ЛУЧНИК. Книга 1. Холодное Солнце Драмины. Часть 1

– Это рейдер Верховного Трибунала Конфедерации. На связи – Координатор Воррн.

– Никаких указаний на ваш счет нет. Я требую покинуть воздушное пространство планеты. Иначе. – Лицо офицера, (или Генерала?), приобрело еще большую надменность.

– Капитан, а не послать ли нам парочку «указаний» большого калибра? – Раздался веселый голос Кригуса: все, (Воррн – тоже), вздрогнули: Кригус не имел голоса, в прямом смысле слова, а коммуникатор «Молота» порой преобразовывал его ментальный в звуки трудно переносимой высоты.

Вопрос Кригуса моментально сбил с офицера всю спесь, а в его голосе появилась растерянность, слегка усиленная коммуникаторами:

– Но… но я, действительно, не получал…

– А это уже Меня не интересует. – Воррн готов поставить на место любого, а не только дежурного офицера. – Мне необходима немедленная связь с Президентом, или, по крайней мере, с кем-то компетентным из его окружения. И потрудитесь доложить своему начальству, как вы встречаете представителя Верховного Трибунала. – Последнее, конечно, можно было не говорить, но во избежание дальнейших проволочек поставить на место зарвавшегося офицера Воррн посчитал не лишним.

Лицо визави, и без того не отличавшееся здоровым цветом, обрело смертельную белизну, офицер буквально запричитал:

– Простите. Простите, пожалуйста. Будьте снисходительны. Пожалуйста, не надо никому сообщать. Пощадите, у меня трое маленьких детей…

«Везде одно и то же», – прошептал Сибурн, а Воррн, уже зная, что дальнейшая расторопность офицера гарантирована, уже миролюбиво успокоил его:

– Хорошо! Но в дальнейшем. – Дальше продолжать не было смысла.

Дальше, пока, по крайней мере, в воздухе, никаких препятствий не было. Связь с резиденцией Президента установилась за достаточно короткое время: всего скорее, она была постоянной, но желание «поиграть мускулами», как всегда, опережает разум.

Увы, связь, оказалась неважной: без видео, и треск в эфире такой, что можно услышать только отдельные слова, или короткие фразы. В конце концов, все согласовано: и время, и радиомаячки, и остальная «мишура».

Голос в эфире был сонным, постоянно путающим Лингву с языком планеты настолько, что коммуникаторы сходили с ума, если он до этого у них был.

Первый рейдер приземлился на президентский аэродром точь-в-точь с обговоренным временем. Из-за ближних строений тотчас выскочили три автомобиля, и на высокой скорости, губя белизну недавно выпавшего снега, начали приближаться к рейдеру. Два как бы были пустыми, а из окон третьего выглядывали стволы, всего скорее, стрелкового оружия.

Машины остановились метрах в двадцати от рейдера. Долгое время в них не наблюдалось никакого движения: стволы, при желании, можно было принять за нарисованные.

Ожидание явно затягивалось. Воррну это надоело первому.

– Раунграсс, люк.

Воррн, вальяжно потягиваясь, вышел наружу. Солнце, которое было напротив, уже всплыло над домами и, отражаясь от свежего снега, нестерпимо слепило глаза. Возможно, на это и рассчитывали встречающие. Воррн легко сбежал по трапу и остался стоять, внешне не выражая ни каких эмоций. И сразу же открылась дверь первого авто, и на снег спрыгнул малопредставительный человек, при этом, чудом не упав на скользкую поверхность уже подтаявшей и безвозвратно гаснущей чистоты.

Представился он, ни много, ни мало, Комендантом зданий резиденции Президента.

– Искренне рад засвидетельствовать свое почтение Великому Воррну. – Человек излучал такое сплошное радушие, что растаял бы воск. – Мне, как Коменданту, поручено встретить и разместить вас «по высшему разряду». Господин президент, к сожалению, во внеплановой поездке, – и вернется только через несколько дней. Ваше прибытие ожидалось позднее, поэтому, вероятно, и произошли некоторые нестыковки. Но не беспокойтесь, вам создадут все надлежащие условия. Информацию, которая вам потребуется, получите своевременно и в полном объеме. Так что, пока отдыхайте. – Комендант лихо отчеканил, вероятно, заученный текст.

Все, казалось, хорошо, но Воррна не отпускало чувство необъяснимой тревоги. Жаль, не удалось попрактиковаться в связи с Корном. Сейчас бы это не помешало, поскольку, не пришло еще время демонстрировать ни тревогу, ни озабоченность.

Корн не перестает удивлять. Он неторопливо сбежал по трапу, как ни в чем не бывало, прошел мимо и прошептал: «Я согласен. Тут что-то не так».

«Да, но пока соблюдать спокойствие. Оружие держать „под хвостом“, – (это означало – наготове, но скрыто)». Видеть скрытую угрозу – тема многих психологических тренингов, но для Воррна, а теперь и для остальных – теперь, своего рода, страховка.

Воррн отключился, но уже адаптеры отозвались частыми вибрациями. Его нервное возбуждение, похоже, активировало оружие: какое-то время световые индикаторы хаотично перемигивались, пока не остался горящим один, оранжевый. Сибурн и один за другим еще человек пятнадцать, прикинул Корн, высыпали на площадку. Нападение на рейдер довольно сомнительно, но и поведение «встречающей стороны» понять сложно.

«Штыки» все еще никак не проявляли себя, продолжая торчать в окнах, но теперь окна уже нельзя принять за нарисованные картины, ибо штыки неритмично покачивались.

Воррн продолжал беседовать с Комендантом, но, Корн услышал, что тон разговора начал приобретать жесткие нотки. И дверцы машин одна за другой открылись, но на волю никто не вышел. Что-то надо предпринимать, но что? Корн посмотрел на напряженную, как пружина, фигуру Сибурна, хмурые лица других бойцов, и решение пришло само собой. Блаженно потягиваясь, он зачерпнул горсть мокрого снега, скатал снежок и бросил его в Сибурна. Ответ прилетел незамедлительно. А следом подключились и остальные, какое-то время стояла веселая неразбериха: снежок мог прилететь с любой стороны, – только успевай увертываться, но постепенно игра обретала свою осмысленность: команда распределилась по площадке и теперь контролировала всю подозрительную территорию.

«Штыки» сменились сначала удивленными, а затем и заинтересованными лицами. С десяток солдат высыпали, было, из автобуса, но, получив, видимо, втык, с недовольными гримасами вернулись обратно.

И операторы в рейдере тоже не теряли времени даром – приводили в боевое состояние штатное оборудование. Воррн, боковым зрением заметив действия команды, остался весьма довольным. К сожалению, не удалось проверить команду в деле перед отлетом, но то, что сейчас увидел, говорило о серьезной подготовке. Вероятно, подобный вариант проигрывался десантниками на Базе, но, все равно, настолько слаженных действий от наспех собранной команды Воррн не ожидал. Что ж, с такой командой можно и «воевать». А с Корном надо, не откладывая в долгий ящик, поработать.

А в действиях Коменданта, похоже, просматривалась только одна логика: задержать десант на возможно большее время, но зачем? Что могло произойти на планете с момента заявки на космодесант? И, вообще, что происходит помимо того, что Драмина входит в очередной ледниковый период?

На все вопросы Воррна Комендант отвечал односложно: возможно, это связано с плохим знанием Лингвы, на котором он пытался говорить, вероятно, полагая, что на драминском его не поймут. Тем не менее, из его путаных ответов выяснилось, что поездка Президента связана с новым конфликтом, но не слишком якобы серьезным: это случается каждый год в сезон цветения и плодоношения крумпру. Чувствовалось, что Комендант ожидал интереса к этому факту, но вопросов не последовало, и он насупился и принялся носком вычурно расшитого сапога разминать вылетевший из-за машины снежок.

Корну изрядно надоел весь этот «балаган» с Комендантом: в то время как Воррн все еще пытался разговорить упрямца, его заинтересовал сам аэро – (или космо?) – порт. Внушительные размеры его намекали на его большую значимость, но летательных аппаратов не видно, не видно и потенциальных пассажиров, коими должен быть заполнен большой аэропорт, если это не военный аэродром, но и самолетов, – а, судя по длине полосы, это должны быть самолеты, – нет. Низкие домики мало походили на ангары, – это, как бывший летчик, Корн не мог не признать. Впрочем, кто знает, какая здесь техника?!

«Разберемся позже» – Потеряв интерес к аэродрому, Корн обратил внимание на деревья, обильно рассаженные везде, где не было твердого покрытия. Издалека деревья смахивали на березы, особенно, когда они после преждевременного снегопада, но при ближайшем рассмотрении мелькнувшая искра радости от встречи с пусть напоминанием о родине сменилась разочарованием: листья оказались толстыми, уродливыми иголками.

– Не прикасайтесь к ним, – они очень ядовиты в это время. А еще и снег выпал не вовремя. – На полпути остановил его голос Коменданта. И очень вовремя остановил: с дерева, к которому Корн направлялся, на него метнулся огромный зверюга.

Честно говоря, Корн не успевал. Никто бы не успел. Да, и что толку? Сломать руки? Но это же естественная реакция?

А какова должна быть реакция на ослепительную вспышку перед глазами?

Корн, естественно, ожидал, что его сомнет эта огромная масса, но уж никак, не теплого липкого душа с примесью колких осколков. Теперь предстоит еще и длительная чистка, притом что и сшита форма из немаркого материала.

– О нет! – Отчаянно простонал за спиной Комендант. – Это же Рут! Что я скажу Их Превосходительству? – Заметив удивленные взгляды Воррна и Корна, тут же пояснил. – Это же любимый плискант Их Превосходительства. Был. Что я теперь ему скажу?

– Но он же… – Начал Воррн.

– Нет-нет! Рут, вовсе, не нападал, это он так играет. Играл. – Быстро перебил его Комендант.

– Сломав человеку хребет… – Пробурчал кто-то из десантников.

– Это случается крайне редко. Поверьте мне. – Плаксиво возразил Комендант. – Рут – очень добрый. Был. – Он тяжело вздохнул. – Кстати, мое имя тоже Рут. Их превосходительство…

Заметив, как Корн и Воррн перекинулись быстрыми взглядами, Комендант Рут пояснил:

– Конечно, это не обязательно, но …. Но, Господину Президенту нравится, когда его называют Ваше Превосходительство. Позволю себе рекомендовать учесть это. Так вот Их Превосходительство в шутку назвал своего любимого плисканта моим именем. Правда, милая шутка? – Засмеялся Рут Первый, как его тут же мысленно обозвал Корн.

И Воррн «услышал» Корна и насмешливо подтвердил:

– Конечно, милая!

Не заметив иронии, Рут просиял, и на радостях, тут же забыв, кажется, о плисканте, пригласил всех отобедать в отведенных им апартаментах. Десантникам, естественно, это не показалось лишним: желудки настоятельно требовали пищи, и будущее имело совсем неясные перспективы. Получив согласие Воррна, и не возразив по поводу того, что обедать будут по очереди, Рут что-то негромко приказал одному из вышедших из машины красочно разодетому, вероятно, офицеру. Офицеры мигом прекратили свое занятие, – а занимались они тем, что слишком уж вожделенно не спускали глаз с оружия, работу которого они только что видели. Последовал короткий взмах руки, и из-за длинного приземистого здания выкатились еще с полдесятка таких же, как и первые, машин. Руки десантников мгновенно скользнули к оружию. Увидев подобную реакцию, Рут энергично зажестикулировал руками, одновременно издавая нечленораздельные звуки. Воррн успокаивающе поднял левую руку, и руки десантников вернулись в исходное положение, но каждый был готов мгновенно вступить в бой.

Машины, неуклюжие и несколько неказистые снаружи, изнутри оказались выше всяких похвал.

Комендант, с первого взгляда определив, кто в команде – Главные, пригласил Воррна и Корна в свою машину. Корн оглянулся на Сибурна, и тот сразу же почесал нос – «спокойно – все под контролем». А Воррн уже входил в машину. Комендант пропустил вперед Корна, вошел следом. Эта машина оказалась еще шикарнее: все блестит, обивка кресел – кожа, чья, не ясно, но выделки великолепной, – (дед Корна был знатным кожевником, какое-то время и внука пытался пристрастить к этому делу, пристрастить не пристрастил, но знания дал).

Машины оказались излишеством, либо, предназначались для совсем иной цели. Проехали метров триста-четыреста всего, и оказались у трехэтажного помпезного здания с резными колоннами в виде фигур фантастического, – (а может быть, и нет: кто знает, какая здесь фауна?) – вида зверей. Все фигуры имели высоту метра три, некоторые – возможно, четыре, ну, что-то около того – возможно, их рост – видимость от обилия и помпезности фигур. Все это, и в самом деле, и удивляло, и подавляло. Как и несоразмерно длинная лестница, ведущая к парадному входу на втором этаже.

Корн краем глаза отметил, что солдаты остались сидеть в своей машине: охрана, или конвой? – но беспокоить остальных своим открытием не стал, а для себя решил держать этот факт под контролем. Уже передвигаясь по лестнице, Рут оповестил, что Резиденция Президента, – (то есть, «Их Превосходительства»), – находится напротив. А пристанище Рута, – (коммуникатор так и перевел: «Пристанище»), – сразу за зданием Резиденции. Машинально посмотрев в указанном направлении, Корн заметил в окне напротив поспешившую быстро исчезнуть фигуру. «Обложили, похоже, по-полному», – слегка усмехнулся он и пошел следом за остальными, неторопливо накапливая готовность к любым неожиданностям.

Еды оказалось много, неожиданно много, что абсолютно не соответствовало полученной характеристике планеты. Но выпивки не было. Слегка прикрытое неудовольствие десантников было явно заметно. Корн, как ни старался, так и не вспомнил сведений об алкогольных пристрастиях драминян. Рут, как раз, проходил мимо, и Корн без обиняков спросил, можно ли где-нибудь приобрести выпивку.

Рут сначала попытался выразить непонимание, затем туманно лепетал про трудное время, затем выяснилось, что все можно купить у Главного повара, но цена…

Воррн на предложение Корна сразу же согласился: «В разумных пределах – разрешаю». Выпивка оказалась рядом, за стенкой, там же находился и аппарат для списывания «кредитов». Цену повар вначале заломил запредельную, но после определенных намеков, посокрушался – посокрушался, да и скинул ее почитай в три раза.

Десантники справедливо меняли друг друга, кредиты незаметно, но таяли. Потом к десантникам присоединились несколько красочно разодетых офицеров. В общем, пиршество растянулось до обеда.

Рут, как устроитель завтрака, усердно принимал участие в торжестве и, в конце концов, «наклюкался», – и разговорился. Оказалось, что и плисканта он ненавидел всей душой, что все ему надоело, а удерживает его в Резиденции только любовь к дочери Президента. Он стал настолько разговорчив, что на него начали коситься уже тоже изрядно пьяные офицеры.

Корн, подозревая назревающий конфликт, без особого труда вывел Рута на улицу. Рут сильно шатался, вис на Корне и требовал отвести его к невесте. Воррн, конечно же, полностью контролировал ситуацию: правая рука – сзади, – ничего страшного, действуй.

Воррн малось ошибся. Рута, что называется, «понесло»: то он плакал, что его не любят, то хвастался, какой он ценный. А уже у входа в Резиденцию, тоже на уровне второго этажа, чуть не перевалился через перила на растущее внизу точно такое же дерево, какое Рут недавно назвал ядовитым. Чудом Корну удалось его поймать, после чего благодарность Рута потеряла всякие границы. Напрасно Корн понадеялся, что все закончилось: из резко распахнувшихся дверей выскочила девица и принялась хлестать Рута какой-то тряпкой, выкрикивая на ходу смесь, видимо, ядреных ругательств, не воспринимаемых коммуникатором.

«Похоже, это и есть невеста! Однако, крута». – Определил Корн. Как поступать в таких случаях, он не знал, и поэтому стоял с видом тоже провинившегося человека. Наконец, невеста исчерпала весь свой гнев, – и только тогда заметила скромно стоящего рядом Корна.

– Извините, пожалуйста. – Ее бледное лицо быстро покрылось пунцовыми пятнами, и она, смутившись, скрылась за дверью.

– К невесте мы не пойдем. – Изменил свое решение Рут. – Пойдем ко мне. Найдем там бутылку-другую вина. И пусть кое-кто потом просит прощения. – При последних своих словах он тревожно покосился на дверь.

В домике Рут немедленно ушел за вином, – и пропал. Корн пождал-пождал, а потом заглянул в соседнюю комнату, и нашел Рута крепко спящим на голой скамье. Убедившись, что с Комендантом ничего не случится, он вернулся к десантникам.

Его уже ждали. Все планы коренным образом переменились. С Воррном сумел связаться его агент. Всей информации агент не знал, но и то, что известно, говорило, что ситуация на планете начала приобретать состояние чрезвычайной, и требовала самого оперативного вмешательства. Воррн уже затребовал сопровождающего, и с нетерпением ждал его прибытия.

Глава четвертая

ДРАМИНА – ЭТО ДРАМА?

Планета Драмина. 3011 год приведенного времени.

1. Тревожное пробуждение

Гиранд проснулся в ужаснейшем состоянии. Такого состояния не бывало, пожалуй, лет десять. Конечно, он не вскочил с кровати и не бросился выяснять причину его. Совсем не к лицу ему, хозяину двух, или, считай, трех земель уделять много внимания дурному настроению. Ну, болит голова, – так кружка доброго вина снимает любую боль. Может быть, лежал не так, или сон был плохой…. Сна он так и не вспомнил, зато, вспомнил, что в его сети попалась заветная дичь и давняя его страсть – Зака. Да, как ловко все получилось! Зака теперь молиться будет на него за свое спасение – как-никак, это он «спас» ее от «насильников». Жаль только, что нельзя торопить ее, овладеть ее телом сегодня же: Зака – женщина горячая, может и руки на себя наложить, или, что хуже, и кинжалом пырнуть, как вчера этого дурного Собла, когда тот вдруг решил позабавиться с ее дочерью. Дочь! Так, вот она – причина его дурного состояния.

– Зув! … Зув! – Что есть мочи заорал он. Не услышав за дверью ни единого движения, Гиранд злобно метнул в дверь опустевшую кружку, и дверь, царапая пол глиняными осколками, тотчас распахнулась. Полусонный Зув, споткнувшись об осколки, схватился, было, за метелку, но Гиранд нетерпеливо одернул его:

– Все спишь? Смотри, попадешься под горячую руку – сдеру три шкуры. Девчонку нашли?

– Нет, хозяин. Как сквозь землю пропала. Все, что могли, обыскали. – Зув виновато разводил руками, всерьез опасаясь за три свои шкуры.

– Может, и сквозь землю. – Задумчиво, сквозь зубы, пробормотал Гиранд: поговаривают, что девчонка вроде бы в прапрадеда своего пошла: есть в ней какая-то Сила, – говорят, посмотрит своими глазищами – мурашки по всему телу. Да, и самому Гиранду не единожды становилось не по себе, когда, случалось, пересекались их пути.

– Что, хозяин? – Не расслышал Зув.

– Ничего. Одежду неси. – Грубо оборвал его Гиранд и рывком поднялся с кровати, умудрившись одновременно энергично почесывать волосатую грудь. Гиранд совсем не похож на других драминян: в отличие от них был более чем волосат, и кожу имел грубую и совсем не такую бледную. Некоторые намекали, что он из племени северян, когда-то перекочевавших южнее, а потом разбавивших свою кровь кровью неженок-южан, но так и оставшихся северянами по духу и плоти, а кое-кто выдвигали и вообще фантастическую версию: будто бы отцом его является некий застрявший на Драмине инопланетянин. Своего отца Гиранд не помнит совсем. Был он, или нет, теперь однозначно останется тайной. Так это, или нет, но Светило его не обжигало, и кожа не покрывается пузырями при длительном нахождении обнаженным под палящими лучами. В отличие от горожан, для которых бледность кожи – чуть ли не признак причастности к знатности рода, для Гиранда и его сподвижников, наоборот, чем грубее кожа, тем сильнее «кровь», а значит, сильнее род. Осталось их, к сожалению, немного, – пара-другая десятков настоящих мужчин. И сотни, тысячи других, готовых безоговорочно пойти с ними до конца за правое дело – за право сильного решать все в этом мире.

Гиранд, как всегда – небрежно, натянул на себя засаленную, давно требующую стирки одежду, затем, всем телом ощущая ее запущенность, брезгливо скинул все в угол и, не взглянув, слушает его Зув, или нет, буркнул сквозь зубы:

– Снеси все Лу. Пусть постирает. С оплатой не скупись, не бедный я, хватит разговоров о моей жадности.

Зув покорно склонил голову, но не издал ни звука. За многие годы с того времени, когда Гиранд купил Зува у торговца оружием, они настолько привыкли к такому стилю общения, что, кажется, другого уже и не представляли. Один только раз Зув не выполнил распоряжение, и не потому, что забыл, а потому, что справедливо посчитал, что это нанесет вред его хозяину, и был так жестоко избит за это, что с тех пор угроза содрать три шкуры казалась, пожалуй, страшнее смерти. Поэтому он моментально исчез за дверью, и тут же появился с другим комплектом одежды.

Гиранд из всего этого надел только брюки. Он размашистым шагом прошел до выхода, и коротким, но сильным, ударом ноги распахнул дверь. Светило, ярко отражаясь от скопившейся за ночь лужи, ударило в глаза, ослепило на долгое время. Но такое состояние всегда только радовало Гиранда, вот, и сейчас он остановился на пороге с закрытыми глазами, нежась под согревающими лучами, пока не прошла веселая карусель разноцветных кругов.

Погода, кажется, одумалась. Минувшие трое суток многим показались наказанием Творца за все прегрешения. Еще бы! За какие-то кро-су разыгралась такая круговерть, что день стал ночью, и это притом, что земля побелела от выпавшего снега.

Гиранд уже начал опасаться, что не выполнит договор. Опасаться ли? Он же почти согласился с Ярном, что это как раз и есть наказание-предупреждение за то, что они хотят сделать.

Но вчера с рассвета пошел дождь, – и лето вернулось, а договор пришлось выполнять.

– Принесите еду в сад. – Крикнул он, не обращаясь ни к кому, и, не дожидаясь ответа, начал обходить лужу, поскользнулся и едва не упал.

Зув, услышав крепкую брань, юркнул за двери и поспешил на кухню. Там он как бы не увидел, как потешаются у окна поварята. Лишь, тихо спросил:

– Еда-то готова?

Вместо ответа испуганные поварята схватились за миски и поварешки, мгновения – и вереница подносов уже летела к выходу.

Прием пиши, независимо от времени и места, всегда в этом доме походил на ритуал. Гиранд не устанавливал единого времени и числа едоков – одно лишь условие: ровня с ровней. Ровней себе он считал тысяцкого, сотников и еще десяток-другой человек, причастных к большим делам. Во время еды, как правило, решалось множество вопросов, планов, а так же наказаний и поощрений. Невозможно угадать и опасно не угадать время: о жестокости Гиранда, не случайно, ходили вести одна другой страшнее. Поэтому сообщение о том, что стол накрывается, веером разлеталась по поместью, не оставляя безучастным никого, ибо виновного в обрыве этого ритуального «веера» ждало наказание не меньшее, чем опоздавшего, или не явившегося.

– Где Га? – Глядя в тарелку, сурово спросил Гиранд, опять не обращаясь ни к кому. – Совсем распустились. – Он в сердцах стукнул кулаком по столу.

– Га зализывает раны. – Неприкрыто усмехнулся Сол, извечный соперник Га за место возле Хозяина. – Со вчерашнего дня так и не поднялся. – Несмотря на извечную вражду, тем не менее, смягчил он свое сообщение.

Гиранд надолго, не скрывая угрюмости, замолчал, остальные, человек двадцать, подождали-подождали, и принялись за еду. Молчание затянулось, и все уже начали считать, что гроза миновала, как вдруг Гиранд грохнул по столу кулаком так, что стопка мисок подскочила и свалилась на землю.

– Где Зака? – Он только что не взревел, быстрым взглядом окидывая всех. – Я спрашиваю, где Зака?

– Хозяин, прости великодушно. Не успел предупредить. – Зув выскользнул из-за куста, но остановился на безопасном расстоянии. – После вчерашнего Заке очень плохо, поэтому еду ей унесли в ее комнату. – И Зув осмелился поднять голову. Гиранд сразу погасил гнев, примирительно махнул Зуву рукой, и тот тут же исчез из виду.

– Девчонку нашли? – Похоже, гроза только начиналась: глаза сами опускались под грозным взором Гиранда. – Я не понял, девчонку нашли?

– Нет, Хозяин. Информация противоречивая. Кто-то видел ее возле того ненормального, Ларака, кто-то видел ее с дедом. Рут сообщил, что она, вроде бы, в Строгоре, но он сам ее не видел. А еще он сообщил, что сюда едет Президент. Но главное, прилетели десантники. – Не переставая пережевывать внушительный кусок мяса, скороговоркой выпалил Сегул. Торопливость его была легко объяснима: трапеза может быть прервана в любой момент, и когда-то еще удастся поесть снова.

– Слава Творцу, наконец-то… – Вздохнул Гиранд. – Надеюсь, на этот раз оружия будет достаточно.

– Новость плохая, Гиранд: десант привел небезызвестный тебе Воррн.

– ЧТО? – Гиранд, кажется, взвился до самых небес. – Почему я узнаю это только сейчас? – Перегнувшись через стол, он ловко схватил Сегула за кадык, – излюбленный, между прочим, жест, – и крепко сдавил его между указательным и средним пальцами.