Бейкер-стрит, 221

Детектив не стал припоминать былое. Сообщил, что в округе Гейри за последние недели исчезли – по одной – три девушки-старшеклассницы. Нет, трупы не найдены, и оснований подозревать самое страшное нет, нынешняя молодежь сами знаете какая, – вполне могли отправиться в путешествие с какими-нибудь парнями, не поставив в известность родителей… Но те волнуются, давят на полицию.

(Интересные в полиции Кервуда порядки, подумала я. Один и тот же человек и штрафует водителей на дорогах, и занимается поиском пропавших подростков. Либо в тамошней полиции серьезная нехватка кадров, либо карьера Райзмана за этот год развивалась весьма динамично. Похоже, он хваткий парень…)

Кристофер спросил настороженно: какое отношение к нему имеют эти исчезновения? Да никакого, успокоил Райзман. Рутинная проверка. Одну из девушек – некую Розу Джулини – в последний раз видели неподалеку от автостоянки «Бассет-клуба». Полиция опрашивает водителей всех стоявших там машин – не подвозил ли кто Розу? Среди прочих там стояла и машина вашей жены – красный «феррари»…

Выйдя в гостиную, Люси ответила коротко: девушку с такими приметами она не подвозила, даже не видела… Кристофер предельно внимательно наблюдал за молодой женой в эти секунды. Ни в голосе, ни на лице ничто не дрогнуло…

Больше вопросов Райзман не стал задавать. Кристофер догнал его уже на улице, у машины, – и спросил: когда произошли эти три исчезновения? Детектив назвал три даты. Потом он уехал – а Рокстон тут же, под фонарем, вытащил из бумажника календарик. И стал восстанавливать в памяти числа, когда Люси загадочно отсутствовала…

ДАТЫ СОВПАЛИ!!! ВСЕ ДО ЕДИНОЙ!!!

Бледный и мрачный, он вернулся в дом. Люси, наоборот, была весела и оживлена, хотела что-то сказать мужу – но тут же осеклась, увидев его лицо…

– Вы высказали ей свои подозрения? – спросил Кеннеди, видя, что клиент замолчал, погрузившись в свои мысли. – Или сразу связались с охотниками?

– Охотникам я ничего не говорил. До сих пор. Эти мясники тут же схватятся за свои колья… Люси сидит наверху, у себя, и не спускается вниз. Потому что внизу, в гостиной, постоянно дежурят два частных охранника – с вполне недвусмысленными инструкциями. Она, наверное, считает, что я обезумел от ревности, – в тот вечер она так и не смогла объяснить свои вечерние отлучки. Упорно молчала – и всё. Пусть считает… Может, это и к лучшему – если здесь какое-то дикое совпадение… Если же нет… если она…

Тут клиент сорвался на крик:

– Я не знаю, что делать!!! Не знаю!!! Представляете, что будет, если я убью ее??!! Или позволю убить охотникам??!!

– Представляю, – сказал Кеннеди спокойно и тихо. – Даже самое доверчивое жюри присяжных не поверит, что ваша жена была вампиром. Особенно если прокурор представит дело так, что вы женились ради денег – а теперь избавились от постылой супруги. Наследство Харкеров – доля Люси – теперь ведь находится в вашей собственности?

– Не совсем… У нас раздельное владение имуществом, – понуро сказал Рокстон. – Но состояние Люси завещано мне. Плюс ее страховка – весьма приличная, смею заверить… Прокурору будет на чем строить обвинение…

Черт возьми, подумала я. Прокурор, обвинение, деньги, – и ни слова о том, что он ее любит и не верит во всю эту чертовщину…

– Время не ждет, – сказал Кеннеди. – Нам немедленно надо вылетать в Мэн. Но – никаких ритуальных казней. Если окажется, что ваша супруга действительно виновна в этих исчезновениях – ее изолируют и будут лечить. В конце концов, развода с невменяемой можно добиться достаточно просто…

Позднее Кеннеди признался мне, что в первый момент посчитал, что клиент несколько расцветил своей буйной фантазией реальное положение дел. Что штудирование паранормальных книжонок до добра не доводит. Что сцена казни в заброшенной хибарке чересчур отдает Голливудом – и сочинена для придания весомости надуманным подозрениям…

Вообще-то Кеннеди ошибался очень редко.

Сейчас – как мы поняли позже – оказался именно такой случай.

… Вскоре мистер Рокстон нас покинул, договорившись встретиться через полтора часа в аэропорту, перед посадкой на вечерний рейс на Бангор.

Кеннеди не стал терять времени.

– Собирайся, Элис. Не думаю, что наше пребывание в Мэне затянется. «Зиг-Зауэр» да зубная щетка – вот и все, что тебе понадобится.

Он подошел к сейфу, намереваясь убрать туда договор и подписанный Рокстоном чек. Распахнул дверцу. Изнутри немедленно повалили клубы едкого белого дыма, заполнив весь кабинет…

Проклятие!

Мы совсем забыли про пистолет и нашу невинную химическую мистификацию!

Я – буквально на ощупь – включила принудительную вентиляцию на полную мощность. После чего мы – тоже на ощупь – выбрались в комнату, где Кеннеди проводил свой «следственный эксперимент». Как выяснилось, я немного ошиблась в своих догадках о его сути. Вместо патриотической надписи типа «US FOREVER» доску украшала выбитая пулями сентенция:

КАУНТЕР – СКОТИНА

Мнение Кеннеди о его бывшем фэбээровском начальстве оказалось незаконченным – в последней букве не хватало двух точек.

– Патроны кончились… – виновато улыбнулся Кеннеди.

Я отошла на другой конец комнаты, достала оружие и исправила упущение.

Не люблю незавершенной работы.

6.

На билетах Рокстон не стал экономить – в салоне VIP-класса никто, кроме нас троих, не летел. Действительно, в полете, длящемся чуть больше часа, вполне можно обойтись без этих удобств: улучшенной звукоизоляции, совершенно поглощающей звук двигателей, и арманьяка, подаваемого вместо традиционного в бизнес-классе виски; без укороченных до полного неприличия – по сравнению с другими салонами – юбок стюардесс…

Впрочем, одно преимущество VIP-класса – безлюдность – оказалось весьма полезным. Можно было продолжать разговор, не опасаясь вызвать нездоровое любопытство соседей. Кеннеди задавал вопросы – многочисленные и, на мой взгляд, достаточно бессистемные.

– Как я понял, ни одного из троих охотников вы опознать не сможете? Ни Фоба, ни Трувера, ни Юстаса?

– Не смогу. Ни разу не видел их без капюшонов.

– А по голосам?

– Тоже не смогу. Мы надевали на рот такую специальную повязку – дышать не мешает, но голос искажает сильно…

Рокстон прикрыл рот носовым платком и что-то глухо пробубнил сквозь него. В принципе, подобный голос опознать можно – если записать и обработать на специальной аппаратуре. Но захватить диктофон хотя бы на одну операцию Кристофер не озаботился.

– У вас еще остались тестирующие леденцы?

– Да, десятка два…

– Охотники знают о вашей поездке к нам?

– Не думаю… Все обставлено как командировка по делам «Западной энергетической».

– Вы были знакомы хоть с одной из пропавших в Кервуде девочек?

– Нет. Мы, как бы лучше выразиться… В общем, я принадлежу к несколько иному социальному кругу.

– Какое образование у вашей супруги?

– Она не доучилась два года до диплома искусствоведа… В колледже святой Инессы.

Понятно, подумала я. Одно из самых элитных учебных заведений Новой Англии…

– Бросила учебу?

– Нет, взяла годичный академический отпуск. Думает продолжить… Думала…

– У вас есть хорошие знакомые среди руководства вашей окружной больницы?

В ответе Кристофера прозвучала нотка спеси:

– Мистер Кеннеди… В Мэне у меня хорошие знакомые есть везде.

– Отлично. Проведем небольшое амбулаторное обследование миссис Рокстон – без излишней огласки и под руководством доктора Блэкмор. Следующий вопрос: в каких емкостях охотники хранят святую воду?

– Большие бутыли из очень толстого стекла, емкостью около галлона. Широкие горлышки, пробки не резьбовые – стеклянные, очень плотно притертые.

– Стекло прозрачное или коричневое?

– Прозрачное.

– И какая вода на вид?

– Обычная – вода как вода. На вкус – я ведь ее пил – приятная, свежая, словно ключевая…

– А где ее берут охотники?

– Не знаю… Надо думать, в одной из церквей…

– Осиновые колья они вырубали при вас?

– Нет, приносили готовые.

– Какие они на вид, опишите подробнее.

– Большие – те, которыми прижимают к земле вампира, – длинные, около пяти футов, раздвоенные на конце. Рогулька крепкая, надежная, с острыми концами.

– Кора снята?

– Нет. Только на коротких – на тех, которыми… Ну, вы понимаете… Те в полтора фута длиной, заточены и очищены крайне тщательно – ни единой неровности. Более того, покрыты лаком – на основе чесночного экстракта.

– Надо же, как все продумано… А куда вы подевали труп убитой вампирши? Так и оставили в хибарке?

– Нет. Там поблизости был какой-то обрыв… Я плохо разглядел в темноте, но по-моему внизу что-то журчало – ручей, речка… Туда мы ее и сбросили.

– Кол вынули?

– Ну что вы! Ведь тогда она… Ну, вы понимаете…

– Понимаю… Дядя Люси – тот, под опекой которого она состояла – продолжает поддерживать с вами тесные отношения?

– Ну как сказать… Видимся раз в два-три месяца, перезваниваемся, обмениваемся открытками на Рождество. По большому счету, близких отношений нет – формальная родственная вежливость.

Игра в вопросы-ответы прекратилась, только когда шасси самолета мягко коснулось посадочной полосы аэропорта Бангора, штата Мэн.

Спускаясь по трапу, я обратила внимание на повисшую в небе полную луну.

Близилась полночь.

7.

Наш с Кеннеди приезд клиент решил по возможности законспирировать. Поэтому он не вызвал в аэропорт свою машину с водителем – и мы все втроем отправились на нанятом здесь же такси.

В дороге поговорить не удалось – использование перегородок, отделявших салон от водителя, в патриархальном Мэне не практиковалось. Доверчивые люди – ни один дорожащий жизнью и здоровьем нью-йоркский таксист просто не выехал бы из парка на смену без подобного приспособления…

Поговорить не удалось, но водителя – молодого и словоохотливого – мы наслушались вдоволь.

– Обратите внимание, леди и джентльмены, проезжаем историческое место, – вещал таксист. – Вот на этом пригорке попал под машину сам Стивен Кинг, знаете такого писателя? Хороший мой знакомый, тысячу раз его возил. Свойский парень, и на чаевые не скупится – сколько зацепит пальцами в бумажнике, столько и вытаскивает. Хотя, конечно, каких только гадостей про наш штат не пишет. Его почитаешь – так в Мэне под каждым кустом не вампир, так оборотень, не мутант, так маньяк-расчленитель… На худой конец тарелка инопланетная зарыта… А как он Салемс-Лот конкретно обгадил, не читали? Вампирский, дескать, городок. Теперь тамошних жителей даже в приличные мотели не пускают. Как прочитают в книге регистраций: Салемс-Лот – так тут же: мест нет! Только что были – и все кончились. Хотя… В общем, действительно есть что-то в тамошних людишках неприятное. У меня вон теща из Салемс-Лота. Глянешь на нее в профиль – ну натуральная вампирша! И дочка у нее вся в мамочку… И сосут, сосут мою кровушку…

Тут Кристофер не выдержал. Достал бумажник – явно страдающий избыточным весом и готовый лопнуть по швам. Не глядя, зацепил пальцами и вытащил достаточно много купюр. Положил на таксометр. И негромко прорычал:

– А теперь послушайте меня, мистер-р-р-р! Это – ваши чаевые. При одном условии: вы сейчас заткнетесь и будете молчать до конца поездки!

Подействовало мгновенно.

8.

В Кервуд мы въехали глубокой ночью. Шофер, так и не проронивший ни слова, сгреб чаевые и газанул по пустынной улице. Рокстон повел нас с Кеннеди к своему дому – действительно премилому особнячку – но отчего-то показавшемуся мне в свете фонарей загадочным и мрачным. Поневоле я ожидала неприятностей – и предчувствия меня не обманули.

Неприятности начались буквально от дверей – и глашатаями их выступили два рослых и мускулистых молодых человека. Охранники, догадалась я. Вид у молодых людей был растерянный.

– Мистер Рокстон, – немедленно заговорил один из них, – мы досконально выполняли все ваши инструкции, но пару часов назад услышали с улицы звук мотора – совсем рядом, Джим вышел пройтись вокруг дома, и увидел…

Кристофер не дал ему договорить:

– Сбежала! – ахнул он и бросился на улицу. Мы – за ним. Следом – охранники.

Из окна второго этажа свисала плетеная нейлоновая веревка. Толстая, почти канат. При минимальных спортивных навыках – а отчего и не быть им у молодой женщины, едва перешагнувшей двадцатилетний рубеж? – спуск по веревке особых затруднений не составил бы. Принадлежавшего Люси красного «феррари» в гараже не оказалось…

– Вон отсюда! – рявкнул наниматель на охрану, не слушая попыток оправдаться. – Я воспользуюсь услугами другого агентства! Вон!!

Проштрафившиеся телохранители ретировались в ночь. А мы стали размышлять: где сейчас упущенный ими объект охраны? И – самое главное – чем занимается?

9.

В жизни аристократов, помимо массы неудобств, имеются и кое-какие преимущества. Одно из них состоит в реакции людей на ночные звонки аристократа – они тут же начинают уверять, что вовсе и не собирались спать, что просто задумались с закрытыми глазами и готовы оказать любую услугу, потребную уважаемому мистеру Рокстону.

В результате такой услужливости через сорок минут у дома вице-электрика штата Мэн стояли две машины – для меня и для Кеннеди – лично доставленные владельцем бюро проката и его помощником. А спустя еще десять минут прибыл семейный врач Рокстонов – с историей болезни миссис Люси, на которую мне очень хотелось взглянуть. В полицию Кристофер, вопреки первоначальному намерению, звонить не стал. Как я уже говорила, трудностей в жизни аристократов тоже хватает – и боязнь вынести сор из избы лишь одна из них.

Медицинская карточка миссис Рокстон меня не порадовала. Ничем серьезнее легких простуд за семь месяцев семейной жизни она не болела, амбулаторных обследований и функциональной диагностики не проходила, даже анализов не сдавала. Судя по всему, более подробная история болезни, со всеми былыми хворями, осталась в колледже св. Инессы…

Разочарованная, я отправилась спать в гостевую комнату. Когда я уходила, Кеннеди закончил тиранить своими вопросами Кристофера – и вместе с ним склонился над подробнейшей картой Мэна, пытаясь вычислить маршрут к месту казни вампирши. К Артуру Харкеру с этим вопросом его зять обратиться наотрез отказался. Видимо, он считал кары, сулимые за разглашение тайн братства охотников, отнюдь не пустой угрозой.

10.

Спалось на новом месте неважно. Проснулась я, едва забрезжил рассвет.

Кеннеди по-прежнему находился в гостиной – осунувшийся, с темными кругами под глазами. Судя по всему, он так и не ложился. Кристофер дремал рядом, на диванчике, – прямо в одежде, прикрытый пледом.

– Я уезжаю, – вполголоса поставила я Кеннеди в известность. При крепко спящем клиенте играть в начальника и подчиненную необходимости не было.

– Куда?

– В колледж святой Инессы. Тридцать миль – не дальний крюк. Они должны регулярно проводить медосмотры своих студентов. Хочу посмотреть данные анализов и функциональной диагностики Люси.

– Хорошо, поезжай. Постарайся вернуться пораньше.

– Как думаешь искать сбежавшую супругу?

– Никак. Вампир она или не вампир – но ночевать под кустом, вопреки мнению того таксиста, не будет. И в дешевом мотеле не будет. Не то воспитание. Или вернется сюда, или объявится в доме дяди. В последнем случае, думаю, сюда заявится нанятый ею адвокат по бракоразводным делам…

… Утренняя дорога оказалась пустынной. Я внимательно поглядывала по сторонам – у меня была совершенно иррациональная надежда случайно встретить Люси, знакомую мне лишь по фотографиям. Очень хотелось услышать ее независимую версию событий… Почему-то – чисто подсознательно – я была на стороне бедной девочки, а не ее мужа и садистов-охотников. Даже если с ней действительно происходит странное нечто – можно представить, что творится на душе у бедняжки. Представить и постараться помочь…

Тень метнулась из кустов неожиданно. Я едва успела затормозить. Покрышки наверняка прочертили асфальт черным следом… Олень тоже остановился. Посмотрел на меня недоуменно и презрительно, как на представителя явно низшего, деградировавшего класса животных, утратившего в ходе эволюции рога и волосяной покров тела. Закончив осмотр, представитель отряда парнокопытных продолжил свой путь. Да, знаки «Осторожно – дикие животные!» не были на дорогах Мэна пустой формальностью…

Санта-Инесса, небольшой университетский городок, почти полностью состоящий из одноименного кампуса, уже проснулся. И я сразу направилась в тамошний медицинский центр, в который раз жалея об отсутствии в кармане удостоверения с большими буквами «FBI». При его наличии врачи делятся тайнами здоровья своих пациентов куда охотнее.

Но опасения были напрасны. Фамилию Рокстон здесь хорошо знали. Естественно, особой заслуги нашего вице-электрика в этом не было – просто ему повезло родиться в богатом и известном клане… Взглянув на копию договора, поручавшего «Бейкер-стриту» действовать в интересах мистера Кристофера Дж. Т. Рокстона, директор центра д-р Ли тут же предоставил в мое распоряжение свои картотеки – как бумажную, так и компьютерную. При желании я могла узнать всё о здоровье любой студентки и любого студента. Но меня интересовала лишь Люси Харкер.

Как я и подозревала, самое любопытное оказалось на бумажных носителях. Медсестры и ассистентки вечно ленятся расшифровывать и переносить в файлы трудночитаемые закорючки своих патронов. Впрочем, подумав: «любопытное» – я несколько поспешила. По большому счету, ничего особенного в бумагах не было, – обычный набор мелких недомоганий в принципе здоровой девушки. Результаты анализов и функциональной диагностики – в пределах нормы. Если внутри будущей миссис Рокстон действительно гнездилось нечто – проявилось это лишь в Кервуде. В период учебы в колледже святой Инессы никаких проблем с организмом у Люси не наблюдалось. Единственным, за что зацепился мой взгляд, оказалось относительно недавнее направление в Керритаунский госпиталь на ДЛТБ[5] (в Санта-Инессе аппаратуры для этого не имелось). Очевидно, кое-какие проблемы у девочки таки обнаружились – по женской части. Но с патологической страстью к чужой крови никакой связи это иметь не могло…

На всякий случай, чтобы наверняка больше не ездить в Санта-Инессу, я отправилась в кампус и разыскала былое обиталище Люси. Соседка, Саманта Пик, прожившая с ней два года в одной комнате общежития, оказалась на месте. Она отличалось общительностью и словоохотливостью – ссылаться ни на ФБР, ни на клан Рокстонов не потребовалось.

Увы, ничего особо интересного мне услышать не удалось. Подозрительных деталей в поведении подруги Саманта не замечала. Люси Харкер не имела обыкновения где-то бродить ночами и возвращаться утром с окровавленными губами. То есть, конечно, порой она не ночевала в своей комнате, но причина тому нашлась вполне прозаическая: у Люси имелся бой-френд, тоже здешний студент, с медицинского факультета, на четыре года старше. По словам Саманты, этот бой-френд, Ник Андервуд, был на редкость талантливым парнем – обладатель именной стипендии, лауреат и дипломант всевозможных студенческих научных конкурсов и т. д. и т. п.

Интересно, подумала я, знает ли Кристофер о добрачных увлечениях жены? Нам, по крайней мере, он об этом ничего не говорил… И спросила: как отнесся Ник к замужеству Люси? Саманта пожала плечами. Если и страдал, то не слишком заметно для окружающих. Лишь еще больше ушел в научную работу. Парень к тому времени уже запатентовал несколько новых медицинских методик – и активно искал спонсора для их внедрения. А не так давно получил диплом и уехал из Санта-Инессы.

Едва ли это имело отношение к нашему делу, но на всякий случай я попросила позволения взглянуть на фотографию Андервуда – если таковая у Саманты найдется. Нашлась, и не одна. Какой-то пикник: озеро, сосны, Саманта, Люси, еще одна девушка – и трое парней. Ник Андервуд оказался среди них самым видным – высокий, почти двухметровый красавец-блондин…

Вот и верь после этого завистникам, твердящим, что гранит наук упорно грызут лишь жестоко обиженные природой по части мужской стати или женской красоты… Глупость какая! У меня, между прочим, четыре диплома – и все с отличием!

11.

Когда я ехала обратно, на мобильный позвонил Кеннеди.

– Как успехи? – поинтересовался он.

Я коротко обрисовала ситуацию.

– Не стоило рыться в архивной пыли, – резюмировал Кеннеди. – Возвращайся, объект твоего научного интереса объявился лично.

– Вернулась?

– Да. Часа через два после твоего отъезда.

– И что?

– А ничего. Прошла к себе наверх и заперлась. На все попытки Рокстона вступить в разговор ответила одной фразой, весьма холодно: она, дескать, взрослый человек, и не потерпит вмешательства в свою жизнь свихнувшихся от ревности дебилов. Со мной тоже разговаривать не пожелала. Боюсь, в результате появления в обществе Кристофера мой рейтинг упал в глазах миссис Рокстон весьма низко.

Нелегко будет убедить Люси пройти обследование, подумала я. И спросила:

– Что предпринял Рокстон?

– Ты удивишься, Элис… ОН ПОЕХАЛ НА СЛУЖБУ! Сказал, что отсутствовать два дня подряд для человека его положения недопустимо!

М-да-а-а-а… Комментариев у меня не нашлось.

12.

Кеннеди сидел в одиночестве в гостиной Рокстонов и куда-то названивал по телефону. Пользовался он при этом оправленной в золото записной книжкой – наверняка принадлежавшей хозяину дома. Рядом на столике – я удивилась – лежал пистолет.

– Ты опасаешься, что… – Я показала глазами на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Я опасаюсь другого, – негромко ответил Кеннеди. – Что Рокстон сообщит-таки охотникам, или они как-то сами пронюхают… Ладно. Забирай Люси и отправляйся в окружную больницу – Кристофер обо всем договорился. А мне надо кое-куда прокатиться, по телефону всё разузнать не получается. Придется лично ознакомиться с некоторыми достопримечательностями штата Мэн. Жаль, знаменитый Салемс-Лот не по пути…

Легко Кеннеди было сказать: «забирай Люси», и укатить… На слабый стук в запертую дверь она не реагировала. На стук посильнее прокричала откуда-то издалека, из глубины своих апартаментов:

– Убирайся к чертям!!! Или я звоню в полицию и журналистам! Ты, конечно, отмажешься, – но тебе ведь не понравится газетный скандал о сексуальных приставаниях самого мистера Рокстона к собственной жене??!!

Как ни смешно, Люси была права. Законы штата Мэн вполне позволяли успешно обвинить мужа в сексуальных домогательствах, направленных на законную супругу. Dura lex…[6]

Перекрикиваться через дверь и пару комнат, объясняя Люси, что я вовсе не Кристофер и домогаться её не намерена, мне не хотелось. Чего доброго, действительно вызовет полицию. А если «сама миссис Рокстон» пожалуется местным копам, что я вломилась в ее дом с целью ограбления, – те сначала запихают меня в кутузку, надавав заодно по почкам, и лишь потом станут выяснять, кто я такая…

Оригинальный выход из тупиковой ситуации мелькнул мгновенным озарением. Я торопливо вышла из дома. Если только Рокстон… Так и есть! Толстенная веревка по-прежнему свисала из полуотворенного окна. А я в детстве недурно лазала по канату, да и в колледже не забросила этих упражнений…

… На фотографиях Люси Рокстон выглядела несколько симпатичнее. Вернувшись, она забыла смыть макияж, – зато много плакала. А косметика даже лучших фирм выдерживает обильные потоки слез лишь в рекламных роликах…

– Кто вы такая?! – выкрикнула Люси. – Что вам надо?!

Ее рука поползла к мобильному телефону.

Я замерла, не делая резких движений. Вообще воздерживаясь от каких-либо движений. Сказала тихо и очень спокойно:

– Я ваш друг, Люси. Меня зовут Элис. Повторяю ваш друг, а не мистера Рокстона. Я хочу вам помочь…

Слова в подобных ситуациях не слишком важны. Главное – ровный, успокаивающий тон.

На Люси он, похоже, не подействовал. Взгляд ее оставался неприязненным и настороженным, рука медленно ползла к телефону.

Пришлось добавить – надеясь, что выстрел наугад угодит в десятку:

– Я знаю, Люси, где вы бывали в те вечера. И ни в чем вас не обвиняю… Он действительно очень красивый и умный парень – трудно с таким расстаться сразу…

Попала!

Люси пересекла комнату настолько стремительным прыжком, что я трудом удержалась от желания прикрыть локтем горло. Но она всего лишь прижалась к моей груди, орошая ее слезами. В неразборчивом всхлипывании можно было разобрать лишь отдельные слова:

– Я… а он… понимаете, Элис… а он…

Какая все-таки еще девчонка… Надо будет приписать к счету Рокстона стоимость блузки. Отстирывать ее от растворенной в слезах косметики некогда, придется срочно купить новую…

… Через час мы с Люси переступили порог больницы округа Гейри.

13.

К вечеру диспозиция на семейном фронте Рокстонов наметилась следующая: