bannerbanner
Желание исчезнуть
Желание исчезнуть

Полная версия

Желание исчезнуть

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 5

Он предположил, что редактор придёт делать ему выговор, но тот не появлялся, и в шесть сорок вечера Андрей вышел из здания – последним. Только сейчас, промучив два дня, боль полностью отпустила его. На свежем воздухе стало гораздо лучше. Откуда ни возьмись возникло желание курить. Андрей отправился в магазинчик на углу. Оказалось, что ассортимент невелик. Он взял «Северные», о которых прежде никогда не слыхивал: после первой затяжки показалось, что курит сухую траву с привкусом табака. На улице разбушевалась метель, он не стал докуривать, вернулся домой и закрылся в комнате.

Без интернета ритуал засыпания сводился к чтению книги и выключению света, а после Андрей лежал в безмысленном вакууме несколько десятков минут, пока такой же пустой сон не забирал его в черноту до утра. На этот раз у него ещё были сигареты. Он закурил. В тёплом помещении это оказалось приятнее. Андрей невольно улыбнулся, переносясь в далёкое прошлое: он сидит с полудюжиной друзей и коллег в небольшом баре прямо под редакцией после сдачи очередного материала.

Им весело, обсуждают планы на отпуска и каникулы (приближался очередной Новый год, но какой – было невозможно вспомнить). Все собирались куда-то ехать или лететь: вот Пашка Самылин – всегда брал билеты в Индию, не на Гоа, а именно на материковую часть, говорил, что не может представить зиму без запаха «настоящего карри», но все знали, что он летит туда как следует накуриться; а вот Сёма – время безжалостно стерло его фамилию – водитель редакции, самый пьющий человек из знакомых Андрея, – и в этом воспоминании он тоже напился первым, самым дешёвым пойлом, но Сёму никто не осуждает, ведь до следующего года с ним никто не поедет, значит, улицы города в безопасности, чьи-то руки доверительно лежат на плечах Сёмы, но Андрей не помнит, кто это такая; а вот и она – его Лена, в воспоминаниях она юная, беззаботная, талантливая, щебечет с какой-то секретаршей, болтая в руке тонкий бокал для «Маргариты»…

Раздался стук, улыбка исчезла с лица Андрея. Он поднялся и сделал два шага – именно столько было нужно, чтобы пересечь комнатку и открыть дверь. В коридоре вполоборота стояла хозяйка – маленькая темноволосая женщина с тонкими руками и узким, вечно удивлённым лицом. Она заглянула в комнату, но ничего не сказала, пока Андрей не спросил:

– Простите, вы стучали?

– Вы что, курите?

– Да.

– Это запрещено. У меня тут не курят.

– Но вы же сами курите, – заметил он.

– Если хотите курить, проходите на кухню и там курите сколько вам угодно. А тут книги у меня. Нечего их прокуривать.

Она объявила это бойким голосом, он раньше не слышал или позабыл, чтоб она так разговаривала – не так уж часто они прежде общались. На кухне тоже было тесно, не было даже места сидеть: вдоль стены умещались только стол и шкафчики, холодильник, газовая плита и гигантские мешки с картошкой и луком. Узкое окно было плотно закрыто, утеплено ватой и бумагой, но всё равно сквозь него просачивалась лютая зима. Хозяйка накинула куртку и тоже курила.

– Это что у вас, «Северные»? – спросила она. – Дорогие. Наверное, вам в газете хорошо платят?

Он не помнил, чтобы они когда-либо обсуждали, где он работает. Но, наверное, она могла узнать от городской администрации, которая обеспечивала расселение эвакуированных.

– Что-то платят, – согласился он. – Тратить не на что.

– Это вам не на что. А нам было бы на что.

– Вы давно живёте в городке?

– Городок как городок, – невпопад сказала хозяйка, – нам всё нравится! А кому не нравится – разъехались! И могут дальше уезжать, я так считаю! Может, если все недовольные разъедутся, то не придётся жить с кем попало!

Андрей подумал, что она либо не в себе, либо глуховата. Но скорее первое, потому что теперь её глаза горели злым, нездоровым блеском. Он хотел спросить, всё ли в порядке, но решил промолчать и докурить быстрее. Чувствовал на себе раздражённый взгляд хозяйки, но не желал оборачиваться.

– Чем это вы там занимались в комнате? – спросила она.

– Ничем. Просто курил, вспоминал.

– Что вспоминали?

– Москву.

– О-о. Никогда не была, – она усмехнулась, – даже вспомнить нечего.

– Не знаете, что там сейчас? – спросил он вдруг с внезапно загоревшейся надеждой.

– Откуда мне знать? Вы же оттуда.

– Ага. Вестей нет. Связи нет. Может, и города давно нет?

– Как это нет? Поезда же как приходили, так и приходят.

Он встрепенулся. Странно, что такая простая мысль не пришла к нему раньше. Повернув голову, он увидел, что хозяйка внимательно наблюдает за его реакцией. Вполне возможно, она фиксирует каждое его движение, а далеко за её щуплой фигурой, в темноте коридора, и гораздо глубже – в старых деревянных жилах дома, переплетениях его износившихся коммуникаций и перегородок – прячется тот, кому на самом деле интересно, как он поведёт себя. С большим трудом Андрей улыбнулся, потушил сигарету и пожелал женщине спокойного сна.

Спал он тревожно. Ему казалось, что хозяйка сидит под дверью и караулит, пойдёт он на платформу или нет. Неужели его мысли так легко разгадать? Однако даваться им так просто он не собирался. Андрей заставил себя спать, откладывая поход до завтра. «Ты всё выдумываешь, – говорил он себе, – ей плевать, и нет никого, кому она расскажет. Просто вздорная больная бабёнка, спи!»

Андрей проснулся неотдохнувший и достал из чемодана одну из немногих фотографий Лены, захваченных из Москвы. Если бы сказали, что здесь так долго не будет интернета, взял бы больше. Тут она в зимней шапочке: только лицо под огромным синим помпоном. Он разглядывал фотографию некоторое время, пытаясь определить, осталось ли прежнее чувство.

Уже одетый, в дверях он увидел старый стационарный телефон. Цифры Лениного номера сами собой пронеслись в голове, он скинул варежки, шапку и прильнул к трубке. «Проклятый идиот», – ругал он себя, пока тянулись гудки. Прошла добрая минута, но Лена не отвечала. Андрей нахмурился. Наконец что-то скрипнуло на том конце, он набрал в лёгкие воздух и замер, готовясь услышать её голос, но за скрипом ничего не последовало. Тишина квартиры соединилась с молчанием принимающей стороны.

Постояв в нерешительности пару минут, он набрал ещё раз, скрип повторился, как и последующая тишина. Третья попытка, четвёртая… Андрей почувствовал, что в леденящем безмолвии он не один: кто бы ни обрывал его вызов снова и снова и снова – это была осмысленная, человеческая фигура, и она знала, что это журналист Андрей Городков из газеты звонит Лене в Москву. Ужас ошпарил, когда он представил, как навлекает на неё взгляд машины, управляющей городком. Он медленно попятился от телефона и снова очутился у двери.

Андрей отправился на вокзал, во рту тлела сигарета. Было утро, до начала рабочего дня оставалось немного времени, город заметал снег, редкие фонари были беспомощны – тьма торжествовала.

Глава третья

На вокзале

Приблизившись и услыхав шум поездов, Андрей начал идти медленнее: он сомневался, насколько его пребывание тут законно. Не было никаких запрещающих знаков, вокзал находился на отшибе, вдоль дороги были только гаражи и безнадёжно мёртвые деревья. Городок казался крайней точкой любого путешествия.

По пути встретилось несколько машин и пара автобусов. Видимо, только что прибыл поезд, и людей везли расселяться по квартирам городка точно так же, как его недавно. Он добрёл до здания и заглянул внутрь: посреди зала ожидания топтались несколько полицейских и служащих железной дороги. На скамьях сидели люди с пожитками, кое-кто даже с домашними животными, хотя он точно помнил, как настойчиво повторяли не тащить никаких питомцев.

Андрей вошёл. Он чувствовал себя голым. Казалось, сейчас на него все обратят внимание, окружат, начнут расспрашивать. Но ничего не произошло. Один из полицейских в натянутом до ушей бушлате чуть повернулся в его сторону и осмотрел заплывшими от холода глазами. Андрей замер как статуя, но полицейский почти сразу отвернулся, продолжив переминаться с ноги на ногу.

Андрей прошёл здание насквозь. Все кассы были намертво заколочены досками, продажа билетов из Городка не производилась, о чём по залу ожидания висели объявления формата А4, помещённые в прозрачные файлы. Люди, сгрудившиеся на скамейках с чемоданами и тюками, в основном дремали. Он подступился было к одним, но те оказались нерусскими и не захотели с ним разговаривать, сделав вид (или действительно), что не понимают его речи. С другими повезло больше, он услышал слово «пересадка».

– А куда дальше?

– Говорят, еще полдня езды, в другой городок. Тут уже негде расселять.

– А откуда вы?

– Питер.

– О, Питер! И как там?

– Всё спокойно было, когда уезжали.

– Тогда зачем эвакуировали? – удивился Андрей.

– За детей тревожно, – отозвалась замотанная в шарфы и пледы фигура, – сами бы не поехали.

– То есть там всё нормально?

– Ну да, более-менее, по-прежнему.

– А война? – не успокаивался Андрей. – Есть война?

– Всё как было: то ли есть, то ли нет, – уклончиво сказала фигура. – По телевизору – есть. На улице – особо нету. В интернете – есть, а в домах – всё спокойно. Как всегда, в общем.

– Как всегда… – повторил Андрей задумчиво.

Осмелев, он вышел на платформу. Натянутые на невидимых проводах, на ветру трепыхались фонари, пытаясь пробиться сквозь тьму и снег. Их свет едва доставал до бетонных плит, куда с поезда ступали люди. Шли они под наблюдением полицейских – точь-в-точь как и в тот вечер, когда прибыл Андрей. Тогда ему показалось, что их ведут через узкий коридор из сросшихся огромных фигур, вооружённых автоматами, но сейчас он увидел, что полиции довольно мало и никакого оружия, по крайней мере наготове, при них нет.

Андрей прошёл к центру платформы и встал посреди потока тёмных, нагруженных тюками, чемоданами и рюкзаками фигур. Ему казалось, что все проходящие мимо сгорблены тяжёлой ношей. Люди шли в темноте и походили на призраков, прибывших из далёкой живой точки на станцию для пересадки, откуда продолжат дорогу в небытие.

Подойдя близко к ещё не остывшему поезду, Андрей на мгновение подумал прыгнуть внутрь и спрятаться где-нибудь на верхней полке. Но почти сразу он отверг эту идею и замер на краю, пропуская мимо вереницы людей: семьи, парочки, одиночек.

Через несколько минут поток стал иссякать: последние пассажиры сходили с поезда, затем стали выходить и проверявшие документы полицейские. Вывели из головного вагона семью: у них, судя по обрывкам разговора, было не всё в порядке с бумагами. Андрей вспомнил своих соседей по купе, и мокрый, прилипчивый страх ненадолго вернулся.

Он провёл руками по телу, будто проверяя, не навредило ли ему шествие людей-призраков, и хотя этому не было никаких подтверждений, он всё-таки нашёл себя живым. Страх отступил, и слабое любопытство подтолкнуло его вперед. Он подошёл к полицейским, окружившим трёх человек в штатском. Впрочем, одного отпустили через полминуты, и он тут же затерялся в ночи.

Остались двое: мужчина и женщина. В темноте было трудно рассмотреть, но Андрею показалось, что они примерно одного с ним возраста. Он сделал ещё пару шагов. Никто по-прежнему не останавливал его, никто не глядел в его сторону. Лишь приблизившись вплотную, Андрей привлёк к себе внимание полицейских.

– Вы что-то хотели? – строго, но вполне спокойно, даже вежливо спросила у него девушка в униформе.

– У этих людей проблема с документами?

– Представьтесь.

– Я Андрей Городков, журналист. Я бы хотел написать репортаж про прибытие новых поездов.

Девушка пришла в замешательство. Нижняя часть её лица была защищена от холода маской. Собственно, он видел только раскосые чёрные глаза, переносицу и часть лба. Несколько намертво замёрзших волосинок выбивались из-под ее шапки.

– Э-э, я должна спросить у руководства, – промямлила она. – А у вас точно есть право находиться здесь?

– Конечно, – не задумываясь сказал Андрей.

Девушка попятилась и отошла к большой группе полицейских поодаль. С задержанными людьми теперь осталось всего двое её коллег.

Андрей рассмотрел прибывших как следует. Пожалуй, они были даже моложе, чем он. Мужчина был примерно его роста, женщина – на голову ниже. Её вид выражал уверенность и нетерпение, она не выглядела запуганной или уставшей. Андрей предположил, что под толстым слоем одежды должна скрываться приятно плотная фигура.

Её спутник было гораздое худее и походил на типичного столичного интеллигента: точёный еврейский нос, круглые запотевшие очки, приоткрытый в недоумённой улыбке рот, модное лёгкое пальто и лакированные ботинки. Впрочем, когда их взгляды встретились, Андрей увидел, что незнакомец также совершенно не испуган, а скорее удивлён.

– Слышал, вы журналист? – сказал он первым.

Андрей не ожидал, что с ним заговорят. Полицейские покосились на него, их лица тоже были спрятаны за масками, глаза выражали неимоверную усталость – видимо, они успели промёрзнуть тут до полусмерти.

– Да, я журналист.

– Погодите-ка, а вас не Андрей зовут?! – вдруг воскликнул мужчина. Полицейские без интереса переводили взгляды из стороны в сторону, но не вмешивались.

– Да, Андрей.

– А я Пётр! Пётр Фоков! Я коллега Елены, помнишь?!

Незнакомец так запросто бросил на морозный ветер имя Лены, что Андрея передёрнуло. Секунду спустя последний из сошедших с поезда штатских вошел в здание вокзала, над платформой погасли фонари. Теперь людей ничего не освещало, кроме струек света полицейских фонариков и огней поезда.

– Да, Петя, привет! Не признал вначале, – ответил Андрей, хотя пока не вспомнил его.

– Вы их знаете? – услышал он голос у себя за спиной. Это была девушка-полицейский. Она привела второго, старшего по званию.

– Да, – снова не задумываясь ответил Андрей. Он начал переминаться с ноги на ногу, постукивая правым валенком о левый и наоборот. Только его новоявленный знакомый и спутница стояли прямо, будто их не трогал холод.

– У них нет справки об эвакуации. Если вы за них поручитесь, их можно будет разместить в городе до установления личностей, – сказал полицейский.

– Да, конечно, почему бы нет, – с ходу сказал Андрей, чем вызвал возглас восторга у обоих.

Их проводили в здание вокзала, которое переполнилось теперь, когда все пассажиры последнего поезда зашли внутрь.

– Это просто несчастье! Пропал листок, хоть ты тресни! – торопливо объяснял Пётр, пока они пробирались через зал ожидания вслед за полицейскими. – Я им всю дорогу пытался сказать об этом, а они заладили: «До выяснения, до выяснения»… Сейчас вышли, и говорят: «Ну, где ваш листок, рассказывайте!» А я плечами жму: что тут рассказывать, провалился сквозь землю! Будто украл кто! Может, правда украли, как ты думаешь, Андрей?

– Думаю, всякое возможно.

– Слушай, ты бы человеку спасибо лучше сказал, чем всё это на него навешивать, – вмешалась женщина. Андрей теперь мог лучше рассмотреть её. Пожалуй, она была постарше, чем Пётр, у неё было округлое, немного осунувшееся лицо, большие губы, серые водянистые глаза и длинные чёрные ресницы. Казалось, она как раз достигла зенита молодой, ни от чего не зависящей красоты, после чего может в любой день начаться неминуемое движение вниз.

Оба начали горячо благодарить его. Хотя они только избежали опасности, в словах Петра уже слышались насмешка и ирония над ситуацией, а вот его спутница была совершенно серьёзна.

Их впустили в большое конторское помещение вокзала с высоченным сводчатым потолком и несколькими хрустальными люстрами. Впрочем, из них горела только одна, поэтому находящиеся в конторе люди сидели в сумерках.

На мониторах их компьютеров Андрей увидел графики и таблицы, напоминающие расписание, но прочитать что-либо не смог. Никто не проявил к вошедшим интереса. Клерки продолжали печатать что-то на многочисленных, мерно гудящих машинах, а полицейские, зевая, обступили батареи и принялись отогреваться, не снимая масок.

В центре помещения, прямо под люстрой, в клубке белого света, за широким столом сидел уставшего вида старик с огромной амбарной книгой. Он был единственным, кто не глядел в монитор, а что-то записывал от руки. Полицейский склонился к старику и негромко забормотал ему на ухо. Тот поднял уставшие глаза на троицу москвичей и сказал:

– Поручаетесь?

В другой ситуации Андрей, пожалуй, спросил бы, что именно подразумевает его поручительство, какие обязательства он на себя берёт и всё в таком духе, но сейчас он не почувствовал ничего, кроме усталости, и с ходу ответил:

– Да.

Ему показалось, что на мгновение все присутствующие перестали колотить по клавиатурам, а вполглаза покосились на него, но через секунду стук возобновился. Старик переписал информацию из его паспорта в книгу, затем попросил Андрея расписаться, и через пару минут он был свободен.

Дожидаясь своих новоявленных знакомых, он опять курил «Северные» и думал, кто этот Петя и откуда они знакомы. Кажется, был какой-то скандал, где-то далеко и миллион лет назад, но тяжёлая головная боль заволакивала его взгляд каждый раз, когда он пытался вернуться к тем событиям. Тем более раз что-то внутри противилось вспоминать, то наверняка дело касалось давно минувших дней и больше не имело значения.

Минут через пятнадцать появились Пётр со спутницей. Теперь их лица тоже были спрятаны под шарфами, и они больше походили на местных, чем до этого.

– Кстати, позволь представить, это Олеся, моя жена! Вы же не знакомы, да? Мы поженились намного позже того события, – Петр доверительно моргнул, как будто намекая, что о событии Олесе знать не обязательно. И Андрей, пожимая ей руку, тоже моргнул, хотя не помнил ни события, ни, собственно, Петра, но соглашался играть в игру.

Глава четвёртая

Выставка современного искусства

Утром в понедельник Андрея вызвали к редактору. Он с трудом заставил себя идти. Все выходные он плохо спал и ничего не делал, только курил «Северные», а когда они кончались – выходил на улицу и покупал новую пачку. Выходить довелось трижды: утром и вечером субботы и утром воскресенья, и все разы город был укрыт плотной полярной ночью. Он знал, что где-то в полдень далеко на юго-востоке, меж заводских труб, круглосуточно выбрасывавших потоки серого дыма, пробивается солнце, подсвечивает дно облаков, крыши домов, серебрит окна, тускло отражается в поверхностях машин. Но уже через пару часов снова наступают сумерки, и затем стремительно падает темнота.

Свои «Северные» он курил прямо в комнате, игнорируя истошный хозяйкин стук. Он вдруг осознал, что ни один поезд не уходит из городка обратно в Москву с пассажирами, а значит, шансов, что его выселят, не так много, и просто перестал её слышать, позволяя едкому дыму пропитывать одежду, бельё и книги на полках.

Сейчас, когда он отправился к редактору, то прыснул на себя одеколоном, потому что въедливый запах забился глубоко в одежду и воскресное проветривание (весь вечер он запрещал себе курить) уже не выручало.

Кабинет редактора заполнился книгами и журналами, на столе появилось два монитора, окна занавесили чёрной шторкой, так что никакие следы короткого зимнего дня больше не могли проникнуть сюда. Редактор сменил костюм, но остался верен коричневым тонам. Он снял очки и поглядел на гостя раздражённо. Андрею чудилось, что он может заклевать его в любую секунду. Он покорно остановился в дверях.

– Присядьте.

Андрей присел и опустил глаза на стол.

– Как продвигается работа?

– Я только начал.

– Вот как? Во сколько вы приходите на службу?

– В девять утра.

– Мне кажется, если ваш рабочий день начинается в девять утра, то приходить надо хотя бы в восемь тридцать, не так ли?

– Да, вы правы, – автоматически согласился Андрей. Он не помнил, когда именно решил соглашаться со всем, что говорит редактор.

– Вам, похоже, не слишком нравится наша газета, – заметил редактор.

– Я прошу прощения, но я до сих пор не знаю, как могу к вам обращаться.

– А что, вы с коллегами не обсудили мое назначение? – удивился редактор.

– Я не общаюсь с коллегами.

– Почему?

– Не нужно, – простодушно признался Андрей и угадал, что редактору это понравилось. Тот усмехнулся.

– Понимаю такой подход, хотя я бы ожидал от журналиста, что его больше будет интересовать происходящее вокруг.

– Я сдаю тексты для трёх коротеньких колонок по триста слов каждая, – сказал Андрей, – для этого объёма не обязательно сильно интересоваться делами коллег.

– Что верно, то верно. Меня зовут Сергей Владимирович. Вам, может быть, любопытно узнать, что я назначен сюда временно и в скором времени у вас будет настоящий редактор?

– А вы, стало быть, ненастоящий?

– Моя специальность – это настроение людей, – неожиданно сообщил Сергей Владимирович. – Мне было поручено выяснить, в каком состоянии находится редакция и как долго может функционировать. Проведя проверку и ряд бесед, я обнаружил, что прошлый редактор не исполняла свои обязанности должным образом. Поэтому я её отстранил. Сейчас я смотрю, как работают сотрудники газеты, чтобы понять, не нуждаемся ли мы в других перестановках.

– А, то есть грядут увольнения, – безразлично подытожил Андрей.

– Возможно.

– Ясно.

В кабинете повисла тишина. Андрей всё так же не поднимал глаз.

– Вас действительно это не беспокоит или вы слишком подавлены? – поинтересовался редактор.

– Подавлен? Нет, я в порядке.

– Вы пахнете куревом, а прежде, кажется, не курили.

– Я курил… пару лет назад.

– И зачем начали снова?

– Чтобы занять себя в промежутках пустоты.

– Долго длятся эти промежутки?

– Всё время, что я не занят газетой.

– А разве ваши новые друзья не заполняют часть этой пустоты?

Андрей вздрогнул и посмотрел на него. Оказывается, на носу у редактора снова были очки, и он глядел заострившимся любопытным взглядом хищной птицы.

– Может быть, – неопределённо сказал Андрей, – но мы не так уж близки. Я не общался с ними с того вечера, как они прибыли.

– Очень опрометчиво. Ведь вы взяли на себя поручительство за них. Ответственность.

– Не знал, что вам это известно.

– Настроение, – вкрадчиво, почти ласково повторил редактор, – не забыли? Я специалист по настроениям. Я бы хотел, чтобы и мои подчинённые, и все жители городка, особенно временные, были в хорошем настроении. С вами у меня, кажется, происходит какая-то беда.

– Беды нет, – поспешно заверил его Андрей.

– Тогда вам стоит быть повеселее. И присматривать за своими друзьями. Все мы здесь понемногу присматриваем за вновь прибывшими. И вы не исключение. Это стандартная взаимопомощь между горожанами, понимаете?

– Кажется, понял.

– Надеюсь на это. Если вы поняли, то я напишу в своих отчётах, что с вами можно продолжать работать, и новый редактор оставит вас на вашем месте. Это не так плохо, учитывая, что в городе всего одна газета.

– Это чудесно, – ответил Андрей.

Они некоторое время молчали, и он задавался вопросом, надо ли что-то рассказывать о том, что он увидит, «присматривая» за вновь прибывшими? Следует ли говорить о каждом их шаге или только о чём-нибудь подозрительном? Или, наоборот, это проверка его молчаливости?..

– У вас остаются вопросы?

– Пожалуй, нет.

– Хорошего вам дня, Андрей. Не забудьте прислать материалы для номера в срок.

Андрей не помнил, как оказался на своем месте. Короткий переход по коридору вывалился из памяти, и через пару часов, прокручивая разговор с редактором, он начинал сомневаться, наяву ли это происходило. Тем не менее он решил не навлекать на себя недовольство шефа и вечером позвонил в справочную. Выяснив номер телефона Петра, он тут же набрал и предложил встретиться.

– Как здорово, что ты объявился! Мы уже нервничали! – воскликнул тот.

Связь была довольно скверной. Все пользовались городскими стационарными аппаратами. Казалось, звук целую вечность проходит по проводам под давлением тонн снега.

– Что у вас тут интересного в городе? Ты вроде как уже местный! – сказал Пётр.

– Ничего не знаю. Давайте просто встретимся на площади и погуляем.

– Холодно гулять, – резонно заметил Пётр. – Я видел объявление, у вас открылась выставка современного искусства в музее. Как насчёт этого? Немного ярких красок посреди зимы не повредит!

Андрей согласился. Сразу после работы он купил «Северных» и встретил своих знакомых у здания музея.

– Ужас, какая холодрыга, – сказал Пётр, – ты уже привык?

– Ага.

Они разделись в слабо освещённом гардеробе и купили билеты на выставку. Было написано, что она приехала из Москвы.

– Получается, ехала примерно в одно время с нами, а открылась только сегодня, – заметила Олеся.

– Да уж, никогда бы не подумал, что уеду из Москвы в чёртов городок, чтобы смотреть на московскую выставку, – рассмеялся Пётр.

Выставка занимала семь залов, они осмотрели ее довольно быстро. Андрей шёл позади своих знакомых и пытался определить, каково их настроение, чтобы доложить редактору и чтобы тот отвязался от него и оставил на работе. В любом случае он собирался сообщить, что настрой у них отличный и всё в порядке.

На страницу:
2 из 5