Опыты бесприютного неба

– Жил-был один парень. Ничего особенного не делал, в леворадикальных организациях не состоял, Алистера Кроули с Блаватской не читал, не веганил, и вообще был до омерзения адекватным. Работал, допустим, в банке. Славный такой малый. Смотришь на таких и сразу понимаешь – его очень любит мама и он маму очень любит. А мама его почти одна воспитывала. Отца давно не стало, он умер, когда мальчику Егору было три года. Оставил папа только квартиру, старый гараж и не менее старый «Москвич». Машину мама продала почти сразу, чтобы быть какое-то время на плаву. Мама у него была молодец. Поэтому надо было быть благодарным ей и ни в коем разе не расстраивать.

Порядок у нашего парня был во всем: все как надо. Даже невеста нарисовалась постепенно. Ну а почему бы не нарисоваться? Надо сказать, квартира в ипотеку, «Форд», работа хорошая. Мама у парня совсем обрадовалась.

И вот сидят они раз в каком-то баре с невестой. В бар, как и во все такие места, он ходил для приличия. Пить почти никогда не пил. Но иногда надо было показать свою светскость – вот он и ходил. И вот сидит он в баре, а к нему подходит девочка. Растатуированная вся такая, с зелеными волосами, кольца в носу, в шубе обсосанной и смешной, типа леопардовой, в наше постперестроечное детство деткам из такого материала тулупчики шили. В общем, странное создание, совсем из параллельной галактики. Подходит она, говорит: «Спасибо вам за музыку огромное. Она мне жить помогает в этой нарастающей энтропии». Так и сказала – «спасибо вам за музыку» и «жить в нарастающей энтропии помогает». Слово «энтропия» наш мальчик отыскал в интернете потом. Потом – это после того, как зеленоволосая ушла, а невеста его закатила скандал. «Какая такая еще музыка, какая энтропия? – кричала она. – Кто эта кикимора?»

Мы постепенно наполнили одну бочку и принялись за вторую. Андрэ продолжил:

– Короче, недоразумение замяли потихоньку. Парень уверял невесту, что это какая-то ошибка, что эта фрикесса с кем-то его перепутала. Надо сказать, он и сам был в этом полностью уверен. Подчеркиваю, полностью! Где-то там не за горами должна была состояться свадьба нашего мальчика. Этим он и был всецело озабочен.

Слегка добавляли забот возникающие с разной периодичностью назойливые головные боли. Отчего оно так, он не знал. Но решил, что перед тем, как станет верным и добрым мужем, надо бы сходить и проверить здоровье. Да и в предсвадебной кутерьме голова нужна максимально целая и здоровая. Работа-то – ладно, фиг с ней. Там особо думать не надо было. Даже не поощрялось. Ну и вообще, все остальные дела в его жизни можно было делать и без особого включения головы: смотреть сериалы после работы, по субботам к маме ходить в гости, ездить за покупками и с невестой мотаться в кино. Ну в общем, занялся он тут своими головными болями: решил сдать анализы и обследоваться.

Анализы и обследования ничего не выявили – ну что бы они такого нашли? Беспорядочной половой жизнью он не жил, пил – как монахиня, высыпался, ел только здоровую пищу. Парень забеспокоился, ведь это все были верные признаки блуждающей мигрени – штуки сложной, надоедливой. Наука ее толком не изучила, а потому вылечить ее было нельзя. Это он по «Дискавери» фильм про эту мигрень видел.

Сдал допанализы, и расстроенный, удрученный пришел он со всем этим к маме. Ну вот сидят они с мамой, а она и говорит: «Сынок, а я знаю, что тебе надо! Чага!» «Какая такая шняга?» – не понимает мальчик. «Ну да не “шняга”, а “чага”! На березах растет. Березовый гриб! Завариваешь его и пьешь, как чай. Отличная вещь! Соседка Тамара Васильевна так себе опухоль вылечила». «И где взять его?» Мама задумалась – не сезон, стоит зима ведь – и вдруг вспомнила: «Так в гараже ведь у нас целый мешок! Сходи да забери. Мы еще с отцом твоим собирали, давно дело было. Это же почти древесина, она десятилетиями может храниться!»

Надо было сходить в гараж. По необъяснимым причинам, бывать наш Егор там не любил, да и не бывал уже лет семнадцать. Хотя, если разобраться, причины были не совсем необъяснимыми. Надо сказать, ему хорошо запомнилось, как буквально накануне гибели отца он угодил в подпол и несильно ударился головой, а вот испугался здорово. Ну это полбеды, но было в этом гараже что-то другое – зловещее, угрожающее. Что-то, что бросало парня в пот при одной мысли о том, что он туда наведается.

Ему гараж даже снился по ночам: раздавался пугающий грохот – и Егор видел себя маленьким мальчиком, оставшимся наедине с темнотой сырого подпола. Поэтому было решено: в гараж отправится дядя, пусть он шнягу эту ищет. А сам Егор сошлется на занятость: работа, подготовка к свадьбе, в больницу еще надо бы. Позвонил он дяде и попросил сходить в гараж да найти эти деревянные грибы.

На следующий день Егор пошел на прием к терапевту. Тот хмуро поглядел в его анализы и результаты МРТ, почесал подбородок с ямочкой. Егор не вынес этого гнетущего молчания и выпалил: «Я знаю, что делать. Чагу надо пить. У меня ее целый мешок в гараже!» Врач посмотрел на него, как на смертельно больного, и почти сочувствующе произнес: «Какая чага? Спать вам надо. Вы здоровы абсолютно, ну, не считая небольшой тут шишечки в мягких тканях, видимо, от какой-то стародавней травмы. Но это все мелочь. Вы просто спите, и все у вас будет хорошо. Завязывайте с ночной жизнью и приходите через месяц».

Вышел из поликлиники наш Егор совсем расстроенный. Что за дебильный такой совет за такую сумму деньжищ? Егор, вообще-то, ложится в одиннадцать, просыпается в семь. Он чудесно спит, даже недавно купил себе фитнес-часы, которые замеряют пульс во время сна и могут разбудить за пять минут до будильника, если посчитают, что так будет лучше.

Кое-как Егор отработал день, а вечером пришел к дяде.

Дядька вручил ему небольшой холщовый мешок, набитый чагой – березовым грибом. Труха какая-то, неужели поможет? Когда Егор уходил, дядька сказал ему: «Малой, я там твое барахло все сдвинул, чтобы погреб открыть. Разложил на весь гараж, двинуться негде». Егор кивнул и поплелся домой.

На вкус чага оказалась довольно приятной. Он позвонил маме, но ничего не стал ей говорить про прием у врача. Сказал только за чагу спасибо. Соврал, что чувствует себя лучше уже после первого глотка. Егор лег спать и стал уже проваливаться в сон, как вдруг вспомнил слова дяди: «Барахло все твое сдвинул, чтобы погреб открыть». Какое такое «твое барахло»?

Была уже полночь, но Егор так и не мог уснуть. Эта фраза про барахло, нечаянно вспомнившаяся, одолела его. Он не выдержал и набрал номер дяди. «Дядь Саш, какое барахло-то?» «Ты юморишь, малой? Там, в пакете, точно чага была? Не чача?» На этих словах дядя расхохотался и положил трубку. Егор встал с кровати, постоял в трусах перед окошком, посмотрел, как на огромное полотно моста заезжают ночные машины, потом отыскал ключи от гаража, быстро оделся и вышел на улицу.

До гаражей он добрался вполне бодро. Мрачное место: небольшой пустырь за протухшей речкой, почти к краю берега которой были прислонены гаражные боксы. Еще в его детстве здесь было почти мило. Повсюду росли крапива, конопля, борщевик. Можно было не смотреть на гаражи, и тогда казалось, что ты где-то за городом, в обычной полузаброшенной деревне. Но сейчас вокруг были понатыканы новостройки, в одной из которых жил сам Егор. Продолжали архитектурный ансамбль какие-то офисные здания с супермаркетами на первом этаже и вечные долгострои. С какого ракурса ни смотри – не увидишь уже той дикости, которая была в детстве. Да и гаражные боксы смотрелись уже убого, жалко. Как старая парализованная бабушка, которую ее отпрыски-уроды ненавидят в открытую и без стеснения.