Тенебрис. Том 2

– Он принадлежал твоей маме, – отец бережно опустил украшение в руку сыну. – И, я уверен, она хотела бы, чтобы ты сохранил его. Теперь ты за главного, малыш. Мы с мамой любим тебя! Береги брата, – он крепко поцеловал Алексея в лоб и резко вскочил, направившись к выходу. Практически скрывшись в проеме, он вдруг вспомнил о ещё одном важном наставлении:

– Да, и последнее: никогда, запомни, никогда не рассказывай брату о нашем уговоре!

– Но почему? – мальчик замер в недоумении.

– Потому что он не должен думать, что слабее! – отец, развернувшись вполоборота, перешел на повышенный тон: – Не должен знать, что о нем заботятся, что его оберегают! Это может сломать его и… Я тебе этого не прощу, – последнюю фразу он произнес с такой черствостью и тревогой, что ребенка охватил пронзительный озноб страха. Тот судорожно начал было повторять:

– Я, я не скажу, пап.

Но отец, словно не замечая, добавил:

– Мы с мамой тебе этого не простим.

С последней фразой он скрылся в дверном проеме так же стремительно, как и появился. Алексей же, едва не рыдая, продолжал ещё несколько минут повторять куда-то в пустоту заверения о своём молчании. Какими бы мотивами ни руководствовался отец в той беседе и какими бы негуманными ни выглядели его методы, но добиться своего ему всё же удалось. Дети росли буквально не разлей вода, всячески поддерживая друг друга и помогая во всех вызовах сурового, динамично меняющегося мира.

Отца они больше не видели и лишь позже узнали, что в тот же вечер родительский космолет на бешеной скорости влетел в энергетическую станцию на окраинах города. Последующий яркий взрыв ознаменовал конец отцовских душевных терзаний и вместе с ними целой эпохи самой завидной бессмертной пары современности.

Есть события, которые определяют всю дальнейшую жизнь. Для Алексея таковым стала та мимолетная встреча с отцом и данное ему обещание. Несмотря на юный возраст, не было ни дня, чтобы он забыл о той клятве, и всю свою жизнь, словно одержимый, делал всё возможное для защиты Владимира. Они росли бок о бок, поднимались вместе по карьерной лестнице, вместе находили себя в политике. Алексей так и не завел семью, ведь для этого у него была ещё целая вечность, которой не было у его седеющего брата. Когда Алексея избрали в совет легатов, казалось, что Владимир наконец окажется в безопасности и сможет спокойно дожить свой век, но рок судьбы оказался коварным. Столь глупый непредвиденный поворот судьбы вызывал неприкрытую слепую ярость у обычно сдержанного Алексея: его сердце буквально вырывалось из груди, отбивая ритмичную канонаду в сто двадцать ударов. Едва ли не каждую минуту он с раздраженностью спрашивал у своего помощника, есть ли какая-то информация, но, получив очередной отрицательный ответ, взвинчивал себя ещё сильнее. Проворачивая кулон в руках, он снова и снова перебирал варианты своих действий. Где он совершил ошибку? Как допустил произошедшее? Видел бы его отец. А если бы узнала мать? Уж лучше отец. Разбитый взгляд матери слепого презрения он попросту не пережил бы.

– Есть информация! – голос генерала Дмитрия Попова оборвал замкнутую череду самоанализа.

– Говори! – тут же выкрикнул Рогов, вплотную приблизившись к подчиненному.

– Корабль Владимира Рогова прибыл на базу «Долина-3» близ Айхала. Сейчас он на совещании с личным составом. Я попрошу связать его с нами, как только будет возможность.

– Да! – с неприкрытой радостью выкрикнул Рогов. – Ух! – переведя дух и явно забыв о привычной ему сдержанности, Алексей схватил двумя руками за плечи подчиненного и радостно встряхнул его несколько раз. – Ну и денек, – постепенно приходя в себя, он продолжал комментировать нахлынувшие на него эмоции. С легкой непринужденной улыбкой он наконец свернул кулон и вновь убрал его в нагрудный карман, с облегчением опускаясь в свое кресло.

– Так, отлично, отлично. Как Володя закончит, соедини нас. А пока что переключи на главу московского гарнизона, надо мобилизовать силы гвардии.

На корабле вновь закипела жизнь, словно проснувшись от царившей там траурной спячки, десятки помощников вновь засуетились, доводя все поручения и распоряжения легата до своих адресатов.

Глава 5. Упреждающий удар

Сектор А7, Квадр «Вирджиния», база ВМС «Норфолк». Ещё совсем недавно этот военный объект упоминался лишь в сводках военных расходов и местах распределения новоиспеченных летчиков. Сейчас же именно к нему было приковано внимание всех мировых СМИ. За внушительными воротами у контрольно-пропускного пункта скопились сотни журналистов крупнейших информационных изданий. Из толпы звучали выкрики, вопросы: «Что произошло?», «Почему Цитадель?», «Чей приказ?», – но все они встречали один и тот же ответ подкованных военных атташе:

– Коллеги, у нас нет информации. Как только появится, мы обязательно вам сообщим.

В сотне метров вглубь комплекса непосредственно в штабе у огромного панорамного окна стоял подтянутый седовласый генерал Гаретт, причитая о свалившемся на его базу недуге в виде толп зевак и журналистов:

– Какого черта здесь происходит? Как они узнали?

Генерал раздраженно адресовал вопросы своим помощникам, даже не удостаивая их взглядом, мрачной тенью преграждая собой лучи солнца, пробивавшиеся сквозь окно.

– Я серьезно, какого черта? Прошло не больше двух часов, а они уже здесь! У нас завелся крот? Или сдал кто-то из Цитадели?

– Сэр, есть только слухи, никаких подтверждений, – один из ассистентов нерешительно начал отвечать. – Говорят, в совете раскол и легаты сейчас активно копают под Генри Бейкера. Что, мол, это он отдал приказ и все погибшие на его совести. В «серой зоне» Нью-Йорка начались массовые беспорядки из-за гибели Джонатана Вуда.

– В «серой зоне» из-за Вуда? – удивился Гаретт. – Что за бред? «Серой зоне» плевать на легатов и законную власть. Вуд их никогда не жаловал, разве что облавы устраивал в разы меньше предшественников. Но уж явно этого мало, для того чтобы бунтовать из-за него.

– Сэр, как я говорил, информация сейчас крайне обрывиста и разрознена. Нам надо больше времени, – главный пресс-атташе поникшим тоном отчитался начальнику.

– Ладно, – заключил генерал. – В течение получаса с этой базы вылетит больше сотни истребителей, направляясь прямиком в открытый космос. И эта толпа зевак явно такое событие не пропустит. Поэтому собирайте их всех в пресс-холле и расскажите о том, что личный состав базы поднят по тревоге в связи с инцидентом в Цитадели легатов. Дальнейшая информация – через час. Всё ясно?

– Так точно! – в одночасье хором подтвердили подчиненные.

– Тогда вперед, свободны! – Гаретт в очередной раз с недовольством фыркнул на присутствующих и тут же вышел из помещения, направившись непосредственно к взлетным полосам. Между тем на базе уже вовсю кипела подготовка к предстоящей операции. Сотни истребителей проходили предполетный осмотр, наспех заправлялись горючим и снаряжались боеприпасами. Группы инженеров, грузчиков, ремонтных бригад и летчиков, словно муравьи, носились по взлетным полосам, образуя единый механизм, готовый в считаные минуты выпустить на взлет десятки многоцелевых космолетов. На этом фоне весьма контрастно смотрелось некое затишье у двух истребителей 1308 и 1727. В окружении шести вооруженных солдат с шевронами военной полиции летчик Томас Уорен пытался всячески выгородить друга Ромаса перед лицом свалившегося на их головы военного разбирательства:

– Какого черта! – Томас перешел на крик. – Вы не можете отстранить Ромаса от полетов из-за неисправной автоматики!

– Сэр, у нас приказ, – без малейших эмоций монотонно ответил офицер военной полиции. – Система не зафиксировала сбоев в работе судна, поэтому приказано отстранить сержанта Ромаса от полетов до завершения расследования.

– Какого ещё расследования? – Том не унимался. – Для таких случаев в связке всегда два истребителя на случай таких сбоев!

– Но сбоя не было, сэр.

– Так, может, сам залезешь в кабину и поучишь нас, как летать? – пилот продолжал прикрикивать на военного, но Ромас тут же поспешил успокоить друга:

– Том, Том, всё нормально. Правда, не лезь в это.

– Это безумие, – обреченно пробормотал Томас.

– Сэр, я ничего не решаю. Просто выполняю приказ, – офицер военной полиции кивком дал указание подчиненным сопроводить Ромаса на базу. Тот же, в свою очередь, одобрительно кивнул другу в знак благодарности за всё, что он пытался для него сделать.

– Всё нормально, друг. Правда.

– Черт! – Том выкрикнул вслед уходящим и с ещё большей раздраженностью со всей силы ударил ногой по стоявшей рядом канистре. Конвой военной полиции неспешно удалялся со взлетной полосы, а он продолжал обреченно смотреть им вслед. После некоторого промедления, слегка оправившись, Том наконец-таки собрался с мыслями и начал степенно подниматься в кабину своего истребителя под сопутствующие комментарии обслуживающих борт инженеров: «Заправка завершена», «Оружие на подвесах», «Бортовые системы в норме».

Спустя некоторое время наконец прозвучал приказ, и Томас вместе с двумя дюжинами истребителей оказался в авангарде грядущего наступления, устремившись прямиком навстречу открытому космосу. Словно сотни мазков белыми красками на голубом полотне, следы от гиперзвуковых двигателей исполосовали небо над Норфолком. Озадаченные журналисты с трепетом наблюдали начало чего-то поистине грандиозного, но чего именно, догадывались лишь единицы. Истребители набирали высоту, приближаясь всё ближе к открытому космосу, пока наконец голубое зарево за иллюминаторами не сменилось холодным мраком космоса. Корабли двигались плотным строем, медленно огибая Землю вдоль экватора. Летчики по большей части включили автопилот и расслабленно любовались прекрасными голубыми пейзажами, сменяющимися за бортом. Каждый думал о своём: кто-то – о далеком доме, кто-то – о сорвавшихся планах на вечер, а лейтенант Томас – о судьбе своего доброго товарища и напарника Ромаса. Но вдруг полет его мыслей прервало резкое жужжание на радиочастоте, в одночасье сменившееся голосом одного из пилотов:

– Лидер зеленых, как слышите? – прозвучал вопрос по закрытому каналу связи.

– Слышу хорошо, один семь, – Том монотонно ответил на призыв подчиненного.

– Похоже, что-то не так. Впереди два тяжелых спутника системы защитного пояса Земли. Радар фиксирует приближение с севера ещё трёх и двух с юга, – голос явно нервничал, озвучивая сухие тревожные факты.

– Да, я тоже их наблюдаю, – настороженно реагировал Томас. – Слишком большая плотность для данного участка. Сейчас запрошу уточнение у штаба.

Не успел он закончить последнюю фразу, как на спутниках защитного пояса один за другим вдоль корпуса начали загораться яркие красные огоньки, сигнализируя активацию защитных систем.

– Что за… – фраза одного из пилотов успела вырваться в эфир, после чего спутники, как один, открыли плотный прицельный огонь по всем истребителям группы. Томас тут же потянул штурвал влево, в последнее мгновение сумев увернуться от разрушительного луча неприятеля. На его глазах один за другим начали взрываться истребители его товарищей. Лазерные выстрелы со спутников чередовались залпами их ракет самонаведения, покрывая всю близлежащую зону своим смертоносным участием. Подобно вспышкам от фейерверков, один за другим истребители оборачивались тленом в пугающем голубом зареве. Бойцы пытались оказать сопротивление, но битва была явно не на равных. Каждый из спутников скорее крепость, нежели корабль. Укрепленный десятками защитных полей и бронированных пластов, снаряженный дюжиной лазерных установок и ракетных комплексов, он был подобно линкору в море из рыбацких судов, не оставляя ни малейшего шанса потенциальным противникам. Всё происходящее на этом поле боя было сродни встрече горстки муравьев с безучастным сапогом садовника. Тысячи осколков уничтоженных судов, несущихся на запредельных скоростях, подобно граду во время урагана, начали отбивать ритмичную серенаду по кабине Томаса, ударяясь о корпус маневрирующего истребителя. Сквозь грохот и слепящие вспышки, уворачиваясь раз за разом, он пытался вырваться из этого вихря разрушений, удаляясь всё дальше от атакующих его машин. И вот, когда, казалось, ему это наконец-таки удалось, бортовая система обнаружения обреченно замигала красным индикатором – прямо навстречу приближается ещё три спутника системы защиты Земли. Томас обреченно бросил взгляд на маленькую фотографию, закрепленную прямо над приборной панелью.

– Прости, – последнее, что успел он сказать, словно извиняясь перед маленькой девочкой, запечатленной на том потертом от времени снимке.

Сражение длилось чуть больше двух минут, за это время к участку пролета истребителей прибыло семнадцать тяжелых спутников проекта «Защитный пояс Земли». Больше ста пятидесяти истребителей военной базы «Норфолк» канули в лету, навеки став частью вселенской пыли. Среди них был и бравый «лидер зеленых» Томас.

В то же время на всех экранах военной базы под рьяный гул сирен тревоги мелькали последние кадры сражения. Бойцы военной полиции, сопровождающие Ромаса, бросилась в сторону ворот, опасаясь наплыва журналистов, а сам Ромас молча стоял перед огромным панорамным экраном, едва сдерживая чувства от утраты всех, кто ему был дорог. Всего несколькими этажами выше в штабе стоял небывалый доселе крик: капитан базы генерал Гаретт пытался получить хоть какое-то внятное объяснение происходящего.

– Мне нужна информация! Кто? Кто на нас напал?

– Генерал, – один из офицеров пытался, словно оправдываясь, донести свою мысль, – сэр, поясом управляет республиканская гвардия. Это не в наших полномочиях. Они подчиняются напрямую совету легатов.

– Ты хочешь сказать, что это Легаты уничтожили наш флот? – с ещё большей раздраженностью выдал Гаретт. Не дождавшись ответа, он тут же обратился к одному из операторов: – Соедини меня с Бейкером. Я не позволю себя использовать в их закулисных играх!

Солдат начал что-то быстро набирать на панели, но на его лице читалось явная бесполезность данных стремлений – Генри Бейкер был слишком занят для общения с генералом. В этот самый момент все его мысли были о том, кто и зачем уничтожил внушительную часть флота республиканской гвардии.

– Как такое возможно? – раздраженный крик Генри Бейкера содрогал зал заседаний. Вокруг было по меньшей мере две дюжины военных советников, и все как один что-то судорожно перепроверяли в своих персональных планшетах. Бейкер продолжал:

– Кто? Кто это сделал? Мне нужны ответы, а не молчание!

– Сэр, – один из технических специалистов нерешительно вступил в беседу. – Управление шло из резервного командного пункта Цитадели легатов.

– Какой ещё Цитадели? – с ещё большим раздражением реагировал Бейкер. – Она разрушена! Уничтожена! Там нет ничего, кроме кучи пепла!

– Сэр, это убежище, – всё так же нерешительно продолжал советник: – Оно находится на глубине нескольких сотен метров. По всей видимости, уцелело во время взрыва.

Бейкер тут же замолчал, пытаясь осмыслить услышанное. Он многозначительно посмотрел на сидящего в противоположном конце зала Калеба и после секундного промедления всё-таки задал интересующий его вопрос:

– Это она?

– Вероятно, – не успел Генри закончить фразу, как Калеб уже прервал его молниеносным ответом. Бейкер вновь замолчал, но по лицу было заметно, как его переполняли одновременно чувства гнева и бессилия.

– Что мы можем сделать? – слегка сбавив тон, продолжил он.

– Мы полностью изолировали резервный центр управления, – вступил седовласый генерал. – К сожалению, связь с поясом восстановить пока не удалось, но он точно больше не находится под управлением противника.

– То есть теперь он бесполезен? – переспросил Генри.

– Пока что да, сэр, – растерянно согласился генерал. – Но как только…

– Я понял! – вновь прервал собеседника Бейкер. – Продолжайте попытки восстановить контроль. А нам надо остановить её. Я хочу, чтобы убежище уничтожили! Ваши предложения?

– На такой глубине это практически нереально, сэр, – вступил советник по вооружениям. – Тем более теперь там нет щита, который мог бы уберечь от взрыва город.

– И? – Генри вновь стал раздражаться. – Мне не нужны очевидные факты, мне нужны решения! Что делать?

Собравшиеся молча перекидывались взглядами и в страхе опускали взоры вниз.

– Можно расчистить один из резервных туннелей, ведущих к убежищу, – осмелившись, предложил старший советник. – И затем небольшим отрядом с помощью взрывчатки зачищать уровень за уровнем.

– Сколько на это уйдет времени? – переспросил Генри.

– Если начнем сейчас, должны управиться до конца дня, – ответил советник.

– Начинайте. Под твою личную ответственность. Все свободны! – с последней фразой Генри стремительно направился прочь из помещения, и за его спиной началась бурная дискуссия и оживленная суета. Калеб же продолжал сидеть в комнате, молча созерцая всё происходящее и делая какие-то известные ему одному выводы. Между тем в другом зале в конце коридора начиналось другое совещание, куда как раз бесцеремонно вторгся Генри Бейкер. С порога он приступил к делу:

– Так, докладывайте, какие результаты.

В зале, помимо легата, присутствовали всего три человека: Эбигейл – глава пресс-службы совета легатов, Дональд Сондер – глава центра по борьбе с терроризмом и Дилан Фишер – первый заместитель Бейкера по вопросам разведки. Эбигейл тут же отреагировала на появление начальника и быстрым жестом руки начала показ небольшого рекламного ролика, попутно сопровождая его своими емкими комментариями. Суть данного видео сводилось к весьма красочной иллюстрации тех последствий, с которыми могут столкнуться бессмертные, если не примут специально разработанную новинку – препарат Джей семь шестьдесят три. По утверждениям авторов ролика, его необходимо употребить всем бессмертным, которые были в числе первопроходцев, принявших препарат в далеком 2026 году. Как объясняется, та версия препарата была не до конца проработана и в результате спустя триста лет проявляются крайне нежелательные, фактически критичные для жизни побочные эффекты, в числе которых спонтанные потери сознания, кровь из глаз, носа, боли в голове, животе и конечностях, в некоторых случаях летальный исход.

– Не перебор? – скептически отреагировал на увиденное Бейкер.

– Сэр, разработкой видео занималась команда Рогова, так что у меня не было возможности повлиять на содержимое. Но, насколько я понимаю, наша задача состоит в том, чтобы все бессмертные явились в центры вакцинации как можно скорее. Страх в данном случае лучший мотиватор, – сдержанно ответила Эбигейл.

– Уже начали показ? Как результаты? – продолжал Генри.

– Да. Сейчас он транслируется по всем открытым каналам каждые полчаса. В течение часа к тиражированию должны подключиться все платные и частные каналы. В отделения ЭДЖИ в Нью-Йорке, Токио и Пекине уже начали выстраиваться очереди, – Джессика самодовольно улыбнулась. Генри одобрительно кивнул головой и тут же переключился на присутствующих коллег из силовых ведомств:

– Так, а у вас что? Всё под контролем?

– Так точно, сэр, – рапортовал Сондер. – Все бессмертные, обратившиеся в центры вакцинации, маркируются микропередатчиком, растворённым в препаратной вакцине. В результате мы отслеживаем их перемещения вплоть до дома или любого другого малолюдного места. После чего группа быстрого реагирования их задерживает, нейтрализует охрану и доставляет в центр временного содержания, а после – на базу «Эдвардс».

– И скольких уже локализовали? – уточнил Бейкер.

– По последним данным, приближаемся к трем сотням, сэр, – самодовольно озвучил сухую статистику офицер. Бейкер тяжело вздохнул.

– Три сотни из двадцати тысяч. Пугающая статистика. Нужно ускоряться, Дилан, – обратился он в сторону третьего мужчины, присутствующего за столом. – Ты мои глаза и уши в этой операции, так что начинай уже действовать! Через три часа доложишь о результатах.

– Так точно, сэр, – мгновенно среагировал Фишер и слегка привстал, заметив намерение начальника покинуть встречу. Генри поблагодарил собравшихся и столь же стремительно, как появился, покинул комнату, скрывшись за близлежащим изгибом коридора. Преодолев несколько отсеков, Бейкер наконец оказался в своем кабинете – вдали от суетящейся толпы людей, насущных проблем и безотлагательных решений. Огромный пустой кабинет, отделанный деревом, массивный дубовый стол, кожаное кресло, пронзительная тишина и… И Калеб Хейз.

– Что ты здесь делаешь? – с ходу обратился Генри к стоящему в глубине комнаты коллеге.

– Жду тебя, – монотонно ответил Калеб, что-то пристально разглядывая в дали океана через внушительный панорамный иллюминатор.

– Давай позже? Я устал, – Генри явно не горел желанием вести задушевные беседы, и без того изрядно утомившись нескончаемыми совещаниями.

– Конечно, я понимаю. Отдыхай, – Калеб понимающе прокомментировал возражение товарища, вместе с тем оставаясь на месте, всё так же неподвижно лицезрея ровную океанскую гладь.

Генри не оставалось иного выбора, как попросту не замечать присутствия Калеба. Он неспешно направился к столу, попутно отмечая в планшете ряд грядущих совещаний и встреч. Калеб же по-прежнему молча стоял в огромном полупустом кабинете, не издавая ни звука. Несмотря на кажущуюся окружающим близость, эти двое никогда толком не общались по душам и уж тем более не считали друг друга друзьями и даже приятелями. Вместе с тем атмосфера приближающегося апокалипсиса каким-то магическим образом воодушевляла их на поиск точек соприкосновения. Генри, закончив с планшетом, сделал несколько шагов в сторону дивана и, неспешно усаживаясь, как бы невзначай адресовал вопрос коллеге:

– Калеб, а как ты отдыха…

– Генри, можно личный вопрос? – в ту же секунду раскатистый бас Хейза не дал завершить ему фразу.

– Да, конечно, – Бейкер слегка растерялся, но, несомненно, был рад такой заинтересованности со стороны верховного легата. Хейз продолжил ровным размеренным голосом:

– Почему ты так ненавидишь смертных?

– Я? Я их не ненавижу, – Генри попытался тут же внести ясность. – Просто они мне не нравятся. И тут нет никаких глубинных причин.

– Две тысячи двести пятнадцатый год, – Калеб, словно игнорируя аргументы собеседника, продолжал, – год смерти твоего отца.

– Ты что, получил доступ к моему досье? – Генри занервничал и начал явно раздражаться повышенным интересом к своей персоне, но Хейз всё продолжал:

– До этого года ты был окружен друзьями. Том, Фрэнк, Дэнни, Роуз. Все они были смертными. А мгновение спустя ты один, и все упоминания о прошлом начисто стерты.

– Какого черта, Калеб? Этого нет в записях! Ты что, копаешь под меня? – Генри уже даже не скрывал переполнявших его чувств и раздражения. – Федеральный архив, фотографии, социальные сети. Всё было вычищено.

– Тридцатое октября – день твоего рождения. Всё произошло там, – Хейз, словно не замечая слов Бейкера, продолжал делиться мыслями о прошлом своего товарища.

– Замолкни! – выкрикнул Бейкер. – Я не собираюсь исповедоваться перед тобой!

– Раскрошив людей, Генри, нельзя не оставить крошек. Я собирал фрагмент за фрагментом. Анализировал, восстанавливал, просматривал записи, показания, архивы, досье. Я вижу то, каким ты был тогда, и знаю тебя таким, каким ты стал сейчас. И не могу понять, как один день мог изменить всё. Поэтому прошу тебя сложить этот пазл моего сознания, – Хейз закончил своё повествование и пристально уставился на Бейкера в ожидании ответа. Генри слегка отвел взгляд в сторону и неспешно произнес:

– С кем ещё ты это обсуждал?

– Обсуждаю с тобой, – ответил Калеб с некоторым недоумением.

– Ладно, – Бейкер на мгновение задумался. – Странно, конечно, что в преддверии апокалипсиса тебе больше нечем заняться, кроме как анализом моего прошлого.

– Когда полыхают пожары, Генри, свет солнца не тускнет, – Хейз многозначительно уставился на собеседника своими бездонными голубыми глазами.

– Это ты, что ли, солнце? – саркастично переспросил Бейкер.

– Солнце – это метафора, – не замечая скепсиса товарища, продолжал Калеб. – Своим светом оно может всё усугубить, разжигая пламя ещё свирепее, или же, напротив, сковать его проливными дождями, испаряя бессчётные воды океанов. Но солнцу это не ведомо. Его мотивы чисты, а возможные последствия – лишь наложение эха голосов тысячи солнц.

Генри молча смотрел на философствующего легата, пытаясь уловить суть сказанного.

– То есть ты солнце? – вновь переспросил Хейз.

– Это неважно, Генри, – не теряя самообладания, продолжал Калеб. – Важно то, что мотивы моих действий не продиктованы происходящим вокруг. Апокалипсис, армагеддон, эпидемии и пандемии. Я делаю лишь то, что нахожу уместным. Спрашиваю о том, что мне видится важным, и поступаю лишь так, как считаю должным. Посему мой вопрос по-прежнему актуален. Тридцатое октября, Генри. Что произошло?