бежит? Может, спросить чего хочет?

Он сделал привычную паузу для смеха, но никто из посетителей не засмеялся.

– Что-то у нас для всех деятелей шоу-бизнеса абсолютно одинаковые наказания, – подметил Малинин, принимаясь за вторую кружку. – Похоже, пока ему это даже в кайф.

– Так это пока, – хмыкнул Калашников. – А вот когда он тысячу лет подряд день за днем эту байку со сцены потолкает, так ночью с криком «Мама!» просыпаться начнет. Да и потом, чего тут мозги напрягать насчет наказания? Он же, извини меня, не Ким Ир Сен.

– Неправда ваша, – обиделся Малинин. – Гоголя-то, беднягу, как наказали – эвон ему досталось! На пять тысяч лет запретили есть сало, борщ и галушки. Видел я тут его давеча – не человек, а тень просто. Побледнел, исхудал. Страшное дело – так украинцев наказывать. Не знаю уж, как он сто пятьдесят лет продержался. Лучше бы сразу испепелили.

Калашников сочувственно развел руками.

– Особый случай. Он второй том «Мертвых душ» сдуру сжег, а Шеф очень уж прочитать эту книгу хотел, ему вообще все у Гоголя нравилось. Это только один московский классик писал, что рукописи не горят, а на самом деле еще как горят, за милую душу.

Малинин молниеносно оглянулся по сторонам, после чего склонился над столом – настолько низко, что практически лег лицом на скатерть.

– Вашбродь, – сказал он еле слышным шепотом, – а вы что, читали этого классика?

Калашников тоже перешел на шепот.

– Да. Запретное притягивает, ты же знаешь. Мне всегда было интересно, что с Москвой произошло после моей смерти – я все книжки на эту тему, что в город попадают, старался читать. Шефу, кстати, «Мастер и Маргарита» тоже по вкусу пришлась, я уж не знаю, почему он ее запретил. Может быть, потому, что там у него образ чересчур человечный, а он предпочитает выглядеть страшнее. Но только запрещай, не запрещай – бесполезно. Всегда найдутся фанаты, которые книгу по памяти надиктуют, а китайский «самиздат» выпустит. Но если бы он меня с этой книгой поймал, мне бы не поздоровилось.

– Э-э-эх… – завистливо протянул унтер-офицер. – Везет же вам, вашбродь. Мне вахмистр Козомарченко говорил, что в этой книге дюже много про баб голых пишут. Я с тех пор искал, искал ее на черном рынке – все ноги сбил, но так и не нашел. Боятся человеку из Учреждения продавать. Хотя вам-то вон не испугались. А картинки там есть?

– Мне неохота тебя разочаровывать, братец, однако там не только про баб, – доходчиво пояснил Калашников. – В общем, в двух словах не расскажешь.

Официантка подошла к столику с третьей кружкой пива. Малинин прикрыл глаза.

– Хорош, – предупредил Алексей. – Ты, Серег, не увлекайся.

– Да это ж как вода, вашбродь, – забубнил казак. – Если б хоть чарочку «беленькой» налили… А этого-то добра вылакай хучь с полведра – все равно не окосеешь.

Калашников не стал возражать. На Земле Малинин стоял на ногах и после литра водки.

– Ладно, дело хозяйское. У нас сейчас другие проблемы. Все-таки интересно, куда же мог деться Гензель? Полгорода перевернули, по городскому телевидению его портрет показали, в обществе зомби-вампирской дружбы обыск устроили – без толку. Как сквозь землю провалился. Точно тебе скажу – прячет его на квартире какая-то сволочь.

– Разве? Мы всех его знакомых пробили по компьютерной базе, – с сожалением оторвался от пива Малинин. – Никто с ним дружеских отношений не поддерживал. Девки – и той нету. С работы домой, с дома на работу. Скучно вампиры живут, как я погляжу.

– Знаешь, тебе бы такое хлебало – клыки, красные глаза, да руки в когтях – поглядел бы я, какая девка на тебя бы запала, – ухмыльнулся Калашников. – Но ведь Гензель нашел, где укрыться? Значит, один его контакт мы не проследили. Вообще фигня получается. Вроде мы в Учреждении такие мощные, всех под колпаком держим, все контролируем, мышь не чихнет. А тут исчезает пара человек разом, и мы понятия не имеем, куда они делись. Два трупа за сутки, маньяк с мензурками кислоты бегает – ну просто праздник какой-то. Как только этот тип сообразит, что мы о нем ничего и не разнюхали, сразу появится третий покойник. Такие, как он, трудностей не боятся. Интересно, зачем ему вообще Гензель понадобился? Неужели сугубо из-за цветов? Сомнительно, розы он и так мог купить.

Мужик с бородой закончил монолог и ушел со сцены, однако никто этого не заметил.

Малинин похрустел жареной картошкой, обдумывая слова начальства.

– Вашбродь… А может, этот вампир и есть убийца? На работе-то он аккурат сутки не появлялся. И после того как мы его прижучили, нападения в городе прекратились.

– Ты не одинок в своих мыслях, братец, Краузе тоже так полагает, – щелкнул пальцами Калашников. – Но должен тебе сказать, как родному, – я в этой версии искренне сомневаюсь. Если Гитлера убили ночью, то Монро прикончили в тот момент, когда возле кабаре собралась приличная толпа народу, собирающаяся на шоу. И как ты думаешь – неужели вампир с нестандартной внешностью не привлек бы к себе их внимание?

– Как пить дать, привлек бы, – согласился Малинин, с содроганием вспомнив Гензеля.

– То-то и оно. Нет, это не он. Да и на маньяка не похож, скучный тип – сидит себе у Дракулы, сто лет подряд всем цветы заворачивает. Не стыкуется. И вот еще…

Калашников снова перешел на шепот.

– Скажу тебе честно, у меня вот здесь, – он показал на область левого нагрудного кармана, – нехорошее предчувствие имеется. Совсем нехорошее. Сегодня вечером, максимум завтра с раннего утра, у нас на руках опять будет свежий труп.

Малинин быстро вытер рукавом мундира засаленный рот. Салфетками он не пользовался принципиально, считая их ненужным дворянским изяществом.

– И кого на этот раз убьют, вашбродь?

– В том-то и проблема, братец, что диапазон довольно широк, – еще тише прошептал Калашников. – От Клеопатры до Брежнева. Точнее сказать не получится.

Оба непроизвольно вздрогнули, когда у стола неожиданно нарисовалась официантка с подобострастной, будто заранее наклеенной улыбкой.

– Еще пива?

Глава двадцать шестая

Подготовка

(10 часов 44 минуты)

Сидя в старомодном кресле, убийца смотрел телевизор. По экрану то и дело бежали помехи, а из динамиков слышалось жужжание. «Рекламу» Гензелю сделали что надо… Каждые пять минут все каналы транслировали мертвенно-бледное лицо с потухшими глазами: «Если вы видели этого человека, срочно позвоните по номеру 666 666 666, звонок бесплатный для всех районов города».

К счастью, вампира удалось отправить в такое место, где его будут искать очень и очень долго. Жаль, что так получилось, но он сам виноват в своей забывчивости. Из цепи выпало нужное звено – теперь с человеком, организующим доставку курьеров, придется встречаться лично. Он переждал пару дней в своей берлоге, псы не вышли на его след – все по плану, можно снова выходить на охоту.

Да, объект номер три – не пожилой шизофреник и не истеричная актриска, может так закатать в лоб, что мало не покажется. Придется проявить ловкость, прежде чем парень рассыплется в пепел. Что ж, так даже интереснее. Сложность состоит в другом. Объект номер три – последний, обозначенный в прошлом послании, а новые изображения жертв еще не поступили – курьер привез с собой только эликсир. Вампира больше нет в его распоряжении, и чтобы узнать свежие новости, требуется напрямую пообщаться со связным. К счастью, все продумано, связной – надежный человек. Гензель предупреждал, что в случае крайней необходимости он может обратиться к нему лично – для этой цели они установили особый пароль.

…Быстро пробежавшись пальцами по светящимся резиновым кнопкам новенького мобильника, киллер набрал номер, неделю назад названный ему вампиром.

– Але… – ответил голос из динамика. Абонента было не очень хорошо слышно на фоне довольно сильного шума. Чувствовалось, что он зажал другое ухо рукой.

– Носферату … – произнес оговоренный пароль убийца.

– Эль сангре …[8] – откликнулся абонент. – Чем могу быть вам полезен?

– Прошу прощения за беспокойство, – откашлялся киллер. – Я всего лишь хочу спросить – у вас не ожидается в самое ближайшее время ничего… ДЛЯ МЕНЯ?

Из трубки продолжали доноситься треск и шипение. Мобильная связь в Аду работает отвратительно, но, откровенно говоря, было бы странно, если бы она была другой.

Голос, пробивавшийся сквозь помехи, звучал глухо, словно абонент говорил из бочки.

– К сожалению, пока ничего не поступало. Попробуйте позвонить завтра.

– Спасибо. Всего вам хорошего.

– Благодарю за любезность. И вам того же.

Он опустил руку с выключенным телефоном. Трудно, имея одностороннюю связь, угадывать желание заказчика – особенно теперь, когда вампира пришлось вывести из игры. Главное условие заказа – все должно быть выполнено предельно быстро, в сжатые сроки. Очевидно, теперь правила изменились. Да впрочем, стоит ли волноваться? Список новых объектов наверняка попадет в его руки буквально на днях. Возможно, уже завтра. Главное – не забыть вовремя позвонить.

Лицо Гензеля на телеэкране поблекло, сменившись другим роликом.

– Я Элен Мерил, визажист нового фильма «Казанова», – осклабилась пластмассовой улыбкой блондинка средних лет. – Три дня назад на меня упал башенный кран и размазал по асфальту. А теперь, благодаря косметике «Факс Мактор», я выгляжу как новенькая! И все потому, что только «Факс Мактор» остается на вашей коже дольше, заставляя ее держаться на щеках. Косметика «Факс Мактор» – ваша жизнь после смерти!

Убийце ужасно захотелось запустить в блондинку телефоном, но он сдержался. Переключать бесполезно – реклама всегда идет на всех каналах одновременно.

Хорошо, что сейчас есть возможность отвлечься. Но это кончится, и что же будет потом? Что случится после того, как он отработает все семь объектов и получит честно заработанный гонорар? Неужели ему придется на этом остановиться и продолжать убогое, скучное существование, которое обещает длиться десятками, а то и сотнями тысяч лет?

Вряд ли. Он заслужил лучшее. Возможно, он потребует эликсира про запас, объяснив, что использовал больше, чем ожидал. И когда через пару лет все затихнет, он снова выйдет на охоту, превратив это место в то, чего оно заслуживает – в настоящий Ад. Все досадившие ему свиньи будут наконец-то умирать по-настоящему, отправляясь туда, откуда не существует возврата. Очень хорошо, что заказчик доверяет ему. Ведь, по сути, у него нет никаких возможностей проконтролировать его работу.