Тройная радуга

Научу тебя всему, что сама знаю, и представлю на совете Мудрых старцев. А мне давно на покой пора.

Научилась я у шаманки водной и огненной магии. Научилась язык птиц и зверей понимать, травы лечебные, приворотные различать.

В назначенное время предстала я перед седыми Старцами в радужных одеждах. Испытали меня водой и огнем и три загадки загадали, как положено:

«Чего нельзя купить ни за какие сокровища?»

– Мне ли не знать, что прошло, того не вернуть. Прошедшее время нельзя купить.

«Что бывает то самым сладким, то самым горьким?»

– И эту загадку я разгадала, знаю – от одного слова можно светиться от счастья, а другое – может горе, обиду горькую принести.

«Чего не устанешь во всю жизнь делать?»

– Третья загадка совсем простая – пока живешь и не замечаешь, как дышишь.

Велели своей волей заставить хрустальный шар светиться. Выдержала я все испытания.

Посвятили меня в Ягиничны, вставили зуб большой – Зуб Зловредности. Его только потереть надо – и слова ругательные сами в голову приходят. Да и голос становится громким и грубым. Было в древние времена племя лесных людей – ягов. Никого к своим заповедным лесам близко не подпускали. Сначала шумом, криком пугали. Если чужак не уходил, то в ход пускали ногти, зубы. Дрались, царапались, кусались. От них и пошло слово такое древнее «ягать» – значит браниться, шуметь, бушевать. До сих пор говорят «точат зуб на обидчика», ну, а если пришелец сильнее или хитрее оказывался, говорили, что он им не по зубам. А от нас – ведьм – пошло выражение «попасть на зубок». Наших насмешек больше колдовства боялись.

Выдали мне персональное «Средство Транспортное Универсального Перемещения Автоматическое» – сокращенно СТУПА, чтобы по небу летать, по земле скакать, по воде плыть. Для оперативной связи, спросить, что непонятное или помощи попросить, дали «блюдечко с яблочком», научили ими управлять, и стала я вместо шаманки сибирские леса охранять.

Историю, которую рассказал мне Геннадий Андреевич, я постаралась, как можно подробнее записать. А вот что было дальше, мы будем вспоминать все вместе.

Зуб зловредности

Софья Сергеевна позвонила Геннадию Андреевичу по указанному телефону, и профессор объяснил, как в газете появилось объявление: «Ищем зуб зловредности».

История закончилась благополучно. Баба-Яга, нашлась, вернее бабушка Аглая, как она сама просит себя называть, к тому же помолодела.

Голос у нее стал чистый, звонкий, зубы вставила – шепелявить перестала. Но в этом вся беда. Ее ступа, ее транспортное средство с экологически чистым двигателем, управляется голосом, а голос у нее стал молодой. Ступа теперь ей не подчиняется.

Зуб этот «зловредный» тоже не простой: кто им владеет не по своей воле, сварливым становится. Без этого зуба наша бабушка Аглая ругаться не умеет. Вы думаете, из вредности Бабы-Яги в дремучие непроходимые леса забираются? Богатство Земли, память предков хранят Ягиничны в своих заповедных лесах. Укрывают их от корыстных людей, а порой просто глупых, что из озорства могут уникальное дерево сломать, гнездо редкой птицы разорить.

Любушка с одноклассниками придумали искать «зуб зловредности» с помощью волшебного зеркала, которое душу сущего отражает. Как встретят сварливого человека, дают ему в зеркальце посмотреть. Если человек по сути злой, то зеркало страшилище отражает, а если из-за вредоносного зуба таким стал, то в зеркале моложе и красивее станет. Очень им хотелось бабушке Аглае помочь. В нашем городе сварливых людей не так много, но и их разве всех найдешь? Да и ни к чему детям со скверными людьми дело иметь, не ровен час – обидят, и зеркальце волшебное отнять могут. А как каникулы осенние у ребят кончились, энтузиазма у них поубавилось.

Вот мы и дали объявление в газету, вдруг кто откликнется? Только беда не приходит одна. Крючок волшебный силу потерял. Если к весне его сила не вернется, рыбка золотая, бабочки редкостные так навсегда кружевами и останутся.

– Золотая Рыбка – она волшебная, а бабочки? Ну что ж, что они красивые? Бабочкой больше, бабочкой меньше, что с того? – спросила Софья Сергеевна.

– Как вы не понимаете, бабочки эти не просто красивые, они – эндемики, могут жить только в определенном месте. А что их к этому месту привлекает – мы так и не узнали. Вот, к примеру, бабочка Морфида из Колумбии живет только вблизи месторождений платины.

А в Рыбке Золотой главное – ее беспредельная доброта. Как только на свете станет меньше Красоты и Доброты, нарушится равновесие, и на Землю обрушатся всевозможные бедствия. Рыбку Золотую от жадных и корыстных людей берегут. Помните, я рассказывал, как у Веры Никитичны Золотая Рыбка приготовила ужин? Продукты она в холодильнике взяла, и энергии, сколько положено, на счетчике намотало. Получается, что она только преобразователь, а закон сохранения вещества и энергии – он действует и в реальном, и в сказочном мире.

– Геннадий Андреевич, вы спросите свой «экспертный совет», можно ли и мне примкнуть к вашей группе? Может, и я в чем-нибудь пригожусь?

На этом мы и расстались.

Привет, Чердак, или дверь в сказку

В назначенное время Софья Сергеевна пришла к Вере Никитичне не одна. Как ни объясняла она десятилетнему внуку, что сама напросилась в эту странную компанию и не знает, как там примут «новичка», он упросил меня взять его с собой. Аргументы у внука были самые убедительные.

Во-первых, он очень любит сказки и с раннего детства все их хорошо помнит. Кроме того, он капитан районной команды по интеллектуальным играм среди младших школьников и специально готовился к играм по темам русских народных сказок. В-третьих, у него аналитический склад ума, и она сама его с раннего детства развивала, как тут спорить?

Последний довод сразил Софью Сергеевну наповал, возразить было нечего.

– Ладно, если что не так, краснеть будем вместе.

До последнего момента ко всей услышанной истории Софья Сергеевна относилась с недоверием. В конце концов, не важно, кем окажется на самом деле Баба-Яга, но упустить случай своими глазами увидеть уникальных бабочек и редчайшую Золотую Рыбку, пусть даже не волшебную, она не могла.

Вот перед ними обыкновенная дверь в обыкновенном пятиэтажном доме. Дверь, за которой начинается сказка. Нажали кнопку обыкновенного звонка. Дверь открыл мальчик, Андрюшкин ровесник.

– Привет, Чердак, как здорово, что ты пришел. Мы с тобой мигом все головоломки разгадаем.

Позже мы познакомились. Это был Коля, тоже «интеллектуал» в младшей возрастной.

– Здравствуй! Это почему же мой внук – Чердак? Его зовут Андрей!– приветствие и недоумение у меня сконцентрировались в одной фразе, – а меня – Софья Сергеевна.

– Он же – Черданцев и очень умный, а Чердак – это голова, которая хорошо варит. У него башка работает надежно, как компьютер.

Навстречу гостям вышла хозяйка Вера Никитична и Геннадий Андреевич. Он и познакомил новичков с Ваней и Аглаей Константиновной.

– Ты, Андрей, в школе, наверное, на одни пятерки учишься? – с ревностью в голосе спросила Вера Никитична.

– Нет, – со вздохом ответил Андрей, – память у меня хорошая, мне ее бабушка всякими загадками и мнемотехникой развивала, но я часто отвлекаюсь.

– Как же это происходит? – вступил в разговор Геннадий Андреевич.

– Привычка у меня такая, вроде игры: «А что если…» Когда мне что-нибудь кажется непонятным, или несправедливым, или неправильным, – я придумываю другой вариант. Ну, например, все знают сказку «Журавль и Лисица». Что будет, если Лиса окажется действительно умной? Она приготовит Журавлю те угощения, которые он любит, и так, чтобы он мог их съесть. Они могли бы стать друзьями, если бы каждый стал заботиться хоть чуточку о другом.

– Ох, что-то не по-детски рассуждает сей отрок, – тихо заметила Аглая Константиновна.

– Мама пишет диссертацию, папа занят бизнесом, постоянно спорят – у кого занятия важнее, – пояснила Софья Сергеевна, – а ребенка видят только спящим.

– Понятно, родители с утра до ночи заняты бизнесом; вот и моя дочь по контракту укатила. Хорошо, хоть бабушка есть, а то при живых родителях дети сироты, – добавила Вера Никитична.

– А где Любушкин отец? – не удержалась от вопроса Софья Сергеевна.

– Отец ее живет в соседнем доме, только дочь свою и знать не хочет. Я-то сама росла в детском доме. Во время войны меня совсем маленькую, перед наступлением нашей армии, вывезли из партизанского отряда. Поезд, в котором везли детишек в тыл, бомбили. Документы все растерялись, остался на мне медальон с крохотными фотокарточками моих родителей. Потом и медальон затерялся, хорошо хоть фотокарточки в личное дело приклеили, это все, что в память о родителях и осталось. У нас в детском доме учитель был, фронтовик, географию преподавал. А до войны он геологом был. Он и увлек всех своих воспитанников геологией. Мы с моим мужем, тоже детдомовцем, всю Сибирь пешком исходили. Дочка Надежда росла в интернате. Постарше стала, оставалась дома одна домовничать. Сразу после школы Любочку родила, от одноклассника. Родители Никиты чуть не в ногах валялись, умоляли не портить карьеру мальчику, какая, мол, семья сразу после школы. А тут все к одному: Вася, муж мой, пропал в экспедиции; перестройка началась – я без работы осталась. Вот Надежда и отправилась в другой город на заработки, а мы с Любочкой остались одни на хозяйстве.

Грустные рассуждения прервал доктор Ваня:

– Чуть не забыл, мне звонил Глеб! Маше работу по этнографии не зачли, сказали, что нет такой деревни на карте, и не было, а вязанное крючком кружево появилось только в конце восемнадцатого века. И получается, что всю историю она сама придумала.

– Видно, мне самой придется пойти с преподавателем потолковать. Надо же, вся моя история – выдумка! – возмутилась Аглая Константиновна.

– Нет, нет, только не это! Вы так хорошо выглядите, что это педагогов не убедит, – поспешно вставил Ваня.

Эх, надо было какую-нибудь древность у бабушек взять на время. Деревни Кружавино, конечно, на карте нет, да и не было. Кузнецы всегда селились в стороне от всей деревни. Дело с огнем имели, вот, чтоб пожаров не было, и уходили подальше. Дорога к нам кругами идет, еще и поэтому наши выселки Кружавином прозвали. Как же помочь Маше? К бабушкам сейчас не проедешь, дороги замело…

– Нужны вещественные доказательства? – спросила Аглая Константиновна. – У меня есть еще один вышитый портрет, да и костяной крючок – виновник всей истории – сейчас бесполезен и безопасен. Если это поможет Маше, пожалуйста, передай ей все это.

И Аглая Константиновна протянула Ване вышитый свиток и резной крючок.

– Организационные вопросы мы решили, – заметил Геннадий Андреевич, – пора и прочие сказочные дела обсудить. – Геннадий Андреевич стал раскладывать на столе волшебные предметы.

– Итак, что мы имеем? Зеркало, которое показывает суть того, что отражает. Видеоблюдце с «наливным яблочком», которое не дает прямых ответов, чтобы владельцы не поглупели. Волшебный крючок, который расколдовался или разволшебнился. Старинный браслет, который сделал мастер, сумевший сделать зеркальце. А это что за мешочек с вышитым портретом? Это ваш оберег?

– Это Синеок, его портрет полонянками на ладанке вышит, – пояснила Аглая Константиновна.

– Можно поближе рассмотреть эту ладанку? – обратилась к Аглае Константиновне Софья Сергеевна, – Что-то знакомое лицо у вашего святого. Он удивительно похож на Ивана Петровича. Да, да, посмотрите: если сбрить бороду и сделать современную прическу, – просто одно лицо, вы не находите? А там внутри что-то лежит, какие-то зернышки? Можно взглянуть? Просто льняное семя. Странно…

– Сударыни, вы постоянно отвлекаетесь, – призвал нас к порядку Геннадий Андреевич.

– Чтобы вернуть волшебную силу крючку, надо выяснить, как простые с виду вещи стали волшебными? Какие для этого необходимы условия, и сможем ли мы все эти условия выполнить? Слово эксперту по сказкам, – обратился он к Андрею.

– Чаще всего волшебные вещи появляются в готовом виде: их находят на дорогах; они падают с неба; их герои сказок получают в дар или за услуги от чертей или волшебников. Иногда в сказках не волшебные, а природные силы действуют: ветер, вода и солнце, – стал вспоминать Андрей. – По сказочным правилам, чем кто-то заколдован, тем и снимать заклятье должен. В сказках чаще всего каменеют. Ученые предполагают, что речь идет о замораживании. А потом оттаивают – расколдовываются. Да, еще в сказках бывает цепная реакция: к примеру, кто-то один снял заклятье, он прикасается к другому – и они тоже оживают. Разные волшебные предметы (гребешки, полотенца) нам не подойдут, они помогают убегать от преследования; бывают волшебные палочки – универсальные, но где их взять?

– Я не многому еще научился, но хорошо знаю – это в сказках волшебные вещи с неба падают, а жизни волшебные вещи люди делают: в иные мастера знатные, умелые с душой, с любовью волшебство вкладывают; в другие волшебство постепенно входит, когда эти вещи долго настоящему мастеру служат. Наверное, читали про топоры-саморубы, про ружья-самопалы. Потому-то и Морской царь, и Змей Горыныч в свое царство умелиц-рукодельниц утаскивали. Поживет Марья-Искусница в плену, нитки спрядет или повяжет: вот у царя и появится прялка-самопрялка или спицы-самовязы, – вмешался в разговор Ося.

– Вот и неправда, – заявила Любушка, – во всех сказках Змеи Горынычи красавиц воровали.

– Почему неправда? – стал оправдываться Ося. – Где ты видала, чтобы неумехи или ленивицы красивыми были?

– Выходит, волшебный крючок Бабе-Яге Морской царь подарил? – не унималась Любочка.

– Этот крючок бабушке Миловида подарила. А кто она такая, я пока не знаю. Летом у нас с бабушкой работы много, некогда сказки сказывать. А зимой она мне обещала много что рассказать, – пояснил Ося.

– Да, есть сказки про топоры-саморубы, прялки-самопрялки. Там искусные мастера так ловко управляются со своим инструментом, что инструмент начинает работать самостоятельно, – подтвердил Андрей.

– Сразу напрашивается решение задачи: нужно найти такого мастера или мастерицу, у которых их инструмент стал волшебным, только они об этом не догадываются, – перебил Андрея Коля.

– Возможно, рука мастера поработает нашим крючком, и к нему вернется его волшебная сила, – предположила Вера Никитична.

– Стоп, стоп. Пока хватит. По каким-то неизвестным причинам обыкновенный крючок стал волшебным, – прекратил споры Геннадий Андреевич. – Первое – определить, какие это причины? Допустим, руки искусного мастера обладают чудесной силой. Второе – выяснить, действуют ли они в наше время? Нет ли подобных вещей, и если есть, то где их искать?

– Я со многими мастерами в городе знакома, – вмешалась Софья Сергеевна. – Точно знаю – у каждого есть любимый инструмент, какой-то один резец больше других к руке пришелся, или одну иголку всем другим предпочитают. Может быть, в них хоть капелька волшебной силы есть.

– Попытка не пытка, пока вы ищете волшебные инструменты, – сказал Геннадий Андреевич, – мы с Колей ступу исследуем. Хорошо, что ее снова в кружево не превратили. Средство техническое, мастер его сделал, значит, и починщик найдется.

– Знаешь, Андрей, твоя игра оказалась заразной, – нарушил паузу Ваня. – А что, если Лиса прикормит Журавля? Он привыкнет к сытой жизни и не захочется ему больше летать, да и не сможет, станет слишком тяжелым. Журавль в небе – это мечта, далекая, возможно несбыточная, мечта о полетах к другим мирам, об открытии тайн природы, о загадках времени… Мечта сделать что-то полезное для всех. Приземленная мечта – это мечта для себя о сытой комфортной жизни, стремление к еще большей сытости и еще большему комфорту. Представляю: в итоге большая, большая раскормленная живая подушка в перьях среди больших и пышных подушек диванных. Получается сказка не просто о Журавле с Лисицей, а о смысле жизни.

– Извините, моя просьба покажется вам нескромной, – обратилась к Аглае Константиновне Софья Сергеевна, – не могли бы вы рассказать, как выглядела та рубаха, которую вам смастерили полонянки? Может быть, что-то осталось из старинной одежды? Я историей костюма увлеклась, а такая древность мало у кого сохранилась.

– Вот та рубаха, которую мне соткали и вышили полонянки. Для праздников берегла, да не много их на мою долю выпало. Носить ее невозможно, уж очень она ветхая, – развернула на свету потемневшую от времени ткань Аглая Константиновна.

– Да, вещь реставрации не подлежит. Надо попробовать сделать репликацию: в точности восстановить по образцу всю технологию очень сложно, но общий вид и рисунок вышивки повторить можно. Если не возражаете, я попробую сделать копию с рубахи!

– Извините, я должен уйти, – уже из прихожей обратился к присутствующим Ваня. Он попрощался и ушел.

– Геннадий Андреевич, – спросила Люба, – что такое неперспективная деревня? В рисовании перспектива – это вид в даль, на далеко расположенные предметы.

– Это деревни не просто далекие – это деревни без будущего. Видишь ли, раньше крестьяне селились там, где им удобно, где есть земля – пашня и луга; где есть вода; где есть лес для строительства и для обогрева. Чтобы все, в чем семья нуждается, под рукой было, а товарами обменяться – на ярмарку и подальше съездить можно, конь выручал.

Лет двадцать, а то и тридцать назад надумали ученые, что хорошо бы, чтобы в деревнях люди жили с такими же удобствами, как в городе. Только очень дорого к каждой деревеньке провода электрические тянуть, трубы водопроводные да газовые прокладывать. Вот и стали деревни укрупнять. Переселять людей туда, куда экономично все удобства подвести. Самые дальние деревеньки посчитали неперспективными и бросили их. Дома от времени разрушились, поля бурьяном поросли.

– Это хорошо, что люди стали с удобствами жить, – вставила Люба.

– Хорошо-то хорошо. Но поля, где хлеб растет, луга, где скот пасется, на старом месте остались. Их к этим укрупненным поселкам не «переселишь». Это в городе люди работают с девяти до пяти, можно от дома до работы час добираться, а в деревне основная работа летом, каждый час год кормит. Вот и выходит, что на лето крестьянин переселяется во времянки, поближе к полю, подальше от удобств.

– Геннадий Андреевич, если я правильно понял, то Ванины бабушки живут в глухомани без электричества, без водопровода, без центрального отопления? Как же они там одни управляются? Там ведь магазинов рядом нет? А они старенькие, одни-одинешеньки? – спросил Андрей.

– Знаешь, Андрей, странные вещи в той глухомани происходят. Мы так увлеклись историей с Радогуной, что практически ничего вокруг не замечали, но несчастными и замученными старушки не выглядят, и все хозяйство у них очень хорошо налажено, словно какие-то волшебные работники помогают.

Я даже не помню, как изба вечером освещалась, электричеством или керосиновой лампой? Нет, не могу вспомнить. Но то, что по дороге столбов с электропроводом не было и возле дома тоже, – это точно. Вот тебе и еще одна загадка.

– Бабушка Аглая, а почему говорят, что осина – ведьмино дерево? – заинтересовался Коля.

– Осина – дерево совестливое, оттого и краснеет раньше других деревьев, и шумит без ветра, потому что чужую беду близко к своему сердцу принимает. Оттого и недолог век осины, 40 или 50 лет живет дерево и гниет на корню. Зато вовремя срубленное дерево верой и правдой людям служит. В старину срубы для колодцев из осиновых бревен делали. Купола церквей фигурными дощечками-лемехами покрывали, их иностранцы за серебро принимали. Бочки и ушаты из осины не текут, а соленья в них особенно вкусные получаются. Щепочка осиновая ломоту в костях унимает.

– То-то я смотрю, как Осинничек поселился у нас – меня и радикулит не донимает, – вставила слово Вера Никитична.

– Все, молодежь! Пора заканчивать вечер вопросов и ответов. Пора по домам! Геннадий Андреевич, вы проводите нас с Андреем? – спросила Софья Сергеевна.

Зуб зловредности нашелся

Почему-то в жизни так часто бывает: ищешь, ищешь нужную вещь, с ног сбиваешься – она не находится, а как только бросишь поиски, оказывается, эта пропажа у тебя под самым носом все время лежала. Сколько сил было потрачено на поиски Зуба зловредности, а он воткнулся в самую большую тыкву и сидел в ней тихонько, пока до этой тыквы не дошла очередь быть съеденной. При ближайшем рассмотрении зуб оказался искусственным, и не просто сделанный огромный клык, а еще со встроенным радиомаяком. Он воткнулся в тыкву, и все время подавал кому-то сигналы о своем местонахождении. Эта находка немало озадачила Геннадия Андреевича.

Только со шпионами дела не имели! Стоп. На шпионку Баба-Яга не похожа. Никогда она не интересовалась, где я работаю и кем.

Неужели кто-то до сих пор следит за Бабой-Ягой? Мы все так легко поверили в сказку! Есть над, чем подумать. Какими фактами мы располагаем?

Первое: из леса я привез незнакомую древнюю старушку, которая на время исчезла, а потом появилась молодая женщина.

Можно допустить, что все это – правда, бабушке захотелось омолодиться. Современная медицина делает чудеса: всякие подтяжки, золотые нити и не знаю, что еще, только женщины в семьдесят лет могут выглядеть на тридцать. В эту версию мы все поверили не задумываясь.

Можно сделать предположение, что молодая женщина загримировалась старухой, потом сменила грим. Это сделать совсем просто, но остается вопрос – зачем? Ответа пока нет.

Второе: при незнакомке имеются технические средства, не имеющие в современной технике аналогов, но неоднократно описанные в народных сказках. Так называемое Блюдечко с наливным яблочком и СТУПА – это все техника, а к какому разряду чудес отнести Золотую Рыбку? К фокусам иллюзионистов Кио и Копперфильда?

Третье: наша бабушка рассказывает о событиях, происходивших больше тысячи лет тому назад, как очевидец. С одной стороны, трудно поверить в такое долгожительство, хотя в старинных книгах написано, что раньше люди жили больше тысячи лет. С другой стороны, разные исторические факты можно придумать, попробуй, проверь!

Всему этому можно найти одно, но маловероятное, объяснение: Баба-Яга – инопланетянка. Выходит, пришельцы из космоса заботятся о сохранении биосистемы Земли больше, чем мы, земляне.

Надо посоветоваться с Ваней. Парень он разумный, в зубах разбирается профессионально.

Вечером мы встретились с Иваном Петровичем, ему тоже не терпелось рассмотреть зуб повнимательней. Этот зуб еще в поликлинике, когда он его удалял, показался необычным.

– Зуб сделан из высококачественной пластмассы. У нас такие материалы не применяют. Это что-то новенькое, скорее очень старенькое, – пошутил Ваня.

То, что Ваня принял за кариес, оказалось небольшим сколом, через который темнела микросхема.

– Выходит, ты зря удали зуб, он целехонек.

– Зуб этот крупнее обычного, и корень у него больше, чем положено. Он постоянно давил на челюсть и вызвал воспаление. Постоянно могло болеть ухо или глаз. В этом и заключалась его зловредность: когда больно, ничему не рад, поневоле станешь сварливым.

Геннадий Андреевич поделился с Ваней всеми своими предположениями о происхождении Бабы-Яги. Они решили, что зуб надо вернуть, а свои догадки пока оставить при себе.

Аглая Константиновна обрадовалась, что нашлась пропажа, а чтобы этот Зуб Зловредный не потерялся, попросила Ваню просверлить в зубе дырочку. Решила носить его на нитке, как украшение, или пришить к платью вместо пуговки. Ей как раз Софья Сергеевна новое платье собиралась шить.

Кружевной гербарий

В следующее воскресенье, когда мы все собрались у Веры Никитичны, появилась сияющая Маша. Ее работу отметил сам заведующий кафедрой.

А дело было так. Когда Маша пришла защищать свою курсовую работу, которую забраковала молодая ассистентка, и стала показывать добытые ею артефакты, портретом, а потом и крючком, заинтересовались свободные от лекций преподаватели. Вскоре подошел и заведующий кафедрой.

Он сказал, что крючок выточен из кости мамонта, а узоры, на нем нацарапанные, очень напоминают древние письмена. Позвал лаборантов, чтобы они сфотографировали портрет и крючок со всех сторон, и обещал обратиться к специалистам, которые попробуют расшифровать надпись. А за курсовую поставил «отлично».

Любушка показала Софье Сергеевне цветы и листья, которые они с Осей успели наколдовать, пока бабушка Аглая в больнице была. Отдельные листочки и цветы разложили на столе и начали передвигать их, как фишки на игровом поле. Стали получаться интересные композиции. Так возникла идея собрать кружевной гербарий, а еще попробовать самим связать похожие цветы и листья. Идея всем понравилась. Маша показала, как надо делать из картона паспарту. К работе подключилась женская половина нашей инициативной группы. Аглая Константиновна и Вера Никитична приклеивали к картону составленные Машей и Любушкой букеты, а Софья Сергеевна пыталась повторить узор, наколдованный волшебным крючком.