Игра в реальность. Охота на дракона

– Получается, если тебе уготована роль злодея, то, как ни рыпайся, только на этом поприще у тебя есть будущее. Печально.

– В нашем мире нет ничего постоянного. Герои становятся злодеями, а злодеи – святыми. И кроме того, существует ещё такой замечательный стиратель памяти, как смерть. В каком-то смысле нам повезло, что в Игре в Реальность есть такая функция, как перевоплощение. Смерть – это шанс сменить своё амплуа и начать новую Игру, если прежняя не задалась.

– Странно, а в учении бон говорится, что нужно стремиться выйти из круга сансары. Если перевоплощение – это благо, то зачем от него отказываться?

– Выход из круга перерождений предполагает, что ты уже стал буддой, то есть достиг конечной точки развития. Кстати, пока ты учился в монастыре, тебе никогда не приходило в голову, что на самом деле наш путь не имеет конца.

– Для бонпо эта мысль кощунственная, ведь буддовость – это и есть конец в каком-то смысле. Но должен признаться, что я думал об этом. Если мироздание бесконечно, то с какой стати должен быть конечен наш путь развития? Вот только если…

– Что тебя смущает, ученик?

– А наш Создатель может умереть и уйти на перевоплощение? И что тогда будет с нами?

– В какую Игру играет наш Создатель, нам неведомо, и есть ли в той Игре такая опция, как перевоплощение, тоже. Но если она есть, и Создатель умрёт, то все наши сознания с ним насильственно сольются. Это я могу сказать наверняка.

– Откуда такая уверенность, Учитель?

– Просто поверь.

Глава 7

Дали не сразу поняла, что с ней происходит что-то странное. Сначала она просто чувствовала обиду на отца за то, что он не рассказал ей всю правду. Понятно, что ему больно было вспоминать, как он случайно оборвал жизнь своей возлюбленной. Но ведь эта история имела самое непосредственное отношение к жизни самой Дали. Это ведь была её оборванная жизнь, её несбывшиеся мечты стать Творцом Реальности. А теперь ей приходилось осваивать все техники заново, с чистого листа. Сила Мастера, которая кипела в ней в прошлом воплощении, ушла вместе с жизнью и никак не желала возвращаться.

Несколько раз Дали порывалась припереть своего папочку к стенке и потребовать ответов на все наболевшие вопросы. Но каждый раз, когда она его видела, её рассудительность куда-то улетучивалась, и, вместо обстоятельного разговора, получалась гадкая ненужная ссора. Она срывалась по пустякам, дерзила и норовила задеть отца за живое, побольней обидеть, чтобы он почувствовал, каково приходится ей самой. Притворно-недоумённый взгляд убийцы, которым он встречал её нападки, только сильней распалял её праведный гнев.

Только через пару дней Дали осознала, что её поведение неадекватно. Как будто в неё вселился мерзкий и наглый бесёнок, отнимавший способность мыслить здраво, стоило только какой-нибудь мелочи напомнить ей об отце. А уж если она встречалась с папой лицом к лицу, то бесёнок просто сводил её с ума. Девушка пыталась успокоиться, много медитировала, гуляла, но с каждым часом ситуация становилась всё хуже. Наконец она не выдержала и отправилась к Учителю. Вот только до Учителя Дали не дошла. Уже стоя перед его дверью, она с ужасом поняла, что не в состоянии пошевелиться. Девушка застыла словно соляной столб с рукой, занесённой над ручкой двери Учителя, и не могла двинуть даже мизинцем. Она попыталась закричать, но голос тоже отказался её слушаться. Паника накрыла бедняжку с головой, отнимая последний шанс к сопротивлению.

Дальше стало только хуже, Дали сделалась пленницей в собственном теле. Всё, что ей теперь оставалось – это наблюдать, как мерзкий бесёнок захватывает её тело, мысли, чувства, вытесняя саму Дали куда-то в самый дальний закуток её сознания. И пространства в этом закутке оставалось всё меньше. Нет, она не сдалась, просто силы были неравны. Старик с синими, как небо, глазами оказался омерзительным, но очень могущественным колдуном. Дали не сомневалась, что это именно его чары постепенно уничтожали её личность, замещали её сознание сущностью, единственной целью которой было убить её папу.

А ведь старик казался таким добрым, понимающим. Он ничего не хотел от невинно пострадавшей девушки, просто предложил свою помощь, чтобы вернуть утраченные способности Мастера. И Дали согласилась. Амар проводил её на ту заветную полянку с каменными менгирами в середине, а сам куда-то исчез, оставив свою любимую на съеденье колдуну. Вот так она и сделалась пленницей в собственном теле. И освободила её только смерть папы, как того и хотел этот синеглазый урод. Уж лучше бы отец позволил ей умереть, навсегда исчезнуть, раствориться в небытии. Если бы она могла выбирать…

Проходя по шаткому мостику, перекинутому через ущелье, Дали обернулась, чтобы ещё раз увидеть то место, где тело отца предали огню. Над редкими елями, растущими вокруг поляны, всё ещё поднимался дым от догоревшего погребального костра. На какой-то миг ей почудилось, что сквозь дымный столб, поднимающийся в ясное голубое небо, на неё смотрит усмехающееся лицо колдуна с развевающейся седой бородой. Девушка вздрогнула и испуганно отвернулась. И тут ей пришла в голову одна простая и очевидная мысль. Ей больше нечего было терять. Она осталась совсем одна на этом свете без надежды и желания жить дальше. Но одно дело ей всё-таки нужно было закончить. Отомстить за отца. Мерзкий колдун просто не имел права жить.

Дали не заметила, как оказалась в своей комнате в Убежище. Марго тревожно заглядывала ей в глаза и о чём-то спрашивала, но девушка её не слушала. Мысль о мести захватила её целиком. Она сделала вид, что выпила пилюли, выданные ей тёткой, послушно улеглась в постель и отвернулась к стене. Как только дверь за Марго закрылась, Дали выплюнула лекарство и переоделась в удобные джинсы и майку. На полянке с менгирами, где окопался старый колдун, было тепло, куртка ей не понадобится. Имелась, конечно, одна трудность, Дали понятия не имела, где находилась та полянка, и как ей туда добраться. Но это дело десятое. Для начала нужно было раздобыть пистолет, из которого отец выстрелил себе в висок. Будет только справедливо, если колдун сдохнет от пули из того же пистолета.

Девушка закрыла глаза и перенеслась в квартиру дяди Антона. Пистолет отыскался не сразу. Хорошо ещё, что взрослым было не до того, чтобы вовсе избавиться от оружия, но пришлось всё же повозиться, прежде чем она его нашла. Засунув пистолет за пояс джинсов на спине и прикрыв его майкой, Дали удобно уселась на диван, скрестив ноги, закрыла глаза и принялась во всех подробностях вспоминать злосчастную поляну. В первый раз Амар довёл её только до тропинки, а дальше она шла самостоятельно. Но тропинка была самая обычная, ничем не примечательная, и вряд ли Дали смогла бы вспомнить на ней какие-то конкретные ориентиры. Так что оставалось надеяться только на саму поляну.

До сих пор самостоятельно девушка могла перемещаться только между домом и Убежищем, но ей казалось, что никакой принципиальной разницы при замене места быть не должно. Вот только разница была. Промучившись с полчаса, Дали совсем отчаялась и уже было собралась вернуться в Убежище, когда ей на память пришла сцена с серебряной розой. Может быть, Амар нарочно подарил ей розу с острым шипом, чтобы она укололась? Дали вспомнила, как застывший эльфийский лес моментально ожил, когда капля её крови упала в траву. А вдруг её кровь являлась своеобразным пропуском в иные миры? Попробовать стоило. Роза осталась в Убежище, поэтому Дали просто сходила на кухню и выбрала нож поострее.

На этот раз всё сработало. Зажав неглубокий порез на левой ладони, девушка стояла у края поляны и с недоумением разглядывала статного черноволосого мужчину, греющего руки у костра. Одет он был в замшевую куртку и брюки, заправленные в сапоги. Чем-то он неуловимо напоминал дядю Антона. Только был лет на десять старше и более плотного телосложения.

– Здравствуй, доченька,– голос был знакомым, ласковым, завораживающим.

Этот голос совершенно точно принадлежал колдуну, вот только сам колдун преобразился до неузнаваемости. Куда делись седая борода и бесформенный плащ с капюшоном? Человек у костра был никак не старше сорока, гладко выбритое лицо, довольно короткая стрижка и костюм с откровенной претензией на изящество. Он поднялся на ноги и повернулся лицом к Дали. Алые язычки пламени тут же заплясали в синих, как осеннее небо, глазах.

– Оказывается, ты не такая уж бесталанная, если сумела найти сюда дорогу,– в голосе колдуна были явственно слышны нотки удивления. – Возможно, я бы даже поверил, что ты и есть реинкарнация Мастера Игры, если бы точно не знал, что это не так,– он упёр руки в бока и гнусно захихикал.

У девушки перехватило дыхание. Выходит, этот мерзавец специально ей врал, что она в прошлой жизни обладала способностями Мастера. Он просто тупо заманил её в ловушку, воспользовался её любопытством и желанием обрести якобы утраченные силы. А способностей, оказывается, и не было.

– Как же ты сюда попала? – полюбопытствовал колдун. Он без стеснения разглядывал совсем растерявшуюся девушку и, конечно, заметил кровь на её левой руке. – Понятно,– он одобрительно кивнул,– магия крови, значит.

– Какая ещё магия крови? – вскинулась Дали, ни о какой такой магии Учитель не рассказывал. Если честно, слово «магия» вообще никогда не произносилось в стенах Школы.

– Ох, уж эти ваши Творцы,– посетовал колдун,– только и умеют, что управлять чистыми энергиями. Но мир гораздо сложнее, девочка моя. В нём есть ещё и магические ритуалы, и заклинания, и могущественные артефакты. Ты не знала?

Дали поймала себя на том, что опять, как загипнотизированная, слушает его голос. Она встряхнулась. Нет, больше она не даст себя одурачить.

– Что ж, раз ты жива, значит, Вертер умер,– колдун вопросительно поглядел на свою гостью.

У Дали задрожали губы. Небрежно брошенные слова про самого дорогого для неё человека больно резанули слух. Этот урод не имел права так говорить про папу, безразлично, как бы походя. Дали почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Вот только не хватало ей сейчас разреветься. Она глубоко вздохнула и вытащила пистолет. Матовая рифлёная рукоятка удобно легла в ладонь, и девушка сразу успокоилась. Она не собиралась ничего обсуждать с колдуном, просто пристрелить его, как мерзкую подлую тварь, чтобы он больше никому не смог навредить. Синеглазый красавчик с удивлением уставился на оружие в её руке, а потом громко расхохотался.

– Ты действительно надеешься меня ЭТИМ убить? – прокаркал он сквозь смех.

Дали прицелилась, задержала дыхание и плавно нажала на курок. Но ещё до того, как пуля вылетела из ствола, мерцающий защитный купол окутал фигуру колдуна. Девушку спасло только то, что она совсем не умела стрелять, и пуля, угодив в самый краешек щита, срикошетировала в сторону, не причинив ей вреда. Противный визг рикошета словно сдёрнул пелену непонимания с глаз несостоявшейся убийцы. До неё наконец дошло, с кем она столкнулась. Перед беспомощной девушкой во всём своём могуществе стоял Творец-отступник, про которого она столько слышала в Школе.

Ощущение полной безысходности накрыло бедняжку мутной волной, из её глаз против воли брызнули слёзы. И как же она с самого начала не догадалась, что это Сабин заманил её в ловушку? Наверное, её сбили с толку поддельная седая борода и ласковый голос. Или просто она – доверчивая дурочка, готовая поверить любому проходимцу, стоит только тому прикинуться невинной овечкой. Мелькнула тоскливая мысль, что против брата дяди Антона у неё нет ни единого шанса.

– Деточка,– ничуть не обиделся Творец,– ты знаешь, что только что пыталась застрелить своего родного отца?

От неожиданности Дали едва не выронила пистолет. Она открыла рот, чтобы послать этого ублюдка куда подальше, но не смогла выговорить ни слова.

– Не ожидала? – Сабин откровенно наслаждался её растерянностью. – А почему, ты думаешь, твоя кровь открывает тебе дорогу ко мне? Помнишь, как тебе удалось вытащить меня из стасиса?

Дали сникла, как будто из неё выпустили воздух. Значит, она своими руками, вернее, своей кровью выпустила на волю этого монстра и принесла гибель своему папе. А Амар, её бессмертный демон, был просто приманкой для влюбившейся без памяти девчонки. Он вовсе не любил её, Дали была его заданием. От осознания своей фатальной ошибки девушке сделалось так тошно, что её едва не вырвало. Но Сабин, казалось, даже не заметил, в каком состоянии находится его незваная гостья. А может быть, ему эти сантименты были до лампочки.

– Это я сделал тебя копией женщины, убитой Вертером,– между тем продолжал самодовольно вещать отступник.

– Зачем? – простонала Дали.

– Разве это не ясно? – синие глаза сверкнули из-под густых чёрных бровей. – Чтобы, глядя на тебя, он всю свою жизнь испытывал боль и чувство вины за совершённое убийство, чтобы не сопротивлялся, когда ты его убивала.

Больше всего Дали сейчас хотелось упасть в траву и расплакаться. Но вместо этого она заставила себя спокойно посмотреть в ненавистные синие глаза.

– Ты промахнулся, колдун,– сказала она твёрдо,– мой папа вовсе не мучился чувством вины. Он любил меня. И не потому, что я могла оказаться его бывшей возлюбленной, а просто потому, что он был моим папой. А ещё тебе нужно знать, что эта тварь, которую ты на меня натравил, не убивала моего папу. Он сам себя убил, чтобы спасти меня.

Вот она всё и сказала, больше добавить было нечего. Да и жить дальше тоже не было никакого смысла. Дали подняла пистолет к своему виску, как сделал её отец, и зажмурилась. Но выстрела не последовало. Её палец, лежавший на курке, и вся её рука как будто онемели. Она попробовала пошевелиться, но не смогла даже моргнуть. Сабин подошёл вплотную и вывернул пистолет из её пальцев. Через секунду тот растаял прямо в воздухе.

– Дурочка,– ласково пожурил он самоубийцу,– это же не мир Творца, это альтернативная базовая Реальность. Если ты здесь умрёшь, то отправишься на перевоплощение.

Онемение спало, и Дали без сил опустилась на траву. Сабин уселся рядом и заглянул ей в глаза.

– Ты мне очень нравишься, деточка,– проворковал он,– ты смелая и упёртая. Из тебя выйдет толк, нужно только время. Я спрошу тебя один-единственный раз. Пожалуйста, подумай хорошенько, прежде чем ответить. От твоего ответа зависит твоя жизнь. Ты готова остаться со мной и стать Творцом лет через десять-двадцать?

– Я тебя ненавижу, урод! – Дали постаралась вложить в свои слова всю свою боль и тоску по погибшему отцу.

Ей очень хотелось сделать так, чтобы этому холёному мерзавцу тоже стало хоть немного не по себе. Похоже, ей это удалось. Сабин поднялся на ноги и отвернулся к огню.

– Хорошо, что тебе достало глупости явиться сюда одной,– от его голоса повеяло холодом, как от могилы. – Мне жаль, но ты для меня опасна, потому что твоя кровь всегда откроет дорогу ко мне. Я не могу тебя просто отпустить.

Дали ещё успела поднять голову и посмотреть на фигуру Сабина, внезапно выросшую почти до неба. А потом её сознание померкло. Следующее, что девушка увидела, была ванная в её квартире. Она опять потеряла контроль над своим телом и только могла безвольно следить за тем, как её рука открывала кран с горячей водой. Потом её тело само улеглось в воду прямо в одежде. Откуда-то в её правой руке оказался кухонный нож. Одно резкое движение, и вены на её левой руке оказались перерезаны, а бедняжка даже не смогла закричать. Только слёзы выступили на её глазах и покатились по щекам, смешиваясь с красной водой. Она упорно сопротивлялась, пытаясь сбросить с себя губительное оцепенение, хотя и понимала, что с Сабином ей не справиться. И всё же Дали боролась до конца. Убийца отпустил сознание своей жертвы, только когда жизнь уже почти покинула её тело, и всё, на что у неё ещё хватило сил, это наконец закрыть глаза.

Часть 2. Палач

Девочка с большим розовым бантом была удивительно хорошенькой, именно такой, как он в тайне надеялся. Тонкие и выразительные черты лица, чётко очерченные розовые губки, глаза цвета бирюзы и тёмно-каштановые гладкие волосы, заплетённые в две смешные косички. Детские пухлые щёчки немного портили эффект, но это пройдёт, ей ведь ещё нет и семи. Девочка не отличалась высоким ростом, особенно, по сравнению с акселератами – сверстниками. И это пауку тоже понравилось, тем более, что, несмотря на миниатюрность, самоуверенности ей было не занимать.

В толпе первоклашек царило азартное возбуждение. Из-за разноцветных букетов то и дело выглядывали испуганные мордашки с блестящими глазками. Детки вступали в новую, пока непонятную для них жизнь, и волнение было вполне оправдано. Только избранница паука была совершенно спокойна. Она расслабленно и отрешённо наблюдала за царящей вокруг суетой, бурлящий водоворот страстей обтекал её со всех сторон, не в силах увлечь за собой. Она была сама по себе, и ей было комфортно в обществе себя любимой.

– Я буду называть тебя Дэвикой, моя маленькая богиня,– растроганно решил паук. – Как хорошо, что ты уже успела вернуться в наш мир, милая моя. Как раз вовремя. Зря я опасался, что ты задержишься, как прочие невинные жертвы. К счастью, в тебе слишком много желания жить. Выходит, не такая уж ты невинная.

Паук затаился метрах в двадцати от школьного двора, на котором проходила праздничная линейка. Он отлично знал, кто такая эта девочка, не было никакой нужды приходить сюда, ведь она была ещё так мала. Но ему просто необходимо было посмотреть на свою избранницу, убедиться, что она та самая, такая, как он задумал.

Вскоре старшеклассники разобрали малышей и повели в класс на их первый урок. Дэвике достался пучеглазый пацан с веснушками на носу. Малышка с облегчением нагрузила на него свой ранец, всучила колючий букет роз и спокойно пошла вперёд, даже не оглянувшись, чтобы проверить, следует ли за ней носильщик. Паук был в восторге. Его маленькая богиня была просто идеальна.

– Когда придёт время, ты не станешь сомневаться и оглядываться в прошлое, я уверен,– пробормотал паук. – Не скучай, моя милая. Очень скоро мы увидимся, и тогда настанет твой черёд вступить в Большую Игру.

Глава 8

Она вышла из школы одной из последних, не хотелось толкаться в раздевалке. Не глядя по сторонам, Лидочка прошествовала к скромной чёрной Тойоте, совсем нескромно припаркованной прямо на проходе перед воротами школы. Водитель Вася уже поджидал её у распахнутой задней дверцы машины. Демонстративно раскланявшись, он подал хозяйской дочке руку и захлопнул за ней дверцу. Ехать было недолго, минут двадцать, если без пробок. Лидочкин дом стоял у леса на краю элитного посёлка по Ильинскому шоссе, а школа, тоже, кстати, вся из себя элитная, располагалась в соседнем городке.

Удобно расположившись на заднем сиденье, Лидочка нервным движением расплела ненавистную косу и раскрыла планшет. Волна гладких каштановых волос окутала её шею и плечи. Краем глаза она заметила, что Вася плотоядно косится на неё в переднее зеркало. В последнее время подобострастное поведение водителя начало её здорово раздражать. Пару раз она даже сделала ему замечание, но парень легкомысленно проигнорировал недовольство хозяйской дочки. Наверное, ему даже казалось, что он ведёт себя как истинный джентльмен.

– Ну как можно было нанять в водители к шестнадцатилетней девушке молодого парня, да ещё из провинции,– в очередной раз посетовала Лидочка. – Если так будет продолжаться, то придётся поговорить с папой.

Лидочка была, как принято говорить, из хорошей семьи. У папы был надёжный, но не вызывающий сильной зависти власть имущих бизнес, что гарантировало стабильный доход и отсутствие опасной конкуренции. Всё, что нужно для комфортного существования, в их семье имелось в избытке. Просторный дом на большом участке земли в ближнем Подмосковье, три машины, прислуга, две собаки престижных пород и огромный аквариум с морской водой и коралловыми рыбками. Чтобы мама не заскучала после того, как дочь подросла, папа купил ей небольшой, но уютный и респектабельный косметический салон в том же городке, где располагалась Лидочкина школа, буквально на соседней улице.

Несмотря на близкое соседство, мама ни разу не сподобилась забрать дочку из школы, вроде как вечно была занята. Поэтому специально для Лидочки держали машину с водителем. Раньше это был добрый и забавный старичок, Иван Фёдорович, который жил в Москве и был вполне адекватным и интеллигентным человеком. С ним было так здорово болтать по дороге, делиться несерьёзными детскими проблемами и секретами. Дядя Ваня ни разу за девять лет, что он возил свою юную пассажирку, не слил ни одного её откровения родителям. И Лидочка очень ценила такую возможность излить душу без последствий.

Дело в том, что ей было совершенно не интересно со сверстниками, в классе её считали синим чулком, так как за все школьные годы она не завела ни одного романа. Эти прыщавые, неуверенные в себе подростки ей откровенно не нравились и вызывали скорее брезгливость, нежели интерес. А вот сама Лидочка постоянно была объектом навязчивых ухаживаний. Её довольно трудно было назвать пышной красоткой, скорее наоборот, внешность у девушки была скромная и невыразительная. Невысокого роста, тоненькая, словно травинка, зато с очень правильными чертами лица, ясными голубыми глазами и копной прямых и блестящих тёмно-каштановых волос. Но брала она всё-таки не внешностью. Было в Лидочке что-то такое, что напрочь выносило мозг мальчишкам в классе, да и во всей школе. Возможно, это была её непоколебимая самоуверенность, а может быть, полное равнодушие к поклонникам. Так или иначе на отсутствие внимания сильной половины человечества жаловаться Лидочке не приходилось.

Год назад под её чары попал даже молоденький преподаватель истории, нанятый школой для подготовки выпускников к экзаменам. Дело дошло до скандала. Историк был из породы красавчиков, вокруг которых девицы вечно вились, словно мухи над кучей сами знаете чего. Он никак не мог взять в толк, почему эта скромница напрочь игнорирует его более чем прозрачные намёки, и в конце концов, совсем слетев с катушек, полез целоваться прямо в классе после уроков. В результате красавчика увезла скорая с сильным сотрясением мозга, после которого в школу он уже не вернулся. Лидочку даже не пожурили, так как во всех классах были установлены камеры, и агрессивное поведение историка было зафиксировано со всеми подробностями. После этого случая воздыхателей только прибавилось, но вели они себя уже с подобающим уважением и пиететом.

Как раз когда красавчика историка выгнали из школы, дядя Ваня попал в больницу с инсультом, и папа нанял в шофёры к дочери молодого наглого парня из соседнего городка. Поначалу тот вёл себя вполне благопристойно, но вот уже две недели как начал неумело заигрывать с хозяйской дочкой. Ничего хорошего от такого расклада ждать не приходилось. Лидочка давно изучила повадки мужских особей хомо сапиенс и легко могла спрогнозировать дальнейшее развитие событий. Для Васи это в лучшем случае закончится увольнением, а в худшем физической или душевной травмой. За себя девушка совершенно не боялась. И не потому, что была такая уж отчаянная, просто она была волшебницей.

Своё имя Лидочка получила в честь бабушки по отцу. Это была властная и яркая женщина, рулившая порядками в их доме до самой своей смерти. Именно бабушка стояла у истоков их семейного бизнеса. Своего сына баба Лида обожала и жену ему подобрала по своему вкусу, чтоб была скромная, трудолюбивая и покладистая. Лидочка никогда не могла понять, что за чувства связывали её родителей. Это точно была не любовь и не страсть, брак заключался по расчёту. Но, видимо, расчёт был верный, потому что в семье всегда царили мир и взаимное уважение. Родители относились друг к другу с удивительной теплотой и доверием, забота о семье была их главным кредо. В общем, с предками Лидочке повезло необыкновенно.

А вот имя своё она ненавидела. Ну где вы видели, чтобы могущественную волшебницу называли Лидией? Недолго думая, девочка лет в десять переставила слоги в вульгарном имени Лида и получилось загадочное Дали. Прямо как у Окуджавы в Виноградной косточке: «В тёмно-красном своём будет петь для меня моя Дали…». Именно так её теперь звали в школе все сверстники и даже некоторые учителя. К сожалению, внедрить своё новое имя ещё и дома девушке, увы, не удалось. Папа вообще никогда не называл её по имени, она была для него дочуркой или лисёнком, а мама упорно продолжала называть её Лидо́к, сколько бы её ни просили. Но чего только не стерпишь от родственников?

То, что она особенная, Лидочка поняла ещё до школы. Она начала ВИДЕТЬ. Поначалу это были лишь радужные круги и разводы на фоне неба или светлой стены, но постепенно неясные фигуры начали приобретать отчётливые очертания и понятные интерпретации. Оказалось, что мир устроен гораздо сложнее и интересней, чем представлялось большинству окружающих. Лидочка научилась видеть энергетическую ткань материального мира, а позже начала с ней экспериментировать.