Дневник дылды

– Давай! Только не говори, что не умеешь стрелять! – попросила я, наконец, доведя его до тира.

Брюнет с сомнением оглядел несколько ружей и владельца аттракциона, а затем перевёл на меня удивлённый взгляд.

– Ты ради этого выдернула меня после школы? Господи, я мог сейчас лежать дома, есть пиццу и размышлять об ужасе этой жизни, – закинув голову, пожаловался Егор.

– Мне без разницы, что ты думаешь. Я привела тебя сюда, чтобы ты вернул мне долг, – после моих слов, спортсмен заинтересованно посмотрел на меня. – Ты не отдал медведя, когда я его честно выиграла, поэтому Твоё Величество обязано вернуть мне животное! И непростое, – только хочу закончить фразу, как меня перебивают.

– А золотое, – хоть с сарказмом, но всё же улыбнулся баскетболист.

– Нет. Вон того медведя, – закончила я, указав на висящего огромного зверя, с бантиком на шее.

Игрушка была в половину меня ростом и очень толстая.

– Чтобы получить его, Вам понадобится попасть во все десять банок. Максимум один промах, – встрял пожилой мужчина, за прилавком.

Несколько раз оглядев меня с ног до головы и прикинув что-то у себя в голове, Лаврентьев положил на стойку бумажную купюру и взял в руки винтовку. Я уже была готова запрыгать от радости, когда на лице этого парня появилась усмешка. И почему я так забочусь об его настроении?

Прицелился – первое попадание, второе, третье… Он так хорошо стреляет?

После девятой упавшей банки, брюнет, расслабившись, попал в полку, так и не задев картонный цилиндрик. Глубоко вздохнув, опять берёт в руки оружие и… попадает!

– У Вас сбит прицел. Стреляет ниже нужного, – произнёс Егор, забрав огромную игрушку.

Затем, не удостоив меня взглядом, сунул её мне в руки, кинув через плечо только «сама носишь».

Зверь оказался очень большим и мягким. Бабочка на шее была сшита из красной атласной ленты, а глазки из красивых блестящих бусинок. Теперь по набережной шёл более-менее расслабленный Лаврентьев, а за ним я, укутанная в шарф и с огромным тёмно-коричневым медведем. «Класс»!

Следующей остановкой стал ларёк с хот-догами, продавщица которого (достаточно молодая девушка. Возможно, наша ровесница) старательно хлопала ресницами перед брюнетом. Парень даже не заметил этого, а рыжая, увидев плетущуюся следом меня, с медведем, лишь презрительно фыркнула, чудом сдержавшись и не кинув в меня горячей сосиской.

– Лаврентьев, обращай хоть немного внимания на своих дам, а то меня до вечера убьют, – пожаловалась я, оттирая салфеткой пальцы от соуса.

Плюшевое животное постоянно выскальзывало из-под руки, поэтому я была очень благодарна, когда баскетболист, наконец, его забрал.

– Я не видел, – отмахнулся он, рассматривая морду своего приза. – Я же не виноват, что они такие чокнутые.

– Я, конечно, обещала Лизе развеселить тебя, но не ценой своей чести, – с театральной строгостью, буркнула я.

Ещё несколько раз мы останавливались около маленьких магазинчиков с выпечкой или сладостями. До сих пор понять не могу, как Егор смог столько всего съесть. Последним перекусом стал купленный в магазине шоколадный торт. Ели мы его на лавочке, одноразовыми вилками, купленными в том же супермаркете.

– Пойдём, – произнесла я, когда брюнет проглотил последний кусочек.

– Куда? – непонятливо переспросил он и вопросительно выгнул бровь.

Тяжело вздыхаю, но всё же хватаю его за руку, рывком подняв со скамейки.

– Никакого права выбора, – напомнила я слова, сказанные в школе, и, прихватив игрушку, направилась в одном мне известном направлении.

Выкинув упаковку от десерта, мы пошли в сторону большего здания, окна которого изнутри были затянуты сеткой. Если всё получится, то Лаврентьев ещё мне скажет «спасибо», если нет, то я сама себе не завидую.

Встряхиваю волосами, пытаясь отогнать плохие мысли. Обернувшись, замечаю, что парень догадался о нашей следующей остановке, поэтому остановился и окинул меня рассерженным взглядом.

– Камбарова, ты издеваешься? – воскликнул он, отшатнувшись от меня. – Зачем мы сюда пришли?

– Если пришли, значит надо. Не упирайся, идём! – скомандовала я, начав толкать Егора в спину.

Парень сопротивлялся изо всех сил, но моя врождённая упорность смогла одержать вверх. Когда мне всё-таки удалось допихать брюнета до входа, мы быстро прошли коридор и оказались перед массивной деревянной дверью.

Как Вы поняли, это был частный спортивный клуб, владелец которого оказался бывшим папиным одноклассником, поэтому мне даже не пришлось платить, чтобы арендовать баскетбольное поле на часок-другой.

– Что мы тут делаем? – уже порядком разозлившись, спросил Егор, оглянувшись на меня. – Если ты хочешь, чтобы я передумал по поводу команды, то не выйдет! Можешь тоже самое передать Лизе! – почти выплюнул эти слова Лаврентьев и направился к двери.

– Нет, мне абсолютно всё равно на тебя. Я просто решила, что не плохо будет повысить собственные навыки баскетбола, – как можно спокойнее произнесла я, подобрав с пола один из нескольких мячей.

Встаю за штрафную линию и целюсь. Снаряд летит точно в квадратик над кольцом, но после соприкосновения с ним падает мимо. Подхожу, забираю мяч и повторяю всё заново. Опять не вышло.

– Неправильно кидаешь, – раздалось тихое замечание со стороны выхода.

– Так покажи, как правильно, – попросила я, но моя провокация не подействовала.

Парень всё так же стоял около порога, не говоря ни слова. Тогда я беру ещё один мяч и повторяю действие. Как и ожидалось, в кольцо он не попал. Егор стоял в стороне, поэтому я кидаю ещё несколько раз, забыв об правильном положении рук и тела, которое плохо запомнила с уроков физкультуры. Несколько минут в зале раздавались только удары резиновых снарядов, пока, наконец, один из них не попал прямо в цель, из-за аута.

Но было одно «но»:

Его кинула не я…

Лаврентьев перехватил один мяч, и даже не напрягаясь, закинул его прямо в кольцо. Признаться честно, то, с какой лёгкостью Егор его бросил, заставило меня просто открыть рот и стоять, не дыша.

Чёрт, он сделал это на автомате, даже не стараясь, словно знал, что мяч в любом случае полетит по нужной траектории.

– Смотри, у тебя не работают кисти, – сказал брюнет, подойдя ко мне. – Нужно, чтобы на одной руке мяч лежал, а другой ты только поддерживала его баланс. Затем разгибаешь ведущий локоть и запястьем заканчиваешь движение. Давай покажу, – после объяснения Егор встал ко мне за спину, и, обхватив мяч поверх моих ладоней, поставил пальцы в правильное положение. Смешно вспоминать, как этот же человек отказывался танцевать со мной, чтобы лишний раз не касаться, а сейчас сам практически обнимает меня. Приходится задержать дыхание, чтобы не чувствовать слишком приятный одеколон. Несколько секунд, и снаряд летит точно в корзину. Как? Это не подвластно моему мозгу! – Поняла? – у меня хватает сил только на кивок, а затем, чтобы сразу отойти. – Повтори.

Целюсь и, прокручивая в голове все советы парня, бросаю. Как назло, резиновая сфера совершает несколько оборотов по кольцу и падает за внешний край.

– Почти. Давай ещё, – скомандовал спортсмен, подав очередной мяч.

Ловко возвращаю снаряд и стоически выдерживаю удивлённый взгляд напарника.

– Давай пока ты. Я что-то устала, – притворно потягиваюсь и сажусь на скамейку, около края поля.

Егор, поняв мою задумку, сначала фыркнул и уже хотел ответить чем-то колким, но, вовремя остановившись, благодарно улыбнулся и переключил взгляд на щит.

Без меня, в виде якоря, Лаврентьев двигался лучше и быстрее, не говоря уже про прыжки. Честно скажу, та грация, лёгкость, какое-то неописуемое чувство свободы, окутывающее его невидимой аурой, – всё это было красиво. Нет, не просто красиво, а шикарно! Поэтому я, решив не мешаться, подобрала колени под себя, уместившись на узкой лавке, рядом с плюшевым медведем. В конце концов, моей целью на сегодня было показать, что без баскетбола Егор не сможет нормально жить, и я эту задачу выполнила.

Аккуратно достаю телефон из заднего кармана и включаю видеосъёмку. Конечно, очень хочется убедить саму себя, что я снимаю его, чтобы показать Лизе, или кому-то ещё, но через несколько секунд мне приходится признаться, что именно эта запись для меня. Только для меня и никого более.

В будущем, если я когда-то опущу руки, то посмотрю её ещё раз и пойму, что просто так сдаться нельзя. Ведь нет хуже врага для человека, чем он сам, а если во всём этом присутствует гордость или обида, то дело на грани гибели. Возможно, сегодня я выдернула Егора с этой границы.

Впервые за несколько последних дней я увидела, как Егор искренне улыбается. Чисто, по-детски, так, что у самой губы растянулись до ушей. Он выглядел так, словно несколько лет назад потерялся, а сейчас нашёл свой родной дом.

В любом случае, даже если я ничем не помогла ему с будущим решением о баскетболе, то в этот час он счастлив.

И почему-то именно это показалось мне самым главным.

Глава сорок седьмая

– Ему нужно имя, – неожиданно сказал Лаврентьев, когда вечером мы шли в сторону моего дома. Сегодня пятница, поэтому на улицы высыпались толпы людей, готовых праздновать начало выходных, до конца этих же выходных. – Может, Тишка?

Перевожу взгляд на медведя, которого до этих пор стойко несла в руках, несмотря на его приличный вес. В огнях зажжённых гирлянд мягкая шерсть переливалась всеми цветами радуги, иногда бликуя особенно сильно.

– Он не похож на Тишку, – возразила я и откусила от булочки с вишней, которую держала свободной кистью.

После спортзала мы зашли в пекарню, где скупили половину витрины. Радостная буфетчица в подарок налила нам по большому стакану горячего шоколада, который идеально согревал в вечерний мороз. Если бы не этот чудесный напиток, то мои пальцы, держащие игрушку и чашку одновременно, давно бы посинели и отказались двигаться.

– А на кого он тогда похож? – улыбаясь, спросил Егор и забрал у меня зверя. Когда тяжесть пропала, я с неподдельным кайфом подвигала затекшей конечностью. – Может, Миша?

– Ты банален, – подытожила я. Оглядываю улицу, дабы найти хоть какую-то зацепку, для будущего имени, пока не нахожу её прямо в руках парня. – Бублик!

Удивлённый спортсмен даже остановился от такой новости, дожёвывая выше указанную сдобу. На запах еды к нему подошёл очень лохматый пёс, размером не больше корги, который сразу уткнулся в коленки брюнета и несколько раз потёрся об них. Я уже подумала, что Лаврентьев сейчас прогонит несчастное животное, но вместо этого, он сел на корточки и, несколько раз поломав булочку, протянул её собаке. Зверь недоверчиво понюхал еду, а затем, не поверив собственному счастью, проглотил всё одним махом.

Порывшись в бумажном пакете, я достала и так же скормила сосиску в тесте, а потом и пиццу. Съев все лакомства, щенок начал ластиться к ногам, всё ещё сидевшего Егора. Недолго думая, и вовсе запрыгнул к нему на руки. Спортсмен на это только рассмеялся и без тени брезгливости почесал нового друга за ушком.

– Вот кому подходит имя Тишка! Так ведь, малыш? – Вы даже не представляете, сколько нежности было в его тоне. Парень радостно теребил зверя по щекам, изредка целуя макушку. – Всегда мечтал о собаке! Смотри, какой он милый!

– Так что мешало завести? – спросила я, глядя на эту картину со стороны.

При воспоминании, что дома меня ждёт такой же комок радости и обнаглевшего характера, на душе стало теплее.

– Сначала родители, а потом Лиза. Она, конечно, не отказывалась, да и я не просил, но мне кажется, что не позволит, – пока Егор обнимался с мохнатым чудовищем, белого цвета, с крупными чёрными пятнами на ушах и морде, я, быстро сфотографировав их, отправила сообщение блондинке.

Ответ не заставил себя долго ждать, поэтому уже через минуту я произнесла:

– А если бы тебе прямо сейчас разрешили взять Тишку домой, ты бы согласился? – юноша, даже не обернувшись на меня, воскликнул:

– Конечно! Я ради этого красавца полгода полы бы мыл! – серьёзное заявление.

Быстро пересылаю ответ Лизе. Получив сообщение, я улыбнулась и, не скрывая счастья, обратилась к Егору:

– Лиза согласна на Тишку, при одном условии, – после этих слов, глаза парня радостно загорелись, и он вместе со щенком на руках развернулся ко мне. – Ты должен вернуться в баскетбол.

Глава сорок восьмая

– Нет! Нет! Нет и ещё раз нет! Моя собака не будет носить розовый ошейник! – кричал на весь зоомагазин Лаврентьев, уворачиваясь от меня.

Щенок радостно тявкал из-под распахнутой мужской куртки, которая теперь грела не одного, а сразу двух своих хозяев.

– Он не розовый! Он фиолетовый! Ты что разницы не видишь? – в том же тоне возмущалась я, тыча в лицо собеседника вышеуказанным обмундированием. – Он светоотражающий! Это же безопаснее для вас обоих!

– Я ночью не хожу! И Тишка тоже. Вот смотри, красный! И ярко, и мужественно! – схватив с полки первый попавшийся ошейник, произнёс Егор.

Осматриваю товар и действительно подмечаю, что он явно лучше остальных, поэтому в следующую секунду он уже летит в корзину для покупок.

Хожу между рядами с косточками, ища какой-нибудь подарок для Веньки. Лаврентьев медленно плёлся за мной, прижимая к груди завёрнутую в куртку собаку, словно это не животное, а игрушка, которую он так долго ждал. Хотя, в каком-то плане так и есть. Заметив неуверенный и даже напуганный взгляд спортсмена, я не удержалась и спросила:

– Ты чего? В зоомагазинах не был? – получаю в ответ отрицательный кивок головой. – Вообще? У тебя хоть кто-то из питомцев был? Ну там, птичка или рыбки?

– Нет. Мне всю жизнь говорили, что я не смогу должным образом за ними ухаживать и переводили тему, – пробормотал друг и грустно усмехнулся.

Даже грустно. Я бы не смогла без Вени. Представив на секунду ужасно скучную и однообразную жизнь без любимого чихуахуа, в которой Егор провёл семнадцать лет, меня передёрнуло.

– Пошли, выберем вам «рулетку», – быстро перевела я тему, утащив эту парочку к другому стенду.

Десятки разных приспособлений, начиная от обычных и заканчивая профессиональными, для декоративных собак и бойцовских.

– Почему их так много? – прошептал Егор, в шоке оглядывая всю витрину.

– Они для разных целей. Если ты не хочешь готовить Тишку для поступления в полицейскую академию, то вот такой вам вполне хватит, – пояснила я, протянув самую простую чёрную катушку на десять метров. – Удобно в ладони держать? – Лаврентьев лишь кивнул, перехватив её за ручку. – Тогда возьми на всякий случай поводок. Вдруг не сразу сможете ею пользоваться.

Следующим шагом стал выбор домашнего комбинезона. Да-да! Вы не ослышались! Эти двое заявили, что им нужны одинаковые пижамы, поэтому сейчас Егор осматривал сотни вешалок, старательно вспоминая свою одежду.

– Лаврентьев, тебе восемнадцать, какие пижамы? – глубоко вздохнув, взмолилась я.

Моё внимание привлёк висящий в нескольких сантиметрах от меня костюмчик для декоративных собак. Не совладав с соблазном пополнить Венин гардероб, делаю несколько шагов влево, дабы лучше рассмотреть одежду.

Вдруг парень радостно крикнул и встал, держа в руках мягкий плюшевый комбинезон в виде кролика (даже ушки были). Показательно закатываю глаза, но убрать широкую улыбку мне не удалось.

– Только не говори, что у тебя дома лежит огромное кугуруми в виде зайчика! – рассмеялась я, но мне в ответ на полном серьёзе кивнули.

– А ты что тут делаешь? – перевёл он тему, когда я решала, какая футболка Веньке понравится больше. Сославшись на то, что его ничего не устроит, я взяла обе и новые ботиночки в придачу. – Ника, тебе скоро восемнадцать стукнет, какие ботиночки? – писклявым голосом спародировал меня Лаврентьев, за что получил шутливый (почти) подзатыльник.

– У меня декоративная собака. Тут прощается, но я признаю! – сразу выкрикнула я, опередив словесную тираду брюнета. – Тишке тоже пойдут костюмы!

В итоге, мы купили несколько мешков корма, поводок, «рулетку», ошейник, лежанку, одежду, игрушки, шоколад для собак и очень много всего. Сейчас мы вдвоём тащили несколько мешков из зоомагазина, Бублика, Тишку, рюкзак с недоеденными сладостями и самих себя (что, кстати, после насыщенного дня тоже было достаточно сложно).

Проводив меня до дома и вернув обратно медведя и несколько покупок для Вени, Лаврентьев в нерешительности остановился на крыльце. Когда я, попрощавшись, уже хотела зайти, он неожиданно сказал:

– Спасибо! Действительно спасибо, не только за день, но и за баскетбол, и за Тишку, – не глядя на меня, поблагодарил парень и поцеловал в макушку щенка.

Эта картина заставила меня в миллионный раз за день улыбнуться. В голову тут же полезли мысли, как эти двое будут мило смотреться во время игры или в парке, на пробежке.

– Не за что. Только я тебя прошу: не забывай его кормить! И выгуливать! – наставительным тоном, напомнила я, спустившись к ним по лестнице. – А теперь, когда ты обрёл священное животное, я могу тебя посвятить…

– Кто тебе дал право посвящать меня в кого-бы-то-ни-было? – издевательским тоном спросил Лаврентьев и поудобнее перехватил свою мохнатую ношу.

– Я дала себе право, заткнись. Так вот, – театральным голосом вновь начала я, – я посвящаю тебя в собачников! Да будет так до конца веков, пока кто-нибудь не предаст нас всех клану кошатников, или я не разлучу вас! – торжественно воскликнула я и дала щелбан Егору.

Затем наклоняюсь и, поцеловав Тишку в лоб, глажу его за ушком.

– Ты? – вопросительно выгнул бровь Лаврентьев.

– Я.

– Я?

– Нет, я.

– Ты?

– Да, я.

– Так всё-таки я?

– Лаврентьев, иди домой!

Глава сорок девятая

Дома меня ждали родители, с Вениамином на руках. Обнаглевшее чихуахуа лениво окинуло меня взглядом, но всё же принялось за изучение новых игрушек, недовольно фыркая.

– Ника, это Егор был? – «ненавязчиво» спросила мама, наливая чай, пока я старалась затащить Бублика в комнату, нанеся наименьший урон дому и всему живому.

Родительница к огромному плюшевому зверю отнеслась так спокойно, словно я приношу их каждый день.

– Да, – прокряхтела я, усадив подарок на диван, в гостиной.

– Сегодня Виталик заходил, – мне уже не нравится начало, потому что она достала с верхней полки упаковку шоколадного печенья, которое мы получали либо на праздники, либо при плохих новостях. – Он показал нам этот сайт для поиска партнёров. У тебя уже столько заявок, почему ты им не отвечаешь?

– Потому что у меня есть партнёр, и мы уже начали готовиться, – как можно спокойнее объяснила я, мысленно придумывая пытки для своего лучшего друга.

Вот дёрнул чёрт его за язык…

– Я ничего не имею против Егора, – с сомнением оглядываю её: бедная кружка при этих словах жалобно хрустнула под натиском пальцев, – но он ведь баскетболист. Чтобы научить его танцевать хотя бы на уровень ниже среднего понадобится время, а твои соревнования через месяц.

– Мы успеем. Он быстро схватывает и уже довольно хорошо танцует медленный вальс, – стараюсь вложить в голос как можно больше уверенности, но под изучающим взглядом мамы быстро сдуваюсь.

– А теперь представь: сколькому ты могла бы уже научиться, не будь у тебя такого якоря, – а вот сейчас мне стало очень обидно за Лаврентьева. Он не настолько плох, чтобы у него за спиной говорили такие гадости. – Что тебе мешает общаться со своим Егором в школе или после уроков? Зачем тащить его на танцы? – склонившись над столом, спросила она, почти коснувшись поясом халата тарелки. Не нахожу, что можно ответить, поэтому мама продолжила. – Мы посоветовались и решили, что тебе стоит сходить на встречу. Завтра в парке в двенадцать часов. Не опоздай, – и, не дождавшись моей реакции, она повернулась к выходу.

– С каких пор Вы с Виталиком решаете, что мне делать? Почему тебе перестал нравится Егор? Не ты ли сама предлагала ему заниматься со мной? Представь, как это будет выглядеть со стороны, если я откажусь от него, – встав из-за стола, начала засыпать я вопросами.

Скрещиваю руки на груди, в попытках отгородиться.

– Представила. Ничего плохого не случится. Если сама не можешь ему сказать, то дай мне номер, я позвоню. У тебя завтра встреча, и не забывай, я уже общалась с ним, и если ты завтра придёшь без нового партнёра, то бойся меня, Вероника, – прошипела она таким страшным голосом, который тотчас убил во мне последнюю искру надежды.

Обращение по полному имени – худший страх подростка.

Закончив свою тираду, мама, явно наслаждаясь своей победой, направилась в спальню. Только когда она вышла из комнаты, мне удалось нормально вздохнуть, оперившись на спинку стула. Так нельзя. Я не могу сказать Лаврентьеву, что прекращаю с ним занятия. Это просто нечестно!

Взгляд невольно упал на сидящего на диване Бублика. На секунду мне показалось, что взгляд медвежонка потускнел, по сравнению с тем, какой он был на набережной.

Подхожу и обнимаю игрушку, зарывшись пальцами в шерсть. Плюшевая ткань впитала в себя тонкий, едва уловимый аромат одеколона спортсмена, как губка воду. На душе стало ещё хуже.

За своими размышлениями я не сразу услышала писк телефона. Достав гаджет, нажимаю на новое уведомление. Смартфон сразу открыл переписку с Лизой и новое только что загруженное видео.

Несколько секунд шла загрузка, а затем на экране появилось улыбающееся лицо блондинки.

– Ника, я соглашалась на то, что ты приведёшь собаку и моего брата-баскетболиста. А в итоге у меня в квартире завелось два кролика, – смеялась она, переведя камеру на Лаврентьева, играющего на полу с Тишкой. Оба силуэта были одеты в кугуруми, в виде зайцев, одно из которых мы совсем недавно вместе купили в зоомагазине. Парень кидал мячик, дожидаясь, когда новый питомец его принесёт. Судя по мокрым торчавшим из-под капюшона ушам, щенка искупали. – Мне эта парочка скоро разнесёт весь дом! Я оставила их всего на пятнадцать минут, и они умудрились перепутать шампунь для животных с моим дорогущим кондиционером! Теперь у Тишки шерсть мягче моих волос! – в притворном ужасе воскликнула девушка, время от времени переключая камеру.

Сейчас на ней не было привычной банданы. Её место заняла розовая повязка с бантиком, которой часто пользуются бьюти-блоггеры. Макияжа практически не было, но от этого она стала лишь милее.

Когда запись выключается, я ставлю её на «повтор» снова и снова, пока наконец, несколько слезинок не скатывается по щекам. И после этого я должна отказаться от парной работы с Егором?

Нет, я не могу это сделать.

Глава пятидесятая

Суббота

Выходной начался, честно говоря, не очень. В восемь утра в комнату зашёл папа и сказал, что пора собираться на встречу. Меньше всего мне хотелось думать, что сегодняшний день может обернуться обретением нового танцевального партнёра и неприятным разговором с Лаврентьевым.

Бублик, сидящий около рабочего стола, поприветствовал меня взглядом своих пластиковых глаз, когда я, наконец-то, соизволила встать с кровати. Венька, увидев мою новую игрушку, сразу залез на медвежонка и отказывался слазить, так и уснув на нём. Сейчас эта картина показалась ещё более милой, чем вчера. Чихуахуа растянулось поперёк лап плюшевого зверя, уткнувшись носом в атласный бант. Мимоходом, погладив щенка, я спустилась на кухню, где, на столе, меня уже ждал завтрак.

– Как спалось? – бодро спросила мама, словно это не она вчера заставляла меня кинуть одноклассника (а может быть, уже друга?).

– Лучше бывало, – тихо буркнула я, принимаясь за свой йогурт.

Больше мы за едой не разговаривали. Лишь быстрое «накрасься нормально!» было кинуто мне вслед, когда я, с чашкой кофе, ушла собираться.

Натягиваю джинсы, кофту, подаренную Ксюшей, несколько украшений и сапожки, прямо на ходу расчесывая волосы. На макияж трачу не больше пяти минут, так что его наличие вполне можно оспорить. Затем, схватив рюкзак и крикнув родителям: «Буду поздно!», я выбежала из дома.

Часы показывали полдесятого, а мне нужно ещё успеть посетить Малюкова. Если я не ошибаюсь, то рыжий сейчас валяется в своей постели, не собираясь встать до обеда, но я была решительно настроена разрушить его планы.

За полчаса я дошла до дома друга и остановилась под его окном. Достав из заднего кармана телефон, набираю парня. Несколько минут слышатся только гудки, пока, наконец, Его Величество не соизволило поднять трубку.

– Ника? Ты чего так рано? – сонно спросил парень, зевая.

– В окно выгляни, – хрипло перебила я.

Я старалась приложить к словам как можно больше стали, но голос предательски сорвался, что не скрылось от спортсмена.

– Всё нормально? – не отвечаю, увидев движение за шторами. Вот Малюков отодвигает синюю ткань, показываясь мне. – Что случилось?

– Спускайся. У тебя полторы минуты, иначе я поднимусь к Вам, – пригрозила я и скинула звонок.

Виталик сразу задёрнул обратно занавеску, пропав из моего поля зрения.