Нити судьбы

Пока я был в магазине, погода окончательно испортилась. Дождь сменился снегом, усилился ветер, и я пожалел, что не переоделся в новое, теплое платье. Снегопад уже почти полностью парализовал движение транспорта, и мне пришлось идти пешком. Пока я добрался до Дашиного дома, продрог до костей, измучился и проклинал все на свете и главное, собственную непредусмотрительность.

– Очень холодно? – столкнувшись со мной в прихожей, спросила очаровательная Анна.

– Да похолодало, а завтра обещают вообще минус двадцать, – ответил я, без сил прислоняясь к стене в прихожей.

Анна рассеяно кивнула и ушла к себе. За то время, что я здесь жил, наши отношения не сложились и ограничивались только дежурными фразами. Дашина сестра пошла дальше матери, вообще не видела меня в упор. Собственно, и мне до них не было никакого дела.

Вообще отношения в этой семье были какие-то странные. Каждый жил своей жизнью, не обращая внимания на родственников.

– Это что? – спросила Даша, когда я внёс пакеты в ее комнату.

– Купил себе теплые вещи, – ответил я, не зная как ей мягче сказать, что собираюсь сегодняшней ночью исчезнуть, возможно, навсегда.

– Знаешь, Джил вернулась в Москву, – сказала она, не проявив к моим покупкам никакого интереса.

– И как у неё развиваются отношение с нашим агентом? – поинтересовался я, разворачивая свертки. – Дело к свадебке?

– Ничего у них не получилось, он оказался полным занудой, – ответила Даша. – Надоел он ей своим постоянным нытьем и претензиями. Не зря, видно, его жена бросила. И вообще, с мужчинами лучше дел не иметь.

– Ты так считаешь? – спросил я, не зная, что мне самому думать по поводу такого категоричного заявления.

– Я еще до конца не определилась, – ответила она.

Кажется, между нами что-то назревало. Однако именно сейчас начинать выяснение отношений я не мог. Помолчал, решил не тянуть и сразу сказал все:

– Я сегодня вечером уеду.

Даша посмотрела на меня без удивления, как будто ждала, что именно сегодня это и должно произойти. Пожала плечами, села в кресло и включила новости. Объемные телевизионные ведущие, расположившись вдоль дальней стены комнаты, смотрели на нас умными, дружелюбными глазами, и рассказывали о природных катаклизмах и кровавых преступлениях. Новости кончились на оптимистической ноте, ведущий сообщил зрителям, что из под завалов очередного взорванного террористами дома извлечены все тела погибших. Только тогда Даша вспомнила о чем мы говорил и спросила:

– Совсем уезжаешь? Оденься теплее, говорят, к ночи сильно похолодает.

Меня такое индифферентное отношение к собственной персоне, не то, что разочаровало – обидело. Я ждал всего чего угодно, слез, упреков, уговоров остаться, но никак не полного равнодушия.

– Да, совсем, – ответил я, разом решив, как бы ни сложились обстоятельства, сюда больше не возвращаться. – Хотел пригласить тебя с Мариной. в ресторан, устроить проводы...

– Я в такой холод из дома никуда не пойду, – категорично сказала Даша, – а ты как хочешь.

Глава 22

Снег шёл всю ночь, но похолодало только под утро...

Собрав вещи, я распрощался с сонной и равнодушной Дашей. Ни ее мать, ни сестра из своих комнат проводить не вышли, да и сама недавняя подруга, словно не могла дождаться, когда я уйду. Причин так быстро ко мне охладеть я не видел. Попытался понять, что её могло так настроить против меня, но в своём поведении не нашёл никаких радикальных проколов. Всё у нас с ней было нормально, а ночами и того лучше.

За ночь природа совсем разошлась. Снег лепил так, что в нескольких шагах ничего не было видно. С большим трудом я нашёл таксиста-камикадзе, согласившегося в такую погоду везти меня за город. Дорожные службы, не справляющиеся с заносами даже в городе, пригородные дороги практически не расчищали. Осадков выпало сантиметров пятнадцать, так что пробираться по снежной каше было не просто трудно, а казалось – невозможно. Однако мой таксист лихо гнал своего железного коня по условной дороге, успевая рассказывать случаи из своей профессиональной жизни и высмеивать чайников, слетевших в кюветы.

Уже далеко за городом, когда мы приближались к имению Вороновых, я ему сознался, что толком не знаю, куда мне нужно ехать.

– Вот не думал, что ты такой ненормальный, – сказал он. – Тебя что, просто так на дороге высадить?

– Лучше бы найти какую-нибудь гостиницу, – ответил я. – Я здесь был один раз много лет назад и ничего не могу вспомнить.

– Совсем сдурел народ, – осуждающе сказал таксист, – какого же ты... поперся в такую погоду неизвестно куда? Что вы все с ума сходите? Я одного такого же чудака недавно целый день по городу катал, он всё хотел найти роддом, в котором родился! Сказал, что когда его выносили, запомнил здание. Представляешь?!

Такое я не представлял, как и то, что делать в ближайшие несколько часов, пока не стемнеет и по-настоящему не похолодает. Нужно было где-то перекантоваться до вечера, но ничего похожего на кемпинг или придорожную гостиницу нам не попадалось.

Потому, когда на окраине какого-то поселка нашлась дорожная забегаловка, обрадовался и ей. Таксист, продолжая клеймить человеческую глупость, уехал, а я вошёл в маленькое прокуренное помещение, где несколько дальнобойщиков ждали, когда дорожные службы расчистят снег. Мой белый костюм произвел впечатление, но все шоферы были людьми в возрасте и нездорового интереса к странному типу не проявили.

Я занял место за пустым столиком и заказа какой-нибудь еды. Буфетчица принесла яичницу глазунью, и пока я ел, стояла невдалеке, сложив руки под грудью, и задумчиво меня рассматривала. Когда я отодвинул тарелку, она подошла и без спроса села рядом.

– К ночи обещают похолодание, – сообщила она, хотя это и так было очевидно.

– Я слышал, – признался я.

– Ночью, будет совсем холодно, – внесла она ценное уточнение в прогноз погоды.

Я промычал что-то неразборчивое, подтверждающее ее совершенно справедливое замечание.

– Плохо, наверное, в такую погоду спать одному, – вздохнула она.

– Да, конечно, – опять согласился я, не понимая, что ей от меня нужно.

– Хочешь девушку на ночь? – вдруг спросила она.

– Какую еще девушку? – не сразу понял я. – Зачем?

– Ну, как зачем, сам, что ли не понимаешь, – удивилась буфетчица. – Для этого самого.

Я понял, что она имеет в виду и отказался.

– Нет, спасибо, не хочу.

– Ну, что вы все такие жадные, – огорченно сказала она, – не даете девушке немного заработать!

– А где сама девушка? – поинтересовался я.

– Как где? Ну, например, я, – уточнила она. – Не нравлюсь, что ли?

– Нет, почему же, конечно, нравишься, – успокоил я это странное существо. – Только у меня сегодня другие планы.

– Старшему сыну нужно теплую обувь купить, вот и приходится подрабатывать, – пожаловалась она. – Может, надумаешь? Я дорого не возьму.

– Нет, не надумаю, а вот заработать дать могу. Ты не знаешь, как отсюда подойти к имению, что у вас в лесу?

– Знаю, туда дорога есть, – просветила она меня. – Только туда никого не пускают.

– Вот и я о том же. Прямо по дороге меня не пустят, а у меня там девушка работает, хочу ей сюрприз сделать.

– Любовь, что ли? – понимающе, вздохнула тетка. – У меня тоже любовь была, вот теперь одна троих тащу.

– Так что, сможешь помочь? – не дал я ей уклониться в сладко-горькие воспоминания.

– А сколько заплатишь?

– Хорошо заплачу, всем твоим детям на зимнюю одежду хватит.

– Правда, что ли? – с сомнение спросила она. – А не обманешь?

– Сказал, заплачу, значит заплачу. Есть туда окольная дорога?

– Почему не быть, есть. Мы в усадьбу летом по грибы ходим. Там столько белых! Не поверишь, я в прошлом году десять трехлитровых банок закатала. Только учти, детская одежда дорого стоит! Стала бы я себя иначе предлагать!

– Учту. Только, говорят, там все охраняется, имение проволокой окружено, а она под током!

– Это само собой. Проволока, конечно, есть, только, кто же в нее полезет. Мы с заду заходим, там ничего такого нет. И на сапожки дашь? Мне тоже в люди выйти не в чем, а когда девушка в плохой одежде, ею мужики брезгуют. Эх, жизнь наша...

– Так, выходит, ты одна с тремя детьми? А государство, разве не помогает?

– Почему не помогает, помогает. На каждый Новый год детям подарки дают. Конфеты, орехи. Грех жаловаться!

– Понятно. И когда можно пойти в имение?

– На усадьбу-то? Да хоть сейчас. Мой старший тебя и отведёт. А как с деньгами?

– Давай карточку, я тебе сразу перечислю на счёт, – сказал я, подумав, что если она меня и обманет, деньги пойдут на благое дело.

Женщина посмотрела на меня как на блаженного и притянула карточку. Мы пошли к буфету, где был банкомат и я перевёл деньги.

Она заворожено прочитала сумму, потом заглянула мне в лицо:

– А ты, правда, не хочешь? Уж как бы я для тебя постаралась!

– Спасибо, лучше позови сына.

Она тут же позвонила. Телефоны, пожалуй, оказалось единственным, что мне безоговорочно нравилось в этой эпохе.

Сын, как только услышал, что мать от него что-то хочет, сразу встал на дыбы. Начался бесконечный семейный спор, в котором я не участвовал, вернулся к себе за столик. Дальнобойщики, заинтересовавшись нашими переговорами, уже с любопытством на меня поглядывали. Наконец матери удалось уломать строптивое чадо. Она подошла ко мне с гордым видом и сообщила, что сын сейчас придёт.

– Павлик хороший мальчик, во всем мне помогает, – похвалилась она. – Иногда только упрямится, но если хорошо попросишь, то всё сделает. Просто к нему нужен особый подход.

Сообщив эти обнадеживающие сведения, она вздохнула. Я представил себе ленивого гадёныша, которого нужно постоянно умолять ударить палец о палец, и вздохнул вслед за ней.

– Только ты ему не говори, что я этим занимаюсь, – попросила она. – Дети ни о чём не знают.

Сын явился только через полчаса. На вид ему было лет пятнадцать, обычный подросток: худой и ещё нескладный.

Он независимо, вернее будет сказать, небрежно со мной поздоровался и покосился на мать. Она откровенно любовалась своим детищем.

– Павлик, этому человеку нужно попасть на усадьбу к Вороновым, – просительно сказал она. – Ты его не проводишь?

– Еще чего, мне что, больше делать нечего! – возмущённо заявил он.

– Он нам хорошо заплатил, тебе же нужны теплые сапоги...

– Тебе заплатил, ты его и провожай, сейчас в лесу снега по колено!

– Сынок, ну я тебя очень прошу, – умоляюще сказала буфетчица. – Послушайся мамку. Ему туда очень нужно попасть. Я бы сама отвела, но как тут все бросишь!

Паренек шмыгнул носом и смилостивился:

– Ладно, чего ты, чуть что, сразу в слезы. Когда вести?

– Сейчас, – сказал я. – У тебя есть теплая одежда?

– И так сойдет, – сердито ответил он. – Сам гляди, не замерзни!

«Чего мне сейчас не хватает, так это трудных подростков», – подумал я.

– Тогда пошли, – сказал я, поднимая вещевой мешок со своим «оборудованием».

Павлик пожал плечами и направился к выходу. Я вышел на улицу вслед за ним. За то время, что я просидел в забегаловке, заметно похолодало. Ветер продувал даже мою утепленную куртку. Пареньку в его легкой одежде идти в лес было нельзя, замерзнет и у меня появится еще одна проблема.

– У вас здесь есть магазин одежды? – спросил я.

– Так тебе что нужно, – нахально спросил он, – магазин или усадьба. Ты бы выбрал что-нибудь одно!

– Сначала магазин, – ответил я, не обращая внимания на его тон. – Ты бывал в самом имении?

– На усадьбе что ли? – по-своему уточнил он. – Ну, бывал, а тебе-то что?

– Ничего, просто спрашиваю.

Чувствовалось, что ему хочется сказать, что нечего попусту спрашивать, и заодно нагрубить, но почему-то раздумал и спросил:

– А чего нужно в магазине?

– Купим тебе теплую одежду, а то скоро станет холодно, а ты мне нужен живой и не помороженный.

– Очень нужно, – небрежно бросил он, но протестовать не стал. – А ты мне будешь выбирать?

– Зачем, ты и сам справишься.

Дальше мы шли молча, но возле входа в магазин он остановился и, не глядя в глаза, спросил:

– Ты с моей мамкой спишь?

– Нет, конечно, я с ней всего час назад познакомился, к тому же у меня есть жена.

– У всех у вас есть жены, – проворчал он. – Мать у меня хорошая, только непутевая. А почему ты во всем белом?

– Для маскировки, что бы на снегу не было видно, – прямо ответил я.

– Вор что ли? – уточнил он.

– Не вор, просто такие обстоятельства.

– Ладно, это не мое дело, – решил Павлик. – Хорошее шмотье будем брать или что подешевле?

Я не выдержал и засмеялся:

– Строгий ты, Павлик, парень. Покупай что хочешь, только такое, чтобы в лесу не замерзнуть.

После магазина наши отношения заметно потеплели и в лес мы вошли почти приятелями. Снег всё ещё шёл, что было удобно для конспирации. Вообще погода была самая подходящая для совершения подобного рейда. Холодно и никакой видимости. Идти было не очень тяжело, но всё равно приходилось часто останавливаться, чтобы дать парнишке передохнуть.

Павлика явно мучил вопрос, что мне понадобилось в усадьбе. Я это предвидел, но сомневался, можно ли ему сказать правду. Решил рискнуть и когда он спросил, ответил, как есть:

– Мне нужно выручить хороших людей. Их там держат под арестом.

– За что?

– Ни за что, а из-за меня. Один гад хочет на них меня поймать как на приманку.

– Так чего же ты, если знаешь, сам сюда лезешь? – удивился он.

– А ты бы своих товарищей в беде бросил? – не без нравоучительного подтекста, спросил я.

Он ответил не сразу, какое-то время думал и сказал без уверенности в голосе:

– Не знаю, наверное, нет. А кто они такие?

– Старик, девушка, парень и собака.

– Твоя девушка? – уточнил он.

– Раньше была моей, теперь не знаю.

– Понятно, – сказал он, хотя ни только ему, но и мне ничего понятно не было. – А ты знаешь, где их там держат?

– Не знаю, я был только во дворце и гостевом доме. Попробую на месте разобраться.

– Я знаю, где у них тюрьма, – неожиданно сказал Павлик. – Ты сам ее не найдешь. Придется мне пойти с тобой!

– Это исключено, я видел, какая там охрана, тебя просто убьют. Ничего, как-нибудь сам справлюсь.

– Брось ты, какая там охрана, одни понты, мы сюда как домой ходим. Да мне и самому замутить хочется!

Я удивился, как стойки молодежные жаргонные выражения, сохраняющиеся в лексиконе десятилетиями.

– Ничего не выйдет, твоя мама разрешила только меня проводить. Расскажешь, где у них тюрьма и на том спасибо.

– Не найдешь ты там без меня ничего, – уверено сказал паренек, – у них тут всяких строений навалом, а она в стороне больших домов. Да не бойся ты за меня, там никого поблизости нет, да ещё всё снегом завалило!

Соблазн воспользоваться его помощью был очень велик и начал заглушать укоры совести.

– Ну, решай, – подталкивал меня на неправедное дело Павлик, – если берешь, тогда нам уже нужно сворачивать.

– Хорошо, только с условием, при малейшей опасности ты сразу же убежишь. Обещаешь?

– Это само собой. Нам сюда, – добавил он, круто поворачивая в сторону.

Ещё какое-то время мы шли лесом. Ветра между деревьями не было, и мороз почти не чувствовался.

– А ты кем работаешь? – спросил Павлик, когда ему надоело молчать.

– Сейчас спасателем, – пошутил я, – а вообще кем придётся.

– Тогда откуда у тебя такие деньги? Матери дал, меня одел, сам вон в каком клёвом прикиде.

– Случайно нашёл несколько старинных монет, а они оказались очень дорогими.

– Мне бы что-нибудь найти, – мечтательно сказал он. – Я бы...

– Просто так ничего не находится, – поделился я своим жизненным опытом, – даже в сказках. Сначала нужно поймать в колодце щуку или в море золотую рыбку. Помнишь, сколько раз старик забрасывал в море невод?

– Какой старик? – не понял он.

– Из сказки Пушкина.

– А, что-то такое помню, мы, вроде, в школе проходили, но я тогда, наверное, болел.

Мы вышли на относительно открытое место. Здесь ветром уже нанесло много снега, и идти стало труднее.

– Далеко ещё? – спросил я, выбираясь из очередной снежной ямы.

– Не очень, минут через десять дойдем.

– Тогда погоди, я приготовлюсь, – сказал я.

Павлик остановился и сразу привалился спиной к стволу дерева, было, похоже, он уже сильно устал. Я опустил на снег рюкзак, отвязал он него обернутую в упаковочную бумагу саблю, развернул и повесил на перевязи через плечо.

– Ух, ты, сабля! – удивленно воскликнул Павлик. – Настоящая?

– Настоящая, – подтвердил я.

– А зачем она тебе?

– Это лучшее оружие против высоких технологий, никогда не подводит, – пошутил я.

– Дашь посмотреть?

– Дам, – пообещал я, – если всё хорошо кончится.

– А она дорогая?

– Недешевая, – рассеяно ответил я, прислушиваясь к лесу. Мне показалось, что неподалеку возник какой-то посторонний звук.

– За сколько ее можно продать? – продолжил интересную тему меркантильный подросток.

– Погоди, – шепотом попросил я, – здесь кто-то есть!

– Где? – спросил он, тревожно, оглядываясь по сторонам.

Я не ответил, вслушиваясь в лесные зимние звуки. Однако ничего тревожного не различил и решил, что мне просто показалось.

– Ладно, пошли, – сказал я юному коммерсанту и поднял мешок. – Эта сабля не продается, так что и цены у нее нет.

– Ну да, у всего есть цена, – начал говорить он, замолчал и схватил за рукав. – Там, там, смотри, волк!

Я проследил его взгляд и увидел, что в нашу сторону несётся что-то большое, облепленное снегом, то ли волк, то ли дикий кабан.

– Бежим! – закричал Павлик и рванулся в сторону, но я успел поймать его за руку.

– Стой, на месте, – приказал я, наблюдая, как непонятное животное набегает прямо на нас. Оно, проваливаясь в невидимые под снегом ямы, неслось, взрывая перед собой белое облачко. Теперь было видно, что это действительно волк.

Я выхватил из ножен саблю и ждал, когда он нападёт.

– Мама! – закричал парнишка.

– Заткнись! – приказал волк, резко останавливаясь в двух шагах от нас. Он тяжело дышал, из его раскрытой пасти валил пар.

Павлик не послушался, пискнул: «Ой, мама», и сел в снег.

– Здравствуй, Полкан! – сказал я, вкладывая саблю в ножны. – Очень рад тебя видеть!

– Здорово, – панибратски ответил пес, хватая разгоряченной пастью куски снега.

Со дня нашей последней встречи Полкан сделал большие успехи в дикции, но звук «Р» ему явно не давался, вместо него он просто рычал. Получилось грозно и раскатисто: «Здррррво».

– Наши в порядке? – обыденным голосом спросил я, стараясь не выказывать ни радости от встречи, ни удивления.

– Там, – коротко ответил он, мотнув головой в ту сторону, куда мы направлялись.

– Вставай, Павлик, – сказал я, – это не волк, а Полкан.

– В-в-в-в, – промычал парнишка, с ужасом глядя на говорящего зверя.

– Дуррррк! – оценил его поведение пес, потом поторопил. – Скрррее.

– Уже идём, – ответил я, поднимая спутника на ноги. Тот выглядел не самым лучшим образом, не сводил глаз с собаки и дрожал. Я его встряхнул и спросил. – Ты, как, в порядке?

– А-а-а, д-а-а-а, – ответил Павлик. – Он разговаривает!?

– Ну и что в этом особенного! Ты ведь тоже умеешь говорить, и никто этому не удивляется. Полкан – особая собака, волшебная.

– А-а-а-а, – опять завёл парнишка, но я оставил объяснения до удобного случая и пошёл в сторону тюрьмы.

Полкан побежал впереди, показывая дорогу. Теперь я шёл по следу, оставленному собакой, и дело продвигалось быстрее. Вскоре впереди показалось невысокая постройка, похожая на трансформаторную будку. Полкан остановился и сел на задние лапы.

– Там? – спросил я.

Он молча кивнул, не пожелав напрягать голосовые связки. Сзади тяжело дышал Павлик.

– Охрана есть? – спросил я собаку.

– Нет, – ответил Полкан.

– Тогда ждите здесь, я быстро, – сказал я и, не скрываясь, пошёл к узилищу.

Вблизи «тюрьма» оказалась еще больше похожа на трансформаторную подстанцию. Скорее всего, когда-то она и была ею, по бокам сохранились даже металлические дверцы с вентиляцией, Основная дверь оказалась заперта на обычный висячий замок. Я вытащил из рюкзака шарнирные кусачки и легко перекусил дужку замка.

За первой дверью оказалась следующая, металлическая, с внутренним замком. И на этот случай у меня был припасен лом, против которого нет приёма. Я прикрыл наружную дверь, чтобы снаружи не был слышен шум работы, запустил угловую шлифовальную аккумуляторную машину с отрезным кругом, и прямо в дверной щели перерезал язык замка.

В маленькой комнате, освещенной тусклым плафоном, на дощатых нарах расположилась вся моя троица. Лев Николаевич и Марфа сидели, Денис лежал у стены. Думаю, несколько минут, пока я взламывал дверь, были не самыми лучшими мгновениями их жизни. Только когда меня опознали в «белом человеке», Левчик вскочил и бросился навстречу.

– Как ты нас нашел? – сильно нервничая, спросил он и неловко пожал руку.

– Честно говоря, с большим трудом. Собирайтесь, нужно уходить!

– Денису совсем плохо, – сказала Марфа, почему-то не проявляя при виде меня большой радости. – Я без него не уйду.

Я внимательно на нее посмотрел. Она старательно не встречалась со мной взглядом.

– Что с ним? – спросил я, подойдя к нарам и наклоняясь над больным.

Парень приподнял голову, не ответил и посмотрел на меня горячечными глазами.

– У него жар, – объяснил Лев Николаевич, – воспалилась рана. Ему нужно в больницу.

– С больницей вряд ли получится, – сказал я, не представляя, что делать дальше. – Если нас здесь поймают...

– Что это за люди, почему они нас здесь держат? – спросил Левчик.

– Если коротко, то просто плохие люди, если длинно, некогда рассказывать, – ответил я. – Уходить нужно в любом случае, давайте, я попробую поднять его на ноги, может быть, он сможет идти!

– Я без Дениса не пойду, – повторила Марфа.

– Идите оба наружу, – сказал я ей и Льву Николаевичу, там Полкан и с ним мальчик, спрячьтесь куда-нибудь в лесу, а я попробую... Да не стойте вы над душой!

Лев Николаевич послушался, взял Марфу за руку и насильно вывел из комнаты. – Расслабься и закрой глаза, – велел я портному.

– Не нужно со мной возиться, – тихо попросил он, – спаси лучше Марфочку.

– Спасу, – пообещал я, садясь на край нар, – закрывай глаза.

Такого интенсивного лечения я не мог даже представить. Спустя три минуту, мои руки начало сводить судорогой. Спустя пять, меня уже всего колотило. От напряжения окаменели мышцы, но я из последних сил удерживал ладони над телом портного. Потом в глазах потемнело и я, похоже, на несколько секунд отключился.

Когда открыл глаза, Денис смотрел на меня вполне осмысленным взглядом.

– Что ты со мной сделал? – спросил он, садясь на нарах.

Ответить у меня не достало силы. Я пытался быстро расслабить затекшее тело, но ничего не получилось.

– Что с тобой? – испуганно спросил портной. – На тебе лица нет!

– Сейчас станет легче, – прошептал я, хотя сам в этом уверен не был. С расслаблением на меня наваливалась невероятная слабость. Я в тот момент не смог бы даже встать на ноги.

– Тебе помочь? – теперь уже меня спросил Денис.

– Помоги, – согласился я. – Нужно уходить.

– Держись за меня, – сказал он, помогая подняться на ноги.

С трудом преодолевая тяготение земли, я вместе с ним заковылял к выходу. В лицо пахнуло ледяным дыханием зимы, и я глубоко вдохнул морозный воздух. Наших спутников за дверями не оказалось. Лев Николаевич послушался и увел Марфу подальше от узилища.

– Туда, – сказал я Денису, показывая на свежие следы. – Скорее.

Он подхватил меня под руку, мы сделали несколько шагов, и замерли на месте. В лицо ударил ослепительный луч света. Я невольно поднял левую руку, что бы защитить глаза, но она не послушалась; потянулся правой к сабельному эфесу, но силы хватило только взяться за рукоятку.

Свежий снег в луче мощного прожектора сиял как бриллиантовый. Потом его заслонил черный силуэт. Человек приближался не спеша, уверенной походкой. Я уже понял, кто это и тихо сказал Денису:

– Уходи, у нас здесь свои дела. Мальчишка вас выведет.

Парень хотел что-то возразить, но я толкнул его плечом. Он подчинился, отступил из луча света и исчез в темноте. Качаясь как камыш на ветру, я ждал, когда, наконец, подойдет мой заклятый враг.

Магистр не спешил, приближался нарочито медленно, явно, наслаждаясь победой и давая мне возможность прочувствовать горечь поражения. Однако мне было не до его торжества, я старался хоть как-то привести себя в порядок. Когда он, наконец, приблизился, мне стало значительно лучше. Не так, чтобы броситься на врага, но достаточно, чтобы членораздельно говорить не дрожащим от слабости голосом.