Полная версия
Русские народные сказки
Русские народные сказки
© Елисеева Л.Н., обработка, насл., 2020
© Бордюг С.И., Трепенок Н.А., ил., 2020
© Гальдяев В.Л., ил., насл., 2020
© Елисеев А.М., ил., 2020
© Зеброва Т.А., ил., 2020
© Павлова К.А., ил., 2020
© Карпенко М.М., ил., насл., 2020
© Савченко А.М., ил., насл., 2020
© Салиенко Н.П., ил., 2020
© Шеварёва Т.П., ил., насл., 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2020
Гуси-лебеди
Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький.
– Доченька, – говорила мать, – мы пойдём на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей – мы купим тебе платочек.
Отец с матерью ушли, а дочка позабыла, что ей приказывали: посадила братца на травку под окошко, сама побежала на улицу, заигралась, загулялась.
Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях.
Вернулась девочка, глядь – братца нету! Ахнула, кинулась туда-сюда – нету!
Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что худо будет от отца с матерью, – братец не откликнулся.
Выбежала она в чистое поле и только видела: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за тёмным лесом. Тут она догадалась, что они унесли её братца: про гусей-лебедей давно шла дурная слава – что они пошаливали, маленьких детей уносили.
Бросилась девочка догонять их. Бежала, бежала, увидела – стоит печь.
– Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
Печка ей отвечает:
– Съешь моего ржаного пирожка – скажу.
– Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся…
Печка ей не сказала. Побежала девочка дальше – стоит яблоня.
– Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
– Поешь моего лесного яблочка – скажу.
– У моего батюшки и садовые не едятся…
Яблоня ей не сказала. Побежала девочка дальше. Течёт молочная река в кисельных берегах.
– Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?
– Поешь моего простого киселька с молочком – скажу.
– У моего батюшки и сливочки не едятся…
Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего – надо идти домой. Вдруг видит – стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается.
В избушке старая баба-яга прядёт кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками.
Девочка вошла в избушку:
– Здравствуй, бабушка!
– Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась?
– Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться.
– Садись покуда кудель прясть.
Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла. Девочка прядёт – вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей:
– Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу.
Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала:
– Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет-выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается.
Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять:
– Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду.
Девочка взяла братца и побежала. А баба-яга подойдёт к окошку и спрашивает:
– Девица, прядёшь ли?
Мышка ей отвечает:
– Пряду, бабушка…
Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой. А в избушке нет никого. Баба-яга закричала:
– Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла!..
Сестра с братцем добежала до молочной реки. Видит – летят гуси-лебеди.
– Речка, матушка, спрячь меня!
– Поешь моего простого киселька.
Девочка поела и спасибо сказала. Река укрыла её под кисельным бережком.
Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо.
Девочка с братцем опять побежала. А гуси-лебеди воротились, летят навстречу, вот-вот увидят. Что делать? Беда! Стоит яблоня…
– Яблоня, матушка, спрячь меня!
– Поешь моего лесного яблочка.
Девочка поскорее съела и спасибо сказала. Яблоня её заслонила ветвями, прикрыла листами.
Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо.
Девочка опять побежала. Бежит, бежит, уж недалеко осталось. Тут гуси-лебеди увидели её, загоготали – налетают, крыльями бьют, того гляди братца из рук вырвут.
Добежала девочка до печки:
– Печка, матушка, спрячь меня!
– Поешь моего ржаного пирожка.
Девочка скорее – пирожок в рот, а сама с братцем – в печь, села в устьице[1].
Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели к бабе-яге.
Девочка сказала печи спасибо и вместе с братцем прибежала домой.
А тут и отец с матерью пришли.
Сестрица алёнушка и братец иванушка
Жили-были старик да старуха, у них была дочка Алёнушка да сынок Иванушка.
Старик со старухой умерли. Остались Алёнушка да Иванушка одни-одинёшеньки. Пошла Алёнушка на работу и братца с собой взяла. Идут они по дальнему пути, по широкому полю, и захотелось Иванушке пить.
– Сестрица Алёнушка, я пить хочу!
– Подожди, братец, дойдём до колодца.
Шли-шли – солнце высо́ко, колодец далёко, жар донимает, пот выступает. Стоит коровье копытце, полно водицы.
– Сестрица Алёнушка, хлебну я из копытца!
– Не пей, братец, телёночком станешь!
Братец послушался, пошли дальше.
Солнце высо́ко, колодец далёко, жар донимает, пот выступает. Стоит лошадиное копытце, полно водицы.
– Сестрица Алёнушка, напьюсь я из копытца!
– Не пей, братец, жеребёночком станешь!
Вздохнул Иванушка, опять пошли дальше.
Идут, идут – солнце высо́ко, колодец далёко, жар донимает, пот выступает. Стоит козье копытце, полно водицы.
Иванушка говорит:
– Сестрица Алёнушка, мо́чи нет: напьюсь я из копытца!
– Не пей, братец, козлёночком станешь!
Не послушался Иванушка и напился из козьего копытца. Напился и стал козлёночком…
Зовёт Алёнушка братца, а вместо Иванушки бежит за ней беленький козлёночек.
Залилась Алёнушка слезами, села под стожок – плачет, а козлёночек возле неё скачет.
В ту пору ехал мимо купец:
– О чём, красная девица, плачешь?
Рассказала ему Алёнушка про свою беду.
Купец ей говорит:
– Поди за меня замуж. Я тебя наряжу в злато-серебро, и козлёночек будет жить с нами.
Алёнушка подумала, подумала и пошла за купца замуж.
Стали они жить-поживать, и козлёночек с ними живёт, ест-пьёт с Алёнушкой из одной чашки.
Один раз купца не было дома. Откуда ни возьмись приходит ведьма: стала под Алёнушкино окошко и так-то ласково начала звать её купаться на реку.
Привела ведьма Алёнушку на реку. Кинулась на неё, привязала Алёнушке на шею камень и бросила её в воду.
А сама оборотилась Алёнушкой, нарядилась в её платье и пришла в её хоромы. Никто ведьму не распознал. Купец вернулся – и тот не распознал.
Одному козлёночку всё было ведомо. Повесил он голову, не пьёт, не ест. Утром и вечером ходит по бережку около воды и зовёт:
Алёнушка, сестрица моя!..Выплынь, выплынь на бережок…Узнала об этом ведьма и стала просить мужа – зарежь да зарежь козлёнка…
Купцу жалко было козлёночка, привык он к нему. А ведьма так пристаёт, так упрашивает, – делать нечего, купец согласился:
– Ну, зарежь его…
Велела ведьма разложить костры высокие, греть котлы чугунные, точить ножи булатные.
Козлёночек проведал, что ему недолго жить, и говорит названому отцу:
– Перед смертью пусти меня на речку сходить, воды испить, кишочки прополоскать.
– Ну, сходи.
Побежал козлёночек на речку, стал на берегу и жалобнёхонько закричал:
Алёнушка, сестрица моя!Выплынь, выплынь на бережок.Костры горят высокие,Котлы кипят чугунные,Ножи точат булатные,Хотят меня зарезати!Алёнушка из реки ему отвечает:
Ах, братец мой Иванушка!Тяжёл камень на дно тянет,Шелко́ва трава ноги спутала,Жёлты пески на груди легли.А ведьма ищет козлёночка, не может найти и посылает слугу:
– Пойди найди козлёнка, приведи его ко мне.
Пошёл слуга на реку и видит: по берегу бегает козлёночек и жалобнёхонько зовёт:
Алёнушка, сестрица моя!Выплынь, выплынь на бережок.Костры горят высокие,Котлы кипят чугунные,Ножи точат булатные,Хотят меня зарезати!А из реки ему отвечают:
Ах, братец мой Иванушка!Тяжёл камень на дно тянет,Шелко́ва трава ноги спутала,Жёлты пески на груди легли.Слуга побежал домой и рассказал купцу про то, что слышал на речке. Собрали народ, пошли на реку, закинули сети шелко́вые и вытащили Алёнушку на берег. Сняли камень с шеи, окунули её в ключевую воду, одели её в нарядное платье. Алёнушка ожила и стала краше, чем была.
А козлёночек от радости три раза перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой.
Ведьму привязали к лошадиному хвосту и пустили в чистое поле.
Морозко
Жили-были старик со старухой. У них была дочь. Старуха-то умерла, старик и вздумал жениться. Взял бабу с дочерью же.
Невзлюбила баба старикову дочь и велела:
– Старик, увези её в лес! Мне её не надо!
Старику жаль было дочь, да что сделаешь со злой бабой!
– Садись, – говорит, – милая дочь, в сани.
Дело-то было зимой. Ехали-ехали они по большой дороге, нашли маленькую дорожку в лес. Старик и высадил дочку из саней.
– Поди, – говорит, – по дорожке к избушке.
Она и побежала. До избушки добежала, вошла в неё и стала жить. В лесу хворосту набрала, печь протопила, на печи и спать легла. Поутру пошла девочка в лес, хворосту ещё набрать, и слышит:
Скачет МорозкоПо ельничкам,По березничкам,По частым боркам,По взгорочкамДа по пригорочкам.Увидел Морозко в лесу девочку – удивился, спрашивает её:
– Тепло ли тебе, красна девица? Что ты делаешь зимой в лесу?
Обрадовалась приветливому слову девочка и ласково ответила:
– Тепло, Морозушко, тепло, батюшка! В лесу я хворост собираю – печь в избушке топлю. Одна я в ней живу.
– Что случилось-приключилось? Али провинилась?
– Батюшка новую матушку в дом привёл – я ей чужая, вот она и велела батюшке меня в лес увезти.
Пожалел Морозко сиротку: приметил и латаную шубёнку, и платочек старенький. Принёс он ей и хлеба и добра всякого. А на другое утро:
Скачет МорозкоПо ельничкам,По березничкам,По частым боркам,По взгорочкамДа по пригорочкам.Остановился у избушки, спрашивает:
– Тепло ли тебе, красна девица? Как живёшь-можешь?
Вышла девочка на крыльцо и ласково отвечает:
– Тепло, Морозушко! Тепло и сытно, батюшка! Благодарствую.
Принёс Морозко ещё шуб, нарядов и добра всякого.
Вот и на третье утро:
Скачет МорозкоПо ельничкам,По березничкам,По частым боркам,По взгорочкамДа по пригорочкам.Остановился снова у избушки, спрашивает:
– Тепло ли тебе, красна девица? Как спала-ночевала?
Вышла девочка на крыльцо, в пояс поклонилась:
– Тепло, Морозушко! Тепло, батюшка! Спасибо за заботу. Век тебя помнить буду!
Принёс тут ей Морозко и злата, и серебра, и всякого добра.
Стала она жить богато. А злая баба посылает старика:
– Поезжай-ка, старик, привези дочь, наверно, уже замёрзла!
Старик и поехал искать дочь. Ехал, ехал по большой дороге, нашёл дорожку в лес, свернул да и поехал по ней. Вот ехал-ехал, до избушки и доехал. Поставил лошадку, привязал к крылечку и зашёл в избушку. Вот дочь-то обрадовалась:
– Ой, батюшка родимый приехал!
Напоила, накормила его.
– Милая дочь, – говорит старик, – я за тобой приехал. Складывай добро своё, поедем домой!
– Поезжай-ка, приведи лошадок: добра у меня много!
Вот старик съездил, привёл лошадок, сложили всё, поехали…
Подъезжают к дому, собака лает:
Тяф-тяф-тяф! Хозяин дочьвезёт —Золото да серебров сундуках бренчит!Злая баба выбежала с ухватом, ну бить собаку.
– Лай, – говорит, – кости в лукошке стучат да бренчат!
А собака своё:
Тяф-тяф-тяф! Хозяин дочьвезёт —Золото да серебров сундуках бренчит!Вот старик привёз дочь. Баба рада, что много добра падчерица привезла, и говорит старику:
– Вези-ка мою дочь в лес на то же место, не разбогатеет ли она?
Нанесла старуха в сани подушек, обрядила дочку потеплее. Повёз старик бабину дочку. Доехал до избушки. Тепло ещё в ней было. А к утру выстыла избушка, стало в ней холодно.
Вот поутру:
Скачет МорозкоПо ельничкам,По березничкам,По частым боркам,По взгорочкамДа по пригорочкам.Подошёл к избушке, спрашивает:
– Тепло ли тебе, красна девица?
Ждёт ответа ласкового, а вместо знакомого голоска:
– У! Морозко проклятый! Какое тепло? Заморозил меня! Стариковой дочке подарков надарил, а меня морозишь? Подарки давай!
Отошёл Морозко от избушки, головой покачал и маленько добавил ещё морозу. На другой день:
Скачет МорозкоПо ельничкам,По березничкам,По частым боркам,По взгорочкамДа по пригорочкам.– Тепло ли тебе, красна девица? – спрашивает Морозко. Да и зашёл в избушку.
А печка-то не топлена. Бабина дочка зазябла. Кричит:
– У! Заморозил меня, проклятый! Эка стужа! Подарки давай!
Осердился Морозко и прибавил ещё мороза. А на третье утро:
Скачет МорозкоПо ельничкам,По березничкам,По частым боркам,По взгорочкамДа по пригорочкам.– Тепло ли тебе, красна девица? – спросил Морозко.
– У! Проклятый! Совсем заморозил!
Морозко ещё прибавил морозу и заморозил её совсем.
Баба посылает опять старика:
– Поезжай, – говорит, – вези дочь-то со всем её добром!
Старик запряг лошадок и поехал. Ехал-ехал, доехал до дорожки, свернул в лес. Вот подъехал к избушке, привязал лошадок к крылечку. Зашёл в избушку, а падчерица-то мертва. Отнёс он её в сани и повёз домой. Подъезжает к дому, а собака лает:
Тяф-тяф-тяф! Хозяин дочьвезёт —Косточки в лукошке стучатда бренчат!Выбежала баба, ну ухватом бить собаку-то:
– Лай, – говорит, – золото в сундуках стучит да бренчит!
Вот приехал старик.
– На, – говорит, – дочь-то!
Заплакала, заголосила злая баба да бросилась прочь из дома! С тех пор никто её не видел.
Остался старик со своей дочерью, да и теперь живут.
Хаврошечка
Есть на свете люди хорошие, есть и похуже, есть и такие, которые своего брата не стыдятся.
К таким-то и попала Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой, взяли её эти люди, выкормили и над работой заморили: она и ткёт, она и прядёт, она и прибирает, она и за всё отвечает.
А были у её хозяйки три дочери. Старшая звалась Одноглазка, средняя – Двуглазка, а меньшая – Триглазка.
Дочери только и знали, что у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работала: их и обшивала, для них пряла и ткала – и слова доброго никогда не слыхала.
Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую коровку, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать:
– Коровушка-матушка! Меня бьют-журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрашнему дню мне велено пять пудов напрясть, наткать, побелить и в трубы покатать.
А коровушка ей в ответ:
– Красная девица, влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь – всё будет сработано.
Так и сбывалось… Отнесёт Хаврошечка холсты к хозяйке. Та поглядит, покряхтит, спрячет в сундук, а Крошечке-Хаврошечке ещё больше работы задаст…
Вот хозяйка позвала свою дочь Одноглазку и говорит ей:
– Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди догляди, кто сироте помогает: и ткёт, и прядёт, и в трубы катает?
Пошла Одноглазка с Хаврошечкой, да забыла матушкино приказание, распеклась на солнышке, разлеглась на травушке. А Хаврошечка приговаривает:
– Спи, глазок, спи, глазок!
Глазок у Одноглазки и заснул. Пока Одноглазка спала, коровушка всё наткала, и побелила, и в трубы скатала.
Так ничего хозяйка и не дозналась и послала вторую дочь – Двуглазку:
– Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди догляди, кто сироте помогает.
И Двуглазка забыла матушкино приказание, на солнышке распеклась, на травушке разлеглась. А Хаврошечка баюкает:
– Спи, глазок, спи другой!Двуглазка глаза и смежила! Коровушка наткала, побелила, в трубы накатала, а Двуглазка всё спала.
Старуха рассердилась и на третий день послала третью дочь – Триглазку, а сироте ещё больше работы задала.
Триглазка попрыгала, попрыгала, на солнышке разморилась и на травушку упала.
Хаврошечка поёт:
– Спи, глазок, спи, другой!А о третьем глазке и забыла.
Два глаза у Триглазки заснули, а третий глядит и всё видит.
Триглазка вернулась домой и матери всё рассказала.
Старуха обрадовалась, на другой же день пришла к мужу.
– Режь рябую корову!
Делать нечего. Стал точить старик ножик.
Хаврошечка про это спознала, в поле побежала, обняла рябую коровушку и говорит:
– Коровушка-матушка! Тебя резать хотят.
А коровушка ей отвечает:
– А ты, красная девица, моего мяса не ешь, а косточки мои собери, в платочек завяжи, в саду их схорони и никогда меня не забывай: каждое утро косточки водою поливай.
Старик зарезал коровушку. Хаврошечка всё сделала, что коровушка ей завещала: голодом голодала, мяса её в рот не брала, косточки её зарыла и каждый день в саду поливала. И выросла из них яблонька, да какая! – яблочки на ней висят наливные, листья шумят золотые, веточки гнутся серебряные. Кто ни едет мимо – останавливается, кто проходит близко – заглядывается.
Много ли времени прошло, мало ли, гуляли сёстры раз по саду. На ту пору ехал мимо сильный человек – богатый, кудреватый, молодой. Увидел в саду наливные яблочки.
– Девицы-красавицы, которая из вас мне яблочко поднесёт, та за меня замуж пойдёт.
Три сестры и бросились одна перед другой к яблоне. А яблочки-то висели низко, а тут поднялись высоко, далеко над головами. Сёстры хотели их сбить – листья глаза засыпают, хотели сорвать – сучки косы расплетают.
Подошла Хаврошечка – веточки к ней приклонились, и яблочки к ней опустились. Угостила она того сильного человека, и он на ней женился. И стала она в добре поживать, лиха не знать.
Мальчик с пальчик
Жили старик со старухою. Раз старуха рубила капусту и нечаянно отрубила палец. Завернула его в тряпку и положила на лавку.
Вдруг услышала – кто-то на лавке плачет. Развернула тряпку, а в ней лежит мальчик ростом с пальчик.
Удивилась старуха, испугалась:
– Ты кто таков?
– Я твой сынок, народился из твоего мизинчика.
Взяла его старуха, смотрит – мальчик крохотный-крохотный, еле от земли видно. И назвала его Мальчик с пальчик.
Стал он у них расти. Ростом мальчик не вырос, а разумом умнее большого оказался.
Вот он раз и говорит:
– Где мой батюшка?
– Поехал на пашню.
– Я к нему пойду, помогать стану.
– Ступай, дитятко.
Пришёл он на пашню:
– Здравствуй, батюшка!
Осмотрелся старик кругом:
– Что за чудо! Голос слышу, а никого не вижу. Кто таков говорит со мной?
– Я – твой сынок. Пришёл тебе помогать пахать. Садись, батюшка, закуси да отдохни маленько!
Обрадовался старик, сел обедать. А Мальчик с пальчик залез лошади в ухо и стал пахать, а отцу наказал:
– Коли кто будет торговать меня, продавай смело: небось – не пропаду, назад домой приду.
Вот едет мимо барин, смотрит и дивуется: конь идёт, старуха орёт[2], а человека нет!
– Этого ещё видом не видано, слыхом не слыхано, чтобы лошадь сама собой пахала!
Старик говорит барину:
– Что ты, разве ослеп? То у меня сын пашет.
– Продай мне его!
– Нет, не продам: нам только и радости со старухой, только и утехи, что Мальчик с пальчик.
– Продай, дедушка!
– Ну, давай тысячу рублей.
– Что так дорого?
– Сам видишь: мальчик мал, да удал, на ногу скор, на посылку лёгок!
Барин заплатил тысячу рублей, взял мальчика, посадил в карман и поехал домой.
А Мальчик с пальчик прогрыз дыру в кармане и ушёл от барина.
Шёл, шёл, и пристигла его тёмная ночь.
Спрятался он под былинку подле самой дороги и уснул.
Набежал голодный волк и проглотил его.
Сидит Мальчик с пальчик в волчьем брюхе живой, и горя ему мало!
Плохо пришлось серому волку: увидит он стадо, овцы пасутся, пастух спит, а только подкрадётся овцу унести – Мальчик с пальчик и закричит во всё горло:
– Пастух, пастух, овечий дух! Спишь, а волк овцу тащит!
Пастух проснётся, бросится бежать на волка с дубиною да ещё притравит его собаками, а собаки ну его рвать – только клочья летят! Еле-еле уйдёт серый волк!
Совсем волк отощал, пришлось пропадать с голоду. Просит он Мальчика с пальчик:
– Вылези!
– Довези меня домой к отцу, к матери, так вылезу.
Делать нечего. Побежал волк в деревню, вскочил прямо к старику в избу.
Мальчик с пальчик тотчас выскочил из волчьего брюха:
– Бейте волка, бейте серого!
Старик схватил кочергу, старуха ухват – и давай бить волка. Тут его и порешили[3], сняли кожу да сынку тулуп сделали.
Девочка-Снегурочка
Жили-были старик со старухой, у них не было ни детей, ни внучат. Вот вышли они за ворота в праздник, посмотреть на чужих ребят, как они из снегу комочки катают, в снежки играют. Старик поднял комочек, да и говорит:
– А что, старуха, кабы у нас с тобой была дочка, да такая беленькая, да такая кругленькая!
Старуха на комочек посмотрела, головой покачала, да и говорит:
– Что ж будешь делать – нет, так и взять негде.
Однако старик принёс комочек снегу в избу, положил в горшочек, накрыл ветошкой и поставил на окошко. Взошло солнышко, пригрело горшочек, и снег стал таять. Вот и слышат старики – пищит что-то в горшочке под ветошкой; они к окну – глядь, а в горшочке лежит девочка, беленькая, как снежок, и кругленькая, как комок, и говорит им:
– Я девочка Снегурочка, из вешнего снегу скатана, вешним солнышком пригрета и нарумянена.
Вот старики обрадовались, вынули её, да ну старуха скорее шить да кроить, а старик, завернув Снегурочку в полотенечко, стал её нянчить и пестовать:
Спи, наша Снегурочка,Сдобная кокурочка,Из вешнего снегу скатана,Вешним солнышком пригретая!Мы тебя станем поить,Мы тебя станем кормить,В цветно платье рядить,Уму-разуму учить!Вот и растёт Снегурочка на радость старикам – да такая-то умная, такая-то разумная, что такие только в сказках живут, а взаправду не бывают.
Всё шло у стариков как по маслу: и в избе хорошо, и на дворе неплохо, скотинка зиму перезимовала, птицу выпустили на двор. Вот как перевели птицу из избы в хлев, тут и случилась беда: пришла к стариковой Жучке лиса, прикинулась больной и ну Жучку умаливать, тоненьким голосом упрашивать:
– Жученька, Жучок, беленькие ножки, шёлковый хвостик, пусти в хлевушок погреться!
Жучка, весь день за стариком в лесу пробегавши, не знала, что старуха птицу в хлев загнала, сжалилась над больной лисой и пустила её туда. А лиска двух кур задушила да домой утащила. Как узнал про это старик, так Жучку прибил и со двора согнал.
– Иди, – говорит, – куда хочешь, а мне ты в сторожа не годишься!
Вот и пошла Жучка, плача, со старикова двора, а пожалели о Жучке только старушка да девочка Снегурочка.
Пришло лето, стали ягоды поспевать, вот и зовут подружки Снегурочку в лес по ягодки. Старики и слышать не хотят, не пускают. Стали девочки обещать, что Снегурочку они из рук не выпустят, да и Снегурочка сама просится ягодок побрать да на лес посмотреть. Отпустили её старики, дали кузовок да пирожка кусок.
Вот и побежали девчонки со Снегурочкой под ручки, а как в лес пришли да увидали ягоды, так все про всё позабыли, разбежались по сторонам, ягодки берут да аукаются, в лесу друг дружке голос подают.
Ягод понабрали, а Снегурочку в лесу потеряли.
