Тенебрис. Том 2

– Третий взвод, Дюбуа. Отражаем натиск противника у восточного входа второго уровня. Противник опытный. Проявляет изощренные тактические приемы. Объекта ноль не наблюдаем.

Стоит отметить, что с первых же минут тревоги всем командирам был разослан приказ об уничтожении Джейни Купер, так называемого объекта ноль. Фиксируя первые превращения, служба безопасности пыталась присваивать и им номера, однако уже на второй дюжине забросила это дело, именуя всех последующих просто очередными «объектами» без какой-либо нумерации.

– Вас понял. Оставайтесь на позиции, – раздался монотонный мужской голос из рации. – Взводы Фишера закрепились у западного входа.

– Кто на северном? – переспросил у командования Дюбуа. Однако ответа не последовало, и он вновь повторил вопрос: – Повторяю: кто отвечает за северный вход?

– Служба безопасности, – безучастно раздалась короткая радиограмма из нагрудной рации Филиппа. Он сделал пару шагов вдоль коридора, погрузившись в далекие, известные только ему одному, раздумья. Мысленно он перебирал все возможные цели монстров. Очевидно, что они пытаются пробиться на первый уровень, где нет ничего, кроме, собственно, единственных точек входа и выхода. Это прежде всего гигантские западные ворота, где оборудованы лифтовые шахты, ведущие прямиком в парк, а также пропускные пункты для воздушного транспорта. И, конечно же, восточные ворота, упирающиеся в залив, обслуживающие привилегированный транспорт легатов и высших чиновников. Дюбуа окинул взглядом своих солдат и без особых усилий заключил, что здесь прорваться неприятелю не получится. У западного входа согласно сообщению командования закрепились бойцы «Тайпан» капитана Фишера, а их, стоит отметить, в два с половиной раза больше. Следовательно, и там прорыва ждать не приходится. Остается единственный северный проход, где никого, кроме необстрелянных бойцов службы безопасности.

«Туда они и направятся», – мысленно констатировал Филипп. В ту же секунду он переключил рацию на защищенную частоту и послал короткую радиограмму:

– Капитан, как слышите! Прием!

– Слышу хорошо, – раздался голос с другого конца рации. – Как обстановка, Дюбуа? – командир «Тайпана» Фишер был явно напряжен и взволнован развитием ситуации.

– У восточного входа уровня два обстановка стабильная, сэр. Натиск ослаб. Есть подозрение, что противник мобилизует силы на северном направлении, – отчитался Филипп и замер в ожидании инструкций. Несколько последующих секунд молчания наконец прервались суровым голосом начальника:

– Наблюдаем аналогичную картину. Противник отступает в неизвестном направлении. Что штаб?

– Штаб приказывает держать позиции, – тут же отчеканил Дюбуа в надежде на рассудительность начальника. На линии вновь воцарилась тишина. Предстоящее решение явно не просто давалось капитану Иво Фишеру.

– Сэр, жду указаний, – в очередной раз Филипп напомнил в рацию о своём ожидании.

– Дюбуа, приказываю третьему взводу покинуть уровень два и закрепиться у главных восточных ворот первого уровня, не позволяя противнику покинуть комплекс. Моя группа возьмет под контроль второй выход – западные ворота.

– Да! – едва слышно взволнованно вырвалось из уст Дюбуа, и тотчас же он поспешил поправиться громким и отчетливым: – Вас понял, сэр, выдвигаемся! Тайпан! – крикнул он своим бойцам. – Отделение первое, второе за мной. Третье, пока здесь. Как получите приказ, тут же отправляйтесь к восточным воротам. Вопросы, возражения есть?

– Никак нет! – синхронным басом раздался отклик солдат.

– За мной! – очередной приказ Дюбуа сопровождался характерным взмахом руки, и основная группа отряда стремительно бросилась вглубь коридора. До цели оставалось порядка ста метров, и им необходимо было успеть туда раньше, чем враг окажется на пороге одного из самых населенных городов Республики.

Между тем верховный легат Калеб Хейз и глава вооруженных сил Генри Бейкер заняли свои места в служебном космолете. Небольшой корабль, по форме напоминающий вытянутый обтекаемый параллелепипед, стилизованный в черном матовом цвете с проблесковыми майками вдоль переднего и заднего бортов. Спереди и сзади от судна в воздух поднялись ещё шесть схожих кораблей сопровождения. Весь этот конвой начал неспешное вертикальное движение под куполом в сторону восточных врат Цитадели. Огромные кожаные кресла легатов располагались через проход друг от друга по разные стороны судна. Генри что-то активно набирал на приборной панели, наблюдая, как попутно на экранах отображалась самая актуальная информация о ситуации внутри Цитадели.

– Доктор, как быстро происходит обращение в Айка после заражения крови? – обратился он к Шарлотте Филипс, расположившейся через несколько рядов в хвостовой части корабля.

– В зависимости от инфицируемого этот процесс занимает от нескольких секунд до пяти минут, – констатировала она.

Бейкер с ужасом посмотрел на Калеба.

– Их уже больше тысячи, – он указал на небольшое табло актуальной информации из штаба. – И они уже на втором уровне! Надо что-то делать, срочно!

– Сейчас в Цитадели двенадцать тысяч пятьсот шестьдесят три человека, – размеренным ровным голосом констатировал Калеб.

– По нашим данным, сэр, четырнадцать тысяч шестьсот шестнадцать человек, – раздался голос одного из советников с задних рядов судна.

Калеб, с недоумением обернулся в сторону поправившего его подчиненного.

– Я нас не считаю, советник, – Хейз строгим нравоучительным тоном сделал замечание таинственному голосу сзади. – Я также не считаю корабли Су Джао, прямо сейчас покидающие восточный выход. И всех официально убитых и обращенных, которые огромным четырехзначным числом отображаются на данном циферблате, – Хейз указал на небольшую панель, где ярким красным светом зияло число 1 989. – Поэтому постарайтесь не прерывать меня своими некомпетентными замечаниями.

– Да, сэр, простите, – смущенный советник тут же затих и буквально вдавился в кресло, чувствуя на себе осуждающие взгляды всех собравшихся.

– Калеб, – вмешался Бейкер, – большая часть людей находится на верхних уровнях, а Айки направляются вниз, чтобы убраться из Цитадели! Поэтому твои цифры не показательны. Если ничего не предпринять, то через десять минут у нас здесь будет 15 тысяч неуправляемых разносчиков заразы с прямым выходом в город через парк и залив!

– Полагаю, не более четырех тысяч. Но в остальном согласен, – резюмировал Калеб и пристально посмотрел на коллегу. – Какие предложения, легат Генри Бейкер?

Бейкер на мгновение замер, почувствовав всю тяжесть предстоящего решения. Весь персонал судна также затих, боясь произнести даже слово. И лишь холодный бескомпромиссный взгляд верхового легата жаждал получить ответ.

– Я, как глава вооруженных сил, могу приказать уничтожить Цитадель. Запустим ракеты. Западные ворота послужат точкой входа, а щит не даст распространиться взрыву на город.

– Ты предлагаешь оборвать двенадцать тысяч триста восемьдесят шесть жизней, Генри? Не уверен, что даже у тебя есть такие полномочия, – всё так же безэмоционально продолжал Хейз.

– Я предлагаю спасти миллионы, Калеб. У меня полномочий нет, но есть у тебя! И, уверен, ты со мной согласишься.

Верховный легат взглянул на табло потерь, где число жертв уже перевалило за две тысячи. Потом вновь устремил взор в глаза Бейкера, исполненные страха и отчаяния. После чего всё так же сдержанно и не теряя самообладания произнес:

– Мне нужны ещё варианты. Свяжитесь с остальными легатами.

– Калеб! – Генри выкрикнул, поражаясь спокойствию коллеги. – Ты сам прекрасно знаешь – других вариантов нет! Либо Цитадель, либо город. Есть другие идеи – предлагай!

– Ты же знаешь, Генри, – вновь монотонно продолжал Хейз, – предлагать, убеждать, доказывать – это ваш удел. Моя же скромная роль сводится к принятию непростых решений, максимально взвешенных и непредвзятых.

– Ну так взвесь гибель человечества и нескольких тысяч в Цитадели, – Генри уже не скрывал явного раздражения. – Что перевесит?

– Связь есть? – вновь обратился Калеб к инженеру, сидящему поодаль, пытающемуся связаться с другими легатами, но тот лишь отрицательно махнул головой. – Связи нет, – констатировал Хейз и тут же придвинул к себе небольшой прибор, по виду напоминающий микрофон. После чего в привычной безучастной манере зачитал шаблонное обращение:

– Я, Калеб Хейз, верховный легат Земной Республики, издаю указ номер 1011 о защите человечества от инородного патогена. Приказываю вооруженным силам сделать всё необходимое для уничтожения очага заражения смертельно опасной инфекции в Цитадели легатов. Любое действие, направленное на исполнение данного указа, – Калеб на мгновение замолчал и пристально посмотрел на Бейкера, словно адресуя последующую часть исключительно ему, – в том числе повлекшее сопутствующие разрушения и потери, санкционирую. Указу присвоить гриф особой важности.

Бейкер одобрительно кивнул головой и следом проделал то же самое:

– Я, Генри Бейкер, глава вооруженных сил Земной Республики, приказываю во исполнение указа верховного легата номер 1011 о защите человечества от инородного патогена незамедлительно уничтожить Цитадель легатов. Исполнение приказа возложить на командующего базой ВМС «Норфолк» генерал Гаретта. Атаковать по мере готовности через западные ворота. Приступить незамедлительно.

С последними словами Генри с облегчением опустился в кресло, наблюдая в окно иллюминатора, как голубое сияние Цитадели неспешно удалялось от кортежа.

– Сэр, – раздался голос одного из советников с задних рядов, – мы ещё можем успеть эвакуировать несколько сотен человек. Надо предупредить солдат.

– Нет, – категорически отверг идею Бейкер. – Даже один выживший способен обратить тысячи, перечеркнув все наши жертвы. Там людей больше нет. Только Айки.

На этой фразе на борту судна повисла гробовая тишина, и каждый поник в размышлениях о правильности столь радикального судьбоносного решения.

Глава 2. Жертва

Голубое ясное чистое небо без единого облачка. Синоптики называют такую погоду «миллион на миллион». И если раньше в этот термин вкладывался смысл идеальной видимости вверх и вдоль горизонта, то теперь он носил скорее вероятностный характер. В современном мире стать свидетелем столь ясной безмятежной погоды было сродни двойному выигрышу в миллионную лотерею. Защитный слой Земли продолжал стремительно разрушаться, образуя всё новые и новые озоновые дыры у полюсов, а уровень мирового океана неустанно рос, попутно затапливая прибрежные города и страны, не успевшие адаптироваться к новым реалиям. Вместе с тем огромные кучевые облака из тонн пара, выпаренного палящим океанским солнцем, скитались над континентами, провоцируя погодные аномалии и катаклизмы. Но даже к такому природному безумию можно было привыкнуть, и молодое поколение уже едва ли могло представить себе жизнь без затяжных недельных дождей и сверхмассивных лучевых установок, разгоняющих облака. Экологи бьют тревогу, чиновники набивают карманы, а люди просто живут, радуясь даже редким отголоскам былой удивительной природной красоты. Именно таким отголоском являлся этот ясный вторник 12 января 2326 года у побережья Атлантического океана в Квадре «Вирджиния», сектор А7 «Норфолк». Два многоцелевых истребителя AFS-21 «Hound» готовились к взлету. Интересно, что в начале 2300-х был внедрен единый стандарт маркировки военной техники, позволяющий унифицировать все аппараты различных характеристик и производителей. В результате все самолеты военного назначения получили маркировку AF. Если технические характеристики позволяли совершать полеты в открытом космосе, то к маркировке добавлялась буква S. Далее первая цифра отвечала за тип воздушного судна (1 – истребители, 2 – многоцелевые истребители, 3 – бомбардировщики, 4 – десантные суда и суда обеспечения, 5 – радиолокационные, разведывательные и спецборта). Вторая же цифра означала технологическое поколение. На текущий момент подавляющее большинство военной техники было первого поколения и лишь считаные единицы «поколения два» прошли все необходимые испытания и были приняты на вооружение. Большая часть истребителей по форме напоминала вытянутые остроконечные иглы с размашистыми крыльями, утяжеленными всевозможными видами вооружений. В цветовой гамме преобладал серый цвет и золотые узоры республиканской геральдики.

Стремительным размашистым шагом, периодически переходя на бег, два офицера направлялись по взлетно-посадочной полосе в сторону своих истребителей.

– Том, ты же понимаешь, что там тысячи людей. Мы не можем! Это какое-то безумие! Цитадель – оплот Республики! – один из летчиков пытался убедить товарища.

– Ромас, не суетись. Это приказ! Приказ есть приказ, мы не знаем всей картины, – солдат всячески пытался развеять сомнения друга.

– Том, Том, слушай. Я, я правда не смогу. Я же родом из Джерси. Меня же потом… Серьезно, Том, я пас.

На секунду старший офицер остановился и крепко схватил товарища за плечи.

– Ромас, соберись! Ты пилот! Твои сомнения ни к чему хорошему не приведут. Это трибунал! – он пристально смотрел в глаза испуганного более молодого солдата, но тот лишь едва слышно бормотал:

– Пусть трибунал, я не буду стрелять по своим.

– Там вирус, Ромми, – офицер перешел на более мягкий тон в надежде достучаться до товарища. – Мы же три года в одном звене. Ты один из лучших на этой базе, я прошу тебя, выполни приказ…

Ромас с сожалением пожал плечами и вполголоса добавил:

– Прости, я не могу. Я не полечу.

– Черта с два! – вскрикнул Том и практически вплотную прижался к уху друга, добавив вполголоса: – Ты полетишь и решишь на месте. Если всё же впадешь в ступор, сообщи о неполадках в автоматике. Будет расследование, но, может, до трибунала не дойдет.

Ромас покорно кивнул головой. Том тут же ускорился и быстрым рывком вскарабкался по корпусу истребителя прямиком в кабину пилотов. Его товарищ направился к соседнему борту. Спустя буквально пару минут оба истребителя уже были в воздухе и приближались к точке наведения.

– Борт 1308, выхожу на заданную позицию. К бою ракеты один, четыре, – рапортовал в рацию Ромас.

– Ведомый борт 1727, сопровождаю 1308, – следом раздалась радиограмма Тома.

Услышав голос друга, Ромас отважился воспользоваться его советом и без лишних промедлений приступил к исполнению задуманного.

– Борт 1308, автоматика сигнализирует о неполадках ракетных подвесов. Пуск невозможен. Повторяю: пуск невозможен, ухожу на второй круг.

Томас, услышав радиограмму товарища, с сожалением покачал головой, наблюдая, как самолет друга уходит в пике по левому борту. Тяжело вздохнув, он приступил к завершению миссии.

– Борт 1727, к бою ракеты один, четыре, – проведя рукой по виртуальной панели, он включил несколько индикаторов и, в очередной раз посмотрев в сторону сияющих на солнце небоскребов Нью-Йорка, добавил: – Пуск.

В ту же секунду из-под обоих крыльев истребителя с жужжащим свистом и ярким огненным шлейфом две игловидные ракеты умчались вперед к цели. Несколько мгновений спустя они приблизились к Цитадели легатов и с поражающей точностью и маневренностью играючи влетели прямиком в центр западных ворот, поразив крепость в районе третьего уровня. Раздался взрыв. Огромный шар света, подобно вспышке на Солнце, за доли секунды проник в каждый уголок здания, играючи снося на своём пути стены и перекрытия. Языки голубого пламени в одночасье обуяли весь комплекс и воздух вокруг него, словно обволакивающий дым, выстилаясь вдоль защитного поля купола. Следом раздался звук, сравнимый с ударами тысяч молний в грозовую ночь. Земля задрожала, и тонны раскалённого металла, словно кара небесная, обрушились с высоты некогда парящей цитадели. Ещё мгновение спустя взрывная волна дошла до силовых установок, удерживающих защитный купол, и он в одночасье исчез вслед за некогда величественным монументом республиканской власти. Огромные облака пепла и дыма вырвались наружу, медленно устилая всю округу черным безжизненным полотном. С восточной стороны комплекса образовалась гигантская паровая дымка от выпаренной взрывом прибрежной полосы залива. С западной стороны несколько гектаров прилегающего парка вспыхнули пламенем, подобно гигантской бенгальской свече. Во всей округе не осталось ни единого признака жизни. Или практически ни единого. Сквозь дым и пепел в водах залива можно было разглядеть тело солдата, всё ещё подающего признаки жизни. Расцарапанное лицо, разбитый нос, вывихнутая рука – он явно был на грани, но непреодолимая жажда жизни заставляла его, несмотря ни на что, плыть в сторону близлежащего клочка уцелевшей суши. Едва почувствовав землю под ногами, он выполз и тут же упал на берег, судорожно цепляясь глазами за окружающие его пейзажи, словно пытаясь опознать что-то знакомое в этом пылающем пепелище. Он был явно растерян, его глаза выдавали тревогу, но боец не смел произнести ни звука, опасаясь привлечь к себе внимание уцелевшего противника. Таким мужеством в Республике обладали далеко не многие, и, даже несмотря на измазанное копотью лицо, было понятно, что это был не кто иной, как выживший капитан Филипп Дюбуа.

Убедившись, что он один на этом уцелевшем клочке побоища, Филипп начал вспоминать последние минуты перед взрывом, пытаясь осознать произошедшее. Восточные врата. Всё началось с них. Дюбуа и два взвода его бойцов стремительно бежали в направлении врат. Они боялись опоздать, ведь являлись последним рубежом между монстрами и многомиллионным гигаполисом. За время их стремительного марш-броска на пути не встретилось ни одного врага, и это вселяло в Дюбуа надежду. Но, как только они ворвались в центральный холл восточных врат, надежда тут же улетучились. Вместо десятка бойцов службы безопасности вокруг не было ни души. Только множество кровавых следов, заливших практически каждый угол внушительного зала. Восточный холл представлял собой огромное помещение длиной порядка сорока метров, вдоль торцовых стен которого располагались скоростные лифты, ведущие к заливу, по шесть с каждой стороны. Любой из них мог вместить по меньшей мере 20 человек, обеспечивая максимальную пропускную способность и практически полное отсутствие очередей. Вдоль фронтальной стены, обращенной к заливу, располагалась смотровая площадка, окруженная метровыми стеклянными перилами. Прямо над площадкой проходила транспортная магистраль, через которую влетали и вылетали корабли в комплекс, это тридцатиметровый проем во всю ширину холла, величественные транспортные врата, периодически прикрывающиеся голубыми защитными полями. Напротив смотровой площадки у дальней стены были точки входа. Некие аналоги контрольно-пропускных пунктов у каждого из прилегающих коридоров. Небольшие будки, зоны досмотров, системы биологического и оружейного контроля. Пройдя все необходимые формальности, работники попадали непосредственно в холл, где, перед тем как покинуть комплекс на скоростном лифте, они могли насладиться видом со смотровой площадки или просто отдохнуть на одной из десяток скамеек, изящно затерявшихся во множестве искусно отделанных зеленых клумб, деревьев и цветочных композиций. Собственно, таким это место было несколькими часами ранее. Теперь же в многочисленных растительных пейзажах преобладал исключительно бордово-красный цвет. Многие деревья были выкорчеваны с корнями, словно гигантские животные попросту сносили их, не желая обступать нежеланные препятствия. Два основных пропускных пункта были разрушены до основания. Через один из них и вошли в помещение бойцы Дюбуа.

– Рассредоточиться! Зачистить периметр, – командир явно не желал показывать подчиненным свои внутренние переживания и сосредоточился на том, что умел делать лучше всего, – проводить качественные боевые операции. Солдаты мгновенно разбежались во все концы холла, взяв под контроль все пути возможного проникновения противника. Филипп неспешно шел вдоль смотровой площадки, пытаясь понять, что же здесь произошло. Он мельком взглянул на лифты, чтобы убедиться, что они не работают. Действительно, огромные информационные панели подтверждали, что все шахты лифтов обесточены и изолированы. «Могли ли они пробраться в шахту?» – мысленно задавал себе вопрос Дюбуа. И тотчас же сам себе отвечал: «Шахты в режиме изоляции, защищены от любого биологического проникновения и тотчас бы сдетонировали, попади туда монстр. Но откуда им было это знать? В то же время визуально все лифты целы и нет никаких следов попыток взлома. Но где же тогда эти твари?». Так он шел, шаг за шагом погружаясь во внутреннюю философскую дискуссию, пытаясь хоть на мгновение приблизиться к пониманию произошедшего здесь. Наконец его взгляд зацепился за смотровую площадку. Она была открытой, и ничто не мешало существам выброситься оттуда в надежде на то, что при падении хоть кто-то уцелеет. Дюбуа прибавил ходу и вышел на самый край площадки. Ветер на такой высоте был необычайно силен. Холодные потоки воздуха, слово бодрящий душ, обуяли Филиппа, приводя разрозненные мысли в порядок. Он слегка наклонился за перила, пытаясь рассмотреть, есть ли снаружи следы пребывания монстров. На мгновение ему показалось, что его опасения были напрасны, ведь с такой высоты выжить нереально, но, повернув голову в сторону, он осознал свою ошибку. С левой стороны от смотровой площадки располагалась служебная навесная лестница. «Какого черта? Они не могли этого знать», – мысленно пытался успокоить себя Дюбуа, но в то же время неосознанно направился в сторону потенциальной точки бегства противника. Попутно он окинул взглядом своих подопечных: бойцы, как по учебнику, расположились в правильных боевых порядках и выглядели настолько уверенными и спокойными, что Филиппа невольно охватило непреодолимое чувство отцовской гордости. Он поймал себя на мысли, что эти ребята – лучшее поколение воспитанных им бойцов, и, пожалуй, впервые в своей жизни он может со спокойной совестью подумать о заслуженном отдыхе. Приблизившись к лестнице, мысли о далеком будущем мгновенно улетучились.

– Чейн! – подозвал к себе он одного из бойцов. – Я проверю снаружи, прикрой меня.

– Есть! – отчеканил молодой солдат и тут же взвел затвор автомата.

Филипп перекинул оружие через плечо и резким рывком заскочил на лестницу. Прямо на перекладине виднелись свежие рубцы, словно от металлических повреждений. Осмотревшись, он начал неспешно спускаться, попутно оглядывая нижние части основания комплекса. Лестница была очень длинной и заканчивалась на высоте десятка метров над заливом. Остановившись в точке с наибольшим обзором, Дюбуа вновь озадачился. Под ним бурлили тревожные прибрежные воды, прямо напротив простирались высотные шахты скоростных лифтов. «Отсюда прыгать куда безопаснее, но какой в этом смысл? Такие твари выжили бы и после прыжка со смотровой. Шахты. Шахты». Дюбуа пристально оглядывал окружающие его конструкции, пока наконец не увидел нечто необычное. Два вертикальных сооружения, в которых проходили скоростные лифты, были не пропорциональны друг другу. Ближние шахты были явно крупнее. Но оба сооружения рассчитаны ровно на шесть лифтов. Так почему же эти крупнее? Он пригляделся ещё пристальнее и, сопоставив расположение лифтов в холле, пришел к пугающему выводу: с ближней стороны есть ещё одна шахта – для седьмого лифта. Шахта, на которой едва заметно виднелась поврежденная решетка вентиляции. «Не может быть! – мысленно поражался Филипп и тут же озадачился вопросом: – Но куда она ведет?» Визуально начиная прикидывать маршрут, по которому можно добраться до этой решетки, Дюбуа зажал передатчик нагрудной рации, чтобы поведать о произошедшем командиру. Но в ту же секунду яркий свет и небывалый грохот перечеркнули всё. Огромная взрывная волна, словно игрушку, вырвала навесную лестницу из основания и откинула Филиппа на десятки метров в сторону залива. На этом моменте воспоминания капитана Дюбуа обрываются. Его глаза, окутанные болью осознания гибели всех его подопечных, едва сдерживали прорывающиеся капли скупых мужских слез. Скулы дрожали от боли и невозможности исправить произошедшее. Вся округа пылала в огне. Филипп, единственный выживший в этом аде, лежал на, казалось, единственном уцелевшем клочке земли, чуть поодаль от побережья на месте некогда величественного служебного маяка. Теперь же здесь были лишь тлен, выжженная земля и он, Филипп Дюбуа, последний выживший боец подразделения «Тайпан».

Глава 3. Раскол

– Сэр, задание выполнено! Цель полностью уничтожена. Личный состав вернулся в расположение части, – формальными фразами отчитывался о поставленной миссии начальству тучный генерал Гаретт, командир базы ВМС «Норфолк». Его голограмма во весь рост вещала итоги операции прямиком на борт космического корабля «Республика», который в данный момент парил над Атлантическим океаном в нескольких километрах от Нью-Йорка. Именно сюда, в некий современный аналог борта номер один, прибыл верховный легат республики Калеб Хейз и его извечный спутник легат Генри Бейкер. Они расположились в главном зале корабля и слушали донесения командующих всех служб о результатах проводимой специальной операции. Окончив доклад, голограмма генерала исчезла, и Бейкер поспешил закончить собрание, подведя предварительный итог произошедшего: