Побег от Гудини

На будущее Томасу следует выбирать для тайных свиданий более подходящие места. Предпочтительно в помещениях, у огня, вдали от пустынных коридоров и бурных волн. Стуча зубами, я поспешила по прогулочной палубе, озираясь в поисках всего, что казалось подозрительным, хотя это было трудно определить наверняка. Я еще никогда не путешествовала на таких судах.

Ветер с низким предостерегающим воем проносился по коридору. Канаты скрипели. Каждый новый звук был как игла, пронзающая мои вены. Я крепко прижимала к боку скальпель, не желая ударить кого-нибудь по ошибке. Нужно держать эмоции при себе, иначе кто-нибудь пострадает. Я хотела поцеловать Томаса, а не нечаянно выпотрошить.

Приблизившись к носу корабля, я замедлила шаг. Моего будущего жениха видно не было, но наверняка он уже где-то поблизости. Я пристально осмотрела скамейки и складные деревянные кресла, привинченные к полу. В облачной ночи трудно разглядеть что-либо, кроме силуэтов. Тусклые фонари, выстроившиеся вдоль прогулочной палубы, были либо выключены, либо их свет сюда не доставал. Я сглотнула, прогоняя страх. Меня никто не преследует.

– Томас? – прошептала я, медленно двигаясь к носу парохода.

Ветер в этой части судна был безжалостным. Я прижала подбородок к груди, хотя это не очень-то помогло. Если Томас в ближайшее время не появится, я…

Навстречу вышел темный силуэт. У меня заколотилось сердце.

– Кресуэлл, обязательно было выбирать для свидания такое мрачное место?

Я стояла, дрожа. Он остановился в нескольких футах от меня. Я так и закатила глаза, когда он пристально осмотрел меня, а затем огляделся вокруг. Он не сделал ко мне ни шага, и во мне вскипело раздражение. Пробираясь по холодному кораблю, я представляла совсем не такую встречу.

– Ну? Хочешь, чтобы я простудилась до смерти? Какая была необходимость встречаться здесь в такой час? У тебя есть новости о мисс Прескотт?

Он склонил голову набок, размышляя. И тут я заметила, что свет, упавший ему на лицо, слегка отразился. Как будто часть лица закрыта… Я ахнула.

– Простите, что разочаровал вас, мисс, но я не Кресуэлл. – Мефистофель нерешительно шагнул ко мне. – Хотя я заинтригован тем, что юная леди вашего положения согласилась на такую встречу без сопровождения.

Я замахнулась скальпелем, проклиная трясущиеся руки. Не хотела, чтобы он думал, будто я дрожу от страха.

– Ч-что вы хотите? – выдавила я.

Клянусь, ветер покорялся его воле, завывал и свистел, проникая в каждую складку моей одежды и пронизывая насквозь. Мефистофель шел ко мне, его плащ хлопал за спиной. Хоть я в такое и не верю, но в тот момент мне показалось, что он на самом деле наследник дьявола, как утверждал судья Прескотт.

– С-стойте. Или, клянусь, я п-перережу вам артерию. Сэр, я точно знаю, где с-самые уязвимые места.

Не знаю, чего я ожидала, но не удивленного смешка. Он снял плащ, медленно, чтобы я не испугалась и не бросилась на него со скальпелем.

– Вопреки тому, что вы, наверное, думаете обо мне, я не люблю смотреть, как погибают молодые женщины. Прошу вас. – Он протянул мне плащ. – Возьмите. Он из ангорской шерсти. Ручаюсь, вы не найдете более теплой и мягкой одежды.

Стиснув зубы, чтобы не стучали, я смотрела на плащ. Не хотелось принимать никакой помощи от этого нечестивого молодого человека. Он медленно усмехнулся.

– Ладно. Я повешу его на кресло, а вы возьмете сами. – Он аккуратно положил плащ и отступил, насмешливо кланяясь. – Ваш плащ ждет, прекрасная леди.

– Ч-что вы хотите? – повторила я, держа свое оружие наготове.

Он просто скрестил на груди руки и многозначительно уставился на плащ. Громко вздохнув, я взяла его и с трудом устояла перед искушением зарыться щекой в пушистую шерсть. В одно мгновение мое тело охватило тепло и дрожь унялась. Мефистофель улыбнулся, и я опять махнула скальпелем, стирая с его лица самодовольную ухмылку.

– Ответьте на мой вопрос или я уйду.

Он разложил ближайшее кресло и уселся, закинув ногу на ногу. Если ему и было холодно, оставшись на завывающем ветру в одном алом сюртуке, он не показывал виду. Может, он не совсем человек. Это объяснило бы непостижимый, на первый взгляд, талант в магических трюках. Я впервые обратила внимание на его перчатки – на тыльной стороне обеих были вышиты полумесяцы, а на пальцах звезды. Изысканные перчатки.

– У меня к вам предложение.

Я начала качать головой, но он поднял руку.

– Я ожидаю, что эта сделка будет очень выгодной. Я видел, как вы наблюдали за неприятным инцидентом сегодня вечером. Когда другие паниковали, вы были расчетливы и спокойны. Вы искали улики и детали. Мне нужны оба эти умения.

– Разумеется, это неприятный инцидент – десяток ножей в спине, – холодно ответила я. – У вас потрясающий талант – говорить об убийстве молодой женщины так, будто в этом нет ничего ужасного, просто досадная неудача. И затем пытаться использовать это для собственной выгоды. Вы отвратительны.

Он пристально смотрел на меня.

– Выговаривайте мне, если хотите, но факт остается фактом: это неприятный инцидент. Если бы я прослезился, вам бы полегчало?

У меня возникло впечатление, что его вопрос был искренним, словно он с удовольствием попрактиковался бы в своем артистическом мастерстве.

– С меня довольно шалостей на этот вечер. Если позволите, я…

– Я пришел предложить обучение в обмен на ваше содействие. Основываясь на любознательности, которую вы проявили во время шоу, я подумал, что вы не против поучиться ловкости рук. Я хочу сохранить нечто очень мне дорогое. Вы можете мне в этом помочь.

– Сэр, у меня нет никакого желания учиться фокусам.

Он бросил на меня взгляд, означавший, что я ужасная лгунья.

– Вы не найдете лучшего учителя.

– Зато могу найти не такого высокомерного. – Я заставила себя дышать. Не магии я желала научиться, но он был близок к правде, которую я предпочла бы скрыть. – Как бы то ни было, сэр, вынуждена с прискорбием вам сообщить, что не верю в такую чепуху, как магия. Я ученый. Не оскорбляйте меня вашими дешевыми театральными эффектами. Если бы ваши шарлатанские предсказания работали, вы бы знали, что напрасно стараетесь.

– «Дешевые театральные эффекты»?

Он вскочил с кресла и сделал ко мне несколько шагов. Я не двинулась с места, глядя, как он медленно протягивает руку и вдруг словно бы из воздуха выхватывает карту.

– Магия – это наука. Просто более замысловатый термин, чтобы показать людям, как невероятное становится возможным.

Я с бешено бьющимся сердцем смотрела на карту, на то, как Мефистофель крутит ее между пальцами. В слабом свете я не могла определить, но, кажется, она была похожа на необычную карту, приколотую к телу мисс Прескотт. У меня возникло желание опять занести скальпель, но я не хотела выдавать перемен в своем настроении. Либо Мефистофель виновен в смерти мисс Прескотт, либо кто-то имеет доступ к его картам. Поскольку он находился на сцене, последнее предположение более вероятно.

Он присмотрелся ко мне внимательнее. Сейчас нас не разделяла сцена, и я сразу заметила печать ума на его лице.

– Очарование ловкости рук вы тоже отрицаете? Интересуетесь только одним видом науки или же хотите расширить свои познания?

– Не вы ли настойчиво предупреждали не заключать с вами полночных сделок? Вопреки тому, что вы, наверное, думаете… – Я выплюнула его же прежние слова. – Меня не одурачить. А теперь прошу меня извинить, уже поздно, и вы попусту тратите время. Доброй ночи, сэр.

Я прошла мимо него, не оглянувшись, когда он окликнул:

– Наша сделка ждет, когда вы ее заключите. Сдается мне, вы скоро передумаете. И вообще, убийство – это еще один вид ловкости рук, разве нет?

Я понадеялась, что он не заметил, как я споткнулась, проходя по темной прогулочной палубе, стараясь не обращать внимания на пробежавший по спине холод. Убийство было еще одним видом ловкости рук. И если его виновник достаточно талантлив, он избежит наказания.

Глава 4. Запутанная паутина

Каюта Прескоттов

Королевский почтовый пароход «Этрурия»

2 января 1889 года

Я возилась с перламутровыми пуговками своих перчаток, а дядя уже стучал в каюту судьи. Голоса внутри стали громче, но спорить не перестали. Дядя немного подождал и постучал еще раз. Он встал раньше меня и самостоятельно закончил вскрытие мисс Прескотт, не оставив мне возможности отвлечься от мыслей о прошедших сутках.

Я безучастно таращилась на окружавшие дверь болты. Я плохо спала ночью, все время металась и ворочалась в постели, думала, что сойду с ума. Помимо странной полночной сделки с Мефистофелем и убийства мисс Прескотт меня не отпускала тревога за Лизу. Мне хотелось умолять капитана Норвуда развернуть пароход и вернуться в Англию. Вместо этого приходилось терпеть один скверный день за другим. Терпение – отвратительная добродетель.

– Ты слышала хоть что-то из того, что я сказал? – Томас помахал ладонью у меня перед глазами, приподняв уголок губ. – Я в восторге, когда ты так делаешь.

– Как? Думаю? – Я оттолкнула его руку. – Извини.

– Не извиняйся, – усмехнулся он. – Ты же знаешь, я не возражаю, когда ты мечтаешь обо мне.

Дядя обернулся к нам.

– Вы двое, можете хотя бы пять минут вести себя как полагается?

– Я ничего не сделала! – Я подняла руки. – Моя единственная вина в том, что я думала об убийстве. Миссис Харви говорила про гадание на картах. Возможно, это стоит расследовать.

Дядя пробормотал что-то грубое и постучал еще раз. Томас встал передо мной и произнес одними губами:

– И в том, что представляла меня без одежды?

Я не успела показать ему не достойный леди жест, потому что дверь распахнулась. С лица моего друга моментально пропала дразнящая улыбка, сменившись хладнокровной расчетливостью, которая всегда появлялась у него при наблюдении за людьми. Я ожидала увидеть судью Прескотта, но нас поприветствовал лысеющий мужчина ниже ростом и более полный.

– Добрый день, джентльмены, – сказал он совершенно неискренне. – И юная леди. Чем могу помочь?

– Я доктор Джонатан Уодсворт из Лондона, а это мои ученики, мистер Томас Кресуэлл и мисс Одри Роуз Уодсворт. Мы пришли к мистеру Прескотту, – ответил дядя. – Нам нужно задать ему несколько вопросов о днях, предшествовавших убийству его дочери. Это займет всего несколько минут.

Тучный мужчина расправил плечи и попытался посмотреть свысока, но дядя был намного выше.

– Боюсь, сейчас это невозможно. Я дал ему тоник, чтобы успокоить нервы. – Он протянул мясистую ладонь. – Я доктор Филип Арден.

Мы с Томасом удивленно переглянулись. Обычно джентльменам не давали эликсиры от нервов, дурацкое общественное мнение гласило, что мужчины не настолько эмоциональны, но меня больше беспокоила откровенная ложь. Мы только что слышали, как за дверью спорили двое мужчин.

Дядя кивнул.

– Нам помогут любые сведения, которыми располагает мистер Прескотт, даже в его нынешнем состоянии.

– Боюсь, я вынужден настаивать, чтобы вы пришли в другое время, – сказал доктор Арден, медленно закрывая перед нами дверь. – Прескоттам нужно время осмыслить внезапную смерть единственной дочери. Вы наверняка понимаете, что нужно проявить такт?

Я прикусила язык. Мне хотелось сказать, что я не понимаю, сурово напомнить о важности выявления любых улик, пока они не стерлись из памяти. Однако я понимала, что в сложившихся обстоятельствах это будет звучать грубо. Их единственную дочь жестоко убили у них на глазах. Если им нужно дать время оплакать ее, это самое меньшее, что мы можем для них сделать.

Дальше по коридору приоткрылась дверь, но никто не вышел. Я поймала взгляд Томаса и мотнула головой в ту сторону. Он шагнул к той каюте и остановился, утвердительно кивнув. Кто-то подслушивал. Я вернулась к разговору дяди и доктора Ардена, надеясь, что они быстро закончат.

– Хорошо, – уступил дядя. – Пожалуйста, передайте, что я заходил. Я навещу их еще раз вечером.

Я присела в вежливом реверансе, но прежде чем доктор Арден приподнял шляпу, уже быстро шла по коридору. Только я собралась постучаться, как заметила миссис Прескотт. Она безучастно смотрела перед собой покрасневшими от слез глазами.

– Миссис Прескотт… – Я медленно встала перед ней. – Хотите, я схожу за…

– Я говорила ему, что нам не следует принимать предложение, – сказала она, глядя на океан. – Это его гордыня погубила ее.

Я почувствовала за спиной присутствие дяди и Томаса и подняла руку, чтобы они остановились.

– Что за предложение вам не понравилось? Вы получили его до того, как поднялись на судно?

Она моргнула, словно только сейчас поняла, что говорила не в пустоту.

– Письмо. Мы получили приглашение. И Ардены тоже. – Она невесело рассмеялась. – «Почетный гость». Роберту нравится верить в собственную значимость, в то, что его мнение важно. Он ни за что не пропустил бы возможность произвести впечатление. Тщеславие – грех.

– Мистер Прескотт знает, кто отправил письмо? – надавила я. – Можно взглянуть?

По щеке миссис Прескотт скатилась слеза. Затем вторая. Она повернулась ко мне, ее эмоции пронзали до самого сердца.

– Что это даст? Моей Оливии больше нет.

Томас переступал с ноги на ногу. Он напомнил мне гончую, которая взяла след и собирается идти по нему любой ценой. Я потянулась остановить его, но он аккуратно уклонился.

– Миссис Прескотт, можно я скажу? – спросил он. Я закрыла глаза. Томас обладал многими поразительными качествами, но тактичность к ним не относилась. – Вы перенесли трагедию, которую большинство людей не могут ни представить, ни пережить. И тем не менее вы стоите, дышите, живете. Это самое трудное. Люди часто восхищаются физической силой, но я уверен, что человека характеризуют те простые действия, которые он совершает после трагедии. Нет большей демонстрации силы, чем продолжать жить, когда хочется только лечь и умереть. Ваша сила и признание нужны сейчас, чтобы помочь нам поймать того, кто сделал это с вашей дочерью. Мисс Оливии больше нет, но ваши дальнейшие действия помогут добиться справедливости, которую она заслуживает.

Я сморгнула выступившие слезы, потеряв дар речи. Миссис Прескотт казалась такой же ошарашенной, но быстро оправилась и исчезла в каюте. Я стояла, открыв рот, я совершенно не знала такого Томаса Кресуэлла. Он сверкнул улыбкой.

– Жизнь полна сюрпризов, помнишь, Уодсворт?

– Это точно.

Я не могла представить будущего без возможности познать все его секреты. Наконец миссис Прескотт вернулась к нам.

– Вот, – всхлипнула она. – Ради Оливии.

Томас аккуратно взял письмо и прижал его к груди.

– Миссис Прескотт, мы найдем тех, кто это сделал. И они обязательно заплатят.

Я резко взглянула на него. От его тона моя кожа покрылась мурашками. Я не сомневалась, что он бросит на расследование этого дела все силы.

Миссис Прескотт тяжело сглотнула.

– Прошу прощения, мне нужно снова лечь.

Мы попрощались и пошли дальше по прогулочной палубе. С непроницаемым видом дядя взглянул на нас. Подумал ли он о тете Амелии, беспокоился ли, что она может быть в таком же ужасном состоянии и сходить с ума из-за пропажи Лизы? Как правило в нашу задачу входило лишь вскрытие трупов и поиск улик в останках. Разговаривать со скорбящими было намного труднее. Почти невозможно отключить эмоции и отгородиться от страшной работы, которую необходимо выполнить.

Когда мы отошли достаточно далеко, Томас остановился и передал приглашение мне. Конверт выглядел весьма роскошно. На глянцевом чернильно-синем фоне переплетались серебряные и золотые буквы. Края были усыпаны маленькими звездочками, как будто кто-то рассыпал на лист блестки. На память сразу же пришел «Лунный карнавал».

Я провела пальцем по глянцевой поверхности и открыла конверт.

«Уважаемый почетный гость.

Сердечно приглашаем Вас и Вашу семью провести семь бесплатных ночей магии, шалостей и разгула на борту парохода «Этрурия».

Отдайтесь «Лунному карнавалу» – единственному шоу, где представления основаны на картах таро, а Вашу судьбу решает Колесо Фортуны.

Одно простое предупреждение: опасайтесь полночных сделок. Если не будете осторожны, Вы можете потерять жизнь, саму душу в этом магическом круизном шоу…

Если шоу Вам понравится, пожалуйста, помяните его добрым словом в Вашем джентльменском клубе. Ваша поддержка очень желательна.

Искренне Ваш,

тайный благотворитель».

– Что вы об этом думаете? – спросил дядя. – Первое впечатление?

– Сложно сказать. – Я набрала в грудь воздуха, подбирая слова. – С одной стороны, я понимаю подозрения миссис Прескотт: кому нужна поддержка судьи? Для таких целей существуют и более влиятельные аристократы. – Я еще раз осмотрела письмо и передала его Томасу. – Я бы сказала, что вряд ли приглашение отправил кто-то связанный с карнавалом. Кто из них может позволить себе оплатить проезд четырех пассажиров первого класса?

– Но? – подбодрил Томас, подняв бровь. У меня сложилось впечатление, что он пришел к такому же заключению и дает мне возможность блеснуть.

– Это очень похоже на вступительную речь Мефистофеля. – Я показала на практически идентичную фразу. – «Вы можете потерять жизнь, саму душу в этом магическом круизном шоу». Кто еще может знать эту речь, кроме труппы?

Дядя задумчиво покрутил усы.

– Возможно, тот, кто уже видел «Лунный карнавал». Это не первое их выступление.

– Правда, – согласилась я, хотя меня это не убедило. – Но это все равно не объясняет, зачем им клеветать на артистов. Пока что нам не известен ни один свидетель, мы не знаем ни одного мотива, почему жертвой стала мисс Прескотт, и ни одной веской причины плести такую запутанную паутину, чтобы совершить одно убийство. Почему бы убийцам просто не подождать, пока погаснет свет, нанести удар и ускользнуть туда, откуда они пришли?

Томас мерил палубу быстрыми и точными шагами, мне представлялось, что и мысли у него такие же. Внезапно он остановился и подошел к перилам, глядя на бесконечное море. Мы с дядей переглянулись, но я не посмела мешать, пока он путешествовал в темную, извращенную часть себя. Через несколько секунд он вполоборота посмотрел на нас, плечи его были напряжены.

– Скорее всего, убийца наслаждается зрелищем. Ему не интересно тихо вершить свои темные делишки, он жаждет театральности, упивается реакцией людей. Я… – Ветер сдул ему на лоб прядь волос. Томас повернулся к нам с суровым лицом. – В следующий раз жертва будет убита более зрелищным способом, который никто не перепутает с представлением. Где бы он сейчас ни был, он кипит от злости. Он в ярости от того, что большинство пассажиров не испугались его церемонии открытия. Когда он ударит снова, все до единого пассажиры на борту окажутся пленниками своего страха. Гарантирую, что он намеревается превратить это плавание в фантастический кошмар.

После продолжительной паузы дядя знаком попросил нас удалиться.

– Будьте все время начеку. Оба. Еще одни проблемы – последнее, что нужно нашей семье.

* * *

Одеваясь к вечернему представлению, я вспомнила предположение Томаса. К тому времени, когда горничная приколола к моим волосам последний розовый бутон, мои внутренности завязались в узел. Если Томас прав, а я в этом не сомневалась, скоро умрет еще один человек.

Дядя велел нам быть начеку, так что я восприняла его совет буквально. В своем темно-фиолетовом шелковом платье с открытыми плечами я легко могла раствориться в тенях и при необходимости следить за обеденным салоном.

Я достала из шкатулки мамин медальон в форме сердца, протянула горничной и, почувствовав на шее его вес, мгновенно успокоилась.

Горничная ушла, а я осторожно устроилась на краешке стула, обдумывая факты. Если верить миссис Прескотт, главный судья и доктор Арден получили приглашения на «Лунный карнавал», все расходы оплатил неизвестный. Они были знакомы до «Этрурии», но следует больше узнать про их отношения. А это может оказаться непростой задачей, поскольку доктор Арден обладал очарованием слизня. Он решил задержаться в каюте мистера Прескотта еще на день или два и отказывался разговаривать с кем-либо.

Оставив на время эту зацепку, я сосредоточилась на том, что уже известно. Мисс Прескотт убили, как только погас свет. Возможно, это совпадение, но я так не считала. Кто-то, кто точно знал, когда в обеденном салоне станет темно, выжидал момент для удара. Еще одно указание на то, что человек, совершивший это чудовищное преступление, имеет отношение к карнавалу. Или видел репетиции. Я сделала мысленную пометку: еще раз побеседовать с капитаном. Он сможет назвать имена членов экипажа, бывших на дежурстве.

Далее туз треф. Его связь с убийством оставалась неясной. Хотя, возможно, в этом и смысл. Возможно, карта всего лишь отвлекающий маневр. Однако гадание на картах может оказаться полезным…

Кто-то постучал в дверь смежной каюты, выдернув меня из задумчивости. Я встала и разгладила платье спереди.

– Да?

Я думала, что миссис Харви пришла отвести меня на ужин, но вместо этого в каюту танцующим шагом вошел Томас, как будто в том, чтобы оказаться наедине со мной в спальне, не было ничего скандального. Я осмотрела его с головы до ног. Выглядеть таким красавцем в вечернем костюме настоящее уголовное преступление.

– А где миссис Харви?

Я одновременно надеялась и была в ужасе от мысли, что она войдет к нам.

Томас замедлил шаг, внимательно глядя на меня, словно оценивая мои эмоции. Не знаю, что он увидел на моем лице, но губы его дрогнули в улыбке.

– Ждет нас в обеденном салоне с твоим дядей.

– Как ты…

Я не нашла слов, когда он оказался совсем рядом и заключил меня в объятия. Я готова была утонуть в глубине его темных глаз, все еще сверкавших весельем. Мне казалось, что наш последний тайный поцелуй случился столетия назад, и каждую клеточку моего тела наполнило предвкушение.

Боже, как же я его хотела.

Он медленно провел ладонью по моей спине, и у меня перехватило дыхание, отчего его взгляд полыхнул так, что я чуть не растаяла. Томас еще ни разу меня не разочаровал, он склонился ко мне, изогнув в улыбке свои чудесные губы, и поднял мой подбородок.

– У тебя уже земля ушла из-под ног, Уодсворт?

Не отвечая, я впилась в его губы. Я еще не надевала перчатки, так что кончики моих пальцев путешествовали по его коже, и он отвечал тем же. Каждое прикосновение полностью захватывало меня, и вскоре я могла думать только о том, насколько далеко в исследованиях могут зайти его руки, и надеяться, что его губы повторят их осторожный путь. Его любовь была чистой, но опьяняющей, сладкой и мощной. Мне никогда не надоест ни прикасаться к нему, ни ощущать его прикосновения.

Будто бы точно зная, какие чувства он вызывает во мне, Томас огладил мои плечи и запустил пальцы в мои волосы, придвигаясь ближе, пока наши тела не прижались друг к другу. Клянусь, электрический ток бежал по всем местам, в которых мы соприкасались. Он шептал мое имя, покрывая поцелуями мою шею и обнаженную ключицу, остановившись там, где лежал мой медальон. Мне требовалось намного больше, чем позволяли приличия. С колотящимся сердцем я стащила с него фрак и направила Томаса к кровати.

Он аккуратно положил меня и навис сверху. Наверное, с медицинской точки зрения это невозможно, но, клянусь, если он сейчас же не прикоснется ко мне, я взорвусь. Он провел большим пальцем по моей нижней губе, задумчиво глядя на меня.

– Обожаю, когда ты так смотришь.

Я посмотрела ему в глаза.

– Как?

– Как будто любишь меня так же безгранично, как я тебя.

Я утратила последние остатки самоконтроля, за которые так цеплялась. Я потянула Томаса вниз, пока он не лег на меня. Делить с ним кровать оказалось восхитительно. Я гладила его упрямый подбородок, теряясь в золотистых искорках его глаз, потом медленно прижалась к его губам. Когда его язык коснулся моего, я едва не лишилась чувств.

Целоваться с Томасом – мое любимое занятие, и он явно с удовольствием баловал меня.

– Наверное, ты прав. Нам следует пожениться на борту, – сказала я, тяжело дыша. Я готова на большее, чем поцелуи, особенно если он продолжит неторопливо наглаживать мое тело через лиф платья. С понимающей улыбкой он еще раз поцеловал меня и вернулся к моей шее. Царапнул зубами чувствительную кожу и скользнул ладонью по бедру. Помогите мне, все святые.

– Как думаешь, здесь есть священник? Наверное, отец не сильно рассердится, если мы тайно обвенчаемся. Может, дядя согласится стать нашим свидетелем… или миссис Харви.

Томас отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза, его озорная улыбка вернулась.

– Мисс Одри Роуз Уодсворт, покорительница моей души, ты дьявол во плоти. Ты готова попрать традиции только ради моего тела. – Он прижал ладонь к сердцу. – Клянусь, я никогда не любил тебя больше.