Долина страха

– Большое «П» с завитушкой наверху, «е» и «н» поменьше? – спросил Холмс.

– Точно.

– «Пенсильванская оружейная компания» – известная американская фирма, – пояснил мой друг.

Уайт Мейсон уставился на него, как скромный сельский врач на специалиста с Харли-стрит[7], способного одним словом разрешить трудности, загнавшие его в тупик.

– Это очень полезно знать, мистер Холмс. Вы, несомненно, правы. Поразительно! Поразительно! Вы храните в памяти названия всех на свете оружейных фирм? – Холмс отмахнулся. – Дробовик наверняка американский, – продолжал Уайт Мейсон. – Я где-то читал, что обрезами охотничьих ружей пользуются в некоторых частях Америки. Мне это вспомнилось независимо от надписи на стволах. Таким образом, есть основание считать, что человек, вошедший в дом и убивший хозяина, был американцем.

Макдональд покачал головой:

– Черт возьми, вы слишком спешите с выводами. Я пока не слышал оснований, позволяющих считать, что в дом входил кто-то посторонний.

– Открытое окно, кровь на подоконнике, странная визитная карточка, следы ботинок в углу, обрез!

– Все это можно подстроить. Мистер Дуглас был американцем или долго жил в Америке. Мистер Баркер тоже. Для того чтобы совершить убийство на американский манер, не нужен был американец со стороны.

– Эймс, дворецкий…

– Что скажете о нем? Он заслуживает доверия?

– Эймс десять лет служил у сэра Чарлза Чандоса, человек вполне надежный. У Дугласа он с тех пор, как тот купил помещичий дом пять лет назад. И ни разу не видел в доме такого оружия.

– Обрез делается затем, чтобы его можно было прятать. Он мог лежать в любой коробке. Как может Эймс показать под присягой, что в доме не было такого оружия?

– Ну, по крайней мере он ни разу не видел его.

Макдональд с шотландским упрямством покачал головой:

– Я пока не убежден, что в доме находился посторонний. Посудите сами, даст ли нам что-нибудь предположение, что обрез принесен в дом и все эти странные поступки совершены кем-то со стороны. Это просто немыслимо! Противоречит здравому смыслу! Согласитесь, мистер Холмс.

– В таком случае, мистер Мак, изложите свою версию, – бесстрастно предложил Холмс.

– Тот человек, если допустить, что он существовал, не вор. Снятое кольцо и визитная карточка указывают на предумышленное убийство по каким-то личным мотивам. Далее. Человек тайно пробирается в дом с намерением убить хозяина. Он хорошо знает, что уйти ему будет трудно, поскольку дом окружен рвом с водой. Какое оружие он выберет? Разумеется, самое бесшумное. Потом, сделав дело, он надеется быстро вылезти в окно, перейти ров и преспокойно скрыться. Это понятно. Но ведь он повел бы себя совершенно нелогично, если бы взял самое шумное оружие, какое только есть, прекрасно зная, что на выстрел сразу же сбегутся все в доме и его вполне могут увидеть, пока он будет переходить через ров. Мистер Холмс, правдоподобно ли это?

– Ну что ж, свою версию вы изложили ясно, – задумчиво ответил мой друг. – Она, разумеется, требует множества подтверждений. Скажите-ка, мистер Мейсон, вы стали сразу же искать на противоположной стороне рва следы человека, вылезшего из воды?

– Никаких следов не было, мистер Холмс. Но там каменный выступ, поэтому они вряд ли остались бы.

– Не обнаружили ни намека?

– Нет.

– Ха! Не возражаете, мистер Мейсон, если мы немедленно отправимся к дому? Вдруг там найдется какая-то малость, наводящая на размышления.

– Я собирался предложить это, мистер Холмс; но подумал, что сначала стоит ознакомить вас с фактами. Полагаю, если что-то привлечет ваше внимание… – Уайт Мейсон с сомнением посмотрел на сыщика-любителя.

– Я уже работал с мистером Холмсом, – сказал инспектор Макдональд. – Он ведет честную игру.

– По крайней мере ту, какую считаю честной, – улыбнулся Холмс. – Я берусь за дело для того, чтобы помочь правосудию и работе полиции. Если подчас я и отдалялся от представителей закона, то потому, что они отдалялись от меня первыми. У меня нет ни малейшего желания отличаться за их счет. Вместе с тем, мистер Мейсон, я требую, чтобы мне дали право использовать свои методы и сообщить вам результаты, когда сочту нужным – не по крупицам, а полностью.

– Мы, разумеется, польщены вашим присутствием, мистер Холмс, и поделимся с вами всем, что знаем, – искренне сказал Уайт Мейсон. – Пойдемте, доктор Уотсон, мы все надеемся, что со временем вы напишете и о нас.

Мы шли причудливой деревенской улицей с рядами подрезанных вязов по обе стороны. В конце ее стояли два древних каменных столба, покрытых дождевой влагой и лишайниками. Бесформенные изображения наверху были некогда вставшими на задние лапы львами Капуса Бирлстоунского. Короткий путь по извилистой подъездной аллее с такой травой и дубами вокруг, какие увидишь только в сельской Англии, затем резкий поворот, и нашим взорам предстали длинный невысокий дом эпохи Якова Первого, сложенный из потемневшего красного кирпича, и старомодный сад с подрезанными тисами. Подойдя поближе, мы увидели деревянный подъемный мост и прекрасный широкий крепостной ров, блестевший, как ртуть, в холодном свете зимнего солнца.

Три столетия пронеслись над старым помещичьим домом, столетия рождений и возвращений домой, народных танцев и сборов охотников на лис. Странно, что теперь эта мрачная история бросила тень на его освященные веками стены. Однако же причудливые остроконечные крыши и вычурные выступающие фронтоны представляли собой подходящий фон для таинственной жуткой интриги. При взгляде на глубоко сидящие окна и широкий размах тусклого, омываемого водой фасада я почувствовал, что для подобной трагедии трудно найти более подходящую сцену.

– Вот это окно, – сказал Уайт Мейсон, – ближайшее справа к подъемному мосту, открыто, как и прошлой ночью.

– Оно кажется слишком узким для того, чтобы в него мог пролезть человек.

– Толстяк – да. Это ясно, мистер Холмс, и без ваших умозаключений. Но вы или я вполне могли бы в него протиснуться.

Мой друг подошел к краю рва и посмотрел на другую его сторону. Потом внимательно изучил каменный выступ и травяную кромку за ним.

– Я хорошо обследовал это место, мистер Холмс, – сообщил Уайт Мейсон. – Здесь ничто не указывает на то, что кто-то вылез из рва, но зачем ему было оставлять следы?

– Вот именно. Зачем? Вода здесь всегда мутная?

– Обычно да. Ручей несет глину.

– Он глубокий?

– Около двух футов по краям и три посередине.

– Значит, можно отвергнуть мысль, что, переходя его, человек утонул.

– Конечно, в нем не мог бы утонуть и ребенок.

Мы прошли по подъемному мосту, и нас впустил в дом странный, корявый, иссохшийся человек – дворецкий Эймс. Бедный старик был бледен и дрожал. Случившееся потрясло его. Деревенский сержант, рослый, церемонный, унылый, все еще дежурил в роковой комнате. Врач ушел.

– Есть что-нибудь новое, сержант Уилсон? – спросил Уайт Мейсон.

– Нет, сэр.

– Тогда идите домой. Вы здесь долго пробыли. Если понадобитесь, мы вас вызовем. Дворецкий пусть ждет снаружи. Скажите ему, пусть предупредит мистера Сесила Баркера, миссис Дуглас и экономку, что, возможно, нам вскоре придется поговорить с ними. Теперь, джентльмены, пожалуй, я изложу свои выводы, а потом вы изложите свои.

На меня этот провинциальный полицейский производил хорошее впечатление. Он цепко схватывал факты и обладал холодным, ясным, практическим умом, благодаря которому продвинулся по службе. Холмс слушал его внимательно, не выказывая признаков раздражения в отличие от инспектора Макдональда.

– Убийство это или самоубийство – наш первый вопрос, не так ли, джентльмены? Если самоубийство, придется допустить, что этот человек снял и спрятал обручальное кольцо, потом в халате спустился сюда, натоптал в углу за шторой, желая создать впечатление, будто там кто-то поджидал его, открыл окно, измазал кровью подоконник…

– Эту версию можно сразу отвергнуть, – перебил его Макдональд.

– Я так и думаю. Самоубийство исключается. Значит, было совершено убийство. Нам нужно установить, совершил его человек со стороны или кто-то из обитателей дома.

– Хорошо, изложите ваши соображения.

– Обе версии имеют значительные трудности, однако произошло либо одно, либо другое. Для начала предположим, что преступление совершено лицом или лицами, обитающими в доме. Они позвали хозяина в кабинет, когда все было тихо, но никто не спал. Потом, словно оповещая всех о случившемся, убили его из самого странного и шумного на свете оружия, которого никто никогда не видел в доме. Это не очень вероятно, верно?

– Верно.

– В таком случае все согласятся, что от силы через минуту после выстрела все обитатели дома, а не только мистер Сесил Баркер, хоть он и говорит, что оказался там первым, но и Эймс, и слуги сбежались в ту комнату. Не мог же преступник за столь краткое время наследить ботинками в углу, раскрыть окно, измазать подоконник кровью, снять с пальца убитого обручальное кольцо и так далее. Это немыслимо!

– Вы очень ясно все изложили, – сказал Холмс. – Я склонен согласиться с вами.

– Тогда остается версия, что убийство совершил кто-то со стороны. Здесь мы тоже сталкиваемся с трудностями, но все-таки немыслимыми их назвать нельзя. Убийца проник в дом между половиной пятого и шестью, то есть в промежутке между наступлением сумерек и поднятием моста. В доме находились гости, дверь была открыта; таким образом, препятствия отсутствовали. Может, это был обычный вор, или этот человек имел личные счеты с мистером Дугласом. Поскольку мистер Дуглас большую часть жизни провел в Америке и обрез этот, судя по всему, американское оружие, личные счеты – наиболее правдоподобная версия. Убийца юркнул в эту комнату, так как увидел ее первой, и спрятался за шторой. Там он оставался до двенадцатого часа ночи. В это время мистер Дуглас вошел в комнату. Разговор у них, если и состоялся, был кратким, поскольку, по словам миссис Дуглас, выстрел прозвучал через несколько минут после того, как ее муж вышел из спальни.

– Подтверждением тому служит свеча, – вставил Холмс.

– Вы правы. Новая свеча сгорела не больше чем на полдюйма. Видимо, мистер Дуглас поставил ее на стол до выстрела, иначе упал бы вместе с ней. Значит, его застрелили не сразу после того, как он вошел в комнату. Когда там появился мистер Баркер, свеча горела, а лампа нет.

– Все это совершенно ясно.

– Ну вот, таким образом, мы можем воссоздать случившееся по этим фактам. Мистер Дуглас входит. Ставит на стол свечу. Из-за шторы появляется человек, вооруженный обрезом. Он требует обручальное кольцо – бог весть зачем, но, должно быть, именно так все и было. Мистер Дуглас отдает его. Потом то ли хладнокровно, то ли со страху мистер Дуглас схватил молоток, найденный на ковре. Этот человек стреляет в мистера Дугласа, бросает свое оружие и эту странную визитную карточку с загадочной надписью «Д.В. триста сорок один» и убегает через раскрытое окно и через ров в ту минуту, когда Сесил Баркер обнаруживает преступление. Что скажете, мистер Холмс?

– Весьма интересно, но не очень убедительно.

– Приятель, это было бы сущей ерундой, не будь все остальное еще хуже! – воскликнул Макдональд. – Мистера Дугласа кто-то убил, и кто бы это ни был, я могу четко доказать вам, что он действовал как-то иначе. С какой стати он допустил, чтобы для ухода оставалось лишь несколько секунд? С какой стати пользовался обрезом, когда только тишина позволяла ему скрыться? Слово за вами, мистер Холмс, дайте нам ключ к решению задачи, вы же сказали, что версия мистера Уайта Мейсона неубедительна.

Холмс внимательно слушал этот долгий разговор, не упуская ни слова, бросал острые взгляды по сторонам и морщил лоб в раздумье.

– Мне бы хотелось установить еще несколько фактов перед тем, как создать версию, мистер Мак. – Он опустился на колени возле трупа. – Господи! Какие ужасные раны. Не позовете ли на минуту дворецкого?.. Эймс, как я понимаю, вы часто видели этот весьма необычный знак – треугольник внутри круга – на предплечье мистера Дугласа?

– Часто, сэр.

– Ни разу не слышали предположений о том, что он означает?

– Нет, сэр.

– Очевидно, было очень больно, когда его наносили. Он наверняка выжжен. И я вижу, Эймс, на углу челюсти мистера Дугласа кусочек пластыря. Видели вы его, когда он был жив?

– Да, сэр, он порезался, бреясь вчера утром.

– Раньше такое случалось?

– Нет, сэр.

– Наводит на размышления! – заметил Холмс. – Не исключено, что это случайность, но может свидетельствовать и о нервозности, указывающей на то, что у него была причина чего-то опасаться. Эймс, вы не заметили вчера в поведении хозяина ничего необычного?

– Мне показалось, что он слегка обеспокоен и взволнован, сэр.

– Так! Возможно, нападение было не совсем неожиданным. Кажется, мы слегка продвигаемся вперед, не правда ли? Мистер Мак, может, вы предпочтете задавать вопросы?

– Нет, мистер Холмс, куда мне до вас.

– В таком случае переходим к визитной карточке – «Д.В. триста сорок один». Это шероховатый картон. Видели когда-нибудь в доме такие?

– Как будто нет.

Холмс подошел к письменному столу и вылил из каждого чернильного пузырька чуточку чернил на промокательную бумагу.

– Нанесена надпись не в этой комнате, – констатировал он. – На карточке чернила черные, а здесь фиолетовые. Она сделана толстым пером, а здесь тонкие. Нет, ее нанесли в другом месте. Эймс, можете что-нибудь сказать об этой надписи?

– Нет, сэр, ничего.

– Мистер Мак, что думаете вы?

– Она наводит на мысль о каком-то тайном обществе, знак на руке тоже.

– И я так считаю, – сказал Уайт Мейсон.

– Итак, примем это за рабочую гипотезу и посмотрим, что станет с нашими трудностями. Посланец этого общества пробирается в дом, поджидает мистера Дугласа, едва не сносит ему голову выстрелом из обреза и скрывается бегством через ров, оставив возле трупа карточку; когда о ней упомянут в газетах, остальные члены общества поймут, что месть свершилась. Все логично. Но почему такой выбор оружия?

– Вот именно.

– И почему исчезло кольцо?

– Совершенно верно.

– И почему не произведен арест? Уже третий час. Уверен, с рассвета каждый констебль в радиусе сорока миль высматривает чужака в мокрой одежде.

– Вы правы, мистер Холмс.

– Так вот, если у него нет поблизости убежища или он не приготовил смену одежды, полицейские вряд ли не заметили его. И однако до сих пор не заметили! – Холмс подошел к окну и осмотрел через лупу кровавый след на подоконнике. – Это явно отпечаток подошвы. На редкость широкий; наводит на мысль, что у мужчины плоскостопие. Странно, потому что следы в этом истоптанном углу как будто более правильной формы. Правда, очень нечеткие. Что это под пристенным столом?

– Гантели мистера Дугласа, – ответил Эймс.

– Гантель здесь только одна. Где вторая?

– Не знаю, мистер Холмс. Может, ее и не было. Я несколько месяцев не видел их.

– Одна гантель… – серьезно заговорил Холмс, но его прервал резкий стук в дверь.

Перед нами предстал рослый, загорелый, чисто выбритый человек крепкого сложения. Я сразу догадался, что это Сесил Баркер, так как слышал о нем. Его властные глаза вопросительно перебегали от лица к лицу.

– Извините, что прервал ваше совещание, – сказал он, – но вам нужно узнать последнюю новость.

– Арест?

– Нет, к сожалению. Но тут нашли велосипед этого человека. Он бросил его. Идите взгляните. Это всего в сотне ярдов от парадной двери.

Мы увидели на подъездной аллее нескольких слуг и каких-то бездельников, они разглядывали велосипед, обнаруженный в купе сосен. Старый «радж-уитворт» оказался забрызган грязью от долгой езды, к нему была прикреплена сумка для инструментов, в которой находились гаечный ключ и масленка. Ничто не указывало на владельца.

– Полиции было бы гораздо легче, – заговорил инспектор Макдональд, – если бы эти штуки регистрировались и нумеровались. Что ж, придется довольствоваться тем, что есть. Если мы не в силах узнать, куда делся этот человек, то по крайней мере выясним, откуда он появился. Но во имя всего святого, что заставило его бросить велосипед? И как он без него скрылся? Мистер Холмс, кажется, в этом деле нет ни проблеска света.

– Вот как? – задумчиво ответил мой друг. – Не знаю, не знаю.

Глава 5

Участники драмы

– Вы видели в кабинете все, что хотели? – спросил Уайт Мейсон, когда мы вернулись в дом.

– Пока да, – ответил инспектор, и Холмс кивнул.

– Тогда, пожалуй, стоит выслушать показания кое-кого из обитателей дома. Расположиться лучше в столовой. Эймс, пожалуйста, зайдите первым и расскажите, что знаете.

Рассказ дворецкого, простой и ясный, казался вполне искренним. Эймс получил свою должность пять лет назад, когда Дуглас только приехал в Бирлстоун. Он слышал, что Дуглас – богатый джентльмен, сколотивший состояние в Америке. Дуглас был добрым, заботливым хозяином. Пожалуй, Эймс привык к несколько иному отношению, но нельзя же получить все. Мистер Дуглас никогда не проявлял признаков страха; напротив, был самым бесстрашным из всех, кого знал Эймс. Подъемный мост он приказал поднимать каждую ночь, потому что это давняя традиция старого дома, а он соблюдал старинные обычаи.

Мистер Дуглас редко ездил в Лондон или покидал деревню, однако накануне убийства делал покупки в Танбридж-Уэллс. В тот день Эймс заметил, что мистер Дуглас чем-то обеспокоен и взволнован. Он проявлял раздражительность, чего за ним обычно не водилось. В ту ночь Эймс не ложился в постель; он укладывал серебряную посуду в буфетной в задней части дома, когда раздался громкий звон колокола. Выстрела не слышал, да и вряд ли мог услышать, потому что буфетная и кухня находятся в глубине дома, за длинным коридором и несколькими закрытыми дверями. Экономка, привлеченная звоном, вышла из своей комнаты. Они направились в переднюю часть дома вместе.

Дойдя до лестницы, они увидели спускавшуюся миссис Дуглас. Нет, она не спешила; по мнению Эймса, она не была взволнованна. Когда она достигла последней ступеньки, из кабинета выбежал мистер Баркер. Он остановил миссис Дуглас.

– Ради Бога, вернись в свою комнату! – воскликнул он. – Бедняга Джек убит! Ты ничем ему не поможешь. Ради Бога, вернись!

Уступив его настояниям, миссис Дуглас вернулась. Она ни разу не вскрикнула. Миссис Аллен, экономка, повела ее наверх и осталась с ней в спальне. Эймс и мистер Баркер после этого пошли в кабинет, где нашли все в том самом виде, в каком это предстало перед полицейскими. Свеча была погашена, но лампа горела. Они выглянули в окно, но в такую темную ночь ничего не было видно. Потом они поспешили в вестибюль, где Эймс, вращая ворот, опустил подъемный мост. Мистер Баркер побежал за полицией.

Таковы были показания дворецкого.

Рассказ миссис Аллен подтверждал слова Эймса. Комната экономки находится ближе к передней части дома, чем буфетная, где работал Эймс. Она собиралась ложиться спать, когда ее внимание привлек громкий звон колокола. Миссис Аллен туговата на ухо. Может, потому не слышала выстрела, да и кабинет находится далеко. Помнится, она уловила какой-то звук, но приняла его за хлопанье двери. Это было раньше – по крайней мере за полчаса до того, как зазвонил колокол. Мистер Эймс быстро шел к передней части дома, и она последовала за ним. Увидела выходившего из кабинета мистера Баркера, очень бледного и взволнованного. Он остановил спускавшуюся по лестнице миссис Дуглас. Просил ее вернуться обратно, она что-то ответила ему, но слов ее они с Эймсом не расслышали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Псевдоним (фр.). – Здесь и далее примеч. пер.

2

Имеется в виду справочник расписания всех железных дорог Великобритании. Издавался с 1839 по 1961 год в Манчестере (по фамилии первого издателя Джорджа Брадшо).

3

Имеется в виду ежегодный справочник общей информации; содержит также сведения о зарубежных странах. Издается с 1868 года. Полное название «Альманах Уитейкера».

4

Жилой район в южной части Лондона.

5

Вильгельм Второй Рыжий, английский король (1056–1100).

6

Яков Первый (1566–1625) правил с 1603 года.

7

Харли-стрит – улица в Лондоне, где находятся приемные ведущих частных врачей-консультантов.