Книга всей моей жизни

Нептун в Двенадцатом Доме.

“Нездоровый цвет лица (бледность, анемичность), мечтательность во взгляде. Иногда взгляд устремлен будто во внутрь. Телосложение скорее всего тучное, руки маленькие, рот большой, губы яркие, толстые “…

Павел Глоба “Космический паспорт гороскопа“

Из-за этих дразнилок дети меня сторонились, дружить со мной никто не хотел, я чувствовала себя отвергнутой и практически всегда была одна, за очень редким исключением. До школы, в детском саду, только одна девочка со мной дружила, мы с ней были товарищи по несчастью. Видимо, сострадание приходит к детям только через собственную боль. Она, как и я, тоже подвергалась издевательствам со стороны ребят, так как у нее был хронический цистит и недержание, а никаких памперсов тогда и в помине не было. Нас теперь дразнили на пару – ссыкуха и жирнюха, однако вдвоем переносить обиду намного легче и мы скрывались в укромных уголках от жестокого мира.

К сожалению, мы виделись крайне редко, она все больше по больницам лежала, а потом и вовсе нас родители отдали в разные школы, по принципу “ближе к дому”, хотя мы умоляли не разлучать нас. Для меня это был настоящий удар. Как пережить потерю единственного друга? Почему родители такие бесчувственные? Да и не только родители, все взрослые тоже.

В память просто врезался эпизод из новогоднего утренника для родителей в детском саду. Мне было четыре года. Мальчиков нарядили в костюмы зайчиков, а девочек в снежинок. Две воспитательницы пытались натянуть на меня такой костюм, он трещал по швам, а не лез, пришлось делать разрезы. Я в нем еле дышала и была красной, как рак, а им и в голову не приходило заменить его чем-нибудь другим. Ну как же! У них все отрепетировано. Мне было стыдно выйти в зал на люди, но меня выгнали силой. Я была сверх впечатлительным ребенком, мне думалось, что все только и смотрят на меня одну, смеются надо мной и показывают пальцем на разрезы. Не помню как я танцевала, но помню как слезы градом катились по щекам.

Нептун в Двенадцатом Доме.

“Сочувствующи и чрезвычайно чувствительны к эмоциональным тонам в окружающей Вас атмосфере. Вы – прирожденный экстрасенс, способный чувствовать и понимать о людях многое, не говоря с ними и не зная их совершенно”.

Фрэнсис Сакоян “Планеты в домах”

Раньше с мнением детей вообще никто не считался, их воспитывали очень жестко и считали это правильным. Наказание было в чести, били ремнем или чем придется, ставили в угол, запирали в темноте, лишали еды или игрушек, да чего только не было! Наказание было нормой. Ребенок не мог иметь своего мнения, он был никем, собственностью родителей и должен был быть их молчаливым и послушным рабом. Каждый ребенок справлялся с этим и выживал как мог, а в итоге вырастал таким же бесчувственным, как и почти все общество в целом, за малым исключением.

Мама никогда прямо не выказывала свою любовь ни ко мне, ни к сестре, не говорила никаких таких нежных слов. Никогда. Всегда строго или в приказном порядке – она знала что нам нужно и как правильно делать, ее учила этому ее мама, а она учила точно так же нас – возможно, это и верно, лучше оценивать любовь по делам, а не по словам. Никто никогда из родителей нашего мнения не спрашивал – одевай и ешь, что дают, и делай, что говорят. А если я протестовала, то была всегда наказана. А протестовала я очень часто, мой неуемный дух свободы рвался из оков, не хотел подчиняться.

Асцендент в Скорпионе.

“…готовность к борьбе, упрямство, агрессивность, страстность, инстинктивность, вспыльчивость… Часто нарушение отношений с ближними”.

Фрэнсис Сакоян ”Асцендент в знаках Зодиака”

Это не значит, что мама меня не любила, нет, даже мысли такой не возникало. Конечно, любила и любит до сих пор, но только очень сдержанна в выражении своих чувств. Маму так воспитали ее родители, это не ее вина. Тем более, что когда мне было десять лет, внезапно заболел отец, его надолго поместили в клинику и мама осталась одна с двумя детьми, ей было очень тяжело, но она с детства была очень сильной, и характером и физически, как многие дети войны.

Маме было девять лет, когда началась война. Ее отца сразу забрали на фронт, а ее мама днем работала в госпитале, а вечером в огороде, чтобы прокормить четверых детей. Старшая сестра целиком заменяла мать только что родившейся самой младшей и выполняла всю работу по дому, а брат стал трактористом в колхозе. Маминой ежедневной обязанностью было кормить корову, без нее семья просто бы голодала, а магазины с наступлением войны сразу закрыли, все товары увезли на фронт. Каждый день маме нужно было набрать для коровы мешок травы на еду и еще мешок на зимний запас, на сено. Мешки набивались очень плотно и были тяжеленными, а мама, словно грузчик, таскала их на спине до дома. Детства у этих детей просто не было.

Tолько когда мы с сестрой уехали навсегда из дома и мама осталась совсем одна, она начала верить в бога и немного оттаяла, одиночество пошло ей на пользу, как и мне, как оказалось впоследствие.

Много лет спустя, когда мы с мамой поменялись местами и уже мне пришлось заботиться о ней, мама часто вспоминала, как не хотела меня рожать и что это было бы самой большой ошибкой в ее жизни. Тогда я поняла, что этим она хотела выразить свою благодарность и сказать как любит меня.

Свою любовь ко мне выказывал только папа, он у нас в семье был женщиной, а мама мужчиной. Он с нами занимался, играл, учил, покупал одежду, организовывал отдых, походы, любил книги и собрал большую библиотеку, занимался фотографией и киносъемкой, вообще был очень творческим человеком и все мои таланты – это от него. Он научил меня читать, играть в шашки и шахматы, рисовать, разбираться в моде и вообще всему на свете… Пожалуй, только готовить, шить и вязать я научилась у мамы… Но он же меня и наказывал, и лупил ремнем, его тоже так воспитали и он тоже считал это правильным.

Я всегда любила слушать его рассказы о том, какой я была маленькой и частенько даже просила об этом. Папа был прекрасным рассказчиком и всегда начинал с того, как он мечтал иметь сына и упрашивал маму родить второго ребенка. Мама же очень этого не хотела, у нее первые роды были долгими и тяжелыми, но папа был обаятельнейшим человеком и мог уговорить кого угодно. Он даже имя мне дал еще до рождения – Алеша. А мне впоследствие всегда казалось, что я и должна была родиться мужчиной, слишком много в моем характере было мужского. Однако я родилась девочкой и на удивление легко. Но папа не унывал – значит, будет Алена, так меня назвали в честь его мамы Лены.

Только папа меня и баловал, всегда покупал, что я просила, не мог отказать. А я больше всего на свете любила конфеты, шоколад и мороженое. Сейчас я понимаю почем, – отвергнутый сверстниками ребенок заедал свою горечь сладким.

Мама меня часто посылала в булочную за хлебом, а рядом был большой продуктовый магазин. После булочной я всегда туда заходила, в кондитерский отдел, полюбоваться на витрины. Внизу за стеклом в первых рядах стояли торты всех форм и размеров и мои любимые “Сказка” и “Шоколадное полено”. Сверху всевозможная карамель – “Барбарис”, “Подушечки”, ирис “Кис-Кис”… Затем ряды шоколада “Аленка”, “Золотой Ярлык”, “Октябрь”, шоколадные “Медали”… А завершали эту сладкую симфонию шоколадные конфеты “Мишка”, “Ну-ка, отними!”, “Кара-Кум”, “Красный мак”, “Белочка”, “Трюфель”… А еще там были огромные конфеты “Гулливер”, размером с шоколадку, я их помню только в детстве, потом они куда-то пропали… А какой там стоял аромат…, мммм…, как было не потерять голову? Если, по счастью, у меня оставалась сдача от хлеба, я покупала одну шоколадную конфетку, хотя карамели на эту сумму можно было купить намного больше, но я выбирала всегда шоколадную.

Кондитерские магазины мне снились с завидным постоянством. Во взрослом возрасте уже реже, они заменились на огромные универмаги с одеждой, обувью и украшениями, но только я во снах никогда ничего не покупала. Ходила, смотрела, искала и не находила ничего мне нужного. И не удивительно, я не там и не то искала. В сонниках такие сновидения объясняются нехваткой чего-то остро необходимого нам для жизни, а если мы этого не находим, то нужно исследовать собственный разум для поиска информации, которая может удовлетворить сознание. Впоследствие я поняла что искала – путь духовного развития.

Управитель Первого Дома в Девятом Доме.

“Позитив: внимание к духовным проблемам существования, … поиск расширения возможностей для развития личности в иных культурах и в философских исканиях”.

Марион Марч “Лучший способ выучить астрологию”

Родители любили праздники и гостей (я, конечно, тоже!) и у нас дома часто собиралась уйма народу. Новый год в нашей семье всегда праздновался с наибольшим размахом. Папа покупал живую елку, большую, до потолка, ставил ее в банку с марганцовкой, банку в перевернутую табуретку, привязывал накрепко к ней елку, а табурет обматывал вокруг белой бумагой. И потом мы все вместе ее разрисовывали и украшали елку. Вот здесь я была в своей стихии, это было похоже на сказку – зеркальные шары и прозрачные витые сосульки, сказочные персонажи на прищепках, шишки в снежных шапках, гирлянды цветных лампочек и блестящая мишура – все это горело и сверкало, и завораживало, как во сне.

Я подолгу рассматривала елочные игрушки, прежде чем повесить. Каждая была маленьким произведением искусства, даже простые бумажные птички на редкость красивы. До сих пор все они, как живые, стоят у меня перед глазами.

На такую елку приходили гости, для них готовилось еды на неделю (помню огромную эмалированную кастрюлю литров на десять, в ней варили ножки для холодца). Мама открывала банки с маринованными огурцами и квашеной капустой. Я напоминала папе, чтобы он купил два торта, одного явно не хватит! А выпивки какой только не было! – вино, коньяки, рябиновая настойка (мамина любимая), для нас с сестрой газировка. Вся она любовно разливалась по пузатым хрустальным графинчикам. Стол сверкал крахмальной белизной.

Мама одевала платье из ультрамариновой с серебром парчи, папа всегда покупал ей самые последние модели, сейчас такую называют “футляр”, она подчеркивает все формы. (Через несколько лет сестра выпросила это платье у мамы поносить, хотела ушить, кроила-кроила, а в итоге, все что от него осталось – это жилетка!) Обязательно делала высокую прическу с шиньоном и одевала лодочки на шпильках. (Этот шиньон был из натуральных волос, сестра его потом распатронила и подкладывала в лифчик для эффекта). Наша мама была всегда красивее всех женщин, это факт, а уж в праздничном наряде просто царица. Папа ее очень любил и это тоже факт.

Но вот новогодняя ночь подходила к концу, гости разъезжались по домам, родители их провожали. А дети оставались один на один с массой соблазнов в виде конфет, пирожных и непознанных пузатых графинчиков на столе. Сестра, еще не зная такого слова, как дегустация, но уже имея пытливый ум и пламенное желание испробовать в этой жизни все, но сначала на мне, взяла большую граненую рюмку и налила в нее понемногу из каждого графинчика. И посоветовала лихо выпить залпом, как это делали гости. Я как будто проглотила огненного дракона, а сестра заботливо предложила закусить конфеткой. Увидела, что я до сих пор еще жива, тогда и сама попробовала на вкус, но только кончиком языка, она всегда была хитрющей.

Я часто видела папу за письменным столом, он подолгу работал над диссертацией, вступил в компартию (без этого было не защититься!), учил английский язык. Он очень хотел уехать работать за границу (а может быть там и остаться?), повидать разные страны; эту тягу к путешествиям я унаследовала у него и осуществила его мечту. А папина судьба сложилась иначе. Люди с такой тонкой душевной организацией, как у него, часто не выдерживали двуличия жизни, которая их окружала, кто-то спивался, кто-то сходил с ума; кто мог, тот бежал из страны. Только дома и с самыми близкими друзьями они были самими собой, а на работе вынуждены были подчиняться режиму и играть чуждые им роли. Для папы это закончилось больницей для душевнобольных, где калечили людей окончательно.

После этого я с ним встретилась только через пять лет, в последний раз. Он приехал специально, чтобы повидать меня перед отъездом в деревню к своим родителям. Пришел в школу с тортом, конечно, он не забыл, как я любила сладкое! Не помню о чем мы говорили, так меня поразило то, как он изменился! Очень похудел, лицо осунулось, волос на голове почти не осталось и все время как-то нервно смеялся, то ли от волнения, то ли от возбуждения. Единственное, что я чувствовала, так это страшную неловкость – на нас глазели все ребята – и не узнавала больше в нем прежнего папу. Передо мной был совсем незнакомый человек.

Спустя еще примерно пятнадцать лет я увидела про него вещий сон.

Мой школьный двор. Глубокая осень. Голые кусты вокруг ограды. Голые срезанные ветки повсюду лежат кучками недалеко от меня. Ни души вокруг, ни звука, как будто все вымерло…

Вдруг появляется мой отец. В черном пальто, без шляпы, волосы совсем поредели… и с авоськой в руке, а в ней сверток с жареными пирожками… Он знал мою детскую страсть к жареным пирожкам с повидлом… Мы молча долго смотрим друг на друга, папа улыбается, совсем как в последнюю нашу встречу много лет назад, здесь же, в школе, когда он приехал после лечения, специально чтобы увидеться со мной. Папа улыбается, а я все на авоську с пирожками поглядываю, она мне в память просто врезалась… И тут я понимаю, что сейчас я встретилась с папой, чтобы попрощаться с ним навсегда. И даже в последний раз он пришел с подарком и про пирожки не забыл. Я уже давно забыла!, а он нет…

Проснулась и сразу бросилась к сонникам, они подтвердили мою догадку. “Обычно ветки во сне символизируют близких родственников, а голые, сухие и срезанные – их кончину”… Светлая память тебе, папа, я знаю, ты меня очень любил.

Юпитер в Четвертом Доме.

“Приобретенный в раннем детстве опыт был щедрым. Это утверждение может указывать на … тональность семьи, обширный интерес к культуре: открытые обсуждения философии, текущих событий, искусства, политики – свободный поток идей. Иногда эффект больше психологический, указывающий, что ваша семья гордилась социальными отличиями, ее родословной или достижениями в образовании. В любом случае ваши импринты связаны с темой “королевского статуса”, с чувством принадлежности к особой группе людей, занимающих высокое положение в социальных слоях”.

Билл Хербст “Дома гороскопа”

К родословной я еще вернусь, а пока продолжу погружаться в детство.

В тот день, когда мы с мамой пришли в школу записывать меня в первый класс, судьба мне улыбнулась. Мама одной девочки попросила меня позаниматься с ней до школы чтением, так как ее дочь еще не умела читать, а я уже самостоятельно читала лет с пяти и любила книги не меньше, чем сладкое, они заменяли мне все и всех, поэтому я с радостью согласилась. Так, за чтением книг, завязалась наша дружба.

Мы были практически неразлучны, вместе делали уроки, вместе ходили в кружки, выбирались пешком к ней на дачу и даже в близлежащий лес за подснежниками. У меня уже тогда была неуемная жажда путешествий, пусть даже совсем маленьких. Помню, как сейчас, наш маршрут. Нужно было пересечь полгорода, пройти огороды и дачные домики, подняться по очень длинному склону на холм и только там начинался сосновый лес, на опушке которого всегда росли подснежники. Потом мне часто снилась эта дорога и полеты над городом. Вот один из первых.

Иду по зеленому лугу, трава высокая, но мне она не мешает, не чувствую ее под ногами. Посмотрела на них, а я уже поверх травы, пощекотала об нее ступни и решила оттолкнутся. Получилось, я поднялась еще немного выше. Чувствую, что нужно двигаться вперед, а иначе упаду. Сначала получается с трудом, с большим усилием толкаю себя вверх и вперед, и вдруг начинаю плавно скользить на высоте около двух метров. Это так здорово, что начинаю смеяться. Понимаю, что могу держаться так сколько угодно долго и уже хочется подняться выше. Тем не менее опасаюсь, ведь с большей высоты и падать будет больнее. Но желание лететь вверх сильнее и я начинаю очень медленный подъем.

Вижу линию деревянных столбов с проводами, лечу вдоль них, думаю, если начну падать, уцеплюсь за них. И страшно, и дух захватывает. А впереди видна река, я поднимаюсь еще выше и лечу вдоль русла, в воду падать не больно. Зато теперь точно знаю – не упаду, и уверенно взмываю в вышину. Только почему-то я уже сижу в каком-то ящике, как будто меня кто-то подстраховал и дал летательный аппарат. Эта мысль меня очень развеселила, смеюсь и просыпаюсь.

Нептун в Двенадцатом Доме.

“Управлять щедрым даром судьбы нативу не просто – … понимание сути вещей и безудержная фантазия требуют выдержки, постоянного саморазвития, заземления, чтобы не оторваться от реальности, выбрав астральные полеты вместо материального успеха”.

Василиса Вишнева, Geocilt.ru – “Астрологический дневник”

Я очень любила рисовать и предложила подруге записаться в изостудию в нашем Дворце культуры. Оказалось, что там работала ее мама, она шила актерам костюмы для спектаклей и мы смогли изучить весь Дворец вдоль и поперек. Это был еще один подарок судьбы. Вот он, настоящий мир, в котором я чувствовала себя комфортно, как дома!

Сказочный Дворец… Изостудия… Театр… Они мне иногда снятся до сих пор. Огромные тяжелые двери с медными витыми ручками, открываю и сразу попадаю в другой мир, чувствую незабываемый запах паркетной мастики, лака и масляных красок. Мраморная лестница на третий этаж. Изгибы коридоров, в которых легко заблудиться; тяжеленные бордовые бархатные портьеры с золотыми кистями на окнах. А по пути можно заглянуть в артистическую гримерную с бесчисленными баночками и непостижимым количеством разных штучек непонятного назначения; посмотреть на умопомрачительные костюмы, от количества которых кружилась голова…

В студии всегда была тишина, нам ставили мертвую натуру и все погружались в свою работу. Изредка я посматривала на других ребят, мне были больше интересны их сосредоточенные лица, рисовать их было бы много забавнее, нежели шары и бутылки. Мне нравилось там все, от запахов до этюдов в осеннем парке под тихое кружение снежинок. И было совсем не важно хороши ли мои творения, главное, что я жила в этом мире и именно его понимала и принимала за настоящую жизнь, а все прочее было не важно.

Нептун в Двенадцатом Доме.

“Это артисты и творцы в высшем понимании, наделенные тонким художественным вкусом и талантами в живописи, актерском мастерстве, литературе, пении, а особенно танцевальными способностями”.

Василиса Вишнева Geocult.ru – Астрологический дневник

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Мы отлично дружили, пока были маленькие, до пятого класса, а потом она увлеклась фигурным катанием и записалась в спортивную секцию вместе с другими одноклассницами. Я тоже любила коньки, но меня туда не взяли, фигурой не вышла. Мы стали видеться сначала все реже и реже, а потом она и вовсе перестала со мной дружить.

Я снова осталась одна и чувствовала себя брошенной. Изредка контактировала поочередно с кем-то, как-то, но это уже не дружбa. Было очень больно, я понимала, что все меня отвергают не за что-то плохое во мне, а лишь из-за фигуры, и страдала от этого еще больше.

Асцендент в Скорпионе.

“Это – сложный человек, сам себе создающий трудности. Гордый, деспотичный и совершенный, он, в то же время, застенчив и неловок. Страдает молча, в гордом отчаянии презирая тех, кого любит. Втайне, он чувствует себя униженным перед тем, кто заставил его страдать или отнесся к нему с презрением”.

Леон Ваннье “Тип Плутона”

Мама тоже мне указывала на то, что я много ем и от этого толстая. А я ела много от того, что мне постоянно об этом напоминали и издевались; от обиды, от одиночества и чувства отверженности. У меня не было никакой защиты от этого, я стала стыдиться самой себя и прятаться от людей, а выходить из дома только по необходимости. Это не фигура речи, это был самый настоящий страх оказаться осмеянной, не только детьми, взрослыми тоже, тем более, что я моментально краснела на людях.

Вот так моими друзьями стали книги, в них была вся моя жизнь и теперь я благодарна судьбе за это. Я с раннего детства просто поглощала книги, думаю, ни один подросток столько не читал. Сначала нашу домашнюю библиотеку, затем всю школьную, а потом и городскую. К тому времени детские книги меня перестали интересовать, а во взрослую библиотеку меня не записывали. Но я решила эту проблему, записалась мама, а я приходила со списком, как будто для нее. И дальше, где бы я ни жила, книги были главным в моей жизни и я проживала судьбу их героев вместе с ними, от корки до корки, как свою собственную. Для меня моя реальная жизнь на самом деле не существовала, было ощущение, что все кругом временное, не настоящее. А настоящая жизнь где-то там, далеко, да и вообще не в нашем мире.

Уже много позже, в зрелом возрасте, после сорока пяти лет, когда во мне начали происходить кардинальные изменения, во время медитации я увидела как я выбрала своих родителей и почему именно их. Есть поговорка, что родителей не выбирают. Но на самом деле все ровно наоборот. Находясь в Бардо (так называется посмертное состояние перед следующим воплощением в новом теле), мы выбираем себе родителей, исходя из опыта предыдущих жизней, которые помним абсолютно все. Так вот, я понимала, что только знания выведут меня на правильный путь и, увидев библиотеку, которую собирал папа, выбрала именно его и маму. Интуиция меня не подвела, я нашла свои Путь и Учение.

Однако, вернусь в детство.

Вспоминаю, как я не могла дождаться окончания уроков, когда можно будет прийти домой, лечь поудобнее на диван, поставить рядом обед и погрузиться с головой в чтение. Я даже не замечала что ем и вкуса еды не чувствовала. Так однажды мне настолько не терпелось узнать продолжение книги, что я не стала ничего греть, а схватила из холодильника пакет с сырыми сосисками, положила перед собой и углубилась… В действительность меня вернула пришедшая с работы мама. Она хотела приготовить ужин, но не нашла сосисок, спросила у меня, я махнула рукой на стол, в сторону пакета. Он был пустой. Сколько там было? Килограмм? Не знаю… Мама жутко рассердилась. А мне и тогда, и теперь смешно вспоминать об этом.

Мне было тринадцать лет, когда я наткнулась на книгу психолога Владимира Леви, запомнила его имя навсегда, о психотерапии, самовнушении и самовоспитании. Она кардинально изменила меня и всю мою жизнь. Я начала дома заниматься гимнастикой, чтобы похудеть, и самовнушением, чтобы побороть стеснительность.

Рожденные во Второй лунный день.

“… люди быстро растут, не только физически, но и интеллектуально. Они рано умнеют и взрослеют. Любят учиться, читать, получать новую информацию, стремятся разобраться в тайнах человеческой души и законах мироздания… Единственная их слабость – любовь к еде, причем главным остается не качество (они не гурманы), а количество”.

Анастасия Семенова “Тайны лунного гороскопа”

В школе на уроках физкультуры, когда надо было надевать спортивную форму, я страдала от стыда, а потом и вовсе перестала на них ходить, пока физрук не вызвал маму в школу. Я объяснила, что стесняюсь, но что занимаюсь дома. Он попросил продемонстрировать мои успехи и удовлетворился этим, но на уроки ходить заставил.

А успехи действительно были. Я похудела, вес стал совсем нормальным, но от того, что это происходило постепенно, никто в школе и не обратил внимания. Моя стеснительность пропала, а вместо нее появилась уверенность в себе. В моих силах было всё и всё зависело только от меня, это я тоже запомнила на всю жизнь. Мне нужно было быть отвергнутой сверстниками, чтобы понять это и изменить себя.

У меня открылись глаза. Я увидела насколько я взрослее, начитаннее и во многом талантливее своих сверстников, что у нас не только интересы абсолютно разные, но и миропонимание в целом. И никто больше надо мной не издевался, не потому, что я похудела, а потому, что люди инстинктивно чувствуют уверенного в себе человека. Меня стали уважать, но мне это было уже не нужно.

Сейчас, вспоминая прошлое, я часто задумываюсь о хитросплетениях судьбы. Ведь ничто в моей жизни не явилось случайностью. Напротив, всё направляло и подталкивало на поиски духовного пути – и то, что я была толстой, и страдания, и одиночество, и любовь к книгам. Все это заставляло думать и искать истину. Именно так работает карма. Человек неблагими поступками в своей предыдущей жизни создал неблагоприятные условия в нынешней. Однако его прошлые заслуги дают возможность все исправить.

Хирон в оппозиции с Плутоном

“Оригинальность. Нестандартность. Выделенность. Человек свободен от мнения толпы. … таких людей обычно боятся, так как людям обычно свойственно бояться того, что им неизвестно, того, что не попадает под всеобщие стереотипы, того, что работает на другом уровне восприятия. Сам обладатель такого аспекта не сильно страдает от такого всеобщего отстранения, так как он воспринимает людей, как какую-то аморфную, общую массу. Он понимает свою выделенность от толпы: “Пусть думают, что я дурак, но я знаю то, что они не знают, и поэтому прощаю их“. … человек занимается по жизни чем-то необычным, например, магическими практиками, астрологией. Аспект действует с рождения и сначала воспринимается довольно тяжело, но потом человек начинает относиться к жизни по-философски“.