Разные судьбы. Рассказы

– Мама, я тебя люблю и уважаю, но у меня дети. Вон они – мал-мала меньше. Юлия отличная мать и хозяйка. Я её никогда ни в чём подобном не замечал, но самое главное – я её люблю. И прошу мою жену больше не обижать. Если это тебе не нравится, то погостила, нас повидала, пора и домой. Там всё-таки у тебя отдельная комната есть, а здесь мы тебе и угла выделить не можем.

Старушка не стала спорить, для приличия пустила слезу и отбыла к себе домой в Ленинград. Но почему-то никто не горевал по поводу её отъезда, а дети очень скоро её забыли. Когда Наташка стала учиться в школе и научилась грамоте, отец заставлял её писать бабушке письма. Старшего сына Владимира невозможно было уговорить, это сделать. А Наташка, не показывая неудовольствия, красивым почерком аккуратно исписывала страничку и посылала её бабушке, которую она уже успела позабыть и образ которой ей смутно представлялся. Ну, ничем бабушка Прасковья не запомнилась пятилетней девочке! Хотя та на всю жизнь запомнила момент встречи отца на перроне вокзала после его возвращения с фронта. А ей тогда было всего-то 3,5 годика.

Возможно, такое внимание внучки к бабушке сыграло впоследствии свою роль. Когда через много лет бабушка Прасковья стала чувствовать приближение своего конца, она передала своим внучкам украшения. Наташе – позолоченный перстенёк, очень красивой и необычной формы: на веточках висели пять ягодок – пять бриллиантиков. Младшей Людмиле (она появилась на свет спустя 6 лет после рождения Руслана) достались маленькие бирюзовые серёжки. Это были фамильные ценности. Но откуда взялись эти украшения в когда-то бедной семье?! Что-то тут не очень стыкуется.

А дело было в следующем. Глава семьи, муж Прасковьи – Василий, работал железнодорожным урядником. Он рано ушёл из жизни от какой-то болезни, оставив сиротами четверо детей: Степана, Николая, Алексея и Валентина. Алексею в то время было 10 лет. В стране шла гражданская война. Детей нужно было как-то поднимать на ноги. И вскоре Прасковья вторично вышла замуж за мелкого ювелира. И вот если первый муж оставил Прасковье в наследство только детей, то второй муж – фамильные ценности, сделанные своими руками.

Общих детей у Прасковьи со вторым мужем не было. Кроме Алексея не было детей и у других её сыновей: у первого сына Степана, расстрелянного в период Сталинских репрессий, у второго сына Николая, с которым она жила вместе в Ленинграде и который страдал душевным расстройством. Не оставил после себя потомство и самый младший сын Валентин, пропавший без вести в самом начале войны. Таким образом, у Прасковьи были единственные внуки – это дети Алексея. Поэтому его дочери и стали наследницами ювелирных украшений бабушки Прасковьи. А мальчишкам от неё ничего не осталось на память.

После отъезда Прасковьи в Ленинград в семье снова воцарился мир и порядок. Вскоре родился и четвёртый запланированный ребёнок – доченька Людмилочка. Вот и осуществилась давняя мечта Алексея. Ровно 10 лет назад, лёжа на больничной койке с тяжёлой контузией, полученной в боях под Москвой, он мечтал о том, что вернётся домой живым, и у них с Юлией будут ещё дети: Руслан и Людмила. И будут они жить как в сказке! На удивление с детьми получилось так, как было задумано. Но получилась ли сказка?

После войны Алексей устроился заместителем управляющего в Хозу Совета Министров. Зарплата для одного неплохая, но на шестерых – крайне мало. Денег постоянно не хватало. Приходилось жить скромно и экономить на всём. Невзирая на это, Алексей и Юлия радовались тому, что они все вместе, пусть в очень тесной, но в своей квартирке, и рядом с ними их любимые желанные дети. Они мечтали о счастливом светлом будущем своих детей и верили, что войны больше никогда и нигде не будет.

Рассказ 4. Разные судьбы. Родом из Паркоммуны

А в это время на другой земле, на Луганщине, пыталась наладить между собой отношения другая семейная пара: Александра и Емельян. Вернувшись после войны из Запорожья в Паркоммуну, они нашли приют у Емельянова брата Якова, который на первое время выделил им времянку в своём саду. Вскоре взрослые устроились на работу в стройконтору: Шура и её сестра Нюра – разнорабочими, Емельян – каменщиком. Детей записали в школу: Вовку – в первый класс, а Лиду – во второй. Стройконтора выделила для своих новых рабочих временное жильё – две небольшие комнатки в финском доме.

После этого Емельян уехал и через пару дней привёз своего второго сынишку. У Шуры, глядя на худенькое тельце мальчонки и грустный взгляд его серых глаз, сердце сжалось, и слёзы навернулись на глаза… Вспомнились ей её детки, не успевшие подняться на ножки. Подошла она к ребёнку, взяла на руки и прижала к своей груди.

– Ма… ма… – то ли вопросительно, то ли утвердительно пролепетал малыш.

После разрушительной войны нужно было восстанавливать не только жильё, но и нарушенные семейные связи. Вообще-то Яков был за то, чтобы жена его брата Емельяна помирилась со своим мужем и простила ему все его измены. Но Шура была непреклонна: её чувства к Емельяну уже перегорели, и она согласилась только помогать ему в воспитании его малыша.

Город Парижская Коммуна, куда вернулись наши герои, находился на территории Луганской области Украины (в разные годы название несколько раз менялось на Ворошиловоградскую область и наоборот). А Паркоммуна – это был небольшой городок горняков. Он расположился в 5 км от города Коммунарска, знаменитого металлургическим и химическим комбинатами. Из труб этих предприятий постоянно и днём, и ночью клубами шёл дым. Причём из каждой трубы шёл свой дым, своей окраски. Трубы и дым над заводами были как бы визитной карточной города металлургов. А достопримечательностью города Парижская Коммуна были возвышающиеся терриконы шахт.

В это время многие в городе начали строиться и постепенно перебираться из времянок и землянок в добротные дома. Построили свой дом и Емельян с Шурой. Район города, где им выделили участок под застройку, в основном состоял из частных домов. Их участок вплотную примыкал к территории стройконторы, где работали родители двух Владимиров: старшего и младшего, а также их тётка Нюра. Строились своими силами. И то, что стройконтора находилась рядом, было удобно и с этой позиции. А когда они перебрались в новое жильё, то ходить на работу стало настолько близко, ну всё равно, как пройти в конец своего огорода. Кроме того, Шура могла днём контролировать жизнь своих мальчишек, так как всегда можно было выделить минутку и забежать домой.

После постройки дома заложили сад, стали сажать огород, держать кур и поросят. Своё натуральное хозяйство здорово спасало их в то голодное время. Семейный быт постепенно налаживался, но вот личные отношения между Шурой и Емельяном нисколько не изменились.

Старший Вовка рос, как все мальчишки в то время: большую часть дня он был предоставлен сам себе. Родителям нужно было зарабатывать на хлеб. Несмотря на то, что Вовка был белобрысым, характер у него был цыганистый. Он считал в порядке вещей обратиться к совершенно незнакомым людям с какой-либо просьбой: дайте, уступите, помогите и т. п. В этом у него не было комплексов. Вероятно, годы невзгод и лишений, жизнь в оккупации отложили на его характере свой отпечаток. Когда от голода сводит живот, о приличиях не думается. Ему с сестрой Лидой часто приходилось ходить с протянутой рукой по людям, и то, что попадало в эти руки, они не считали подаянием, так как это они зарабатывали своим пением – горланили, как могли, украинские песни.

Возможно, раннее развитие голосовых связок дало результат. Впоследствии, уже, будучи взрослым, Владимир любил петь песни, но пел их он очень громко, по привычке часто горланил. У него был отличный музыкальный слух, и все удивлялись его способности сесть за пианино и двумя руками подобрать любую мелодию. И этому его тоже никто не учил. Да, война отложила свой отпечаток на юное поколение. При подобающем образовании был бы свой Марк Бернес или Лещенко. Но, возможно, у него могла быть и другая судьба.

Но в то время люди радовались миру, окончанию войны и в своих мечтах далеко не возносились. О чём можно было мечтать в то время в разрушенной фашистами Украине? Приходилось больше думать о хлебе насущном, о крыше над головой, чем об образовании. К примеру, Шурина двоюродная сестра, работающая на селе учительницей, иногда присылала своему племяннику в подарок настоящие школьные тетрадки. Думалось ей, что Вовка на них будет писать, набираться ума, разума. А Вовка с Лидой несли их на толкучку и распродавали эти тетрадки поштучно. В то время это был большой дефицит. На вырученные деньги дети покупали хлеб и приносили его домой. Что делать – нужда!

Тем не менее, учился Вовка хорошо. Он мог бы получать и более высокие оценки, если бы не его непоседливый характер. Уроки он делал быстро-быстро и торопился скорее сбежать на улицу к мальчишкам. Его неспокойный и шебутной характер много раз доставлял и ему, и его родителям большие неприятности.

Когда ему было два года, он умудрился вылить на себя целый чайник кипятка. Большой эмалированный чайник стоял на горячей плите, а сбоку свисала на веревочке привязанная к ручке крышка. Красивая такая крышечка, расписанная узорами. Разве думали взрослые, что их благие намерения во спасение красивой крышечки от падений и ударов обернутся такой страшной бедой для маленького несмышлёного ребёнка.

Вовочке очень понравилась эта крышечка, и он решил её взять поиграть. Потянул за крышку – не даётся в руки, дернул сильнее, и… струи кипятка обкатили его с головы до ног. Малыш закатился от боли в страшном крике. Шура получила затрещину от мужа. А дальше вспоминать страшно: у ребёнка были обожжены лицо, грудь (особенно грудь), частично ручки, и была страшная боль… Долгих шесть месяцев лежал Вовочка в ожоговой палате местной больницы с привязанными к кровати руками, чтобы не расчёсывал саднящие раны. На всю жизнь у него на груди остался безобразный шрам от ожога. Но в древние времена говорили: «шрамы украшают мужчину». И Вовка следовал этому изречению и дальше…

Играли как-то мальчишки в войну. Разделились на два лагеря по месту жительства, понаделали луки со стрелами. Один из пацанов, как первобытный охотник, сделал стрелу с каким-то особым каменным наконечником. С такой стрелой в пору на мамонта охотиться. И вот эта стрела попала Вовке в спину, хорошо хоть не в глаз. Наконечник пробил одежду и впился между рёбер. Стрелу вытащили, рану замазали йодом, забинтовали. Но на всю жизнь осталась на спине память о том сражении.

Когда Вовка стал постарше, то пристрастился играть с ребятами в карты. Мальчишки прятались от взрослых на пустыре за больницей, залезали в лопухи и самозабвенно резались в карты на деньги. Как-то заигрались они и забыли, что настало время идти в школу.

Пришла Шура домой на перерыв и видит, что портфель сына стоит на месте, а его самого дома нет. Взяла она веник, он как раз попался ей под руку, и побежала искать сына. Она знала, что мальчишки часто играют где-то в районе больницы. Нашла их, тихо подкралась, да как огрела веником сыночка по спине… Да благо бы мягкой частью, а то ручкой. А веник был связан жёсткой проволокой, и конец закрутки торчал на ручке, как штырь. От удара веником Вовка, как змей, прогнулся и дико заорал от боли. Затрещала разорванная рубашка, потекла кровь. Вовка с воплем побежал прочь, не разбирая дороги… А Шура – за ним, недоумевая, почему тощий облезлый веник оказался таким жестоким и кровавым оружием. И опять у Вовки пострадала спина, и опять шрам.

Были неприятности и пострашнее крови. Со второго класса в школе ввели изучение немецкого языка, столь ненавистного тогда всем советским людям, особенно тем, кто побывал в плену или в оккупации. Ребятам учить его не хотелось, и всегда на этих уроках они много шумели, безобразничали. Вот и Вовка решил отличиться. Вызвали его к доске и заставили читать и переводить текст с немецкого языка на русский. Попалась ему фраза: «Геноссе Сталин таг», что означало «День товарища Сталина». А Вовка прочитал немецкие буквы на русский манер, и получилось «Товарищ Сталин – гад». Какой это был ужас! У учительницы волосы поднялись дыбом, и она чуть не лишилась чувств. Это по её-то предмету, в её присутствии, её ученик и в такое страшное время! Ах! Ах! Ах! Не забывайте: Сталин был ещё жив, и время перемен ещё не наступило.

Перепугалась учительница не на шутку и скорее Вовку к директору. А тот тоже не захотел подставлять себя и в срочном порядке собрал педсовет, вызвал родителей Вовки с работы. Информация дошла и до стен НКВД. Сначала хотели пришить восьмилетнему мальчишке антисоветскую пропаганду и выгнать его из школы, да и родителям не поздоровилось бы. Еле уладили это дело. Посмотрели: родители малограмотные, занимаются тяжёлым физическим трудом, и им не до пропаганды. Да и пацан ещё дурачок – решил рассмешить класс, да не тот объект выбрал для своей шутки.

Вообще с товарищем Сталиным Вовке не везло. Когда в 53 году великий вождь всех народов умер, в школе, в день его похорон, как и по всей стране во всех мало-мальски заметных организациях, проходил траурный митинг с речами, слезами и клятвами построить светлое коммунистическое будущее. И не было на этом митинге только одного Бушнева Вовки. Его обнаружил директор школы сразу после митинга в спортзале, где тот отрабатывал махи на «коне». Дело в том, что паренёк в это время увлёкся спортивной гимнастикой и готовился к городским соревнованиям. Ему оказали доверие: защищать честь школы. Какой там митинг, когда у него никак не получался взмах ногой над «конём». Опять разразился скандал! Помог учитель физкультуры Андрей Иванович, который встал за Вовку горой и спас его от возможного исключения из школы. И это только благодаря тому, что Андрей Иванович, бывший фронтовик, разведчик, имел боевые награды и многочисленные ранения. К его мнению прислушались и оставили Вовку в школе.

Нужно сказать, что увлечение гимнастикой сильно преобразило юношу. Он раздался в плечах, накачал мышцы, стал более организованным, начал лучше учиться. Ему уже не хватало времени на всякие мальчишеские проказы. Но занятие спортом для Володи осложнялось тем, что своего гимнастического инвентаря в школе не было, кроме коня да каната. И на тренировки ему приходилось ездить в соседний город Коммунарск, где при одной из школ был оборудованный спортивный зал. Его спортивным наставником до окончания школы стал обычный учитель физкультуры, уже известный Андрей Иванович. А среднюю школу Владимир окончил с достаточно хорошими результатами.

Вопрос о том, что делать дальше, Владимира не мучил. Перед ним был живой пример: его учитель и наставник Андрей Иванович. Еще в 9 классе юноша принял твёрдое решение: продолжить учёбу и стать преподавателем физкультуры. Володя в то время уже участвовал в соревнованиях на первенство области, и он не мыслил себя вне спортивной гимнастики.

Для дальнейшего совершенствования спортивного мастерства лучше всего подходило обучение в высшем учебном заведении со спортивной специализацией. Был выбран Луганский педагогический институт, факультет физвоспитания. Луганск находился в 50 км от Паркоммуны, и между городами ходил рейсовый автобус, так что, считайте, почти рядом. Родители спокойно отреагировали на решение Владимира. Сами они имели всего по два класса образования и желанию сына препятствовать не стали. Мать собрала кое-что из продуктов и одежды, и благословила сына на самостоятельную жизнь.

При сдаче документов в приёмную комиссию института, на Бушнева сразу было обращено внимание, так как он уже был известен в спортивных кругах, входил в состав сборной области по спортивной гимнастике. По предмету «физвоспитание» экзамен у него был принят «автоматом». Вместо этого ему даже доверили принимать экзамен по спортивной гимнастике у своих будущих сокурсников. Экзамены по другим предметам были им сданы без особых проблем, и Владимир был зачислен на 1 курс пединститута. Возможно, тут определённую роль сыграл уровень его физической подготовки.

Факультет, куда поступил юноша, был широкого профиля. В то время за 4 года умудрялись готовить учителей для средней школы по двум предметам: физвоспитанию, анатомии и физиологии человека. Помимо учёбы Владимир, конечно, все усилия направлял на то, чтобы добиться более высоких спортивных результатов. Пределом его мечтаний в то время было звание «Мастер спорта СССР». Поэтому он активно участвовал в соревнованиях разного уровня.

Жил Владимир в общежитии. В комнате, кроме него, были ещё 3 студента: боксер Виктор, борец Юра, штангист Коля. Все 4 года учёбы ребята прожили вместе. Их дружба прошла испытание и холодом, и голодом. Дело в том, что в один из зимних дней в общежитии неожиданно прорвало трубы отопления, причём только несколько стояков. В то время были сильные морозы, и в половине здания установилась минусовая температура. Студентов, как могли, расселили по другим комнатам, но их группа наотрез отказалась покидать свою промёрзшую комнату, «льдину», как они говорили. А на двери они даже повесили плакат: «Мы – папанинцы».

Было настолько холодно, что вода в стаканах сразу же застывала и превращалась в лёд. Но «папанинцы» не сдавались в течение месяца, пока не были устранены неполадки в отоплении. Они упрямо ложились спать, раздевшись до трусов, и ныряли в свои берлоги, устроенные из нескольких одеял и матрасов. Вторая половина общежития была тёплая. Туда ходили готовиться к занятиям, поболтать с девчонками, да и просто прогреться, прежде чем идти на свою льдину. И было это сравнение – точнее не придумаешь, так как случайно пролитая на пол вода со временем покрыла его тонким слоем льда. Ну чем не льдина! И по такой льдине ребята не ходили, а катались в своей обуви.

Жили ребята дружно, вместе переживали денежные кризисы от стипендии к стипендии. Конечно, её не хватало даже для нормального питания. А кроме этого, у молодых людей были и другие расходы. Более экономно было питаться в складчину: чаще всего покупались котлеты и макароны – самые дешёвые продукты. Иногда приходили из дома посылки. Володе мать всегда заботливо укладывала песочное печенье собственного изготовления, обязательно кусок сала и то, что уродилось в саду и в огороде. Денег никогда не давали. Не с чего их было давать: родители получали мало из-за низкой квалификации их труда. И Володе приходилось полагаться только на свои силы. Иногда во время спортивных сборов или соревнований ему выдавали талоны на питание. Без такого дополнительного пайка вряд ли смог бы он крутить сальто на перекладине или держать вис на кольцах.

В первые летние каникулы юноша решил подзаработать деньжат на то, чтобы немного приодеться. Он устроился физруком в пионерском лагере и проработал там два лета. В результате купил себе костюм и обувь. Однажды, уже будучи студентом последнего курса, Владимир заглянул в свою школу. Увидел директора и, конечно, похвастался тем, что он успешно учится в пединституте и скоро станет учителем. Такое сообщение крайне удивило директора.

– Учителем?! Никогда бы не подумал, что ты станешь учителем. Кем угодно, только не учителем!

Действительно, Бушнева Владимира педагогический коллектив школы никогда не жаловал за его поведение, за исключением учителя физкультуры Андрея Ивановича. Все-таки был Вовка немного хулиганом. А если сюда ещё приплюсовать его «антисталинские дела», то какой из него мог получиться учитель? Но ошибаться могут все, в том числе и директора школ.

Во время обучения Владимир редко бывал дома, ездил туда только по праздникам, иногда перед сессией и после сдачи экзаменов. Все его приезды домой были короткими, поэтому о том, как жили родители, как учился его сводный брат Вовка, он толком не знал, да и мало этим интересовался. Мать жалела своего сына и старалась сунуть ему в руки при его отъезде хоть что-нибудь из продуктов. С отцом были ровные отношения, без особых эмоций. Ну что ещё надо молодому человеку, когда у него вся жизнь впереди!

Сдавая последние экзамены, студенты уже думали о том, как будут расставаться. И решили они устроить выпускной бал, для этого собрали по 50 рублей с носа. На такие дополнительные расходы Владимир был не готов, и он решил один единственный раз за все четыре года обучения попросить их у родителей. Он специально выбрал свободный день и съездил домой. На его просьбу отец отреагировал очень жёстко и в обидной форме ему заявил:

– Ишь! Деньги ему подавай! А ты знаешь, как эти денежки достаются? Как тебе еще не стыдно просить их у родителей?

Вовка очень обиделся за такой отказ, да ещё в такой форме. Ну, были бы такие просьбы постоянно, а то всего один единственный раз за всё время обучения. Да и кто бы это говорил?! Володя знал, что отец злоупотребляет водочкой, причём не по праздникам, а каждый день.

– Ничего мне от вас не надо! – сказал Володя и вышел, в сердцах хлопнув дверью. Тут же отправился на автостанцию, чтобы уехать в институт. По дороге его догнала запыхавшаяся и заплаканная мать, она сунула ему в руки смятую денежку.

– Прости, сыночек, отца. Не обижайся на нас. Возьми! Да бери же деньги, ты их заслужил!

Вовка поупрямился немного, так как был очень зол, но стало жалко маму, и он взял эту злополучную 50-рублевую бумажку.

Перед экзаменами прошло распределение выпускников. Владимиру предложили остаться на кафедре физвоспитания в этом же институте. Как раз и место было. Но он рассудил по-своему. Было известно о том, что из Казахстана пришёл запрос на 20 выпускников различных специальностей их института в порядке взаимного обмена специалистами. Казахстан тогда представлялся Владимиру очень отдалённой и отсталой республикой. А судил он обо всём с точки зрения своей любимой гимнастики. Просмотрев результаты Спартакиады народов СССР 58 года, он увидел, что показатели у команды Казахстана по спортивной гимнастике не очень высокие. И если бы он, Бушнев, оказался в её составе, то третье место ему в республике было бы обеспечено, а там и звание «Мастер спорта СССР».

Вот такие размышления и подтолкнула его просить распределение в Казахстан. А там и сборная по гимнастике, и звание «Мастер спорта» не за горами… Это была его заветная мечта. А семья его не держала. С отцом у него тёплых отношений никогда не было, и только с мамой было жалко расставаться.

И вот, наконец, сданы последние экзамены! Остался только выпускной вечер, и прощай институт. Да здравствует новая самостоятельная жизнь! Неожиданно Владимир получает от матери письмо, всё в расплывшихся чернильных пятнах (наверное, пока писала – плакала). В нём она жаловалась на отца. Он, оказывается, в очередной раз ушёл из дома к какой-то женщине. То, что Емельян ушёл к другой женщине, не так печалило Александру, как то, что он оставил ей результат своего любовного приключения ещё во время войны после лечения в госпитале. Это был его младший сын, тоже Вовка. Тот уже учился в старших классах, был страшно ленив, учиться совсем не хотел, связался с сомнительной компанией взрослых парней. Конечно, мать была обеспокоена такой ситуацией.

Старший Владимир маму любил, жалел, и поэтому выходка отца его очень задела. Пришлось ему срочно выехать домой. Там он узнал от мамы новый адрес отца и сразу же отправился наводить порядок. Отец со своей новой пассией были на месте. Не помнил юноша, что он говорил отцу, как его совестил, но в результате, чуть ли не за руку привёл его домой. На другой день Володя решил поговорить с отцом как мужчина с мужчиной. Пришёл к нему в сарай, где всегда стояла железная кровать с матрасом. На ней часто отдыхали в жару, а сейчас это место занял Емельян после своего возвращения домой.

Разговора по душам у них не получилось. Отец возмутился тем, что сын лезет в его любовные дела, схватил оказавшийся под рукой мастерок и с силою ткнул им в живот сына. Только стальные мускулы спортсмена и хорошая реакция помогли избежать травмы. От такого поведения отца Владимир буквально рассвирепел. Он схватил его за грудки: «Ах ты, гад, долго ты над матерью будешь измываться!?» Потом сграбастал его в охапку и с силою бросил на землю. Но на пути падения оказалась не мягкая земля, а крышка погреба с торчащей железной ручкой. Емельян скорчился от боли. На крики прибежала мать.

– Сынок, не трогай его! Горбатого могила исправит. И не переживай ты так за меня! Я уже к этому привыкла…

Емельяна пришлось госпитализировать. При падении он сильно ушиб позвоночник и сломал ребро. Вот каким стал его первый сыночек! Здесь нужно отметить, что Емельян любил выпить. Обычно он покупал чекушку водки и в течение дня потихоньку её распивал. Это была его дневная норма. И так каждый день и из года в год. Возможно, в этот день из-за расстройства чувств была принята двойная доза, которая и подтолкнула отца к ссоре с сыном. А уходы Емельяна к другим женщинам были не в первый раз. Шура так и не смогла простить его первой измены. Она допускала любовные похождения своего муженька, при условии: гуляй, если тебе хочется, но о своём сыне не забывай!

В больнице Емельян пролежал месяц. Перед отъездом Володи в далёкий Казахстан мама попросила его сходить к отцу в больницу.