Черный престол

В спальне Диен сбросил на пол одеяло с кровати и, как был, весь грязный, улегся прямо в одежде поверх белоснежной простыни.

«Ничего, служанка уберет!» – подумал он, – «итак, что мы имеем? Слова Тиаса и следы оборотня. Возможно, он не лжет. Тогда, если он станет королем, то я уже ничего не смогу сделать. Мой брат, может, и добрый, но он не идиот. Ведь я же дэкас, как и он. Зачем ему претендент на трон???»

Диен помнил, как он бегал по старому саду с детьми, он зачем-то полез в заросли и неожиданно свалился в старый колодец.

Колодец был глубокий и холодный. На дне его была чуть-чуть вода. Каменная кладка колодца покрылась мхом, была склизкой и неприятной. А вверху, прямо над ним светила дневная планета Ранатана в голубом круге неба. Диен испугался. Его тут могут никогда не найти. Колодцы хорошо экранируют энергию. Тиас тогда спас его, а мог ведь и не спасти.

Диен отогнал воспоминания и стал мысленно уверять себя, что брат спас его только потому, что не хотел пятнать себя убийством.

У королевской династии была семейная легенда, согласно которой великий трон не примет убийцу и ниспошлет ему боли страшные и смерть, как только сядет недостойный в него.

Диен горько усмехнулся, он хотел быть королем, но для этого надо было не просто пережить Тиаса, а сделать так, чтобы у него не было наследников. Принц подошел к зеркалу и стал разговаривать со своим отражением:

– Отец – конечно, сильный дэкас. Но Тиас станет еще более сильным. Я это вижу, я это чувствую. Думай, думай, что делать!

Диен в ярости сжал кулаки и пошел переодеваться. Грязную одежду он так и оставил на полу, а сам отправился в дворцовую библиотеку по пустынному дворцовому коридору. Он знал, что служанка никому ничего не расскажет. Она хоть и человек, но далеко не глупа и знает, что Диен может отомстить.

Пока принц шел по коридору, думал про своего отца. Да, их отец был королем. И не просто королем, а верховным королем всей Дэварнии. Под его властью лежат обширные земли объединенной земли людей и дэкасов. Король – сильный дэкас, иначе он вряд ли смог бы удержать столь высокий трон.

Люди верят, что дэкас бессмертен и может превращаться в волка. О дэкасах рассказывают много разных страшных легенд. Люди их боятся и уважают уже много веков. Но дэкасы смертны, как и все живое, просто живут намного дольше. И доказательством тому – семейный склеп предков королевской династии. Диен никогда не ходил в склеп – он боялся даже представить, что однажды он тоже будет там лежать, в саркофаге среди холода, тьмы и своих мертвых предков.

Мальчику никто не встретился по пути, и он беспрепятственно добрался до дворцовой библиотеки. Он осторожно приоткрыл дверь. Огромная желтая планета Ранатана уже поднялась над горизонтом, и ее желтые лучи весело расчертили пол в королевской библиотеке. Стало уютно и тепло. Казалось, даже книги просыпаются, отряхиваются и сбрасывают пыль.

Диен посмотрел наверх. Потолок тоже мозаичный. На нем не было определенного рисунка, но мальчик знал – днем кажется, что сверху находится теплое дневное светило и обволакивает мягким желтым светом.

А еще, между желтой мозаикой вставлены энергетические камешки – в холодный дождливый сезон они дают тепло. Этот потолок – произведение искусства, и сделал его известный мастер еще во времена его деда… Имя мастера мальчик запамятовал, а вот дед… Диен посмотрел на торец шкафа – на нем висел маленький портрет его предка. Это был его дед. На портрете он был молод и у него тоже были темные волосы, как, впрочем, и у всех предков его фамилии. Диен показал язык портрету. Говорят, дед его много читал, был очень образованным, был примерным семьянином и хорошим отцом.

По всем стенам расставлены деревянные резные книжные шкафы, которые упираются в самый потолок. На полках нет ни одного клочка свободного места. Везде книги. Дворцовая библиотека была огромной – и это любимое место всех членов семьи Диена. Здесь читают, думают и принимают важные решения.

Но сегодня никто не должен его видеть тут, ибо он пришел сюда не отдыхать, а найти то, о чем никто не должен знать. Потому, Диен не стал даже зажигать свет. Он боялся, что его увидят в столь неурочный час, и будут задавать вопросы.

Мальчик обвел глазами библиотеку в задумчивости. Если брат нашел ЭТО, то почему не может он? От книжных шкафов шел едва уловимый специфический запах древности. Некоторые книги не открывались очень давно. Даже отец, наверняка не знал, какие тайны хранят эти шкафы….

Книг слишком много. Шкафы были не только по стенам, некоторые стояли углом, создавая уютные ниши. И везде, куда не бросишь взгляд – книги, книги…

У окна стоят массивный резной стол и большое кожаное кресло с резными подлокотниками. Стол пуст. На нем ничего нет. Даже пыли нет. И каждая его резная деталь сверкает чистотой.

Диен провел пальцем по столу и насмешливо скривил губы – отец хорошо выдрессировал слуг. Этот стол – его любимое место. И в этом кресле сидит только отец. Больше никто не решается сесть. Даже мать.

Мальчик воровато огляделся и медленно сел в кресло. Он почувствовал власть. Именно власть. И он хочет сидеть в этом кресле. Диен прикрыл глаза и представил себе, как он сидит тут и занимается государственными делами. Или нет – он просто читает. А его служанка… Он вспомнил, как она насмешливо смотрит на него, когда он указывает ей, как ей следует убрать в его комнате. Да, он пока мальчишка, но он сын короля! И он, Диен, тоже может наследовать высокий трон, а значит, у него будет власть. Он хотел доказать ей: что-то значит, что он обладает властью и могуществом уже сейчас, а не когда-то там в будущем.

Диен представил себе ее – как она моет пол, ползая на коленях по полу. А он сидит в этом кресле – взрослый и могущественный. Он станет королем… А она как была служанкой, так и останется ею до самой смерти. И брат будет умолять о пощаде. И он его не пощадит. Он никого не пощадит.

Принц тотчас отогнал эти мысли. Не сейчас. Мама еще жива, и она любит их всех, и мама расстроится. Она единственная, кого он любит.

Диен вздохнул, встал с кресла и огляделся. С чего начать? В такой библиотеке он никогда не сможет найти то, зачем пришел, и тут же мысленно выругал себя: «Не смей так думать! Ты – дэкас. И ты найдешь».

Он начал с левого стеллажа, двигаясь против часовой стрелки. Открыл книгу, пролистал ветхие страницы и задумчиво положил назад.

Он подумал, что так он будет искать целую вечность. А времени нет.

«В конце концов, я дэкас и не должен искать как человек», – сказал он себе. Мысленно сосредоточился и медленно пошел вдоль стеллажей с книгами. Он пытался почувствовать нечто – то, что выбивалось бы из общего фона. Но это были только книги.

Внезапно он что-то почувствовал, словно споткнулся. Диен вновь провел рукой над книгами в этом же месте. Да, здесь что-то пульсировало.

Это была книга. Он аккуратно достал ее и пролистал. В ней ничего не лежало постороннего. Диен задумался: но ведь он что-то почувствовал? Или это было ложным чувством? Такое бывает – он знал.

Не решаясь положить книгу назад, он раскрыл ее наугад и прочитал: «Сияющая россыпь прекрасно ограненных драгоценных камней, сверкающий идеально гладкий металл, поражающая воображение фантазия ювелиров… Все это не твое… И за ними холод могильный…»

Диен тотчас ощутил дуновение холода, вскрикнул и выронил книгу. Он помотал головой и подумал, что ему показалось. Опасливо обошел книгу вокруг и медленно поднял ее с пола на вытянутой руке. Теперь он не чувствовал ничего. Это была просто книга. Подумав с секунду, мальчик кинул ее в свою сумку. Разберется потом, когда будет время.

В этот момент Диен услышал шаги. Шаги приближались. Сердце мальчика отчаянно забилось. Убегать слишком поздно. Это отец, и он идет сюда. Даже если он успеет спрятаться, он его почувствует. Он – дэкас, и этим все сказано.

Мальчик заметался по библиотеке, лихорадочно думая, что делать. Диен кинулся к стеллажу с книгами по истории королевской династии, достал одну из книг и начал сосредоточенно листать.

Отец вошел в библиотеку и мрачно посмотрел на сына.

– Что ты тут делаешь?

– Я… смотрю книги о нашей истории, – промямлил Диен, – учитель нам задал прочитать… – он лихорадочно вспоминал, что задавал учитель, и никак не мог вспомнить.

Диен часто пропускал уроки, так как не видел смысла в изучении истории.

Отец смотрел на него сурово и спокойно. Мальчик опустил глаза в пол.

– Ладно, иди, – наконец сказал он, хищно улыбнулся и добавил: – Не ищи. Ты не найдешь.

Глава 36.

На территории объединенной земли люди стремились пристроиться поближе к столице страны – бессмертному городу-твердыне Таванлату. Сам Таванлат привлекал людей своими мощными стенами, богатством, и город пришлось закрыть от всех путников, которые всеми правдами и неправдами стремились остаться там.

Это была столица и самый большой город в Дэварнии – замок окружали три стены. За первой и самой мощной стеной часть города стала называться внешним городом, в котором поселились ремесленники, купцы и достаточно небогатое сословие людей и дэкасов. Во внутренней части города, за второй стеной– были богатые кварталы с зажиточными жителями.

Купцы и торговцы могли войти только с товаром во внешний город, туда, где была большая базарная площадь. В среднюю же часть города не могли войти даже жители внешнего города. А уж во дворцовую часть города могли попасть только избранные.

Но в тот день Диен увидел нечто, что перевернуло его жизнь. Отец повел своих детей в дворцовую сокровищницу Таванлата. Город находился почти в окружении гор и был неуязвим. Через весь город протекала небольшая река, и была развита своя инфраструктура. Что бы ни случилось – город устоит.

Но Дэтер хотел показать детям не только то, что их город богат и что они смогут справиться с любой проблемой, если его не станет. Король старался поддерживать порядок в стране и знал о необходимости всех земель Дэварнии.

Диен смотрел на золото, на россыпь бриллиантов и понял, чего он хочет. Он хочет владеть этим. Любой ценой. Теперь его ничто не остановит.

– Когда ты станешь королем, – сказал отец старшему, приемному сыну – человеку, – ты должен помнить, что даже эти сокровища ничего для тебя не будут значить, если твоя страна за стенами города будет гибнуть. Погибнут они – погибнешь и ты вместе с городом. Город не так неуязвим, как принято думать.

– Почему? – встрял Диен.

– Разве ты не помнишь историю? – отец повернулся к нему и приподнял брови. – Город был закрыт от всех контактов извне, и результатом стала невозможность нашими женщинами иметь детей. Без людей мы не выживем.

Диен кивал, а сам думал о другом – он горящими глазами смотрел на сокровища.

– На эти сокровища каждый день можно делать праздник, – прошептал Диен с горящими глазами.

– Ты думаешь, что тебе это позволят? – прошептал ему в ответ Тиас и хихикнул.

Диен метнул на него злобный взгляд и прикусил губу. При отце нельзя ничего говорить. Он услышит даже самый тихий шепот.

Глава 37.

      Несколько дней Ран прислушивался, не начнут ли искать того, кто выпустил узника. Но в замке все было тихо и спокойно. Ран старался не показывать, что его что-то беспокоит. Вечером он отправился на территорию слуг и послонялся по коридорам, внимательно прислушиваясь к тому, что говорят, но там царила привычная суета и никаких странных новостей не рассказывали. Словно ничего не произошло. Художник даже начал думать, что, может, это так и есть и в подвале никого и не было? И ему все показалось? Но чью же тень он тогда видел?

В этот день на художника с утра навалились тяжелые предчувствия. К вечеру Ран точно знал, что что-то произойдет. Если бы была возможность, он бы ночевал сегодня в другом месте. Художник долго ворочался и не мог уснуть – надвигалось что-то страшное. Наконец сон сморил его, и юноша заснул тяжелым, тревожным сном. Ран не почувствовал, как тихо отворилась дверь его комнаты и вошел мастер миража. Он аккуратно запер за собой дверь, бесшумно прошел к свече на массивной подставке и зажег ее щелчком пальцев. Мастер постоял немного, посмотрел на спящего Рана и достал из сумки веревку и кусок тряпки, вздохнул и привычно дернул веревку руками, словно проверяя ее на прочность.

Ран застонал во сне. Мастер усмехнулся, подошел к кровати художника и зажал ему рот рукой, а другой быстро нажал на несколько точек на теле художника, чтобы ослабить его мышцы. Теперь Ран не мог полноценно двигаться какое-то время, хотя и проснулся. Юноша попытался что-то сказать, но мастер засунул ему в рот кляп. Художник вспотел от страха, начал дергаться и снова попытался что-то сказать, но мастер, словно не замечая этого, спокойно, не торопясь, словно наслаждаясь моментом, молча связал руки юноши и ноги. Затем стащил его с кровати на пол. Сердце Рана бешено колотилось.

Мастер встал на стул и снял люстру с крюка на потолке, осторожно, чтобы не наплескать на пол масло из светильников, поставил ее на пол, затем протянул через крюк веревку и сделал петлю.

Ран увидел приготовления и задергался еще сильнее, но сделать ничего не мог. Мастер полюбовался несколько секунд импровизированной висилицей и потащил к ней юношу, подхватив его за подмышки. Ран мог лишь чуть-чуть шевелиться. Мастер подтянул юношу повыше и всунул голову Рана в петлю, затем подтянул веревку так, чтобы юноша, вися в петле, касался ногами пола. Ран повис в петле, захрипел и задергался в конвульсиях, но дышать он мог.

– Ка́рем о́лтен из ту́нел ол то́. Де́лим кса́лта о уи́л ба́, – монотонно, размеренно, тихо и четко начал говорить мастер.

Ран перестал дергаться и обмяк. Мастер опустил юношу на пол, освободил из петли, вытащил кляп изо рта и несколько раз ударил его по щеке. Юноша пришел в себя и закашлялся. Мастер тем временем сворачивал веревку.

– Вайле́ц! – хрипло выругался Ран.

Мастер рассмеялся:

– О! Ругательство вспомнил! Пришел в себя? А ты что, думал, я тебя убивать пришел? Я же сказал тебе, что если я тебя убью, то ты не поймешь, почему умер.

Ран неуклюже сел на полу, пытаясь помочь себе связанными руками и ногами.

– Я все вспомнил, – ошеломленно произнес художник.

Мастер присел около юноши и, разрезая веревку, подтвердил:

– Я же обещал, – спокойно прокомментировал мастер, – ну, вот я и сделал. К сожалению, более мягкого способа я не знаю. Страх смерти лишает человека сопротивления, и это дает возможность проникать в разум.

Ран встал с пола и с усилием переместился на кровать.

– Я помню, – укладываясь на подушку, подтвердил Ран, – на искусственный стресс переносится то, что ранее блокировало нужную информацию. Например, используются пытки, которые потом стираются из памяти.

– Тут я бы возразил. Пытки вызывают болевой шок, а он не нужен. Хотя пытки разные бывают. Совсем не обязательно жечь огнем или бить кнутом. Что там еще люди делают? – мастер задумался и хмыкнул. – Или ты считаешь, что мне надо было тебя пытать, а не пугать смертью?

Ран засмеялся в ответ.

– Нет, благодарю. Кстати, я уже начинаю забывать, как ты меня вешал.

Мастер встал около кровати Рана и посмотрел на него сверху вниз:

– Ну, в принципе, я могу сделать так, что ты будешь помнить, как хрипел в петле. Хочешь?

Ран усмехнулся:

– Вот еще! Не хочу. Меня тоже учили подобному…

Мастер усмехнулся и отправился в кресло, уселся, откинулся на спинку и устало прикрыл глаза.

– Неужто пытали-таки? – поинтересовался он.

– Нет-нет. Хотя, ты прав, очень многое можно назвать пыткой, – задумчиво ответил художник – он снова вспомнил подвал и девушку. Но теперь он видел все в ярких красках. Было это в доме учителя, когда он с братьями проходил там учебу мастерству.

В ту ночь учитель поймал воровку. Ран изо всех сил показывал равнодушие к происходящему, хотя на самом деле он считал, что учитель слишком перестарался, давая им такой наглядный и запоминающийся урок. Младший брат Рей тогда сказал, что мастера миража все циничные и жестокие и Ран, его брат, такой же.

Юноша потом часто думал, можно ли было использовать иной способ. Учителю нужно было получить сведения, которые были стерты из памяти воровки. И быстро получить сведения можно, только вводя человека в шок. Можно ли было использовать мышей, змей или еще кого-то, кого воровка боялась? Почему учитель не использовал иные варианты? Почему?

– Мастер, я хочу спросить, можно? – осторожно обратился Ран к своему душителю.

– Попробуй, – отозвался он и приоткрыл один глаз.

– Я тогда учился у некоего мастера, – начал рассказ художник, – учитель поймал воровку. Юную девушку. Нужно было получить сведения, которые в ее памяти стерли.

– Самое простое, – тотчас отозвался мастер, не открывая глаз, – угроза насилия без реального причинения вреда. По типу того, как я тебя сегодня вешал.

Ран поперхнулся и продолжил:

– Она лежала на полу связанная. По приказу учителя мы ее подняли, привязали к колонне и раздели.

– Как она себя повела? Сильно испугалась? – поинтересовался мастер и заинтересованно уставился на художника.

– Кричала, билась в истерике и даже ругалась на языке трущоб, – вспоминал юноша.

– Трущоб?– рассмеялся мастер, – Ну, значит, все сделано правильно. Вот, если бы она была скромной девушкой… Возможно, ее бы и не стоило так. Можно было бы как-то помягче. Она ведь человек, а не дэкас.

– Значит можно было, -начал говорить Ран.

– Не можно было, – резко оборвал его мастер и на недоуменный взгляд юноши пояснил, – из того, что ты рассказал, я могу сделать заключение, что это было сделано не для того, чтобы сломать ее волю. Вот ТО, что сделали после этого, и было действием. Так какой вопрос-то у тебя?

Ран задумался.

– Можно ли было использовать иной метод? Принести просто то, чего она боялась? Скажем, змей, мышей, крыс… Не знаю.

– Готов поспорить, что твой учитель использовал именно ТО, чего она боялась больше всего на свете. А вот для чего понадобилось ее раздевать, я не знаю, тут нужно знать, что было дальше. И, в конце концов, я не пойму, почему ты-то переживаешь? Только потому, что ты в этом участвовал? Ты лично причинил ей физический вред?

– Нет, – твердо ответил Ран.

– Ну и все, забудь об этом. Закроем эту тему. Расскажи лучше про себя. Откуда ты? Это гораздо важнее, – мастер открыл глаза и посмотрел на Рана зелеными холодными глазами.

– Я жил в Дэварнии спустя четыреста лет. Тогда будет править король Итэн, – честно признался Ран.

Мастер встал с кресла, потом сел:

– Любопытно. Внук Дэтера?

Ран прикрыл глаза и принялся считать в уме, сколько было поколений. Наконец художник твердо выдал ответ:

– Прапраправнук.

– Что-то мало короли правили, – удивился мастер, – мор, что ли, был?

– Что-то вроде того. Проклятие.

– Да? И чье же? – усмехнулся мастер.      – Про

– Трон проклял королевскую династию, – ответил Ран.

– Ерунда. Трон – это вещь, он не живой и построен на улавливании энергии, только и всего, – мастер махнул рукой. – Проклясть может только очень сильный дэкас в момент смерти, оставляя после себя сущность не уничтожаемую, не убиваемую с определенной задачей, которая будет выполнена.

– Но как же тогда… – начал Ран.

Мастер встал с кресла, потянулся и пошел к двери, у выхода он обернулся:

– Будь осторожен. Не рисуй миражи! За тобой следят. И мы в расчете.

– Подожди. Один вопрос, – вскрикнул Ран, – я кого-то выпустил из подвала или нет?

Ран с интересом уставился на мастера. Он точно должен знать. Мастер на секунду задумался, а потом подошел к горящей свече и показал на свою тень. Художник бросил взгляд на стену и обмер – тень мастера и была той самой тенью, что он видел в подземелье.

– Я не понимаю. Как я мог выпустить тебя? – Ран был в недоумении.

– Вот когда поймешь – станешь мастером, – подмигнул собеседник.

– Помоги мне вернуться домой! Меня не учили двигаться по времени, – попросил юноша.

– Я подумаю, – ответил мастер и быстро вышел за дверь.

Как только он вышел за дверь, свеча потухла. Ран подскочил, бросился в коридор и уже не удивился – там никого не было.

Глава 38.

Глубокой ночью Ран решил попробовать нарисовать мираж, хотя мастер запретил ему это делать. Ведь раньше он ходил в пространстве, вдруг по аналогии получится пройти по времени?

Юноша вышел в коридор, убедился, что там никого нет. Запер дверь, зажег свечу и достал краски. Он нарисовал лестницу в своем доме. Картина мерцала, казалось, мираж пытался образоваться, но не мог. Ран почувствовал, как картина пытается тащить энергию из окружающего пространства все сильнее и сильнее. Это было опасно.

Чуть скрипнула дверь его комнаты, хотя она была закрыта на ключ. Ран покрылся липким потом от страха: за ним наблюдали.

Художник схватил картину и бросил ее в камин. Картина, прежде чем сгореть, взорвалась искрами. Свеча погасла.

Ран бросился к двери и выглянул. Никого не было. Вдалеке Ран уловил удаляющиеся шаги. Плохо дело. Его видели. Но кто? Если ищейки Дэтера, то почему тогда его не схватили и не кинули в подземелье? Если нет, то кто?

Глава 39.

На следующий день Диен сбежал с уроков по истории династии королей и стал искать, куда спрятаться. Его взгляд упал на высокую дворцовую стену. Там его точно не найдут, и хитрый учитель дэкас вряд ли сумеет учуять его.

Вообще-то, на эту стену подниматься было нельзя, так как она окружала замок.

Можно было подниматься на вторую стену, что окружала внутренний город. На этой стене был сделан широкий проход и горожане могли гулять по стене, любоваться окрестностями и назначать там свидания. А в праздники по этой стене шел король и сверху махал горожанам– его видели и со стороны замковой территории, и со стороны внутреннего города и даже со стороны внешнего города, хоть и очень издалека.

Но Диену было не интересно ходить там, где можно всем. Он чувствовал себя выше всех остальных. В конце концов, он сын короля!

Мальчик притаился за выступом в стене и стал наблюдать за каморкой, в которой сидела охрана. Они играли в кости и пили.

– Отец сделал глупость, что дал возможность начальнику охраны самому комплектовать охрану. Охрана должна быть из дэкасов и людей. А он разделил охрану на людей и дэкасов. Вот, сейчас только люди. И полюбуйтесь– они играют! – прошипел Диен, наблюдая за охраной.

Принц некоторое время наблюдал, как люди азартно кидали кости.

– Дэкасы не допустили бы такой бардак. Начальник охраны думает, что раз они находятся внутренней стороны стены, под защитой двух других стен, то им нечего опасаться. Идиот! – прокомментировал Диен, смотря из-за выступа стены на играющую охрану.

Мальчик рассмеялся про себя. Не смотря, на свой юный возраст, он понимал очень многое. Ведь он был дэкасом и сыном короля.

–Начальник охраны думает, что раз они находятся внутренней стороны стены, под защитой двух других стен, то им нечего опасаться,

– Диен зло сжал зубы и прошипел, – когда я стану королем, первого я казню начальника охраны. За глупость.

Принц почувствовал удовлетворение от этой мысли. Он хотел власти, безраздельной власти. Диен продолжал наблюдать за входом. Там за каморкой был узкий ход с лестницей на дворцовую стену.

– И почему я не могу превратиться в волка? Говорят, что дэкасы умеют это делать. И даже старший брат смог. Хотя и я кое-что могу, – мальчик хмыкнул и посмотрел на свои руки, – разве могут человеческие руки превратиться в звериные лапы?

Диен прикрыл глаза и мысленно потянулся к светильникам. Тотчас почувствовал жар огня на своих пальцах. Диен удовлетворенно кивнул сам себе и медленно сжал ладони – светильники погасли. Принц открыл глаза – в каморке стояла кромешная тьма. Люди слепо бегали по комнате и пытались зажечь свет.

Мальчик сделал глубокий вздох и быстро, бесшумно ринулся вперед. Он хорошо видел в темноте, как, впрочем, и все дэкасы. В темноте он с легкостью уворачивался от людей. Через несколько секунд Диен уже был на лестнице. Не теряя темпа бега, он вихрем мчался по лестнице вверх.

Внизу появился свет, но Диен уже был далеко. Вбежав на стену, он сразу лег на каменный пол и подполз к слуховому окну. Мальчик быстро выровнял дыхание и замер. Диен боялся, что его заметят. У дэкасов очень зоркие глаза и охрана из дэкасов внизу вполне сможет увидеть его тень или даже блеск его глаз.

Он знал, что выволочки от отца ему не избежать, но это можно выдержать. Отец никогда не наказывал его.

Диен посмотрел далеко за стену города и подумал, что те земли вдалеке с их многочисленными реками и лесами будут принадлежать ему. А вместе с ними и люди, и домашний скот, и дома… Когда он станет королем…. Старший брат – человек и править ему не долго. Люди долго не живут. А вот второй брат… С ним будет проблема. Мальчик усмехнулся и прошептал сам себе: «посмотрим…»