Я – Виджая

Эпизод 9. Завоевание

Вика росла и неумышленно начинала пользоваться собственной привлекательностью.

– Что у вас опять происходит? – раздался над ухом пронзительный голос воспитательницы.

Вика с распущенным бантиком, наблюдавшая за отчаянной потасовкой мальчишек, повернулась и пожала плечами.

Маленький провокатор, сначала за обедом она, пока отвернулся Владик, отдала Сережке рыбную котлету, а потом, когда он подошел к ней поиграть, отвернулась. Мальчик обиделся и дернул ее за косу.

На удивление, Вика была очень терпеливым ребенком и редко плакала. Не стала хныкать и сейчас, но нанесенную ей обиду заметил Влад, ревностно оберегавший свою подругу.

Воспитательница растащила ребят, но они, шумно сопя, продолжали пытаться дотянуться друг до друга. При этом у одного под глазом наливался пурпуром синяк, а другой щеголял царапиной на щеке и наметившейся шишкой.

Воспитательница расставила всех по углам, но Сережа как-то умудрился сунуть Вике машинку, чтобы не скучала, Влад увидел, и ребята опять покатились по полу.

Вечером за нами пришла бабушка, и воспитательница о чем-то долго с ней говорила.

– Викуля, – бабушка тяжело опустилась на низкую скамейку. – Скажи, пожалуйста, почему рядом с тобой всегда мальчики дерутся? – спрашивала она, надевая на внучку курточку.

– Бабуля, – Вика говорила таким тоном, словно объясняла очевидные вещи. – Они же мальчишки, они всегда дерутся.

Пришла еще одна мама, и вывели Влада с подбитым глазом.

– Владик! – воскликнула она и присела, ощупывая сына. – Откуда это? Что случилось?! – женщина уже поднялась и с негодованием смотрела на воспитательницу. – Почему вы не следите за детьми?

Воспитательница что-то тихо говорила, время от времени косясь на нас.

Увидев свою маму, из группы с радостным криком выбежал Сережа, и вновь последовали возмущенные восклицания и вопросы.

– Почему мой сын всегда дерется из-за вашей внучки? – подошла к бабушке мама Влада. – Он же добрый мальчик, но стоит вашей Вике оказаться рядом, как сразу же возникает драка. Мне кажется, что она плохо влияет на детей. Если подобное будет повторяться, то мы будем вынуждены ставить вопрос о вашем пребывании в саду.

– Нашли виноватую! – всплеснула руками бабушка. – Ваши дети дерутся, а виновата моя внучка? Уж о чьем пребывании ставить вопрос, так это о вашем. Ишь, придумали. Вика никогда ни с кем не дралась. Пойдем, дорогая.

Бабушка потянула нас за руку, а Вика, повернувшись, помахала мальчикам.

– Вот ведь, вертихвостка растет, – донеслось нам в спину.

***

С того времени сестры и гандхарвы, не желая вызывать гнев Индры, обходили меня стороной. Мне никто не мешал, и я с удовольствием наблюдала за жизнью людей.

Время текло незаметно, казалось бы, мимо меня. Оторванная от развлечений и полностью поглощенная разворачивающейся на глазах пьесой, я перестала его замечать.

В толще воды появилось озеро, окруженное горными цепями, а среди них – черно-золотое мерцание, к которому меня необъяснимо потянуло.

По знакомой извилистой тропе я спустилась в нижний мир и вскоре уже шла по лесу, так сильно напоминающему тот, в котором первый раз встретила Торила.

Я шла осторожно и старалась не привлекать внимание. Птицы бесстрашно перелетали с ветки на ветку, едва не касаясь головы. Где-то пронзительно перекрикивались обезьяны. Шурша опавшими листьями, прошмыгнула ящерица. Деловито суетились белки, иногда замирая с шишкой в лапках и глядя на меня внимательными черными бусинками глаз. Остро пахло разогретой смолой и хвоей, а ленивый ветер временами приносил свежесть и звонкое журчание ручья.

Я любовалась красотой этого мира и прислушивалась к кишащей вокруг жизни. Что-то черное мелькнуло между светлыми стволами, расчерченными полосами: золотистыми – от проникающих сквозь кроны лучей и темными – тени. Я присмотрелась. То самое черно-золотое свечение, что я увидела в озере Индры, появилось и снова пропало.

На всякий случай я стала невидимой, и вовремя – мягко ступая и подергивая усами из-за деревьев вышла большая пантера. Она шла настороженно, почти припав животом к земле и прижав уши. Только лопатки двигались под лоснящейся шкурой, да морщился влажный блестящий нос. Словно чувствуя, хищник шел прямо на меня. Пришлось подняться в воздух, иначе бы он на меня наткнулся. Обнюхав место, где я только что стояла, пантера фыркнула, нервно дернула хвостом и пошла в другую сторону.

Все еще оставаясь невидимой, я последовала за ней. Я не знала почему, но зверь меня притягивал.

Упруго ступая по колкой подстилке из опавшей хвои, кошка приблизилась к ручью и вошла в звенящую воду. Встряхнулась и… в радуге сверкающих брызг возник обнаженный молодой мужчина.

Он откинул с лица мокрые волосы. Темные пряди хлестко ударили по спине, а между лопаток, вдоль впадины позвоночника стекали прозрачные ручейки. Тугие ягодицы переходили в крепкие бедра, те – в развитые икры. Незнакомец был в прекрасной физической форме. Словно почувствовав мой взгляд, он обернулся, и я едва не ахнула – зародившиеся подозрения переросли в уверенность – передо мной стоял Торил. То есть, конечно, уже не Торил, а тот, кого я искала. Кто же он сейчас, как раз предстояло узнать. Ясно было одно – мне предстоит иметь дело с оборотнем. Это меня не пугало, я и сама могла превращаться в животных, но сейчас решила повременить и, оставаясь невидимой, продолжала следить.

Перерождение не сохранило оставленные битвами шрамы, так же как и память обо мне. Изменило его лицо – еще по-юношески мягкое, но уже чувствовалась несгибаемая воля в прямом носе, высоких скулах и твердом подбородке. Только глаза… глаза остались моего Торила. Пронзительные и ласковые одновременно. Легко вспыхивающие гневом или страстью, и завораживающе-бездонные.

Он еще раз тряхнул волосами, избавляясь от остатков воды, и я зачарованно наблюдала, как разлетаются брызги от растрепавшихся прядей.

Очень захотелось прикоснуться, почувствовать их густоту, пропустить сквозь пальцы, но я сдержалась и смотрела, как великолепное тело скрывается под одеждой.

Одевшись, он пошел через лес, а следом за ним и невидимая я.

Мы спускались по тенистым тропинкам. В каждом движении мужчины сквозило, что в лесу он чувствует себя как дома – без труда ориентировался в густых зарослях, легко перелезал через поваленные деревья или продирался сквозь сплетение лиан, играючи перепрыгивал с валуна на валун. Вот только вся мелкая живность, что суетилась вокруг меня, бесследно исчезла, почувствовав крупного хищника. Полную тишину нарушал лишь шелест листьев, потрескивание раскрывающихся шишек и еле слышный стук, с каким падали высохшие иголки.

Постепенно деревья стали редеть, и между ними проглядывали жилые дома. Из тени и свежести утреннего леса мы вышли в пыль и шум пробуждающего города. В нарядных одеждах жители стекались к храму Матери-Кали. Там уже вовсю звенели колокольчики, призывая горожан на службу.

Встречные почтительно раскланивались с молодым человеком, только один, с жесткими, отливающими рыжиной волосами и странным красноватым блеском в глазах, посмотрел вслед и проворчал:

– Все благочестивые люди в храм, а Ратан Сисодия возвращается из леса.

Я присмотрелась – судя по богатой одежде и украшениям, он был знатного рода. В таком случае, откуда взялся окружающий его запах псины? Следом за недовольным мужчиной семенили дети, все мальчики, и слуги с серебряными подносами для служения.

Ни дочерей, ни жены видно не было. Либо он вдовец и счастливый обладатель одних сыновей, либо посчитал женщин недостойными присутствовать на службе.

Но не стала долго размышлять над этим, а последовала за Торилом, то есть, теперь за Ратаном.

Я сопровождала его до тех пор, пока он не скрылся в воротах расположенного на скальных уступах и возвышающегося над городом замка.

«Нелегко будет до него добраться», – подумала я, рассматривая толстые крепостные стены и массивные башни с узкими бойницами.

Но трудности не пугали, ведь я Виджая. Неторопливо спускалась к городу – было приятно чувствовать под ногами горячий камень. Это еще раз убеждало, что я действительно сбежала из Сварги и теперь полностью предоставлена сама себе. Сейчас мне надо как-то обратить на себя внимание Ратана. Попроситься к ним служанкой? Нет. Вряд ли женщина будет иметь шанс встретиться с господином, а в том, что Ратан господин или сын господина этого замка, я не сомневалась. Что вероятнее – попаду в гарем его отца, а это меня совсем не устраивало.

За спиной послышался перестук копыт, я оглянулась – меня нагоняла карета, которую тянула пара осликов.

Значит, все-таки, семья Сисодия посещает молебны. Я повеселела – служба – отличный способ попасться на глаза.

Дождалась, когда карета скроется за поворотом, убедилась, что по близости никого нет, и, приняв видимый облик, пошла к храму. Я встала так, чтобы Ратан меня видел и, не желая привлекать больше ничье внимание, накрыла голову. Я старалась не смотреть в его сторону, но чувствовала на себе изучающий взгляд… и не один. Попробовала незаметно обернуться и тут же встретилась со снисходительным взглядом красновато-карих глаз. Мужчина, что встретил Ратана у храма, продолжал беззастенчиво меня рассматривать. Я ниже опустила паллу сари и отвернулась, поймав взгляд Ратана.

Применять доступную мне магию и использовать чары в столь людном месте, посчитала плохой идеей, поэтому смиренно дожидалась конца службы.

Отзвенели колокольчики, затих трубный звук ракушки, и прихожане стали разбирать подношения. Получив от пандита тилак, я пошла к выходу и постаралась поравняться с семейством Сисодия. Подождала, когда они окажутся рядом, и сделала вид, что падаю в обморок. На мое несчастье Ратана окликнул отец, и он отвернулся, а меня подхватил тот самый красноглазый незнакомец.

Я попыталась вырваться, но он не позволил.

– Опасно столь красивой девушке ходить одной по жаре, – он отрывисто, словно пролаял, хохотнул и со мной на руках спустился к кувшинам с водой. – Пей, – поднес к моим губам глиняную пиалу.

– Извините, – покачала я головой и отстранила его руку. – не могу. Я держу пост.

– Подыскиваешь новую жену, Прамара? – я подняла взгляд и увидела, что с нами поравнялись отец и сын Сисодия.

В глазах сына читалось сожаление.

– Пустите, меня ждут дома, – увидев, что они уходят, я начала брыкаться, выскальзывая из рук, и Прамара вынужден был поставить меня на ноги.

К счастью, младший Сисодия еще продолжал смотреть, и уголки его губ дрогнули в улыбке.

– Позвольте вас проводить, опасно такой очаровательной девушке ходить одной, – не отставал Прамара, и собачий запах усилился, а в глазах мелькнул алчный огонь.

– Вас сыновья ждут, – я указала взглядом на толпящихся за его спиной детей. Засунув пальцы в рот и вскинув голову, они слушали наш разговор. Прамара поморщился, а я продолжила: – Я живу недалеко и прекрасно доберусь сама.

Показалось, что расслышала насмешливое хмыкание, но уже не стала смотреть, а постаралась поскорее ускользнуть от Прамара и побежала на другой конец города – поближе к лесу.

В следующий раз лучше встретиться с Ратаном в виде кошки. Тогда точно никто не будет хватать.

Укрывшись в зеленых зарослях, я обратилась в пантеру и отошла подальше от города, чтобы не напугать случайных путников.

Как ни странно, но даже в этом виде лесная живность меня не боялась, а продолжала оживленно гомонить в ветвях и в траве.

Несколько раз обезьяны пробовали задираться. Они спрыгивали с деревьев, но только собирались дернуть за хвост, как тут же отходили и, виновато бормоча, взбирались обратно. Бежать было весело – сильные лапы пружинисто ударялись о землю, хвост задевал длинные ветви, усы щекотала повисшая паутина, а нос улавливал малейшие оттенки запахов – что же, жить пантерой довольно приятно.

Ратана я больше не встретила, а, когда стало темнеть, устроилась на толстой ветке и, свесив лапы, уснула.

Утром меня разбудила упавшая на нос капля дождя. Стало щекотно, и я чихнула. Потом облизнулась – дождь показался невероятно вкусным, наполненным соком листьев и пыльцой цветов.

Довольно зажмурилась, но тут же распахнула глаза – слуха коснулись грозное рычание, прерываемое визгливым лаем и жалобным подвыванием.

Подобравшись, я спустилась и длинными скользящими прыжками неслышно побежала к источнику звука.

Первым в нос ударил резкий запах. Намного сильнее, чем тот, что я учуяла у Прамара. Потом увидела рыжих с желтыми подпалинами шакалов. Поджав хвосты и пригнувшись, они то наступали на свою жертву, то, взвизгнув, отступали. А заключенная в полукольцо, спиной к холму, взъерошив загривок, приготовилась к прыжку и обнажила длинные клыки черная лоснящаяся пантера.

Низкий рык огласил окрестности, и, не решаясь сделать первый шаг, шакалы опять попятились, но сзади уже поджидала я, и собаки, подпрыгнув, отскочили в стороны, когда услышали еще одно рычание. А я встретилась с настороженным и изучающим взглядом хищника.

Я видела окружающее его облако – черное с золотом, оно нервно подрагивало и ощетинивалось острыми лучами. Хотелось сказать, что я не причиню ему вреда, но нас прервали.

Один из шакалов, отпрыгнув при виде меня в сторону, угодил в своего сородича и от неожиданности прыгнул мне на спину.

Инстинкты захлестнули, и тяжелые челюсти сомкнулись на загривке пса. Визжа и нелепо размахивая лапами, он полетел и упал в рыже-палевую гущу.

На миг она замерла, а потом воздух пронзил протяжный вой, и клацанье желтоватых клыков.

Напружинившись, я выпустила когти в мягкую землю и приготовилась к отражению атаки, рядом, хлестко ударяя по бокам хвостом, возник Ратан. Мы коротко переглянулись и повернулись к врагам – один из них уже прыгнул, нацелившись мне на горло.

Ударом тяжелой лапы я отшвырнула его в сторону и схватила зубами следующего, слыша, как рычание Ратана заглушает треск ломаемых костей и визг собаки.

Я повернулась посмотреть, как у него обстоят дела и тут же почувствовала как шкуру на ноге вспороли острые клыки. Кажется, от моего рыка покачнулись деревья. Ратан сверкнул на меня глазами и, резко развернувшись и пнув в морды нескольких шакалов, одним прыжком оказался передо мной.

Тяжелые челюсти с хрустом смыкались на хребтах и шеях, лапы топтали, а когти рвали рыжие тела, я же, как могла, защищала тыл.

Сообразив, что перевес не на их стороне, один из псов задрал морду вверх и коротко взвыл. Противник начал отступать.

Ратан уже напружинился, чтобы их преследовать, но повернулся ко мне и, увидев, что я поджала лапу, остановился.

Я не возвращалась к человеческому облику, чтобы пока не вызывать вопросов, Ратан тоже не спешил обращаться. Подставив плечо и поддерживая, он помог мне дойти до ручья и, пока я пила, зализывал рану.

Я видела, как золотые лучи с черной окантовкой пытаются пробиться сквозь окружающее меня белое свечение. Почему-то образ пантеры не прятал, а наоборот, позволял видеть сияние спрятанного во мне магического дара. Но сейчас меня это не смущало. Я завороженно наблюдала за игрой света и цвета.

Черно-золотые стрелы окружали, пытались пробиться сквозь алмазную твердость света, когда же это не получилось, стали втягиваться обратно в окружающее Ратана свечение, цепляя при этом тонкие, ослепительно белые ручейки, и они охотно проследовали внутрь золотого облака. Я чувствовала, как энергия, покидая меня, уходит к Ратану и не жалела. Я хотела стать частью его, раз уж не могу впустить к себе.

Медленно, исподволь, они проникали все глубже, пока не достигли сердцевины и, сгустившись, не облепили Ратана сияющим контуром.

Словно что-то почувствовав, он передернул шкурой и недовольно проворчал. Затем посмотрел на рану, которая не желала затягиваться и рыкнул. Правда, рык больше напомнил просительное мяуканье. Заглянул мне в глаза и ткнулся лбом в лоб.

Я промурлыкала согласие и прошлась широким языком по черному блестящему носу.

«Вот и первый поцелуй», – грустно подумала, глядя на удаляющуюся лоснящуюся фигуру и подергивающийся хвост.

Я не торопилась обращаться, почему-то хотелось, чтобы Ратан заинтересовался мной, как девушкой, а не пригодной для продолжения рода самкой. И, положив голову на лапы, стала дожидаться.

Вскоре он вернулся с черной белкой в зубах и благородно положил ее передо мной, после чего ткнулся носом в рану и снова лизнул.

Окровавленная тушка не вызывала аппетита, я невольно сморщила нос и отпихнула ее здоровой лапой.

Ратан удивленно на меня посмотрел и вопросительно проворчал, я мотнула головой. Еще раз посмотрев и уверившись, что есть я не буду, он принялся с аппетитом уплетать добычу.

После того, как от белки ничего не осталось, Ратан стал умываться, а поскольку я была рядом, то иногда шершавый язык проходился по моему уху или усам. Несмотря на то, что расстались мы давно, да и пребываем сейчас в облике животных, но знакомый запах скрутил мышцы живота.

Словно отзываясь на призыв, Ратан утробно заурчал и попытался ухватить меня за загривок. Но в мои планы это не входило, и, получив лапой по носу, он обиженно заворчал.

Потом снова лизнул рану на лапе, боднул в лоб и вопросительно заглянул в глаза. Я согласно прикрыла веки, и Ратан, нехотя и постоянно оглядываясь, потрусил к городу.

Что же, он пошел за помощью, а это значит, что самое время мне исчезнуть. Не хочу, чтобы меня рассматривали, как нуждающуюся в приюте бездомную кошку, да и заинтриговать Раната не помешает – чаще будет думать.

Улыбнувшись своим мыслям, я снова приняла свой обычный облик и, невидимая, наблюдала, как вернувшись и недоуменно переглядываясь, две кошки обнюхивали место, где я недавно лежала и, естественно, ничего не нашли – запахов я не оставляла.

Было немного жаль, ведь они пришли мне помочь, но я точно знала что делаю.

Новый день начался с новой задачи – как в облике девушки обратить на себя внимание Ратана.

Донесшийся из города перезвон колокольчиков натолкнул на кое-какие мысли, и я деятельно принялась их воплощать. Вскоре уже сидела в ворохе ярких цветов и увлеченно плела гирлянды. Длинные разноцветные плети выглядели нарядно и празднично, такие не стыдно было предложить в качестве подношения и, напоследок украсив волосы цветком чампа, я спустилась в город.

Храм был окружен пестрой толпой. Кажется, весь город собрался здесь, вернее, его женская часть. Наверное, какой-то большой праздник, неужели Ратан Сисодия не придет на службу?

Я сидела на ступеньках и, через силу улыбаясь, продавала молящимся гирлянды, когда увидела приближающихся отца и сына. Еле удержала себя на месте и не побежала им навстречу, так хотелось поскорее посмотреть на него вблизи, но торговля пошла намного веселее.

Они поравнялись со мной вместе с одной пышной женщиной, держащей в руках поднос для служения.

– Господа, купите гирлянды. Только сегодня собранные. Посмотрите, все цветы распустились, ни одного сломанного, лепестки свежие, ароматные, – показывая товар, я неловко взмахнула руками, женщина оступилась и выронила поднос. Стараясь ее поднять, Ратан подбил поднос, и весь сундур из маленькой чеканной коробочки высыпался мне на волосы, а я умудрилась накинуть гирлянду на шею юноши.

Я и Ратан стояли посреди лестницы и недоуменно рассматривали друг друга: я – вся усыпанная сундуром, а он – с гирляндой на шее.

– Могу я поинтересоваться, кто вы такая, – вывел нас из замешательства голос Сисодия-старшего.

Я подняла взгляд и за его плечом увидела сверкающие глаза Прамара.

– Я пришла сюда после того, как захватчики разрушили мой город, – поспешно заговорила я. – Все мои родные погибли. Я боюсь жить в городе одна, поэтому обосновалась в лесу.

– В лесу? – воскликнул Ратан и многозначительно посмотрела на отца.

– А в лесу вам одной не страшно? – участливо поинтересовался Сисодия-страший. – На что же вы живете?

– Нет, в лесу меня никто не обидит, а от хищников я умею прятаться, – как можно более беззащитно ответила я и бросила короткий взгляд за плечо собеседника.

Старший Сисодия повернулся и посмотрел на прислушивающегося к нашему разговору Прамара. Затем мрачно повернулся ко мне.

– Кажется, теперь оставаться в лесу не так уж и безопасно, – заметил он, и за его спиной раздался голос подошедшего Прамара.

– Сисобия, как вы посмели задерживать девушку. Она упала мне на руки. Значит, она моя. Тем более, что моим детям нужна мать, а мне жена. Боги послали ее мне.

– Уверен? – развернувшись, поинтересовался отец Ратана и указал на нас: меня – обсыпанную сундуром, а Ратана – красующегося в гирлянде. – Кажется, ты неверно истолковал их волю или протянул руку не к своему.

– Это тебе так с рук не сойдет, – измерив нас сверкающим взглядом, проворчал Прамара, а затем взмахнул полами туники и направился в город.

– Он не отстанет. Извини, что наша личная неприязнь коснулась и тебя. Но одной тебе теперь оставаться опасно, – сказал отец Ратана. – У нас есть небольшой дом на самой окраине города. Там ты будешь в безопасности. Живи сколько понадобиться.

– Отец, а как же это? – Ратан обвел нас рукой.

– Я подумаю, – недовольно буркнул отец, а затем повернулся ко мне. – Пойдем, мы тебя проводим.

Эпизод 10. Такова наша воля

Вика росла, хорошела. Волнистые волосы закрывали лопатки, к тому же мальчики, несмотря на защиту Влада, постоянно старались дернуть ее за косу. И как следствие, девочка по полдня ходила с распущенными волосами, вызывая недовольство учителей.

Влад и Вика все больше сближались. Они уже пошли в школу, и мальчик всегда встречал нас у дома и провожал, при этом нес не только свой рюкзак, но и Викин. Мы бывали у него на дне рождения, что совсем не доставляло радости его маме.

Весной, когда звенели торопливые ручьи, а на ветках появлялись пушистые шарики, Влад всегда приносил подарок – самодельную открытку и шоколадку. Открытку Вика деловито прятала в портфель, а шоколадку ребята съедали вместе, пачкаясь и смеясь друг над другом.

Столь тесная дружба начала меня беспокоить – Вика слишком увлеклась этим мальчиком. Еще чего доброго эта дружба продлиться до конца обучения, а потом Вика захочет выйти за него замуж, в то время, как меня, а значит и ее, ждет тот, кому мы предназначены. Вике ни в коем случае нельзя ни в кого влюбляться.

Словно подтверждая мои подозрения, в один из зимних , ветренных дней, когда все девочки казались особенно взбудораженными, а мальчики преувеличенно безразличными, Влад, с красными от смущения ушами, вытащил из-за спины и подарил нам странной формы глянцевую красную открытку и такую же коробочку с конфетами. После чего поцеловал розовую от смущения щеку.

Вика совсем раскраснелась, но была очень довольна. В тот день, несмотря на сильный ветер, они долго гуляли после школы, а Влад отогревал наши замерзшие руки.

Я же решила положить этому конец и уже на следующий день, выбрав мальчика постарше и покрупнее Влада, выпустила на свободу свои чары.

Не зря Индра говорил, что перед апсарой не может устоять ни один смертный – мальчишка на мгновение замер, не сводя с нас остекленевшего взгляда, а потом, глупо улыбаясь, подбежал и толкнул в спину. Вика упала на пол, больно ударившись коленями, и незаметно смахнула набежавшую слезинку. Но это не укрылось от Влада. Мальчик сразу же набросился на обидчика.

Они лягались, размахивали кулаками и царапались, пока подбежавшие учителя их не растащили. С взлохмаченными волосами, синяками и разбитыми носами, они стояли и смотрели друг на друга исподлобья.

– Это Владик начал драться, – из-за спин учителей донесся голос девочки из параллельного класса. – Этот мальчик задел Вичку. Совсем несильно, но она упала, и Владик набросился на него.

– Вика, иди в класс, ничего с тобой не случилось, – строго сказала учительница. – А вы двое – завтра с родителями. Сейчас вам надо в медпункт, – она решительно пошла к кабинету врача, а мальчики обреченно поплелись следом.

Узнав, что в очередной раз сын подрался из-за нас, мама Влада все-таки перевела его в другую школу, подальше от дурно влияющей на него девочки. И Вика опять осталась одна. Она проплакав всю ночь, но на следующее утро пошла в школу с сухими, хоть и красными глазами.

Я ее жалела, хотела утешить, но девочка по прежнему не подпускала меня. Внешне оставаясь веселой и беззаботной, все больше отгораживалась от окружающих.

***

Отец и сын Сисодия вывели меня за пределы города. Там, посреди озера приютился небольшой дом.

– Здесь тебя никто не побеспокоит, – сказал отец Ратана, переправляя меня на лодке. – Можешь жить столько, сколько захочешь.

– Но в храме… – воскликнул Ратан.

– Позже! – оборвал его отец.

– Ты можешь смотреться в воду озера, а я буду смотреть в воду пруда внутри нашего замка, тогда мы сможем увидеть друг друга, – повеселев, предложил Ратан, а потом понизил голос: – Ведь это тебя я встретил в лесу?