Полная версия
Рок над Россией. Беседы Сергея Рязанова с персонами национальной рок-культуры
Рок над Россией
Беседы Сергея Рязанова с персонами национальной рок-культуры
Нравится картина -
не знакомься с автором.
Кто-то умныйМОИМ ДЕТЯМ – НА ПАМЯТЬ О КУЛЬТУРЕ РОДИТЕЛЕЙ
Алфавитный указатель
(по фамилиям, псевдонимам и названиям групп)
А
«Агата Кристи»
«Алиса»
«Ария»
Африка (Бугаев) Сергей
Б
Баста (Вакуленко Василий)
Би-2 Лёва и Шура
Бледный (Позднухов) Андрей
Борзыкин Михаил
«Браво»
«Бригада С»
Бутусов Вячеслав
В
«Ва-Банк»
Васильев Александр
«Вопли Видоплясова»
«Воскресение»
Г
Газманов Олег
Галанин Сергей
Геворкян Лусинэ
Гладков Григорий
Городницкий Александр
Григорян Армен
Д
25/17
Ж
Жиган (Чумаков Роман)
К
«Калинов мост»
Кашин Павел
Кинчев (Панфилов) Константин
Кипелов Валерий
Князь (Князев Андрей)
«КняZz»
«Король и Шут»
Кортнев Алексей
«Крематорий»
Кутиков Александр
Л
Лагутенко Илья
«Ленинград»
Леонидов Максим
«Лицей»
«Louna»
М
Мазаев Сергей
Макаревич Анастасия
Мара
Маргулис Евгений
«Машина времени»
«Мельница» 156
Монеточка
(Гырдымова Лиза)
«Моральный кодекс»
«Мумий Тролль»
«Matrixx»
Н
«Наутилус Помпилиус»
«Неприкасаемые»
«Несчастный случай»
Noize MC (Алексеев Иван)
П
Петкун Вячеслав
«Пилот»
Подгородецкий Пётр
Р
Растеряев Игорь
Ревякин Дмитрий
Романов Алексей
C
Самойлов Вадим
Самойлов Глеб
«Секрет»
«СерьГа»
Скляр Александр
Скрипка Олег
«Сплин»
Сукачёв Гарик
Сюткин Валерий
Т
«Танцы Минус»
«Телевизор»
Токарев Вилли
Трофимов Сергей
Ф
Фотий (Мочалов Виталий)
Х
Хелависа (О’Шей Наталья)
Ц
Цой Виктор
Ч
Чёрт (Кнабенгоф Илья)
Чиж (Чиграков Сергей)
Чичерина Юлия
Ш
Шнуров Сергей
От интервьюера
Властители дум… Слишком пафосно? Взять в кавычки? Нет уж, рискнём.
Так вот, о властителях дум. Когда-то ими были писатели – для узкой образованной группы людей, а широкие тогда «думам» не предавались.
Потом, когда широкие массы вышли на арену истории, – властителями дум стали политики. И закончилось это во многих случаях плачевно.
А в 60-е годы прошлого века – в это светлое для нас и для Запада десятилетие – появились совершенно новые властители дум: там – рок-звёзды, у нас – барды, поэты с гитарой (чего стоит один только Высоцкий).
И дальше произошло слияние, симбиоз, мутация-как угодно. Рок-звёздность, эффектность, энергетика западной музыки оказались помножены на нашу вербальность, нашу словоцентричность, глубину.
Так возник русский рок.
* * *«Нас назначили в святые – хоть сейчас в иконостас», – спел Маргулис.
«Врядли мы, рок-музыканты, тянем на святых. Люди возлагают на нас надежды подобного рода, но я бы не особо гордился этим, потому что надо соответствовать, а не всегда получается», – добавил Галанин.
«Музыканты – круче политиков. У музыкантов власть основана на любви, а у политиков в лучшем случае – на страхе, а в худшем – и никакой власти у них нет. У нас главное любовь, а не власть», – сказал Кинчев.
«Хоронили русский рок, хоронили. Тучи пепла, толпы гари и пыли. А он лежал в гробу хороший, пригожий, совершенно на труп не похожий», – спел Шевчук.
* * *Самое раннее интервью в этом сборнике датируется 2011 годом, самое позднее – 2019-м. Газета «Аргументы недели» всегда начеку и старается схватить суть эпохи. Протесты, «закручивание гаек», майдан на Украине, Крым, Донбасс, попытки международной изоляции России – в книге уместилось десятилетие.
Но не только. Воспоминания о советской молодости, переоценка тех времён и себя в них, осмысление рубежа веков, пути русской рок-культуры – всему этому здесь тоже нашлось место.
Рокеры в большинстве своём не любят давать интервью и делают это (если делают) из соображений профессионального долга. Их можно понять: зачем отвечать на какие-то вопросы, когда все ответы уже даны в песнях? Однако читательский спрос на рокер-ские интервью показывает: они нужны. Думается, ещё нужнее они будут потомкам – представим только, как интересно было бы сегодня читать интервью Пушкина или Есенина.
«Что? Он поставил рокеров в один ряд с золотым веком и серебряным?»
Скорее рокеры поставили наше время – и всех нас вместе с ним – в этот ряд.
Спасибо им.
Рок наш насущный
Вячеслав Бутусов: «Русский рок – духовная практика»
«АН» № 249 от 03.03.2011
«Скованные одной цепью, связанные одной целью…» Песни Вячеслава Бутусова на стихи Ильи Кормильцева стали гимнами перестройки. Их слышали все и помнят до сих пор. Когда группа «Наутилус Помпилиус» распалась, вышел сборник её лучших песен на двух дисках: 80-е были названы золотым веком, а 90-е – серебряным веком. Вероятно, хиты нынешней группы Бутусова «Ю-Питер» издатель назвал бы бронзовым веком, но сам Бутусов не занимается классификацией своего творчества. Ностальгически вспоминая романтику перестройки, теперь он смотрит на жизнь иначе – зрело, спокойно. Но по-прежнему неравнодушно.
Не замечать псевдоначальников
– Остаётся ли у русского рока социальная функция?
– Остаётся, но только как одна из составляющих. В любом явлении с течением времени возникают возрастные дифференциации. Люди, как мне хочется думать, духовно развиваются на протяжении жизни. Протест должен присутствовать в творчестве, но должна быть и сверхидея.
– Тема порочности властей не так популярна нынче в рок-музыке, как это было в перестройку.
– Я и тогда не мыслил такими категориями. Были музыканты, нигилистически настроенные (в хорошем смысле слова), которые не терпели некие абстрактные недостатки. Всё это происходило лишь на уровне поверхностного раздражения или испуга.
– Считаете ли вы актуальной в наши дни социальную классику «Наутилуса»: «Скованные», «Шар цвета хаки», «Гудбай, Америка», «Взгляд с экрана» («Ален Делон»)?
– Можно рассматривать эти песни как памфлеты, составленные из передовиц газет того времени. В этом смысле они сейчас вполне актуальны. Проведите такой эксперимент: возьмите газету столетней давности, прочтите заголовки – и вы убедитесь, что в обществе ничего не изменилось. Реакция человека на то, что происходит, – стандартная, привычная. Это рефлекс.
– К лицу ли музыканту лезть в политику?
– При благих намерениях всё к лицу. В политике разные ипостаси собираются. Нет понятия «политик в чистом виде». Туда приходят люди от науки, от спорта. Чем музыканты хуже? Хотя лично мне это неинтересно. Были попытки привлечь меня в политику на роль скомороха. Думаю, этим я вызвал бы у людей раздражение. Хотя бы то, что я меньше раздражения доставляю, уже хорошо.
– На политическом поприще из музыкантов себя проявил заметнее всех Шевчук – участием в маршах несогласных, острой дискуссией с премьером Путиным в 2010 году.
– Я был на той встрече премьера с деятелями культуры и видел нарезки видеозаписи в Интернете. У людей складывается неверное впечатление по нарезкам-настроение встречи было другим. Владимир Владимирович общался лояльнее, чем Юрий Юлианович. Там много важных вопросов обсудили – действительно важных, практических. Но людям известен только диалог с Шевчуком, потому что это острый момент. Вообще-то Юрия Юлиановича пригласили затем, чтобы он попросил о поддержке Фонда помощи больным детям… Вы меня поняли. Не хочу никого ни в чём обвинять.
– Макаревич поступил иначе: организовал в 2010 году встречу рок-музыкантов с президентом Медведевым. И сказал журналистам, что не надо требовать от рокеров протеста.
– Бессмысленно требовать протеста, если в человеке его нет. Извините за сравнение, но не надо тянуть коня в болото. Если человек вырос из этих штанишек, то и слава богу.
– И какие же теперь штанишки на ветеранах русского рока?
– Они поскромнее, но поэлегантнее. Прежнее злопыхательство бессмысленно.
– Вас перестало что-либо возмущать? Например, то, что чиновники и милиция общаются с людьми как начальники, хотя должно быть наоборот?
– А не надо давать им повод так общаться. Люди сами обращаются к ним как к начальникам. Перестанем замечать их. Если, например, вам, журналисту, чиновник хамит в ответ на просьбу дать комментарий – не обращайтесь к нему, он этого недостоин. Не надо подкармливать псевдоначальников своим вниманием.
– Это возраст привёл вас к такому спокойному отношению?
– Если бы у меня было спокойное отношение, я бы о других вещах рассуждал.
– Тем не менее с ОМОНом вы не воюете, как Шевчук.
– Я тоже в каком-то смысле воюю. Каждый из нас на своём фронте. У каждого своя специализация. Я ограничиваюсь песнями.
Выходить на публику вредно
– Стало общим местом говорить, что русский рок выдохся.
– Любой живой организм рано или поздно переживает кризис. Ничего, оклемается, накопит силы. Это волнообразный процесс-то подъёмы, то спады.
– Много писали, что двадцатипятилетний Noize МС, который отсидел летом 2010-го в Волгограде десять суток за песню против милиции, наконец-то возродил перестроечный дух рока.
– Если он просто вышел на сцену и начал материться, то это всего лишь сценическая форма поведения. А если он споткнулся о ногу господина полицейского, который намеренно подставил её с целью испортить ему выступление, – это другое дело. Публичный человек всё делает в первую очередь не для себя, а для публики, которая смотрит ему в рот. Когда на человека ложится ответственность такого уровня, он должен задуматься, стоит ли ему вообще выходить на публику. Я лично считаю, что на публику выходить вредно.
– Но ведёте активную концертную деятельность.
– Такое моё испытание. Призвание. Я понимаю это дословно: меня призвали. Занимаюсь тем, чем не собирался заниматься.
– Вы хотите заниматься другим?
– Если говорить о том, чего я хочу, то я хочу сидеть в келье и читать молитвы. Но Господь нам даёт не то, что мы хотим, а то, что нам нужно. С другой стороны, хочется верить, что времени ещё предостаточно.
– Это тенденция, что ветераны русского рока высказываются в религиозном ключе.
– Не знаю о тенденции – не читаю газет, почти не смотрю телевизор. Могу говорить только за себя. В своё время я дошёл до такой степени морального разложения, что у меня не было выхода, кроме веры. Я находился в полном буреломе и не представлял, что мир можно воспринимать не в полумраке.
– Вы имеете в виду… какую-то зависимость?
– Зависимости вторичны. Они являются привнесёнными – можно вобрать их в себя и можно от них отказаться. Самые страшные вещи – те, которые в нас самих. Они-то и приводят к зависимостям. Когда ты начинаешь разгребать это в себе, то понимаешь, как такие цепочки выстраиваются.
Больше, чем музыка
– В вашем репертуаре есть песни Высоцкого. Один журналист назвал его «первым в России рокером»…
– Высоцкий – человек-исполин. В нём соединилось очень много всего. Через микроскоп в нём обнаружили ещё и рокера. Конечно, Высоцкий повлиял на страну, в том числе и на будущих рок-музыкантов. Совершенно правомерно говорить, что русский рок – продолжение авторской песни. Если взять недавнюю историю России, то видно: был всеобщий бум увлечения прозой, потом – поэзией, потом – авторской песней, потом – рок-музыкой. Конечно, это достаточно условно. Был момент, когда люди активно поддерживали художников…
– А сейчас какое коллективное увлечение?
– Сейчас период всеобщей нелюбви к топ-менеджерам. Больше никаких особенностей нашего времени я не вижу. Нет искусства, которое бы всех охватило. Видимо, Святой Дух испускает свои лучи не всегда, а волнообразно. Нам очень повезло в тот период, в 80-е. Было всеобщее воодушевление. Ни с того ни с сего вся страна стала петь эти песни. Ни одному диктатору такое никогда не удавалось, ни одному фараону.
– Западный рок слушают во всём мире – даже те, кто не знает английского языка. Почему наш рок не интересен никому за рубежом?
– Мы подходим к музыке суррогатно, второстепенно. Копируем то, что стало популярным. Вполне возможно, что к международному успеху шло «Кино». Но вообще-то русский язык воспринимается только в аутентичном мире. И совсем не обязательно, чтобы вся планета сотрясалась под российские песни. Если люди трясутся на концерте, это не делает их духовно богаче. Духовно богаче становятся те, кто понимает, о чём в песнях речь, как эти капельки золотого сиропа усвоить, как их использовать. Русский рок – больше, чем музыка. Это духовная практика.
Александр Кутиков: «Наши граждане любят ушами. Как женщины»
«АН» № 303 от 22.03.2012
Заслуженный артист России Александр Кутиков – автор и исполнитель многих известных песен «Машины времени». Он отрицает оголтелую протестность рок-н-ролла, напоминая о его лиризме. Но от протеста всё равно не уйти.
Мимо поворота
– Многие авторы-исполнители в определённый момент начинают испытывать отвращение к своим хитам и обижаться на публику за то, что она не знает других песен из их творчества.
– Мне это не присуще. Я считаю, что ненависть к своим лучшим и самым известным произведениям – признак не самого большого ума.
– Песня «Поворот» нынче актуальна? Вы ощущали возможность поворота в связи с президентскими выборами?
– Какой поворот вы имеете в виду?
– Поворот для страны. Разве песня не об этом?
– Нет. Мы написали песню о своих внутренних проблемах, и это очень удачно приложилось к тому, что происходило в обществе. Она появилась в 1979 году – до перестройки было ещё шагать и шагать. Впереди были самые тяжёлые годы в нашей творческой жизни: с 79-го до перестройки. В тот период мы стали работать как профессиональный коллектив – в госструктуре. И государство прессовало нас так, как не прессовало даже подпольные группы. Мы по полгода не могли дать ни одного концерта, по пять-шесть раз сдавали худсоветам программу. Возвращаться к работе удавалось только потому, что нас считали большим экономическим экспериментом. «Машина времени» своими концертами приносила такую прибыль, какую не приносили заводы.
– Рок-музыкантов в то время преследовали за тунеядство. Теперь такой статьи в законодательстве нет – и улицы полны бомжей.
– Эта статья вовсе не была направлена на то, чтобы люди не оказывались на краю жизни. Под неё подпадали все, кто не работал больше трёх месяцев, – даже те, кто старался устроиться по специальности и потому не соглашался на первую попавшуюся вакансию. Статья о тунеядстве бессмысленна.
– Может, ещё и пособие по безработице надо выплачивать, как на Западе?
– Было бы неплохо. Это не крайность западной модели общества и демократии. Работая, люди платят социальные отчисления государству, и потому государство должно поддерживать этих людей через социальную помощь в те моменты, когда они теряют работу. К тому же пособия по безработице ограничены по времени.
Гены революции
– Вас не звали выступить на Болотной или на Сахарова, как Шевчука?
– Я был на проспекте Сахарова как простой участник. Должен сказать, отношусь к протестам с осторожностью. Когда кто-то бросается словами о «политических свободах», очень важно, чтобы он отдавал себе отчёт: свобода – это прежде всего осознанное самоограничение. В противном случае политическая свобода оборачивается анархией. Я – не анархист.
– Ваш дед-революционер стал командиром полка в 17 лет. Имея такой пример, что вы думаете о современных Вооружённых силах страны?
– То офицерство, которое я часто вижу по телевизору, вызывает у меня много вопросов к сегодняшней армии. К её менталитету, к её образованности. На мой взгляд, создание новой армии надо начинать с нового института офицерства. Точнее, с возвращения к хорошо забытому старому. Я ещё застал тех людей, которые учились у офицеров царской армии, перешедших на сторону красных. Это было совершенно другое офицерство. Сейчас не хватает ни интеллекта, ни образования, ни чести, ни совести. Не всем, но многим.
– Как думаете, что сделал бы ваш дед с нынешним министром обороны Сердюковым, встретив его на узкой дорожке?
– Последний раз я видел своего деда в 83-м, за пять дней до его ухода из жизни, когда навестил его в больнице. Читая газету «Правда», он сказал: «Сашенька, и я вот это г…но делал!»
Застой интеллекта
– У вас много премий за вклад в развитие культуры. Как вам кажется, на что не хватает средств в бюджете Минкульта?
– У меня в целом претензия к государству: оно не занимается культурой и образованием так, как должно. Власть больше озабочена развитием системы госбезопасности и других карательно-охранных органов, забывая о том, что перспектива страны – в интеллекте. Мы возвращаемся к предыдущему вопросу: глупая армия, даже если её хорошо оснастили, войну проиграет. У государства нет будущего, когда оно не финансирует в достаточной мере науку, культуру и образование.
– А конкретно?
– Прежде всего – школы и институты. Пора изменить образовательную систему. Количество студентов и выпускников вузов недопустимо большое. 90 % из них ни черта не знают. Им преподают не то, методики преподавания устаревшие, всё осталось от «совка». Кричат, что в советское время было хорошее образование, – да, но оно было хорошим для того времени. Сегодня такой объём информации, научные перспективы настолько громадные, что нужно по-другому учить людей.
– То есть нужно, с одной стороны, увеличивать финансирование вузов, а с другой – сокращать их число?
– Да! Мне нравится система грантов – государственных и частных. Она даёт во всём мире возможность талантам из среды не очень обеспеченных людей получать достойное образование и потом работать на пользу своего государства.
– Главу Минобрнауки Фурсенко критикуют, в частности, за развал системы творческого образования.
– У нас принято критиковать всех, а хвалить – одного. Если Путин выстроил такую административную систему, при которой ему приходится решать вопросы по выдаче зарплаты на одном конкретном заводе, то о чём говорить? Замени действующих министров другими – ничего не изменится. Потому что идеология, исповедуемая руководством страны, никуда не ведёт. Эта идеология не нова: разделяй и властвуй. Царствуй.
– Кого разделяют?
– Гражданское общество, бизнесменов, артистов – всех. И ещё один важный момент: я считаю порочной экономическую модель, где на ключевых постах, контролирующих движение и расходование государственных средств и инвестиций, стоят генералы (или отставные генералы). Финансовые потоки – сфера экономистов. А у нас часто финансами занимаются «свои люди», имеющие силовой ресурс.
– Что думаете о тех, кто покидает Россию?
– Это объективная данность в тех условиях, которые возникли за последние 12 лет. Уезжают в основном молодые люди, которые считают себя хорошо образованными или хотят продолжить своё образование в лучших условиях. Причём это как раз те ребята, кто выходит из вуза не только с дипломами, но и со знаниями. Их можно понять. Наши большие чиновники часто учат своих детей в Лондоне.
– В обещанную Медведевым либерализацию не верите?
– Мы ещё в 79-м спели: «Обещаньям я не верил и не буду верить впредь. Обещаньям верить смысла больше нет». Хватит слов. За эти 12 летя выучил правительственную риторику полностью – от «а» до «я». Выкрутасы власти на меня уже не производят никакого впечатления. По делам их узнаете… Наши граждане, к сожалению, в большинстве своём любят ушами. Как женщины.
Зло по-хорошему
– В начале интервью вы довольно скептично отнеслись к теме протеста в вашем творчестве.
– Протест-лишь одно из направлений рок-музыки. Взять тех же битлов: их философия на первых порах была, можно сказать, примитивной. Хорошо написанные мелодии с текстами про любовь. Девчачьи песни. Отсюда и такое количество поклонниц среди тогдашних девчонок. Только потом битлы трансформировались в серьёзных личностей.
– Тем не менее битлы были не только музыкальным явлением, но и социальным. Как и «Машина…», которую называют «русскими битлами». А про нынешнего Маккартни этого не скажешь.
– Маккартни для меня – самый уважаемый музыкант. Он богатейший музыкант на планете и мог бы в свои годы не выступать и не выпускать новых альбомов. Но он понимает: мы в ответе за тех, кого приручили. Он так работает в 70 лет, как может работать лишь очень талантливый человек, искренне верящий и любящий своё искусство. Искренне и с уважением относящийся к слушателям, которые за его талант платят – и деньгами, и любовью.
– Всё-таки я хотел бы заостриться на социальном аспекте. В советские годы «Машину времени» воспринимали как отдушину, как повод надеяться на лучшее…
– А теперь, стало быть, воспринимают иначе? Вы слышали наш альбом 2009 года? Слышали такую песню: «Черви в золоте, тесно в комнате, тесно в городе, мир – большая тюрьма…»?
– Я неслучайно начал с того, что ваши старые песни известны очень, а новые – не очень.
– Объём музыкальной информации, которая поступает со всех сторон, увеличился колоссально и несоразмерно возможностям человека. Нельзя объять всё то, что предлагается в музыкальном пространстве и Интернете. Часто хорошая музыка тонет в большом количестве музыкального дерьма, особенно в России. Я упомянул наш альбом для того, чтобы вы могли послушать его и несколько изменить своё мнение о нынешнем творчестве «Машины времени». Мы очень зло поём, по-хорошему зло.
– То есть вы по-прежнему боевой парень, который может со сцены врезать власти и получить от этого удовольствие?
– Удовольствие я получаю от музыки. От музицирования, от нахождения на сцене. Я не агитатор, не оратор, не парламентарий.
– Вы сказали, что ваш дед в конце жизни иначе взглянул на свою революционную молодость. Не приходилось ли вам, видя происходящее в стране после перестройки, сожалеть о защите Белого дома?
– Нет. Потому что я твёрдо знал и знаю, зачем туда шёл.
– И зачем же?
– За воздухом, за свободой. Которой сегодня опять не хватает.
Олег Скрипка: «Мы произошли от укров»
«АН» № 305 от 05.04.2012[1]
Украинская группа «Вопли Видоплясова» поёт на родном языке (в том числе переведённую песню Цоя «Пачка сигарет» – «Пачка цигарок»), но горячо любима и в России. Олег Скрипка, в силу убеждений отказавшийся от титула народного артиста Украины, известен не только своей музыкой, но и общественной деятельностью. «АН» воспользовались возможностью взглянуть на непростой украинский вопрос «с той стороны».
Свобода и бардак
– Украина – очень хорошая тепла, потому что про вас мы можем писать свободнее, чем про нас.
– Правда? А у нас можно писать что угодно.
– С приходом Януковича свобода слова не пострадала?
– Я бы назвал это – бардак слова. Не знаю, как в России, а у нас уже больше десяти лет царит мода на негатив. Что бы ни происходило, пресса цепляется только за плохое. Всех надо ругать: и власть, и оппозицию. Что-то хорошее сделают – никто не заметит.
– Вам бы хотелось, чтобы кто-то навёл порядок в этом «бардаке слова»?
– Мне бы хотелось, чтобы слово самоорганизовалось. Всё-таки человеческое общество способно к самоорганизации. Сейчас украинцы негативно воспринимают мир. Но, я надеюсь, наступит следующая фаза, когда мы будем выхватывать позитивные стороны. От прессы хотелось бы больше конструктива. Как музыкант, я работаю с прессой и потому знаю: позитивные новости (новый альбом, например) ей не интересны, она их попросту не любит. А вот если сломалась нога, или набил кому-то морду, или не можешь больше петь, – об этом напишут с удовольствием.
