Лууч 2: Паутина реальности

Тихие её шаги перестали быть слышны мне, как только свет от лампы, скрылся за первым же поворотом. Я остался один. Время теряет свои очертания, когда остаешься глубоко под землей, с единственным источником света, наедине с собой. Мысли остановили привычный ход. Я, смотря в темноту, принял некоторое подобие медитативного стояния на месте. Вдруг лёгкий ветерок, обдул мои волосы на затылке. Я обернулся. Постоял в тишине ещё с минуту. Мне почудилось, что я слышу лёгкий шелест. Вслушался внимательней. Тишина. Чего только не слышит человеческий ум наедине с самим собой и в отсутствии каких-нибудь звуков. Шелест отчётливо повторился. Я поднял лампу над головой и всмотрелся в пустоту. Надо бы сказать Драгане, что я её слышу, и пусть она прекращает свои шуточки, хоть это было совершенно не в её духе.

Я открыл рот, но шелест сменился тихим скрежетом. Такой звук невозможно издать лестницей или ещё чем либо. Это скорее напоминало скрежет нескольких острых металлических вещей о каменный пол. Например, острых вил или тяпки. Опуская лампу, я случайно задел ей книгу, лежащую на краю. Она упала и раскрылась прямо на полу. Вид подробных рисунков, какого-то жуткого вида, водного существа с двумя хвостами и длинными руками с перепонками, в разрезе и препарированного, направил мои мысли не в позитивную и светлую сторону. Текст с пояснениями был на незнакомом языке. Я скорее закрыл её и поставил на место. Когда я это делал, то пятой точкой опоры, случайно задел полку позади себя. Она с грохотом обрушилась на пол. Грохот был такой сильный, что от неожиданности я уронил лампу. Она к счастью, не разбилась и не устроила пожар. Но к несчастью, она потухла. Не знаю, что из этих двух зол хуже.

Стоя один, в совершенной темноте, я вдруг осознал, что слышу приближающиеся ко мне затяжные шаги с характерным ранее скрежетом. Мурашки, размером с виноград, прокатились по моей спине. Когда шаги приблизились на расстояние не больше дюжины шагов, я услышал низкий, короткий рык. С трудом подавив вопль, я развернулся на пятках и своим самым тишайшим шагом, пошёл в противоположную сторону. Примерно через тридцать секунд, я сильно и шумно, ударился лбом о полки, идущие поперёк тем, у которых я только что был. Рык донесся раскатисто и грозно. Меня словно окатили холодной водой. Только из-за опаски не врезаться с разбегу в очередную полку на уровне лба и не потерять сознание, я не бросился бежать со всех ног. Вместо этого, наощупь я старался уйти от преследования. У меня ничего не получалось. С каждой минутой, шаги неизбежно слышались, все ближе и ближе. Я хотел позвать во всю силу своих легких Драгану. Но паническое и сбитое дыхание выдало лишь, испуганное «помогите». Я действительно болен. Раз такие пустяки могут выбить меня из колеи так легко и просто. Наконец пришло до меня, осознание моей странной хвори.

Пытаясь взять себя в руки, сосредоточиться на побеге и поиске обратной дороги я закрыл глаза. Широко раскрытые, не видящие в полной темноте глаза, мешают это сделать. В абсолютной темноте, наверно, не видят даже кошки. Хотя может, видят они не глазами. Неизвестно. Надо будет спросить у КерукЭде, вдруг он знает. Моей головы коснулось что-то тёплое. От неожиданности, полностью теряя контроль, я завопил, на чём свет стоит.

– Ты чего орёшь? Совсем с катушек поехал? – услышал я знакомый спасительный голос и обернувшись, увидел такую милую и хорошую Драгану. – Хочешь его разбудить?

– Слава тебе Драгана. Я так по тебе соскучился, что ты не представляешь даже как, – обернувшись, я прислушался и шепотом добавил. – Кажется, я «его» разбудил.

– Представляю. Раз решил задуть лампу и начал тут ходить в одиночку. И нет. Если бы ты его разбудил, нам бы уже пришел конец. По крайне мере тебе, потому что ты остался без света.

– Раз книга при тебе, давай пожалуйста скорее отсюда уходить, – я заметил у неё подмышкой заветную цель нашего поиска.

– Пошли.

Мы приблизились к грамотно и ровно высеченной, из цельной и цветной, каменной породы, лестнице. Пошли обратно. Прошагав немного вверх. В последний момент я интуитивно остановился за поворотом.

– Дай пожалуйста лампу, – попросил я Драгану.

– Держи. А зачем тебе?

Любопытство меня пересилило, я сделал шаг назад и увидел «его». Нечто, от которого у меня раз и навсегда похолодела кровь во всех и каждой жиле моего тела. Нечто, представляло собой «его». Огромный, двух с половиной метровый ящер, на задних лапах с длиннющим хвостом и полу крокодильей пастью попал на свет. Он стоял на небольшом отдалении, но слабого света огня, мне хватило. Чтобы разглядеть его в тёмно-зелёных деталях. В тот короткий миг, прежде чем он исчез из виду, быстро высунув, длиннющий, красный, раздвоенный язык и издав последний рык. Теперь понятно, откуда были все те звуки. Хвост его шелестел по полу, большие и длинные когти на лапах шаркали при ходьбе. Не знаю, что ужаснуло меня больше, его абсолютно не человеческий вид и происхождение, или слишком разумный и умный взгляд. Холодный взгляд –рептилии.

– Ты чего там встал? Пошли от греха, – вывела меня из ступора Драгана.

– Кажется я «его» только что увидел.

– Ты серьёзно? Нам лучше убраться отсюда, – вдруг запереживала она сама. – Обычно он спит, но ты разбудил его. Не знаю, как у тебя получилось. На наше семейство он не реагирует. Раз ты со мной, он тоже не должен был реагировать. Мое присутствие рядом, как бы твой пропускной билет. Ты Лууч, кстати говоря, какой-то странный.

Только когда мы поднялись обратно наверх, вышли из библиотеки, и она ее заперла на ключ, я решился ей ответить.

– Между нами говоря, у меня с рептилиями странные отношения. Не скажу, что я этому рад.

– Особенные отношения говоришь? Так рептилойд этот, или кто он там, друг твой? Ты меня пугаешь человек.

– Нет именно странные. Это меня и пугает.

– Так значит, он с тобой поздороваться приходил. Ты знаешь, тебя легко напугать.

– Думаю после увиденного, меня напугать будет уже нелегко, – про себя я подумал, что примерно то же самое я полагал, когда познакомился поближе с Винцеанном. – Я там немного намусорил, лампу твою чуть не разбил, – решил я сменить тему.

– Не переживай, я потом кого-нибудь из братьев отправлю убрать беспорядок и починить полку, которую ты сломал, – помолчав, она добавила. – Когда «он» заснёт. Стоило нам с тобой погасить мою лампу, как он пришёл бы за нами. Меня-то может и не тронул бы. Но зачем рисковать. Он не различает своих или чужих, хороших и плохих, он убьёт и съест любого, кто нарушит его покой во тьме. Он не боится самых смертоносных орудий и острейших клинков. Он боится только света.

– Забавно, живет среди знаний, говоря метафорично – среди света, но сам больше всего боится его. Драгоценная Драгана. Ты спасла меня. Я тебе очень благодарен.

– Можешь меня не благодарить. Не могла же я бросить такого милого юношу, там одного на «его» произвол.

– А кто «он»? – спросил я, раз уж она сама подняла этот больной вопрос.

– Вот честно, не знаю. Знаю, что он древнее нас всех, вместе взятых.

– Вот это самое интересное, но у меня мурашки идут, от таких мыслей и я намеренно не буду копать про него информацию. Дабы не привлечь в свою жизнь его и ему подобных, благородных нечеловеческих господ.

– Очень мудро Лууч. Я рада, что ты такой молодец. Однако есть одно но, учитывая кто ты, по здешним меркам и какого учителя имеешь за спиной. На роду у тебя должно быть написано, встречаться с ним, и как ты говоришь ему подобными.

Мы поднялись на первый этаж. Дневной свет привёл меня в чувства. Нам пора было расходиться с Драганой.

– Вот держи, – перед уходом она отдала предназначенный мне фолиант. – Как тебе наше приключение.

– Был я в подобном месте мельком.

– Не может быть! – воскликнула она. – Это место единственное и уникальное в мире. Другого такого нет, – убеждённо кивала она.

– Я и не говорю про «этот» мир.

Я пошёл к себе в комнату, ознакомиться с новым знанием. За то немногое время, что я просидел за рукописным, древним, нетленным текстом, успел, немного ознакомится с историей семейства крепости. Они все, представляли из себя, истинных хранителей сокровенных знаний. Они носили фамилию Керионен, так звали их древнего предка, он же основатель данной крепости. Его же внуки, уже почти все люди, основатели города Керионен, что лежит теперь, далеко у подножия гор. Сами к ним, то есть к знаниям, они прикоснуться полностью не могли, в силу специфики своей загадочной природы. Живут они очень долго. Точного срока жизни их никто не знает, потому что в летописях о них никогда не упоминалось. Да и не живут так долго люди.

Несмотря на большой запрет использования полного списка библиотеки, львиная доля знаний им перепадала. Оттого их можно было считать, главенствующей организацией, а точнее главенствующим семейством в этом мире. Тайное управление мира, сохранение и преумножение знаний, их главная задача. Внешний облик и обычный бытовой уклад их жизни, довольно обманчив, но в него хотелось верить даже мне. Чтобы не усложнять себе жизнь. Они здесь как спецслужба, на языке моего мира. Которой официально не существует. Хранители знаний. Информация самый ценный ресурс в материальном мире. Обладающий ей, в полной мере, хозяин мира.

Из той же книги я подчерпнул и другую информацию. Речь шла о общем энергетическом поле. Там же было сказано, что его освоение можно проводить через Навь. Общее энергетическое поле восстанавливает жизненную силу человека. Возвращает его в прошлое и будущее во сновидениях. Таков побочный эффект использования энергии из него свыше нормы. Жаль она не возвращала меня в прошлую жизнь моего родного мира. Может быть, не такой уж он был и родной. Любопытно.

Далее следовало, что есть паутина реальности. Особая, тонкая сеть эфира, которой всё оплетено. Но для использования её, должно быть развито эфирное тело. С помощью него можно путешествовать через эту тонкую сеть. Контактировать с ней и воздействовать на неё особым образом. Самые важные события в жизни человека, чаще всего задействованы напрямую с ней. Проявляется она через сам эфир, чистую энергию, или например, через электричество, которое в этом мире, почему то не в почёте. Люди опасаются молний и всё что с ними связано.

Человек может, заряжаться энергией не напрямую, а искусственным путём. Посредством сна, еды, особыми занятиями на лоне природы, молитвами и общением с особыми людьми. Самый простой, но действенный вариант – нахождение на солнечном и лунном свете, желательно обнажённым.

Вообще человек постоянно питается эфиром, в большей или меньшей степени. Он генерирует в нём ту самую энергию, которая способствует общению через тонкую сеть, паутины реальности. Но человек не ищет способов, как её аккумулировать её в себе. Чаще всего он с лёгкостью находит способы её тратить, вместе с ней тратится и его жизненная сила, а это уже сокращает продолжительность жизни. Чаще всего это связано с удовольствием, посредством которого и тратится энергия.

В мою дверь постучались.

– Да, извольте войти.

– Пожалуй, к нашему столу. Мы собираемся на ужин, – сказала вошедшая Желана.

– Хорошо. Я сейчас же пойду.

– Тебе не стоит торопиться. Через пять минут, мы все будем в столовой, – она откланялась и вышла.

Я пришел точно в назначенное время и услышал бой висящих на стене старинных механических часов с кукушкой. Они мне очень понравились. Как я раньше их здесь не замечал.

– Тебе они нравятся? – спросила вошедшая, с боем часов, последней Вестина.

– Определенно, мне по душе такие вещи, – ответил я.

– Им уже четыреста лет. Недавно шестеренки стерлись, но сегодня Деян, починил их и заменил все изношенные механизмы.

– Нельзя в этой жизни заниматься чем-то не тем. Жизнь слишком скоротечна. Особенно у людей, – сказал ей в ответ Деян.

Мы все сели за стол. Девушки мне мило улыбались, но я сохранял абсолютное спокойствие и целомудрие. Потому не отвечал на их игривые гляделки. В ходе ужина, почти все соблюдали тишину, за исключением моментов с просьбой передать соль или очередное блюдо. Велимудр, закончив трапезу с основным блюдом, первый завел речь.

– Драгана, ты справилась пока лучше всех. Не зря ты у нас самая старшая. Смотри, какой румяный, свежий и спокойный вид у Лууча. Очевидно, болезнь его отступила так далеко назад, что боюсь, нам придется прекратить его дальнейшее врачевание и просто оставить гостить. Нельзя же отпустить такого замечательного юношу, прибывшего к нам издалека, так быстро назад. Девочка моя, расскажи свой секрет. Что ты с ним сделала?

– Да-да, скажи. Что ты с ним сделала? – ревниво посетовала её сестра, задумавшись над словами Велимудра, я не успел понять какая.

– Никакого секрета здесь нет. Он самоактуализированный юноша. Спросите лучше его самого, – перевела она всеобщее внимание на меня.

– Вы знаете, благородные мои сударыни и судари. Есть вещи и которых не говорят. – ответил я довольно скрытно, имея на это полное право.

– Это великолепно. Мой мальчик. Это великолепно, – обрадовалась Вестина.

– Правда, мне надо признаться вам в одном дельце. Я немного намусорил в библиотеке и кажется, напрочь, сломал одну из полок. Обстоятельства заставили покинуть меня, её раньше, чем я успел провести ремонт поломки, и убрать упавшие книги на места. Если хотите я найду время и наведу там прежний порядок. Но только мне потребуется сопровождающий, ввиду одного незначительного обстоятельства. С горизонтальными зрачками.

– В этом нет необходимости Лууч. Сыны мои славные, есть желающие решить проблему? – спросил Велимудр, внимательно осмотрев сыновий ряд.

– Схожу отец. Всё сделаю, – откликнулся самым первым Люборад, едва он успел закончить свой вопрос.

Инициатива я смотрю, в этой семье приветствуется. Это однозначно радует.

– Да ты же ничего не съел, – Заметила Вестина, ближе к концу общей трапезы. – Тебе не по душе наша кухня? Или блуждания по подземелью отбили тебе аппетит?

– Думаю тут ни то и не другое. Странное дело, но я ничего не хочу в принципе, – сознался я.

– Это добрый знак, – ответил Велимудр. – На аппетит нужны чувства, человек может только воздухом дышать без них, да пить воду. Вода у нас лучшая, как ты заметил, с тающих ледников. Раз нет чувств – мы все делаем правильно. Очередной показатель отступающей болезни.

А ведь и правда, общение с ними и тесный контакт, буквально высасывали из меня все эмоции и чувства. Вампиризм? Скорее нет, чем да. Другое здесь. Вечный и холодный покой гор и тотальное умиротворение.

– Итак, дочери мои, теперь к вам вопрос. Кто из вас завтра утром, хочет повести Лууча наверх?

Они почти все подняли руки. Кроме Синеоки. Отчасти мне захотелось, чтобы именно она меня повела, куда нибудь вверх.

– Желана первая подняла руку, будет честно, если пойдет она, – сказала Вестина.

– Да и я заметил. Пусть идёт она, – согласился Велимудр.

Утром, Желана, не заставила себя ждать и пришла в назначенное время, ко мне в комнату. Перед тем как зайти она постучалась, но едва я успел сказать «войдите», как она мгновенно очутилась рядом. В этот раз я был подготовлен. Врасплох в ванной или в кровати меня застать не вышло. К тому моменту, как она очутилась рядом, я уже стоял высоко в свой полный рост и оглядывал утреннюю гостью. Она была одета в кашемировое длинное, светло-зелёное платье с хорошим, отблеском и отливом цвета на свету. Высокие её сапоги из коричневой замши, доходили ей до колен и имели подвязки на икрах. Прямые, длинные волосы, цвета жжёной карамели, аккуратно причёсанные, уходили назад. Все запястья её испещряли кольца и браслеты из разных цветных металлов. Мой беглый взгляд остановился на них, а не на её стройном, подтянутом теле. Она легко его уловила.

– У меня есть для тебя кое-что, – один цельный браслет, она сразу сняла и протянула мне. – Он медный.

Я взял протянутый мне подарок. Внимательно изучил. Бесчисленные переплетения гравировки, манили изучить сложный узор ещё тщательнее. Подержал ещё немного в руках. Весьма увесистый, медь вообще тяжелый металл.

– Я придумаю, как отблагодарить тебя и обязательно сделаю это на днях.

– Когда придумаешь, благодари Синеоку, – она зачем то обернулась, посмотрела, не стоит ли кто за её спиной. – Это тебе от неё лично.

– Почему тогда она не передаст его сама лично?

– Так будет быстрее. Ты же слышал, что сегодня я смогу тебя отвести наверх. А вообще спроси её лучше сам. Моя задача выполнена, дальше дело твоё

– Выражаю тебе свою личную признательность Желана. У тебя должно быть большое и доброе сердце.

– Когда то давно, этот орган я проходила и читала про него. Мами говорит, ничего дельного он не приносит. Другое дело голова, к примеру.

– А что по твоему мнению, оно несет, какой нибудь толк?

– О да, я точно знаю, прок от него есть и немалый.

– К примеру?

– Если говорить о сердце, польза его самая главная в отсчитывании ритма про себя, во время определенного дыхания. К примеру, дыхание стихии определённой, если брать, там строго придерживаться ритма сердца нужно, иначе будут потом проблемы.

– Подожди, а как же гонение крови по сосудам, и срок жизни зависящий от количества ударов, – удивился я самому обыкновенному знанию, которое она не озвучила.

– Да у кого ты набрался такой чуши? – риторически спросила она. – Длину жизни у обычных смертных человеков, определяет количество вдохов и выдохов. Кровь сама по себе гоняется по телу, следуя за энергией, идущей по телу, по вихревым каналам. Сердце здесь ни при чем. Я смотрю, ты зря ученик шамана, раз не знаешь таких обыкновенных вещей.

– Ты вот Желана, того не ведая, открыла мне глаза на одну истину. Истинную причину моего здесь пребывания.

– Не суетись так сразу. Ты действительно больной на сердце, на голову и просто так. Пошли за мной, буду тебя лечить, как умею, – она вышла и махнула мне рукой.

Желана мне виделась естественной во всём. Простота её речи и манеры двигаться, лёгкой плавающей походкой, наводили на мысли, что она не идёт вовсе, а плывёт. Но обращённый взгляд на её топающие ноги в сапогах, оставляющие чёткий след в снегу, устаканивал разбушевавшееся воображение. Я вдруг для себя, неожиданно понял. Каждая из них производит на меня очень сильное воздействие. Желана располагает слушаться её во всем. По странности, я не могу её не слушаться. Не могу возразить. Хоть она выглядит на год моложе меня.

– Сейчас пойдём вон по той горной гряде. А где тропа закончится, мы встанем на снегоступы и сами проложим себе дорогу. Наша цель вершина.

Снегоступы у нас были с собой. В обычном порядке, я бы ни за что не пошёл на вершину такой большой и крутой горы. По крайне мере без всего, просто на снегоступах, на обуту ногу. Но как я и говорил, возразить ей ничего на это. У меня не то чтобы не получилось бы, а не было и в мыслях.

– Да Желана, пошли, – ответил я под влиянием её волшебного гипнотического воздействия.

Хорошо представляю, что такое гипноз. Здесь другое. Будто некие чары. Причём я бы не сказал, про них, как про любовные чары или про природный животный магнетизм. В общем, это можно только почувствовать. Опять же оговорюсь. Это не слепое чувство влюбленности или безропотного доверия близкому или сильному духом человеку.

Ели мелькали одна-за-одной. Ветер завывал высоко над верхушками деревьев, с невероятной силой обрушивая на нас потоки уносимых с поверхности снежной глади снежинок. Нам повезло, снегопада не было. Чистое и ясное, полуденное солнце освещало все вокруг, озаряя чистым сиянием и блеском. К этому времени мы успели преодолеть примерно половину пути. До вершины оставалось не более трёх часов, если мы и дальше будем двигаться с прежней скоростью. Иногда я оглядывался, что насладиться незабываемыми видами долин и просторов. До них не доходил снег. Должно быть там сейчас тепло. Должно быть, там сейчас так сильно не слепит солнце. Отражаясь от кристальной снежной белизны. Желана поняла, что я значительно сбавил скорость. Часто щурился, пытаясь хоть как нибудь закрыться от солнца руками. Вручила мне припасенные заранее очки из черного стекла, закрывающие всё видимое пространство обоих глаз. Надела точно такие же очки. Дело быстрее не пошло. Всё из-за возросшей крутизны. Когда участок стал более пологим, мы развили большую скорость восхождения, чем за всё время нашего пути.

От лёгкого кислородного голодания, я часто делал по два вдоха одновременно. Всё это приятно, эйфорически отдавалось в моей голове, и я получал настоящее удовольствие. Похожее чувство бывает у ныряльщиков на глубину. До вершины мы добрались быстрее, чем я мог предположить. Густой сносящий всё на своем пути ветер понемногу стихал. Будто из сострадания к нам. Солнце, несмотря на мороз, припекало незащищенное лицо. Приятное чувство. Стал уже отвыкать от солнечного света. Постоянно находясь в тени крепости и её окрестностей.

– Садись, где тебе нравится, – словно в шутку сказала она.

Желана заняла один из двух, выступающих из снега, крупных камней. Третий, был настолько острый, что сидеть на нём не смог бы даже самый заядлый эквилибрист. Я занял единственно правильный в этом случае вариант, с крупным округлым камнем рядом с ней. На мое удивление он оказался тёплым.

– Камень тёплый.

– Да, мой тоже. Теперь дыши как я, а когда скажу, начинай задерживать дыхание. Когда освоишься, буду подавать тебе сигналы рукой. Когда поймёшь, что справляешься с ритмами сам. Начинай чередовать и пробовать, что нравиться больше. Начнем с дыхания горы.

Я следовал всему циклу дыханий, преподаваемых ей мне. Лёгких моих не хватало, я часто сбивался. Скрещенные ноги мои, давно затекли. Но спустя час, вполне себе освоился и сосредоточился на одном лишь дыхании горы. Оно впрямь, было самое простое. Так, мне показалось сначала. Примерно все они были одинаково сложны для меня. По истечении второго часа, я почувствовал себя горой и уже не мог пошевелить ни пальцем, ни рукой, ни бровью. Время улетучилось, словно никогда не существовало в моей жизни. Жизнь света и тени, спокойствия и света раскрылись во мне изнутри. Я обрёл свойство самой горы и хотел навсегда остаться здесь. Хотел – неверное слово. Вернее будет сказать, у меня не возникало желания встать или уйти. Я чувствовал глубину и наполненность, во всём процессе пребывания здесь и просто, будучи частью горы и ей самой. Вскоре мое физическое восприятие ушло, и я перестал ощущать себя вообще чем либо. Я стал абсолютной заполняющей всё пустотой. Тогда я открыл глаза.

Желаны не было рядом. Но были её следы от снегоступов. Я не услышал, когда она встала и ушла. Пошел по её следам. Мой спуск проходил гораздо быстрее. Плоские деревянные снегоступы я использовал, как короткие широкие лыжи и довольно быстро съезжал вниз. За такими же бороздками в снегу, оставленными Желаной. Настиг я её, когда почти совсем стемнело. Едва различая её зигзагообразные направления, по которым я все это время следовал, заметил оранжевый свет между елей. Приблизился. Свет шёл от огня. Она разожгла большой костер, между плотно стоящих густых елей. Её снегоступы, стояли рядом. Сама она сидела на наломанных дровах, на неглубоко вытоптанной и оттаявшей от тепла, небольшой площадке.

– Ты молодец, теперь я понимаю, почему ты ученик шамана. Вначале я просто не поверила, увидев тебя. Такой простой и смазливый парень.

Я не ощущал холода, пока не подошел к огню. Тепло подступившее к моему телу и замерзшим конечностям, несмотря на активный спуск дрогнуло. Разлилось по телу. Меня забила крупная дрожь. Я близко подсел к огню, не боясь обжечься. Вытянул заиндевевшие руки. Тепло. Желана подошла сзади, обняла меня со спины. Согрела своим теплом. Мы бы так долго просидели, если бы она первая не нарушила тишину, рушимую только треском костра.

– Я тебе нравлюсь, – не то сказала, не то спросила она.

– Да.

– Ты меня желаешь, – с той же неясной интонацией вновь сказала Желана.

– Да.

– Это правда и твое решение? – теперь её вопрос, звучал весьма конкретно.

– Да Желана, ты для меня желанна.

– В тебе, как и здесь, слишком много холода. Давай мы попробуем растопить лёд в твоём теле. Сердце у тебя горячее, это я точно знаю.

Крайне низкая температура наступившей ночи, не затронула нас, когда мы разделись и предались согревающим процедурам. Нас остановил только догорающий костёр и закончившиеся готовые дрова. Выступившая на небо убывающая луна, подсветила нам путь назад. Мелькая между деревьями и нашими следами восхождения, мы быстро съезжали на снегоходах вниз. Звёзды горели тускло. Их перебивал мощный лунный свет, высвечивающий каждый тёмный уголок, напрямую, либо косвенно. Весь спуск не занял много времени и примерно, через полчаса мы стояли в прихожей.

Глубокой ночью, в полусырой одежде, с густо налипшими кусочками льда и снега на одежду, мы расстались в гостиной. С обильной капелью, я как весенняя туча, пошёл в свою комнату, всюду оставляя за собой свежесть и сырость. Неся в внутри себя неведомые частички горы и тепла Желаны.