Просто забудь меня

– Ты должна пытаться сильнее, Эйви.

– Я пытаюсь, – повторяю я. – Пытаюсь… что-то почувствовать. Но пока не получается.

Честно говоря, я немного в шоке от своей откровенности, но думаю, доктор Бордман как никто другой заслужил ее от меня.

– Можешь привести пример? – осторожно просит он.

Я не смотрю на него, когда начинаю рассказывать:

– Сегодня в школе во время ланча я услышала, как кто-то говорил о том, что мой бывший парень встречается с моей бывшей лучшей подругой.

Звучит по-детски, а банальщина в этом предложении просто режет слух.

– И что ты почувствовала?

Я слишком долго раздумываю над этим вопросом, прежде чем пожать плечами.

– Ничего.

– Но если ты это сказала, – настаивает доктор Бордман, – значит, тебя это волнует.

– Нет, я просто привела пример.

– Это может заставить тебя чувствовать.

– Чувствовать боль и обиду? – слишком громко говорю я.

Почему именно это? Я не хочу возвращаться к тем мыслям, которые выстраивались в моей голове в очередь.

– Именно от этого я и хотела избавиться и сделала это, – продолжаю я уже тише.

Доктор Бордман молча делает пометки в своем блокноте.

– Тогда не думай об этом, – закончив, говорит он. – То, что заставляет тебя чувствовать боль и обиду, не должно занимать твои мысли.

– Но мы вернемся к этому, так? – интересуюсь я.

Он пожимает плечами.

– Если ты захочешь.

Не захочу. Не хочу быть той девочкой, о которой думают так, как думают они. Так, будто для такой как я, разрыв с парнем может значить слишком многое. Это не так. И близко не так. Просто это случилось в неподходящее время и всего-то.

Доктор замечает, как я тереблю рукав толстовки в районе левого запястья. Заметив то, что он заметил, я оставляю в покое рукав и опускаю глаза.

– Я дам тебе домашнее задание, – бодро заявляет доктор Бордман.

Я удивленно вскидываю брови.

– Вы серьезно?

Он кивает и указывает в мою сторону ручкой.

– Покрась волосы, освежи цвет, он слишком потускнел.

Невесело усмехнувшись, я хватаю свою косу.

– Правда?

Моя заинтересованность волосами не пропадет даже в гробу. Слава богу, у меня хватает ума не сказать это вслух.

Доктор Бордман, видимо, давно прощупал те места, на которые на меня можно надавить.

– Правда-правда.

Я знаю, что он делает, но спорить не собираюсь.

– Будет сделано, – заявляю я.

Он удовлетворенно кивает.

– И еще кое-что.

– Что?

– Послушай музыку. Прогуляйся по парку или торговому центру и послушай музыку.

Мне не составляет труда понять, что он хочет. Думает, что гуляя и слушая музыку, я захочу вылезти из своего кокона.

– У меня много уроков, – пытаюсь возразить я.

– Сделай это, Эйви.

***

Уже в машине я прошу Хелен оставить меня возле стадиона, который находится возле начальной школы. Она неуверенно смотрит на меня.

– Зачем?

– Хочу прогуляться. Я недолго.

Но Хелен продолжает свою внутреннюю борьбу. Еще весной я бы жутко разозлилась на нее.

– Доктор Бордман сказал мне прогуляться и послушать музыку. Можешь позвонить и уточнить.

По неуверенному взгляду Хелен, могу точно сказать, что она именно так и сделает.

– Хорошо. – Она останавливает «Крайслер» на пустеющей парковке и наблюдает, как я хватаю с заднего сиденья свой рюкзак.

– Я, правда, не задержусь, – убеждаю ее я.

Хелен кивает, и я захлопываю дверцу. Она уезжает не сразу, но когда все же уезжает, я облегченно вздыхаю. Все же док дал мне хороший совет. Или нет. Пока не уверена.

Уроки давно закончились, поэтому стадион совершенно пуст. Ветер гоняет желтые листья по пустующим трибунам. Я расплетаю волосы и засовываю руки в карманы своего черного пальто. Сделав несколько шагов, я останавливаюсь и медленно вынимаю из кармана телефон и ищу на дне рюкзака гарнитуру.

Ветер треплет мои волосы в разные стороны, но я не обращаю на это никакого внимания. Сначала я дохожу до высокого сетчатого ограждения и пару минут стою, прислонившись к нему головой. Затем, устав от пронизывающего до костей ветра, я решаю спрятаться от него где-нибудь на нижних рядах трибун.

Прошлой ночью был дождь, поэтому на стадионе местами все еще остались маленькие лужицы, по которым я смело топаю в своих кожаных ботинках. Заняв место на трибунах, я вытягиваю ноги и смотрю на них несколько долгих секунд.

Обожаю свою маму.

Когда я покрасила волосы в розовый цвет, она купила мне розовые «тимберленды» и отправила их почтой. А когда она была здесь, мы решили покрасить мне волосы в бирюзовый, и она перерыла все интернет магазины, но нашла черные ботинки, прошитые по подошве выкрашенной бирюзовой нитью.

Это такие мелочи, но безумно приятные.

Все еще глядя на свои ноги, я стараюсь думать обо всем хорошем в своей жизни. Засунув в уши наушники, я открываю приложение с музыкой, которое не открывала несколько месяцев. Открываю плей-лист Энтони.

Сложно здесь найти что-то кроме Linkin Park, но я упорно листаю вниз, так как… знаете, сейчас не самое лучшее время слушать этот голос1.

На глаза попадается Thousand Foot Krutch, и я включаю их единственную песню в этом плей-листе – The Part That Hurts The Most (Is Me).

Вздрогнув от немного агрессивного начала, я смеюсь сама над собой. Как же я давно не слушала музыку.

Я не слышу свой смех, но вибрация во всем теле говорит мне о том, что я продолжаю. Встав на ноги, снова начинаю расхаживать по стадиону и ставить эту песню на повтор.

Да, я что-то чувствую. Желание вернуться.

Меня это пугает, поэтому смех превращается в слезы. Они катятся по моим щекам, пока я, вцепившись в сетку забора, смотрю на совершенно пустую улицу. Ветер продолжает спутывать мои волосы и заставлять ненавидеть ноябрь.

Вытерев слезы, я бегу по стадиону на парковку и уже там выключаю музыку и швыряю телефон в рюкзак. Ненавижу доктора Бродмана. И зачем я его слушаю?

Обычно, когда я возвращаюсь из школы, то вижу на лицах папы и Хелен заметное облегчение. Я и сейчас его вижу, войдя в дом и быстро махнув Ною, сидящему на диване в гостиной, спешу наверх.

– Эйви, для тебя здесь сюрприз, – останавливает меня папа.

Судя по его лицу, для него это-не-знаю-что тоже сюрприз.

– Мама отправила посылку? – уточняю я.

– Ну-у, – мнется папа. – Можно сказать и так.

Ничего не понимая, я продолжаю таращиться на него, когда из кухни появляется Хелен, а следом за ней еще одна знакомая фигура.

– Привет, детка, – говорит мама, распахивая свои объятия.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Энтони

Никогда не слышал, чтобы мои родители так ссорились. Конечно, между ними были стычки, но отец большой любитель тишины, поэтому их ссоры протекали в немом напряжении.

И сегодня для меня слышать их крики – это что-то новое. Причиной скандала, как ни странно, оказался я, сидящий в своей спальне и пытающийся сосредоточиться на конспекте. Примерно пять минут назад мы вполне в семейной атмосфере сидели в гостиной, поедая домашнюю пиццу, и обсуждали мое будущее. Судя по моим результатам SAT2, сданного еще в октябре, я мог подать документы колледжи Ванкувера, как и планировалось еще с прошлого года. Но я решил расширить свои горизонты и рассмотреть варианты в Альберте. Было бы здорово обосноваться в Эдмонтоне, завести новых друзей, по выходным с ними зависать «Галаксилэнде» и ходить на игры Ноэля. Сплошные плюсы.

Мама поддержала меня, но папа уперся, наседая на меня за неопределенность, и я не могу его винить, потому что я потратил кучу времени и родительских денег на летние каникулы, проведенные в городе, в котором планировал учиться. А теперь резко поменял решение, и это естественно его не устроило.

Вращая ручку вокруг большого пальца, я качаюсь на стуле и тупо смотрю на монитор своего ноутбука.

– Ты всегда так поступаешь! Всегда. Стоит только тебе сказать о своем мнении, как ты моментально его оспариваешь. Почему все должно быть по-твоему, Гейл?

– Не нужно сейчас из-за одной ситуации делать из меня тирана!

– Одной? Ты слышишь меня? Ты всегда недоволен!

– Наш сын должен следовать плану, Мишель. Мы ведь давно уже его обсуждали!

– Ты это обсуждал, и ты это решил! Но Энтони имеет право ехать туда, куда угодно. Господи, он может делать то, что хочет и не бояться, что его кто-то осудит.

– Делать все, что хочет? Ты сейчас шутишь?

– О, не драматизируй. Ты понимаешь, что я имею в виду.

Наш дом достаточно просторный, чтобы уединиться, но сегодня их крики превратили его в клетку. Не желая больше слышать ни слова, я хватаю куртку и незаметно проскальзываю за дверь. Холодный вечерний воздух приводит меня в чувство. Мне не нравится слышать ссоры своих родителей. Ты слово виноват, хотя по большей части ничего и не сделал.

Я медленно бреду вдоль улицы, плотнее кутаясь в тонкую куртку. Под ней лишь футболка, и это не совсем подходящий прикид для вечерней прогулки, но тем не менее я продолжаю идти. Голова странным образом совершенно пуста.

Соображать я начинаю только тогда, когда дохожу почти до конца улицы. На секунду появляется желание пойти к Робу, но боюсь, что я сейчас снова в том настроении, когда могу откровенничать. Поэтому я решаю не грузить лишний раз друга своими проблемами и возвращаюсь домой, надеясь, что ссора родителей исчерпала силы обоих, и они не станут говорить об этом со мной.

***

На следующий день после уроков я намерено задерживаюсь в школе, затем слишком рано приезжаю на тренировку. Небольшая арена переполнена кишащими повсюду детьми. Поднявшись по трибунам, я занимаю одно из верхних мест и, воткнув в уши наушники, начинаю убивать время до тренировки.

Еще коротконогие парни забавно переставляют ноги на льду, но должен многим отдать должное, для своего возраста они отлично справляются.

Интересно по сколько им лет? Пять-шесть, максимум семь. Не больше, судя по количеству присутствующих родителей, которые неотрывно следят за своими отпрысками.

Примерно через полчаса дети начинают расходиться вместе с присутствующими родителями и теми, кто появился только что. Трибуны постепенно пустеют. Взглянув на время, я вижу, что до нашей тренировки остается еще немного времени, поэтому решаю посидеть еще немного, прежде чем пойти переодеваться в форму.

Мое внимание привлекает оставшийся парень на льду, который явно кого-то высматривает. К нему подъезжает тренер, затем они вместе сходят со льда, и тренер ждет, когда парень снимет коньки. Но затем он уходит, оставляя нас одних.

Я сижу достаточно высоко, но вижу, как парень сгорбился над своей сумкой. Когда я спускаюсь вниз, несколько секунд наблюдаю, как он возится с огромными вратарскими щитками.

– Тебе помочь?

Парень вздрагивает от моего вопроса и резко выпрямляется.

Я удивленно вскидываю брови и расплываюсь в улыбке.

– Не знал, что ты вратарь.

Ной тоже улыбается и смахивает мокрую челку со лба.

– А я еще не решил, хочу ли быть вратарем.

Кивнув, я подхожу к нему и помогаю справиться со щитками. Ной молча кладет их рядом с собой и зашнуровывает ботинки.

– Привет, – через несколько секунд выпрямившись, говорит он.

Улыбнувшись, я снова киваю.

– Привет. За тобой не приехали?

По причине его возраста мне сложно что-либо сказать о Ное. Ему, кажется, всего лишь пять, если не меньше, но я так часто бывал в доме Хейзов, что мне не удается игнорировать это щемящее чувство, которое периодически меня накрывает.

Ной снова смахивает темную прядь со лба и смотрит на меня.

– Эйви должна меня забрать.

Щемящее чувство становится чем-то большим, поэтому я сразу же отворачиваюсь, избегая его испытующего взгляда.

– Эм… – бормочу я. – Наверное, она скоро приедет.

– Она больше не ездит, – не глядя на меня, отвечает Ной.

Я не нахожу слов, поэтому затыкаюсь на несколько долгих секунд.

Судя по тому, что детей забрали минут десять назад, Эйвери уже должна быть здесь. На языке вертятся вопросы, но сомневаюсь, что это стоит обсуждать с Ноем.

– В младших классах я тоже играл на позиции голкипера, – заявляю я.

Глаза Ноя заметно блестят, когда он поднимает на меня взгляд.

– Правда?

Я киваю.

– Ага. Но потом решил играть на позиции защитника.

Ной скептически кривит губы.

– Так легко переучился?

А этот парень не промах. Этот его хитрый взгляд с прищуром уж сильно мне кого-то напоминает.

– Ты сомневаешься?

– Ха, немного.

Наш тихий смех эхом разлетается по трибунам.

– Ну, я не знаю, как быть, – продолжает Ной. – Ноэль говорит мне остаться голкипером и учиться дальше, а папа говорит, что мне нужно попробовать себя и в других позициях.

– А ты сам хочешь попробовать? – интересуюсь я.

Ной вытягивает губы и пожимает плечами.

– Мне нравится стоять в рамке и наблюдать за игрой. На мне большая ответственность за защиту ворот и это круто.

Нет, он не похож на своего старшего брата. Ной более собран и спокоен, поэтому я решаю высказать свое мнение:

– Мне кажется, ты уже сам все решил. Вратарь – это половина команды.

При этих словах глаза Ноя наливаются такой страстью, что я чувствую странный прилив гордости. Надеюсь, я помог ему определиться.

– Давай так, – продолжаю я. – Я посмотрю расписание на стенде и приду, когда смогу на твою тренировку. Посмотрим, чему ты уже научился.

Очевидно, их тренер пускает на тренировки, так что с этим проблем возникнуть не должно. В любом случае я сумею договориться.

– Круто, – улыбается от уха до уха Ной. – А ты сможешь заснять меня на телефон, чтобы потом показать Ноэлю? Я просил Эйв, но она занята, а папа снимает так, что потом нифега не видно.

– Никаких проблем. – Я подставляю ладонь, и Ной не раздумывая, дает мне пять.

– Договорились.

На несколько секунд мы снова погружаемся в молчание. Я уже начинаю оглядываться в поисках тренера, который оставил тут Ноя одного.

– Почему ты не приходишь к нам, как раньше? Вы с Эйв больше не дружите?

Не думал, что Ной об этом спросит. Он умный парень, но я действительно не думал, что он задаст мне эти вопросы.

Не знаю, что ответить. Я начинаю ерзать и беспричинно рыться в карманах куртки.

– Трудно сказать. Уроки и тренировки, все время занят.

«Оригинальный» ответ. Но думаю, вполне приемлем для ребенка.

Ной кивает, что означает, что ответ его вполне устроил и ничего не говорит о том, что второй вопрос я практически проигнорировал.

Внезапно позади нас раздаются шаги, и мы синхронно поворачиваем головы. Слегка запыхавшаяся Эйвери замирает, увидев меня.

Ее застывшая поза позволяет мне рассмотреть ее ближе, чем обычно. В школе она постоянно исчезает из поля моего зрения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

прим: автор имеет в виду солиста группы Linkin Park – Честера Беннингтона, который летом 2017 года свел счеты с жизнью. Здесь проводится аналогия, которая станет понятна в последующих главах.

2

Reasoning Test (или SAT) – это стандартизированный экзамен, используемый для оценки академических знаний и аналитических навыков школьников.