Игра в реальность. Охота на дракона

– Я так и знал, что меч – это твоё оружие,– однажды заявил ему Учитель. – Ты делаешь успехи, мой мальчик. Я очень рад за тебя.

– Вообще-то, я стрелок,– ответил Роб,– и очень хороший, уж поверьте.

– Охотно верю,– согласился Учитель,– но для того, что тебе предстоит, пуля не годится. Нужен непосредственный контакт с врагом.

– А мне что-то предстоит? – удивился Роб.

– Придёт время – сам узнаешь.

Учитель ушёл, оставив своего ученика в глубоких раздумьях. После этого разговора у Роба сложилось недвусмысленное впечатление, что его собираются использовать, причём втёмную. Впрочем, на его занятиях это никак не отразилось. Мастер уже дрался в полную силу, и счёт у них был равный. Если бы не странная холодность Дэвики, Роб был бы по-настоящему счастлив.

После последнего, позорно проигранного боя Учитель не стал отправлять Роба обратно на тренировку, а, наоборот, предложил ему отдохнуть, погулять и вообще, до завтра забыть про любые практики. Роб с удовольствием воспользовался увольнительной и, вдоволь нагулявшись, сразу после ужина отправился на боковую, дав себе обещание больше не лажать с боевой подготовкой.

***

– Учитель, я всё-таки не понимаю, зачем Наблюдатели уничтожают свой ум, если в конце их ждёт небытие?

– Из чего ты сделал такой вывод про небытие? После смерти Наблюдатели, достигшие высокого уровня развития, отбрасывают ум, но их сознание продолжает существовать.

– Но без ума у них уже нет инструмента, чтобы фиксировать картинку Реальности. Получается, они как бы выпадают из нашего мира.

– Совершенно верно. А разве уход из самсары, то есть из Игры в Реальность, не является конечной целью развития для Наблюдателей? Именно этого они и достигают в конце своего пути. Что же тебя удивляет?

– А как же разговоры про нирвану и вечное блаженство? Это всё враньё?

– Скажи-ка мне, дорогой мой ученик, а что ты сам чувствовал, когда тебе удавалось уйти в подсознание при общении с Создателем?

– Я никогда не уходил в подсознание, с чего Вы это взяли?

– А как же ты тогда с Ним общался? Ум – это индивидуальный инструмент каждого Игрока, а вот наши подсознания составляют единую структуру с сознанием Создателя. С помощью ума ты можешь только зафиксировать факт общения и дать ему какую-то оценку, но как инструмент общения он совершенно не годен. Так что можешь мне поверить, при общении с Создателем всё твоё внимание смещалось в подсознание. Итак, каковы были твои ощущения?

– Мне трудно даже это описать. Но это было здорово.

– Может быть, это можно описать словом «блаженство»?

– Хм-м, пожалуй, можно, но на самом деле было даже круче.

– А теперь представь себе, что это состояние длится вечно. Это и называют нирваной. Разве тебе не хотелось бы пребывать в вечном блаженстве без мыслей, без эмоций, без желаний?

– Если честно, то нет. Как-то это скучно, что ли. Вообще, всё вечное – это не по мне.

– Это потому что ты не Наблюдатель. Ну-ка, припомни, что является для бонпо мотивацией для развития.

– Это я знаю. Они стремятся избавиться от страданий. А-а-а, понятно, так это оно и есть.

– Верно, в Игре в Реальность отсутствие страданий невозможно. В ней действует непреложный закон, если хочешь, алгоритм, предусматривающий, что у любого явления существует его противоположность. Поэтому достичь счастья в Игре можно только в том случае, если ты познал страдание. По сути это одно и то же явление, только в двух своих крайних проявлениях. Для познания явлений в Реальности тебе всегда нужна точка отсчёта, иначе ты просто не сможешь оценить, с чем имеешь дело.

– Понятно. Выходит, если ты не хочешь страдать, то и счастья тебе не видать.

– Это верно, только если ты принимаешь участие в Игре. Но если ты выходишь за её рамки, то её законы перестают на тебя действовать. Вот это и делают Наблюдатели.

– Но Вы же сами говорили, Учитель, что не играть – это всё равно, что не жить.

– А разве можно назвать жизнью пребывание в нирване?

– Как-то это звучит депрессивно. Зачем Создателю такие Игроки? Какой от них прок?

– В том-то и дело, что, уйдя в нирвану, Наблюдатели перестают быть Игроками. Для Создателя они становятся бесполезны, как бы сопутствующие потери.

– В нашем мире это называют дезертирством, а то и предательством.

– Не забывай, что Наблюдатели знать не знают ни про какого Создателя, да и понятие Игры для них приравнено к страданию. Для них существует лишь собственное сознание. Следовательно, предать они могут только самих себя.

– Хитро́. Но тогда получается, что прок от Наблюдателей есть, только пока они ещё не достигли вершин своего развития. Какой-то одноразовый инструмент.

– У каждого свой путь и своя роль в Игре. Не следует осуждать то, что для тебя не предназначено.

Глава 10

Роб проснулся среди ночи от холода. Окно было распахнуто настежь, шторы раздвинуты, и полная луна, заглядывая в комнату, превращала ночь в волшебный серебристый полумрак. Роб лежал на спине совершенно голый, хотя вроде бы помнил, что ложился спать в трусах. Одеяло валялось на полу около кровати. Он хотел потянуться, чтобы укрыться, но обнаружил, что его руки и ноги привязаны шарфами к спинкам кровати. Из-за изголовья показалась фигурка Дэвики. Она тоже была полностью обнажена. Роб хищно усмехнулся.

– Так вот какие игры тебе по душе, моя радость,– подумал он.

Женщина приложила палец к губам, призывая его молчать, и завязала ему глаза ещё одним шарфом. Роб почувствовал, как от её прикосновения горячая волна поднялась в паху и прокатилась по всему телу. Дэвика забралась на него сверху и начала медленно и ритмично двигаться, постепенно ускоряясь. Роб попробовал присоединиться к её движениям, но она остановила его резким, почти грубым толчком в живот.

– Ничего не делай, пожалуйста,– в её голосе не было ни капли ласки,– просто лежи.

Роб послушался, недоумевая, что она затеяла. Через несколько минут его возбуждение достигло апогея. Однако Дэвика не дала возбуждению возможности перейти в оргазм. Она прекратила свои движение, и Роб почувствовал, как её пальцы довольно чувствительно нажимают на нервные окончания на его бёдрах. От этого горячая волна откатилась, но совсем не спала. И всё повторилось снова. Дэвика поднимала его на вершину блаженства и спускала вниз. Постепенно взлёты и спуски стали более плавными, и Роб как бы завис в состоянии блаженного транса, напрочь потеряв связь с реальностью. Сколько это длилось? Неизвестно, время просто перестало существовать. И всё же в какой-то момент парню удалось вынырнуть на поверхность. И тогда он ясно осознал, что у него больше нет сил выдерживать эти качели, что он сейчас потеряет сознание, либо его сердце просто остановится.

– Хватит, Дэви,– взмолился Роб,– я больше не могу. Отпусти меня, пожалуйста.

Увы, мольба не произвела на его возлюбленную никакого впечатления. Она продолжала свой странный танец и даже не сбилась с ритма. Роб разозлился и попытался сбросить с себя голенькую богиню. Но не тут-то было. Тело его не слушалось. Оно стало, словно ватное, накатила усталость. Роб понял, что сил у него совсем не осталось, причём в прямом смысле, а не фигурально.

– Ты меня убиваешь,– прошептал он, всё ещё надеясь на здравомыслие своей возлюбленной.

И сам не узнал свой голос. Сердце колотилось, как будто он бежал стометровку, дыхание сделалось прерывистым и поверхностным. Бороться за жизнь расхотелось.

– Пусть убивает, если ей так хочется,– безразлично подумал Роб, проваливаясь в небытие.

Дэвика даже не заметила, что он потерял сознание. Она и сама пребывала в трансе. Когда Учитель взял её за плечи, женщина даже не вздрогнула, просто замерла и уронила голову.

– Что ты делаешь,– прикрикнул на неё Учитель,– ты действительно решила его убить?

Он стащил Дэвику с тела Роба и швырнул её на пол. Она осталась сидеть без движения, как упала. Учитель подошёл к распростёртому на постели безжизненному телу своего ученика и двумя пальцами нащупал пульс у него не шее. Пульс был едва слышный и неровный.

– Я больше никогда не буду этого делать, никогда, слышишь,– прошептала Дэвика, и разрыдалась.

Учитель поднял женщину с пола и завернул в покрывало.

– Иди, выпей горячего сладкого чая,– приказал он,– у тебя тоже упадок сил.

Он вернулся к Робу, отвязал его от кровати, потом укрыл одеялом и затворил окно. Лицо на подушке в лунном свете казалось прозрачным, дыхания было совсем незаметно.

– Ты выпил его досуха,– в глазах Дэвики появился ужас. – Теперь он умрёт.

– Ты сама виновата, нужно было раньше остановиться,– раздражённо бросил Учитель.

– Я же была в трансе,– простонала женщина сквозь слёзы,– почему ты сам меня не остановил?

– Не хнычь,– в голосе Учителя прорезались командирские нотки. – И марш на кухню за чаем. Мне ещё не хватало тебя откачивать.

Когда Дэвика ушла, Учитель присел на край кровати и, приподняв голову Роба, положил свою правую руку ему на грудь в область сердца.

– Извини, дружок,– пробормотал он,– немного перестарался. Но ты же ещё жив, и не вздумай умирать. У меня на тебя просто грандиозные планы.

Учитель держал руку на груди Роба до тех пор, пока лицо того не утратило мертвенную бледность, и дыхание выровнялось.

– Ну вот,– удовлетворённо вздохнул он,– теперь ты точно выживешь.

Дэвика рыдала, уткнувшись в сложенные на столе руки. Учитель недовольно покачал головой, налил в кружку чая, положил пару ложек мёда, подумал и добавил ещё одну. Он приподнял женщину за плечи и буквально насильно влил в неё содержимое кружки.

– Успокойся, милая,– ласково проворковал добрый дедушка, гладя блестящие каштановые волосы,– он выживет. Я тебе обещаю.

– Не заставляй меня больше,– попросила Дэвика, умоляюще глядя в его глаза.

Учитель ничего не ответил. Некоторое время он внимательно наблюдал, как женщина размазывает слёзы по щекам, как её глаза снова и снова наполняются слезами, как дрожат её руки и губы, и его взгляд делался всё более жёстким. Вскоре от образа добренького дедушки не осталось даже намёка. Наконец он взял её голову в свои руки и поцеловал в лоб.

– Не позволяй себе влюбиться, он смертник,– голос Учителя стал властным. – Тебе же самой потом будет больно. Этот мальчик – просто оружие, ну и батарейка, конечно. Когда он сделает то, что должен, я просто разряжу эту батарейку в ноль.

– Когда? – испуганно прошептала Дэвика.

– Не знаю, он ещё не готов,– Учитель на минуту замолчал,– и я тоже. Может быть, через пару месяцев, а может быть, полгода. Но не больше.

– Всё равно, я больше не буду этого делать,– упрямо заявила строптивая ученица. – Это отвратительно.

– Хорошо,– покладисто согласился Учитель,– можно и по-другому. Альтернатива тебе известна. Можно вытянуть энергию из человека только двумя способами: либо через боль, либо через наслаждение. Если с наслаждением не получается, попробуем боль.

Дэвика затравленно зыркнула на своего хозяина. Она понимала, что это был наглый шантаж. Но при одной только мысли, что ей снова придётся смотреть, как из этого влюблённого мальчика капля за каплей вытекает жизнь, женщине стало тошно. Пусть будет боль, потерпит.

Роб очнулся только к вечеру следующего дня. Он был слаб, как новорожденный котёнок. Дэвика хлопотала около него, поила какими-то отварами, втирала ему в кожу остро пахнущие мази и всё это, не поднимая глаз. Роб ни о чём не спрашивал, как будто прошлой ночью не произошло ничего странного. Но в глазах его стоял невысказанный вопрос. Зачем? Что я тебе плохого сделал? Почему ты пыталась меня убить, а теперь хлопочешь как родная мамочка? Чего он ждал? Может быть, объяснений или хотя бы простенького «прости»? Трудно сказать. В любом случае, ни того, ни другого он не дождался.

Учитель зашёл навестить пациента только на следующее утро. Роб уже мог понемногу сидеть в постели, голова почти не кружилась.

– Ты быстро восстанавливаешься,– удивился посетитель,– думал, ты проваляешься пластом ещё дня три-четыре.

Роба так и подмывало задать свои сакраментальные вопросы, но он почему-то был абсолютно уверен, что правды не услышит. А тогда зачем спрашивать?

– Правильно делаешь, что не спрашиваешь,– одобрил Учитель его молчание,– я обещаю, ты всё поймёшь в своё время. И не нужно обижаться на Дэвику. Просто подожди.

И Роб терпеливо ждал, но отчётливое ощущение того, что он угодил в ловушку, больше не отпускало его ни на минуту. В конце концов, чтобы хоть как-то объяснить произошедшее, он убедил себя, что с него просто взяли плату за обучение таким вот нетривиальным способом, и тут же пообещал себе, что уберётся подальше из этой психушки, как только сможет ходить. Но когда он действительно смог подняться, то решил отложить побег до выяснения всех обстоятельств. Роб не хотел и боялся себе признаться, что настоящей причиной его задержки была женщина, которая чуть не отправила его на тот свет. Он любил её, несмотря ни на что. И чего уж там, готов был принять от неё даже смерть. Тем более, что смерть приходила в таком блаженном обличье.

Через пару дней он уже пробовал немного разминаться с мечом, а через неделю снова уселся на красную подушку и отправился на встречу с Мастером. Как ни странно, недельный перерыв в тренировках пошёл Робу только на пользу. Первый же бой он выиграл, не получив ни единой царапины. Что-то в нём изменилось. Щенячий азарт сменился хладнокровным расчётом и злостью. Он уже не стремился победить в схватке, он просто убивал. То, что все поединки происходили в виртуальной Реальности, не имело для Роба ровным счётом никакого значения. Враг есть враг, даже если это просто тренер по фехтованию.

После третьей чистой победы над Мастером против Роба вышли сразу трое бойцов. Он уложил всех троих, правда, и сам получил смертельную рану, но всё-таки остался последним, кто остался стоять. Через десять дней противников стало пятеро. Но количество бойцов уже не имело значения. Чем их становилось больше, тем сильнее они мешали друг другу. После очередного поединка в живых не оставалось никого. Роб продолжал сражаться, даже получив смертельное ранение, и если падал на землю, то только замертво.

Учитель смотрел на него со странной смесью восхищения и недоверия. Перемены, произошедшие с его учеником, одновременно радовали и пугали. Дэвика старалась не попадаться Робу на глаза, но, тренируясь во дворе, тот часто замечал, как она исподтишка за ним наблюдает. Он больше не пытался разговорить свою возлюбленную, решив дать ей время и пространство для решения. Роб убедил себя, что она сейчас делает непростой выбор, который касается их обоих. Увы, он ошибался, на самом деле Дэвика ничего не решала, не было у неё такого права. В этом доме все права принадлежали исключительно Учителю. Именно к нему недоумевающая женщина и отправилась со своими вопросами.

– Что с ним произошло? – в глазах Дэвики легко читался испуг. – Он так изменился после той ночи.

– Он просто стал тем, кем и был рождён,– Учитель отрешённо улыбнулся, хотя прежней уверенности он и сам больше не испытывал.

– Что ты имеешь ввиду? – женщина подняла на него удивлённые глаза.

– Он всегда был убийцей,– вздохнул Учитель,– будь с ним осторожней, деточка.

– Ты знаешь, кем он был в прошлой жизни? – заинтересовалась Дэвика.

– Знаю, конечно,– Учитель потрепал свою ученицу по щеке. – Ты же не думаешь, что он оказался здесь случайно?

– Я его не боюсь,– она гордо вскинула голову. – Мне он ничего плохого не сделает.

Самонадеянное заявление ученицы вызвало у Учителя горькую усмешку. Он слишком долго жил на этой земле, чтобы ещё верить в искреннюю любовь и преданность.

– На твоём месте, я бы не был так уверен,– снисходительно заметил он,– ему уже приходилось убивать женщин.

***

– Учитель, а зачем Создателю нужны Наблюдатели? Они ведь не участвуют в творении.

– Ещё как участвуют. Ты только подумай, как бы Создатель смог правильно оценить результаты своего творчества, если бы у него не было надёжного и объективного источника информации? «Объективного» в данном контексте означает независимого даже от самого Создателя.

– А разве такое возможно? Ведь Наблюдатели тоже являются Его проявленным сознанием.

– Скажи, что бы ты сам сделал, мой дорогой ученик, если бы тебе нужно было узнать о себе мнение других людей? Спросил бы их напрямую?

– Наверное, это было бы не совсем объективное мнение, поскольку я бы на него влиял.

– То есть ты отделил бы себя от того человека, мнение которого тебе важно, чтобы не влиять на его оценку. Я правильно тебя понял? Тебе это ничего не напоминает?

– Точно! Именно так воспринимают себя бонпо – разделёнными, каждый сам по себе.

– Да, Создатель отделяет себя от Наблюдателей, чтобы сохранить объективность их оценки. Теперь ты понимаешь, что в учении бон заложен глубокий смысл? Оно отражает истинное положение дел. Только оно не имеет никакого отношения к Творцам.

– Творцы, наоборот, связаны с Создателем, я правильно понимаю? А зачем?

– Ну это совсем просто, дорогой мой. Представь, что ты строишь большой дом. Каждый строитель имеет своё задание, кто-то лепит кирпичи, кто-то сколачивает ставни, а кто-то прибирается на строительной площадке. Что будет, если все работники вдруг захотят только лепить кирпичи? Дом никогда не будет построен. Поэтому каждый строитель должен знать, какова его роль, и как эта роль вписывается в общий проект.

– Получается, Творцы связаны с Создателем, потому что им необходимо иметь представление о Его планах.

– Совершенно верно. Творцы сотворяют Реальность ВМЕСТЕ с Создателем.

– А чем практики Творцов отличаются от практик Наблюдателей?

– Некоторые конкретные практики могут совпадать, но нужно помнить об одном принципиальном отличии, которое обусловлено целью практики. Творцы работают со своим умом и лишь опосредованно, через ум – с подсознанием, а Наблюдатели, наоборот, работают непосредственно с подсознанием в обход ума.

– Учитель, а Вы можете привести какой-нибудь пример подобных практик?

– Конечно. Ты ведь уже делал предварительные практики нёндро? Показались ли они тебе полезными и эффективными?

– Мне стыдно признаться, но я их так и не доделал. Я не чувствовал никаких сдвигов от повторения мантр и простираний.

– Это типичные практики для работы с подсознанием. Постоянное повторение одного и того же действия выключает ум и программирует непосредственно подсознание. Твой ум не улавливает смысла в мантрах, но звуки всё равно регистрируются подсознанием.

– Вы хотите сказать, что для Творцов чтение мантр не подходит?

– Для Творцов эта практика неэффективна. Чтобы практика была полезна Творцам, мантры следует заменить на осмысленные аффирмации с визуализацией и исключить многократное повторение. Тебе понятна разница?

– Да, принцип ясен. Думаю, янтры действуют также, как мантры, только через визуальный канал восприятия, правильно?

– Верно. Для Творцов визуальный канал особенно важен. Только тренировать его нужно иначе, за счёт улучшения памяти и расширения спектра воспринимаемой зрительной информации, например, в область более тонких вибраций.

– А почему практика дзогчен считается столь эффективной, что позволяет достичь буддовости в одном воплощении?

– В дзогчен практикующий работает со своим подсознанием напрямую, без посредников в виде мантр или визуализации. Внимание просто переносится в подсознание и удерживается там как можно дольше. При этом баланс в тандеме ум – подсознание резко смещается в пользу подсознания. Роль ума постепенно сводится к простому фиксированию картинки Реальности без какой-либо реакции или оценки. После смерти тела ум отбрасывается полностью, и практикующий становится чистым сознанием.

– И что происходит с таким отделённым сознанием после смерти тела?

– Ты действительно хочешь это знать, ученик?

***

Примерно через месяц после той памятной ночи Учитель позвал Роба и предупредил, что на этот раз в вирте его ждёт сюрприз. Роб только пожал плечами. Сколько ещё виртуальных противников ему нужно будет перебить, прежде чем Учитель поймёт, что он готов выполнить задание, для которого его и тренировали? В том, что у этих тренировок есть конкретная цель, он уже не сомневался.

На этот раз, вместо зелёной поляны, Роб оказался на каменистом плато. Никаких противников видно не было. Вот уж сюрприз, так сюрприз. Он запрыгнул на обломок скалы, держа наготове меч, и огляделся. Внизу раскинулась небольшая зелёная долина с голубым озером. Вода в озере была цвета глаз Дэвики. Точь-в-точь. Роб залюбовался и пропустил мимо ушей тихий шелест у себя за спиной. Он очнулся, только когда камень под его ногами ощутимо вздрогнул. Резко развернувшись, расслабившийся боец упёрся взглядом в морду огромного чёрного дракона. От неожиданности он оступился и скатился с камня на усыпанную мелким щебнем тропинку.

Это его и спасло. Дракон разинул пасть и дохнул огнём. Ярко-оранжевые протуберанцы вырвались на свободу и превратили каменистый склон в адскую печь. Роб успел укрыться за камнем, с которого только что свалился. Пламя его не тронуло, но камень весь покрылся трещинами и начал рассыпаться прямо на глазах. Перед Робом во всей своей смертоносной красе предстало чудовище, покрытое матовой чёрной бронёй. Два жёлтых глаза с вертикальными зрачками уставились на человека равнодушно, как, наверное, мог бы смотреть майский жук на блоху.

А Роба буквально парализовало. Он понимал, что нужно что-то делать, но не мог двинуться с места. Как в замедленной съёмке, следующий поток пламени окутал его со всех сторон, превращая тело в пылающий факел. Это был второй раз, когда Роб заорал от ужаса в виртуальной Реальности. И очнулся, растянувшись на ковре рядом с любимой красной подушкой. Он лежал, тяжело дыша, всё ещё не в состоянии отойти от кошмарной картинки своего горящего тела. А Учитель, как обычно, молчал, внимательно разглядывая своего незадачливого ученика.

– Что это было, вообще,– наконец прохрипел Роб.

– Это был дракон,– спокойно ответил Учитель.

– Ну спасибо, а то я сам не догадался,– обиженно насупился несостоявшийся драконоборец. – Что я там делал, рядом с этим чудовищем?

– Ты трусил, дружок,– подсказал многомудрый Учитель,– и стоял столбом, вместо того, чтобы сражаться.

Роб надулся. Ну положим, не струсил, это был просто шок от неожиданности. То, что стоял столбом, вот это чистая правда, никуда не денешься.

– Тебе придётся научиться побеждать дракона,– пояснил Учитель. – Урок номер один: к дракону нельзя приближаться спереди – сожжёт.

– Шу́тите? – Роб улыбнулся, демонстрируя, что заценил юмор. – Как его вообще можно победить?

– Понятия не имею,– наставник безразлично пожал плечами,– это твоя задача.

– Ну нет, это уже за гранью,– обиделся Роб. – Да где Вы видели драконов в реальном мире? Зачем вообще нужно с ними воевать?

– Надо же, как быстро ты сдался,– Учитель с сожалением покачал головой. – Ладно, я тебя не держу.

– Понятно,– тоскливо подумал Роб,– если не хочешь играть по моим правилам, вали из моей песочницы. А может быть, действительно свалить? Ну что я тут забыл, в этом сумасшедшем доме? Но с другой стороны, уж больно хочется досмотреть это кино до конца. Правда, финал мне может и не понравиться. В любом случае, без Дэвики я не уйду, и хитрый старик об этом знает.

– Я подумаю,– с независимым видом заявил он.

– Конечно,– легко согласился Учитель,– до завтрашнего утра у тебя ещё куча времени.

Промаявшись полночи без сна, наутро Роб поднялся наверх и, кинув на Учителя мрачный взгляд исподлобья, решительно уселся на красную подушку. Седобородый старик молчал и только загадочно улыбался. На этот раз не было никаких ехидных замечаний или подколок, но и слов поддержки Роб тоже не дождался.

– Неужели не будет никаких напутствий или советов, как одолеть дракона? – обиженно поинтересовался драконоборец поневоле. – Может быть, найдётся оружие помощнее меча? А мне действительно нужно его убить? Или достаточно просто прогнать? – Роб сыпал вопросами понимая, что просто тянет время, а Учитель продолжал улыбаться, с бесстрастным видом наблюдая за его паническими ужимками.

– Скажешь, когда будешь готов,– произнёс он наконец и прикрыл глаза.

– Да что я распсиховался как подросток перед первым свиданием,– одёрнул себя Роб,– тем более, что свидание будет уже не первое. Это же не настоящий дракон, а такой супертренажёр. Просто не нужно подставляться. Но он же весь покрыт бронёй,– тут же возразил сам себе незадачливый драконоборец,– мой меч для дракона не опасней булавки. И что такого? Это же не катастрофа, придумаю что-нибудь. Понятно, что сходу я его не завалю, тут придётся поломать голову, а ещё придётся несколько раз умереть в вирте. Можно подумать, что мне это в новинку,– Роб молча кивнул Учителю и закрыл глаза.