Клетка

Лохматый согнулся и закашлялся.

– Ты че, урод! – прохрипел он. – Да тебя… Да ты…

– Смотри не обделайся! – хмыкнул Сэлл.

Одни кретины! А строят из себя…

Пока все толпились возле каких-то списков, он зарулил в первую попавшуюся комнату на втором этаже, швырнул сумку в угол, без интереса открыл дверцу прилегающей к кровати тумбочки и тут же небрежно захлопнул ее. Растянулся на заправленной постели, закинув руки за голову, и лежал так долгое время, рассматривая образцово ровный потолок. А когда кто-то вошел в комнату, даже не соизволил посмотреть на гостя.

– Ну и че это? – ухмыльнулся визитер. Тряхнул длинной шевелюрой и облокотился о дверной косяк: – А-а-а, я, кажется, понял. Сторожишь мою комнату, чувак? Ну спасибо! – хохотнул коротко и оскалился: – А теперь давай, вали отсюда! Драй толчки, вылизывай мусорки… или что там обычно обслуга делает?

Серьезный персонаж! С таким что-либо делить – себе дороже.

И Сэлл делить не стал.

Молча поднялся с кровати, не торопясь направился к выходу… А когда поравнялся с этим пустозвоном, считавшим себя редкостным остряком, схватил его за челку и рванул с такой силой, что визитера согнуло пополам.

– Сортир готов к использованию. Осталось только дернуть за веревочку и смыть говно! Тебе помочь? Или ты сам? – усилив хватку, отчеканил прямо в ухо, а проходивший мимо ротозяв даже остановился посреди коридора.

Патлатый попытался вырваться, но вовремя сообразил, что может остаться без скальпа. Беспорядочно молотя руками по воздуху, замычал неразборчивые ругательства.

– Вижу, что сам, – холодно заключил Сэлл и без лишних движений выставил незваного гостя за дверь.

Тот еще долго визжал в коридоре, как баба. А что ему оставалось? Только отыграться на тощем дохлике – свидетеле унижения. Вломить ему, дать пенделя, спустить с лестницы… Ну да! Именно так поступают крутые перцы!

Сэлл расстегнул сумку. Вытащил оттуда чистое белье, мыло, клетчатое полотенце и отправился в душ. Персональный санузел в комнате был для него чем-то вроде компенсации за все то, что предстояло вынести в стенах этой чертовой школы.

Кинув взгляд на ряд пластиковых баночек одинакового цвета и размера, взял первую попавшуюся и выдавил содержимое в ладонь. Запахло морскими водорослями. И свежестью. Вода потекла по загорелой спине. Сэлл быстро намылил голову, а заодно шею, плечи, грудь, а потом подставил лицо под теплые струи, и пена узкими дорожками побежала по животу и ногам.

Глава 4

Элейн

Вы любите гостей? Я нет. Всегда кажется, что они вторгаются, вынюхивают, нарушают мое пространство. Это с детства. Ведь все наши проблемы оттуда, да? Я точно знаю это, так пишут в книгах по психоанализу и говорят на приемах у психотерапевта. Не слышали? Тогда поверьте на слово.

Особенно я не любила, когда приезжал мой кузен Шон. Мне было шесть, а ему тринадцать. Он всегда ходил с книгой под мышкой и задирал передо мной нос. Белобрысый, чистенький всезнайка.

Но я-то знала, что за мыслишки вертелись в его голове! Сразу поняла. Как только увидела, что он прячет под невзрачной обложкой. Такие картинки не для правильных мальчиков. Это плохо. Ради этого мама и папа закрывают дверь в спальню плотнее. Это взрослый секрет.

А Шон демонстративно кривился, когда в кино показывали поцелуи. Маленький говнюк!

Он поймал меня в своей комнате, когда я рассматривала его книжку, заставил спустить трусики и принялся бесстыдно разглядывать. Я плакала и стеснялась, прикрывалась, как могла. Но он поднимал мои руки и говорил, что иначе расскажет всем, что я рылась в его вещах.

На первый раз Шон отпустил меня быстро. Во-первых, позвали ужинать, во-вторых, шестилетний ребенок не возбудил его интереса – слишком уж отличался от тех моделей из книги.

Я надеялась, что больше он меня не поймает. Несколько дней держалась поближе к родителям и сестре. Если оказывалась с Шоном в одной комнате, начинала нервничать и привлекать внимание взрослых любым способом – могла опрокинуть что-нибудь или пустить слезу ни с того ни с сего. Кузен делал вид, что не понимает. Даже пару раз вежливо предложил сыграть с ним в прятки. Как же!

Я считала дни до его отъезда.

Но мне показалось правильным забрать его книгу напоследок!

Выждав момент, я пробралась в его комнату и стащила ее.

Если есть Бог, то почему он не подсказал мне, что надо просто показать книгу взрослым? Нет, я утащила ее к берегу реки и принялась рвать страницы в мелкие клочки. Дрянные, грязные картинки! С каким наслаждением я расправлялась с ними! Представляя, что это Шон, его кожа. И пускала их по ветру с обрыва.

Я так вошла в раж, что не заметила своего кузена, подкравшегося сзади…

Обнаружив пропажу, он отправился на поиски. Но не книги…

Первый удар пришелся мне в затылок, вторым ударом Шон разбил мне нос. В третий раз он безжалостно заехал ботинком мне в живот.

Спасаясь от ударов, я только и смогла, что отползти к обрыву и соскользнуть вниз. Скатившись кувырком по траве, оказалась в реке. Вонючая вода хлынула мне в нос и в рот. Я захлебнулась. Дернулась. Нащупав склизкое дно, встала на ноги и закашлялась. Изо рта вывалились длинные нити водорослей и еще какая-то мерзость.

Я плакала. А Шона уже не было.

Когда я вернулась домой, вся продрогшая и в синяках, то не дождалась никакого сочувствия. Наоборот! Меня же еще и отругали, и лишили ужина. Потому что этот гаденыш Шон принес только обложку своей ненаглядной книги, предварительно избавившись от компрометирующих страниц, и обвинил меня в том, что я уже не первый раз покушаюсь на его вещи. А теперь еще и книгу вот испортила!

Разумеется, слушать мою версию никто не стал.

Только сестра меня пожалела. Не пошла со всеми гулять, а притащила мне остатки пирога. Даже легла со мной в кровать, хотя мы с трех лет спали отдельно.

Чувствовать ее руки было здорово – они грели и обнимали. Сестра целовала меня в лоб и шептала, что все будет хорошо. Как мама.

И я верила, что будет. Когда этот противный Шон уедет. Особенно если по дороге с ним что-нибудь случится. Например, машина опрокинется в кювет или лоб в лоб столкнется с многотонным мусоровозом. Помню, я даже представляла это! Как окровавленного гаденыша извлекают из-под кучи зловонного мусора, а он раздавлен, бьется в агонии, просит полицейского передать мне последнее «прости» – и дохнет.

Воспоминания захлестнули меня ядовитой волной, будто не миновало с тех пор почти три десятилетия. Я сжала кулаки до одурения – так, что ногти вонзились в ладони. Мне снова захотелось наказать его! За все! Сейчас!

Я спустилась в подвал, где некогда находилась прачечная, и прильнула к окошечку у пола. Помнится, отец сделал его, когда мы не заметили Черри и захлопнули дверь, а он едва не сдох внизу, бестолково мяукая, – не слышно же ничего.

Шон почувствовал меня – или увидел тень? – и вжался в стену. Спрятал голову пониже, затаился.

Щенок! Ну как тебе клетка? Как раз для плохих мальчиков. Со сливом в полу, сломанной стиральной машиной и кучей тряпья вместо постели.

Сидишь? Сиди-и.

Сиди, животное! Жри из миски и продолжай испражняться в яму! А твоя извращенность в конце концов разъест твой мозг, если не станешь на путь исправления. Осталось недолго… Жаль, не перекрыть к тебе воду. Впрочем, нет. Я представила, какая вонь бы уже стояла, не умудрись ты мыться в тазике. Чистопло-о-отный…

Я стукнула по двери, наслаждаясь страхом этого паршивца. Каждый звук заставлял его дергаться. Мне нравилось представлять, как он кидается из угла в угол, роет пол, срывая ногти, ищет выход отсюда, а в глазах – испепеляющий ужас. И если бы он мог, то наверняка бежал бы от меня за тысячу километров. Но он не может. Не может!

Я поднялась наверх, заперла на ключ дверь, ведущую из полуподвального помещения в дом, и вышла на задний двор. Мне нестерпимо хотелось посмотреть поближе, что он там делает. Через кошачий лаз рассмотреть что-то чрезвычайно трудно, и я поспешила к вентиляционному окну в цоколе.

Я отперла засов на железной ставне, и в подвал сквозь решетку хлынул поток солнечного света, словно театральный софит. Он выцепил из тени моего актера одной роли.

Шон сидел в углу, на пыльном тряпье, уперевшись лбом в колени. Меня взбесило, что он не смотрит на меня.

– Тварь! Смотри! Смотри-и! – взревела я. – Теперь я не маленькая трусливая девочка! Это ты! Ты валяешься в моих ногах и просишь о пощаде!

Мразь! Слабак. Легко быть сильным, когда тебе тринадцать, а той, над которой ты издеваешься, – всего шесть…

Внезапно я зацепилась взглядом за книги, которые принесла ему на днях. Не те – грязные, гадкие, непотребные, которыми он зачитывался, – а обычные. Они лежали на перевернутой корзине для белья, приспособленной им под стол.

– Читал?

Сучонок быстро закивал. Слишком быстро. Врал…

Я бы спросила, о чем они, но сама не знала, просто выбрала на стенде интеллектуальной литературы. Не хотелось попасть впросак. Начала бы нести бред, дала ему лишний повод… для смеха. Ведь он давно не смеялся. Ровно с того момента, как я защелкнула за ним замок.

– Тебе понравилось?

– Понравилось. – Ответ прозвучал без раздумий. Эхом. Эхом моих последних слов.

Я улыбнулась. Мне показалось, что он делает это специально, чтобы угодить.

– И какие выводы ты сделал?

– Выводы? Да вы… – Его невысказанные слова будто ударили по мне.

Сучонок дернулся, схватился за предплечье и, закусив губу, осторожно поерзал, усаживаясь поудобнее.

Сломал? Черт бы его побрал!

А вслух спросила:

– Болит?

– Нет.

И снова врет!

– Тогда отвечай! Ведь слышал вопрос: какие выводы ты сделал из прочитанного?

Мне надо быть последовательной, если я хочу чего-то добиться. Вода и камень точит.

– Телефон, – шепнул гаденыш.

Что? Я не поняла, о чем он. Думала, издевается. Пока не расслышала трели из своего кармана. Пришлось отложить нашу беседу. А жаль. Не люблю смешивать две стороны своего существования.

Заперла ставни на засов, отошла от стены дома, свернула к парадному входу и только потом поднесла телефон к уху.

– Ты где? – тревожно, с участием прозвучал голос Ло. – Все в порядке?

– Я дома. Конечно, в порядке. А как еще может быть?

– Ты долго не брала, я подумала…

– Не надо думать о плохом. Все хорошо. – Я улыбнулась и прикрыла глаза в благодарность за ее заботу.

У меня самая лучшая сестра.

Она не святоша и не ангел.

Но я убью за нее. Кого угодно! Убью… Будь то Бог или дьявол!

И она. Убьет. За меня. Тоже.

Я знаю…

Глава 5

Амелия

После завтрака заявилась Бриджет. Распахнула дверь, даже не подумав постучать, – теперь-то Амелия слышала определенно. Точнее, определенно не слышала. Но высказывать претензий не стала. Да ей по фиг, даже если кто-то припрется, когда она будет стоять посреди комнаты абсолютно голой или упоенно ковырять в носу. Пусть лучше пришедший смущается, а от нее – не дождетесь!

– Скоро остальные должны приехать. Хочешь глянуть?

– На что? – Амелия скучающе зевнула.

Не интересовало ее стадо малолетних мажорчиков.

– Да ладно тебе! – воодушевленно воскликнула Бриджет. – Отрывай от кровати свою задницу, и идем. Встречаемся в коридоре через минут десять.

Она умчалась, не дождавшись от Амелии согласия. А потом точно так же не дождалась, когда та выйдет в коридор.

Дверь опять широко распахнулась.

Долбаная школа. Сейчас она представлялась Амелии смесью из темных безлюдных коридоров, внезапно бьющих в глаза солнечных лучей, занудного красавчика мистера Мелларка («Гейла Мелларка», – закатив глаза, мысленно повторила Амелия с нарочито томными и тягучими интонациями), с раздражающей регулярностью твердящего слово «правила», и неумолкающей болтовни Бриджет.

Она и оказалась той самой ученицей, про которую говорил Гейл.

Вчера Амелия упустила момент, когда та приехала. От нечего делать завалилась на кровать и не заметила, как заснула.

Разбудило ее щелканье дверной ручки и громкий возглас: – О! Точно! Здесь и правда уже кто-то есть.

Амелия с трудом разлепила веки. Ни эмоции, ни чувства еще не проснулись, поэтому она лишь равнодушно развернулась в сторону незваного гостя, уставилась осоловелыми глазами.

В дверном проеме стояла незнакомая девица с медно-рыжими волосами и самодовольно улыбалась.

– Привет! Я – Бриджет, – с ходу выложила она. – Учусь в выпускном классе. А ты какой год?

– Третий, – выдавила Амелия, усаживаясь на кровати.

– Новенькая? – тут же подкинула новый вопрос Бриджет. – Раньше я тебя не видела.

Подошла, с размаха плюхнулась рядом. Так, что матрас спружинил, и Амелия слегка подпрыгнула.

И какого ж она… тут делает? А не пойти ли ей лучше… в свою комнату?

Амелия мрачно глянула на соседку, но посылать передумала. Лучше подробнее расспросить ее о местной жизни, раз она сама навязалась. Может, тогда и способ нарисуется, как из этой задницы выбраться.

Бриджет, конечно, не могла не заметить неприязни, но отнеслась к ней снисходительно, коротко рассмеялась. Еще и по-дружески приобняла Амелию за плечи.

– Да ладно тебе. Не дуйся. В одиночку слишком скучно. Насчет «скучно» Амелия была абсолютно согласна. Хотя нет. Здесь даже не скучно – тухло. И неважно, в одиночку или толпой. Все равно полный тухляк. Да еще эти тупые правила.

– Тут реально двери на ночь запирают? – поинтересовалась она.

– Ага, – кивнула Бриджет с прежним воодушевленным выражением на лице. И чему она все время радуется?

– А комнаты-то зачем? Закрывали бы только коридор.

– Так всем спокойнее. – Бриджет усмехнулась, а Амелия озадачилась еще сильнее.

– Кому «всем»?

– Директрисе, преподам, – принялась перечислять Бриджет, – родителям. Поэтому не пытайся жаловаться мамочке с папочкой. Бесполезняк. Они уже в курсе. Это все в соглашении прописано. Тут еще и шмоны периодически устраивают, на предмет выпивки и дури. И не возразишь. Потому что согласие от родителей есть. Их такое очень даже устраивает. Сюда же обычно тех отправляют, кто дома глаза намозолил.

О последнем Амелия уже давно и сама догадалась. Папочка отправил ее сюда после того, как застукал с Кеннетом. Обломал в самый неподходящий момент. А уж как орал. Брызгал слюной во все стороны, сыпал проклятьями. Лицо побагровело, глазенки едва не повыскакивали.

Зато теперь он, наверное, спокоен, наслаждается. От жены давно избавился, а теперь еще и от дочери. Но Амелия не даст ему расслабиться. Перебьется.

А Бриджет, если она здесь уже не первый год и настолько осведомленная, наверняка сможет и про преподов порассказать.

– А тебя сюда тоже Гейл провожал?

– Гейл? – изумленно переспросила Бриджет. – Кто такой Гейл?

– Ну, мистер Мелларк, – пояснила Амелия. – Он же химию преподает.

– Не, – замотала головой Бриджет. – По крайней мере, в прошлом году химию у нас вела мисс Розенберг. А теперь, значит, мистер Мелларк? – Она многозначительно хмыкнула. – Давай рассказывай, какой он? Старый, лысый и толстый? Был бы подходящей парочкой для миссис Пафф.

Что еще за миссис Пафф? Амелия понятия о ней не имела. А вот Гейл…

– Наоборот. Молодой. Вряд ли старше двадцати пяти. И потрясающий красавчик. Такой… немного андрогинного типа.

– О! – выдохнула Бриджет, выгнула брови и округлила глаза. – И ты на него сразу запала?

– Ну-у… – неопределенно протянула Амелия.

Пусть Бриджет думает что хочет. Ни оправдываться перед ней, ни посвящать ее в собственные планы Амелия не собиралась. Запала так запала. Ей по фиг.

– Завтра посмотрю на твоего Гейла. – Бриджет подскочила с кровати. – На общем инструктаже обычно все преподаватели присутствуют. А ты, если что, заходи. Я в триста пятнадцатом.

Она смылась так же неожиданно, как появилась.

Здесь не только учителя, здесь, похоже, и студенты все долбанутые. Хотя с Бриджет еще терпимо. Выпускной курс, обо всем знает, своя в доску. Сгодится. А в остальном – ну полная хрень!

Глава 6

Амелия

Денек выдался – зашибись. Особенно с учетом, что завершился он визитом миссис Пафф.

Та приперлась без пяти одиннадцать, вломилась без стука, выдала недовольное и многозначительное:

– Та-ак!

Выглядела она мерзко. Жирная бесформенная глыба, на которую натянули серый трикотажный чехол, смутно напоминавший платье. Волосы, выкрашенные в какой-то темный цвет с малиновым отливом, куцыми завитками лежащие на массивных плечах, как на подставках, ровная челочка по брови. Пухлые щеки сдавливали крупный мясистый нос, подбородков – штуки три, не меньше. Жуть. Пеннивайз со своей истинной сущностью нервно покуривает в сторонке.

От нее еще и по́том несло за версту.

Амелия не выдержала, поморщилась, прикрыла тыльной стороной ладони нос. Миссис Пафф не смутилась, не обиделась. Кажется, ей и в голову не пришло связать этот жест с собственной персоной.

Цепким, внимательным взглядом она просканировала пространство комнаты и вроде бы даже принюхалась. Потом подошла к шкафу, открыла дверцу.

Еще бы в клозет заглянула.

И чего она там собиралась найти? Или, скорее, кого. Уж не мистера ли Мелларка? Хотя…

Амелия задумалась. Если сейчас здесь шныряет эта жирная уродина, то, скорее всего, на девичьем этаже дежурят преподаватели-женщины. А это означает, что Гейла никак не удастся заманить в свою комнату, и придется придумывать что-то другое. Но это можно сделать и потом.

– А вы реально меня запрете? – поинтересовалась Амелия у миссис Пафф.

Толстуха, тяжело катившаяся к выходу, остановилась, развернулась к девушке и ехидно уточнила:

– Тебя что-то смущает?

– А если пожар?

Миссис Пафф ткнула указательным пальцем вверх.

– Тогда сработает сигнализация.

– А если мне плохо станет? – не унималась Амелия.

– С чего бы? – Миссис Пафф пронзила ее прицельным взглядом, словно пришпилила к кровати.

– У меня здоровье слабое.

Толстуха поджала губы, помолчала несколько секунд, а потом снисходительно выдала:

– За спинкой кровати есть кнопка экстренного вызова. На случай всяких таких недомоганий.

Амелия запустила руку за невысокий деревянный борт, нашарила маленький пластиковый прямоугольник с круглой выемкой посередине и уже собиралась на нее надавить, как миссис Пафф, будто почувствовав, проговорила размеренно и четко:

– Но если воспользуешься ею без надобности, только ради озорства – будешь наказана.

– Как наказана? – ошарашенно выдохнула Амелия, но миссис Пафф, видимо, посчитала ее вопрос риторическим. Не проронив больше ни слова и демонстративно щелкнув по пути выключателем, все-таки выкатилась из комнаты. Зато едкий запах пота остался.

Амелия помахала ладонью перед носом, разгоняя воздух, и направилась к окну, чтобы его приоткрыть. Но тут в дверном замке звякнул ключ.

Реально! В замке звякнул ключ! Амелии не послышалось.

Она постояла немного, дожидаясь, когда смолкнут тяжелые шаги в коридоре, и подскочила к двери. Надавила на ручку, дернула – заперто!

Вот дерьмо!

Ее на самом деле заперли! А она до последней секунды надеялась, что это просто розыгрыш, страшилка, придуманная специально для новичков.

Какого хрена? Да что это за школа такая?

Папаша – скотина! Избавился, да? Сослал дочь в комфортабельную тюрягу. Сволочь!

Амелия бросилась к окну, подняла раму, высунулась наружу. Не то чтобы уж очень высоко, но одними синяками точно не отделаешься, если прыгнуть. И все равно никуда не денешься. Больница – тоже не вариант. Еще хуже даже.

Папочка всех убедит, что Амелия пыталась покончить с собой, и вообще отправит ее в психушку. Или типа в пансионат, как в случае с мамой.

Ну уж нет! Такой возможности Амелия ему не предоставит.

И ведь делать нечего. Абсолютно нечего!

Девушка рухнула на кровать. И спать совсем не хотелось, она же столько продрыхла днем. Уставилась бездумно в стену.

Темнота не слишком густая. На территории много фонарей, их желтый электрический свет затекает в окна, легко проникает даже сквозь тонкие шторы, и его вполне хватает, чтобы разглядеть окружающие предметы. Можно бродить по комнате, не включая лампы.

Вот шкаф – громила миссис Пафф. Вот торшер – вполне себе Бриджет. Рабочее место – это у нас мистер Мелларк собственной персоной. А кровать…

В замке опять заскрежетал ключ. Точнее, не заскрежетал, а как-то странно зашуршал. Амелия даже испугалась в первый момент, приподнялась на локте. Кто это может быть? Неужели преподы и ночью по комнатам бродят, проверяя, все ли на месте? И сейчас снова завалится миссис Пафф со своим убийственным амбре.

Или вдруг это Гейл? Она же обещала заявиться к нему, если ей будет страшно одной. Он ждал не дождался и явился сам. Забил на тупые правила и пришел спасти Амелию из заточения. Ну или хотя бы сделать его не столь унылым.

Дверь приоткрылась.

– Ты спишь?

Бриджет.

Амелия даже подскочила.

– У тебя есть ключ?!

– Не совсем ключ. – Соседка подошла и помахала у Амелии перед носом странной металлической загогулиной. – Но если приноровиться, с помощью этой штуки можно отпереть здесь почти любую дверь. – Бриджет уселась рядом, не переставая болтать. – Это подарок от прошлого выпуска. Не для всех, конечно. Но… – Она улыбнулась. – Закончу школу, тоже кому-нибудь передам.

– С такими порядками сдохнешь раньше, чем закончишь. Или свихнешься… А зачем они нас запирают?

– Раньше только коридоры запирали. Но после того как Брэд сбежал, стали и комнаты. Перестраховываются.

– Брэд?

– Ага. Был такой в нашем классе в прошлом году. Вполне так парень. Но и ничего особенного. Держался отдельно и, кажется… рисовал.

– А как он сбежал?

– Откуда я знаю? А ты что, тоже хочешь?

Амелия сбежала бы, да только куда?

Девушки еще долго болтали, но в какой-то момент Амелия начала клевать носом. Бриджит дождалась, пока она задремлет, хохотнув, пихнула легонько:

– Держи! – и поводила перед лицом девушки отмычкой. – Это тебе. Хоть ты еще и не в выпускном.

– А как же ты? – Амелия посмотрела недоуменно спросонья.

– У меня еще есть, – беззаботно заявила Бриджет. Не дожидаясь, когда Амелия возьмет отмычку, положила ее на кровать и сразу посерьезнела. – Только смотри, попадешься – ты ничего не знаешь. Сама придумала, сама привезла, сама за все получаешь.

– Поняла, – кивнула Амелия.

Она не полная идиотка, чтобы подставляться, имея в своем распоряжении столь ценный подарок. А Бриджет уже шагала к двери, сообщая на ходу:

– Сейчас я тебя запру. А потом потренируешься. И часто не пользуйся, а то замок сломается.

Амелия засунула отмычку под подушку. Утром как следует перепрячет. И ни вставать не стала, ни раздеваться, перевернулась на другой бок и закрыла глаза. Но почти сразу же пришлось их открыть. По крайней мере Амелии так показалось.

Ровно в семь, сотрясая пол и стены, притопала миссис Пафф, отперла дверь, предупредила, что в восемь принесут завтрак.

И какого ж тогда разбудила раньше на целый час?

Вот и получилось, что Амелия почти не спала. Поэтому сейчас без конца зевала. Зато Бриджет – хоть бы что. Скакала впереди, как пони, будто сладко продрыхла всю ночь. Еще и подгоняла:

– Ну чего ты там еле тащишься?

– А куда торопиться? – Амелия пожала плечами.

Через галерею они прошли в административный корпус, но спускаться не стали, наоборот, поднялись выше и оказались в широком коридоре, наполненном гулкой тишиной. Похоже, Бриджет тут был знаком каждый закуток и закоулок.

– Сюда, – сообщила она и неожиданно свернула.

Стена коридора здесь резко обрывалась, образуя глубокую нишу, заставленную раскидистыми растениями в кадках, с большим окном и балконной дверью.

Когда девушки выбрались наружу, площадь перед административным корпусом была запружена машинами, а у подъехавшего автобуса как раз открылась дверь. Из нее по очереди появлялись пассажиры, через ровный интервал времени, один, другой, третий. Словно автобус страдал отрыжкой, вот и вылетала из него всякая разномастная гадость.

– Мистер Мелларк – это вон тот блондинчик? – Бриджет ткнула пальцем вниз. В такой толпе не разберешь, на кого она точно указывала, но направление совпадало, и Амелия кивнула. – Не в моем вкусе, – тут же добавила Бриджет. – Я люблю, чтобы высокий, широкоплечий. И чтоб щетина. А он – мальчик-одуванчик. Хотя, конечно, красавчик. Не буду спорить. А вот это, похоже, тоже новая училка. – Она указала в другую сторону.