Диагноз: Мультивселенная

– Видишь? – Он продемонстрировал ей небольшой экран, умело вмонтированный в корпус аурума. – Он теперь может не только…

– Он выдаёт кардиограмму? – неожиданно спросила Ада, и её голос, обычно такой тихий и слабый, теперь звучал звонко и уверенно. – Ты сумел связать его с вычислительным блоком?

Нейтан удивлённо приподнял брови. Похоже, он сильно недооценивал эту девушку.

– Верно, – кивнул он. – Но как ты…?

Он не успел закончить вопрос. Ада, словно забыв о своей слабости, ещё выше приподнялась на кровати и наклонилась к нему, вглядываясь в детали устройства. В её глазах горит огонь – огонь пытливого ума, жаждущего знаний.

– Расскажи мне всё, – попросила она, и в её голосе звучала настоящая мольба. – Расскажи, как ты это сделал!

– Я расскажу тебе всё, что только захочешь, – улыбнулся в ответ Нейтан, не ожидая от себя такой уступчивости. Видимо, пытливый ум юной Клоктауэр пробудил в нём давно забытое чувство азарта. – Но! – он грозно поднял указательный палец, пресекая её возможные возражения. – Только после того, как ты ответишь на все мои вопросы. Договорились?

Девушка кивнула, и её глаза буквально горели нетерпением. Она была похожа на пленницу, которой пообещали долгожданную свободу, но прежде нужно выполнить одно, самое важное условие. Она уже готова была рассказать ему всё, что он только пожелает – лишь бы узнать все секреты, сокрытые теперь в этом устройстве.

– Отлично, – Нейтан довольно уселся в кресле возле кровати, доставая из саквояжа небольшой блокнот и стальную авторучку. – Тогда давай начнём. Расскажи мне, что ты чувствуешь? Когда впервые появилась эта… слабость?

– Слабость… – Ада нахмурила брови, сосредоточенно глядя в одну точку на покрывале. Ей не приходилось раньше вспоминать о том, как всё начиналось. Обычно лекари интересовались лишь текущим состоянием, а не историей болезни.

– Первый раз я ощутила недомогание… и.. будто тяжесть на сердце, – она прикоснулась к груди тонкой рукой, словно пытаясь нащупать ту, давнюю боль. – Это случилось, когда я помогала друзьям в их мастерской. Работали над одним проектом… мы были полны энтузиазма, столько планов!

Дева печально улыбнулась, и Нейтан заметил, как на мгновение её лицо ожило, озарилось светом счастливых воспоминаний. Она словно была там, в той самой мастерской, среди шестерёнок, рычагов и механизмов, которые всегда её притягивали.

– Я проводила там дни напролёт, – продолжала Ада, и её голос дрогнул. – А потом… потом всё изменилось. Я пыталась вернуться к работе, но становилось только хуже. Боль в груди, головокружения, усталость…

Нейтан внимательно слушал, делая записи в блокноте. Он уже понимал, что эта информация может оказаться ключевой для постановки диагноза.

– Как ты думаешь, твое состояние может быть связано с той мастерской? – спросил он. – Где она находится?

– Я… не знаю, – Ада покачала головой. – Мои друзья продолжают там работать, и с ними всё в порядке… Хотя… – она закусила губу, словно что-то вспоминая. – Мастерская находится неподалёку от центра, на улице Медных Звёзд. Вы её сразу узнаете… над ней большая вывеска – "Мастерская Бронсона".

Нейтан задумчиво потирал подбородок, постукивая авторучкой по блокноту. Мастерская! Эта мысль словно молния, вспыхнула в его голове. Нужно опросить работников, узнать, нет ли среди них тех, кто жалуется на подобные симптомы. А еще лучше – обследовать их всех. Снять кардиограмму, проверить пульс, давление… Вдруг он найдёт там ключ к разгадке этой странной болезни?

– Ада, скажи мне, – он вернулся к девушке, отгоняя от себя мысли о мастерской. – Где именно у тебя болит? Какая это боль: острая, колющая, давящая, ноющая? Когда она усиливается или ослабевает?

– У меня болит… сердце, – Ада сильнее прижала руку к груди, и Нейтан заметил, как на её лице отразилась мучительная боль. – Эта боль… она не подходит ни под одно из ваших описаний, мистер Нейтан. Моё сердце… оно словно горит! Горит внутри меня!

Она зажмурилась, её тело сотрясла дрожь. Нейтан даже испугался, не случился ли у неё приступ прямо сейчас.

– Особенно сильно болит ближе к полудню, – прошептала она, не открывая глаз. – К вечеру становится легче… иногда боль совсем уходит. Но утром… утром всё начинается сначала.

Нейтан откинулся на спинку кресла, закрыв на мгновение глаза. Голова гудела от напряжения. «Горит… ближе к полудню…» – слова Ады эхом отдавались в его сознании. Что же это может быть?

Он снова внимательно посмотрел на девушку. Бледное лицо, слегка надломленные брови, рука, бессознательно прижимающаяся к груди. Да, она действительно страдает. Но от чего?

И тут он вспомнил. Вспомнил тот самый момент, когда впервые приложил аурум к сердцу Ады. Этот звук… бульканье, словно оно было заполнено густой, вязкой жидкостью. Что же может так звучать? Он лихорадочно перебирал в памяти варианты, но ни один не подходил.

«Нормальная перикардиальная жидкость так точно не звучит.» – быстро промелькнула мысль в голове врача.

Он снова открыл блокнот и крупными буквами вывел: "Ишемия миокарда? Перикардит?". Нужно проверить обе версии. И как можно скорее.

– Ещё пара вопросов, и мы перейдём к самому интересному, – Нейтан говорил, не отрываясь от аурума. Он бережно протирал полированную медь мягкой тканью, словно готовясь к какому-то важному ритуалу. – Договорились?

Ада молча кивнула, не в силах оторвать глаз от прибора.

– Итак, – продолжал он, – Были ли у тебя какие-то другие симптомы? Проблемы со сном, потеря аппетита, перепады настроения? Может быть, кожные высыпания, кашель, повышение температуры? Что-нибудь ещё? И расскажи, не болеешь ли ты чем-то хроническим? Были ли травмы? Операции?

От такого количества вопросов у Ады закружилась голова. Она прижала холодную руку ко лбу, пытаясь сосредоточиться.

– Кашель… – прошептала она наконец. – Иногда у меня начинается кашель. Он такой сильный, что я не могу дышать… ни вдохнуть, ни выдохнуть… словно моя грудь превращается в кузнечные меха, в которые кто-то насыпал раскалённых угольков. Это просто ужасно!

Она вздрогнула, словно вновь переживая этот ужас.

– Хронические болезни? Нет, ничего такого. А вот… – она замялась, взгляд Ады устремился к механической руке, пальцы которой ритмично постукивали по одеялу. – Несколько лет назад в мастерской… мы тогда запускали новый двигатель… экспериментальная модель, – на её лице мелькнула тень боли. – Произошёл взрыв… я была ближе всех… – девушка сглотнула, её пальцы судорожно сжали одеяло. – Очнулась уже с… этим. Но я не виню никого. Такова цена прогресса.

– Такова цена прогресса… – повторил Нейтан её слова, словно пробуя их на вкус. Он и не предполагал, что за этой хрупкой внешностью скрывается такая сила духа. А ведь он уже решил, что она смирилась со своей участью!

Но сейчас не время для лирических отступлений. У него ещё много работы.

– Ну, что ж, Ада, – он подошёл к ней, держа в руках сверкающий прибор. – Пришло время познакомиться поближе с твоим сердцем.

Девочка затаила дыхание, когда он приподнял ее одежды и прикоснулся холодным металлом к её груди. Нейтан заметил, как она вздрогнула, но не сказала ни слова.

– Не волнуйся, это совершенно безболезненно, – проговорил он, нажимая на небольшой рычажок. – Просто расслабься.. и ни о чем не думай..

На экране аурума ожили тонкие, светящиеся линии, сплетаясь в замысловатый узор. Ада с детским любопытством наблюдала за тем, как они пульсируют в такт биению её сердца. Нейтан тем временем плавно перешёл к объяснениям.

– Видишь эти пики и впадины? – его палец скользнул по экрану, указывая на разные участки кардиограммы. – Это электрические импульсы, которые заставляют твое сердце сокращаться. Каждый участок этой кривой может рассказать мне о том, как работает твой самый главный механизм.

Он продолжал говорить, и его голос, обычно такой резкий и холодный, теперь звучал мягко и успокаивающе. Ада, казалось, совсем забыла о своих страхах и болезни. Её глаза горели живым интересом, а пальцы механической руки бессознательно выстукивали по одеялу сложный ритм.

– Как ты смог создать такое устройство из… того, что было? Нельзя ведь просто подсоединить экран и вычислительный блок – и всё!

Она говорила быстро, словно боясь, что мысли ускользнут от неё. Нейтан улыбнулся. Кажется, он нашёл к ней подход.

– Ах, если бы всё было так просто, – он подмигнул ей, гордясь собой не меньше, чем школьник, собравший свой первый паровой двигатель. – Пришлось попотеть над ним. Видишь ли… – Нейтан присел на край кровати, наклонившись к девушке и словно приглашая её в мир своих секретных разработок. – Дело в том, что стандартные вычислительные блоки Механкорда не рассчитаны на столь тонкую работу. Мне пришлось… скажем так, немного усовершенствовать и его. Добавил пару микросхем, модифицировал систему питания… – он хитро улыбнулся, наслаждаясь её нескрываемым любопытством. – В общем, пришлось поколдовать. Но, как видишь, результат того стоил. Правда?

Ада не торопилась с ответом. Её лицо, ещё недавно почти детски радостное, теперь стало серьёзным, сосредоточенным. Она внимательно смотрела на Нейтана, словно пытаясь разглядеть что-то скрытое за его словами, за его жестами.

– Откуда вы? – неожиданно спросила она, и её голос, обычно такой тихий, теперь звучал чётко и уверенно. – Где вы учились? Откуда вы знаете столько деталей о… микросхемах и модификациях?

Нейтан внезапно вздрогнул. Он неуклюже заёрзал на краю кровати, пряча глаза от её проницательного взгляда. Чёрт! Он же обещал себе быть осторожнее! Не болтать лишнего! Но он так увлёкся, рассказывая о своём творении… о том, как он перехитрил эту громоздкую, неповоротливую механику Механкорда… что проговорился.

"Неужели это снова оно?"– мысль, словно удар молота по наковальне, отозвалась в голове мужчины. Он почувствовал, как холодная волна страха прокатилась по спине, заставляя мелкие волоски встать дыбом. Неужели эта проклятая болезнь, которую он так тщательно пытался подавить, вновь заявила о себе?

Ученый провел рукой по волосам, незаметно пытаясь унять дрожь в пальцах. Он не может себе позволить расслабиться ни на секунду! Иначе эта тёмная, всепоглощающая сила захватит его без остатка. Чувствовал ведь: что-то не так. Эти внезапные приступы откровенности, невозможность промолчать, когда нужно держать язык за зубами… словно кто-то невидимый вырывал у него слова прямо изо рта. Раньше с ним такого не бывало. Нейтан всегда отличался своей хладнокровностью и умением держать все свои мысли при себе. Что же с ним происходит?

Мужчина с усилием прогнал мрачные мысли. Нужно как-то отвлечь её внимание. Пробуя улыбнуться и придать лицу беспечное выражение, он обернулся к Аде.

– Знаешь, – он попытался заговорить как можно легче, но голос прозвучал хрипло и неестественно. – Ты меня просто поражаешь! Твоя любознательность… и интерес… в подобном состоянии…– с каждым новым словом ему было все сложнее выдавливать из себя то напускное дружелюбие, что он пытался все время до этого, он резко осекся, обрывая собственные слова, словно споткнувшись на ровном месте, и быстро поднялся с её кровати. Лицо его вдруг стало напряжённым, а взгляд – бегающим.

С судорожной поспешностью, не обращая внимания на девушку, он начал собирать свои вещи. Инструменты с грохотом летели в саквояж.. Но Нейтан не замечал ничего вокруг. Его словно подменили.

– Вы ведь так и не ответили… – Ада удивлённо приподнялась на подушках, не понимая, что происходит.

– Проклятье! – тихо прошипел он сквозь зубы, отшатнувшись в сторону.

Маска дружелюбия треснула и рассыпалась на мелкие осколки, открыв лицо, искажённое внутренней борьбой. Он больше не мог притворяться. Что-то внутри него кипело, бурлило, грозясь разнести все вокруг на куски. Нейтан сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, словно пытаясь удержать это тёмное нечто в узде.

– Довольно вопросов! – обернувшись через плечо, строго бросил ученый. Его голос, ещё недавно такой мягкий и успокаивающий, теперь звучал жёстко и отрывисто. – Тебе нужен покой.

Не дожидаясь ответа, он наконец справился с замками саквояжа и поспешил к двери.

– Я… я ещё вернусь, – бросил он уже с порога, не смея даже взглянуть на девушку. – Позже. У нас ещё будет время поговорить… – последние слова потонули в стуке его быстрых, словно убегающих шагов.

А бедная девушка так и осталась сидеть на кровати, растерянно глядя на дверь, за которой только что исчез её странный спаситель…

За закрытыми дверьми

Добравшись до своей комнаты, Нейтан, не мешкая, щёлкнул замком – один оборот, второй… словно прячась от всего мира. Он прислонился спиной к холодной деревянной поверхности, пытаясь унять дрожь, пробегавшую по телу.

Саквояж с грохотом полетел в угол, словно оскорблённый таким обращением. Сейчас ему было не до инструментов, не до порядка. Нейтану отчаянно нужно было время. Время, чтобы вновь обрести контроль над самим собой.

– Так дальше продолжаться не может, – прошептал он, направляясь к небольшому столику у окна. Там, среди чертежей и заметок, лежал флакон с таблетками. Его таблетками. Нейтан не любил к ним прибегать, но сейчас… сейчас другого выхода не было. Он вытряхнул на ладонь две белые таблетки – символ его слабости и, одновременно, единственное спасение.

Он запрокинул голову, сухими глотками проглотив таблетки, давясь собственным страхом. Воды под рукой, конечно же, не оказалось, но Нейтан знал – время сейчас его враг. Ждать нельзя.

Он опустился в кресло у окна, уставившись на проплывающие мимо облака паровой сажи. Минуты тянулись бесконечно долго, словно часы, наполненные тревогой и ожиданием. Наконец, он почувствовал долгожданное изменение. Как будто невидимая рука разжала тиски, отпустила его горло, позволив свободно вздохнуть. Смутное беспокойство отступило, уступая место привычному холодному спокойствию.

«Как долго это продлится?» – мелькнула тревожная мысль. Он взглянул на флакон в своих руках, словно ища ответ на дне. Таблеток оставалось все меньше. Что будет, когда они закончатся? Где искать новые? А что, если придется искать более сильные препараты?

Эти мысли пугали его, но когда разум, наконец, прояснился, до него дошли ещё более пугающие соображения. Он впервые ясно осознал весь ужас своего положения. Что, если контроль будет утрачен окончательно? Если в следующий раз его гнев обрушится не на неодушевлённые предметы, а на… на живого человека?

От этой мысли по спине пробежал холодный пот. Нейтан с силой сжал флакон, словно пытаясь выдавить из него последние крупицы надежды. Нет, он не должен думать об этом сейчас. Не должен поддаваться панике. Ему нужно сосредоточиться на работе. На Аде. На чём угодно, только не на собственных демонах.

Взгляд Нейтана скользнул по записям в блокноте, которые он делал во время сбора анамнеза в комнате девушки, и вдруг зацепился на одном слове: "мастерская". Точно! Нужно поторопиться, пока не стемнело.

Он быстро привел себя в порядок. Затем тщательно, словно боясь обнаружить хоть малейшую неточность, проверил целостность аурума. К его облегчению, прибор не пострадал после недавнего приступа гнева.

Найти мастерскую оказалось не так-то просто. Пришлось останавливать прохожих, уточнять дорогу, снова и снова пытаясь объяснить хоть что-то про то место, до которого необходимо добраться. Но вот, наконец, после почти часа блужданий, он на месте.

"Мастерская Бронсона"– гласила вывеска над входом, выполненная в стиле вычурной механики: кованые буквы, шестерёнки по краям, и небольшой работающий механизм, демонстративно вращающий стрелки часов.

Внутри кипела жизнь. Грохот молотов, свист пара, визг шлифовальных кругов – эта симфония тяжелой промышленности оглушала и опьяняла одновременно. Рабочие сновали взад-вперед, словно винтики в огромном механизме, каждый занят своим делом.

Нейтан, подобно хищнику, выслеживающему добычу, медленно прошелся по мастерской, оценивающе осматриваясь. Его интересовали не столько сами механизмы, сколько условия работы. И то, что он увидел, ему явно не понравилось.

Первое, что он сумел заметить – это ужасающий шум. Никакой шумоизоляции, конечно же, не было и в помине. А близость мастерской к одному из производственных центров города создавала постоянный фоновый гул, от которого начинала вновь раскалываться голова. Вибрации от работающих механизмов передавались полу, стены словно вибрировали в едином ритме с гигантскими прессами за окном. Это место было настоящей пыточной для всех органов чувств!

– А ну! Уйди с дороги! – рявкнул кто-то ему прямо в ухо, и Нейтан, вздрогнув, отскочил в сторону. Громыхающая тележка, нагруженная металлическими листами, проехала совсем рядом, зацепив лишь его рукав.

Он поспешно отступил ещё на шаг назад, осматриваясь. Перед ним стоял мужчина могучего телосложения, в жилете из грубой кожи, заляпанном машинным маслом. Его руки, словно кованые клещи, сжимали тяжелый гаечный ключ.

– Мне нужно поговорить с господином Бронсоном. Я насчет Ады. – поспешно произнес Нейтан, стараясь перекричать грохот мастерской. – Занимаюсь её лечением.

Мужчина прищурил один глаз, внимательно оценивая этого лекаря из-под густых бровей.

– Бронсон – это я, – пророкотал тот басом. – Лечением? – Он вытер руки о замасленный фартук, не спуская с паренька пронзительного взгляда. – Пойдем, – жестом мужчина указал на неприметную дверь в глубине мастерской. – Поговорим в более подходящей обстановке.

Нейтан последовал за ним, чувствуя на себе тяжелые взгляды откуда-то со стороны. Дверь со скрипом открылась, и он оказался в небольшом кабинете, больше напоминавшем чулан для хранения инструментов. Звуки мастерской проникали и сюда, но теперь они казались не такими агрессивными, скорее – создавали особый фон для разговора.

– Ну? И что же ты хотел? – Бронсон грузно опустился в кресло, не спуская с Нейтана тяжелого взгляда. Было видно, что он не намерен тратить много времени на пустые разговоры.

– Я хотел бы узнать подробнее об условиях работы Ады, – Нейтан достал блокнот, щелкнул кнопкой авторучки, готовясь записывать. – Как долго она у вас работала?

– Достаточно… года три точно! – Бронсон почесал затылок, припоминая. – Шустрая девчонка. С любым механизмом справится.

– У вас всегда здесь так шумно? – спросил Нейтан, кивая в сторону двери, за которой бушевал грохот мастерской.

– Это мастерская, а не театр! – Бронсон нахмурился. – Конечно здесь будет шумно! Люди работают.

– Понятно… – Врач листал страницы блокнота, что-то шепча себе под нос. – Кто-нибудь из ваших сотрудников жаловался на утомляемость, боли или жжение в груди, кашель? – неожиданно спросил он, взглянув на Бронсона исподлобья.

– Это вам ещё зачем? – начальник удивлённо приподнял брови.

– Мне нужно знать, как влияла среда на развитие заболевания, – терпеливо пояснил Нейтан. – Вдруг есть что-то общее… фактор, который мы не учитываем.

– Ну… – Бронсон замялся. – Бывало, кто-то жаловался, да…

– Вы сможете вспомнить, кто именно? – Нейтан наклонился вперёд, в его глазах вспыхнула искорка интереса. – Это очень важно! Ещё лучше было бы пригласить их сюда. У меня с собой есть прибор, который…

– Слушай, парень, – перебил его Бронсон, – ты что, собрался мне всю работу остановить? У меня сроки горят!

– Это важно, – твёрдо произнес Нейтан, встречаясь с ним взглядом. – От этого может зависеть жизнь Ады.

Бронсон, вздохнув, откинулся на спинку кресла. Он несколько секунд молчал, взвешивая все "за"и "против", а затем, кивнул.

– Ладно, – буркнул он. – Жди здесь.

Спустя пятнадцать минут, дверь кабинета со скрипом открылась, и на пороге появились трое мужчин. Вид у них был неуверенный, даже немного испуганный. Они неловко переминались с ноги на ногу. Их лица и руки были перепачканы машинным маслом, а от самих исходил терпкий запах металла.

Доктор поспешно встал им навстречу, стараясь придать своему лицу как можно более дружелюбное выражение.

– Здравствуйте, господа! – он широко улыбнулся. – Давайте знакомиться. Меня зовут Нейтан. А вас?

Рабочие, немного смущенные таким приемом, неуверенно обменялись взглядами. Первым решился представиться пожилой мужчина с промасленной повязкой, скрывающей отсутствие нескольких пальцев на правой руке.

– Зингер, – хрипло произнес он. – Бен Зингер.

– А я Ричард Валлис, но все зовут меня Ричи, – представился второй, коренастый мужчина с мощными предплечьями.

– Меня зовут Клайд, – добавил третий, самый молодой из них, нервно теребя в руках гайку вместо брелока.

– Чудесно, приятно познакомиться с вами, – Нейтан постарался, чтобы его улыбка выглядела как можно более искренней и располагающей. – Мне сказали, что вы недавно жаловались на самочувствие. Я – Мастер Нейтан, занимаюсь сейчас лечением Ады. Расскажите, что вас беспокоит?

– Ну… это… грудь огнем горит временами! – прохрипел Зингер, нахмурив брови и потирая грудь в области сердца.

– У меня бывает страшный кашель… – добавил Клайд, – но это, наверное, от пыли и грязи здесь!

– А я утомляться стал быстрее, – проворчал Ричи, – ни на что сил не хватает… а раньше такого не было! И голова кружится..

Нейтан внимательно выслушал все жалобы, делая пометки в своем блокноте. Его особенно заинтересовал рассказ Зингера про жжение в груди.

– Скажите, Бен, – обратился он к пожилому механику, – а в какое время дня у вас чаще всего начинается это жжение?

– Так… это… днем! – ответил тот, задумавшись. – Чуть раньше полудня, где-то! Очень беспокоит! Прямо в разгар рабочей смены!

Врач быстро записал это в блокноте. Уже есть что-то общее…

– Господа, предлагаю вам пройти экспресс-диагностику сердца прямо в этом кабинете! – объявил Нейтан, решительно откладывая блокнот в сторону.

Механики встревоженно переглянулись. Доктор, кажется, говорил всерьез.

Нейтан тем временем уже открыл саквояж и извлек оттуда свое устройство— прибор с множеством трубок и мигающих лампочек.

– Вам нужно лишь только оголить верхнюю часть своего тела, – продолжил он, расправляя провода. – Я приложу датчик в область вашего сердца, и устройство выдаст мне кардиограмму. Одновременно я смогу прослушать ваше сердцебиение.

Мужчины с сомнением посмотрели на странный агрегат, но спорить с доктором никто не решился. Первым, с неохотой расставшись со своей замасленной робой, выступил вперед Ричи. Нейтан приложил к его широкой, волосатой груди датчик и на экране прибора заплясали светящиеся линии, вычерчивая ритм сердца. Нейтан нахмурился. Кардиограмма была не идеальной: неровные пики, провалы… легкая аритмия, которую он и сам мог слышать через звукопроводящие трубки устройства.

Следующим на очереди был Клайд.

– Не волнуйся, это совсем не страшно, – успокоил его Нейтан, видя, как тот нервно перебирает пальцами.

Клайд и сам был худощав и выглядел словно подросток, а не взрослый мужчина. Сердце у него билось часто, но ритмично, а вот лёгкие…

– Дыши глубже… ещё… ещё, – тихо говорил Нейтан, водя датчиком по его спине. – А теперь задержи дыхание…

Он нахмурился, прислушиваясь. Да, в лёгких явно что-то было не так: посторонние хрипы, свист… Впрочем, это ещё ни о чём не говорило. Возможно, у парня просто хронический бронхит от постоянной пыли.

Наконец, настала очередь Бена. Пожилой механик держался спокойно, даже с долей скепсиса посматривая на все эти манипуляции. "Да что он там может увидеть такого?"– словно читал Нейтан у него в глазах.

Но как только он прикоснулся устройством к груди Бена, лицо врача стало серьезным. Вот оно! Сердце старого механика билось неровно, с перебоями, а под ритмичный стук подмешивался тихий, но отчётливый звук… бульканья. Не такой "густой", как у Ады, но всё же…

– Бен, – Нейтан посмотрел механику прямо в глаза, – а вы не согласитесь провести небольшой эксперимент?

Он помог старику встать с кресла, не отключая аурум.

– Пройдемте со мной, – он открыл дверь кабинета, выпуская Бена в шум и грохот мастерской. – Просто постойте здесь несколько минут.

Как только они оказались в цеху, сердце Бена, словно взбесившись, заколотилось с утроенной силой. На экране аурума это выглядело, как настоящая буря: хаотичные пики, провалы, дрожащие линии… Булькающие звуки стали громче, отчетливее…

– Вот оно… – прошептал Нейтан, более не сомневаясь в своих догадках. – Вот эта связь, которую я искал.

– Благодарю вас, господа! – Нейтан, довольный результатами, уже собирал свой аурум обратно в саквояж. – Вы мне очень помогли.

– И что, доктор, – Бен Зингер с тревогой поглядывал на него, – нашли вы что-нибудь?

– Пока рано говорить о результатах, – уклонился от прямого ответа доктор. – Но, думаю, мы на верном пути. Мне бы очень не хотелось вас беспокоить, но… если у кого-то из вас вновь появится недомогание, особенно жжение в груди, как у Бена, – немедленно дайте мне знать.