Скользкий

– Это как?

– Наши посетители отдают предпочтение блюдам, приготовленным из натуральных северных продуктов.

– Да? – удивился я.

– Считается, что они способствуют расширению скрытых возможностей человека, – не очень понятно объяснил бармен. – Но, если желаете, я могу уточнить на кухне, есть ли что-нибудь… традиционное.

– Спасибо, – поблагодарил его я, в свою очередь оставив без внимания вернувшуюся ко мне издевку. Вот ведь подлец, какую паузу сделал. С одной стороны, и не прикопаешься, с другой – ясно дал понять все, что обо мне думает. В принципе, отсюда можно уже уходить. Бармен меня не узнал, охрана не забеспокоилась, а чтобы выяснить что-либо более определенное, надо вернуться вечером, когда начнут подтягиваться завсегдатаи.

– Две «Хиросимы». – К стойке подошла симпатичная официантка в облегающем вязаном топе и длинной черной юбке с разрезом до середины бедра. Внезапно порыв ветра взметнул юбку чуть выше колен, и девушка возмущенно развернулась к прыснувшему в кулак мужчине, сидевшему за стойкой рядом со мной. – И не стыдно?

– Ничуть, – и не подумал смущаться тот. – Такие ножки грех прятать.

Девушка только фыркнула. Второй бармен налил до половины бокала сок, добавил ликер, по лезвию ножа тоненькой струйкой влил коньяк и, достав из холодильника непрозрачную матовую бутылку, стряхнул в коктейль каплю вязкой мутно-белой жидкости. Булькнув, капля растеклась в расплывчатый гриб, который замерцал едва заметным зеленоватым сиянием. Легкое движение рукой, и над коктейлем вспыхнуло отливающее синевой пламя. Через минуту был готов и второй коктейль.

Бокалы плавно взмыли в воздух и словно собачки на поводках последовали за направившейся к сцене официанткой. Интересно, здесь у всего персонала скрытые способности есть?

– Нашел только это, – словно извиняясь, выставил передо мной глубокую тарелку с пловом и завернутые в салфетку нож и вилку с ложкой вернувшийся бармен.

– Замечательно, – обрадовался я и придвинул тарелку поближе. – А что есть выпить?

– Наши посетители в основном коктейли заказывают, – бармен нерешительно обернулся к выстроенным в ряд бутылкам. – Есть водка, вино грузинское и коньяк. Пиво давно не завозили.

– А это, случаем, не выморожень? – вовсю орудуя вилкой указал я на вытащенный для кого-то из холодильника графин с темно-рубиновой жидкостью. Вино не люблю, для водки слишком рано, на коньяк денег нет, а выморожень для бодрости духа сейчас в самый раз будет.

– Он самый.

– Сто… Нет, двести грамм. – Я быстро расправился с остатками плова и развернулся к сцене, где несколько человек начали подключать к аппаратуре провода. Выступать кто будет или просто саунд-чек намечается?

– Ваш заказ. – Бармен осторожно выставил на картонный квадратик обычный граненый стакан, на запотевших стенках которого образовались капельки конденсата.

В тусклом освещении бара жидкость казалась совершенно черной. Я взял стакан – оба бармена с любопытством уставились на меня – и влил в себя ледяную жидкость. Крепкий напиток ухнул вниз, на мгновенье заморозил внутренности, а потом взорвался огненной вспышкой. Будь у меня на макушке волосы, уверен – они встали бы дыбом. Ух-х-х, хорошо! Аж темечко заломило. Бармены несколько разочарованно отвернулись и вновь занялись своими делами.

В этот момент заиграла музыка и на сцену, перекидывая микрофон из одной ладони в другую, вышел длинноволосый певец в черной футболке, армейских камуфляжных штанах и ботинках с высокой шнуровкой. Я смахнул с глаз выступившие слезы, но разглядеть других музыкантов не смог: то ли так и было задумано, то ли просто не отладили свет. За столиками захлопали и засвистели. Сразу видно, ценители собрались.

Музыка приутихла, и певец на одном дыхании выдал длинный речитатив:

Рассчитавшись с удачей последней монетой,Ухожу я на дно – моя песенка спета.Впереди у меня мрак холодных подвалов,Горечь водки… и, возможно, – путевка в нирвану.

Сначала слова вылетали со скоростью пулеметной очереди, но под конец ритм замедлился, а слова зазвучали с непонятной для меня горечью. Эта самая горечь делала не столь заметным пафос текста.

Заиграл проигрыш. Ритмичная электронная музыка действовала на нервы, и я повернулся к бармену:

– Сколько с меня?

– Три с половиной тысячи, плюс десять процентов за обслуживание, – сверился тот с записями.

Ничего себе, здесь расценочки! Я вытряхнул на барную стойку монеты, отсчитал нужную сумму и ссыпал оставшиеся деньги обратно в карман.

Певец вытер вспотевшее лицо футболкой, дождался нужного места и продолжил:

Слишком много наших стали жертвами мысли,Будто тот прожил жизнь, кто ее прожил быстро,Я бы плюнул в лицо их героиновым гуру,Я бы плюнул в живых… но кругом только трупы.

Хмыкнув, я пошел к выходу. Желания досмотреть выступление до конца не возникло. Не зацепило меня, да и слышал я все это уже где-то.

Как ни странно, алкоголь не расслабил, а только придал дополнительный заряд бодрости. Теперь надо все дела успеть порешать, пока отходняк не начался.

Развернув на столе четвертушку газетного листа с горкой травки посередине, Городовский забил косяк, раскурил его и протянул Стасу. Тот помотал головой и потянулся к стоящей на столе бутылке с минералкой. Сушнячок долбит?

Я прошел мимо, сделав вид, что их не заметил, и уже подошел к двери, когда певец прокричал еще один куплет:

Мне кричат: подыхай, потом будет поздно,Мол, пока молодой – это дьявольски просто,Ага, щас! Я вцеплюсь в жизнь зубами,Я живу! Я – живой! Кто против – тех на…

Дверь захлопнулась за спиной, оборвав окончание куплета. А неплохая здесь звукоизоляция.

Постаравшись не зацепить ногами разложенные на полу карты, я пошел обратной дорогой. Никто меня в «Западном полюсе» не узнал. Тем более непонятна реакция Вениамина. Да ну его к лешему. Пойду найду парней и оттянусь по полной. Поймав себя на желании напиться до поросячьего визга, только улыбнулся: что ни говори, выморожень – штука мощная.

Послав подальше приставшего, как банный лист, продавца самозаряжающихся амулетов, я поднялся наверх и в нерешительности остановился, не зная, куда направиться в первую очередь. Поискать в общаге Патруля Шурика Ермолова и Кота? Или дойти до Селина? Да и Гамлет не так далеко отсюда живет. Дома его, правда, днем застать совершенно нереально.

– Ха, Скользкий! Какая встреча!

От неожиданности я вздрогнул и чуть не скатился вниз по лестнице. Шурик! Не врет поговорка – оно всегда само всплывает.

– Здорово! И как оно? – ответил я на крепкое рукопожатие.

– Да ничего. Зашибись все. – Ермолов внимательно меня осмотрел и прищурился. – Ты никак имидж сменить решил?

– Чья бы корова мычала, – не остался в долгу я. – Морячок…

– И не говори. – Шурик запахнул кожаную куртку, надетую прямо поверх сине-белой тельняшки. – Прикинь, вернулись мы вчера с Нижнего хутора, а у меня из летней одежды только тельник и босоножки. Да! Слушай, мне тут сказали – ты из Патруля ушел? Чего так?

– Долгая история. А ты, блин, еще здоровее стал, – сменил я тему разговора. Действительно, и так не страдавший дистрофией двухметровый Шурик немного раздался в плечах и согнал жирок с живота. Да и фейс каким-то более прямоугольным стал. – Чего не пьяный еще?

– Успеется. А что поправился – это да, есть такая тема. На хуторе ведь какие развлечения? Брагу ставить и качаться. Но через месяц брагу ставить просто не из чего стало.

– Ну вы даете! Так что насчет этого дела? Чисто по чуть-чуть? – я щелкнул по кадыку и выжидательно посмотрел на Шурика.

– Да о чем речь?! – жизнерадостно фыркнул тот. – Посидим, за встречу выпьем. Расскажу, что с нами на хуторе случилось, – офигеешь. Только я уже с пацанами договорился – они меня в «Реверсе» ждут.

– Да какая разница, где сидеть? – «Реверс» – забегаловка рядом с общагой Патруля – посещался практически исключительно отдыхающими между рейдами патрульными. Посторонние в здравом уме туда старались не заглядывать. Мне там никогда особенно не нравилось, но ведь вечер только начинается… – Что с вами случилось-то?

– Долгая история, – передразнил меня Шурик. – Сядем – расскажу, а то эффект не тот будет. Слышь, а куда Дрон пропал? Не в курсе?

– Нет, – немного напрягся я. – Я с того года уже в Патруле не числюсь, мне на Дрона глубоко…

– А я тут с Крестом разговорился по приезду – он теперь, кстати, командир роты дальней разведки – вроде Дрон без вести полгода назад пропал. До сих пор не всплыл.

– Ну и … леший с ним. Мне по барабану, – постарался я ничем не выдать своего облегчения от этой новости. Теперь хоть этого колдуна недоделанного бояться не надо. А то еще бы отрыл, что с его братом приключилось, и все – кранты мне…

– Да мне тоже. Мне тут, знаешь, чего, предложили?

– Пока еще не знаю.

– Да ты слушай. Новую структуру сейчас формируют, типа погранвойск. Знаешь, кого начальником делают? Витьку Молохова – помощника Михайлова. Я с ним разговаривал, он предложил прапорщиком к нему пойти.

– А чем заниматься?

– Говорю же – пограничные войска. Только Город высунется, сразу ему по мордям!

– Ты как, согласился?

– Думаю. Понимаешь, и на гусеницы намотать запросто могут и уже не по неделе в рейде, а по три месяца на заставе на границе куковать.

– Хрень.

– А то. Но платить обещают прилично. И тут слух еще такой пошел, что Патруль и Гарнизон скоро под Дружиной будут, а их начальников замами Воеводы сделают. На фига мне эти катаклизмы? Чтобы мной какой-нибудь сморчок-дружинник командовал? Теперь вот думаю…

– Думай. – Я намотал на ус информацию. – Слушай, ты зачем на рынок пришел?

– За арбузом.

– Чего?! За арбузом? Сегодня какое число?

– Девятое.

– Вот! Какой арбуз девятого июня?!

– Пацаны видели – уже торгуют. Вроде на той неделе целая фура к нам провалилась.

– Шура, не гони, в них половина веса – это нитраты.

– Да хоть три четверти, – уперся Ермолов. – Как представлю водочку холодную, да под арбуз… У меня аж скулы сводит.

– Только зря деньги потратишь. – Я пошел вслед за Шуриком.

– Деньги? Какие такие деньги? Мне с утра жалованье за шесть месяцев выплатили. Ты мне о деньгах не говори лучше. – Шурик внимательно осмотрел продуктовые ряды, выискивая, не мелькнут ли где зеленые шары арбузов. – Да, пока не забыл, что у нас там с «Драконьими яйцами»?

– У нас? У меня все хорошо, свои сам у Игоря-Сапожника забирай. – Мне с коммунарами вести дела больше не хотелось.

– Договорились. Лед, смотри! Вон они, лежат, родимые!

– Угу, – протянул я.

Шурик кинулся к арбузам и начал крутить их в руках, трясти, давить и простукивать. Плешивый продавец молча смотрел на это безобразие, но цена за килограмм наверняка повышалась с каждой минутой. Ничего, поторгуемся.

– Откуда арбузы? – поинтересовался я.

– Астраханские.

– Да ну? Сам привез? – У астраханских вроде полосы ярче должны быть. Да и не сезон для них еще.

– Накладные смотрел, – важно ответил продавец и замолчал.

– А ветеринарный сертификат есть? – продолжил я доставать его.

– Ой, Лед, не парься ты, – рассмеялся Шурик и совершенно меня убил, заплатил, даже не попытавшись сбить цену.

Совсем на Нижнем хуторе мозги размягчились?

– Деньги дело десятое. – Шурик взгромоздил выбранный арбуз на плечо и проигнорировал мои недвусмысленные сомнения в его умственной полноценности. – Пока они есть, разумеется. Или ты, Лед, так не считаешь?

– Твои деньги, тебе и решать, – поежился я от внезапно охватившего меня озноба. Такое впечатление, что опять в сугробе лежу.

– Ты чего, заболел, что ли? – заметил мою гримасу Ермолов.

– Да ничего понять не могу, – задумался я и, не сообразив придержать язык, невольно сболтнул лишнего. – Фиксация у меня психическая, что ли?

– Ты умные слова для дознавателей оставь. Мне по-простому объясни, а?

– Да у меня мурашки по коже от прозвища.

– От которого? От Льда или от Скользкого?

– От Льда.

– То есть ты не хочешь, чтобы тебя так называли? – прищурился Шурик.

– Ну, наверное, нет, – задумавшись, все же решил я.

– И как ты это себе представляешь? Здравствуйте, я теперь не Лед, а Вася Пупкин? – заулыбавшись, начал изгаляться Шурик. – Знаешь, что люди решат? Либо ты всегда с придурью был, но скрывал, либо тебе мозги промыли. В любом случае, дел с тобой никто вести не будет. Ты вот где сейчас лямку тянешь?

– Свободен, как ветер.

– Да ладно ты, давай – колись.

– Я тебе говорю.

– Да чё ты мне втираешь!

– Блин, Шура, мне делать больше нечего, что ли? Говорю – свободен.

– А на жизнь как зарабатываешь?

– Никак, я вообще отсюда свалить хочу.

– Куда? В Северореченск?

– Домой. В Россию.

– Не-э-э, это точно клиника, – покрутил пальцем у виска Ермолов. – Кстати, де-юре мы все еще находимся на территории Российской Федерации.

– Не ругайся. А то начал – «де-юре»… Меня больше «де-факто» интересует.

– Как знаешь. Я тебе даже ничего доказывать не буду, – переложил арбуз с одного плеча на другое Шурик. – Ты мне вот что лучше скажи, ты чем там заниматься собираешься? Чисто теоретически, конечно.

– На работу устроюсь.

– Кому ты нужен?

– Что значит – кому? Диплом есть.

– И будешь с восьми до пяти в конторе штаны просиживать? Не смеши мои тапочки, ты ж от скуки сдохнешь.

– А что, лучше здесь загнуться? – вспылил я.

– О! Так ты до старости дожить хочешь? – Шурик ткнул пальцем в едва переставлявшего ноги старика, который тащил почти пустую авоську с продуктами. – Хочешь таким стать? Да не отворачивайся ты, смотри…

– Я просто жить хочу. Просто жить. Не выживать, – ответил я и, заметив уже пристроившегося за стариком оборванца, заорал: – Эй, ты! Ну-ка сдриснул отсюда, живо!

Оборванец испуганно посмотрел на нас, и Шурик скорчил зверскую гримасу. Пацана словно ветром сдуло.

– Ничего понять не могу, что за бардак у торгашей? Неужели нормальных охранников нанять не могут? – Шурик сунул арбуз мне. – Тащи. Твоя очередь.

– Это еще с чего? Арбуз твой, ты и тащи, – опешил я и протянул арбуз ему обратно.

– А ты его есть не собираешься? – сразив этим доводом меня наповал, Ермолов пошел рядом, размахивая руками. – Я тебе вот что скажу: лучшее средство от всяких там фиксаций, нервных срывов и душевных терзаний – это холодная водка. Теплая помогает хуже. Но тоже помогает. В особо тяжелых случаях водку рекомендуется лакировать пивом. На следующий день…

Забегаловка под названием «Реверс» размещалась на первом этаже трехэтажного дома прямо напротив общаги Патруля. Само здание постепенно ветшало, но первый этаж владельцы кафе умудрялись поддерживать в более-менее приличном состоянии. Что требовало изрядных усилий – контингент здесь собирался буйный. К тому же от посетителей было не протолкнуться только в середине месяца: числа до десятого жалованья хватало на более приличные заведения, а последние до получки дни безденежным патрульным волей-неволей приходилось зависать в «Весне», где наливали в долг.

Уж не знаю, какое значение изначально владельцы кафе вкладывали в название, но ходившая среди патрульных шутка «Если ты зависаешь в „Реверсе“, значит, Фортуна повернулась к тебе задом», не была лишена оснований.

В общем-то я против этой забегаловки ничего не имел. И хотя о качестве еды в связи с отсутствием кухни говорить не приходилось – полуфабрикаты, они и есть полуфабрикаты, – о подаваемом спиртном никто худого слова сказать не мог. Все правильно: траванись кто из патрульных паленой водкой, и начальство мигом прикрыло бы эту лавочку. А качественная водка – это очень большой плюс. От испорченной еды на моей памяти еще никто не загнулся, а сколько из-за бодяжного бухла на тот свет отправилось – и не сосчитать…

Я наконец впихнул арбуз обратно Шурику, распахнул дверь и втолкнул возмущенного парня внутрь. Ну и кто здесь Ермолова ждет? Патрульных оказалось совсем немного. Заняты были только три стола, да двое парней уже стягивали куртки с прибитой на стену вешалки. Глаза привыкли к полумраку, и я узнал Адвоката и Антона Волкова.

– Привет.

– О, Лед, привет, – удивился Адвокат. – Где пропадал?

– Дела были.

– Ну ты, блин, деловой, – протянул мне руку Волков и вышел на улицу вслед за Адвокатом.

– Ты ж с Адвокатом вроде на Нижнем хуторе оставался? – спросил я не обратившего на парней никакого внимания Шурика. – Чё не здороваетесь?

– Веришь – нет, они все мне за полгода вот где встали, – перехватив арбуз одной рукой, Ермолов выразительно ткнул себя двумя пальцами в кадык, подумал и добавил: – Да и я им тоже…

– Весело, я гляжу, у вас там было.

– Ага. Расскажу – обхохочешься. – Шурик победно поднял арбуз и через весь зал продемонстрировал его двум парням, занявшим стол в углу. – Это… Макса, говорят, застрелили?

– Угу, – промычал я.

– Жалко, неплохой парень был. – Ермолов гордо подошел к без особой радости наблюдавшим за его приближением парням и выставил арбуз в центр стола. – Ну, Татарин, с тебя флян. Сам спорить начал, за язык никто не тянул.

– Я не татарин, я нагайбак. – Адик, черноволосый невысокий мужичок неопределенного возраста, не обратил никакого внимания на заявление Шурика насчет бутылки, поправил стоячий воротник белой рубашки и достал из кармашка кожаной жилетки зажигалку. – Что-то давненько тебя, Лед, видно не было.

– Ой, Адик, и не говори. Привет, Валя, – усаживаясь за стол, поздоровался я с Валентином Горбуновым, который щелчком отправил Адику по столу пачку «Беломора».

– Здорово. – Валентин постучал костяшками пальцев по арбузу и цыкнул зубом: – Несладкий.

– Да что ты понимаешь?! – возмутился оскорбленный до глубины души Шурик. – Раз такой умный, сам бы и шел выбирать!

– А я не умею, – засмеялся Горбунов и сдвинул на затылок клетчатую кепку. С зелено-сине-белой мастеркой и синими с широкими красными лампасами спортивными штанами кепка несколько не сочеталась. Но Вале на это было по большому счету начхать. А на чужое мнение о его прикиде ему было начхать два раза. Не отличавшийся особой силой и богатырским сложением парень мог заговорить зубы любому, что вкупе с наглостью и ничем не прошибаемой уверенностью в себе давало просто удивительные результаты. – А чё бухла не взял?

– Да не кури ты здесь эту гадость. – Шурик выхватил у Адика папиросину, бросил на стол и достал пачку «LM». – А тебе я на фига деньги оставлял?

– А толку-то? Что покурил, что воздухом подышал, – скривил рожу Адик, но сигарету взял.

– Тебя ждали. – Валя поднялся из-за стола. – Жрать кому чего брать?

– Мне возьми чего-нибудь, – попросил я.

– Ты водки, главное, возьми. – Шурик вытащил из кармана складной нож, с сомнением посмотрел на него и протянул руку Адику. – Дай тесак, Татарин.

Тот молча выпустил в его сторону струю дыма.

– Адик, не нервируй меня! Дай нож – арбуз разрезать.

– Вон, у Льда сабель возьми, – кивнул на меня Татарин.

– Ага, щас. – Я поправил ножны. – А от сока ее кто потом чистить будет?

– Ну чё ты как маленький? Я этой бандурой себе что-нибудь отрежу. Или тебе…

Адик хмыкнул, протянул Шурику рукоятью вперед длинный нож, и тот одним движением раскромсал арбуз напополам.

– Красный, – с удовольствием заметил Ермолов, вырезая середину.

– И пахнет неплохо, – принюхался я, уловив знакомый аромат.

– Но не сахарный, – не смог не поддеть Шурика вернувшийся Горбунов.

– Ты чего несешь? Какой сахарный? Ты где сейчас найдешь сахарный? – взорвался тот.

– Арбуз кто пошел выбирать: ты или я? – Валентин достал из карманов штанов по бутылке водки. – А раз ты пошел, то это твоя забота сахарный найти, а не моя.

– Чё так мало? – Ермолов крутнул бутылки водки этикетками к себе. – Я тебе денег бутылок на пять «Золотой» оставлял.

– А на пожрать? – не принял претензии Валя. – И Гоша еще базлать начал, что мы вчера ему должны остались. Пришлось три рубля отдать.

– Ты б ему лучше в дыню дал, чтоб не базлал, – расстроился Шурик.

– Ему – легко. А на его мордоворотов у меня здоровья уже не хватит.

– Мы хоть действительно вчера в долг брали? – вздохнул Шурик.

– Я не помню, – честно сознался Горбунов и задумчиво посмотрел в сторону бара.

– Брали, – успокоил парней Адик. – Три водки и два портвейна для девок.

– Тогда ладно. – Шурик скрутил пробку с бутылки водки. – Ну что, за возвращение Скользкого?

Выпили. Меня всего перекорежило, но водка оказалось лучше, чем та, которой вчера угощал Петрович. Или эта просто холодная? А арбуз хорош. Очень они с водкой замечательно сочетаются. Только руки теперь все липкие.

– Ну и где тебя черти носили? – поинтересовался Валя, забирая у подошедшего официанта, а по совместительству и вышибалы, поднос с закуской.

На подносе дымилось блюдо с пельменями и тарелка с лапшой быстрого приготовления. Никак для меня расстарались? И когда здесь нормально кормить начнут? А никогда. Народ сюда не за этим ходит. А на закусь и дрянь быстрого приготовления сгодится. Лишь бы подешевше.

– Да не помню я, – не стал я ничего выдумывать.

– Здорово, – загоготал Валя. – Вспомнишь, скажи. Я тоже такой дрянью обдолбаться хочу.

– За встречу? – предложил Адик, наливая еще по одной.

Я быстренько дохлебал тарелку лапши, взял вилку и, нацепив пельмень, выпил. О, вторая получше пошла.

– Ха, какие люди! – вышедший из второго зала Кот уже собирался пройти мимо, но, заметив нас, подошел к столу. – Пьете?

– Пьем, – усмехнулся я и предложил: – Ты как? Налить?

– Не, спасибо.

– Ты еще скажи – не пьешь, – неодобрительно посмотрел на него Шурик. – Стакан хватай.

– Почему не пью? Пью. – Кот натянул кожаную кепку и прищурился. – Я пью мало, но редко. И мое мало за мое редко выпить сможет не всякий.

– Ой, да не грузи ты. Вали уже. – Горбунов выгреб из кармана горсть банкнот. – У кого как с деньгами? У меня кропали остались.

– Да не суетись ты. – Ермолов убрал пустую бутылку под стол. – Деньги не проблема, да и водка пока есть.

– Ничего понять не могу. То ли лыжи не едут, то ли со мной чего-то не в порядке. – Я оглядел постепенно заполняющих «Реверс» патрульных. Даже из роты дальней разведки белые люди подвалили. – А чего все здесь собираться стали?

– А где еще? – Адик вытер о скатерть липкий от арбузного сока нож и убрал его в чехол. – В «Весне» дорого.

– А в «Берлоге»?

– Ну, ты вспомнил! – выпятил нижнюю губу Валя. – Ее, как Крис пропал – это с полгода уже получается, – Семера к рукам прибрала.

– Да ну? – удивился я.

– Баранки гну. – Адик не стерпел и закурил беломорину. – Там теперь золотая молодежь собирается. Травка, грибочки…

– Ага, я узнал, сам обалдел, – закивал Шурик. – Дак ты и про «Цаплю» не слышал?

– А с ней-то что?

– Китайцы выкупили. Прикинь? – Шурик открыл вторую бутылку и недовольно посмотрел на Валю. – Не понял, ты чего запивона не взял?

– А арбуз на что?

– Бери, – вытащил я из кармана куртки пакетик сока. – Ну и что там с китайцами?

– Валя, иди сока томатного возьми, – отодвинув пакетик в сторону, предложил Горбунову Шурик. – Арбуза на пару укусов осталось.

– Сам иди, – отказался тот. – Говорят, Братство весь свой район Триаде продало.

– Да фигня это все, – встал из-за стола Шурик.

– Точно продало.

– Не знаю, не знаю, – подцепил вилкой пельмень Адик. – Терки у Братства с Триадой конкретные. С чего бы, если полюбовно договорились?

– Я не понял, мы че, сюда за политику разговаривать пришли? Давайте выпьем, пока длинного нет, – поднял стакан Горбунов. – Не дай водке согреться, пельменям остыть, а себе просохнуть. Будем!

– Ах ты сволочь! Я те выпью! – вовремя вернувшийся с пакетом томатного сока и еще одной бутылкой Шурик присоединился к нам. – Сейчас еще пельменей притаранят.

Да, вторая бутылка идет мягче, чем первая. Значит – хорошая водка. А может, и не значит. Завтра видно будет. Кстати, насчет завтра: а где я его встречать буду? В смысле, мне бы переночевать к кому-нибудь пристроиться.

Алкоголь начал дурманить мозги, и я откинулся на спинку стула. Благодать! Сытый, пьяный и в тепле. Что еще человеку надо для полного счастья? Бабу или чтоб завтра похмелья не было? А лучше и то, и другое. Шурик начал рассказывать какую-то бесконечную историю о том, как они ловили на хуторе не то оборотня, не то перевертыша, но я все прослушал и даже не понял кого в конце концов им удалось отловить.

– Выпьем!

Встряхнувшись, я отлип от спинки стула и взял стакан со вновь налитой водкой. Что-то зачастили. Как бы мне так не скопытиться. Следующую пропущу.

– Дела у вас творятся… – покачал я головой и налил себе сока. – Хоть из дома не выходи.

– Блин, да ты еще и половины не знаешь, – засмеялся Валя.

– Ну-ка, давайте колитесь. – Мне стало интересно, что еще могло стрястись за время моего отсутствия.