Семь сестер. Сестра ветра

Он повернулся ко мне и растерянно улыбнулся.

– Что смешного?

– Да так, ничего особенного. Можете называть меня Алли, если вам так больше нравится.

– Благодарю. Что ж, пора в пансион. Надо хоть немного поспать. Завтра у всех нас будет очень напряженный день.

И снова, вторую ночь кряду, я долго мучилась без сна, мысленно прокручивая в голове свой разговор с Тео. И это я, которая обычно засыпает мертвецким сном, стоит лишь коснуться головой подушки. Особенно после изматывающих тренировок или парусных гонок.

Увы-увы! В ближайшие пару дней совет Тео принес плоды, прямо противоположные тем, на которые он был рассчитан. Я без конца совершала глупейшие ошибки, одну хуже другой, чувствуя себя этаким желторотым первогодком, случайно затесавшимся в компанию профессионалов. Мысленно я бичевала себя самыми последними словами. Остальные члены экипажа беззлобно подтрунивали над моими промахами. Но, что интересно, Тео не сделал мне ни единого замечания.

На пятый вечер я, абсолютно убитая тем, как ужасно я выступаю, что, в общем-то, было совершенно нетипично для спортсмена моего уровня, даже не пошла на наш традиционный совместный ужин. Устроилась на небольшой террасе рядом с пансионом и стала уплетать то, чем меня угостила доброжелательная хозяйка: хлеб, сыр фета и оливки, попутно заливая свое горе самодельным красным вином. Хозяйка щедрой рукой наполняла мой бокал, и после нескольких порций, принятых на грудь, я окончательно расклеилась. Мне стало нестерпимо жалко себя. Слегка пошатываясь, я поднялась из-за стола, чтобы направиться прямиком к себе в номер, но в эту минуту на террасе возник Тео.

– С вами все в порядке? – спросил он и даже слегка спустил очки на нос, видно чтобы получше разглядеть меня.

Я тоже прищурилась в ответ, старательно фиксируя его образ, но очертания его фигуры расплывались. Изображение было нечетким и двоилось в глазах.

– Да, со мной все в полном порядке, – хрипло ответила я и поспешно плюхнулась на стул, чувствуя, как все поплыло перед глазами.

– Все наши расстроились из-за того, что вы не присоединились к нам за ужином. Надеюсь, вы не заболели?

– Нет, со мной все в порядке. – Внезапно я почувствовала, как горло мое наполняется желчью. – Все в полном порядке.

– Знаете, если вам нездоровится, то скажите мне об этом прямо. Клянусь, я не применю против вас штрафные санкции. Можно мне присесть?

Я не ответила. Потому что в этот момент отчаянно боролась с позывами на рвоту. Тео уселся на пластиковый стул напротив меня.

– Тогда что с вами происходит?

– Ничего, – с трудом выдавила я из себя.

– Алли, у вас ужасный вид. С вами правда все в порядке?

– Я… прошу прощения…

Я с трудом поднялась со своего места и, пошатываясь, кое-как добрела до края террасы. И меня тут же стошнило на асфальт внизу.

– Бедняжка! – Я почувствовала, как две сильных руки крепко обняли меня за талию. – Вам действительно сильно нездоровится. Позвольте, я помогу вам подняться в комнату. Какой у вас номер?

– Я… Мне хорошо… просто отлично, – пробормотала я с глуповатым выражением на лице. На самом деле я была в полнейшем шоке от того, что со мной только что случилось. Надо же! Устроила рыгаловку, и перед кем? Перед самим Тео Фейлис-Кингсом, перед человеком, на которого я по каким-то неизвестным причинам отчаянно пыталась произвести должное впечатление. Нет, более дурацкой ситуации нельзя себе и вообразить.

– Пошли! – Он положил мою вялую руку себе на плечо и потащил, почти поволок, мимо других обитателей пансионата, собравшихся на террасе. Все они взирали на меня с явным осуждением.

Оказавшись у себя в комнате, я тут же почувствовала очередной приступ тошноты. К счастью, на сей раз я успела добежать до туалета. Приступы повторились еще несколько раз. Но, выходя из туалета, я видела, что Тео терпеливо ждет и готов помочь уложить меня в постель.

– Честное слово, к утру я буду в норме… Обещаю, – простонала я.

– За последние два часа, что вас рвало не переставая, вы повторяли это уже несколько раз, – прагматично заметил Тео и бережно промокнул пот с моего лба полотенцем, смоченным в холодной воде.

– Ступайте к себе, Тео, – пробормотала я срывающимся голосом. – Честное слово, мне уже полегчало. А сейчас мне надо просто поспать.

– Через какое-то время я обязательно уйду к себе, – пообещал Тео.

– И спасибо, что помогли мне, – прошептала я, чувствуя, как мои глаза закрываются сами собой.

– Не стоит благодарностей, Алли.

Уже засыпая, уже погружаясь в сладостную полудрему, я вдруг улыбнулась и услышала собственный голос:

– По-моему, я люблю вас.

И моментально отключилась.

Проснувшись на следующее утро, я почувствовала себя гораздо лучше, хотя меня все еще водило из стороны в сторону. Я сползла с кровати и чуть не споткнулась о Тео, который крепко спал, примостившись прямо на полу, подложив под голову вторую подушку. Закрыв за собой дверь в ванную комнату, я безвольно опустилась на край ванны и вдруг вспомнила свои слова. Боже! Неужели я действительно произнесла их вслух вчера вечером?

«По-моему, я люблю вас».

И откуда мне вдруг пришла в голову столь дикая мысль? А может, я ничего такого и не говорила и все это мне только приснилось? В конце концов, вчера мне было действительно очень скверно. Вполне возможно, это всего лишь плод моих галлюцинаций. «Дай-то бог! Дай-то бог!» – простонала я мысленно, обхватив голову руками. Да, но если я ничего не говорила, тогда почему так живо помню эти слова? Они буквально врезались мне в память. Конечно, все это полная ерунда, ничего даже отдаленно похожего на правду. Но Тео вполне может вообразить, что так оно и есть на самом деле. Но ведь это же не так! Ничего подобного!

Я робко высунулась из ванной комнаты и увидела, что Тео уже собрался уходить. Стараясь не встречаться с ним взглядом, я молча выслушала, что он идет сейчас к себе, хочет принять душ, а минут через десять заскочит за мной и поведет на завтрак.

– Нет, Тео, пожалуй, мне сегодня лучше обойтись без завтрака. Не хочу рисковать.

– Алли, вам обязательно нужно поесть. Хоть немного. Вы же не хуже меня знаете, что, если после приема пищи у вас снова возобновится рвота, нам придется временно списать вас на сушу. Пока вы окончательно не придете в норму. Увы, но правила есть правила.

– Ладно! Будь по-вашему, – согласилась я самым несчастным голосом.

Стоило Тео скрыться за дверью, как у меня мелькнула мысль, что я отдала бы сейчас все на свете за то, чтобы превратиться в человека-невидимку. Еще никогда мне так страстно не хотелось бросить все и бежать прочь куда глаза глядят.

Однако пятнадцатью минутами позже мы вместе с Тео вышли на террасу. Наши уже сидели за столом. Они понимающе переглянулись с этакими самодовольными ухмылками на физиономиях. Если бы я могла, то в эту минуту поубивала бы их всех до единого.

– У Алли проблемы с желудком, – объявил Тео, садясь за стол. – Но, судя по твоей физиономии, Роб, у тебя сегодня тоже была бессонная ночь.

Остальные ребята отреагировали на слова Тео веселыми смешками, Роб смущенно опустил голову, а Тео спокойно продолжил разговор. В частности, о том, какие упражнения у нас запланированы на сегодняшнюю тренировку.

Я сидела молча, благодарная Тео за то, что он заговорил о делах практических. И одновременно отлично представляла, что именно думают в этот момент мои товарищи по команде. Но главное даже не то, что они думают, а то, что, по иронии судьбы, все, что они там нафантазировали, неправда. В свое время я дала себе зарок никогда не спать с членами своего экипажа, хорошо зная, как быстро расходятся слухи, порочащие репутацию женщины, в замкнутом мире парусного спорта. И вот вам, пожалуйста! Я, что говорится, по умолчанию, по ошибочному умолчанию, стала одной из таких опороченных женщин.

Хорошо было лишь то, что мне все же удалось кое-как переварить свой завтрак и меня допустили к тренировкам. И с этого момента я повела себя так, чтобы всем на борту яхты, особенно ему, стало предельно понятно, что у меня нет ни малейшего интереса к персоне Тео Фейлис-Кингса. Во время тренировок я прикладывала максимум усилий, чтобы держаться от него как можно дальше. Правда, на тесном суденышке соблюдать дистанцию было не так-то просто, но я старалась изо всех сил. Если он что-то спрашивал у меня, я отвечала односложно: «да», «нет». А вечерами после ужина, скрипя зубами, оставалась вместе с ребятами коротать время в баре, а Тео сразу же по завершении трапезы поднимался из-за стола и уходил к себе в пансионат.

Ну и что мне за дело до него, твердила я про себя. Я ведь его не люблю. И не хочу, чтобы так думали про меня другие. Но чем сильнее я старалась убедить в этом всех окружающих, тем все большие сомнения одолевали уже меня саму. Я подолгу пялилась на Тео, особенно когда была уверена, что он на меня не смотрит. Меня восхищало, как спокойно и уравновешенно он работает с командой, какими глубокими и содержательными всегда были его комментарии по поводу наших успехов или их отсутствия. В любом случае такой стиль руководства экипажем сплачивал всех нас и заставлял выкладываться по полной. А еще, несмотря на хрупкое телосложение Тео, я все равно отмечала глазом, какой он крепкий физически и как играют мускулы у него под одеждой. Я уже неоднократно становилась свидетелем того, что из всех нас, членов команды, Тео был, несомненно, самым сильным и самым подготовленным.

Всякий раз, когда мои мысли предательски скатывались именно в это направление, я тут же предпринимала отчаянные попытки пресечь их на корню. Между тем совершенно неожиданно для себя я стала замечать, что в последнее время Тео часто разгуливает по яхте без рубашки. Конечно, днем жара стояла невыносимая, но так ли уж нужно ему демонстрировать свой голый торс, когда он, к примеру, просматривает маршрутные карты предстоящих гонок?

– Тебе что-то нужно, Алли? – поинтересовался он у меня однажды, резко отвернувшись от бумаг и перехватив мой взгляд.

Не помню, что я там промямлила в ответ, но тут же отвернулась от него, покраснев до самых кончиков волос.

К счастью, Тео ни единого разу не обмолвился о том, что за чушь я плела ему в ту ночь, когда заболела. Постепенно я почти убедила себя в том, что ничего такого я и не говорила вовсе. Наверняка это все приснилось мне в каком-то кошмарном сне. Однако, вопреки самовнушению, я чувствовала, что со мной творится что-то не то. Что-то такое, что случилось в моей жизни впервые. Потому что впервые я не могла совладать со своими эмоциями. К тому же у меня пропал сон, да и мой здоровый аппетит тоже куда-то улетучился. А если я погружалась в полудрему на какой-то час-другой, то мне тут же снился Тео. Сновидения были такими яркими и живыми, да еще и такими раскованно смелыми, что, просыпаясь, я невольно краснела, вспоминая все то, что мне только что приснилось. А в результате мои контакты с ним стали еще более затруднительными и неловкими. Помнится, в подростковом возрасте я прочитала несколько любовных романов, но очень быстро отказалась от подобного чтива, отдав предпочтение душераздирающим, кровавым триллерам. Однако сейчас, анализируя все симптомы того, что творится со мной, я вынуждена была с глубоким прискорбием констатировать, что все признаки любовной лихорадки, как ее описывали в этих романах, налицо. Не знаю, как и почему, но я умудрилась втюриться в Тео Фейлис-Кингса по уши.

В последний вечер сборов Тео по завершении ужина поднялся из-за стола и произнес короткий спич. Поблагодарил нас за впечатляющую, по его словам, работу. Сказал, что у нас есть все шансы стать победителями на предстоящей регате и он на это очень сильно рассчитывает. Затем провозгласил тост. После чего я уже собралась отчалить к себе в пансионат, но тут Тео глянул в мою сторону.

– Алли, я бы хотел кое-что обсудить с вами. Как вы знаете, согласно правилам проведения соревнований, в команде должен быть человек, отвечающий за оказание первой медицинской помощи в случае экстренной необходимости. Честно говоря, пустая формальность. Обычная бюрократическая закавыка. Но необходимо подписать несколько бланков, только и всего. Вы не возражаете?

Он жестом указал на файл с бумагами и кивнул в сторону свободного столика.

– Но я и понятия не имею, как оказывать эту самую первую медицинскую помощь, – совершенно искренне возмутилась я, садясь за указанный столик на некотором расстоянии от всех остальных ребят. – Вы решили меня назначить, потому что я женщина, да? То есть как бы изначально готова нянчиться с другими, и у меня это будет получаться лучше, чем у мужчин. Так вот, ничего подобного! Я не умею нянчиться. Предложите эту роль Тиму или кому-то еще.

– Алли, прошу тебя, помолчи, пожалуйста. Для меня наш разговор – это предлог, и только. Взгляни! – Тео придвинул ко мне поближе два абсолютно чистых листа бумаги, которые он извлек из файла. После чего протянул авторучку. – Давай сделаем вид, что все идет по плану, и не станем устраивать дальнейшие дискуссии на тему, кто из членов команды должен отвечать за оказание первой медицинской помощи. У нас есть более интересные темы для обсуждения. В ту ночь, когда ты так сильно расхворалась, ты сказала, что, судя по всему, любишь меня. И вот мое ответное признание, Алли. Думаю, я испытываю к тебе аналогичные чувства.

Тео замолчал, я ошарашенно уставилась на него, пытаясь понять, уж не разыгрывает ли он меня. Но он сделал вид, что всецело занят изучением бланков. После короткой паузы он продолжил:

– Предлагаю найти способ выяснить, что значат для нас обоих эти наши признания. Завтра я намереваюсь устроить себе короткую передышку и отплыть на своей яхте куда-нибудь подальше на все выходные. Приглашаю тебя присоединиться ко мне. – Он снова замолчал и глянул мне прямо в глаза. – Так ты согласна?

Я открыла рот и тут же снова закрыла его. Наверное, в эту минуту я была сильно похожа на золотую рыбку, вытащенную из воды и жадно хватающую ртом воздух. И потом, я просто не знала, что ему ответить.

– Ради всех святых, Алли, прошу тебя, скажи «да». Прости за избитое сравнение. Но не забывай, мы с тобой сейчас в одной лодке. И мы оба точно знаем, что между нами все же проскочила какая-то искра. Еще тогда, год назад, при нашей первой встрече. Я ведь и до того был много наслышан о тебе и о твоих успехах, а потому, честно говоря, ожидал увидеть такую мужеподобную спортсменку с накачанными мускулами. И вдруг появляешься ты, огромные синие глаза, шикарные золотисто-рыжие волосы, словно ты только что сошла с полотна Тициана. Ты меня тогда полностью покорила. Можно сказать, ошеломила и уничтожила.

– Да? – воскликнула я, растерявшись настолько, что все слова попросту вылетели у меня из головы.

– Итак, – Тео слегка откашлялся, и я вдруг поняла, что он тоже нервничает, – давай совершим небольшой совместный круиз. Проведем какое-то время в нашей любимой стихии – на воде, а заодно и посмотрим, есть ли будущее у наших с тобой отношений. Если ты сочтешь, что нет, то все равно тебе понравится попутешествовать на моей яхте. Она очень комфортабельная. К тому же быстроходная.

– На борту… кто-нибудь еще будет? – спросила я, обретя наконец голос.

– Нет.

– То есть ты будешь капитаном, а я – твоей командой?

– Именно так. Но обещаю, я не заставлю тебя карабкаться на такелаж или торчать всю ночь в «вороньем гнезде» на верхушке мачты, чтобы вести наблюдения за акваторией моря. – Тео доброжелательно улыбнулся, и взгляд его зеленых глаз, обращенный на меня, тоже был теплым и доброжелательным. – Алли, ты только скажи, что согласна.

– Ладно! – кивнула я в ответ.

– Вот и отлично! – обрадовался Тео. – А теперь для соблюдения проформы поставь свою подпись здесь… и вот здесь… Скрепи подписью свое согласие. – Его палец уперся в нижний угол чистого листа бумаги.

Я глянула на Тео и увидела, что он по-прежнему улыбается, глядя на меня. И я тоже улыбнулась в ответ. А потом поставила свою подпись там, где было указано, и подвинула бланк назад. Некоторое время Тео изучал его с самым серьезным выражением лица, а затем аккуратно вложил в файл.

– Вот и все дела! – проговорил он достаточно громко, чтобы нас смогли расслышать другие члены команды, которых и так распирало от любопытства, и они, ушки на макушке, напрягались изо всех сил, чтобы услышать, о чем это мы там беседуем. – После обеда прогуляемся до пристани, и я коротко введу вас в круг ваших новых обязанностей.

Тео снова перешел на официальный тон, но при этом заговорщицки подмигнул мне, когда мы с ним поднялись из-за стола, чтобы присоединиться к остальным. Я старалась двигаться неспешно, но внутри меня все бурлило от радостного возбуждения.

2

Сказать по правде, в тот момент, когда мы отошли от острова Наксос и вышли в открытое море на элегантной, мощной моторной яхте под названием «Нептун», ни я, ни Тео не были до конца уверены в том, чем конкретно может закончиться наше совместное предприятие. Яхта была футов на двадцать длиннее, чем яхта класса Hanse, на которой мы тренировались, готовясь к регате. Но я уже настолько привыкла к тесноте, царящей на борту нашей яхты, что теперь, оказавшись только вдвоем с Тео уже на его личной яхте, нашла ее просто огромной. Каюта капитана поражала своим роскошным интерьером: полированные панели из тикового дерева и все в том же духе. А когда я увидела широкую двуспальную кровать, то невольно поежилась, вспомнив, при каких обстоятельствах мы с Тео недавно провели нашу первую совместную ночь в одной комнате.

– Я приобрел эту яхту пару лет тому назад, можно сказать, по дешевке. Прежний владелец разорился и был вынужден продать ее за долги, – сообщил Тео между делом, выводя судно из бухты Наксос. – И с тех пор у меня появилась постоянная крыша над головой.

– Ты все время живешь на яхте? – удивилась я.

– Иногда, когда выпадают длинные выходные, гощу у мамы в ее лондонском доме, но последний год живу здесь безвылазно. Парусные гонки следуют одна за другой, так что свободного времени практически не остается. Хотя, сказать по правде, я уже дозрел до того, чтобы обзавестись собственным домом и на суше. Более того, я даже купил себе кое-что из недвижимости. Но там еще надо проделать поистине гигантский объем работ, чтобы привести дом в надлежащий вид. Бог его знает, когда мне только удастся выкроить время для всех этих реноваций.

Я с детства привыкла к отцовской яхте «Титан», мощному суперлайнеру, способному бороздить не только моря, но и океаны. Папина яхта оснащена самыми современными навигационными средствами, к тому же полностью компьютеризированными. Так что некоторое представление о том, как управлять моторной яхтой, «рулить», по выражению Тео, я имела. Поначалу я держалась довольно скованно, боясь выйти за рамки официальных отношений. Если Тео обращался ко мне с просьбой сделать то-то и то-то, я с трудом сдерживалась, чтобы не гаркнуть в ответ: «Есть, капитан!»

Собственно, неловкость испытывали мы оба, ибо ни Тео, ни я сама толком не знали, как перешагнуть через правила, диктуемые протоколом, и от формальных рабочих отношений перейти на обычный дружеский уровень общения. Разговоры у нас никак не клеились. Я старательно контролировала каждое произнесенное слово. То есть атмосфера царила довольно странная, и мы предпочитали ограничиваться лишь короткими репликами. Тео тоже в основном молчал. Словом, к тому моменту, когда мы бросили якорь, сделав остановку на ланч, я уже пребывала в полнейшей уверенности, что ничего путного из нашей затеи не получится. Во всяком случае, начало совместного круиза показалось мне просто ужасным.

Я с благодарностью оценила попытку Тео немного разрядить обстановку, когда он выставил на стол бутылку охлажденного розового вина «Провансаль» в качестве дополнения к салату. Я никогда особенно не увлекалась спиртными напитками, тем более на воде. Но как-то мы с ним умудрились опустошить бутылку до дна. Чтобы хоть как-то вывести Тео из его затяжного молчания, я завела разговор о парусном спорте. Мы стали обсуждать стратегию наших предстоящих гонок на регате Киклады, потом немного поговорили о том, каково это будет – выступать на Олимпиаде в Пекине. Ведь там соревнования будут проходить совсем по другим правилам. Я рассказала, что в конце лета должны пройти квалификационные испытания, по итогам которых окончательно решится моя судьба: буду ли я выступать на Олимпиаде в составе сборной Швейцарии или же нет. В свою очередь, Тео сообщил мне, что он будет выступать за сборную Америки.

– Так ты американец? Но акцент у тебя явно британский.

– Отец у меня американец, а мама – англичанка, – пояснил он. – Вначале я учился в закрытой школе в Хэмпшире, потом продолжил обучение в Оксфорде. Через какое-то время перебрался в Йельский университет. Словом, я такой занудливый зубрила по жизни.

– А что ты изучал?

– Классическую литературу в Оксфорде, а в Йельском университете практиковался в области психологии. Мне повезло, потому что меня почти сразу же зачислили в университетскую сборную по парусному спорту, а через какое-то время я стал капитаном команды. Вот такой я субъект, существующий преимущественно в своей башне из слоновой кости. А чем занималась ты?

– Я окончила консерваторию в Женеве по классу флейты. Что же до тебя… Это многое объясняет. – Я улыбнулась, глянув на Тео.

– Что «это»? – недоуменно переспросил Тео.

– Ты хорошо разбираешься в людях, всегда очень точно анализируешь их поступки. Думаю, пятьдесят процентов твоих успехов как капитана заключается именно в том, что ты умеешь ладить с членами своей команды. Вот, к примеру, и ко мне нашел свой подход. Особый подход, я бы сказала. – Вино уже ударило в голову, и я неожиданно расхрабрилась. – Твои замечания очень помогли мне, правда. Хотя, сознаюсь, порой было неприятно слушать твои комментарии.

– Спасибо. – Он смущенно кивнул головой, выслушав мой комплимент. – В Йельском университете мне предоставили полную свободу, я мог рулить командой по собственному усмотрению. Вот я и постарался совместить свою любовь к парусному спорту со знанием психологии. Словом, выработал свой индивидуальный управленческий стиль, который принципиально отличается от иных стандартных методов руководства. Но мой метод работает.

– А твои родители поддерживают твое увлечение парусным спортом?

– Мама – да. А отец… Дело в том, что они расстались, когда мне было одиннадцать. Пару лет спустя последовал весьма болезненный развод. После развода отец вернулся к себе в Штаты. Когда я учился в школе, то гостил у него на каникулах. Но он всегда был всецело занят работой, много колесил по миру, а присматривать за мной нанимал всяких нянек и гувернанток. Во время учебы в Йельском университете он пару раз присутствовал на соревнованиях, где я выступал. Но, если честно, я плохо знаю своего отца. А с учетом непростых отношений, которые у него сложились с мамой… Думаю, мамина неприязнь к нему наложила свой отпечаток и на мое восприятие отца. Знаешь, а я бы с удовольствием послушал твою игру на флейте, – резко поменял он тему нашего разговора и глянул на меня в упор своими зелеными глазами. Зеленое на голубом… Пожалуй, неплохо смотрится. Но уже в следующую секунду Тео отвел взгляд в сторону и, слегка пошевелившись на стуле, уставился на море.

Немного раздосадованная тем, что мне так и не удалось разговорить Тео по-настоящему, я тоже погрузилась в раздраженное молчание. Мы снесли грязные тарелки на камбуз, после чего я спрыгнула с борта и поплыла рядом с яхтой. Энергично работала руками и ногами, стараясь побыстрее протрезветь и выбросить всякую пьяную дурь из головы.

– Может, прежде чем двинуться в путь, поднимемся на верхнюю палубу и немного позагораем? – предложил мне Тео, когда я снова вскарабкалась на борт.

– Не возражаю, – согласилась я, хотя и знала, что для моей белой веснушчатой кожи солнца и так хватило в избытке. Обычно во время выступлений на воде я всегда натягиваю на себя плотный солнцезащитный костюм. Он отлично предохраняет мою чересчур нежную кожу от загара, но вот вид у этого костюма – увы-увы! – не самый привлекательный. Короче, никакой сексапильности. Этим утром я намеренно нацепила на себя легкий солнцезащитный козырек, чтобы предохранить лицо от прямых солнечных лучей, но неожиданно для себя подумала, что, пожалуй, немного загара мне не повредит.

Тео достал две бутылки с водой из переносной сумки-холодильника, и мы отправились с ним на верхнюю палубу, комфортно устроившись в носовой части яхты, где была удобная площадка для принятия солнечных ванн. Мы улеглись на роскошные лежаки, совсем рядом друг с другом. Я исподтишка глянула на Тео. Впервые он лежал так близко ко мне. Сердце мое невольно забилось сильнее при виде его полуобнаженного тела. Я даже подумала, что если он не отодвинется от меня, то я, пожалуй, не сдержусь и, забыв обо всех светских приличиях, брошусь ему прямо на грудь. Чтобы отогнать прочь соблазнительные мысли, роем теснившиеся в моей голове, я отвернулась.