Каста предателей

Ходовым среди сотрудников института было мнение о Лихачёве как об учёном средней руки, но интригане, который обладает властью, чтобы мешать другим людям стать учёными. Директор Пушкинского дома В.Г. Базанов на Учёном совете осенью 1972 года назвал Лихачёва “международным интриганом”, имея в виду его дела в Болгарии. Много полезных начинаний сотрудников – научных планов, готовых книг, монографий, статей, проектов серий – было остановлено и кануло в Лету из-за Лихачёва. Обожая лесть, он был нетерпим к критике и расправлялся с сотрудниками, которые имели собственные научные взгляды и суждения. Так, например, в 1972 году Лихачёв пытался разрушить набор моей книги “Козма Пресвитер в славянских литературах”, печатавшейся Издательством Болгарской Академии наук в Софии, но был остановлен. Крупный учёный-археограф В.И. Малышев горько жаловался мне, что Дмитрий Сергеевич “поломал всю его жизнь”, запретив официально работать над справочником “Летопись жизни и творчества протопопа Аввакума”; это была трагедия одного учёного и торжество безнравственности другого. “У меня в жизни, – говорил Лихачёв в телеинтервью, – правил не было. Правила приходится нарушать”. Выдающийся знаток древнерусской литературы, профессор Ленинградского университета И.П. Ерёмин готовился к поездке в Софию на V Международный съезд славистов с докладом “О византийском влиянии в болгарской и древнерусской литературах IX – XII вв.”. Неожиданно он узнал, что его имя вычеркнуто из списка советской делегации.Учёный скоропостижно скончался от приступа стенокардии 19 сентября 1963 года. Игорь Петрович был лучшим специалистом по древнерусской литературе в институте, но ужиться с Лихачёвым он никогда не мог.

Как учёный Лихачёв был неглубок, более известен как эклектик, эссеист и имитатор. Так при разработках теории возникновения русской литературы из деловой письменности (кстати, ошибочной) Лихачёв многое заимствовал из работы Сталина “Марксизм и вопросы языкознания” (1951). Долгое время (до 1956 года) он часто произносил хвалебные речи в честь Иосифа Виссарионовича на собраниях. “Вождь всех времен и народов” был кумиром души советского учёного, как и поэт Борис Леонидович Пастернак, чей фотопортрет стоял на его письменном столе.

Характерным для Лихачёва было непрерывное продуцирование различных идей, по большей части ошибочных, которые он любил облекать в изящные, привлекательные формы. При этом он не учитывал глубинных процессов развития древнерусской литературы как литературы средневековой, церковной, зависящей от византийской и древнеславянских литератур; церковная эстетика и богословие Древней Руси им игнорировались; им выбирались и изучались светские жанры по преимуществу. Отсюда искажения в изложении истории древнерусской литературы, поверхностность, модернизация. Многочисленные “идейки” Лихачёва мешали воспринимать подлинное содержание и красоту бессмертных творений древнерусской литературы, таких, например, как “Слово о Законе и Благодати” митрополита Илариона Киевского, житий, торжественной и учительной проповеди, церковных преданий и сказаний, гимнографии и т. п. А начинал он в 1940-х годах как учёный-патриот, автор книг об обороне древнерусских городов (1942), о национальном самосознании Древней Руси (1945), о Новгороде Великом (1945), о культуре Древней Руси (1946), о “Повести временных лет” (1950), о “Слове о полку Игореве” (1950) и т. д. В дальнейшем, начиная с 1960-х годов и ближе к 1970-м, Лихачёв как мыслитель постепенно склонялся к западничеству и к утверждению космополитических идей, в частности, примата общечеловеческих ценностей над национальными. В итоге Лихачёв модернизировал древнерусскую литературу и тем самым исказил её, оторвав Древнюю Русь от её корней – от православия и народности, от фольклора и народной книги. Таким образом, надолго был им запрограммирован тупиковый характер развития этой научной дисциплины. Своему избранию в академики Лихачёв обязан кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС Петру Нилычу Демичеву. Последний в 1960-е годы пообещал Лихачёву содействие в избрании, если Лихачёв поможет разгромить концепцию о “Слове о полку Игореве” московского профессора А.А. Зимина. Труд Зимина был выпущен в свет в трёх томах ротапринтом в количестве 101 экз. и распространялся летом 1964 года среди учёных по особому списку. Лихачёв помог: концепцию Зимина раскритиковали на заседаниях специального совещания в Отделении исторических наук АН СССР в Москве в октябре 1964 года. Критика взглядов Зимина публиковалась на страницах изданий Сектора древнерусской литературы, во многих журналах, газетах и сборниках. В конце 1970 года избрание Лихачёва состоялось, и он, как говорили, “приблизился к небожителям”. Более 40 лет академик Лихачёв безраздельно господствует в Пушкинском доме, диктуя, кого и куда нужно принимать и выбирать, а кого – не нужно, кого и куда посылать и направлять, кого и – нет, кого, как и где печатать, кого и чем награждать, а кого и увольнять и не переаттестовывать. Он часто действовал через партбюро и профком, аттестационную комиссию, комиссию по международным связям, имея там верных людей, через дирекцию, которая его слушалась, особенно учёные секретари, среди которых “выделялся” пьяница В.П. Вильчинский. Власть Лихачёва порой приобретала международный характер, а его рекомендации оказывались решающими при избрании учёного на высокую должность (например, Ф. Вигзелл на должность профессора в Лондонский университет). Его популярности способствовали многочисленные зарубежные поездки по странам Европы с лекциями и иногда – с политическими речами, например, о необходимости отмены смертной казни. В Болгарии советскому академику удалось стать другом диктатора Живкова и получить от Болгарского государства множество наград и почётных званий, хотя по болгаристике у Лихачёва почти нет научных работ. Также было и в других странах, например, в Италии, Англии, Германии, Австрии. Успехам помогали и личные связи: внучка Лихачёва Вера Тольц работает на радио “Свобода” и имеет тесные связи с ЦРУ и “Моссад”.

В начале перестройки советский академик сумел перестроиться и стать другом семьи Горбачёва. Раиса Максимовна Горбачёва стала заместительницей Лихачёва по “Фонду культуры”. Используя свои громадные связи и авторитет, Лихачёв сумел войти в правящую элиту страны, взяв на себя отчасти формирование новой идеологии. Отвечая на вопрос одного предпринимателя, русского американца, почему он раболепствует перед сионизмом, Лихачёв отвечал: “Да ведь какая сила?! Разве можно против неё пойти?” Действуя как “агент влияния”, Лихачёв стал часто выступать по телевидению, на радио, со статьями и заметками в журналах и газетах, стремясь воспитать идеологов-западников, “граждан мира”, поборников общечеловеческих ценностей в культуре, бездуховных исполнителей антинародных реформ. В сознание людей настойчиво внедрялась мысль, что “дышать стало легче”, говорилось, что права человека дороже всего, что национальными ценностями можно пренебречь ради общечеловеческих ценностей, что патриотизм не нужен, что “никогда наука не имела таких возможностей” (на фоне демонстраций голодных учёных). Проповеди Лихачёва способствовали росту у молодёжи бездуховности, безразличия, антипатриотизма, потребительства. Вся эта идеологическая работа бывшего поклонника Иосифа Виссарионовича была сродни идеологической диверсии А.Н. Яковлева, “прораба перестройки”, который широко и в течение многихлет пропагандировал через СМИ потребительское отношение к жизни, стремление к наживе, культ денежного мешка, вседозволенность и бездуховность, полное безразличие к судьбе многострадального русского народа, переживающего геноцид. В эпоху реформ началось беспримерное идеологическое наступление СМИ на Россию, когда защитники всего русского объявлялись “антисемитами” и “фашистами”, когда началась охота за патриотически настроенными журналистами и учёными. Такого сатанинского натиска не знала человеческая история! А сегодня полки бездуховных граждан, называющих себя “гражданами мира”, рыщут по стране, стремясь превратить её в пустыню…

В результате тотального идеологического разгрома национальные культурная и научная жизнь в Петербурге и Москве почти полностью парализованы, научно-исследовательская работа свернута, издания почти прекращены или отданы под контроль “Фонда Сороса” и зарубежных спецслужб. Говорят, что даже в Пушкинском доме свила себе гнездо масонская ложа “Александр Пушкин”. Если это так, то я не удивлюсь святотатству: семена пали на удобренную почву. Весной 1989 года сердобольный Лихачёв первый протянул руку помощи “Фонду Сороса”: Запад приказал – Лихачёв ответил “Есть!”. Было заключено соглашение с Советским фондом культуры во главе с Лихачёвым и Раисой Горбачёвой. В результате возникла ассоциация “Культурная инициатива” с почти неограниченным кругом полномочий. В числе проектов были застройки городов, изучение истории сталинского периода, создание библиотек для юношества и учебников, изучение движения “люберов”, работа по реабилитации диссидентов и т. п. Так с помощью Сороса в 1997 году три полукровки – Двойрис, Смирнов, Лихачёв создали подрывную “научную” академию “Гремландию” с целью промывки патриотических мозгов и замены их мыслями космополитическими да ещё с сионистским запашком.

На деле всё обернулось отчаянной русофобией и насаждением всего прозападного, антирусского взамен жалких подачек, называемых грантами.

Наконец, помощь Сороса лопнула в сентябре 1998 года. С лёгкой руки Лихачёва появился отвратительный тип учёного, – сервилиста, стоящего на пороге “Фонда Сороса” с протянутой рукой и желающего угодить своим западным хозяевам любой ценой, вплоть до предательства. Именно такие люди появились и в Пушкинском доме. Это они сегодня владеют Пушкинским домом и его богатствами и всем в науке и культуре страны! Это они всё переворачивают на антирусскую изнанку, уничтожая тем самым Россию!

Благодаря Лихачёву из российских архивов учёным Запада предоставлялись копии ценнейших документов и источников по истории культуры и литературы России. Многотомные сочинения Лихачёва и отдельные книги выходят во множестве и большими тиражами в России и за рубежом, в то время как учёные-патриоты, имеющие ценные наработки и предложения, так и не могут напечатать ни строчки. Такое положение вещей устраиваетбывшего советского академика, ныне общепризнанного либерала и демократа. Золотой дождь денежных премий, гонораров, грантов и наград зато никогда над ним не иссякал: при всякой власти Лихачёв жил привольно и богато, имел спец- медобслуживание, машину, дачу, спецповаров в санаториях и т. п. Тем не менее, обладая круглым счётом в “Ллойд-банке”, Лихачёв любит в публичных выступлениях подчеркнуть свои материальные затруднения, любит показывать тележурналистам свою неотремонтированную квартиру; это не мешало ему всю жизнь требовать от издателей своих трудов сверхгонорары, даже несмотря на то, что сомнительной ценности и свежести продукция печаталась порой уже в десятый раз! А ценные работы учёных-патриотов пылятся в архивах, не печатаются.

Как идеолог-западник, академик часто выступает с поддержкой политического курса “реформ” и с осуждением духовной оппозиции русского народа, например писателей Валентина Распутина и Василия Белова, которых он причисляет без всяких к тому оснований к ксенофобам, а представителей патриотических творческих союзов клеймит “фашистами”. Он не раз демонстрировал свои симпатии русофобам: академику А.Д. Сахарову и Елене Боннэр, “сексуальному патриоту” Хазанову, “космополитической патриотке” Г.В. Старовойтовой. Эти выступления снискали Лихачёву народную нелюбовь.

Крах продажной интеллигенции России с её бесплодной идеей “Интернациональной культуры”, 178 подхваченной генералом Лебедем и чемпионом мира по шахматам Гарри Кимовичем Каспаровым-Вайнштейном, блестяще показал писатель-публицист Владимир Бондаренко в книге “Крах интеллигенции, или Записки Зоила” (М.: Палея, 1995). Некоторые главы метко названы “Червивое поколение”, “Импотенция непротивления”. Заголовки эти убивают наповал современных учеников Геббельса, российских иуд в тогах рафинированных интеллигентов. Например, одно из последних телешоу академика Лихачёва было посвящено отсутствию воспитательной роли культуры сегодня. “Совесть русской интеллигенции” ни разу не сказал правды. 5 июня 1997 года сионские выкормыши отняли у народа не только хлеб, но и достоинство, образование, лишили культуры, превратили в рабов и зомби, униженно восхваляющих царя Давида и всю кротость его! Неправда в сочетании с халтурой и бессовестностью стала содержанием “лихачёвщи- ны” как уродливого и опасного социального явления наших дней. Ей посвящены клеймящие её статьи в патриотической прессе.

Прозревает и Запад. Об этом говорит недавняя критическая статья Иннокентия Смирнова в газете The New York Times о Лихачёве. Нет только дел: от разоблачения “лихачёвщины” до замены её Русской Национальной идеологией и культурой, которые воистину и с Богом спасут-таки Русь!

Покойный академик-западник Михаил Геф- тер опубликовал незадолго до своей смерти “Кодекс гражданского сопротивления” (Московские новости. М., 1995. № 15), в котором он осудил 179 псевдодемократию и всеобщий развал в стране. Академик Лихачёв не снизошёл до гражданского протеста, он остался в стане “яйцеголовых”. И всё это потому, что был уже заангажирован прома- сонскими политическими организациями “Выбор России” и “Международный Русский пенцентр”. Потому Дмитрий Сергеевич в своё время рукоплескал “лучшему немцу года” и Нобелевскому лауреату Горбачёву и затем его преемнику Ельцину. Лихачёв осудил лжепутч августа 1991 года и приветствовал октябрьский расстрел парламента в 1993 года: “Больше расстреливайте!” – призывал он по телевидению. Это он подписал пресловутое “Антифашистское письмо” в конце 1994 года, направленное против свободы русского народа. Тем самым он как бы взял на себя моральную ответственность за злодеяния псевдодемократии в России. Человек без принципов, он в телеинтервью позволяет себе такие, например, пророческие высказывания: “Россия будет как арабская нищая страна, угрожающая Европе”. За это он был щедро награждён. Вспоминается история последнего награждения престижным орденом св. Андрея Первозванного в октябре 1998 года. Первоначально в числе первых кандидатов назывались в правительственных кругах имена демократа-виолончелиста Мстислава Ростроповича, участника расстрела Белого дома генерала Анатолия Романова и Лихачёва. Ельцин выбрал Лихачёва за то, что тот “оказал ему неоценимые услуги” в деле захоронения останков царской семьи в Петербурге 17 июля 1998 года, призвав покаяться над костями царя-мученика как раз того самого человека, который вместе с Соломенцевым отдал приказ на уничтожение Ипатьевского дома в Свердловске в 1977 года. На самом же деле в Петербурге были захоронены останки неизвестных людей, поскольку подлинные царские мощи ещё не найдены. Таково мнение специалистов. (Подробнее см.: Тайны Коптяковской дороги. Дело веры. Информационно-аналитический сборник № 2. Материалы к рассмотрению вопроса о так называемых екатеринбургских останках, предположительно принадлежащих членам царской семьи и верным слугам их. М.: Купина, 1998.) Но масонам во чтобы то ни стало было необходимо разыграть спектакль при участии “отца нации” для того, чтобы хоть как-то повысить падающий рейтинг доверия скомпрометированной власти. Потому и понадобился масон высокой степени Лихачёв, чтобы “призвать к порядку” масона не менее высокой степени. И последовала телеграмма: прибыть в Питер и покаяться. Ельцин (уничтожитель Ипатьевского дома) подчинился, прибыл в город на Неве, покаялся, а чуть позднее вспомнил о старце и повесил ему на грудь ещё один орденок. Кстати, награждение Лихачёва орденом св. Андрея Первозванного выглядело кощунственно и вызвало в народе чувство возмущения. 7 октября 1998 года митингующие студенты в день всенародного протеста несли по Невскому проспекту плакат с надписью “Лихачёв – враг народа”. Какого народа? Конечно, не еврейского, а русского!

Биография Лихачёва-академика весьма типична для удачливого представителя советской маргинальной интеллигенции, оторвавшейся от русского народа и его многовекового исторического сознания, пережившей множество ломок и приспособившейся к любой власти, чтобы бы уцелеть, а при случае – учить и создавать себе подобных интеллигентов.

2.

Для начала – фрагмент из интервью В. Федорчука, который более 10 лет руководил КГБ УССР, Председателем КГБ СССР (1982) и министром внутренних дел СССР (1982-1986):

«А мутная история с Солженицыным? Подумайте: как сельский учитель, отсидевший в тюрьме, смог получить в распоряжение тайные архивы НКВД? Причём в его книгах многие документы банально сфальсифицированы, размах репрессий многократно преувеличен. То, как лично Андропов руководил операцией по выезду Солженицына в США, – это отдельная история. Спрашивается – а зачем? Чтобы он там, в США, без малейших затруднений продолжал своими книгами разрушать Союз?»

Никто из писателей советской эпохи не нанёс столь огромного ущерба репутации СССР, как Солженицын. Вся Европа читала книги, где Советский Союз представлялся как одна большая тюрьма. Именно книги Солженицына внесли немалую лепту в развал страны, за что он получил свою Нобелевскую премию, как и Бродский, Пастернак, Сахаров.

А как всё начиналось?

Хрущёву позарез нужны были любые, хотя бы высосанные из пальца, аргументы, которые подтверждали бы дискредитацию Сталина. Лев, даже мёртвый, пугал Никиту Сергеевича, как ребёнка Кощей Бессмертный. Он даже распорядился вынести тело Сталина из мавзолея, и, по всей видимости, уничтожить. Ведь в начале 1961-го шведскими учёными был изобретён метод, с помощью которого в волосах эксгумированного тела Наполеона был обнаружен мышьяк. А что если?..

И тут выходит «Один день Ивана Денисовича» – повесть Солженицына о лагерных порядках. И молодого автора одаряют высочайшей милостью. Начиная с 1963 года имя Солженицына обретает широчайшую известность. Он пишет Хрущёву умильные письма: «Мне будет очень больно, если я в чём-то поступлю не так, как этого требует от нас, литераторов, партия и очень дорогой для меня Никита Сергеевич Хрущёв» (цит. по В. Лисичкин, Л. Шелепин. Антироссия. Крупнейшие операции Запада ХХ века. М., Алгоритм, 2011).

Но вскоре взгляды Солженицына резко меняются. Он становится проблемой для власти: оставишь – будет жертвой режима, вышлешь – орудием спецслужб Запада. В 1974-м решили всё-таки выслать.

Америка встретила «на ура». Помнится выступление Александра Исаевича в Комитете начальников штабов американской армии. Он подтянут, взволнован, во френче. Мысль его чеканна: хорошо бы побомбить СССР!Однако даже в Америке находились люди, которые умели смотреть сквозь призму лжи и видеть саму суть. Дин Рид – американский певец, киноактёр, кинорежиссёр и общественный деятель, ещё в далеком 1971 году опубликовал открытое письмо А. Солженицыну, в котором назвал все обвинения Солженицына в отношении Советского Союза ложными.

Удивительно, насколько эти слова актуальны и сегодня. Вот это письмо: «Дорогой коллега по искусству Солженицын! Я, как американский артист, должен ответить на некоторые ваши обвинения, публикуемые капиталистической прессой во всем мире. По моему мнению, они являются ложными обвинениями, и народы мира должны знать, почему они ложные.

Вы заклеймили Советский Союз как «глубоко больное общество, поражённое ненавистью и несправедливостью». Вы говорите, что Советское правительство «не могло бы жить без врагов, и вся атмосфера пропитана ненавистью, и ещё раз ненавистью, не останавливающейся даже перед расовой ненавистью». Вы, должно быть, говорите о моей родине, а не о своей!

Ведь именно Америка, а не Советский Союз, ведёт войны и создаёт напряжённую обстановку возможных войн с тем, чтобы давать возможность своей экономике действовать, а нашим диктаторам, военно-промышленному комплексу наживать ещё больше богатства и власти на крови вьетнамского народа, наших собственных американских солдат и всех свободолюбивых народов мира! Боль- 184

ное общество у меня на родине, а не у вас, г-н Солженицын!

Именно Америка, а не Советский Союз превратилась в самое насильственное общество, которое когда-либо знала история человечества. Америка, где мафия имеет больше экономической власти, чем крупнейшие корпорации, и где наши граждане не могут ходить ночью по улицам без страха подвергнуться преступному нападению.

Ведь именно в Соединенных Штатах, а не в Советском Союзе свои же сограждане убили в пе риод с 1900 года больше людей, чем число всех американских солдат, погибших в боях в Первой и Второй мировых войнах, а также в Корее и во Вьетнаме! Именно наше общество считает удобным убивать любого и каждого прогрессивного лидера, который находит в себе мужество поднять голос против некоторых наших несправедливостей. Вот что такое больное общество, г-н Солженицын!

Далее вы говорите о расовой ненависти! В Америке, а не в Советском Союзе на протяжении двух столетий остаются безнаказанными убийства негров, которых держат в полурабстве. В Аме рике, а не в Советском Союзе полиция без разбору избивает и арестовывает любого и каждого негра, пытающегося выступить в защиту своих прав.

Затем вы говорите, что «свобода слова, честная и полная свобода слова – вот первое условие здоровья любого общества и нашего также». Попытайтесь распространить эти мысли среди страдающих народов, вынужденных бороться за существование и жить вопреки своей воле под гнётом диктаторских режимов, держащихся у власти лишь благодаря военной помощи США.

Скажите о своих мыслях людям, чьё «здоровье» заключается лишь в том, что половина их детей умирает при рождении, так как у них нет денег на врача, и они всю свою жизнь мучаются из-за отсутствия медицинского обслуживания. Скажите об этом людям капиталистического мира, чьё «здоровье» состоит в том, что всю свою жизнь они проводят в постоянном страхе перед безработицей. Скажите американским неграм, как много им помогли на деле «здоровье» и «свобода слова» в процессе их справедливой борьбы за равноправие с белыми, когда после двух столетий «свободы слова по-американски» во многих районах США считают, что убить негра – это всё равно что поохотиться на медведя!

Скажите трудящимся капиталистического мира о ваших идеях по поводу «свободы слова как первого условия здоровья», если из-за нехватки денег их сыновья и дочери не смогут развить свои умственные способности в школе, а поэтому никогда не сумеют даже научиться читать! Вы говорите о свободе слова, тогда как бульшая часть населения земного шара пока ещё говорит о возможности научиться читать слова!

Нет, г-н Солженицын, ваше определение свободы слова как первого условия здоровья неверно. Первое условие заключается в том, чтобы сделать страну достаточно здоровой морально, умственно, духовно и физически, с тем чтобы её граждане умели читать, писать, трудиться и жить вместе в мире.

Нет, г-н Солженицын, я не принимаю вашего первого условия здоровья общества и особенно в вашем определении и контексте. Моя страна, известная своей «свободой слова», – это страна, где полиция нападает на участников мирных походов. В моей стране разрешены мирные походы, и в то же время продолжающаяся война губительно отражается на жизни вьетнамского народа, ибо демонстрации, разумеется, нисколько не меняют политику правительства. Неужели вы действительно думаете, что военно-промышленный комплекс, правящий моей страной и полмиром, печётся о «свободе слова»?! Правители его сознают, что они, и только они, обладают властью принимать решения. Воистину, свобода слова на словах, но не на деле!

Вы заявляете также, что Советский Союз идёт не в ногу с ХХ веком. Если это и верно, то потому, что Советский Союз всегда идёт на полшага впереди ХХ века! Неужели вы предлагаете вашему народу отказаться от своей роли вождя и авангарда всех прогрессивных народов мира и вернуться к бесчеловечным и жестоким условиям, существующим в остальной части земного шара, где несправедливость воистину изобилует в атмосфере чуть ли не феодальных условий многих стран? Г-н Солженицын, в статье далее сказано, что вы – «многострадальный писатель из Советского Союза». По-видимому, это означает, что вы много страдаете из-за отсутствия моральных и общественных принципов и что ваша совесть мучает вас в тихие ночные часы, когда вы остаётесь наедине с собой.Верно, что в Советском Союзе есть свои несправедливости и недостатки, но ведь всё в мире относительно. В принципе и на деле ваше общество стремится к созданию подлинно здорового и справедливого общества. Принципы, на которых построено ваше общество, – здоровы, чисты и справедливы, в то время как принципы, на которых построено наше общество, жестоки, корыстны и несправедливы. Очевидно, в жизни могут быть ошибки и некоторые несправедливости, однако несомненно, что общество, построенное на справедливых началах, имеет больше перспектив прийти к справедливому обществу, нежели то общество, которое строится на несправедливости и эксплуатации человека человеком.