У Судьбы на поводке

Тут внезапно возвращаются звуки, слышу, как женский голос истерично кричит:

– Девушку сбили! Насмерть!

Оглядываюсь удивленно: неужели кого-то еще сбили, кроме меня, да еще и насмерть? Но не вижу ничего похожего. До меня доносится хруст подтаявшего и вновь замерзшего мартовского снега. Кто-то подбегает ко мне, но я не вижу лица – только мужские ботинки и брюки. Наконец-то догадываюсь поднять голову – мужчина с самыми необычными глазами, которые я когда-либо видела, напряженно разглядывает меня. Я смотрю в эти глаза и не могу отвести взгляд, меня как будто затягивает внутрь. Опомнившись, перевожу взгляд на его губы – кажется, он что-то говорит.

– Девушка, с вами все в порядке? Где у вас болит? Не двигайтесь, я сейчас скорую вызову.

И, уже повернувшись к дородной женщине в видавшей виды норковой шапке-кубанке, которая продолжает истошно вопить:

–Женщина, ну успокойтесь уже! Все живы, сейчас скорую вызову, девушку отвезут в больницу и осмотрят.

После этого он долго разговаривает с кем-то по телефону, а потом снова поворачивается ко мне и смотрит на меня своими невозможными стального цвета светлыми глазами:

– Как вас зовут?

– Катя.

– А меня Дима. Мне очень жаль, что так получилось, какой-то урод на своей тачке влетел мне в бок, разворачиваясь на светофоре. Из-за этого я чуть не влетел в остановку, еле-еле удалось вовремя затормозить.

Правой рукой он взлохмачивает светлые волосы у себя на голове, трёт лоб и висок.

– Господи, как я рад, что вы живы, словами не передать! Я уже чего только не передумал! Сейчас скорая должна подъехать.

Я пытаюсь подвигать ногой, затем шевелю пальцами на ногах, вроде бы все функционирует.

– Мне кажется, что со мной все в порядке, во всяком случае, ничего не болит.

–Возможно, это последствия шока. Лучше не двигайтесь, вдруг что-то сломано.

Раздаются звуки сирен, к остановке подъезжают машины скорой помощи и полиции. Врачи осматривают меня, к счастью, переломов не обнаружено, только ушибы. Но на всякий случай настоятельно рекомендуют ехать в больницу – необходимо проверить, нет ли сотрясения мозга и сделать рентген. Толпа зевак начинает потихоньку расходиться, понимая, что ничего интересного здесь уже больше не произойдет. Мужчина, который чуть не сбил меня, обсуждает что-то с полицией, указывая рукой на машину, стоящую неподалеку – у той весь капот всмятку.

Чувствую, что сегодняшняя поездка к Игорю на «фазенду», как именуют в его семье загородный домик, мне не светит. Несмотря на то, что мне кажется, что со мной все в полном порядке, все же не мешает удостовериться в отсутствии серьезных травм.

Больничный коридор переполнен людьми – все они жаждут внимания, но не все его получают сразу. Ничего удивительного – судя по тому, что я наблюдаю вот уже целый час, пациентов здесь в десять раз больше, чем врачей. Наконец подходит и моя очередь, пожилой врач осматривает меня и дает направление на рентген. У рентген-кабинета, разумеется, тоже очередь, иначе не бывает. Еще полчаса моей жизни утекают в небытие. Через час, держа в руках вожделенный снимок, возвращаюсь к доктору.

Уставший эскулап говорит мне, что всё в порядке – переломов нет, есть ушибы, но это заживет. Сотрясения мозга я также не удостоилась, поэтому смело могу отправляться домой. На посиделки с однокурсниками уже нет ни сил, ни времени.

Выхожу из кабинета, и, не глядя по сторонам, направляюсь к выходу. Вдруг чувствую, как кто-то догоняет меня и хватает за руку:

– Катя, да постой же!

Удивленно оборачиваюсь. Да это же обладатель светлых глаз, поразивших мое воображение! Откуда он здесь?

– Наконец-то я тебя нашел! Хорошо, что ты не успела уйти. Ты сейчас куда? Домой? Давай я тебя отвезу?

Ошарашенно смотрю на него. Лихорадочно пытаюсь вспомнить – называл ли он мне свое имя? Вроде бы называл. Дима, кажется? Такой напор меня, честно говоря, пугает. И чего ему надо от меня? Со мной всё в полном порядке. Тут же ему об этом и заявляю:

– Дима, спасибо за беспокойство, но со мной все в полном порядке и я сама могу до дома добраться.

Дима с досадой смотрит на меня.

– Катя, я без всякой задней мысли, честное слово! Просто чувствую себя виноватым, ты чуть не погибла по моей вине. Позволь хотя бы домой тебя доставить с комфортом.

Мне неловко – в самом деле, может, человек от чистого сердца старается, а я нос ворочу.

– Это не ты виноват, а тот парень, что в твою машину въехал. Кстати, что с ним?

– Да все нормально, отделался синяками, да кожу ободрал на лице немного. С таким что сделается? Так я отвезу тебя домой?

–А разве твоя машина на ходу?

–Нет, мою на эвакуаторе в автосервис увезли. Я у друга позаимствовал другую тачку. Буду на ней ездить, пока свою из ремонта не заберу.

Вместе выходим на улицу, уже довольно темно. Я все еще в раздумьях – соглашаться или нет. С одной стороны, я совсем его не знаю. С другой стороны – на насильника и убийцу он не похож. Впрочем, если бы все убийцы были похожи на убийц, потенциальные жертвы не торопились бы попадаться в расставленные сети. Решаюсь на хитрость.

– И на какую же машину ты променял свою ласточку?

– Да вот, на эту ауди. Надеюсь, что ненадолго.

Под предлогом того, что мне нужно срочно ответить на смс, извиняюсь и отхожу в сторону. Быстро строчу сообщение Светке – моей подружке со времен школьной поры. Наша дружба проверена годами – несмотря на то, что теперь учимся в разных вузах, мы всегда находим время поддержать друг друга в сложных ситуациях, часто ходим друг к другу в гости и знаем друг о друге практически все.

«Привет. Уехала на серой ауди, 587. Зовут Дима.»

В ответ тут же прилетает:

«Привет. Что происходит? Мне надо волноваться?»

«Пока нет. На всякий случай».

Отправив смс, кладу телефон в карман. Дима стоит у машины, облокотившись на открытую дверцу машины, и разглядывает меня. Кажется, он раскусил мою хитрость – взгляд немного насмешливый. Ну и ладно, зато мне так спокойнее – если я пропаду, то, по крайней мере, я оставила зацепку для следствия.

– Ну что, едем? – Интересуется мой добровольный извозчик.

– Угу.

– Ты где живешь?

– На юго-востоке, недалеко от кинотеатра «Маяк».

– Ясно. Пристегнись, пожалуйста.

Дима – аккуратный водитель, ведет машину спокойно и уверенно, никого не подрезает и не обгоняет. Постепенно я успокаиваюсь и даже начинаю получать удовольствие от поездки. Вечерний город всегда кажется мне немного таинственным и мрачновато-романтичным. Когда солнце заходит, привычные нам улицы и дома приобретают совсем другой вид, игра теней превращает обыденные вещи в незнакомые. Некоторые здания утопают в свете витрин, другие же, словно темные провалы, влекут к себе странных личностей. Проезжаем мимо ряда старинных двухэтажных особняков, расположенных в центре города. Они в удручающем состоянии, а ведь когда-то принадлежали семьям зажиточных купцов, были предметом гордости одних и зависти других. Какие-то здания еще можно отреставрировать, но многим из этих прекрасных некогда особняков суждено кануть в реку забвения в ближайшие годы.

Понемногу Диме удается меня разговорить. Кажется, что ему интересно всё – где я живу, с кем, чем занимаюсь. Узнав, что я учусь в Политехническом, он довольно сообщает, что заканчивал факультет информатики там же. Вспоминаем преподавателей, различные факультеты, студенческие байки и традиции нашей альма-матер. Внезапно я осознаю, что уже не воспринимаю Диму как чужого человека, у меня такое чувство, что мы знакомы уже очень давно, просто не виделись несколько лет, а теперь встретились и нам есть что обсудить и есть, кому перемыть косточки.

Незаметно за разговором подъезжаем к моему дому.

– Катя, давай вместе куда-нибудь сходим. Я приглашаю тебя в кино. Например, завтра? Раз уж по моей вине ты сегодня не поучаствовала в вашем студенческом сабантуе, то я просто обязан тебе это как-то компенсировать.

Я смущаюсь, ведь совершенно понятно, что речь не просто о компенсации. Фактически мне назначают свидание. Стыдно сказать, я ни разу не была на свидании и с трудом представляю, как на них надо себя вести. Вся моя жизнь была посвящена учебе и немногочисленным подработкам, которые удавалось найти. Заниматься личной жизнью мне как-то пока не довелось. Но я, разумеется, соглашаюсь пойти с Димой в кино. Раз уж мы нашли о чем поговорить сегодня вечером, то и завтрашний вечер обещает быть интересным.

4.

Катя

Настоящее время

Первые дни декабря, но осень не спешит уходить из города – снег выпадал уже несколько раз, но все время таял, оставляя после себя грязные серые лужи на асфальте. Сегодняшнее утро наконец-то похоже на настоящее зимнее утро – за ночь снег припорошил дороги и вернул людям ощущение предстоящего Нового года. Снежинки в свете фонарей создают маленькие снежные вихри, легкий морозец щиплет нос и щеки. Мы с Данькой спешим в детский сад, нам нужно успеть к завтраку, к тому же внезапно обзаведшиеся приплодом детсадовские хомячки вызывают нешуточный интерес у ребенка. Сегодня он проснулся раньше меня, быстро собрался и без пятнадцати восемь уже стоял в прихожей. Ясное дело, за хомячковой семьёй должен кто-то присматривать, эту ответственную миссию никак нельзя доверить ни Мишке, ни Стёпке, ни Пашке.

Отведя Даньку в садик, еду к Конгресс-Холлу – сегодня второй и заключительный день конференции. Прослушаю оставшиеся лекции, получу сертификат и незаметно сбегу. Раз уж выдалась такая возможность, сходим с Данечкой погулять в парк. Впереди еще два выходных дня, мы с сыном придумаем, как их провести весело и с пользой.

Где-то на периферии сознания мелькает воспоминание о Диме, но вчерашняя встреча сегодня видится мне как нечто эфемерное – как сон, который был таким явственным, но с наступлением утра растаял. Может, и не было вчера никакого Димы, а мне померещилось?

Конечно, я вполне различаю сны и реальность, поэтому усмехаюсь про себя. К сожалению, это не сон. Впрочем, одна случайная встреча не является чем-то из ряда вон выходящим. Вполне возможно, что мы больше никогда не увидимся.

Но, судя по дальнейшим событиям, у Судьбы на нас свои планы.

Сегодня лекции идут на ура – то ли темы актуальные и на злобу дня, то ли слушатели с докладчиками бодрее в предвкушении уик-энда. На сегодня не запланировано презентаций, поэтому я неприятно удивляюсь, когда в перерыве замечаю в противоположном конце зала знакомую фигуру. Может, показалось? Делаю вид, что не заметила и быстро отворачиваюсь. Больше даже смотреть в ту сторону не буду.

Вот он – тот момент истины, ради которого я здесь – вручение сертификатов. Ассистент называет фамилии, мы выходим и забираем доказательства того, что прослушали курс. Наконец называют мою фамилию, я встаю с места и иду по проходу вдоль стульев. Внезапно ощущаю странное жжение между лопаток – как будто кто-то сверлит мне спину взглядом. Забираю сертификат, отсвечиваю положенной в таких случаях улыбкой, и возвращаюсь на место, по пути сканируя взглядом зал. Ну конечно, это они – стальные светлые глаза – смотрят прямо на меня, пристально, с прищуром. Отворачиваюсь и, как ни в чем не бывало, иду своей дорогой.

Организаторы учли вчерашние ошибки и сегодня постарались на славу – столы ломятся от выпечки, разного вида печенья и конфет. Замечаю вчерашнюю знакомую, ту, которая чуть не уснула во время лекции – она стоит одиноко со стаканчиком кофе и время от времени посматривает на дверь. Вот я и нашла себе компанию для организации побега, надеюсь, она меня помнит. Нет, я, разумеется, и одна могу уйти, но прогуливать мероприятия вдвоем как-то спокойнее. Все самое важное позади, а распивать чаи нам недосуг.

– Добрый вечер! Как себя чувствует ваш ребенок сегодня?

По глазам вижу, что женщина меня узнала.

– Добрый вечер! Спасибо, сегодня гораздо лучше. Меня Таня зовут, а вас?

– А я Катя. Как вам курс лекций?

– Да в общем я довольна, все на достаточно хорошем уровне организовано. Всю эту информацию, конечно, можно в свободном доступе найти, но на таких мероприятиях она как-то более упорядочена и сконцентрирована. Опять же, сразу и обсудить можно некоторые моменты.

– Это точно.

Так, болтая ни о чем, постепенно приходим к выводу, что надо делать ноги отсюда. Продвигаемся бочком все ближе и ближе к выходу и вуаля! – нам удается выскользнуть за дверь. Смеемся, как две сбежавшие с урока школьницы и направляемся к гардеробу. Впрочем, мы не одни такие шустрые – там уже стоят те, кому удалось сбежать раньше.

Прощаемся на крыльце Конгресс-Холла – нам с Татьяной в разные стороны. Я спешу на остановку общественного транспорта – в это время маршрутки, как правило, переполнены, весь рабочий люд едет по домам после трудового дня.

Стою на светофоре на одном из самых оживленных пешеходных переходов нашего города, потоки машин движутся рекой – сейчас как раз самое время пробок на дорогах. Надеюсь, мне повезет, и я доберусь до детсада раньше, чем Данька останется в группе в гордом одиночестве. На зеленый сигнал светофора вместе со мной на проезжую часть шагают человек десять, все торопятся по своим делам, большинство по сторонам не оглядываются – раз горит зеленый сигнал, значит, можно идти. Доходим до середины проезжей части, меня обгоняет какой-то первоклашка с огромным портфелем, портфель так велик, что первоклашка напоминает черепашку-ниндзя в полной боеготовности.

Вдруг слышу громкий хлопок и стоящая на светофоре большая белая машина, стоящая в паре метров от пешеходной зебры, быстро начинает приближаться к «черепашке-ниндзя», грозя его задавить. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, хватаю ребенка за рюкзак, и вместе с ним разворачиваюсь влево, отталкивая его с траектории удара. Мальчишка отлетает в сторону, а я чувствую острую боль в правом бедре, ноги подкашиваются, и я падаю на дорогу, прямо под колеса автомобиля. С ужасом понимаю, что сейчас меня раздавят эти огромные колёса, следом молнией пронзает мысль: «Кто же заберет Даньку из садика, ведь я даже не успеваю никому позвонить». Зажмуриваюсь, приготовившись к страшной боли, еще более страшной, чем та, что уже есть. Я еще не знаю, каково это – вот так умирать, лежа на грязной дороге, но уже понимаю, что это жутко и бессмысленно. И, наверное, очень больно. Данька будет жить с бабушкой, будет ли он счастлив? Вряд ли, ведь у него не будет ни отца, ни матери. Все эти мысли со скоростью и интенсивностью молнии пронзают мой рассудок одновременно.

Но почему-то боли нет. Да, очень сильно болит бедро и теперь еще левая рука, но в целом я, по всей вероятности, пока еще жива. Значит, смогу вовремя забрать Даньку из садика. Начинаю подниматься, помогая себе правой рукой, но правую ногу тут же пронзает острая боль. Снова падаю обратно, я в панике – вот-вот загорится красный свет, а я лежу на дороге и не могу с нее уползти. Чувствую, как из глаз непроизвольно текут слезы от страха и бессилия. Слышу, как кто-то подбегает ко мне и до отвращения знакомый баритон произносит:

– Девушка, вы живы? Где болит? Не двигайтесь, я скорую вызову.

Черт побери! Кажется, у меня дежавю. Все это уже было со мной шесть лет назад. И тогда этот же голос говорил те же самые слова. Я прекрасно помню, чем все это закончилось. Вот какого черта ему опять надо? Следит он за мной, что ли? Зачем? Шесть лет не нужна была, а сейчас-то что произошло? Снова пытаюсь встать, теперь уже опираясь на левую ногу, кое-как, но мне это удается. Я стою практически на одной ноге, но не понимаю, как мне теперь доскакать до какой-нибудь скамейки и вызвать такси. Снова слышу ненавистный голос:

– Девушка, вам нельзя двигаться, ну зачем вы встали? Подождите, я помогу вам сесть в машину.

– Не трогай меня!

Вырываю свою руку из его хватки, но с удержанием равновесия у меня проблемы – меня ведет в сторону. Чувствую, как Дима хватает меня за талию, разворачивает к себе и удивленно восклицает:

– Катя?!!

– Да, это я. Дальше что? Отцепись от меня, я тороплюсь, меня ждут.

Вижу, как его губы сжались в тонкую полоску, а крылья носа затрепетали – он злится. За те полгода, что мы были вместе, я неплохо выучила его мимику и привычки. На выдохе он почти выплевывает мне в лицо:

– Ничего страшного, подождут. Садись в машину.

– Нет.

Понимаю, что упрямиться глупо – не стоять же мне на дороге подобно одноногой цапле, а проскакать на одной ноге до пешеходного тротуара я не в состоянии. Очевидно, что мне нужна помощь. Но принять помощь от этого человека я не могу, даже мысль об этом вызывает отторжение у всего моего организма. Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне, чтобы он разговаривал со мной, чтобы он появлялся в моей жизни. Пусть проваливает туда, откуда явился.

Снова загорелся зеленый сигнал, и я решаюсь. Отталкиваю от себя Диму и делаю маленький прыжок на здоровой ноге. Еще один. Как хорошо, что сегодня нет гололёда. Готовлюсь к третьему прыжку. Никогда не думала, что с одной ногой так неудобно жить. Вдруг сильная рука хватает меня за талию и тащит назад. Все мои достижения – целых два прыжка(!) пропали зря! Это меня злит неимоверно, я начинаю молотить кулаками по тому, кто меня держит. Впрочем, даже не оборачиваясь, я знаю, кто это. Это человек, которого я ненавижу. Я думала, что он не вызывает у меня никаких эмоций, все эмоции я давно похоронила и забыла. Я похоронила прошлое и начала новую жизнь в тот день, когда в больнице мне сказали, что я беременна. Я думала, что все эмоции давно перегорели – злость, ревность, обида, недоумение. Но я ошибалась – призрак из прошлого возник передо мной и вместе с ним, как феникс из пепла, возродилась ненависть. Накрывшая меня волна ненависти такая яростная и жгучая, что мне трудно, практически невозможно, удержать ее внутри.

– Катя, угомонись! Тебе нужно в больницу. Если ты думаешь, что мне хочется возиться здесь с тобой, то ты глубоко ошибаешься.

– Вот и не возись, тебя никто не просит. Убери от меня свои руки!

Надеюсь, теперь-то он от меня отстанет? Но, Дима, как ни в чем не бывало, тащит меня в машину. Я вынуждена ухватиться за него, иначе рискую опять свалиться в грязь.

– У меня вся одежда грязная, я запачкаю твою машину. Посади меня на какую-нибудь скамейку и уезжай. Я позвоню, и за мной приедут. У меня к тебе нет никаких претензий, оставь меня в покое.

– У тебя нет, а у меня есть.

Изумленно таращусь на этого наглеца:

– Что? У тебя ко мне претензии? Совсем спятил?

– У меня к тебе масса претензий. Но речь сейчас не об этом, а о твоей ноге. На улице зима, на какой скамейке и кого ты собираешься ожидать?

– Не твое дело!

Он выходит из машины, с силой захлопывает дверь. Я вижу, что приехала полиция, а скорой почему-то все нет и нет. Может, он забыл ее вызвать? Тут вспоминаю, что у меня ребенок в садике, бедный Данька, наверное, потерял маму, переживает.

Лихорадочно набираю Веру Ивановну:

– Вера Ивановна, простите, Бога ради! Тут такая ситуация – я в аварию попала, поэтому опаздываю. Ждем скорую – вероятно, у меня перелом или сильный ушиб. Вы не говорите Даньке, пожалуйста, он переживать будет. Я сейчас кого-нибудь попрошу его забрать.

Вера Ивановна сочувствующе охает – конечно, она побудет с Данькой сколько нужно.

Добрая женщина, нам чертовски повезло с воспитательницей. Звоню Светке, с которой мы неразлучны вот уже, дай Бог памяти, двадцать лет.

– Светик, выручай, пожалуйста!

– Что случилось? Куда бежать?

– Я тут немного под машину угодила…

– Что?!!!

– Совсем чуть-чуть, не переживай. Сейчас в травмпункт поеду. Забери, пожалуйста, Даньку – он там бедный один в детсаду остался.

– Да не вопрос! Уже бегу! Будь на связи, если что, я тебе позвоню.

Ну и где же скорая помощь? Я Деда Мороза под Новый год так не ждала, как ее сегодня. Сидеть в этой машине невыносимо, да и нога болит с каждой секундой все больше. Слезы непроизвольно бегут по щекам.

Слышу, как открывается дверь с водительской стороны, Дима садится в машину и трогает с места.

Я в панике:

– Куда ты меня везешь?

– В больницу. Скорая где-то застряла, неизвестно когда будет.

Я умолкаю. Хорошо, что успела позвонить Светке до его прихода. Я не хочу, чтобы он знал о том, что у меня есть ребенок. Этому человеку я не доверяю, чем меньше он знает обо мне, тем лучше.

Снег валит все сильнее, дворники на лобовом стекле не успевают смахивать мокрые снежные кляксы. При нулевой температуре снег не выглядит так красиво, как при минусовой.

Стоим в пробке, справа и слева ряды таких же узников дорог, как мы. Кто-то нервно сигналит, кто-то безучастно пялится в окно, устав бороться с судьбой. Река машин движется медленно, но верно, продвигаясь вперед на один метр в минуту.

Наконец вырываемся из этой западни, и машина быстро набирает скорость.

Через двадцать минут добираемся до травмпункта, Дима оставляет меня в приемном покое, а сам проходит куда-то внутрь, за вертушку проходной. Странно, что строгая вахтерша его не остановила. Хотя, такого остановишь, пожалуй.

Пользуясь моментом, звоню Светке:

– Ну что, как у вас дела?

– Все нормально, мы с Данькой у вас дома. Смотрим мультики и пожираем пиццу.

В этом вся Светка – она просто находка для детей, прекрасно находит с ними общий язык. Еще бы, у них практически одинаковые интересы – подруга обожает мультфильмы, пиццу, фаст-фуд, мороженое и аттракционы всех видов. Об этом знаю только я, Данька и Светкины близкие родственники, для всех остальных она ведущий юрист одной из крупных консалтинговых компаний.

Быстро отключаюсь – идет Дима, лицо у него сейчас – «не подходи, убьет». Странно. Я вообще-то не навязываюсь, пусть оставит меня здесь и растворится в ночи. Кажется, он что-то о претензиях говорил? Белены объелся, что ли? Как будто это я своей ногой повредила его драгоценную тачку, а не наоборот.

Он снова помогает мне встать, хватает за талию и вдвоем мы ковыляем в святая святых – за вертушку, которую аки дракон охраняет боевая старушка с вязальными спицами в руках. В голову приходит нелепая мысль, что старушка – это замаскированный суперагент, а вязальные спицы – это не просто спицы, а супероружие, которыми она может заколоть посягнувших на священное пространство приемного покоя. Тьфу ты, ну что за бред лезет в голову! Не иначе, как последствия шока.

5.

Дима

Настоящее время

Видимо, удар был неслабый. Я даже поначалу не понял, что это Катя – она в капюшоне была, я и не узнал. Все произошло в течение нескольких секунд – удар сзади и вот я вижу, как мой внедорожник надвигается на ребенка с огромным рюкзаком, вот девушка в капюшоне отталкивает ребенка с моего пути, вот она падает прямо под колеса моего автомобиля. Мне удается остановить машину, но чувствую, что моя машина все-таки задела ее.

Долбаное дежавю! Смотрю на Катю, которая пытается вырвать руку из моей хватки, и ничего не понимаю. Как она здесь оказалась?

Наверное, пораньше ушла с конференции, многие там до сих пор чаи гоняют.

Пытаюсь разглядеть девушку, которую, я когда-то любил. С тех пор прошло… Сколько? Пять? Шесть лет? Вроде бы шесть. А кажется, что целая вечность. Мы тогда были другими, я-то уж точно.

Кажется, и ее характер изменился не в лучшую сторону. Брыкается как лошадь и плюется ядом как гибрид верблюда со скорпионом. Тащу Катю в машину, ее идея доскакать до противоположного края дороги мне категорически не по душе. Да что с ней такое? Я понимаю, конечно, что я, хоть и не по своей вине, но нанес ей травмы. Но это же не повод лупить меня при всем честном народе.

Кое-как заталкиваю ее в машину и блокирую двери. Нехорошо, конечно, так обращаться с жертвой аварии, но иначе она ускачет куда-нибудь, что твоя лягушка. Интересно, кто ее ждет? Муж? Любовник? Кольца-то нет на правой руке. Впрочем, какая разница, мы давно чужие люди. Хотя когда-то мне казалось, что ближе человека нет на свете. Говорят, что самый смертельный удар нам наносят самые близкие нам люди. Так оно и есть, я постиг это на собственном опыте.

Надо же, судьба-насмешница столкнула нас опять. Вчера, в Конгресс-Холле я не поверил собственным глазам – во втором ряду прямо передо мной сидела та, которую я еще долго после отъезда из этого города вспоминал не самыми лестными словами. Со временем все не то чтобы забылось, но болезненные воспоминания притупились – были другие женщины, другие заботы, новая жизнь, новый город, новая работа.

А она изменилась, в ней появилось что-то, пока не пойму что, какая-то изюминка. Раньше Катя была милой девчонкой, очень симпатичной. Когда мы познакомились, она как раз заканчивала тот же институт, в котором и я когда-то учился. Нам было легко вместе, у меня все время было такое ощущение, что мы знакомы миллион лет. Я был уверен, что мы с ней родственные души и в прежних наших воплощениях наверняка были знакомы. Эх, молодость! Теперь я точно знаю – чтобы не разочароваться в человеке, не надо им очаровываться. В один прекрасный день я понял, что Катя – это просто Катя, она ничем не отличается от тысяч других, это я напридумывал себе небылиц.