Год дурака

– Она еще окупится.

Отвернувшись от монитора, Эрик посмотрел на меня так, будто я с дуба рухнула.

– Сонь, ты на самом деле в это веришь?

– Я читала, что одна женщина похитила со стройки кирпич, а потом ее семье дали квартиру в том самом доме…

– А если спереть с работы компьютер, то у тебя появится компьютер.

Я надулась.

– Это не одно и то же.

– Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось, – Эрик отвернулся к компьютеру.

Наблюдая, как его пальцы быстро стучат по клавишам, я спросила:

– Что ты делаешь?

– Программирую.

– Это сложно?

– Это муторно.

– Знаешь, ты мог бы работать в офисе. Программисты хорошо получают. Как раз у нас в «Синерджи» открыта вакансия.

Одним взглядом Эрик дал мне понять, как он относится к подобному предложению.

– Ты бы хорошо смотрелся в костюме, – попыталась оправдаться я.

– Кошки тоже хорошо смотрятся в кукольных платьицах, которые надевают на них дети, но кошкам это совсем не нравится. Пятидневка, с девяти до шести, обед по расписанию. Навевает на мысли о тюремном заключении. К тому же нестерпимо скучно. Одни и те же действия каждый день. С определенного момента уже ничему не учишься.

– Людям часто приходится заставлять себя делать что-то неинтересное.

– Да, если они слишком ленивы и бестолковы, чтобы заниматься тем, что им нравится, – Эрик щелкнул по клавише «Enter». – Однажды в юности я устроился в службу технической поддержки, но продержался всего неделю. Идиотия в таком количестве меня просто убивала. Ты ладно, ты очень мило тупишь.

Хм. Почему мне кажется, что он только что проехался в мой адрес?

– Офисная работа оплачивается лучше, чем фрилансерство.

– А проституция лучше, чем офисная работа. И?

Я вздохнула.

– Ты действительно думаешь, что однажды сделаешь суперпопулярную компьютерную игру?

– Конечно. Я стану знаменитым, как Кармак, Ромеро и Гейб Ньюэлл. 6

– Я не знаю всех этих людей.

– Тогда относительно тебя я уже знаменитее их, – усмехнулся Эрик.

Я ушла к себе, завидуя его самоуверенности. Жаль, он не мог поделиться ею со мной.

Навестив Эрика в четверг, я обнаружила, что его лицо приобрело зеленоватый оттенок от постоянного сидения за компьютером. В сочетании с перенасыщенными непонятными терминами разговорами по гарнитуре он производил впечатление человека, постепенно опускающегося в бездну безумия. С нарастающей тревогой я отметила увеличивающийся беспорядок в квартире. Пустые чашки и пластиковые бадейки от еды быстрого приготовления были расставлены, казалось, повсюду.

– Эрик, тебе не стоит есть эту быстрорастворимую дрянь. Там столько химии.

– Smallest code на среду не влияет, – убежденно возразил Эрик.

– И тем более подобной пищи стоит избегать Игорьку. Он растет, ему нужны витамины и белки.

– Включи Delphi32 в список исключений DEP. Какой у тебя класс регулировок?

Вздохнув, я решительно шагнула к нему.

– Эрик, дай денег, – на толстянке проклюнулся один листик, но толку от него пока не было.

Эрик посмотрел на меня мутным от недосыпания взглядом.

– Что?

– Денег дай.

– Возьми в кармане шорт.

Хоть бы поинтересовался, зачем, а то сразу: «Возьми…» Отыскав шорты среди груды брошенной на диван одежды, я взяла деньги и отправилась в магазин, где купила овощи, мясо, молоко, яйца и прочее. Преодолев соблазн угнать продуктовую тележку, я на горбу доперла тяжелые пакеты до дома и убила вечер на приготовление сразу нескольких завтраков, обедов и ужинов. Заваленный работой Эрик едва замечал меня, пока я набивала его холодильник и морозилку, но к ночи прислал Деструктора, весьма опечаленного необходимостью меня поблагодарить.

Лишенная отрезвляющего общения с соседом, я все глубже погружалась в симоронскую пучину. В пятницу я решилась заговорить на эту тему с Дианой – я знала, что она меня не одобрит, но меня просто распирало. Диана посмотрела на меня своими загадочными азиатскими глазами и сказала:

– Я всегда подозревала, что ты потенциальный член какой-нибудь секты.

– Это работает, Диана.

– Да? Хочу яхту и дом из белого мрамора. Я могу получить их к завтрашнему дню?

– Ну не так сразу… симорон учит, что нужно довольствоваться даже мелочами, ведь это только начало, и…

– Некоторым людям скучно жить. Вот и придумывают себе всякие глупости, а потом сами в них верят.

– Между прочим, если сжать в кулаке монетки на проезд и потрясти, то маршрутка сразу приезжает! Я третий день проверяю!

– Попробуй этот трюк в чистом поле, вдруг и туда приедет, – посоветовала Диана и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Диана умела обескуражить, но она ничего не понимала. Симорон мог изменить мою жизнь. Впервые я чувствовала, что могу управлять событиями. Все, что мне нужно – это научиться формулировать желания правильно. Я совершенствовалась каждый день. Порой мне вспоминался мой скептицизм, когда мама Эрика посоветовала приобрести кулон с лунным камнем, но… Аля могла верить во всякую чушь, но симорон… симорон это почти наука… если только не цепляться к нему со всякими глупыми критериями научности. Вчера я нашла еще пятьдесят рублей и мобильный телефон, который, к сожалению, не работал. Ощущая ветер перемен, я была охвачена нетерпением. Мне не сиделось на месте. Каждые пять минут я отходила за чаем или в туалет, хотя вливать и выливать жидкости мне уже изрядно надоело.

Вернувшись в очередной раз, я увидела в «контакте» новое сообщение. Оно было от мамы Эрика.

– Эта сумасшедшая женщина, Аля, пишет, что у меня плохая прическа, – возмутилась я.

Диана заглянула в мой монитор.

– Она пишет, что у них в салоне акция «приведи друга», и она может постричь тебя бесплатно.

– Так она еще считает, что я нищая?!

– Я не знаю, в симороне ли дело, но твои мозги зияют, как решето, – протянула Диана. – Всю неделю ходишь взвинченная. А еще ты уселась прямо на бумаги.

– Это я нарочно. Я сижу на диете.

– Что?

– Я написала на листе бумаги «диета» и теперь сижу на диете. Худеем по-симоронски.

Диана выразительно покрутила у виска. Все это предубеждение со стороны окружающих уже начинало меня раздражать.

Проигнорировав заявку Али в друзья, я просмотрела ее страницу. На фотографии, раздетая в микроскопическое бикини, она красовалась на краю бассейна в окружении надежно прилипших к ней парней лет двадцати – двадцати двух.

– Господи, – вырвалось у меня. – У нее взрослый сын, она бабушка, а снимается в таком виде! Это похоже… на оргию.

Диана глянула на фото.

– Счастливая женщина. Я бы тоже хотела на оргию, а вместо этого геморрой себе здесь высиживаю.

Я возмущенно уставилась на нее.

В маршрутке я расстелила лист с надписью «диета», прежде чем сесть – нечего упускать время, которое можно потратить на похудение. Народ уставился на меня как на буйно помешанную, но я только гордо задрала подбородок. Я чувствовала себя Галилеем, которого сожгли за то, что он утверждал, что земля вертится. Или это Коперника сожгли?

Эрик продолжал работать. Я зашла к нему, чтобы проверить съеден ли обед и вернуть майки Деструктора, которые я забирала на починку.

– Теперь тебе осталось только дождаться феи, которая превратит тыкву в карету, а крыс – в кучеров, – сказал Деструктор.

– Но у меня нет ни крыс, ни тыквы.

– Тогда не судьба тебе ехать на бал, Золушка, – Деструктор пожал плечами.

Эрик вдруг пошевелился, на секунду выползая из мира мерцающих символов и цифр. Я заметила, что на нем та же одежда, что и вчера.

– Деструктор, я предупреждал. Будешь разговаривать с Соней в таком тоне, я…

– Ты заставишь меня читать Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей».

– Именно.

Деструктор пожал плечами.

– Он был квазипсихолог. Фактически, все, что он говорил, сводится к банальному «улыбайтесь, и люди к вам потянутся».

– Начитался психологических форумов?

– Чтобы ты не думал, что сможешь загрузить меня каким-то Карнеги.

Прежде подобные диалоги здорово выносили мне мозг. Но со временем я привыкла.

Настало субботнее утро, и я поняла, что выходные мне предстоит провести в одиночестве. Вроде бы, всего шестой день, как Эрик засел за свой проект, но по ощущению прошла вечность. Эрик шумел, смеялся надо мной, опустошал мои запасы кофе, оставляя за собой вереницу грязных чашек, в ванной бросал полотенце для рук на стиральную машину и заказывал на дом вредную вкусную еду, от которой я толстела. Однако когда он исчез, настала странная тишина, постоянно звенящая в ушах, как будильник, который забыли выключить. В квартире как будто бы стало темнее и на пару градусов холоднее, но я приказала себе не расстраиваться. В конце концов, как-то же я прожила в одиночестве все эти годы. К тому же у меня есть симорон. И, в отсутствие свидетелей, ничто не мешает мне полностью отдаться мракобесию.

Перед завтраком я встала на весы, и они показали 62 килограмма. Два кило чистого жира испарились, будто их никогда и не было. Если я продолжу сбрасывать вес так быстро, вскоре мне придется покупать новую одежду. Надеюсь, денежное дерево поможет с финансами.

После завтрака я два часа пялилась в зеркало, находя себя заметно постройневшей, а потом еще два часа зависала над фотографией Роланда на пляже. Во мне горел огонь. У меня ехала крыша. Тишина начала орать.

– Эрик, – постучалась я в соседскую дверь, – у тебя, случайно, нет бубна?

– Нет, – стоя в дверях, он развернулся и посмотрел в глубь комнаты, где мерцал голубоватый монитор. – Но подумываю приобрести.

В пять я села на трамвай и поехала просить у леса любви. После трамвая я пересела на маршрутку, через полчаса выплюнувшую меня на окраине. Вывалившись на обочину, я замотала головой, пытаясь рассмотреть, где, собственно, этот лес. Я никогда не бывала здесь прежде и не имела понятия, куда идти. Сдавшись, я решила позвонить Вовану, как рекомендует в таких случаях симорон. Мой забытый дома мобильный остался возле компьютера, и я просто прижала к уху кулак:

– Вован, привет! Я маленько заплутала… не подскажешь, как пройти к лесу? Ага… ага… – периодически соглашаясь, я медленно побрела по грунтовой дороге.

– Дочка, а ты знаешь, что телефона-то у тебя нету? – услышала я мягкий голосок и, обернувшись, увидела низенькую старушку в голубом платочке. Настоящий божий одуванчик с лучистыми глазами.

– Я знаю, но Вован в любом случае меня услышит. Знаете, если что-то приключилось, надо звонить ему. Он поможет.

Старушка механически закивала, не сразу справляясь с полученной информацией.

– Это ты Владимиру Владимировичу, что ли? – спросила она после долгой паузы.

– Для меня он просто Вован.

– Ты из этих… олигархов? – робко осведомилась бабушка. Чувствовалось, что значение последнего слова она понимает достаточно смутно.

Я рассмеялась, недоумевая, почему меня вдруг приписали к олигархам.

– Нет, я симоронщица!

– Эк тебя угораздило, – крякнула старушка и, резко развернувшись, с нестарческой скоростью устремилась прочь.

Чего это она? А я ведь так и не спросила ее, где лес… да и Вован не спешит просветить меня. Наверное, надо было пользоваться настоящим телефоном. Я пошла наугад и вскоре, бочком спустившись с взгорка, действительно увидела лес. Жалкий такой лесочек, где между хлипкими деревьями мог спокойно проехать грузовик, ломая заросли кустов и крапивы. И везде обертки, пакеты, бутылки. Самая настоящая помойка! Вспомнилась услышанная где-то фраза, что, бросая мусор на землю, не забывайте хрюкнуть. Все это очень печально, но придется довольствоваться тем, что есть.

Хорошо, что у меня оказался с собой полиэтиленовый пакет. Расчистив полянку для ритуала, я сложила в него мусор, намереваясь после отнести до урны. Нельзя же оставить это безобразие в лесу. Затем я достала банку с мелочью, которую взяла вместо бубна (а что, звенит неплохо), и прислушалась к звукам леса, чтобы войти с ним в эмоциональный контакт. Но в голову постоянно лезло что-то не то…

Вон обертка от «Сникерса». И почему люди такие свиньи, неужели тяжело убрать за собой? Хочу «Сникерс». Он вкусный, но калорийный. А капуста низкокалорийная, но не вкусная. Это несправедливо. Ну вот, прошлогодние листья накололись на мои каблуки. В девяностых годах талоны накалывались на металлические штыри. Интересно, а зачем Эрику бубен? Черт, я столько думаю, а толку все равно никакого нет. Будем считать, что лес заметил мое присутствие.

Подняв банку с мелочью, я принялась неуклюже пританцовывать, пытаясь мысленно воссоздать образ Роланда, но мне упорно представлялся «Сникерс». Надо было пообедать… Давай же, Роланд, представляйся. Помнится, на той неделе ты мне так хорошо представился, что я проехала свою остановку.

– Лес, лес, помоги, – затянула я, стараясь, чтобы голос звучал менее жалобно. – Меня любовью награди. Лес, лес, помоги…

– Угу, – услышала я.

– Что? – я даже перестала танцевать от удивления. – Ты мне поможешь?

– Угу. А ты харэ прыгать, а то еще инфернальную ючу призовешь.

Послышался смешок, и даже до меня начало что-то доходить. Я потянулась за своими вещами, и тут из кустов вывалилась парочка хаотично шевелящихся деревенских мужиков, которые, видимо, все это время тихо сидели на соседней поляне (как я умудрилась их не заметить?). То ли от употребления горячительных напитков, то ли от длительных усилий сдержать смех, их лица были багрово красными. Один из них, с дикой усатой рожей, пополз ко мне на четвереньках, выгибая спину, как кот:

– Великий Ктулху услышал твои молитвы!

Поскальзываясь на траве и листьях и костеря мужиков, испортивших мой ритуал, я побежала прочь. Один раз я все-таки упала, спровоцировав взрыв смеха.

Уже сидя в маршрутке, я вдруг осознала, что прижимаю к себе пакет, полный мусора, уже успевший привлечь внимание окружающих. С мыслью, что хуже не будет, я достала из сумочки лист с надписью «диета» и подложила его под себя.

До дома я добралась расстроенная и усталая, но в воскресенье с утра меня немного взбодрила потеря еще пятисот граммов – голодовка, лесные танцы и последующее потрясение сделали свое дело. Решив не портить свой внешний вид раздувшимся по причине переполненного желудка пузом, я решила воздержаться от еды и несколько часов бродила по улицам, надеясь встретить мужчину, как две капли воды похожего на Роланда, с одним принципиальным отличием: он влюбится в меня с первого взгляда. Если я его и не встретила, так только из-за тех гадких мужиков.

– Да, ты похудела, – заметила Диана в понедельник.

– Я же «сижу на диете».

– Ты бегаешь по офису с полоумным видом и читаешь про свой симорон, забывая пообедать, вот поэтому. Делать Вселенной нечего, кроме как растоплять твои жиры. А что твоя толстянка, окупилась?

– Почти, – соврала я.

– И когда твой мозг вернется из отпуска…

– Мне непонятен твой негативизм. Эффективность этого метода легко проверить. Ты просто берешь позитивную энергию и направляешь ее на…

– Все, с меня хватит. Если я соглашусь слышать от тебя слова на букву «С», так только «Сознаюсь, Совсем Свихнулась».

К одиннадцати часам подкатила наша любимая до скрежета зубовного начальница. Она загорела, но ее настроение не улучшилось. Я решила применить к ней технику переименования. До полудня я следила за ней взглядом, мысленно называя ее не иначе как «Та, которая ценит меня как сотрудника и дает мне самые важные поручения». В обед я почему-то съела весь хлеб из хлебницы, и мне стало плохо.

После обеда у Ирины действительно нашлось важное поручение, и она подошла ко мне, мрачно щурясь.

– София, нужно разобрать шкаф.

Я оглянулась на лопающийся от бумаг шкаф позади меня.

– Просто выбросить все это?

– Там резюме. Персональная информация. Мы не можем выбросить их. Возьми шредер и уничтожь все бумаги.

Не слишком важное поручение, но все-таки «работа с персональной информацией». Будем мыслить в позитивном ключе. Не стоит ссориться с Вселенной. Она меня похудела, она меня и обратно потолстеет. Отыскав шредер, я приступила к заданию и уже спустя полчаса впала в черную депрессию. Шредер был маломощный и соглашался проглотить всего несколько листиков за раз. Стоило мне добавить один лишний, как бумага застревала в зубцах шредера намертво. К тому же каждые полчаса устройство перегревалось. Ожидая, когда шредер остынет, я сгребала резаную бумагу в пакеты для мусора и оттаскивала их к бакам у черного хода. В шесть все засобирались домой. Я тоже, хотя еще не закончила.

– Ты оставишь здесь этот беспорядок? – холодно осведомилась Ирина, прежде чем накинуть на плечо сумочку от Луи Виттон и избавить меня от своего общества.

Пришлось попросить у уборщицы пылесос. Водя щеткой по ковровому покрытию, я задумалась, что, кажется, теперь я уже даже не ассистентка. А ассистентка ассистенток или вроде того. Меня немного подбодрил звонок мамы, которая сообщила, что у нее резко разболелся зуб и теперь она собирается к зубному, поэтому приезжать мне не нужно. Хотя я только собиралась посиморонить на этот счет, тем не менее оно уже сработало, и я предположила, что это маленький утешительный поцелуйчик от Вселенной.

Во вторник мне так не хотелось идти на работу, что пришлось съесть яичницу из трех яиц, чтобы успокоить себя. К двум часам я закончила кувыркаться со шредером, пошла в кухню и объелась хлеба. Настроение было на нуле. Я прямо чувствовала, как распухаю. После работы я уступила влечению к «Сникерсу», терзающему меня с самого инцидента в лесу, и зашла в магазин.

– Такая красивая девушка, и без кольца. Какой ужас, – пробасил вдруг кто-то над ухом, и я отшатнулась от неожиданности.

– Это было бы еще ужаснее, будь я гранатой, – вспомнила я глупый анекдот.

Он громко рассмеялся, и я настороженно улыбнулась. Шатен, среднего роста. На вид ничего.

– Судя по содержимому вашей корзины, дома вас не ждут. Так, может, погуляем вместе?

– Какой вы быстрый…

– Я все делаю быстро! – ляпнул он, и я ехидно приподняла брови: «Все?»

Он немного смутился, и мне вдруг подумалось, что он похож на Роланда. Правда, волосы у него темнее, и ростом он пониже. И еще у Роланда лицо совсем другое. А так похожи. Ритуал?..

– Я не хочу гулять. Я устала. Я потом, я вас не знаю.

– Меня зовут Александр. Как Невского.

– Соня. Как чью-то тщеславную сестру, которую заточили в монастырь.

– Петра Первого.

Я кисло улыбнулась. Я была слишком измочалена, чтобы поддерживать остроумную беседу с незнакомцами, пусть даже похожими на Роланда.

– Пожалуй, мне пора домой.

– Встретимся завтра?

– Где?

– В центре. Возле «Севильи». В семь. С меня ужин.

«Севилья» была рестораном с хорошей кухней и приятной обстановкой – во всяком случае, так о нем говорили. Я немного взбодрилась.

– Звучит неплохо, – неуверенно протянула я.

– Тогда до встречи, – он помахал кончиками пальцев.

– До встречи. Очень надеюсь, что вы не маньяк.

Прежде чем удалиться, он вручил мне визитку. «Александр Серов, Alpha Consulting, номер телефона: +7…». Хм, похоже он не пошутил насчет свидания.

Я подошла в семь, Александр – почти в семь. В смысле, ближе к восьми. Одет он был прилично – дорогие, отлично сидящие джинсы, легкий элегантный пиджак. Я исполнилась самых радужных надежд, но очень скоро они начали таять, превращаясь в серую жижу. Все началось, как только он открыл меню.

– Вот это цены! Панакота – 400 рублей! Салат с рукколой – 500 рублей! Карпаччо – 420 рублей! Возмутительно!

– Обычные ресторанные цены…

– 350 рублей за паршивые равиоли! А-а… утиная грудка по-каталонски – 800 рублей!

– Не обязательно брать утиную грудку. Мы можем заказать… не знаю… хлеба. Или попросить принести воды, – попыталась я утихомирить спутника, но его голос звучал все громче:

– Делают миллиарды ни на чем! Грабеж! Вот только пистолет к голове не приставили!

Я стала такая же красная, как скатерть, и уже видела, как нас спускают с лестницы, но тут Александр встал и взял меня за руку:

– Уходим отсюда! Найдем приличный ресторан вместо этого вертепа!

На улице мне подумалось, что, будь я умной девушкой, я бы уже бежала прочь, сняв туфли. Но я была не только глупая, но и очень голодная девушка, прекрасно осведомленная, что в ее холодильнике нет ничего, кроме одинокой картофелины и бутылки подсолнечного масла, а в кошельке лежат последние купюры.

– Вот это местечко, кажется, ничего.

Я подняла взгляд, и он намертво прилип к поражающей воображение и эстетическое чувство вывеске пиццерии «Обжора». Не успела я сформулировать все свои возражения, как была втянута внутрь. Судя по немногочисленности посетителей, местечко не пользовалось популярностью. Усевшись на липковатые пластиковые стулья, мы стали ждать. Официантка болтала с барменом. Мы ждали. Официантка рассказала бармену неприличный анекдот. Мы все еще ждали. Официантка знала много неприличных анекдотов и намеревалась рассказать бармену каждый из них.

– Меню на стойке, – сказал Александр.

Я подняла брови. Александр тоже поднял брови. Официантка и бармен громко рассмеялись. «Движение сжигает калории», – напомнила я себе и поднялась за меню.

– Что будешь? – спросил Александр.

– Пиццу «Четыре сыра».

– Жир и тесто… не усугубляй свою ситуацию.

Я посмотрела на него. Он действительно так сказал? Александр морщил нос, покачивая головой. Ладно, поем и сразу уйду. Вот дружи после этого со Вселенной, такое мне подсунула… Хотя, возможно, ей он тоже поначалу показался адекватным.

– Тогда салат «Овощной».

Пытаясь докричаться до официантки, я потратила больше калорий, чем было в тех пожухших листьях, которые она мне принесла. Пока я размышляла, простаивал ли этот салат с утра или же его сразу приготовили из несвежих продуктов, Александр лихо разделался со своей пиццей, отрывая и проглатывая огромные куски.

– Жарко, – выдохнул он. По его подбородку тек жир, и я хотела сказать об этом, но тут Александр снял пиджак, и я потеряла дар речи. На его футболке была нарисована женщина. Самая обычная голая женщина с грудью шестого размера.

– Еще одну «Маргариту»! – крикнул Александр официантке, и тут у него зазвонил телефон. Он достал его из кармана и прижал к уху. – Привет. Да ничего не делаю. Ты сам как?

Пятнадцать минут спустя, когда принесли «Маргариту», он все еще продолжал разговаривать. Вперившись взглядом в блестящие капли жира на поверхности пиццы, я впала в оцепенение.

– Да, смотрел, но не досмотрел. Нормальное киношко. Тот чувак таки поимел рыжую?

Я заерзала на стуле. Александр скосил на меня глаза:

– Ты в порядке? Не скучаешь?

– Все хорошо, – ответила я, надеясь, что Вселенная оценит мои старания и наградит меня табуном мужчин, худший из которых будет лучше Александра.

Он проговорил еще минут двадцать, ковыряя остывающую пиццу вилкой, и, когда я совсем уже решилась уйти, завершил разговор и посмотрел на меня:

– Попросить счет?

– Да.

Принося счет, официантка продемонстрировала несвойственное ей ранее проворство. Наблюдая, как на лбу Александра углубляется морщина, я приготовилась к Великой Истерике № 2.

– И как я мог рассчитывать, что меня не попытаются в очередной раз обдурить! Посмотри на это!

Я заглянула в счет. Мои салат и минеральная вода, кола и две «Маргариты» Александра.

– Все в порядке.

– Две «Маргариты»!

– Вы заказывали две.

Он с шумом выдохнул и, поднявшись на ноги, простер руки над растерзанной пиццей.

– Но я не съел ни кусочка!

Я приказала себе расправить сморщившееся лицо. Ничего, когда-нибудь я посмеюсь над всем этим. Я напишу книгу «Сто худших свиданий», и она станет популярнее, чем «Дневник Бриджет Джонс». А сейчас мне надо собраться, держаться достойно, не закричать на этого придурка матом. Визуализация мне поможет: солнышко, речка, травка. Прекрасный мир, полный отвратительных мужчин.

Александр достал из кармана двести рублей и бросил их на стол. Одна «Маргарита» стоила больше.

– Если у них есть совесть, они довольствуются этим.

«Если у вас есть совесть, вы придете домой и повеситесь в шкафу».

– Как тебе вечерок?

– Удался. Большое вам спасибо, – я выгребла из кошелька все деньги (подавись) и направилась к выходу. За спиной я услышала хлопки и обернулась. Александр бил в ладоши. Хлопали официантка и бармен. Хлопали люди за столиками.

– Что происходит? – спросила я.

– Улыбайтесь, вас снимает скрытая камера, – как будто соткавшись из воздуха, передо мной материализовался бодрый человечек в красной бандане. – Вы только что стали победительницей конкурса от передачи «Большая терка»!

– Какого конкурса?

– Вот она, настоящая русская женщина! Кроткая! Благородная! Терпеливая!

Он продолжал петь мне дифирамбы, а я, уже совершенно замороченная, бросила на Александра полный упрека взгляд.