Послание в будущее

«На сцене появляется наиученейший, наиглавнейший и наиумнейший среди собравшихся». Почему-то Ясем знает имя – профессор Давид Вихонековский.

«Все долго и упорно аплодируют ему, когда он поднимается на кафедру. Затем тишина, и он обращается к собранию с торжественной речью».

– Стоп! – сказал я, – в грезах Ясема был наш профессор?! Его ведь также зовут… Что же это получается?

Третья Часть

1. Туман средневековья

Два дня и две ночи подряд я занимался расшифровкой записи нашей беседы с профессором, скрупулёзно сверяя все с историческими фактами, и каждый раз удивлялся, когда все сходилось.

Тем временем Тамара исследовала лечебные источники, разбросанные по огромному парку городка Лухачович, и в конце парка нашла очень красивое озеро.

На третий день она сказала:

– Хватит тебе сидеть в номере. Пойдем, пройдемся по парку.

Мы пошли.

Осеннее солнышко грело, настроение у нас было хорошее. По пути нам встречались пронумерованные лечебные источники. Мы все перепробовали.

Наконец, мы нашли приятную лавочку на солнышке и присели.

Загадка профессора не давала мне покоя. Он говорил про очевидца событий четырехсотлетней давности, во что трудно было поверить. Кто он? Как донес средневековые события до нашего профессора?

Я так и спросил Тамару:

– Как ты думаешь, рассказ Вихонековского – реальность, или его фантазия?

Тамара задумалась:

– Он же специалист по Коменскому и знает все тонкости той эпохи, вот и получается правдоподобный рассказ, который можно назвать рассказом очевидца.

Я ответил:

– Да. Его рассказ имеет твердую историческую основу. Тридцатилетняя война так и началась, ударив по спокойной жизни Братского Единства. Они были вынуждены покинуть Фульнек. Епископы, пасторы и приход Братского Единства скрывались от преследования императора Фердинанда, и им действительно дал убежище граф Жиротинский. Именно в Брандисе над Орлицей Коменский писал «Лабиринт мира и рай сердца» и там же, возможно, он и узнал о гибели своей семьи от ужасной болезни в Пшерове. Правда и то, что старейшины Братского Единства направили Коменского в Лешно на поиск земель, куда они могли бы переселиться. Наконец, правда и то, что вместе с Коменским туда направили и пастора Златоуста.

– А Ясем, ученик Коменского, он тоже упомянут где-нибудь? – спросила Тамара.

– Нет, но это не значит, что такой мальчик не мог там правда жить.

– Конечно, – ответила Тамара, – мало ли кого не упоминают в источниках…

– Однако его рассказ очень реалистичен. Не может человек так «увидеть» тот средневековый мир только из учебников и книг.

– Ну, ты сам знаешь, фантазия способна на многое.

Я ответил:

– А у меня ощущение, что он там был. В любом случае, так хочется послушать продолжение.

Тут я услышал женский голос за спиной:

– Господин профессор приглашает вас к себе.

Обернувшись, мы увидели секретаршу нашего профессора в теплых лучах солнца. Она увидела, что привела нас в замешательство, и сказала:

– У него дачный домик на берегу озера Лухачович. Это совсем рядом, и если вы желаете последовать за мной, я отвезу вас к нему.

Несколько минут спустя, мы стояли во дворе дома профессора и любовались восхитительным видом на озеро, где над водой сгустился загадочный туман. Нас пригласили внутрь, предложив располагаться у камина, в котором потрескивал огонь. Минуту спустя, секретарша выкатила профессора в коляске и сказала:

– У вас час времени до следующего приема лекарств.

Профессор выглядел не очень хорошо, однако, был достаточно бодрым и сказал без особого приветствия:

– Уверен, вы много спорили о правдивости моего рассказа и задавались вопросами, откуда я могу знать многие детали, которые невозможно вычитать в учебниках и в книгах по истории. Это рассказ очевидца.

Я спросил:

– Где же сам очевидец?

Игнорируя мой вопрос, он сказал:

– Так вы хотите услышать продолжение?

– Конечно, хотим!

Он сказал:

– Тогда приготовьтесь и не забудьте включить диктофон…

2. Перед лицом тяжелого испытания

В день начала опасного путешествия, перед рассветом, пастор Златоуст поднялся на гору, возвышающуюся над Брандисом, и сел в траву, развернувшись лицом к востоку. В правой руке он крепко держал чудотворный крест святого Яна Гуса. Накануне архиепископ Кирилл передал Златоусту эту исключительную реликвию, чтобы чудотворная сила креста охраняла посланников в дороге. Братья верили, что этот крест помогал Яну Гусу в молитвах во время заточения. Крест настолько укреплял силу духа, что Ян Гус отправился на костер принимать мученическую смерть с невероятной твердостью, а Крест он успел оставить своим последователям. После этого он переходил от архиепископа к архиепископу, и вот теперь его получил пастор Златоуст. Все знали, что Чудотворный Крест Яна – лучшее оружие против бесов и всякой нечисти, которые развелись вдоль дорог и лесных троп.

Приняв бесценное сокровище, Златоуст чуть не заплакал от счастья. Он уединился на вершине, чтобы помолиться, и с удивлением почувствовал, что Чудотворный Крест испускает невидимые лучи умиротворения и покоя.

Тогда молитва сама зазвучала на его устах протяжно, нараспев:

– Господь Иисус Христос, благослови нас, рабов Твоих. Перед Лицом Твоим лучезарным предстоим мы, в начале дальнего пути. Нас четверо: Ян-Любящий, наш предводитель, Ясем, сын героя Подебрада, Кошичек, смелый командир коней и я, Златоуст грешный. Сегодня мы отправляемся в дальний, опасный путь на благо Братства, и я смиренно молю Тебя, Пресвятого Владыку, пошли нам Ангелов–Хранителей в дорогу и дай нам наставников в сопровождающие…

Тут Златоуст услышал чарующий звук хора. На главной площади Брандиса, где народ собирался провожать своих героев, женщины запели “Господи помилуй”. Звуки песни слились с молитвой Златоуста, а мощь Чудотворного Креста прямо обжигала руку пастора:

– Всемилостивый Боже, помоги нам неукоснительно следовать заповедям Твоим! Господи, избавь нас, верноподданных твоих, от злых обстоятельств, от дорожных разбойников, от жестоких злоключений и от всяких врагов как видимых, так и невидимых! Бог мой, дай нам свершить благие дела и вернуться целыми во славу Тебя, Отца и Святого Духа, от вечности и до вечности. Аминь!

Взошло солнце. Его лучи проникли в часовню и от их света загорелся алтарь. Там собрались старейшины. Архиепископ Кирилл председательствовал во главе. Справа сидели Ланецкий с графом Карелом Жиротинским. Слева разместился писец Братства, держа наготове перо и чернила. Все остальные старейшины разместились вдоль стен часовни.

Перед собранием выступал Ян:

– Дорогие моему сердцу братья и отцы. Очевидно, что мы стоим перед лицом тяжелого испытания, которое посылает нам Бог. От сабли безжалостного врага несправедливо умирают беспомощные дети, женщины и старики. Многие из тех, кто уцелел, погибли от ужасной болезни, которую занесли грязные солдаты. Так я сам потерял семью… Нет больше в живых моей возлюбленной супруги и моих сыновей. Испытав на себе жестокий удар судьбы, я был на грани того, чтобы воссоединится с моей семьей в вечной жизни. Случись такое, я не стоял бы в этот час перед вами, однако, Богу захотелось вырвать меня из могильной пропасти. Забота и наставления моего мудрейшего учителя, преподобного Ланецкого, снова вселили в меня надежду на жизнь. А ваше доверие, дорогие мои мудрые отцы и братья, настолько укрепило во мне силу духа, что нынче я готов всецело отдать себя на служение нашему Братству, во славу памяти наших отцов и во благо будущих поколений.

Среди старейшин послышались голоса:

– Ты мужественный служитель нашей церкви, Ян!

– Не зря мы прозвали тебя Любящим!

Слово взял архиепископ Кирилл и сказал:

– Дорогой Ян, мы возлагаем на тебя великую надежду нашего спасения. Ты едешь в Польшу, к благочестивому князю Лешницкому с нашим посланием и мольбой о помощи. Тебе понадобятся твердость духа и мужество, чтобы преодолеть опасный путь до Лешно. Там ты должен проявить мудрость и получить согласие графа принять нас на чужой земле как беженцев.

Ян поклонился председателю и ответил:

– Я безмерно благодарен за такое высокое доверие.

Карел Жиротинский сказал:

– Я рос вместе с Лешницким. Он друг моего детства, и я не сомневаюсь, что он проявит милосердие к нам. Бог даст, и мы сохраним святые узы единства и порядка, которые наши предки установили и в течение двух столетий ревниво оберегали.

– Ваша милость, – ответил графу Ян, – ваша быстрая карета позволит нам избежать дорожных опасностей. К тому же, со мной будет пастор Златоуст. Мы все знаем, что его молитва имеет особую силу.

Взяв слово, архиепископ Кирилл сказал:

– Итак, все решено! Мы не смиримся с тем, что нас отдают в наследство австрийскому дому и молимся обрести край, где будем служить Богу по учению Христа, веруя в закон и в воскресение.

Старейшины восклицали:

– Да будут воздвигнуты новые столпы нашей веры!

– Да будет так, пока хоть кто-нибудь из наших будет жить!

Председатель сказал:

– Это наше единодушное решение! Мы отдаем результаты в руки первого пастыря – Христа. Помолимся же Богу!

Старейшины молились в храме, Златоуст – на холме, а на площадь продолжали прибывать люди, чтобы поддержать своих посланников.

Хор продолжал петь «Господи Храни», а Кошичек готовил карету. Он уже успел загрузить все саквояжи, кроме одного – осталось догрузить полосатый сундук с припасами в дорогу, который пекарь Дрдоличек обещал вскоре доставить. В ожидании сундука, кучер скрупулезно проверял подвески, рессоры, упряжку и копыта лошадей, но ему мешали назойливые мальчишки, которые шумно бегали вокруг кареты, играя в догонялки. Желая отделаться от них, Кошичек подозвал их и сказал:

– Ну-ка, перестаньте балагурить! Вместо суетного дурачества лучше бы вы пеклись о своем душевном спасении.

Мальчики отвечали наперебой:

– А мы молились сегодня!

– И вчера!

– Мы печемся…

Кошичек ответил:

– Этого недостаточно! Неужели вы не знаете, что черти развелись везде и поджидают вас повсюду! Даже здесь!

Дети испуганно оглядывались:

– Черти?

– Где они?

– Мы их не видим.

– Их нет!

Тогда Кошичек присел и сказал:

– Говорите, их нет? Ну-ка послушайте меня… Один беспечный сорванец, который совсем не заботился о спасении, сорвал листик салата в огороде и, не сказав молитву, проглотил. Оказалось, что на листике отдыхал черт, и сей мальчик съел того черта. Вот как бесы осаждают непослушных…

Ошарашенные мальчики начали суетливо перекрещиваться.

Некоторые вопрошали с недоумением:

– Что же было потом?

– Мальчик переварил черта?

Кошичек ответил:

– Наоборот, это черт начал переваривать мальчика…

– Как?

– Он принялся беситься изнутри и гонял бедного по полю до изнеможения.

Замерев от оцепенения, дети ожидали продолжение:

– Он погиб?

– Неужели черт загнал несчастного прямиком в ад?

После молитвы в храме архиепископ Кирилл сказал:

– Перед тем, как разойтись, я предлагаю заслушать наше послание, которое мы вручаем Яну.

Ланецкий встал и огласил текст послания:

– Его святейшеству, графу Лешницкому, от совета старейшин Моравского Братского Единства. Дорогой граф, вам известно, что совесть подсказала нашим прадедам отделиться от догматов папской церкви, которая не живет по святому Писанию. Предки заложили основание нашей церковной Конституции. С тех пор мы даем службу истинным словом и чистыми таинствами Христа. Лютер пишет, что в Евангелии мы далеко впереди всех, мы молимся день и ночь по законам Божиим, мы подготовлены в Священном Писании лучше докторов среди папистов, а наша Церковь ближе всех к апостольской доктрине и обрядам. Бюсер отмечает, что наш метод реформирования церкви истинно лучший, и лишь мы среди всего Христианского мира имеем чистоту доктрины и сохранили дисциплину Христа. Кальвин говорит, что нашу церковь Бог наградил превосходными дарами в дополнение к чистоте учения, а иметь пасторов, которые отличаются высокой нравственностью, порядком и похвальной дисциплиной – не маленькое благословение. Иероним Занхиус утверждает, что если бы папская церковь последовала нашему примеру преобразования церкви, то мы имели бы между собой больше благочестия, мира, гармонии и благотворительности…

…Кошичек ответил на опасения детей:

– Во славу Бога мальчика спас от черта некий аббат, изгоняющий дьяволов. Он подоспел и приказал черту убираться к чертям, и пригрозил немедленно окропить мальчика святой водой, да еще дать ему испить эту святую воду, и тогда черту будет худо, как в аду.

Среди мальчиков были и нивницские близнецы. Они тоже слушали эту историю и, не выдержав, принялись выкрикивать:

– Черти изгоняются святой водой!

– А еще бесы боятся Чудотворного Креста Яна Гуса!

…Ланецкий продолжал зачитывать послание:

– У нас есть слабая надежда на то, что опустевшая императорская казна не вынесет дальнейших расходов войны, и император будет вынужден прекратить наступление. Но пока этого не произошло, нам остается только одно – бежать из своей родины. Поэтому мы просим ваше святейшество проявить милосердие и предоставить нам убежище в ваших землях, дабы мы имели возможность вести спокойную жизнь по законам Христа.

В это время Мария прощалась со своим сыном. Она одела Ясема в кафтан Подебрада. Он был немного великоват, однако, придавал мальчику силу и очень ему подходил.

– Это костюм твоего отца. Он был героем. И ты у меня герой. Возьми в дорогу его ранец. Я в него положила припасы на дорогу.

Ясем гордо стоял, облаченный в кафтан, и ласкал ранец своего отца.

…Кошичек тем временем ответил детям:

– Черт и вправду испугался святой воды, и ответил аббату: «Я же не виноват, что он меня сам съел, когда я отдыхал себе на листочке салата». Но это черту не помогло, так как для благочестивого аббата не существовало оправданий, и он изгонял всех дьяволов, которые денно и нощно осаждают души примерно таких сорванцов, как вы.

История поразила мальчиков, и они заговорили, перебивая друг друга:

– В жизни не стану есть листья салата…

– Так черт может сидеть на чем угодно?

– Как же нам быть?

Тут опять вмешались нивницские близнецы:

– Надо молиться перед едой!

– Да еще окроплять еду святой водой!

– И благодарить Бога после еды!

– А еще помогает звон колокола!

– Вот это верно! – сказал Кошичек. – Звон отпугивает всех дьяволов, и они отлетают подальше, и затем в страхе не возвращаются неделю…

Нивницские близнецы воскликнули:

– Так бежим к настоятелю храма…

– Попросим его бить в колокола!

…Ланецкий дочитал послание:

– Мы уверены, что если христиане встретились бы в свободном пространстве, они воссоединились и обнялись, как настоящие братья. Но здесь, внизу, на земле, где они уживаются с людьми во власти предрассудков и чувств, они против воли вынуждены включиться в гражданскую войну. И мы видим ее ужасы. Поэтому наш единственный выход сейчас – найти убежище в Польше. Ради этой великой цели мы посылаем к вам с посланием пастора Яна-Любящего и пастора Златоуста в надежде получить ваше благоволение.

На вершине Златоуст закончил свою молитву так:

– Бог мой! Я – муж скорбей, изведавший болезни, предоставляю все дела мои в Руки Твои. Ты, убежище мое, изведи на меня свет правды и справедливости. Буду всегда помнить, что всякая помеха есть Твое наставление. Счастье во всем видеть Тебя. Потому я положу в сердце свое слова, которые Ты объявил мне сегодня: Все От Тебя!

…Мальчики сорвались с места, как один, и кинулись к часовне, однако, нивницские близнецы и не думали бежать. Они остались перед Кошичеком и в упор смотрели на него.

– А вы чего не бежите? – удивился Кошичек. – Не боитесь бесов, что ли?

Вместо ответа близнецы принялись упрашивать кучера:

– Мы остались, чтобы просить о помощи…

– Мы хотим поехать с вами…

– Оооочень хотим!

– Попроси за нас учителя Яна!

Кошичек возмутился:

– Глупости! И не подумаю! Убирайтесь с глаз моих долой!

Хор допел “Господи Храни”, Златоуст завершил молитву и, держа Крест Чудотворный перед собой, направился вниз к площади, а старцы закончили совещаться и вышли из храма к народу…

В это же самое время на площади появился Ясем в сопровождении Марии, которая прощалась с сыном:

– Мой мальчик, я счастлива! Вижу, что в тебе продолжает жить дело твоего великого отца. Вот и учитель вышел из часовни.

Увидев Ясема, Ян направился к нему и сказал:

– Ясем, дорогой, ты возмужал, и тебе так идет кафтан твоего отца!

Близнецы подбежали тоже и начали упрашивать:

– Учитель!

– Позвольте ехать с вами!

– Мы будем помогать и защищать!

– И выполнять все ваши приказы.

Коменский присел и ответил:

– Друзья! Спасибо, что предлагаете помощь в опасном путешествии! Однако путь нам предстоит тяжелый и опасный. Забота о вашем благополучии не позволит мне подвергнуть вас невзгодам, взяв вас с собой. Но я вам обещаю, что сделаю все от меня зависящее , чтобы найти мирное место в Польше, где я обустрою новую школу для вас. Тем временем я бы попросил вас помочь мне здесь и поработать часовыми в окрестностях Брандиса, чтобы враг не подкрался.

Однако близнецы были недовольны:

– Здесь есть настоящие часовые.

– У них мушкеты и копья.

– И даже пушка есть.

– У нас ничего нет.

– Мы хотим с вами.

– Пожалуйста, возьмите нас с собой.

Коменский ответил:

– К сожалению, не получится. Вам придется остаться.

Коменский обнял и утешил разочарованных близнецов, обратившись к Марии:

– Дочь моя, не волнуйся! Бог нам поможет. Я буду заботиться о Ясеме как о сыне.

Затем он взял с собой Ясема и направился к карете.

Близнецы остались в отчаянии. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Затем подумали об одном и том же, и побежали в сторону пекарни.

Встав перед каретой, архиепископ Кирилл призвал всех внимать его словам и сказал:

– Братья и сестры мои! Римская Церковь есть отступник и Антихрист. Она изгоняет нас, а мы молим Бога о том, чтобы наши посланники вернулись к нам с благой вестью, и мы найдем землю нашего спасения.

В это время пекарь Дрдоличек доставил позолоченный сундук с припасами. Его с трудом водрузили на карету.

– Какой тяжелый! – пыхтел Кошичек, – какие припасы вы туда набили?

Дрдоличек ответил:

– Люди многое принесли.

Граф Жиротинский, прощаясь, обратился к Яну:

– Брат мой, Кошичек привезет вас в постоялый двор моего друга в Лигнице. Это почти на полпути до Лешно. Его имя Дворжек. Я уже написал ему, и он вас ожидает. Вы туда прибудете к ночи.

Ян поблагодарил графа.

Спустившись, Златоуст присоединился к ним, а архиепископ Кирилл произнес напутственные слова и благословил.

– Да пошлет Бог Яну–Любящему и Златоусту счастье в пути.

Ян, Златоуст и Ясем заняли места в карете, а Кошичек сел на место кучера и крикнул:

– Эй, Эй! Вперед смелей!

Карета тронулась, сопровождаемая пением женщин.

3. Даром получили, даром давайте

Карета кардинала Лохелиуса быстро приближалась к Праге. За ней скакали двенадцать немых рыцарей в драгоценных красных доспехах. В карете, напротив кардинала сидел его верный помощник пастор Флуктус. Пастора Флуктуса называли ходячей энциклопедией. Он знал почти все про все. Надо было его только спросить. Для точности всей информации он ходил с записной книгой громадного размера, с которой иногда сверялся. Кроме того, он имел восхитительную черту характера. Он никогда ничего не говорил, пока его не спрашивали. Лохелиус пригласил его к себе, так как нуждался именно в таком помощнике – молчаливом, всезнающем, готовым служить в любой момент дня и ночи.

– Как долго нам осталось ехать? – спросил кардинал.

Пастор бегло взглянул на окрестности из окна кареты и сразу ответил:

– До полудня будем в Градчанах, а оттуда до Страговского монастыря всего рукой подать. Отобедать можем уже в монастыре. Тем более, что там ваше преосвященство с нетерпением ожидает аббат Каспар Квестенберг.

Ровно в полдень они проехали ворота монастыря, и кучер остановил карету у резиденции настоятеля, где их ожидал Аббат Квестенберг вместе с монахами, выстроенными в ряд по росту.

– Ваше преосвященство, – сказал аббат, помогая кардиналу выйти из кареты, – какая честь встречать вас в нашем монастыре.

– Мне тоже приятно увидеть вас, – отвечал Лохелиус, – тем более, что я наслышан о вашем великом служении на посту настоятеля. Я знаю, что вы руководите Страговским монастырем уже пять лет, и все только о том и говорят, как преобразилось это место.

– Благодарю, ваше преосвященство, – ответил аббат, которому очень льстила похвала кардинала, – здесь служат двенадцать преданных монахов. Мы создали богатую библиотеку, построили монастырскую пивоварню, ежедневно совершаем богоугодные дела… Позвольте представить вашему преосвященству наших преданных монахов.

Кардинал внимательно осмотрел солдат в рясах, готовых выполнить любые приказы и сказал:

– Братья мои, воздвигайте руки ваши к святилищу и благословляйте Господа. И да благословит вас Он, сотворивший небо и землю.

Монахи низко поклонились.

– Накормите рыцарей и их коней, – приказал аббат и обратился к кардиналу: – А я хотел бы пригласить ваше преосвященство в нашу новую пивоварню, где нам приготовили обед.

Кардинал сказал:

– С удовольствием. Познакомьтесь с моим помощником – пастор Флуктус. Он везде сопровождает меня.

Аббат поклонился:

– Следуйте за мной. Я предлагаю пообедать, а затем устроить встречу с пастором Марком, который явился увидеться с вашим преосвященством по вашему приказу.

Кардинал сказал:

– Я дал ему особое задание и спешу поговорить с ним, так что призывайте его на обед.

Стол был накрыт у камина. Пока они рассаживались, прибыл и пастор Марк, низко поклонился кардиналу и сказал:

– Ваше преосвященство, для меня честь видеть вас.

– Расслабьтесь, пастор, здесь у нас дружеский обед. Присоединяйтесь…

После того, как предложенная еда была распробована и восхвалена, аббат Квестенберг сказал:

– Ваше преосвященство, вы служите великому делу. Вашими стараниями еретики получили отпор, который они и навлекли на свою голову. Это должно послужить им уроком. Однако видимо, они не собираются образумиться и отказаться от своей губительной ереси, так что еще предстоит борьба.

Кардинал ответил:

– Да, они упрямы. Император приказал им вернуться в истинную веру, но они сопротивляются.

Аббат сказал:

– Ваша мудрость подскажет вам, как показать им гнев Бога. Возможно, вам пригодится и мой скромный совет.

– Конечно, слушаю.

– Я считаю, что нужно организовать новое, более решительное наступление, чтобы они не успели найти убежище и покинуть страну.

Кардинал согласился:

– Да, так оно и есть. Для этого императору надлежит обеспечить золотом новую кампанию. Однако казна пуста, и я нахожусь в некотором отчаянии. Нечем платить солдатам, не на что покупать порох. Где его император найдет средства для возобновления наступления? Не знаю.

– Что же, по–вашему, будет?

– Война против еретиков просто заглохнет.

– Есть ли выход?

– Прямо отсюда я еду на аудиенцию к императору с единственной целью уговорить его не останавливаться и расширить наступление, чтобы окончательно стереть еретиков с лица европейской земли. Сейчас солдаты испанской армии и отряды, собранные силезскими князьями, предоставлены себе. Они расквартированы в занятых городах и селениях, однако, долго так продолжаться не может. Именно поэтому я попросил аудиенции у императора Фердинанда. Он назначил ее на завтра.

Аббат сказал:

– Не сомневаюсь, что на богоугодное дело всегда найдется золото… Как вам наше свежесваренное пиво?

Когда обед подошел к концу, аббат учтиво откланялся, сославшись на дела, но на самом деле считал, что надо дать возможность кардиналу поговорить с пастором Марком наедине.

Когда аббат удалился, кардинал спросил агента:

– Пастор Марк, теперь можешь рассказать, что ты узнал?

Агент поклонился и ответил:

– Ваше преосвященство, я получил убедительные данные о том, что члены Братского Единства разбиты физически, но не духовно. Они и не рассматривают возможность подчиниться приказу императора. Даже наоборот. Они хотят сбежать в Польшу.

– Они послали делегацию? – спросил кардинал.

– Да. Они сочинили послание, содержащее просьбу дать им убежище, и отправили с этим посланием Яна Коменского и пастора Златоуста.

– Сам Коменский едет?