Господа, товарищи, сволочи и дамы. Комедии. Драмы. Стихи

АРХАРОВ (Хрипит). Зачем? Кто тебя просил?

ПУЗЕМКИН. Николай Капитоныч, вы успокойтесь, вы только успокойтесь… Нельзя же так.

АРХАРОВ (В слезах и соплях). Зачем живем, Петя, зачем живем?.. Взять хоть меня. Копошился, как крот. По зернышку собирал. Копейка к копеечке. Мечтал. О продолжении рода. О внуках. О тихой старости под крылышком у доброго зятя.

ПУЗЕМКИН. Может, все у вас еще будет…

АРХАРОВ. «Будет»? Ничего у меня теперь не будет. Один позор и презрение. На смех всем поселком поднимут. На улицах пальцем тыкать начнут: – Вон Архаров идет, от чьей Ленки жених со свадьбы сбежал! Единственный в поселке! Белая ворона! Ударил ты меня в самое сердце.

ПУЗЕМКИН. Да что я сделал? Это же моя жизнь. Вы тоже войдите в мое положение! Что же это такое? Без меня меня женили, да я же еще и виноват?!

АРХАРОВ. Мы, как только на свет появляемся, уже во всем виноваты. Ангелов среди нас нет.

ПУЗЕМКИН. Странный вы, Николай Капитоныч, человек. Рассуждаете, как ребенок. Семейка, конечно, у вас.

АРХАРОВ. Вот ты и поговори со мной. Может, не только злое во мне да в нашей семейке найдешь? Нельзя же так с одного маху старого человека на смерть толкать.

ПУЗЕМКИН. Да кто толкал? Кто толкал?

АРХАРОВ (Внимательно и тщательно оглядывает Пуземкина). Ты…

ПУЗЕМКИН. Это дико! Вы уж тогда объясните!

АРХАРОВ. А что объяснять? Ребенку понятно. У каждого человека бывает в жизни его самый главный час. Когда он один на один со своей судьбой. Открыт. Без панциря. Беззащитен. Как черепаха, вылезшая из своей скорлупы. Как птенчик божий. Его в этот момент сожрать – раз плюнуть. Потому что нет у него защиты от этого мира.

Вот ты сейчас уйдешь, отряхнешь прах со своих ног и забудешь про меня и все наше семейство… а я опять в петлю полезу, и никто меня не остановит. Все поймут. Потому что с таким позором не живут… потому что в самое сердце…

ПУЗЕМКИН. Что вы паникуете? Подумаешь, какой-то жених не подошел… Так. Эпизод в жизни. Мгновенный сон. Да и какой вообще я жених? Одно название… Я и не собирался совсем… Вы… вы себе в сто раз лучше найдете!

АРХАРОВ. Не понимаешь ты меня или… или просто издеваешься… С какой стороны тебя не обхаживай – все бесполезно. Кого я теперь найду? Очередь у нас. Командировочные в поселке на пять лет вперед расписаны. Я ж тебе говорю – мне один шанс в моей жизни дали, единственный, последний… Сколько унижений… Сколько стыда… С одним председателем сельсовета, считай, месяц самогон пил. А я его, по правде говоря, видеть не могу. Карьерист, зануда, бабник. Но куда денешься? Он решает, кому Настьку в аренду сдавать. Власть.

Хочешь, я с тобой откровенно?

ПУЗЕМКИН. Да чего уж теперь!

АРХАРОВ. Нет, ты не отмахивайся, ты выслушай. Разве я виноват? Разве я виноват, что хочу продолжения своего рода? Что в этом плохого?

ПУЗЕМКИН. Да ничего! Только я-то здесь при чем?

АРХАРОВ. При том, чудак, при том. Ты – мое продолжение рода… ты, сволочь. Рыба-дура на нерест в верховья реки пробирается – знает, что не вернется. А все равно пробирается! На смерть! Сдирая на камнях в кровь брюхо! Икру отложить! Потомство! И я так! Знаю, что ты смерть моя, что хозяин пришлый, примак, что все мое хозяйство под себя загребешь, меня по миру пустишь, а все равно жду, зову, объятья тебе открываю. Мистический закон жизни. Как тебе втемяшить это в пустую твою башку?!

ПУЗЕМКИН. Да на кой ляд мне ваши тазы и огороды?! Нет, это все точно мне снится. Не может ничего этого быть.

АРХАРОВ. Может. Плохо ты людей знаешь. Молод. Соплив.

Появляется подвыпившая Архарова – растрепанная ведьма. Видит Пуземкина. Пьяными, голодными глазами смотрит на него. Потом вдруг расставляет руки и начинает охоту. Тот к окну – она к окну. Тот в сторону – она в сторону. Пуземкин испуганно отступает и замирает.

АРХАРОВА. Фантастика! Какой молоденький! Какой пухленький! Прям, лапочка… Мармелад! Вы, Петр Дмитриевич, в этом жениховском костюме – просто мармелад!

ПУЗЕМКИН. Тьфу на вас, Марья Михайловна! Что вы меня так пугаете? Я думал у вас бзик какой-то…

АРХАРОВА. А ты не тьфукай на старуху… Ну, выпила… ну, загуляла немного баба… Сегодня мне все можно. Сегодня, Петя, ты мой. Дождалась. Дотерпела.

АРХАРОВ. До чего это ты дотерпела?

АРХАРОВА. Ты вообще молчи. С тобой разговор особый. (Хватает его за чуб и начинает волочить по комнате) Кто из моего сундучка утром триста рублей стащил?!

АРХАРОВ (Воет). Я же на свадьбу!

АРХАРОВА. На какую свадьбу? На какую свадьбу? За свадьбу без тебя давно все заплачено и переплачено!

АРХАРОВ. Пусти, дура! Пусти, Машенька! Да пусти же ты! Сегодня хоть перед зятем!..

АРХАРОВА (Отпускает чуб, передразнивает). «Перед зятем»! Заголосил, запричитал… Ты бы в ЗАГСе так причитал… (Пуземкину) Извините, Петр Дмитриевич, это мы по-свойски, по-семейному. Я вернусь, Петенька, я скоро вернусь. Ты меня дождись, никуда не уходи. (Уходит)

АРХАРОВ (Болезненно поглаживая свой чуб). Видал. Это она еще ласкаючи. Что смотришь? Хороша?

ПУЗЕМКИН (Испуганно). А?

АРХАРОВ. И я говорю – огонь-баба. Они все такие. Змеи, кобры, ехидны. Правда твоя Ленка послабже пока будет. Тебе б такую, как моя, – уж точно бы не соскучился. А до свадьбы тише воды, ниже травы была – тростиночка… одуванчик… дунешь – переломится. Как только окольцевала, соку набрала, – крылья вмиг расправила, щупальца. Бабам, Петя, семейная жизнь всегда на пользу идет. У них так организм устроен. Кровопийцы, одним словом. Впрочем, что-й-то мы все обо мне да обо мне? Праздник-то нынче твой!

ПУЗЕМКИН. Ущипните меня.

Архаров с удовольствием щипает Пуземкина. Тот вскрикивает от боли.

ПУЗЕМКИН. А! Какая у вас рука тяжелая!

АРХАРОВ. Это разве тяжелая? Тьфу, одно ласкание. Подожди, вот с Марьей Михайловной поближе познакомишься…

Архаров задумчиво смотрит куда-то, неизвестно куда.

ПУЗЕМКИН. Николай Капитоныч!

АРХАРОВ (Очнувшись) А…

ПУЗЕМКИН. Как вы можете?

АРХАРОВ. Что? Что «как я могу»?

ПУЗЕМКИН. Как вы можете сами так жить и… и еще и мне предлагать? Ну вот… (Делает неопределенный жест руками, показывая вокруг) …вот так.

АРХАРОВ. А что? Что «вот так»? Вот как??? Это, брат, любовь. Это чувство. Ты, наверно, не знаешь, что такое чувство? Ты, наверно, не любил никогда? Только все, небось, притворялся? Подыгрывал?

ПУЗЕМКИН. Почему вы так обо мне думаете?

АРХАРОВ. Да так… Подумалось. Жизнь надо любить. Всей душой. Всем хребтом. Да ты не обижайся. Я это все понимаю. И даже, может, одобряю. Потому что любовь – это… это, брат, такая мясорубка, что боже упаси… кости хрустят и трещат, и сердце рвется…

ПУЗЕМКИН. То есть, вы считаете, что я не способен? Что я ущербный, что ли?

АРХАРОВ. А я, Петя, не знаю. Это ты себе сам должен ответить. Без подсказчиков. Мое дело – дочь за тебя выдать. А твое – любить… или притворяться.

…Ну, ладно… Что мы все топчемся на месте, мямлим, юлим? На нет и суда нет. Оно же сразу видно – сыроват ты для супружеской жизни, не дозрел еще… Зачем зря время терять? Я лучше к гостям пойду, гостей провожу, телевизор посмотрю – новости, криминал… А ты тут – сам… как знаешь… как хочешь… Вольному воля…

Архаров стремительно идет к двери, отбрасывает в сторону бесполезную веревку, вынимает из штанов ключ, отпирает дверь ключом и открывает ее в другую сторону. Пуземкин ошарашено смотрит, как за Архаровым захлопывается дверь, стучат засовы, понимая, что вся история с повешением была просто комедией.

…В комнате неизвестно откуда появляется Елена Николаевна. Пуземкин, увидев ее, замирает. Елена Николаевна осторожно делает несколько шагов к нему.

ПУЗЕМКИН. Вы живая или у меня галлюцинации?

ЕЛЕНА. А у вас галлюцинации?

ПУЗЕМКИН. В вашем доме у нормального человека, что хочешь, может быть. Веселенький сегодня денек.

ЕЛЕНА. Да, свадьба…

ПУЗЕМКИН. И не говорите. Я свою свадьбу себе несколько иначе представлял. Вы почему все время вроде как в тень от меня отворачиваетесь? Не хотите, чтобы я ваше лицо видел? Бросьте! Ерунда! Я уже ко всему привык.

ЕЛЕНА. И ничего я не отворачиваюсь. Просто… вы чужой человек… мне непривычно…

ПУЗЕМКИН. А! Ну, да. Ну, да. «Непривычно», «чужой человек»… Смешно.

ЕЛЕНА. У нас в поселке есть пруд. Возле сельсовета. В нем жили два лебедя. Весной прилетели. Не знаю, как папа сумел договориться с председателем. Месяц к нему ходил. Машину продал. Но все-таки уговорил. Этих двух лебедей зажарили к нашей свадьбе на праздничный стол. Одного для вас, другого для меня.

Елена неожиданно поет.

ПЕСНЯ ЕЛЕНЫ

Плавали два лебедя в пруду у водокачки.

Папа все начальство поил четыре дня.

И вот этих лебедей зажарили на свадьбу:

Одного – для тебя, другого – для меня.

Кушай, кушай лебедя, мой жених заветный.

Кушай с ним мою любовь, кушай мою плоть.

Нас теперь не разделить ни дождем, ни ветром.

Я теперь твое ребро, как сказал Господь.

ПУЗЕМКИН. Да чушь собачья!

ЕЛЕНА. Нет, правда. Первый раз я поняла, что я люблю своего отца. А вас – …не знаю.

ПУЗЕМКИН. Скажи, зачем ты пришла?

ЕЛЕНА. Я?.. Уже та «ты»… Там есть черный ход. Он ведет во двор. Вот ключ. Начальница автостанции моя подруга. Автобус в райцентр отправляется через полчаса.

ПУЗЕМКИН. Вы что? Я не понимаю. Вы предлагаете мне бежать?

ЕЛЕНА. Вы еще молоды. У вас все в жизни будет. А такого счастья я не хочу.

ПУЗЕМКИН (Со слезами в глазах). Елена Николаевна, дорогая моя, драгоценная, да вы не представляете себе, какой вы поступок благородный для меня совершаете…, да вы из петли меня вынимаете…, жизнь дарите…, не знаю, как вас за это и благодарить… (Торопливо ищет свою одежду и одевается). Это благородно. Это очень благородно. Вы даже себе не представляете, как это благородно.

Внезапно, почти одевшись, замирает.

ПУЗЕМКИН. А вы… это серьезно? Вы не шутите? Может, это опять моя галлюцинация?

ЕЛЕНА. Вы совсем еще ребенок. Разве так шутят? Разве можно так шутить?

ПУЗЕМКИН. О, еще как можно. Вы у своего папаши спросите… Послушайте, вам, может быть, денег надо, чтобы вы меня отпустили? Так я вышлю. Как домой доберусь, сразу вышлю. Вы скажите, сколько?

ЕЛЕНА. Я вас по любви отпускаю.

ПУЗЕМКИН. Отпускаете? Отпускаете… Странно. (Садится на кровать) У меня что-то ноги не идут. Вот, словно ватные стали. Никогда раньше за собой не замечал. Ой, и голова кружится. Давление, что ли, подскочило? Я никогда прежде на здоровье не жаловался.

ЕЛЕНА. Может, папу позвать?

ПУЗЕМКИН (Кричит). Не надо! (Садится) Как же это все со мной случилось? Жил-жил, и на тебе… Попал, как кур во щи…

ЕЛЕНА. Мне вас жалко. Вы такой робкий, жалкий, неуклюжий. Я себе совсем по-другому представляла нашу встречу. Я о ней мечтала много лет.

ПУЗЕМКИН. Да, я знаю, больше тридцати.

ЕЛЕНА. Все равно в вас есть что-то привлекательное. Я буду по вам скучать.

ПУЗЕМКИН (Робко). Так я… того… пойду?

ЕЛЕНА (Кивает на дверь черного хода). Ключ положите в траву возле калитки.

Пуземкин идет к двери черного хода, тщательно и осторожно отпирает ее. За дверью стоит Архаров.

АРХАРОВ (Как ни в чем не бывало, обнимает Пуземкина и по-дружески волочет назад в комнату). Вот о чем я забыл тебя спросить, дорогой Петр Дмитрич. А как ты относишься к тому, чтобы нам начать с тобой какое-нибудь этакое совместное дельце? Этакий небольшой бизнес? По душевному, так сказать, согласию и расположению?

ЕЛЕНА. Папа! Как ты мог!

ПУЗЕМКИН (Вырывается из объятий Архарова). Не надо, Елена Николаевна. Не распаляйтесь. Это лишнее. Это совершенно ни к чему. Прекрасная комедия. Семейный дуэт. В четыре руки. Мат в два хода. Папаша начинает, дочка заканчивает.

АРХАРОВА. Я говорил, доченька – он нам не верит. Этакий попался Фома неверующий, прости господи!

ЕЛЕНА (Рыдает). Как мне теперь жить? Какими глазами я буду глядеть в лицо нашим детям?

ПУЗЕМКИН (Меняясь в лице). Что? Что вы сейчас сказали? Каким нашим детям?

АРХАРОВ. Будущим детям. Леночка это имела в виду. Она же мечтает иметь от вас детей.

ЕЛЕНА. Папа!!! Не смейте!!!

ПУЗЕМКИН. Ловкие вы люди. Горой друг за друга. Крепкая семья. У нас не так.

АРХАРОВ. Я же говорю, – ты в хорошие руки попал.

ЕЛЕНА. Он нас не любит, папа.

АРХАРОВ (Пуземкину). Я никак не понимаю, что я такое нехорошее тебе предлагаю, что ты так упираешься и неприступную девственницу из себя строишь? Я же не убить тебе кого-нибудь предлагаю, а семейное счастье, домашний кров. Всегда сыт, обут, одет и нос в табаке. Жена любимая, послушная под боком. Детишки бегают, орут, визжат, целоваться лезут. Опять же в обществе почет и уважение. От чего тебя так перекосило-то?!

(Грустно) Эх, Петя, друг мой сердешный. Не о том ты печалишься. (Елене Николаевне) Пойдем, Лена, к гостям. Надо их чем-то пока развеселить.

Уводит плачущую Елену. Пуземкин остается один.

Входит Архарова. Пуземкин пятится от нее. Архарова ловит Пуземкина, загоняет его к кровати, усаживает и садится рядом. Кладет ему голову на плечо.

АРХАРОВА. Она не умеет. А я умею.

ПУЗЕМКИН (Испуганно). Что вы умеете?

АРХАРОВА. Голубки неразумные. Я тебя научу.

ПУЗЕМКИН. Я не хочу. Не хочу ничему у вас учиться.

АРХАРОВА. Глупышка, ты даже себе не представляешь. Петя, Петушок мой дорогой…

ПУЗЕМКИН (Испуганно). Что?..

АРХАРОВА. Не получается у нас ничего. Гости нервничают, сюда рвутся. Не так с тобой надо.

ПУЗЕМКИН. Прошу вас. Оставьте меня. Вы… у вас…

АРХАРОВА. Ты представь, что я – это она. Теперь я – это она. Понимаешь?

ПУЗЕМКИН. Кто?

АРХАРОВА. Цыпленочек мой! Почему ты меня не любишь?

ПУЗЕМКИН. Да что вы, Марья Михайловна? Опомнитесь! Что вы такое городите?

АРХАРОВА. Я, может, тебя весь свой век ждала. Ты, может, с детства во сне мне являлся – такой пухленький, розовощекий, не целованный…

Все во мне рвется к тебе, зовет меня в твои объятья. Нет сил сопротивляться.

Валит его на кровать и ложится рядом.

ПУЗЕМКИН. У меня сейчас сердце остановится.

Пытается вырваться. Но не может.

ПУЗЕМКИН. Прекратите, Марья Михайловна! Умоляю!

АРХАРОВА. Ты не прячься, ты от судьбы не прячься. Я, как тебя увидела, сразу поняла: вот он, ты, мой единственный, сокол мой ясноокий, солнце мое лучезарное!

ПУЗЕМКИН. Кто??? Что вы говорите???

АРХАРОВА (С умилением смотрит на него). Любовушка ты моя! Царь! Деспот! Александр Македонский! Песня моих губ, шепот моего дыханья. Уйдешь – умру…

ПУЗЕМКИН. Прекратите, Марья Михайловна! Что вы? Сейчас Николай Капитонович, Елена Николаевна могут войти!

АРХАРОВА. И пусть! Пусть! Пусть видят! Испуганный мой! Ложе тебе постелю из лепестков алых роз. Пить будешь из золота, кушать на серебре. Все желания твои исполню, самые заветные и самые стыдливые, потому что – твоя, каждой жилочкой твоя. Взойдет заря – а я под крылышком у тебя. Погаснет последняя зарница – а нас с тобой не разлучить.

ПУЗЕМКИН. Кто вы? Откуда? К чему? Господи, да что же это? Да что же это за день такой?

АРХАРОВ. День, когда сошлись наши судьбы. (Пытается поцеловать Пуземкина) На коленях перед тобой ползать буду… Ноги твои целовать, следы твои…

ПУЗЕМКИН. Так нельзя.

АРХАРОВА. Можно.

ПУЗЕМКИН. Не надо, Марья Михайловна! Опомнитесь!

АРХАРОВА. Это не я, это она.

ПУЗЕМКИН. Зачем? Не хочу! Хочу только – …чтобы осень… и я один… в березовой роще… гулять по ржавым листьям… и чтобы непременно белые стволы, и сквозь ветки – чистое, синее, прозрачное, ледяное небо…

АРХАРОВА. Котенок! Поэт! Все, все тебе отдам по первому зову! Раба твоя, тень твоя! Возьми мою жизнь! Делай с ней, что хочешь, только будь со мной, только позволь хоть изредка к тебе прикасаться, край одежды твоей ловить, в глаза твои, подернутые истомой, глядеться…

ПУЗЕМКИН (Начинает истерично смеяться). Гы-гы-гы!.. Кхе-кхе-кхе!.. Уф-уф!.. Помогите кто-нибудь!..

АРХАРОВА. Я много лет этой любви ждала. Ты говоришь – а у меня колокольчики в мозгу звенят.

ПУЗЕМКИН. Марья Михайловна! Гы-гы-гы… Вы меня пугаете! Опомнитесь! Вы – мать семейства, хозяйка дома, супруга этого… как его… да господи, ты, боже мой!.. Николая…

АРХАРОВА. Да.

ПУЗЕМКИН. Вы дочери свадьбу готовили.

АРХАРОВА. Да. Говори, говори.

ПУЗЕМКИН. При чем тут я?

АРХАРОВА. Обморок. Любовь. Обухом по голове. Ничто меня не остановит, ничто! Все преграды снесу, смету, изрублю, зубами разгрызу!

ПУЗЕМКИН. Караул. У меня в брюхе словно жаба какая босыми лапами отплясывает. Нет, этого не может быть!.. Марья Михайловна, вы мне снитесь?

АРХАРОВА. Снюсь. И ты мне снишься. И сон этот теперь навек, до конца наших дней. Иди ко мне! Иди! (Тянется к Пуземкину, целует его в губы)

Дверь со скрипом распахивается, и в комнату входят Архаров и Елена с подносом с закусками.

Пуземкин и Архарова синхронно натягивают на себя простыню, пряча под ней лица. Лиц не видно, но теперь из-под простыни торчат две пары ног.

АРХАРОВ. Вот, Петр Дмитриевич, посмотри, какая хозяйка. Не хозяйка, а мечта. Свежей закуски тебе несет, все обиды забыла…

Архаров смотрит на две пары ног, торчащие из-под простыни. Подходит и сдергивает простыню, обнажая Пуземкина и Архарову.

ЕЛЕНА (Растерянно). А-а-а!.. Да что же это?!.. Как вы могли, Петр Дмитриевич?!

Архаров швыряет в Пуземкина простыню.

ПУЗЕМКИН (Стирая с губ ярко-алую губную помаду Архаровой). Чистое недоразумение! Сразу хочу внести ясность, чтобы вы чего такого не подумали. …Это… то, что вы видели…, это совсем не то, что вы видели, это вы неправильно поняли…, это обман. …Объясните, Марья Михайловна, что вы – это вот она (Показывает на Елену), а я – это действительно я. Это такой фокус.

АРХАРОВ. Теперь еще и обесчестен. Скажи, откуда в тебе такое изощренное иезуитство? Простой вроде парень, свой, а так, походя, разрушаешь жизнь человека, превращаешь его в ничто, дегтем мажешь…

Пуземкин воет, начинает с безумными криками метаться по комнате, хватает висящее на стене ружье.

ПУЗЕМКИН. Застрелю!!! (Архарова выскакивает из комнаты) Застрелюсь!!!

Архаров бросается на Пуземкина. Тот неловко нажимает на курок. Звучит громкий выстрел в направлении раскрытого окна. За окном раздается дикий вопль. Пуземкин в ужасе бросает ружье.

АРХАРОВ. Ну вот, Лена, дождались. Ты вышла замуж за убийцу. (Подходит к окну и кричит кому-то на улице) Сейчас я выйду, разберусь! Да сейчас же!!!

Пуземкин в ужасе и в слезах бросается к Елене и прячет голову ей в колени. Та робко и нежно гладит его по волосам.

ПУЗЕМКИН (В слезах). Я хочу спрятаться. Чтобы никто меня не нашел. Чтобы забыли обо мне. Забыли, что я есть. Вычеркнули. Стерли. Петр Дмитрич Пуземкин – дата рождения, должность, а дальше прочерк…

ЕЛЕНА (Нежно). А вот теперь я верю, что вы ни в чем не виноваты. Для меня вы всегда будете ни в чем не виноваты. Это недоразумение. Привиделось. Померещилось. Папа все уладит. Ничего. Все образуется. Какой вы экзальтированный. Как в романах. Я никогда не думала, что мне так повезет. Вы настоящий комильфо. Вот есть женихи – совсем не комильфо, обычные. А вы – вы действительно жених.

ПУЗЕМКИН (Поднимает на нее заплаканные глаза). Здорово… Замечательно… То, что надо.

Я человека убил. Жизнь себе искалечил. А для вас – все комильфо…

ЕЛЕНА. Даже если вас на десять лет посадят, на пятнадцать, на двадцать, я все равно вас ждать буду. Мы теперь неразлучны.

Пуземкин только измученно мотает головой. Возвращается Архаров.

ПУЗЕМКИН. Не надо, Николай Капитоныч, ничего не говорите. Я все и так знаю. Вы обо всем договорились. Только из уважения к вашему семейству. Дело улажено. Родственники даже на свадьбу придут и подарки принесут. Так? Ну, скажите, ведь так?

АРХАРОВ. Приблизительно. Что-то я тебя не понимаю. Я зря договаривался?

ПУЗЕМКИН. Почему же зря? Очень даже не зря. Что я, действительно, выкобениваюсь? Экий, можно подумать, бесценный фрукт! Нет, а вот действительно… если взглянуть со стороны… Даже странно, что я выгоды своей не понимаю.

АРХАРОВ. Первые здравомыслящие слова. Обычно людям мешают понять друг друга политические взгляды, амбиции, прочая дребедень. У тебя есть политические взгляды?

ПУЗЕМКИН. Я что – больной?

ЕЛЕНА. Вы, Петр Дмитриевич, нас разыгрываете?

ПУЗЕМКИН. Нет, я совершенно серьезно. Жена, хозяйство, почет и уважение, деньги немалые. А там – кому я там нужен? Что я такое, чтобы со мной там носились, как с писаной торбой? В партии никакой я не состою, талантов бог не дал, красотой мужской похвастаться – тоже не того… Что меня там ждет?

АРХАРОВ. Что ты заладил «там» да «там»?! Будет тебе и тут и там!

ПУЗЕМКИН (Со слезами в глазах смотрит вдаль). Может, это моя лебединая песня? Может, я создан, чтобы десяток таких же несчастных и несуразных настрогать? А! Пропади все пропадом! Ломайте хребет! Топчите! (Его колотит дрожь) Нету больше Пуземкина! (Истерично и саркастично протягивает к Елене руки) Здравствуй, Елена Николаевна, любовь моя!

Архаров торопливо бросается к нему, подхватывает за руки, отворяет дверь в залу и выпихивает Пуземкина к гостям. На мгновение шум в зале затихает.

Пуземкин замирает, на глаза у него наворачиваются слезы. Он только замечает двух родственников-милиционеров и слегка прикрывает лицо.

АРХАРОВ. Вот и мы, гости дорогие! Вот и жених! (Архаров влюблено смотрит на Пуземкина и торжественно объявляет) Поздравьте нас – он согласен! Да, да, да, согласен! И даже приглашает нас всех к своим родителям в Карбышев.

ГОЛОСА. Как? Всех?

АРХАРОВ. Всех, всех! Ну, Петр Дмитриевич, давай с тобой поцелуемся! Отныне, брат, ты самый близкий мне человек! Зятек ты мой ненаглядный! Горько! (Обращается к гостям) Горько!

Архаров яростно в губы целует растерявшегося и ошалевшего Пуземкина. По щекам Пуземкина текут слезы.

АРХАРОВА (Неизвестно откуда взявшись). Дай уж и я тебя, зятек, поцелую!

Архарова лезет к нему целоваться. Тащит Пуземкина в зал. Одинокая и забытая Елена медленно плетется вслед за ними. Гости радостно встречают молодых.

Архаров незаметно возвращается в пустую комнату, вынимает из-под кровати спрятанный чемодан и, крадучись, идет к черному ходу.

Вбегает Пуземкин.

ПУЗЕМКИН. Куда вы, Николай Капитоныч?

АРХАРОВ (Ставит чемодан, подходит к Пуземкину, ласково обнимает за плечи). Ты иди, Петя, иди. Тебя ждут. Твой праздник, твоя свадьба. Я – скоро. (Берет чемодан и идет к черному ходу) Скоро! (Исчезает)

В комнату влетают Елена, Архарова, гости – подхватывают Пуземкина и волокут в зал, где слышно веселое пенье, смех и звон бокалов. Пуземкин пытается сопротивляться.

ПУЗЕМКИН (Кричит). Николай Капитоныч! Николай Капитоныч!!! Я с вами!!!

Его не слушают и волокут в зал.

Конец пьесы.

ГОСТИ. БАЛЯСИН. ЛАРИСА. КЛОУН

Действующие лица:

БАЛЯСИН

ЛАРИСА

КЛОУН

САНИТАРКА

Квартира БАЛЯСИНА. В центре – комната с тахтой, ширмой, радиолой, журнальным столиком, двумя креслами и старым сервантом с баром. Справа – кухня с кухонным столом, парой стульев, чайником на плите. Слева – ванная комната с распахнутой дверью и потрепанной занавеской на самой ванной.

БАЛЯСИН распахивает дверь и вбегает в свою квартиру. Оглядывается, ища кого-то. Торопливо заглядывает под тахту, потом бежит в ванную комнату. Бросается к кухне и… замирает в дверях, словно нашел, что искал. Хотя на кухне никого нет. Ухмыляясь, БАЛЯСИН прислоняется к косяку.

БАЛЯСИН. Я знал, что ты здесь. Явилась. Могла хотя бы предварительно позвонить. Что молчишь?

Идет в комнату. Ему отвечает только тишина пустой квартиры.

БАЛЯСИН. Ты, между прочим, здесь больше не живешь. А если бы у меня вдруг были гости? Женщина? Любовница? И вообще – торжество? Что тогда? Тебя это не приходило в голову?

Конечно, не приходило. Тебе плевать. Ни с того, ни с сего взяла и притащилась. (Принюхивается) Уф, да еще и пьяная. Тебе помочь раздеться? Сними хотя бы туфли. Давай я отнесу их в прихожую.

Идет на кухню и снимает с воображаемой женщины воображаемые туфли.

БАЛЯСИН. Вот так… вот так. Опять натерла ноги? Дурочка, я же тебе говорил, я же тебе предлагал купить другие туфли, не с таким каблуком и колодкой. Я же видел в магазине хорошие, недорогие туфли. Такие, как были у моей мамы. Не морщись. Тебе это не идет. У тебя сразу морщины на лице. Шучу. Не зуди.

БАЛЯСИН бережно несет воображаемые туфли и ставит у двери.

БАЛЯСИН. Ты меня, конечно, прости, но как ты опустилась. Просто страшно смотреть, как ты идешь на дно. Невероятно. Всего-то за год.

(Нежно протирает воображаемые туфли) Что на этот раз? Он опять тебя выгнал? Твой Ромео, твой единственный. (Какое-то время ждет ответа) А при чем тут я? Я не понимаю. Ты сама говорила, что все кончено, что назад дороги нет. Разве не говорила? Разве я не валялся у тебя в ногах, не молил остаться? Разве я не предупреждал тебя, что это всего лишь увлечение, минутная страсть, забава, которая пройдет, и ты окажешься ни с чем? Вспомни, вспомни. Не хочешь? Молчишь? Черт с тобой. Молчи. Я тоже буду молчать.