Звёздный камень

Поискав по карманам, он вытащил мерцающие хрустальные песочные часы.

– Вы всегда их с собой носите? – поинтересовалась Софи.

– Мудрый лидер готов ко всему. У тебя десять минут. Не советую находиться в его разуме дольше.

Ком, вставший в горле, лишил Софи голоса. Но она подошла к постели Прентиса, изо всех сил стараясь придать себе уверенный вид. Фитц встал позади и взял ее за руку, помогая успокоиться.

– Сожми мою ладонь, если понадоблюсь, – напомнил он ей. – А еще я на всякий случай пошлю тебе несколько всплесков энергии самостоятельно.

Софи кивнула, в последний раз оглядев взволнованные лица друзей, и сосредоточилась на одном-единственном – самом важном.

– Больно не будет, – пообещала она Прентису.

А затем скользнула вглубь его разума.

Она опускалась все ниже, ниже и ниже – сквозь тьму и осколки воспоминаний, бьющихся о ментальный барьер. Живот крутило от скорости, пусть Софи и понимала, что на самом деле тело не двигается.

Чем глубже она опускалась, тем больше выцветала тьма.

Сначала она стала серой.

Потом белой.

Потом… другой.

Настолько яркой, что нельзя было назвать цвет.

Это были все цвета вместе, ослепительно прекрасные в своей чистоте. И когда ее сознание начало привыкать к ним, начали проявляться другие образы.

Фрактальные узоры.

Всполохи радуги.

Переливающиеся, кружащиеся вихрем.

А среди всей этой красоты стояла девушка.

Молодая блондинка в светло-фиолетовом платье, длинноволосая и улыбчивая.

– Здравствуй, Софи, – прошептала Джоли. – Я знала, что ты вернешься ко мне.

Глава 8

Софи понимала, что на самом деле Джоли здесь нет, но это не делало видение менее реальным.

Прентис воссоздал дочь Грейди и Эдалин с идеальной живой точностью, вплоть до легкого платья с оборками, выполненного в любимом цвете Джоли. Один раз он уже использовал это видение, чтобы вывести Софи из безумия, когда она впервые попыталась прочесть его разум. Но в этот раз они были не на лугу, а среди мерцающих отблесков.

– Я думала, что твой разум покажется мне знакомым, – сказала Джоли. – Но он стал другим. Сильнее.

– Ты меня помнишь? – передала Софи.

– Иногда да, иногда нет. Реальность относительна, – Джоли перевела взгляд бирюзовых глаз на свои пальцы, пошевелила ими, будто проверяя, действительно ли они принадлежат ей. – Я права? Что-то изменилось?

– В прошлый раз моя способность не работала, – ответила ей Софи. – Я не могла вернуться, мне нужно было вылечиться. А потом ты пропала.

– Нужно было уйти, – прошептала Джоли. – Не помню почему. Но я снова здесь, и в этот раз все куда ярче!

Она вскинула руки и закружилась; легкая, как перышко, юбка воспарила вокруг ее ног.

– Почему ты разговариваешь со мной в виде Джоли? – не сдержала вопроса Софи. – Она что-то для тебя значила?

– Ты все еще ищешь причины. Разум – забавная штука. Логика не всегда работает так, как должна. Зачастую дело в чувствах. – Джоли протянула руку, ухватила проплывающий мимо зеленый фрактал, и он посинел и раздулся настолько, что поглотил их. – Тебе со мной спокойно, да?

– Да.

Софи никогда не встречала Джоли, но понимала, что она бы ей понравилась. Все знакомые любили ее. Даже тот, кто убил.

– Ты на нее похожа, – сказала Джоли, откидывая золотистые волосы. – И так легче. Я так давно потеряла себя, что не знаю, как собой быть.

– Но я ведь говорю с Прентисом, да? – спросила Софи, чтобы убедиться.

Улыбка Джоли пропала.

– Прентис везде и нигде. Он тебе не поможет. Хотя я слышала, что ты способна помочь ему.

– Способна, – ответила Софи. Ее сердце грохотало так, что его, наверное, было слышно во всей комнате. – Но пока что это небезопасно. Ему – точнее, видимо, тебе – нужно стать сильнее.

Фракталы вновь задвигались, так быстро меняя цвета, будто они стояли внутри диско-шара. Видение Джоли зарябило, стало расплывчатым и смазанным.

– Так странно. Иногда я мыслю разумно. Но иногда…

Свет разлетелся на куски.

Ледяные осколки впились в сознание Софи, скрежеща, как ногти по классной доске, и она рухнула вниз. Попыталась сжать ладонь Фитца, но тело не слушалось.

Сил не осталось.

Энергии тоже.

Чернота окружала ее, настолько густая, что казалась осязаемой – а затем она стала осязаемой, и из тьмы появился…

– Лебедь?

– Прости, – раздался голос Джоли откуда-то из-за спины, и Софи постаралась крепче ухватиться за тонкую шею взлетающей птицы.

Джоли обхватила ее за талию, и ее руки оказались теплыми и мягкими, несмотря на бушующую вокруг вьюгу: ураган расплывчатых осколков, которые будто пытались скинуть их вниз.

– Я пытаюсь держать себя в руках, – сказала Джоли. – Черный лебедь помогает сосредоточиться.

– Я не должна была с тобой говорить, – призналась Софи. – Они боятся, что тебе станет хуже.

– Нет ничего хуже того, что было.

– Мне очень жаль.

Слов было недостаточно, как и всегда, но больше у Софи ничего не было.

– Куда мы летим? – спросила она, пытаясь понять, направляются ли они вперед, назад или вбок.

– Куда-то. Никуда. Всюду. Здесь все одно. Всегда сейчас, но никогда потом. Всегда потом, но никогда сейчас.

– Какая-то бессмыслица.

– Добро пожаловать в мой мир. Я бы рада сказать, что ты привыкнешь, но…

Лебедь начал кружить и петлять, и Софи замутило. Интересно, может ли стошнить в чьих-нибудь мыслях?

– Ты же ищешь что-то, да? – спросила Джоли. – Так говорил голос из теней до того, как ты пришла.

– Это был Тэм. Мой друг.

– Тогда я рада, что не утащила его на дно.

– А ты можешь?

– Иногда. Не всегда по своей воле.

– Значит… было и по своей?

– А если было, ты испугаешься?

– Немного. Но я тебе верю.

– Значит, ты вернешься?

– Ну конечно, – пообещала Софи. – Но сейчас мне можно остаться лишь на несколько минут. Поможешь мне найти воспоминание, пока я тут?

– Могу попытаться, – произнесла Джоли, и лебедь поджал крылья и полетел вниз. – Но мои воспоминания не те, что были раньше.

Они погружались все глубже и глубже, пока не достигли тумана из сверкающих осколков, смешанных, разбросанных, врезающихся друг в друга. На некоторых было что-то изображено. Другие двигались, как отрывки фильма. А из других доносилась лишь какофония звуков.

– Все, что когда-то было, пропало, – грустно сказала Джоли. – Остались только осколки и фрагменты.

– Я ищу только кусочек, может, несколько.

Софи спроецировала изображение, посланное мистером Форклом, и оно вспыхнуло перед ними подобно голограмме.

– Не помню такого, – пробормотала Джоли.

– Мистер Форкл нашел его, когда был здесь.

Руки Джоли напряглись.

– Приходил кто-то еще?

– Ты не помнишь?

– Иногда я слышу голоса. Но я не могу отличить их от отголосков. Надеюсь, я ему не навредила.

– Он смог выбраться, но с трудом. Поэтому и прислал меня.

– Ты лунный жаворонок, – прошептала Джоли, сжимая Софи так крепко, что стало трудно дышать.

А может, боль в груди возникла из-за последовавшего вопроса.

– Давно я в таком состоянии?

– Наверное, не стоит тебе говорить.

– Но ты ведь взрослая, да? Старше, чем мой сын, когда…

– Не думай об этом, – сказала Софи. – Многое нужно будет объяснить, но придется подождать, пока ты не окрепнешь.

– Видимо, новости плохие.

– И да, и нет. У тебя есть миллион причин бороться. Но будет тяжело.

Осколки задрожали и сгустились.

– Кажется, я ускользаю, – предупредила Джоли.

Чувства Софи затопил прилив энергии – видимо, Фитц пришел на помощь, – и она обернула ее вокруг угасающего видения Джоли.

– Прошу тебя, если не можешь остаться ради меня, сделай это ради Вайли.

– Вайли, – повторила Джоли. Бормоча его имя, она взмахнула руками и создала вокруг них еще один сияющий пузырь, закружив осколки, как листья на ветру. – Я все еще не вижу того, что ты ищешь.

– Оно должно быть где-то здесь. Скорее всего, это одно из воспоминаний, которые ты защищаешь. Может, даже причина твоей лебединой песни.

От ее слов шар лопнул.

– Не знаю, что это значит, – произнесла Джоли, пока они погружались в блестящую бездну. – Но фраза тянет меня, как якорь, к… Чему-то. Не знаю.

Они вновь полетели вниз – так далеко, что Софи засомневалась, сможет ли прорваться обратно. Но падение того стоило, когда Джоли шепнула:

– Вот оно.

Она взмахнула руками, и фрагменты расступились, открывая три ослепительно ярких осколка.

– Вот что тебе нужно. Я…

Видение Джоли исчезло во тьме.

У Софи хватило сил лишь на то, чтобы обернуть разум вокруг светящихся обломков и позвать Фитца на помощь.

В ответ пришло цунами тепла, понесшее ее все выше, выше и выше, сквозь мягкость, вязкость, боль и облегчение, пока она не вернулась в свое тело, содрогаясь в кольце теплых рук, удерживающих ее и не дающих упасть.

– Тшшш, – прошептал Фитц. – Ты вернулась. Все хорошо.

– Как Прентис? – спросила она, когда мистер Форкл прижал пальцы к ее вискам, чтобы заглянуть в воспоминания.

– Ничего не изменилось, – заверил Фитц. – А что? Что там случилось?

– Нечто невероятное, – прошептал мистер Форкл. С текущими по морщинистым щекам слезами он откашлялся и добавил: – Объясню позже. Сейчас нужно сосредоточиться. Мистер Вакер, может, проследите, правильно ли я собираю воспоминания?

Фитц скользнул в разум Софи, вместе с ней наблюдая, как кусочки символа встают на свои места. Три наклонные линии из изначального воспоминания соединились с остальными, тоже покрытыми черточками. Все они встретились в центре, расходясь в разные стороны, как лучи солнца.

Символ был, разумеется, абстрактным, но он напомнил Софи снежинку.

Или звезду.

Глава 9

– Это же Путеводная звезда, – прошептала Софи. – Да?

– Не факт, – ответил мистер Форкл. – По сути, «путеводная звезда» – это любая звезда, которую можно использовать для навигации.

– Но она может быть связана с инициативой «Путеводная звезда», – возразила Софи.

– Возможно, мы поймем, если взглянем на нее? – предложил Гранит.

Блик достал из аптечного шкафа дневник памяти, и, когда Софи спроецировала изображение на жесткую страницу, всем пришлось признать, что символ действительно похож на звезду.

– Даже если это и Путеводная звезда, – через какое-то время сказал Гранит, – мы все равно не знаем, что она означает. Черточки и круги здесь не просто так. Пока ты была в разуме Прентиса, ты не нашла ничего, что помогло бы нам разобраться?

– Если бы. Такое ощущение, что Прентис даже не помнит этого символа. Но… он нашел его, только когда я упомянула лебединую песню. Видимо, они как-то связаны.

Все склонили головы и сощурились, разглядывая звезду под разными углами, словно объяснение всплыло бы у них в голове, посмотри они на нее подольше.

– Ну-у-у-у так, – наконец, протянул Тэм, – никто не хочет объяснить, что такого важного в путеводных звездах? Или вы будете делать вид, что нас с Лин тут нет?

– Они не рассказали? – спросил Фитц, глянув в сторону Коллектива.

– Я сообщил, что Киф присоединился к «Незримым», – ответил Блик. – Но не стал углубляться в детали.

– Не хотите просветить? – поинтересовался Тэм, недовольный тем, что от них что-то скрывали.

Мистер Форкл рассказал все немногое, что было известно об инициативе «Путеводная звезда», включая то, что мама Кифа была ее возможной основательницей.

– Значит, инициатива как-то связана со случившимся с гномами? – прошептала Лин, нервно теребя серебряные кончики волос.

– Пока неясно, – отметил мистер Форкл. – Финтан намекнул на их связь, когда угрожал Совету чумой. И он говорил об инициативе так, будто это главный план «Незримых». Но еще он признал, что избавился от матери мистера Сенсена, чтобы возглавить проект, а значит, велика вероятность того, что он внес свои поправки.

– Киф знает, в чем заключается план? – спросил Тэм.

– Он твердит, что пока не разобрался, но я вижу, что о чем-то он недоговаривает, – тихо сказала Софи. – Может, поделится, когда я покажу ему весь символ.

– Полагаю, ты нашла способ с ним связываться? – спросил мистер Форкл.

Софи кивнула.

– Мы будем разговаривать каждую ночь.

– Серьезно? – напряженный голос Фитца напомнил Софи, что она забыла об этом упомянуть во время утреннего разговора.

– Так будет безопаснее, – пояснила она. – Ему не придется убегать, чтобы поделиться новостями.

– Или чтобы скормить тебе тонну лжи, – заметил Тэм. – Эй, не смотри на меня так. Признай, что это возможно.

– Все возможно, – возразила Софи. – Но если бы мне хватило храбрости связаться с ним раньше, Кифу не пришлось бы взрывать часть Фоксфайра, чтобы меня предупредить.

– Ух, погоди, – сказал Тэм. – Он взорвал часть Фоксфайра?! Нет, серьезно, я тут один считаю, что этому пацану не стоит доверять?

– Нет, – произнес Призрак, скрещивая невидимые руки под плащом. – Кое-кто до сих пор сомневается.

– Не я, – вклинился Блик.

– Ну, мы со Шквал пока колеблемся, – заметил Призрак. – Как и Гранит.

– Правда? – спросила Софи.

Гранит так поддерживал ее, когда только услышал об уходе Кифа. Он даже решил раскрыть свою настоящую личность, чтобы успокоить Софи и показать, что не нужно бояться доверять. Но сейчас он переминался с ноги на ногу, заполняя комнатку хрустом окаменевших суставов.

– Я не сомневаюсь в изначально добрых намерениях мистера Сенсена – но нельзя отрицать того, что он может подвернуться их влиянию. Он погрузился в мир «Незримых» – учится по их методам, слушает учения и теории. Мы не знаем, как это на него повлияет.

– Именно, – согласился Тэм. – Ты же тоже так думаешь, да? – спросил он Лин.

Та покачала головой.

– Помнишь, как все сомневались в нас? Как перешептывались и сплетничали о силе наших способностей. Как злились, когда ты ушел за мной в ссылку. Не говоря уже о недоверии из-за того, что мы близнецы. У них были причины так себя вести. Но это же не значит, что они правы?

– Не значит, но их причины были глупыми, – возразил Тэм.

В эльфийском мире рождение нескольких детей было редким событием, и почему-то встречалось оно осуждением и презрением. Софи никак не могла понять, как эльфы могли быть настолько гениальными и изысканными, но все равно иметь столько предубеждений. Их не волновал цвет кожи, богатство и внешность. Но они осуждали всех без таланта или с необычной генетикой.

– По-твоему, это то же самое, что присоединиться к врагу? – спросил Тэм.

– Нет, по-моему, не нужно никого осуждать, пока не увидим, чем все кончится. Действия никогда не раскрывают всю картину. Хорошие поступки можно совершать с недоброй целью. А плохие можно неправильно понять.

– Ладно, – проворчал Тэм. – Но пусть он только попробует приблизиться – буду натравливать на него дворфов, пока он не разрешит прочесть свою дымку. А вам стоит больше нам рассказывать, – обратился он к Коллективу.

– Инцидент в Фоксфайре произошел лишь вчера, – объяснил мистер Форкл. – Но я понимаю, вы чувствуете себя оторванными от остальных – потому что так и есть.

– Может, вернись мы в Забытые города, стало бы легче, – сказала Лин брату.

– Ты серьезно хочешь вернуться в Коралмер? – спросил тот. – Хочешь смотреть, как мать паникует, что ты затопишь дом, стоит тебе взглянуть в сторону океана? Хочешь слушать, как отец постоянно врет о нас, будто его позорит сам факт нашего существования?

– Нет, конечно, – ответила ему Лин. – Я просто…

– Думаю, тут я смогу вам помочь, – перебил мистер Форкл. – Я обсуждаю с Советом возможность пускать вас в Забытые города на регулярной основе. Но официального решения еще нет, так что вам придется…

– Дайте угадаю, – перебил Тэм. – Нам придется потерпеть?

Мистер Форкл улыбнулся.

– Понимаю, я часто требую терпения. Не только от вас, но и от себя. Я всегда говорил, что мы будто пытаемся вычерпать океан дырявой ложкой. Но даже если так и есть, мы можем либо сдаться, либо черпать ложка за ложкой. И это, – он указал на символ, спроецированный Софи, – весьма значимая ложка. Надо узнать, что он означает.

– Могу спросить Кифа, – предложила Софи. – Но он не узнал черный диск и символ, которые я показала вчера, так что сомневаюсь, что он поможет.

– Есть один эльф, который может знать о символе, – пробормотал Фитц. – Но… тебя это не обрадует.

Софи уже хотела было спросить, о ком он, как догадалась сама.

Она застонала.

– Прошу, только не говори, что хочешь довериться лорду Кассиусу.

Глава 10

– Ух ты, – шепнула Лин, во все глаза разглядывая возвышающийся над ними хрустальный небоскреб. – Это здесь вырос Киф?

– Многое объясняет, да? – пробормотала Софи.

Мистер Форкл не был уверен, стоит ли брать с собой близнецов, но Софи настояла. Может, так Тэм поймет, откуда росли ноги поведения Кифа.

Хрустя гравием, они прошли под замысловатой аркой, в которую были вплетены железные буквы, гласящие: «Канделшейд». Лорд Кассиус, одетый в изысканно расшитый синий плащ, отворил золоченую дверь до того, как мистер Форкл закончил стучать. Он слишком сильно напоминал собственного сына – у него были такие же светлые волосы и светло-голубые глаза. Такое же красивое лицо. Только все веселье из него выжали, и осталась одна только горечь.

Даже улыбался он пугающе – маслянисто и неискренне.

– О, мисс Фостер, – сказал он. – Я почти не узнал вас с убранными волосами. Но всегда рад видеть. Как и вас, мистер Форкл. И мистер Вакер, – он скользнул взглядом по Сандору с Гризель, не замечая их, и остановился на Тэме и Лин. – А кто же наши неожиданные гости?

– Тэм и Лин Сонг, – представил мистер Форкл, не обращая внимание на Тэма, скривившегося при звуке фамилии.

– Сонг? – переспросил лорд Кассиус. – Вы дети Квана и Май?

– Их близнецы, – поправил Тэм.

Раньше отец Тэма пытался убедить всех, что Тэм старше Лин на год, но они отказались подыгрывать.

– Да, вижу схожесть, – лорд Кассиус ближе пригляделся к близнецам. – Я хорошо знаком с вашим отцом. В Фоксфайре он был старше на курс, но мы часто занимались вместе. Иногда мы до сих пор ходим выпить в Атлантиду.

Тэм косо глянул на Софи.

– И почему я не удивлен.

– Ваши родители знают, что вы с «Черным лебедем»? – спросил лорд Кассиус.

– С чего бы им, – отозвался Тэм. – И, кстати, мы не приносили клятву верности.

– Пока, – поспешно добавила Лин.

– Понимаю вас, – лорд Кассиус добровольно вызвался вступить в «Черный лебедь» – из-за чего Софи хотелось стошнить прямо на его украшенные драгоценностями ботинки. Ее не волновало, что он обыскивал вещи своей жены в поисках зацепок о «Незримых». Несколько карт и инструменты для создания одноразовых кристаллов не могли изменить то, как он относился к сыну.

– Невероятно, – произнес лорд Кассиус, обмахиваясь, – я и забыл, какие у вас сильные эмоции, мисс Фостер. Так непривычно ощущать их в воздухе. Как статическое электричество, только колючее.

Обычно эмпаты считывали эмоции через физический контакт, но Киф с отцом почему-то отличались – по крайней мере, когда дело касалось Софи.

– Ну, – сказала она, надеясь, что он чувствует исходящие от нее волны отвращения, – на некоторые вещи я реагирую сильнее, чем обычно.

Насилие бывало разным – и хотя лорд Кассиус никогда не бил сына, постоянное унижение нанесло достаточно вреда.

Неудивительно, но он пропустил их в дом, даже не поинтересовавшись, как поживает Киф. Аскетичное фойе было настолько же холодным и «дружелюбным», как морг – с черным полом, гладкими стенами, поблескивающими синим колдовским огнем, и серебряной лестницей, спиралью поднимающейся к двухсотому этажу.

– Вы сказали, что вам нужна моя помощь, – напомнил лорд Кассиус.

– Это так. Нам нужна любая информация, касающаяся этого символа, – мистер Форкл достал дневник памяти из плаща и передал его Кассиусу.

Тот широко распахнул глаза.

– Путеводная звезда.

– Значит, это и правда она? – спросила Софи.

Лорд Кассиус нахмурился, поворачивая дневник, чтобы рассмотреть символ с разных сторон.

– Странно. Слово всплыло, как только я увидел его, но не понимаю почему.

Иногда с воспоминаниями так бывало – особенно со стертыми.

Некоторые зацепки вытаскивали лишь детали, некоторые – провоцировали головокружительное возвращение полной картины. Софи хорошо знала это чувство благодаря секретам, которые «Черный лебедь» вложил в ее разум. И поэтому же ей нельзя было видеться с человеческой семьей: встретив ее, они могли все вспомнить.

– Такое ощущение, будто я что-то упускаю, – произнес лорд Кассиус, запуская руку в волосы и портя свою безупречную прическу.

– Разум – сложная штука, – сказал ему мистер Форкл, забирая дневник памяти. – Если вспомните что-то еще, вы знаете, как со мной связаться.

– Разумеется. Хотя не представляю, почему именно я. Вы ведь должны понимать, что кое-кто принесет вам куда больше пользы.

Софи хотела было спросить кто, но догадалась сама, и по коже побежали мурашки.

– Вы… хотите, чтобы мы спросили о Путеводной звезде вашу жену?

– Почему бы и нет? – поинтересовался лорд Кассиус. – Разве не она заварила эту кашу? Кто решит проблему лучше женщины, ее создавшей?

– Эм, может, тот, кто не заперт в огрской тюрьме? – предположил Фитц.

На долю секунды лорд Кассиус дрогнул и стал похож на скорбящего мужа и подавленного отца, одиноко стоящего в холодной пустой башне.

Но затем он моргнул, и видение пропало, сменившись лживой улыбкой.

– Было бы желание, а способ найдется.

– Не в этом случае, – отрезал мистер Форкл. – Если мы проявим интерес к леди Гизеле, то она станет козырем огров – и мы слишком дорого за него заплатим.

– Дипломатия редко приносит плоды, – согласился лорд Кассиус. – Но именно поэтому я так заинтересован вашим орденом. Ходят слухи, что несколько месяцев назад «Черный лебедь» совершил весьма успешный набег на Изгнание. Почему бы не повторить?

– Потому что мы стали мудрее, – ответил мистер Форкл. – И опытнее.

Их приключения в Изгнании пошли не совсем по плану: Фитц чуть не умер, а Совет едва всех не арестовал. И все же невольно Софи сочла предложение лорда Кассиуса заманчивым. Леди Гизела не просто могла рассказать все то, что Киф так стремился узнать, но и ему бы больше не понадобился Финтан, чтобы спасти мать.

«Нет, – прервал ход ее мыслей мистер Форкл. – Вламываться в неизвестную тюрьму, охраняемую самой жестокой расой, слишком рискованно. Оно того не стоит, особенно учитывая, что леди Гизела может оказаться мертва».

Ужас скрутил живот узлом.

«Но Финтан сказал Кифу…»

«Да, я знаю, что он обещал. А еще я знаю, что в это время он пытался заманить мистера Сенсена в свой орден. И даже если его слова были правдой, прошло уже много времени, а во время ареста леди Гизела была тяжело ранена. А если она и жива, то существует огромная вероятность, что перед заключением ей стерли воспоминания».

«Вы много об этом думали», – заметила Софи.

«Разумеется. Мы с Коллективом часто обсуждали эту тему. Я не рассказывал тебе, потому что знаю, как ты любишь игнорировать здравый смысл».

«А может, это вы просто привыкли на все отвечать отказом? Вы же понимаете, что в девяноста процентах случаев вы сначала читали мне лекцию о том, насколько опасен мой план, а через несколько недель мы все равно его осуществляли?»

Его губ коснулась печальная улыбка.

«И каждый раз это случалось из-за того, что положение становилось безвыходным. К счастью, сейчас это не так. Мы еще многое не опробовали. Например, мы можем показать символ Гетену и посмотреть, удастся ли вытащить из него информацию».

«Ну да, наверное», – неохотно признала Софи.

Она ожидала от Форкла привычных бесполезных предложений вроде «прочитать тонну очень длинных книг» или «попрактиковаться с Фитцем в телепатии».

Гетен… действительно мог помочь.

«Значит, решено», – произнес мистер Форкл, оборачиваясь к остальным.

– Прошу прощения, мы отвлеклись.

Лорд Кассиус кивнул.

– Полагаю, все здесь привыкли к телепатам. Вы что-нибудь надумали?

– Только то, что мы будем придерживаться иного плана. Но спасибо за предложение. Могу я узнать, можно ли побеспокоить вас еще одной просьбой? Я бы очень хотел осмотреться перед уходом. Возможно, свежим взглядом я отыщу зацепки, оставленные вашей женой.

– Где вы хотите начать? – спросил лорд Кассиус. – Выбор у вас немалый.

И это еще мягко сказано.

Даже армии гномов понадобилась бы неделя, чтобы обыскать огромный особняк, – а гномы были самыми продуктивными и трудолюбивыми созданиями на свете. И все же, перед тем как сбежать к «Незримым» Киф ночевал в Канделшейде. И пока он там был, что-то должно было случиться.