Испытание судьбой. 2 часть семейной саги

– Значит так, слушай мою команду! – громко произнес Игорь Сергеевич. – Катя, ты набиваешь флейцы, Юра клеит ручки, а Владимир делает сами заготовки. У него это очень хорошо получается.

– Ты не прав, – засмеялся Володя, – У меня хорошо получается ничего не делать, – сказал он, развалившись на диване.

Это был еще один сослуживец Игоря Сергеевича, который всех стеснялся, от этого вел себя фривольно – развязано, постоянно улыбался и шутил. А улыбка у него, надо сказать, была очаровательная. Он вообще был похож на хомячка, весь такой мягкий, пухленький, небольшого росточка. Ходил, переваливаясь, как медвежонок. Вид у него был абсолютно не защищенного человека, несмотря на то, что в молодости занимался боксом профессионально. Он старался выглядеть грубым, иногда вел себя немного вызывающе, казалось, постоянно сдерживал себя в эмоциях. Иногда у него вырывалась наружу ненормативная лексика, проскальзывали словечки, смысл которых Катя не понимала. Движения его рук Катя находила своеобразным. Он постоянно, когда говорил, поворачивал ладошки вверх, наклонялся вперед, будто хотел кого напугать.

В то же время было заметно, что он побаивается Игоря Сергеевича и находится в полной зависимости от него. Катя удивлялась, почему друзья-компаньоны раболепствовали перед своим шефом?

«Может быть они его уважают, – думала Катя. – Или по какой – то причине очень зависят от него?».

Работа в кооперативе началась так, будто они давно трудились вместе. Катя очень переживала, что не будет успевать набивать щетиной флейцы, но Юра подошел, объяснил, как это делать быстрее, успокоил, сказал, что ничего сложного нет. Нужно просто рассчитать примерное количества ворса и делать кисти твердой рукой.

– Пальчики у тебя тонкие, музыкой случайно не занималась? – спросил Юра, рассматривая красивые Катины руки.

– Я окончила музыкальную школу по классу фортепиано, – ответила Катя скромно.

– Ну, тогда у тебя точно все получиться, – заметил уверенно Юрик – еврей, как его здесь всн называли.

– Я привыкла всегда быть в передовиках. Нет, не потому, что я тщеславна. Просто мне нравиться быть первой, не люблю отставать.

– Это очень хорошее качество! Быть лидером ответственно! Значит, на тебя можно положиться! – похвалил Катю новый друг.

– На меня точно можно, – улыбнулась Катя и добавила: «Я постоянная, как мама говорит, потому что люблю механическую работу. Если я собираю смородину, то после меня не остается ни одной ягодки на кустике. Я сразу выстраиваю схему быстрой сборки урожая, мне нравится видеть результаты своего труда. И так во всем. Я – перфекционист!», – похвасталась Катя.

– Ого! Тогда мы точно будем с тобой в передовиках, – сказал Юра уверенно. – Похоже, нам повезло с первым работником этого кооператива. Честно сказать, когда мы открываем новое дело, начинаем работаем сами, а потом нанимаем работников и смело их контролируем. Знаем примерно норму выработки, затраты времени, сил и, естественно, оплату труда. Это у нас уже десятый кооператив. Но малярные кисти делаем впервые».

– А за морем вы скучаете? – спросила осторожно Катя.

– Иногда тянет. Конечно, моряк одной тягой семью не прокормит. В нашей профессии все равно больше минусов, чем плюсов. Практически никто семью свою толком не видит, как дети растут, любимая жена чем живет. Нет, с меня хватит, пенсия у меня хорошая. Скажу по – секрету, я еще числюсь инструктором горкома партии, так что мне хватает.

– Значит, на берегу без дела сидеть не можете, да? – весело сказала Катя. – Ничего наверстаете упущенное с внуками. Жизнь прекрасна тем, что непредсказуема. Было бы скучно жить, если мы знали все наперед. Скукотища, ужас! – сказала Катя передернувшись.

Юра посмотрел на нее, заулыбался.

Катя наклонилась к Юре и шепотом спросила, почему он сделал вид, что они не знакомы? Или не узнал ее? Юра признался, что специально сделал это, чтобы не подставить ее, потому что Игорь Сергеевич не любит, когда на работу берут знакомых. И посоветовал ей про это тоже никому не говорить.

На душе у Кати было весело и светло. Ей нравились новые друзья, ей нравился запах горевших дров в печи, даже воспоминания о Людмиле начинали ей нравиться. Постепенно стало рассветать, нежно – голубое небо с интересом заглядывало в маленькое окно небольшого домика. Оно подмигивало любопытным глазом, напоминало Кате, что жизнь прекрасна и удивительна, а судьба каждого давно написана наверху! Снег медленно опускался на землю, нежные снежинки в ажуре разнообразных узоров плавно парили в воздухе стройными рядами, догоняя друг друга. Стояла такая красивая тишина, что хотелось наслаждаться ею постоянно и раствориться в ней навсегда.

– Катя, о чем ты думаешь? – спросил ее Юра. – Смотри, не вздумай уходить от нас. Увидишь, что тяжело и сбежишь.

– У вас тяжело?! – смеялась Катя, набивая флейцы свиной щетиной. – Да легче я нигде работы не видела, у вас очень легко, светло и чисто, у вас очень уютно.

– Чисто в таком сраче? – засмеялся Юра.

– А знаете, как бывает грязно в чистоте? – спросила Катя серьезно.

– Мне кажется это намного страшнее, чем чисто в сраче, – согласился с нею Юра.

– Хватит болтать, я завидую, – прокричал Владимир из другой комнаты.

Оттуда доносились однообразные звуки – щелчки и вздохи Володи.

– Я здесь клепаю в гордом одиночестве «ювелирные» изделия и нервничаю, потому что не слышу, о чем вы болтаете. Мне хочется слышать все, о чем вы говорите. Вы еще и смеетесь. Мне скучно, – продолжал возмущаться из своей каморки Владимир.

Катя и Юра переглянулись, засмеялись еще громче. Кате очень нравилась рабочая обстановка. Она чувствовала, что делает нужную работу, и ей очень захотелось, чтобы у ребят, – простых военных офицеров-пенсионеров, все получилось. Кате очень хотелось, чтобы их дети получили хорошее образование, никогда не болели, чтобы в семьях был достаток, чтобы видели, как растут внуки, чем живут жены, чего достигли дети, и ей очень хотелось быть для них нужным и ценным работником.

«У них должно получиться все, что они задумали, я буду за них молиться, – подумала Катя и улыбнулась.

Кате всегда нравились предприимчивые люди, которые не заливали проблемы водкой, или не прикрывали проблемами страсть к спиртному, как ее бывший муж, Роман Воронцов, знаменитый артист, руководитель вокально – инструментального ансамбля «Блестящие гитары», который любили даже за рубежом. В Германии Роман заключил контракт со знаменитой студией звукозаписи. Остался там жить на долгое время. Его пластинки продавались в стране советов, как шедевры зодчества. Из всех окон слышалась его знаменитая песня, которую он посвятил Кате. Но ребята в кооперативе напевали эту песню, не догадываясь, что поют про первого работника нового кооператива.

Катя улыбалась, глядя на них. Она всегда испытывала симпатию к людям дела. Мужчины должны работать, чтобы обеспечить семьи всем необходимым. Именно такими она видела своих новых знакомых. Именно таким она хотела видеть своего будущего мужа.

Вечером, как и было обещано, приехал Игорь Сергеевич, пересчитал все набитые ворсом флейцы, заплатил Кате деньги.

– Все, по – честному, даже брака не нашел, – удивился Игорь Сергеевич. – Если дальше будешь так работать, – сказал он радостно, – то выдам тебе премию за хорошую работу. Я очень доволен твоей производительностью, – добавил он.

– Буду стараться, ведь здесь команда, поэтому никак нельзя отставать. Иначе выбросят меня за борт, найдут мне замену и останусь я без прописки и без работы, – сказала Катя Игорю Сергеевичу, улыбаясь.

– Правильно! Это у нас быстро делается, по – военному! Если что не так, то к стенке и расстрел. Ты уж постарайся, не подведи. Насчет расстрела, конечно, пошутил, – улыбаясь, произнес он.

– Я возьму на заметку вашу удачную шутку, – подыграла ему Катя. – А как насчет прописки, новостей нет? – спросила она у шефа.

– Знаешь, если тебя все в работе устраивает, то работай. А насчет прописки не беспокойся, этим вопросом я занимаюсь.

– Спасибо большое, мне все здесь нравится, но прописка необходима для основной работы по – специальности. В кооперативе я могла бы подрабатывать после основной работы.

– Хорошо, я понял, вопрос закрыт, все сделаю, как обещал, слово офицера! – отчеканил Игорь Сергеевич. – А сейчас, давай, собирайся домой, я как раз в твою сторону еду. По дороге обсудим все вопросы по прописке. Тем более я теперь постоянно буду твоим телохранителем. Меня к тебе твоя тетя приставила. Видела, паспорт у меня забрала? Теперь мы с тобой ни только одним словом офицера связаны, но еще и паспортом, который я отдал твоей тете Люде.

Всю дорогу домой Игорь Сергеевич старался расспросить Катю о том, почему бывший муж отпустил такое сокровище одну на север. Катя, ничего не утаивая, рассказала ему о сложных отношениях с мужем, рассказала о том, что он ничего не знает о месте ее нахождения в этом красивом уголке земли, думает, что она в Магадане.

Игорю Сергеевичу очень понравился Катин рассказ, особенно его обрадовало то, что она здесь практически без родственников. Незаметно он подвел разговор к тому, что неплохо бы снять ей отдельную квартиру, ведь она тогда сможет делать работу прямо на дому, в тепле.

Он беспокоился о Кате, что она сидит в холодном помещении, может простудиться, у нее такой возраст, что ей нужно еще рожать. Да и слушать эти грубые солдафонские шутки его коллег, приличной девушке не подобает. Он знает хорошо своих старых друзей, которые рассказывают морские байки в нецензурной интерпретации.

Катя оправдывала новых знакомых, убеждала шефа в цивилизованных отношениях с коллегами по цеху. Незаметно за разговором, дорога домой подошла к концу. Катя поблагодарила Игоря Сергеевича за хорошую зарплату и за новых знакомых.

Они вместе вышли из машины. Игорь Сергеевич галантно ухаживал за Катей, открывал дверь, подавал руку, сыпал комплименты. А когда поднимались на лифте к Людмиле, старался развеселить Катю, потому что заметил, что у Кати испортилось настроение. Он внимательно посмотрел на Катю и сказал: «Тебе обязательно нужно снять квартиру. Я об этом позабочусь».

– Игорь Сергеевич, проходите чайку попьем с вареньем, я сама сделала, – раскланивалась перед гостем Людмила. – Катя, ты представляешь, Илья опять в море ушел, остались мы с тобой одни, сироты, – причитала она и добавила поясняя: «Илья – это муж мой, Катин дядя. Вот если бы не Катенька, не знаю, что делала бы. Она такая помощница мне. Ничего делать не дает. Еще английским языком с детьми занимается. – Дети, смотрите, кто с работы пришел?! Ваша любимая сестричка, – крикнула Люда в сторону детской комнаты.

– Ура! – закричали Анна и Славик, – бросаясь Кате на шею. – Мы за один день так за тобой соскучились, – говорили они, обнимая Катю.

Катя от растерянности даже не поняла, что происходит. А Игорь Сергеевич взял паспорт и, умиляясь такому радушному приему родственников, быстро попрощался, пообещал завтра быть в это же время, закрыл за собою дверь и ушел.

Люда, набросив множество цепей на дверь, повернулась к Кате с совершенно другим выражением лица. Она из любящей родственницы превратилась в злого монстра.

– Ну, как заработала свои миллионы, шалава? – спросила со злостью Людмила. – Конечно, нам так не жить, зарплаты немыслимые не получать! Подстилки всегда хорошо получают. Тварь подзаборная! Вон люди в море ходят и то столько не получают. Илья всю ночь не спал, искал тебя по всему городу, мразь!

– Люда, хватит об меня вытирать ноги, сколько можно, – отодвигая бесформенную женщину, сказала Катя уверенно. – Честно сказать, я пришла за вещами. Спасибо большое за радушный прием, но я нашла квартиру.

– Квартиру? Ночью?! Я тебе сейчас устрою, бордель она нашла! Никуда не пойдешь! Мать звонила, должна приехать. Где она тебя искать по городу будет. Вот когда мать скажет, что я за тебя больше не отвечаю, тогда иди, куда хочешь. А пока я за тебя несу ответственность, меня просили присмотреть за тобой, я присмотрю!

– Люда, я большая девочка, понимаешь? Далеко совершеннолетняя, – наклоняясь к ней ближе, сказала Катя. – Я сама буду решать, как, где, и с кем мне жить.

Неожиданно зазвонил телефон. Люда подбежала побледневшая к аппарату, взяла трубку, молча выслушивала, что ей говорят на другом конце провода. Будто вся сжалась. Лицо вытянулось и покраснело. На лоб из под волос медленно скатывались капли пота. Слышно было, что кто – то ее очень сильно отчитывает. Люда, как провинившаяся школьница, повторяла одно и тоже, что больше этого не повториться. Она не сорвет сделку, как в прошлый раз. Просит прощения за то, что так произошло. Послышались короткие гудки, Люда продолжала держать трубку в дрожащей руке. Она молча уставилась в одну точку, в прямом смысле посерела: цвет лица приобрел синеватый оттенок.

Очнувшись, Люда умоляюще посмотрела на Катю. Слезы появились на глазах, она, опустив голову, сказала: «Прости меня, пожалуйста, Катюха. У меня такай характер ужасный, понимаешь, сама не рада. Вот я такая мнительная, гадостей наговорю, потом так сильно переживаю. Я понимаю, что обижаю тебя, прости меня, пожалуйста. Этого больше не будет. Я тебя очень люблю. Из всей родни мужа, ты мне самая близкая. У меня же родственников нет кроме тебя, была мать – алкашка, померла! Не уходи, я постараюсь исправиться. Давай, больше никогда не ссориться. Мне одной страшно с детьми оставаться. Илья скоро с моря насовсем придет, тогда уйдешь. Поживи у нас, хотя бы еще немного, – умоляла Люда.

Катя видела, что Люда чем – то встревожена, она внимательно посмотрела на нее, вспомнила, что ей кто – то угрожает. Как она может бросить в беде новую подругу? Кате вдруг стало очень жаль ее.

«Несчастная женщина, – подумала Катя. – Дети, кухня, зависть – это все, что у нее есть. Ничего хорошего в жизни не видела. Одну обиду от мужчин. Илья тоже хорош, бросает жену на пол. года. А ведь она ему Славика родила. Да и у дочки от первого брака характер тяжелый. Анна живет в свое удовольствие, ласкового слова матери не скажет. Люда одна в своем маленьком тесном мирке, где нет книг, телевизора, любви, а есть какие – то странные пугающие телефонные звонки…».

Кате обняла Люду и сказала: «Я не обижаюсь на тебя. Я тебя понимаю. Много у тебя в жизни было трудностей. Характер оттуда вреднючий. Хорошо, я переночую у тебя, а завтра пойду искать квартиру».

– Я так и знала, что квартиру ты еще не нашла, – облегченно вздохнув произнесла Людмила и повела Катю на кухню, пить чай.

Люда изливала душу Кате почти два часа. Рассказывала о своем детстве, о родителях. Вспоминала деревню, первую несчастную любовь.

«Почему первая любовь бывает в большинстве случаев несчастной?» – думала Катя, слушая Людмилу и вспоминая свою первую любовь.

На втором курсе иняза пришла к Кате первая любовь в виде грека Ахилеса. Ворвалась в комнату общежития, как вихрь. Высокий стройный молодой человек с синими васильковыми глазами, самый красивый юноша студенческого городка. Учился он в политехническом институте на факультете «Ресторанный бизнес».

Вечером подрабатывал с друзьями на практических занятиях в ресторане, а после – подкармливал всех студентов в округе. Девушки были без ума от красивого кормильца. Но из всех своих воздыхательниц он выбрал только Катю, самую хрупкую девушку, решив видно подкормить ее. Любовь была яркой настоящей, но как всегда юношеский максимализм все испортил. Единственный сын в богатой семье, не должен был идти в армию, ему хотели купить военный билет. Катя пристыдила его и чтобы доказать ей, что он настоящий мужчина, он ушел в армию. Отец был у него влиятельным человеком. После того, как сын твердо решил служить, он имел основательный разговор с Катей и они стали вдвоем уговаривать Ахилеса продолжить учебу в институте, но так и не смогли его остановить. Его забрали в Афганистан, вернулся из плена наркоманом. Отец много раз лечил его, все состояние потратил на то, чтобы спасти любимого единственного сына. Но судьба распорядилась иначе, – он умер в Греции молодым и красивым от передозировки наркотиков. Катя винила себя в случившемся всю жизнь. Но время нельзя было повернуть назад, что – либо исправить было невозможным. Остались одни воспоминания и сны…

– Катя, а ты где ночевала? – эхом отозвался вопрос Люды. – У Игоря Сергеевича?

– Люда, ты что такое говоришь?! Я человека всего второй день знаю, – удивленно ответила Катя.

– Я так и думала, – ответила Люда, – ты на вокзале ночевала, да? – спросила она вздыхая.

– Да, – соврала Катя и опустила глаза.

Люде она решила не говорить о новом знакомстве. Что – то ей подсказывало, что этого не нужно делать.

«Как же мне хочется вернуться к тете Шуре, – подумала Катя. – Почему они так похожи на моих родных? Как так получилось, что совершенно чужие люди стали мгновенно очень близкими. Почему в жизни так происходит? Из миллиона людей подходишь к одной женщине, которая оказывается твоей землячкой? Какая маленькая Вселенная! Какая огромная любовь Бога! Какая интересная штука – Жизнь!»

Глава 16

На следующий день Катя очень обрадовалась, что Игорь Сергеевич уехал в командировку в Москву и не будет сдавать ее из рук в руки Людмиле. Она решила после работы навестить своих новых родственников. Владимир выдал зарплату вместо Игоря Сергеевича, и она радостная побежала домой к землякам. Ей очень захотелось рассказать тете Шуре и дяде Васе о своей новой работе.

– Катюха, привет! А мы тут за тебя переживаем. Думаем, что ты обиделась на нас, – сказал дядя Вася. – Мы с Шурочкой еще долго сидели, вспоминали нашу молодость, родных, тебя маленькую. Понятное дело, что тебе нужно было идти на работу рано утром. А мы в тот день шумели, наверное, ты не выспалась? Светка тоже рано легла, ей же в автопарк на работу спозаранку. Она контролером билетов у нас числится. А Шура посудомойкой в ресторане работает, трое через трое. Кормилица наша! У нее как раз выходной день был. Шура меня успокоила, что ты в ночную смену осталась работать, а то я переживал, думал обидел. Я тебя сразу прошу извинить меня, если я какую – нибудь ерунду болтать начну. Знаешь, я буянить по – пьянке люблю, ты не переживай. Вообще я такой и по – молодости был горячий, ты же помнишь? – продолжал задавать вопросы дядя Вася, который был опять явно навеселе.

– Да, помнит она все, – сказала выходившая из спальни, чуть покачиваясь, тетя Шура.

Она так ласково посмотрела на Катю, что ей захотелось обнять свою новую родственницу. Вид у нее был смешной, – растрепанные волосы торчали в разные стороны, майка одета наизнанку, тапочки на разные ноги.

«Как в цирке, – подумала Катя, улыбаясь. – И лица у них добрые и смешные, как у клоунов».

Самое главное в этих лицах не было ни грамма фальши и это очень подкупало. В их трехкомнатной квартире всегда было в меру чисто, в меру стояла мебель, в меру висели чуть оборванные шторы. Квартира находилась в центре города. Но самое интересное, что живя на третьем этаже, они знали всех соседей с первого по девятый. Жили очень дружно, как одна семья. Будучи молодыми людьми они все приехали на север на заработки, поселились на другой стороне Залива, на хуторе Дровяном, в деревянных домиках с печным отоплением под названием «буржуйки». Видно, раньше такие печи были только у богатых буржуев, поэтому их так назвали.

В те времена железный ящик с трубой должны были иметь все зажиточные люди. Хутор Дровяной потихоньку дряхлел, Мурманск разрастался, всех жителей переселили в новые дома напротив. Поэтому они дружно переехали из своей любимой деревни в центр большого города. Уклад жизни остался тот самый, к которому они привыкли, живя вместе: все праздники и выходные устраивали гулянье.

– Катюха, пойдем я тебя покормлю, – сказала тетя Шура. – Ты к нам, смотрю, с тортиком пришла?! Вот умница. Я уже сто лет торты не ела! Заодно, чаю попьем. Пошли, у меня знаешь какой суп вкусный, я его с перловкой делаю. Дед мой в тюрьме к ней привык. У моего деда такая жизнь была, не дай Бог. Я тебе потом все расскажу. И, повернувшись к дяде Васи, строго произнесла:

– А ты ложись спать, дай нам по – бабски посплетничать!

Дядя Вася молча взял с полки книгу и, бурча себе под нос, пошел на скрипучую двуспальную кровать.

– Читать любит дед мой, ужас как. Тоже в тюрьме пристрастился. – А ты давай пробуй мой фирменный суп, такой суп ты сроду не ела. Его только в тюрьме подают. Вкуснотища такая, что за уши не оттянешь! Я тебя научу его готовить. Главное огурцы соленые бочковые вонючие и перловка. Вот и весь секрет. Сыта, до пуза будешь!

– Вась, скажи, классный у меня суп? – крикнула тетя Шура, поворачивая голову в сторону двери.

– Да! – раздался бас из спальни.

– Он меня постоянно просит его сварить, без него вообще голодный ходит, – громко говорила тетя Шура, прикрывая дверь в кухню.

– Катя, я тебя чего увела. Мне нужно будет о родственниках наших рассказать, чтобы мы с тобой не прокололись, – доставая альбом с холодильника, заговорщически произнесла тетя Шура. – Если что ты Васькина родня, я сама детдомовская. Смотри, вот это его отец, дядя Паша, а это его мать, – хорошая женщина, правда умерла рано. Светка на нее похожа, поэтому так же назвали. У Васьки сестра была, при родах умерла. Так он думает, что ты ее дочка. Ее тоже Катей звали. Она с дедом и бабкой жила. Хорошо, что ты со Светкой моей похожа. Васька тебя за свою принял.

– Теть Шура, а Света где?

– У мужа, где ж ей быть. Мы с отцом быстро ее наладили. Выпендривается, понимаешь. Парень с квартирой, водитель, любит ее. Что еще нужно? Нет, любовь подавай. Откуда любовь эту взять в наше время? Одни наркоманы кругом. Это раньше у нас была любовь. Мы с отцом так любили друг друга, молодые красивые были, не пили совсем. Я первый раз выпила, меня так поласкало! А Васька вообще в рот не брал. Спортсмен, высокий красавец, короче, боец! Про себя ничего не знаю. Вася сказал, что из детского дома меня забрал, на север завербовались с ним. Чуть – по – чуть выпивали, не заметили, как алкашами стали. Катюха, если честно, пропащие мы люди. На родине тридцать лет не были. Как отпускные получим и за бутылку. Утром с похмелья так плохо, жить не хочется. Думаем, ну сейчас выпьем, полегчает, поедем в отпуск. И так до следующего утра. Каждый день собираемся и пьяными опять засыпаем, – исповедовалась тетя Шура. – Мне кажется, мы давно умерли. Мертвыми живем. Весь отпуск ездим из кухни в спальню и обратно. А на работу выходим черные от пьянки, нам все говорят – сразу видно, что на юге были. Вот хохма, живой анекдот!

Катя смотрела на эту улыбающуюся сквозь слезы женщину и думала: «Не такая судьба у нее должна была быть. Почему так с нею в жизни произошло?».

Тетя Шура будто прочла ее вопрос и вслух ответила:

– Кать, я сама себе эту судьбу сделала. У меня ведь трое детей было. А я как дура, вернее как Светка, любовь искала. Уже замужем была за Васькой, а искала. Короче, влюбилась я в своего начальника. Он еще тот кабель был. Закружила с ним. Он сильно обходительный был. С цветами всегда приходил. Мой Васька и не знал, что их дарить нужно. А тот культурный, ручки белые нежные.

Но и застал меня Васька под этими ручками, там больше не под чем было. Ну и убил его, хотел и меня, да деток пожалел наших. Вот он – в тюрьму, а я – в пьянку с горя. Тоска за любимым была. Я ведь только тогда и поняла, что любимый мой, – это Васька и есть. А детей я растеряла всех. Одна Светка рядом. Сонька нас с отцом стесняется, уехала в другой город, вышла замуж, всем сказала, что умерли у нее родители, а Сашка, сынок наш, тот сидит все время в тюрьме. Вор он.

Тетя Шура тяжело вздохнула, высморкалась в фартук, утерла слезы и стала показывать Кате фотографии родственников и земляков Катиных дальше.

– Тетя Шура, ты знаешь, я первый раз вообще вижу, чтобы кто – нибудь себя алкоголиком называл. Это уже подвиг. Но получилось так в жизни, но согрешили вы, но расплатились за свои грехи, своим же счастьем. Нельзя унывать. Нужно дальше жить. Вы такая красивая, добрая. Вы очень хорошая. Нельзя себя так казнить. Мне кажется, что воспоминания, вы просто хотите утопить в водке. Но воспоминания такие не объемные и невесомые, что их не утопишь, их нужно только отпустить. Пусть себе летят, – сказала Катя, обнимая несчастную женщину.

– Спасибо, Катя. Ну уже поздно начинать жить сначала. Я улечу вместе с воспоминаниями теперь. Ты, Катюха, не пей. Вижу, ты очень серьезная. Будет у тебя здесь счастье, я это точно знаю, но обещай мне, что Светку вывезешь на родину. Она у меня очень хорошая: пьет не много, ей бы замуж за Олега выйти, он ей только гражданский брак предложил. А я так хочу, чтобы все по-настоящему было. Вывезешь их вместе, если получится, ладно?

– Конечно, тетя Шура, – сказала Катя. – Я и Свету и ее мужа, и вас с дядей Васей повезу на нашу родину в Михайловск, я обещаю.

– Спасибо большое, дочка, – вытирая слезу, произнесла тетя Шура. – Ну ладно, что я все о себе, да о себе. Давай о тебе поговорим. Ты так на мою Свету похожа, а как фамилия твоя?