Лирическая летопись

Однажды в период службы в Восточном Казахстане я решил послать в несколько центральных периодических изданий свои литературные пробы. Вскоре начали приходить уклончивые ответы о невозможности напечатать стихи, но с пожеланием творческих удач. Отклик из «Красной звезды» меня обрадовал и удивил. Автор письма сообщал, что в моих стихах есть нечто от высокой поэзии, но текст нуждается в доработке. Дальше шел подробный разбор стихотворных строк. Однажды я решил поучаствовать и в журнальном конкурсе фантастических рассказов. Придумал, как мне сейчас кажется, довольно примитивный сюжет и отправил по указанному адресу. Пришел поощрительный ответ, но не подошел размер рассказа. Я слишком размахнулся своим воображением. Для своей второй книги «Пять лепестков года» мне удалось изыскать лишь несколько душевно-лирических всплесков, воплотившихся в рифму, связанных с тем временем. Оригинальный текст этого стихотворения затерялся. Пришлось восстанавливать по памяти и вносить изменения при подборе некоторых слов.

«Открыла проспекты трамваям заря…»

Открыла проспекты трамваям заря;И город, опутанный рельсами,Потоки людские заботой вихря,Помчался привычными рейсами.Деревья у дома – подобье ресниц;Балконы – оправы очковые, —Казалось, прикрыли проемы глазниц;Залязгали двери засовами.Блеснули лучей золотые клинки,Помчалась небесная конница.И с белым туманом над гладью реки,Ушла сторожиха бессонница.Пусть где-то таился еще полумрак,Укромное выбрав пристанище,Но солнце уже свой возвысило флагИ заняло мира ристалище.

Порою меня навещали сны о городе студенчества, по которому разъезжали любимые всеми жителями трамвайчики. Они мягко и ритмично постукивали на стыках рельсов колесами, вспыхивали контактными молниями при старте и весело позванивали, предупреждая прохожих об опасности. Троллейбусных линий тогда еще не было. А как красивы были городские кварталы весной, когда расцветали яблони и вишни! Лучеса и Песковатик утопали в цветущих садах, пригородные автобусные маршруты отбеливались на всем своем протяжениями зарослями черемухи. Поездки в это время напоминали полет на самолете через белые облака.

«Весна…»

Весна.Пассажиры…А солнце – трамвай.Была остановка.Название – «Май».В просторы мы вышлии с нами свидетель —в краях луговыхзаблудившийся ветер.Улыбка твоя,словно алый цветок.Я с чувственной кручибросаюсь в поток.

«Вишен цветение…»

Вишен цветениевышло на улицы,снова попал яна бал лепестков.Кончилось соловесенней распутицы,вырвалась зеленьиз зимних оков.

Когда ставить дату под стихотворением? Когда пришла идея? Когда написана первая строфа? Когда написана последняя строка? Или после последней правки? Я думаю, что над этим не стоить ломать голову. Автор вправе решить эту проблему по своему усмотрению.

На пароходе

Туман клубится белыйВ излучинах реки.Пускает солнце стрелыВ стремнину и буйки.С мечтою мы на старте…Плывем меж островов.Терзают флаг на мачтеПорывы всех ветров.Волны прибрежной плески,Крутые виражи,Цветущие пролески,Пугливые стрижи.

В Курчатовске я случайно купил (на книги был дефицит) два тома сочинений Владимира Маяковского и с огромным удовольствием перечитывал некоторые его вещи по нескольку раз. Потом сделал выписки и распечатал их, выучивал наизусть. Поэт революции до настоящего времени числится среди моих любимых авторов. Возможно, что ниже приведенные строки из моей записной книжки являются попыткой подражания.

«Откуда эта…»

Откуда этадосада-прореха?!Чувствомистекаюсловно…Это острием вашего смехая обескровлен.

Я думаю, что в памяти сохраняются только те вещи, на создание которых тратится больше энергии, значит, они оставляют более сильный биоэлектрический оттиск в мозгу. Следующие строфы также урбанистического характера.

«Преодолев усталость…»

Преодолев усталость,Утро венчает труд.Сменам ночным досталасьГрузная цепь минут.Физик своих открытийВ космос продлил чреду,Но в каталог событийВремя несло беду.Лайнер исчез с экрана…Пятит глаза испуг.Коль не вина бурана,Значит злодейства слуг.Воин стоял на страже,Древний дремал вулкан,Воры попались в краже,Утро в крови от ран.

Во время пребывания в Забайкалье я работал по специальности, то есть врачом-хирургом. Свободного времени было мало. Точно фиксированной даты написания у моих лирических творений нет. В течение нескольких лет я обычно набирал материал, в котором будущие стихотворения представляли собой короткие наброски из нескольких строк. Для меня были важны первая строка и строфа. Как только я их придумывал, остальное становилось делом техники, и весь текст можно было доработать позже в спокойной обстановке. Таким образом, работа и хобби не мешали друг другу.

«Городок был затерян надежно…»

Городок был затерян надежно,Как избушка в безлюдной тайге,И текла его жизнь односложно,Вторя ямбам в знакомом стихе.Там не ищут себе привилегий,Где тревог обозначена суть.Словно время, застывшее в беге,Ледника обрывается путь.Не забудутся горы и сопки,Величавый скалистый пейзаж,Перевалы, речушки и тропки,И портрет милой юности ваш.

Забайкальские пейзажи очень красивы, особенно в летнее время, недаром их сравнивают со швейцарскими. Мне немало пришлось поколесить по просторам Забайкалья во время проведения учений, на которых я присутствовал в качестве врача и отвечал за оказание экстренной медицинской помощи. В редкие выходные дни организовывались коллективные выезды семьями на ягодники или за грибами. На последнем году службы в тех краях я приобрел автомобиль и мы всей семьей – я, жена и дочь – несколько раз ездили к источнику минеральной воды в Дарасун, где находился одноименный санаторий. По химическому составу дарасунская вода сходна с кисловодской и относится к нарзанам. По легенде к прославлению этого источника причастна младшая сестра Чингисхана, которая составила рецепт тарасун-вина, или живой воды. Туда входил сок девяти цветов на молоке, кусочек мяса бешеного животного, часть копыта быстрого коня, огонь и частица сердца мудрого человека. Ну, последние две составные части, я думаю, не нуждаются в дополнительном пояснении. Минеральную воду «дарасун» называют еще «красной водой», потому что, постояв, она приобретает бурый оттенок. Когда внушаешь себе, что вода полезна, она становится и вкусной.

На своем авто мы посетили также долину реки Молоковка, где располагался военный санаторий имени этой же речушки. Тамошняя минеральная вода, богатая радоном, использовалась для лечебных ванн и привлекала многих людей, желающих поправить свое здоровье.

В долине

На горных кручах вечные снега,Камней и льда немое сочетанье,А здесь внизу зеленые лугаИ жизни вездесущей трепетанье.В отрогах гор, в урочищах лесныхОдаривают ягодники щедро.Тайга не знает местностей пустыхИ стережет таинственные недра.Из ягод солнце делает вино,Повсюду трав волшебные настои,У горной речки каменисто дно,И валуны шлифуются водою.Таежный воздух нас пьянит слегка,Пейзажи вызывают восхищенье,А в быстрых струях повесть ледникаИ вольная энергия движенья.

«У берега тропа нырнула в воду…»

У берега тропа нырнула в водуЗа леденящим холодком.По ней мы дружно подтянулись к броду,Уж кое-кто и босиком.Июньское разгорячилось солнце,Переливаясь на волнах;И белизной просвечивало донцеНа мелководье в бурунах.С авто, людьми и лошадью с повозкойК причалу подплывал паром;На палубных покачиваясь досках,Паромщик действовал багром.Стремилось вниз холодное теченьеС заснеженных сибирских гор;И сердцу предлагалось откровенье,Как с возвышения простор.

У меня были знакомые из числа летчиков. Несколько представителей от летной медицины проходили в медсанбатовском хирургическом отделении специализацию по вопросам диагностики и неотложной помощи. В знак уважения к людям этой профессии я сочинил следующий лирический этюд.

Пилотаж

Стремясь к мерцающим далеким звездам,За горизонтом исчезают трассы.Клубящиеся белые бороздыПрокладывают опытные ассы.Полетное мгновенье на пределеСердечных сил и созданных конструкций,И дразнит злая одержимость цели,И до рефлексов знание инструкций.У испытателей иное время —Напоминает сжатую пружинуОни – самоотверженное племяИ строг отбор в их славную дружину.

В период службы в Центральной группе войск, где я занимался, как хирургией, так и организацией донорства, меня на досуге увлек литературный жанр афоризма. Удалось собрать значительную коллекцию высказываний. Написал также несколько лирических текстов.

Координаты рождения

На звездной арене,в солнечной системе,на планетепо счету третьей,судьбу обретя,родилось дитя.На теневой сторонев пять сорок пять,в месяце октябре,тридцать первого,при полной луне…Уже было холодно на дворе.Город Брунталь.Горящие фонари.Сумерек шаль.Пустующие дворы.Повернулась добрая планетав сторону светаи жизни первый деньначался для Олии для многих других новорожденных.

«Чувства свои…»

Чувства свои,объединив, —мы, —словно воскресли.Наша любовь —это мотиврадостной песни.Мы еес тобой слышимдаже издалека,воздухом однимдышим,так ты близка.

Кумир

Солист урочищ и полей,Питомец славы соловей,Поет нам арии и песниВсе изощренней и чудесней;И внемлет пенью соловьяЗавороженная земля.

Ассоциация

Лилии,лебеди,облака, —белые,как наряд на невесте,быстрого бег рысака —радости светлые вести.

Как то, проезжая по одному из живописных мест, на камнях я заметил надпись белой краской: «Здесь был Хеопс».

«Туристам говорят гиды…»

Туристам говорят гиды:«Древние пирамидыНеподвластны времени!»Стоим у вечностина сцене мы.Пирамидами фараонызарубкиставилина столетиях.Исторические персоныи немые свидетели.

(ветер времени, либо река – все равно хочется поднять паруса)

Приобщение

Всерьез лирикой я увлекся лишь в конце восьмидесятых годов в Ташкенте благодаря литературным консультантам Морицу В. А. и Феськову А. С., сумевших разбудить в моей натуре дремавшее творческое самолюбие и помочь поместить в одна тысяча девятьсот девяносто первом году в печати несколько произведений. Я давно заметил, что с помощью безбумажного сочинения стихов очень хорошо коротать время в дороге. При мне всегда была записная книжка, в ней, при случае, я оставлял пометки. Потом я перечитывал наброски и многое выбрасывал. Однако некоторые вещи не уничтожались и почему-то прочно застревали в памяти.

Все рифмованные тексты, что приведены выше, были написаны, как дневник, для памяти, а не для суда читателей, поэтому я не предлагал их для периодических изданий.

У нас в квартире набралась целая библиотека книг для детей. Все, что выпускалось, мы старались купить. Присылали внучкам книги также бабушки и дедушка. Чтобы сохранить все в целости, я даже начал их сортировать по размеру и переплетать. Как то меня в шутку дочери попросили написать для них детскую книгу стихов. Через некоторое время я набросал около сотни текстов в необычной манере изложения и пару стихотворений в привычном общепринятом формате. Все написанное отнес в одно из издательств самостоятельно, так как уже удостоверился на практике, что почтовые отправления редко заканчиваются удачей. Свои труды я вручил лично заведующей. Это была полная черноволосая узбечка, одетая строго официально с подобающей своему образу прической. Она поинтересовалась, не открывая папку, ее содержимым.

– Что тут?

– Стихи для детей! – ответил я.

Она с удивлением посмотрела на стоящего перед ней военного в звании подполковника медицинской службы.

– И что вы хотите с ними сделать?

– Напечатать, – спокойно ответил я.

Поборов мучившие ее сомнения, она взяла телефонную трубку и попросила зайти к ней одного из своих сотрудников. Когда тот вошел, она пригласила его присесть и сказала:

– Владимир Александрович, прочитайте, пожалуйста, вот эту рукопись и напишите свою рецензию.

– А что за жанр? – поинтересовался писатель.

– Стихи для детей.

– Так я же прозаик!

– Ничего, разберетесь. Если вам понравится, то поэтам тем более.

Мориц, такова была фамилия у сотрудника редакции, обещал через пару недель позвонить. Но связался он со мной гораздо раньше. Мы встретились в назначенное время.

– Ну, в общем, для печати не годится, – сухо оповестил он меня о своем мнении и стал следить за моей реакцией.

Я же был абсолютно спокоен, так иного ответа не ждал и протянул руку за своим трудом, чтобы покинуть учреждение. Однако мой критик продолжил разговор:

– А что это за стиль изложения вы выбрали? Я такого еще не встречал.

– Я решил поэкспериментировать.

– Ну, это позволительно только мэтрам! У вас там более сотни стихов! А вот два из них неплохо написаны. Вам нужен официальный ответ.

– Нет, не надо.

Владимир Александрович дружески улыбнулся и поинтересовался:

– А вы сможете написать десяток стихотворений, как те два, которые я отметил плюсом.

– К какому сроку принести?

– А как напишите, так и приходите.

Сотворив более десятка новых стихотворений, и, прихватив подборку своих опусов взрослого образца, я отнес все Морицу для оценки. Через пару дней он мне позвонил и назначил место встречи на улице неподалеку от своего дома.

– Вот это совсем другое дело, – сказал он, когда мы пожали друг другу руки. – Зайдите ко мне в издательство, можно послезавтра. Я напишу положительный отзыв. Поначалу я с вами вообще ничего не собирался обсуждать, когда начал листать первую рукопись. Хотел сразу забраковать, но потом наткнулся на два стихотворения, которые меня заинтересовали. И я подумал, что тут не так все просто. И вообще перестаньте маскироваться под детского поэта! Зачем вам этот лепет? У вас же есть творческая искра. Пишите серьезные вещи! Не бросайте!

– Я же врач…

– Да, понимаю, что это хобби. Но если что-либо собираетесь печатать для других, то это должно быть на профессиональном уровне, в противном случае достаточно самиздата.

А потом настал одна тысяча девятьсот девяносто первый год и судьбы миллионов людей стремительно перевернулись.

1987

Древний караванный маршрут из Китая через страны средней Азии и Кавказа вплоть до королевств Западной Европы из-за непредвиденных опасностей и сложности местности скорее можно было назвать тернистым, чем шелковым. Торговцам нужно было пересекать горные массивы и безжизненные песчаные пространства, переплывать реки, отбиваться и откупаться от любителей легкой наживы.

Я продолжил службу в Средней Азии в Ташкентском окружном военном госпитале имени П.Ф.Боровского и в своих частых командировках побывал практически во всех городах этого древнего пути.

«В давнишние годы…»

В давнишние годысквозь зной и невзгодыпо пыльным барханамбрели караваныс восточным товароми сурой, где суть,и позже недаромВеликим был назван тот шелковый путь.

«За барханами…»

За барханамиу небесной межирождались зыбкие миражи,в знойном воздухе плылиоблака-эскадрильи,и в таинственные городауводила меня тропа.

«Там, где прошли лавины…»

Там, где прошли лавины,С боем идет взвод.Кровь на снегу стынет.Путь лишь один – вперед!Если убьют тело,То еще шагов пятьДвигаться можно смело,Прежде чем навзничь упасть.Если убьют душу,Много еще летМожно топтать сушу,Используя крепкий скелет.Белый в горах иней.Туча внизу плывет.Небо сквозит синью.Путь лишь один вперед.

«Двугорбые верблюды…»

Двугорбые верблюдыИдут тропой в пески.Куда они? Откуда?Кому везут тюки?А воздух раскаленныйКачается, дрожит…Седой и умудренныйПогонщик вдаль глядит.«По воле все Аллаха», —Так думает старик.Без почестей и страхаДавно он жить привык.

В предгорье

На горном склоне, —На валуне-троне, —Сидит орлица —Степей царица…И взглядом острымПронзает дали.По травам пестрымПромчались лани.Средь скал архарыНе видят зверя,Внизу отарыИ вход в пещеры.

«Отныне солнце – щедрый казначей…»

Отныне солнце – щедрый казначей,На липе новый желтоватый терем,Который накануне был ничей,Скворцом на проживание проверен.Избраннице души, лишь ей одной,Певец весны изобретает трели.В земных делах отсутствует покой,А жизнь лишь средство для извечной цели.Повсюду рвения бушует дар.Природа источает вдохновенье,А наши дети – это гонорарЗа все любви грядущие мученья.

Засуха

Поселок духотой измучен,Живое пряталось в теньке,Не бороздили небо тучи,Суда не плыли по реке.Над изнывающей равнинойСияло солнце в полный рост,Вдали клубился за машиной,Как за кометой, пыльный хвост.Давно в колодцах на подворьяхДо дна исчерпана вода,Трава пожухла вся на взгорьях,Струилась прахом борозда.Чтоб жажду утолить селеньяЕдва хватало родника.В избушках тихие моленьяНе слышал бог издалека.

В пустыне

В тени баобабаУ кромки ручьяСидели арабы,Лепешки жуя.Они рассуждали, возможно, о том, —Как им баобаб переделать под дом.В стволе баобаба большое дупло,В нем может укрыться,В нем может вместитьсяИз нескольких маленьких хижин село.Лепешки доелиИ дальше пошлиОни к своей целиВ пустынной дали.По правилам древним арабы живут,Средь знойной пустыни их жизненный труд.С верблюдом двугорбым один был араб,Он вместе с другимиШагал по пустынеИ звали его, как и многих, Ахмад.

«Ко дню рождения дочери НАТАЛЬИ…»

Ко дню рождения дочери НАТАЛЬИТебе сегодня четырнадцать лет.На многое в жизни ты знаешь ответ,однако послушай совет.Как быть полезной и нужной,живя легко и дружно?Известно, что вежливость и добротане стоят большого труда,но для других это самое дорогое и ценное.Как выбрать профессию?Их ведь целая вселенная!Выбирай самую желанную и сокровенную.Работа в тягость – это не радость.Как стать счастливой?Одной достаточно иметь семью…с детьми двумя, другой – с семью.Кому-то трудности подавай,необжитый край.А иному – готовый рай.Ощущение счастья зависит от воспитания,трудолюбия и старания,и всегда от желаний, которых, чем больше,тем до счастья дольше.Минуют школьные года,бесповоротно, навсегда…И будет бал,веселья шквал,тебе подаренный букет,и классом встреченный рассвет,и аттестат, и alma mater – институт,а тут твой лучший друг – упорный труд.

Репетиция

Ветров осенние оркестрыУже звучат наперебой.Ветрам, конечно, слышать лестноХвалу несомую листвой.В аллеях парка, в гулких скверахСвои пюпитры разместив,Без объявления премьерыОни играют свой мотив.Порой осенние оркестрыМеняют свой репертуар,Определив событий место,В жестяный бубен шлют удар.Беля береговые кручи,Венчая осени сезон,Завьюжил снег из сизой тучи.Он первый, – значит обречен.

Жертвоприношение

В саду тигрица-осень…Все явственней за листопадомЗимы белеющая проседь…Все ж не о том баллада.Жаль, ураган-охотникНе пощадил ее в капкане;Метлою вымел шкуру дворник,И сжег, как сор, на ямеС кленовою листвоюШуршащею и золотистой,Увы, опавшей, неживоюТуманным утром мглистым.

Агония

Колючих капель мелкая шрапнельДо боли ранила лицо и руки;Кружилась вихрей лихо карусель,И корчился ноябрь в предсмертной муке.Потоки, распирая берега,Неслись в бурливом русле речки;Из туч летела снежная фольгаИ думалось о теплой русской печке.На зданиях дрожали витражи,До горизонта небо было хмуро;Все круче исполняла виражиНад городом бушующая буря.Веселья не мигали маяки;Неся с предгорий вой шакалий,Шершавые ненастья языкиВ садах листву последнюю срывали.

1988

Драгоценность

Даль солнце огранило,Земля, как бриллиант.Небесное горнило-Наш жизненный гарант.И в каждой яркой граниОткрыт чудесный вид:Вот степью мчатся лани,Там гор восстал гранит.Суровые пустыни,Зеленые поля,То проблеск моря синий,То вся в цветах земля.Творения природыВ коллекциях планет.Под светлым небосводомПрекрасней мира нет!

Возвращение

Подножья гор снегов снимают шубу;Разросся мак кроваво по степи;В распадок путь прикрыли скалы-зубы,Песок у ног струится и скрипит.Взвывает ветер бешеной собакой,Течет река с вершин от ледника;И явь была, что кончилась атакаНа выдохе последнего броска.Война не видит правых и невинных;И жертвы стон не трогает небес;Недвижных гор простреленные спиныДорогу перекрыли на Термез.

Остановка

Полдень солнечной коронойВозвеличил небеса.Под густой платана кронойТень прохладу поднесла.Плов желтеет, как ромашка,В трехпудовом казане.Спит верблюд, забыв про жвачку,При довольстве и тепле.Вдохновляется чайханщикИ с пиалой тут как тут:«Я для вас теперь заправщик,Обслужу за пять минут!»Горным медом пахнет дыня,На сухих губах песок;Беспощадная пустыня,Дай живительный глоток!Нам привалы мимоходомОбозначили маршрут;Переезды да походы,Служба, дружба, ратный труд.

«Садилось солнце. Полоса закатная…»

Садилось солнце. Полоса закатнаяВсе уже становилась над землей.Просторы открывались необъятныеИ наступал божественный покой.Созвездья в небесах повисли гроздьями,Застыли утомленные пески;Машины испещрили их бороздамиДо русла высыхающей реки.Громаду-ночь во всем своем величествеУже встречал бессонный караул,В бескрайние вселенские владычестваВходил анклавом дремлющий аул.

С высоты девяти километров

Смотрю в стекло иллюминатора,Любуюсь дальними пейзажами —Рельефы кольцевидных кратеров,Плато и нефтяные скважины.Летим над желтыми просторами,Над малонаселенной местностью.Дороги редкими узорамиСелений обвели окрестности.Пустыню прочертили рельсами,Как тушью, черной, жирной линией.И лету, щедрому по Цельсию,Гладь Каспия открылась синяя.Цивилизаций древних базисы,Края с сокровищами-недрами,Возникшие вдоль рек оазисыДоныне остаются щедрыми.

Пурга

Даль надвигается хлопьями белыми;Словно сомкнулись с землей небеса.Ветками ив и берез онемелымиВяжется зимних узоров краса.Белые хлопья – лохматые пудели —Тихо ложатся на землю у ног;Льдами морозы протоки запрудили,Искрой вкрапились в полотна дорог.Путь заметается быстро поземкою;Вышла на игрище в поле метель,И под мелодию ветра негромкуюВетви качает мохнатая ель.

Жертвенная нежность

Опять мечтательная осень!Обворожительный сезон!Возврат тепла уже не прочен,Он бабьим летом наречен.Его обманчивые ласкиУмрут под вздохами дождя,Пройдет виденье чудной сказки,И ветер выпорхнет шутя.Стряхнет листву с багряных кленов,Взъерошит прядь твоих волос,С ресниц, волненьем опаленных,Похитит бриллианты слез.Ты, словно облачко, растаешь,Оставив мне надежду встреч.Зачем ты, сердце, обретаешьТо, что не в силах уберечь?Что существует как мгновенье,Как ощущение души,Что не дает успокоенья,А лишь рождает миражи.Взлетят молекулами жизниРастений разных семена…Так исступленно править тризнуУмеет осень лишь одна.

Флюиды ночи

Горел фонарь, извечный полуночник,И плыл тумана белый фимиам…Казалось, напрягая позвоночник,Тянулся столб к нависшим проводам.Любил он света вылиться потокомИ мнил, что недостаточен накал.С луною мрак расправился жестоко, —Сквозь тучи блеск ее не проникал.Я не искал душевного покоя,Эдема мне не представлялся сад, —Я жил любви прекрасною мечтоюИ чувству вдохновения был рад.В знакомом парке прокричали птицы,Взлетели стаей, начали кружить;Дождя опять засеребрились спицы,С клубка у тьмы разматывая нить.

Меж полюсами

Где полюс северный,Лежат уверенноГромады льды.Где полюс южный,Там ветер вьюжныйИз темноты.В пустынях АзииОднообразие —Барханы, зной…В местах безводныхПески бесплодныЛюбой порой.А там, где родина,Цветет смородина,Встречая май;Теперь известно,Мне счастья место —То отчий край.А там, где родина,Все тропы пройденыУже не раз,И все же сноваИщу былогоСчастливый час.В лугах полотнамиРомашки сотканыИх – белый рой;А сны девичьиПод песни птичьиВ садах весной.С родными нивамиИ сердцу милымиЯ встречи жду,И через годы,Судьбы невзгодыНесу мечту.

Свидание

Тысяч бабочек балет,Диск луны на звездной карте,Отраженный лунный светНа земном лежит ландшафте.Зелень глаз, цветенье губУ тебя похитил вечер;При дороге сельский клубГоворлив, шумлив и светел.Повесть дня искажена,Лживы мрака силуэты.Как лампады зажженыНад деревнею планеты.

Среди барханов

В долину вылился мираж,Струится воздух перегретый,А смерч, – пустыни верный страж, —Обходит дальние секреты.Творит фантазия штабовБои учебные в пустыне.С таких боев не ждут гробов,Но все ж в тревоге мать за сына.Залег в окопах батальон,На всем печать оцепененья,А солнце, словно медальон,На каракумском ожерелье.

Сельский вечер

Над склонившей ветви ивойВ небе света полынья —Плыл закат неторопливо,Первой звездочкой звеня.За околицею в поле, —Было слышно за версту, —Разыгрались на привольеДети сельские в лапту.Старый дед из дома вышел;Был он сед, почти что бел;Лист увядший вниз по крышеЛегкой бабочкой слетел.Дед подумал с легкой грустьюО минувшем, о былом…Есть исток, но есть и устьеВ жизни так же, как во всем.