День Дракона

Потому он улыбнулся и предложил:

– Называйте меня Мечеславом.

– Чем могу? – осведомился Кусков.

– Мы с коллегой находились в Новосибирске на конференции. Услышали о происшествии с Риммой Симонович и решили прилететь. Нас заинтересовал случай внезапной и необъяснимой потери памяти.

– Вот так взяли и решили?

– Что вас смущает?

Полицейский покачал головой:

– Не всякие ученые могут себе позволить взять и сорваться с места. Опять же, билеты к нам недешевые…

– Ах, вы об этом. – Мечеслав чуть пожал плечами. – Не скажу, что я и доктор Бурцев светила с мировыми именами, но… Я достаточно известен в своих кругах и неоднократно работал за рубежом. А у доктора Бурцева большая практика в Москве. Так что мы вполне обеспечены, чтобы взять билет на самолет и отправиться к месту заинтересовавшего нас происшествия. Вы удовлетворены?

– Вполне.

– И главное, поверьте: наш интерес носит исключительно профессиональный характер.

«В этом я не сомневаюсь. Вопрос только в том, в какой области вы профессионалы?»

Кусков положил визитку на стол, взял карандаш, повертел в пальцах и принялся грызть кончик. Машинально. Он недавно бросил курить и теперь тащил в рот всякую ерунду.

– Мы бы хотели увидеть девушку. И, если возможно, обследовать ее, – продолжил барон. – Мы полагаем, что имеет место уникальный случай неожиданной формы депрессии. Весьма редкий. Правда, коллега?

– Гм… – утвердительно промычал Волеполк.

Следователь покосился на подавшего голос громилу, вздохнул и буркнул:

– Девчонка пропала.

И понял, что не удивил ученых гостей.

– Я просматривал газеты, – медленно произнес Мечеслав, – и обратил внимание на то, что информация стала менее подробной.

– Пока мы не афишируем ее исчезновение, – объяснил Кусков.

– Почему?

– Надеемся найти.

– Логично, – признал барон. – Один раз у вас получилось.

– Римма совершенно беспомощна. Грубо говоря, может только идти. Не разговаривает: мычит, плачет…

– А основные рефлексы?

– Ест сама. На боль реагирует.

– То есть потеряны только память и речь.

– Угу.

Мечеслав потер шею. Пальцы скользнули по старому шраму, и Кусков в очередной раз подумал, что этот психиатр не очень похож на психиатра.

– Скажите, Алексей… вы не против, если я буду вас так называть?

– Называйте.

– Спасибо. Так вот, скажите, Алексей, повторное исчезновение Риммы не сопровождалось какими-нибудь… э-э… событиями?

– Например?

Кусков постарался спросить как можно небрежнее, но насторожился. Даже карандаш на мгновение оставил в покое. Если психиатр со шрамом знает, о чем спрашивает, это может оказаться ниточкой. Той самой ниточкой, которой сейчас отчаянно не хватало полиции. О том, что произошло в больнице в ночь исчезновения Риммы, неизвестно широкой публике. И вот Скоконь интересуется… Случайно? Или…

Барону удалось с честью выйти из положения.

– Алексей, я понятия не имею, что у вас случилось: вторжение инопланетян, полеты ведьм, падение самолета… Согласитесь: обстоятельства дела весьма запутанны, и это дало мне право предположить, что странности продолжились. Собственно, само по себе исчезновение беспомощной девушки, мягко говоря, необычно.

– Согласен, – неохотно признал полицейский.

– Так что случилось?

– В ночь, когда Римма исчезла из больницы, сошел с ума дежурный врач, – ответил Кусков, изучая измусоленный карандашный кончик.

– Его рабочее место находилось далеко от палаты девушки?

– В двух шагах.

– Любопытно… – Мечеслав снова поскреб шрам. – Симптомы не скажете?

– Никого не узнает, не говорит, ходит под себя, питается через трубочку.

– То есть он не буйный?

– Он вообще никакой. Он овощ.

Психиатры переглянулись.

– Алексей, мы можем осмотреть несчастного? Прямо сейчас?

– Вы смеетесь? – Кусков уже понял, что выудить из гостей какую-либо информацию не получится, а потому демонстративно положил перед собой чистый лист бумаги. – Во-первых, мне нужно писать отчет. Во-вторых, сейчас воскресенье, вечер, а в больнице, знаете ли, режим.

– Верно, – опомнился Мечеслав. – А завтра? С самого утра?

– Завтра и приходите.

– Всеслава? Дорогая, мне требуется поддержка, нужна опытная фата… Нет, милая, не нужно конфиденциальности, я сделал главное: напал на след, так что теперь мне требуется подходящий инструмент… А ты во мне сомневалась? – Барон улыбнулся. – Нет, пока говорить рано, да и нечего, если честно. Пусть прилетает завтра утром… по местному, разумеется, времени… Ага. И я тебя…

Мечеслав сложил телефон и подозвал к себе помощника. Во время разговора старый дружинник стоял в нескольких шагах от барона и даже не смотрел в его сторону.

– Дружище, завтра сюда прибудет колдунья.

– Да, господин барон.

– Она пойдет со мной в больницу. В твоем облике, разумеется.

– Да, господин барон.

– А пока было бы неплохо поселиться в какой-нибудь гостинице.

– Да, господин барон.

* * *В небе,6 августа, воскресенье, 22:13

Железная колесница – Ярга уже знал, что она называется «самолет», – стремительно рассекала воздух, пожирая пространство с жадностью голодного хищника. Странная вещь. С одной стороны, толковая – быстрая, но шумная и ненадежная. Одно слово – мертвая. Магическая энергия, которой наполняются артефакты, делает живыми и железо, и камень, заставляет их душу искриться, играть, дарит тепло и свет. Переработанная нефть, которая бегала по венам самолета, была такой же мертвой, как и его тело. Она позволяла колеснице мчаться среди облаков, но не более.

Мертвое и мертвое. Прекрасный символ мира, лишенного души.

Или мира со спрятанной душой?

– Уважаемые пассажиры! Через несколько минут стюарды начнут подавать обед…

Стюард, самолет, аэропорт…

Новые слова, образы и язык пришли к Ярге вместе с памятью врача. Со всей памятью. Ярга высосал из человека все: детство и юность, школу и институт, мечты и надежды, а потом несколько часов разбирал полученную информацию. Что-то выбрасывал, что-то запоминал и теперь достаточно хорошо ориентировался в мире… которым не правил ни один Великий Дом!

Если врач был заурядным представителем своего общества – а у Ярги не было оснований считать иначе, – то картина нынешнего устройства Земли оказывалась просто фантастической! Господствующая раса, так называемые люди, до сих пор не образовали единого государства, верили в разных богов (?!) и охотно враждовали друг с другом. Магию и колдовство они считали сказкой, за пределы Земли до сих пор не выбрались и свято верили в то, что являются единственными разумными на планете.

И это при том, что на поляне ему пришлось схватиться с настоящей ведьмой!

К сожалению, Ярга не имел возможности как следует изучить ее тело, а потому не знал, была ли убитая им колдунья человеком или нет. Впрочем, подобные нюансы не важны: она была ведьмой, она умела пользоваться своими магическими способностями и не считала их сказкой. Получается, магия в этом мире, вопреки извлеченной из головы врача информации, все-таки есть, а те, кто ею владеет, вынуждены прятаться…

Занятно.

Ярга был достаточно циничен, чтобы просчитать возможный вариант сложившейся на Земле ситуации. Огромное поголовье людей, в большинстве своем не владеющих магией, каким-то образом сумело захватить власть на планете. Маги, которые среди них наверняка были, попали в немилость, их неприятие периодически обретало форму массовой резни, а потому колдуны были вынуждены объединиться в закрытое общество, которое… Эту часть Ярга продумал не очень хорошо – не хватало информации. Возможно, маги расползлись по лесам, подобно встреченной им колдунье, и коротают свои дни в тишине. А возможно, объединились в тайное общество и дергают за ниточки, заставляя людей делать то, что считают нужным.

Оба варианта имели право на существование. Более того, вполне могло оказаться, что есть и прячущиеся, и кукловоды. Оставалось выяснить, где они.

Москва.

Это слово часто повторялось в обрывках мыслей умирающей колдуньи. Будь Ярга сильнее, он бы смог покопаться в памяти ведьмы лучше, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

Москва.

Теперь Ярга знал, что это название столицы местного государства. Правда, по мнению врача, она была населена исключительно людьми, но ведьма едва не кричала: «Сообщить в Москву!», а значит, врач ошибается. В столице его страны есть не только люди.

Покончив с размышлениями, Ярга принялся действовать. Покидая больницу, он не забыл вытащить из кармана врача бумажник и теперь располагал небольшой суммой денег. Ее бы не хватило на билет до Москвы, однако Ярга и не собирался обращаться в кассу. У него не было документов, а тело, в котором он оказался, искали все местные полицейские, что делало невозможным открытое путешествие. Придется тратить драгоценные крупицы магической энергии на морок. Впрочем, игра того стоила, а расходовать энергию Ярга умел чрезвычайно экономно. Добравшись до аэропорта, он целый день провел в наблюдениях, тщательно скрывая свое присутствие от посторонних глаз. Узнал, куда приземляются самолеты, где они стоят, какой из них и когда полетит в Москву. К счастью, обнаружившиеся в теле-носителе зачатки магических способностей позволили Ярге отвести окружающим глаза и незамеченным проникнуть на борт московского самолета.

Энергия таяла, но железная машина неудержимо летела к Москве, и Ярга был уверен, что не окажется в подозрительном городе выжатым досуха. Ведь впереди – наверняка! – его ждет серьезная драка.

– Уважаемые пассажиры, наш самолет начинает посадку. Просим вас занять свои места и пристегнуть ремни…

Глава 2

Стены твердыни были сложены из могучих бревен, покоящихся на мощном каменном основании. Высокие толстые стены, надежные, но все-таки деревянные. На первый взгляд это казалось недостатком: поджечь старые бревна, даже пропитанные особым составом, рецепт которого колдуньи хранили в строжайшем секрете, и усиленные плотной сетью защитных арканов, все же легче, чем камень. Но так казалось лишь на первый взгляд. Несмотря на то что Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь, был целиком выстроен из дерева: стены и башни, здания и крытые переходы – весь, в истории войн Тайного Города еще не было случая, чтобы дворец пылал. Хотя поджечь его пытались при каждом штурме. Редкие очаги огня случались в местах, где атакующим магам удавалось прорвать защиту колдуний, огнедышащие заклинания невидимыми змеями просачивались сквозь оборонительную сеть людов и жадно вгрызались в постройки дворца. Или падали сверху драконы, чье дыхание действовало эффективнее иного аркана. Они уклонялись от «Эльфийских стрел», продавливали магический купол и жарили крыши. Бывало, что пожар устраивали маги, прорвавшиеся на стены вместе с воинами. Все бывало. Зеленый Дом знал, что такое огонь. Но превратить деревянный дворец в огромный костер не удавалось никому.

Однако – старались.

И на этот раз рыцари ураганы, ведущие специалисты Ордена по работе со стихиями, превзошли ожидания мастера войны. Люды, вымотанные затяжными боями с гиперборейскими тварями, не смогли оказать достойного сопротивления хорошо подготовленным магам, пропустили сразу несколько серьезных ударов, что привело к появлению в Зеленом Доме мощных очагов возгорания. До полного успеха, разумеется, было очень далеко, однако высокие языки пламени, взметнувшиеся за спинами защитников дворца, подняли и без того высокий боевой дух рыцарей.

Горны заиграли веселее, а на губах готовящихся к штурму воинов появились скупые улыбки: что может быть лучшим началом сражения, чем пожар в чужой твердыне?

– Отставить смех! – орали командиры отрядов.

Но трудно, очень трудно стереть с лица улыбку в таких обстоятельствах. Даже опытные ветераны не спешили выполнять приказ, чего уж говорить о молодых бойцах, для которых эта битва должна была стать первым сражением в войнах Великих Домов? Огонь, разгоняющий ночную тьму, тяжелый черный дым, заполняющий внутреннюю территорию дворца, шатающиеся от усталости люды на стенах – чуды видели, что все идет хорошо, так, как нужно Ордену. И даже лучше. А потому улыбались.

Все предвещало удачу. Абсолютно все.

Штурмовавшие Зеленый Дом гиперборейские твари результата не добились, даже на стены ни разу не поднялись, но дело свое сделали: измотали людов до последнего предела. И уступили место свежим полкам Ордена, грезившим о славе покорителей Люди. Рыцари пришли добивать зеленых. Не совсем благородно, конечно, но война есть война, и если появилась возможность навсегда избавиться от древнего врага, то почему бы ею не воспользоваться?

Впрочем, даже сейчас, в атмосфере возбужденного ликования, в предвкушении победы, большинство чудов понимало, что стереть танцующего журавля с лица Земли не получится. В арсенале высших магов любого Великого Дома есть заклинания колоссальной силы, самоубийственные арканы, способные повлиять на экологию всей планеты, и угроза их применения всегда позволяла лидерам терпящих бедствие Домов добиться условий почетного мира. Будет ли так на этот раз? Скорее всего. Орден не собирался ставить под удар Землю. Но каждый стоящий под стенами Зеленого Дома воин знал, что от его действий, от его мастерства зависит очень много. Люды уже понесли тяжелейшие потери, и если как следует добавить, если не зевать, врезать в полную силу до того, как королева поднимет белый с черной полосой флаг ультимативного предложения переговоров, то силы зеленых окажутся подорванными на долгие годы. А может быть, и навсегда, ибо много, очень много колдуний и дружинников не пережили яростные атаки гиперборейцев.

Поэтому рыцари улыбались.

Поэтому не думал об осторожности молодой мастер войны, ведущий в бой цвет Ордена.

Рыжеволосая Чудь замерла в ожидании великой победы.

Да и что еще может прийти в голову при взгляде на несокрушимые шеренги, медленно движущиеся на штурм горящего Зеленого Дома? На алые штандарты, реющие у самого сердца Люди?

Еще один удар.

Еще один натиск.

Еще…

В центре построения расположилась гвардия великого магистра, рыцари-маги, воины-колдуны. Им, элите армии Ордена, была поручена самая главная, трудная, кровавая, а потому – самая почетная задача: снести ворота и ворваться внутрь дворца. Командующий штурмом Гюнтер Шайне хотел не просто победы, а славной виктории. Хотел провести сражение в лучших традициях воинского искусства. Устроить пир железа и крови. Хотел битвы, о которой будут слагать легенды. Люды быстро разгадали, что готовится прямой удар по воротам, подтянули резервы, приготовились умереть, но не пустить рыжих. Но Гюнтер не собирался отказываться от эффектного удара.

По правую руку от гвардии к деревянным стенам дворца шли отряды ложи Драконов. Все как один высокие, широкоплечие, легкая пехотная броня делала их похожими на вставшие на дыбы танкетки. Большинство Драконов в обычной жизни были ярко выраженными флегматиками, но азарт боя выворачивал их наизнанку, превращал в неудержимых берсерков, палицы и молоты которых легко проламывали даже защищенные заклинаниями доспехи.

Слева шли Саламандры, высокие пехотинцы с длинными двуручными мечами. «Золотая» пехота древней Чуди, вписавшая не одну славную страницу в историю Ордена. Саламандры умели упрямо стоять и идти вперед, невзирая на потери, умели брать города и отбиваться посреди чистого поля. И пусть поступь их боевых отрядов была традиционно медлительной, вызывающей усмешки, на конечном результате она никогда не сказывалась – то была медлительность сверхмощного, не знающего преград бульдозера.

Прикрывали штурм лихие рубаки из ложи Мечей, быстрые и бесшабашные, способные в кратчайшее время оказаться в нужном месте и стаей ос облепить любого противника. Если не победить, то задержать, если не задержать, то нанести такой урон, что подоспевшему подкреплению не придется прилагать особых усилий для победы. Атака, атака и еще раз атака – философия Мечей, издавна бывших любимцами Чуди.

А еще над дворцом парили драконы. Настоящие, до сих пор обитающие в бестиарии Ордена.

А еще Зеленый Дом атаковали лучшие маги Чуди, обеспечивающие своим войскам комфортное продвижение к стенам.

А еще была потрясающая уверенность в своих силах.

Кто мог устоять против грозного Ордена?

Кто?

Уставшие защитники горящего дворца? В ту минуту на стены Зеленого Дома поднялись все способные сражаться. Старики и зеленая молодежь, раненые, наспех перевязанные дружинники, выжатые досуха, оставшиеся без магической энергии колдуньи, бравшие в руки непривычные сабли. Но зеленые глаза людов горели решимостью. Горели ненавистью.

И души рыцарей пели. Ибо видели они, что ненависть эта, эта решимость – обреченных. Люды знали, что приближается их последний бой.

Он не мог видеть красоту боевых построений Ордена, для этого нужно было оседлать дракона или заглянуть в тактический шар, в котором строили изображение штабные маги. А он стоял в ряду бойцов и сжимал в руке тяжелую палицу. Но он чувствовал мощь своей армии, ее потрясающую силу и грозную красоту. Чувствовал каждой частичкой души. Ловил энергию всего войска и каждого рыцаря в отдельности. Впитывал ее и сам отдавал. Он был одним из них, и они были частью его – неотделимой частью.

Славная рыжая Чудь.

Единая.

Непобедимая.

Он стоял в одном строю с седыми ветеранами и упивался сладостным ощущением предстоящей битвы. Своего первого сражения.

И его окрыляло сознание того, что победа неизбежна.

А потом он не выдержал, закричал так, что заложило уши. Не от боли закричал – от переполняющих чувств. Запели души воинов, и гимн боя вылился в громкий рев – так рыцари приветствовали открывшиеся ворота.

Обреченные люды решились на вылазку. Показали, что им знакомо слово «гордость». И вся гвардия, все идущие на штурм рыцари закричали. И радостный рев служил не только боевым кличем, предрекающим смерть врагам, но и данью уважения, ибо королева сделала то, на что решился бы не всякий великий магистр. Закричали рыцари потому, что воин всегда оценит Поступок другого воина.

Гордые всегда вызывают уважение.

И он закричал вместе со всеми. Потому что был частью их. Потому что тоже понимал. Потому что именно в эти минуты юноша превращался в воина.

Люды открыли ворота.

И те из них, кто еще мог сражаться с рыцарями на равных, ринулись вперед. На железную стену свежих, крепких и замечательно обученных воинов. Воевода Милана вела остатки Дочерей Журавля. Самых боеспособных дружинников, сводный отряд из разных доменов, возглавил барон Мечеслав. Лучшие воины из тех, что остались в распоряжении королевы Всеславы, вышли из крепости, чтобы дать врагу бой. Самоубийственный. Беспощадный. Бой, который никогда не сотрется из памяти поколений.

Кому-то он мог показаться глупым и ненужным. Вылазка не могла изменить ход штурма, и на башне дворца вот-вот должен был появиться белый с черной полосой флаг. Но у истории, как и у войны, свои законы. И умирающие у стен дворца дружинники кровью своей цементировали единство Великого Дома Людь. Заставляли стоящих на стенах соплеменников плакать от горя и гордости одновременно. Прокладывали своему народу путь в будущее.

Погибая у стен.

Рыцари, прекрасно осознающие собственное превосходство, уверенно бросились на горстку смельчаков, накатились бронированной волной, врубились языками длинных мечей, надеясь растоптать мгновенно, с ходу, ворваться во дворец по трупам… А те ответили. Не отступили. Вросли в свою землю.

Воевода Милана и барон Мечеслав, колдуньи и дружинники, не имеющие ни одного шанса выжить, но сражающиеся так, словно не было позади нескольких дней утомительных боев. Отчаянно. Яростно. Казалось, что, даже умерев, они продолжали оставаться в строю и вести бой. Пронзенные мечами и «Эльфийскими стрелами», они все равно поднимались и бросались на врага. Ломались секиры – в ход шли ножи, ломались они – дрались голыми руками.

И разработанный чудами план битвы нарушился. Драконы и Саламандры, выполняя полученные указания, штурмовали стены, бились, но гвардия великого магистра, элита армии Ордена, краса и гордость Чуди, оказалась скованной у ворот. Никак не могла сделать следующий шаг, не способная уничтожить не желающих умирать людов.

Ему полагалось находиться в последних рядах наступавших, но он схитрил, сумел протиснуться ближе к передней линии и потому успел схватиться с людами лицом к лицу. Отряд, в котором он бился, оказался единственным подразделением Драконов, которому удалось закрепиться на стене и завязать бой. Они надеялись создать плацдарм, через который железный поток хлынет внутрь твердыни, но не сумели. Зеленые не хуже рыцарей понимали, чем грозит подобная перспектива, а потому отбивались отчаянно, заставив Драконов захлебнуться в крови.

А подтянуть подкрепления те так и не смогли.

В какой-то момент ему пришлось сражаться с двумя дружинниками одновременно. Да еще уворачиваться от посланной какой-то ведьмой «Эльфийской стрелы», да при этом не поскальзываться в лужах крови. И пусть оба дружинника были ранены – у одного перевязана рука, у другого шея, пусть «Эльфийская стрела» летела медленнее бабочки – для шестнадцати лет это было серьезным испытанием.

Ведь рядом падали ветераны прежних войн.

Хрип.

Стоны.

И хохот обезумевшей колдуньи, вскочившей на край стены и метавшей «Шаровые молнии» в гущу рвущихся наверх Драконов.

Ему повезло. Одного дружинника он срубил сам, зайдя со стороны поврежденной руки. Второй оказался слишком близко от зубца, и в него влетела «кошка», тянущая за собой штурмовую веревку. Острый наконечник пронзил грудь дружинника.

«Ранен? Убит?» Проверять некогда, главное – не опасен. Люды продолжали прибывать, и он понял, что надо уходить. Скатился вниз по лестнице, успев напоследок дотянуться до сумасшедшей ведьмы – палица раздробила зеленой коленную чашечку. Он спрыгнул со стены, но был уверен, что это временное отступление, что штурм захлебнулся только у Драконов, что гвардия и Саламандры оказались более удачливы, что им удалось выполнить приказ мастера войны.

Он все еще не сомневался в победе.

А потом…

А потом за спинами чудов появились гарки.

Изначально Темный Двор занимал в противостоянии Зеленого Дома и Ордена нейтральную позицию, готовился к обороне, всячески подчеркивая, что не располагает ресурсами для ведения серьезной наступательной войны. Навам удалось убедить магов Чуди в том, что Источник Темного Двора переживает сезонный спад мощности. Удалось обмануть.

Князь распорядился атаковать в тот самый момент, когда предвкушающие победу рыцари дожимали зеленых. Когда Орден уже готовился к торжествам, а великий магистр обдумывал условия, которые выставит предложившей переговоры королеве.

Но белый с черной полосой флаг так и не взвился над Зеленым Домом. Не склонил голову танцующий журавль.

Навы ударили в спину.

Не совсем благородно, конечно, но война есть война, и если появилась возможность навсегда избавиться от древнего врага, то почему бы ею не воспользоваться?

Победа превратилась в поражение столь стремительно, что большинство погибших от навского удара рыцарей даже не поняли, что произошло. Охваченные азартом, видящие только стены дворца и пламя над ним, они пропустили момент, когда за их спинами выросли быстрые, сильные и безжалостные гарки. Сто бойцов направил князь под стены Зеленого Дома, но этого хватило, чтобы поставить Орден на колени.

Несколько минут потребовалось гаркам, чтобы добиться стратегического преимущества, смять блестящую армию и рассечь ее на несколько разрозненных групп. Свежий резерв выкосили поголовно, то же случилось с задними рядами штурмующих, затем смели штаб, заставив бежать мастера войны, перебили поддерживающих наступление магов, прижали остатки рыцарской армии к стенам дворца и выпустили на них истребительные отряды масанов и морян.

Железная волна откатилась от стен. Лестницы упали. Воспрянувшие люды бросились добивать тех, кто еще оставался на стенах. Не щадили никого.

Он видел, как прыгали с пятиметровой высоты Драконы. Некоторые вскакивали и бежали к своим, некоторые оставались лежать. Со сломанными ногами. Со стрелами в спине.

Он понял, что победы сегодня не будет.

Примерно в это время высокий, облаченный в белый костюм франт предложил журналистам «Тиградком» название мясорубки, ставшее впоследствии официальным.