Грааль и Откровение Иоанна Богослова. Философия благородства

                               Вступление

В нашей книге мы попытаемся разгадать две загадки. Одна из них – Святой Грааль, а другая – Филадельфийская церковь, о которой идёт речь в Апокалипсисе Иоанна Богослова. Со своими размышлениями на эти темы мы обращаемся к читателям, знающим Священное Писание, интересующимся историей, религиозной философией и независимым в своих суждениях от предвзятых мнений какой либо конфессии или секты. И, самое главное, готовым к восприятию совершенно новой точки зрения на старые и общеизвестные истины. Для таких читателей, надеемся, наша книга не только явится источником интересной информации, но духовного и интеллектуального наслаждения, по той причине, что писалась она не столько ради умножения знания, сколько ради утешения. Однако в любом случае, по содержанию и тематике мы предлагаем некий опыт философско-психологического взгляда на историю, историческое исследование с позиций философии и психологии. Наверное, таким вступлением мы даем еще одно, наряду с другими вариантами, определение метаистории. Т.е. мы хотим сказать, что метаистория, на наш взгляд – это философское осмысление связи между собой множества прошлых и будущих событий вкупе с социально-психологическим рассмотрением закономерности их цепи. На синтетическом стыке наук всегда возникает некий выход к новому, более высокому уровню знания. Философия и социальная психология в своем синтезе превращаются в нечто похожее на богословие, а если прибавить к этому историю, то не возможно не обратить внимание на вмешательство в человеческие дела и события небесных сил. Вот тогда и начинается метаистория. Здесь, наверное, уместно сразу оговориться, что наша книга, не являясь неким богословско-историческим трактатом, строго основанном на письменном и устном предании какой-либо церкви, не является так же и строго научным исследованием, которое пользуется доказательствами, опирающимися на научные факты, экспериментальные данные и прочь. Это не исследование, а, скорее, расследование. Как детективная работа. Когда, например, имеешь дело с личностью, которая, хоть и стараясь быть невидимой, действует однако активно, и поэтому оставляет улики и следы, необходимы версии, предположения о мотивах и возможностях и, самое главное, интуиция сыщика. Интуиция в нашем случае не есть знание, основанное на вере. Нет, это абсолютно трезвая, реалистическая способность по фрагментам воссоздавать целое. Итак, если этот метод работает у следователей и сыщиков, почему бы не использовать его и в нашем предприятии?

Кстати, даже и самые что ни на есть научные науки тоже в наше время стали гораздо более гибкими, чем раньше. В теории эволюции, например, вcе решает правдоподобность гипотезы и количество убедительных "cвидетельcтв в пользу". Такой же могла бы быть и наука об ангелах (а о них много будет информации в нашей книге). Например можно совершенно научно утверждать что они cущеcтвуют, или что у них как и у человека есть дух, ум, эмоции, а значит научная психология отчасти может тоже здесь пригодиться. Научная психология, кстати, опять же отличный пример гибкости в науке, ведь она не есть точная наука, такая, как например, математика.

Что ж… человек, пока он еще молодой, обычно живет в современной ему культуре, особо не интересуясь ни прошлым, ни будущим. Но, взрослея, он начинает не умещаться в своем времени. Взрослея, человек ощущает и осознает себя шире, чем от вчера до сегодня, т.е. уже в историческом измерении. Изучая прошлое, он уясняет себе свое место во времени и свою позицию и задачу в свете исторического процесса. И, наконец, наступает момент, когда человек испытывает личную заинтересованность в будущем, причем в таком далеком будущем, которое наступит намного позже его земной жизни. Это уже духовное существование, оно вечное и оно пророческое, потому что Бог отвечает на такого рода желания, инициативы и вопросы. Отчасти, наверное, и эта книга есть некий ответ на возможные такого рода вопросы. И первый из них: что же такое Святой Грааль?

Грааль в литературе

Итак, Грааль… Таинственный и загадочный образ чего-то высочайшего и сокровенного. Само слово пробуждает в душе некое предчувствие чистоты, вечности. А с другой стороны, наверное, слишком напоминает эффектно вычурные журналистские клише, старые, уже надоевшие из-за повторов, литературные штампы и бесчисленные перетолкования. Кого сейчас удивишь тайнами и загадками? И все же невозможно отмахнуться от того, что в 12 веке Грааль пробудил в людях такой силы моральный энтузиазм, который можно сравнить разве что с нагорной проповедью. Это-то и приводит в недоумение. Ведь что-то же за этим стоит? Грааль тогда окончательно отлился именно в христианский сакральный символ, и, наконец, для многих со временем превратился в метафору недостижимой цели. И вот еще, что интересно: официальные церкви за все прошедшие века и до сих пор так и не признали священный статус этого символа. Грааль сделался важнейшим религиозным образом-символом, но только не для современного клира и не для людей, принадлежащих к лону католической и православной церквей. И это не смотря на то, что аура нравственной чистоты и возвышенности неизменно и на протяжении многих веков окружающая Грааль, до сих пор привлекает к нему бесчисленных приверженцев. Попробуем же разобраться во всем множестве противоречивых отношений и мнений, пусть такое намерение и не ново.

Истории о Граале с жадностью читались и передавались из уст в уста на протяжении 12-13 веков, покоряя умы и сердца неким предчувствием вечной истины и великой правды. Пик массового интереса к Граалю пришелся на 12 век, но использование образа просто чаши в качестве поэтического символа началось, конечно же, раньше. Раньше приблизительно тысячелетий на десять, если не больше. Давайте начнем с того, что рассмотрим просто чашу, как некую первоначальную основу для поэтического образа, а потом и символа. Наверное, как только на заре истории в обиходе у первых людей, собственно, появилась первая чаша, люди и стали использовать её как действительно красивый поэтический образ. Символ некоего вмещающего пространства, закрытого снизу и с боков вокруг, и в то же время открытого кверху, например, к небу или к Богу. Потом появилась чаша на ножке (бокал) или чаша на конусообразной подставке: кубок, потир. Это уже может символизировать не просто закрытое снизу пространство, но приподнятое, возвышенное над этим низом. И не просто открытое к верху, например, к небу, но приподнятое, устремленное к нему. Символ чаши приобретает черты отделенности и чистоты за счет возвышенности и, самое главное, праздничности. В нашей жизни время от времени бывают какие-нибудь праздники. Что, по сути, есть праздник? Неужели просто совместная еда? Тогда праздниками уже были пиршества после удачной охоты на мамонта, однако, даже если и так, со временем у людей в понятие праздника вошла значительность, ритуальная торжественность, т.е. нечто отличающееся от будничной обыденности. Появились и религиозные празднества, суть которых отнюдь не в праздности или еде. В общем, и, в конце концов, символом праздника стала именно чаша. А в связи с тем, что люди научились делать вино, образ кубка, кроме праздничности, приобрел ещё и возвышенно-мистический, может, обрядовый смысл. Вино само по себе стало символом блаженства, радости и счастья, а кубок, соответственно – его вместилищем. Пригубляя чашу с вином, произносили тосты: добрые пожелания, комплименты. Чаша стала символом доброжелательности и доброты, и теперь первобытные поэты уже не могли обойтись без этого качества в образе чаши. Ведь и то, что чаша не пустая, но наполнена чем-то хорошим, имелось, конечно же, в виду с самого начала.

Теперь, после размышлений о чаше как символе, давайте подумаем: так же ли нам понимать чашу Грааль? Грааль, как известно наиболее дотошным исследователям, на самом деле очень большой. По некоторым, особенно наиболее ранним источникам (которые мы ещё будем рассматривать подробно), его размер больше, чем, например, кувшин, ваза или блюдо. Представляется интересным, что чашу такого большого размера, и, к тому же, на высокой подставке трудно и неудобно для чего-либо использовать в пищевых целях. Ненужность и даже несуразность такого предмета для стола или, например, в качестве церковной утвари говорит о том, что реально Грааль, скорее всего, в качестве материально полезного предмета никогда и не существовал. Он не произошел из столового быта или богослужения, но с самого начала служил символом. По крайней мере уж точно не надо искать источник этого образа на кухне или в столовой, но смотреть надо выше, в возвышенное. И даже если ассоциация с праздничной чашей остаётся, в отличие от нее Грааль, даже самой своей величиной, всегда символизировал нечто великое, не обычный кратковременный, а наоборот, именно вечный праздник, некое вечное мистическое блаженство, как бы некое истинное существование, например, вечное небесное счастье.

В традиционном восприятии и соответствующем понимании Грааля очень важен центральный момент: Грааль всегда символизировал одновременно и истину, и счастье, позволяя делать вывод, что истина и счастье суть одно. Человек сотворен для счастья. Для многих счастье – это и смысл жизни, и ее цель, и ее предназначенность. Вопрос только в том: что есть счастье? В чем оно? Мудрость всех веков и всех народов говорит о том, что счастье возможно только при условии нравственной чистоты и совершенно невозможно без нее, например, в злобе, жадности, лживости и гордыне. Евангельский, ставший классическим, образ "избранного сосуда", или "сосуда добродетелей", означающий хорошего человека с добрыми чувствами и намерениями, подтверждает истинность направления нашего поиска. Т.е. Грааль, в некотором смысле это в том числе и нравственное состояние человека. Но это утверждение надо еще доказать и обосновать. Хотя, надо сказать, что для многих здесь неуместны никакие логические доказательства, ибо, по их мнению, Грааль надо чувствовать только сердцем. Образ Грааля и действительно вот уже много веков вызывает благоговейный трепет в душах людей, пробуждая в самой глубине сердца неисчислимые переживания, мечты и предчувствия. Чуткое, романтическое сердце чувствует, что Грааль – это не просто великая красота, пробуждающая взлет фантазии, но некая мощнейшая и высочайшая реальность, которая хоть и волнует ум, но так и остается несказАнной, не выводимой в логику. Только на уровне сердца и духа возможно ее постижение. Однако, о Граале написаны горы книг, в которых трудно сориентироваться, среди бесчисленных мыслей и толкований. Ведь Грааль таинственен, и разгадать тайну Грааля – это, наверное, все-таки философская задача, и, отчасти, историческая. Но, думается, что чисто научно-теоретический метод здесь действительно неуместен. Это, видимо, и на самом деле, есть главный критерий истины, когда мы говорим о Граале. И тогда только философия как искусство, которую надо воспринимать именно эстетически, только такая философия способна приступить к нашей тайне. Ибо тайна эта священна, хоть многие уже и потрепали ее, используя в разных целях, до такой степени, что само слово Грааль вызывает иногда, скорее, осторожную и скептическую улыбку, чем серьезный интерес.

Что ж, Грааль искали разные люди, и искали по-разному, а для умного человека найти, это почти всегда значит – понять. Когда, сидя в ванне, Архимед понял закон, он так и воскликнул: "нашел!" В этой книге мы попробуем всё же именно понять, что такое Грааль. Понять его, как первичный символ, с вытекающими из него идеалами эстетики, философии, социальной психологии и даже экклесиологии. Но если это великий символ, то и понимание должно быть соответствующим. Поэтому придется также понять и всевозможные мелкие, так сказать, корыстно-литературные и политически-заинтересованные трактовки, которые возникали на протяжении истории. Это необходимо сделать ещё и потому, что великое, высокое и святое часто используется для приукрашивания и возвеличивания наоборот невысокого и далеко не святого. Например, известно мнение, что Грааль – это всего лишь политический символ, секрет генеалогии иудейских царей. Одним из доказательств здесь является созвучие слов "San Graal" и "sang royal" (что значит "королевская кровь"). Сам этот лингвистический подход, конечно, интересен, и мы сами в дальнейшем тоже непременно будем им пользоваться. Но при всей художественной ценности соответствующей литературы и романтическом обаянии этой версии, толкование Грааля, как королевской династии, слишком не глубоко. А политическая корыстность этого толкования просто режет глаза любому умному человеку. И на самом деле, при внимательном изучении легенды о Граале, очень быстро выясняется и обнаруживается, что её истинный корень тянется из гораздо более глубокой древности. Как мы намерены легко и убедительно показать, есть все основания полагать, что возраст Грааля в человеческой истории как минимум – пять тысячелетий. А политическая интрига вокруг него слишком молода и примитивна в сравнении с духовными потенциями самого Грааля, даже всего лишь только как символа.

Итак, для начала, давайте рассмотрим исторические сведения 12 века и попытаемся в них выделить следы истины. Первое письменное упоминание о Граале, известное историкам, вышло из под пера Уильяма Мальсберийского, монаха и историка из аббатства Мальсбери, в 1140 году. Впервые он заявил, что Иосиф Аримафейский приехал в Мальсбери (как это характерно для клириков, пропагандирующих свой приход!) и привез Святой Грааль, а так же священный терновник, который он посадил в новых местах. Надо признать, что святой терновник (разумеется, от того самого куста, ветки которого стали знаменитым терновым венцом) – это удачное дополнение, если Грааль здесь имеется в виду как кубок для питья. Уильям Мальсберийский не упомянул ни о короле Артуре, ни о Круглом столе, в отличие от Гальфрида Монмутского, которого он резко критиковал (надо думать, имея на то веские причины). В письменном виде легенды об Артуре и о Граале объединились значительно позже, после взаимных агрессивных нападок и словесных баталий многих и разных авторов. Итак, с самого начала письменные сведения о Граале были спорны, и сама их противоречивость свидетельствует о серьезной борьбе, причем не только и не столько за понимание, сколько за, так сказать, обладание идеей.

Самое же первое художественное (а не историческое) изложение легенды о Граале мы находим в романе известнейшего французского трувера Кретьена де Труа "Персефаль, или сказание о Граале", написанном по заказу графа Филиппа Фландрского, который, как уточняет сам Кретьен де Труа, первый рассказал ему эту легенду. Мы не будем здесь кратко пересказывать содержание романов о Граале, как это обычно для большинства книг или статей на эту тему. Имеется в виду, что наш читатель уже немножко осведомлен, и от нашей книги ждёт больше исторического исследования и философской полемики, а не литературоведческой компиляции. Итак, вернемся к Кретьену де Труа. Интересно и знаменательно то, что повесть о Граале существенно отличается от предыдущих его романов, и главным образом тем, что автор здесь интересуется психологией именно духовного возрастания, а не любви мужчины и женщины. Этот роман не был закончен из-за смерти автора и поэтому мы, к сожалению, не можем знать до конца авторской трактовки образов. Ведь обычно эта окончательная трактовка выявляется и проясняется в конце произведения. Поэтому мы видим только то, что Грааль в романе Кретьена – это чаша для гостии (гостия – это облатка, святое причастие католической церкви). Но даже здесь мы встречаем интересные неувязки. Для гостии Грааль слишком большого размера, это как будто специально уточняется в романе, он таков, что в нем легко могла бы уместиться голова крупного животного. И Грааль почему-то вносит и держит девушка, а не священник, в то время как, вне всякого сомнения, Кретьену было прекрасно известно, что женщинам не дозволялось участие в богослужении и в таинствах католической церкви. Кроме того, вообще, слово "Роман" на французском языке означает историю, рассказанную на языке романс, который был разговорным в отличие от латыни. Этим неакадемическим языком как бы подчеркивалось, что не католические богословы оказались искателями Грааля, и не философы создавали научные трактаты о нем. Но романтические трубадуры и труверы, менестрели и миннезингеры писали свои символические поэмы. Видимо, по мнению Кретьена, только поэтическое чутье и художественно-эстетическое зрение способны отразить суть этой правды. В своих противоречиях и неувязках Кретьен дает понять умному читателю, что в них-то и зашифрована тайна, что нельзя принимать все написанное буквально.

Известно, что шифровать и прятать информацию в своих произведениях было в духе эпохи. Так же поступали потом Нострадамус, Леонардо и другие. Вообще, во всех литературных вариантах образа и толкования Грааля 12 века хорошо ощутима недосказанность, причем создается впечатление, что кроме громких и, казалось бы, ясных споров, вокруг этой темы кипела ещё и тайная, подозрительная борьба. Как будто, знающие секрет, не хотели его разглашать (!), и в то же время прилагали все усилия к тому, чтобы авторы романов на эту тему не исказили истину. Задача не из простых. И эту тайну в 12 веке так никто и не раскрыл широкой публике, но исказили многие. Не говоря уже о том, что в дальнейшем многие, опираясь на обаяние самого слова и символа, продвигали свои собственные идеи и планы.

Что же касается точного представления о Братстве Грааля, то ни поэты, ни историки нам его не дали. Хотя, по поэме Вольфрама фон Эшенбаха, знаменитого поэта 12 века, все-таки можно составить представление, что Братство Грааля – это религиозный союз, в корне отличающийся от католической церкви и находящийся вне римско-католической иерархии, в то время как без класса духовенства, подчиненного папе, в те времена никакая церковная организация была немыслима.

Вольфрам сообщал, что древняя арабская рукопись о чаше была найдена провансальцем Киотом в испанском городе Толедо. И кто же был ее автором? "Один язычник по имени Флегетанис был очень уважаем за ученость. Этот большой знаток природы происходил от Соломона; его родители принадлежали к одной израильской семье в очень далекие времена, когда святое крещение еще не оберегало от адского огня. Это он написал историю Грааля. Флегетанис родился от отца-араба; он поклонялся тельцу. Язычник Флегетанис умел предсказывать исчезновение каждой звезды и момент ее возвращения… все земные события определяются движением светил. Изучая созвездия, Флегетанис открыл глубокие тайны, о которых он говорил с трепетом. Он говорил, что существует предмет, именуемый Грааль. Это имя он ясно прочитал по звездам. Войско ангелов положило его на землю. С тех пор о нем должны были заботиться люди, ставшие христианами, и такие же чистые как ангелы". Легко понять, что слова эти тоже писались не для буквального понимания, особенно о предметности Грааля. Слово "короли" (Грааль у Эшенбаха связан с династией неких загадочных королей, правящих благодаря его могуществу) тоже нельзя понимать буквально, т.к. совершенно не похоже, что это военные вожди или политические лидеры какой-либо страны. Скорее, здесь имеются в виду некие неотразимо обаятельные и потому абсолютно авторитетные люди. И правят они не страной, а неким загадочным сообществом. Парцифаль в конце концов тоже занимает место в этой преемственности. Впрочем, Эшенбах отчасти мог быть под влиянием той самой династической и политической концепции, о которой мы говорили. В связи с этим надо отметить и то, что Фольфрам фон Эшенбах, в отличие от Кретьена де Труа, был не только поэт, но и военный человек, рыцарь, мастер меча, современник тамплиеров (как мы потом покажем, чисто политической организации), с которыми общался в Палестине, и, возможно, что-то слышал от них на эту тему, и использовал потом в своем творчестве.

Нельзя понимать буквально и сведения Эшенбаха о Флегетанисе (имя "Флегетанис" – персидское и означает "знающий звезды"). Например, по другим источникам, древний астроном Флегетанис жил примерно за 1200 лет до рождества Христова, т.е. во времена исхода евреев из Египта, когда у них ещё не было царя. И, как видим, в этой версии уже нет места династическому пониманию Грааля, ведь никаких королевских династий у евреев тогда еще не было. А вот образ Флегетаниса в этом масштабе исторической перспективы приобретает для нас интригующе новое значение. Род царствующего мудреца Соломона у Эшенбаха мог символически означать просто некий род мудрецов. Может, своими сведениями Эшенбах на самом деле иносказательно задавал именно сам масштаб исторической перспективы? И если допустить, что Эшенбах как и Кретьен тоже был вынужден шифровать и маскировать информацию литературно-художественными приёмами, то не могли ли эти его сведения о Флегетанисе служить намёком на то, что тот принадлежал к гораздо более древнему роду, чем род Соломона? А именно к роду в масштабе всей генеалогии библейских патриархов.

Кстати (раз уж мы упомянули о масштабе), когда мы знакомимся с тем, что авторы пишут о Граале, надо всегда и первым делом выяснять каков их заведомо предвзятый масштаб понимания Грааля. Потому что, хотя все сведения и мнения о чаше Грааль порой и очень интересны, но нам-то, наверное, самым интересным было бы попытаться осмыслить и увидеть Грааль как истину, именно как предельную духовно-мистическую правду. Кстати, это и есть наш собственный предвзятый масштаб. Если таковая предельная истина существует и если она имеет к Граалю непосредственное отношение, то, увидев и поняв ее, легко можно будет обнаружить ложность многочисленных переосмыслений и отсеять зерно истины от плевел лжи. Это для нас весьма важно и совершенно необходимо в связи с тем, что слово Грааль уже в новых и разных смыслах в последние века активно использовался эзотериками и мистиками и особенно сейчас на просторах Интернета используется уже современными изотериками и уже в магической направленности. Постепенная демонизация вот корень беды. Хорошие и даже святые слова и понятия постепенно демонизируются. Легко понять, кем и зачем это делается, но в результате-то от этих слов сторонятся, держатся на безопасном расстоянии добропорядочные, но при этом духовно слабые люди. И в результате остающиеся в духовном одиночестве, не знающие куда идеологически приткнуться. А идеология не такая вещь, без которой можно обойтись. Человеку совершенно необходимы если не сложное мировоззрение и убеждения, то, по крайней мере, основные базовые идеи и принципы по которым он живет.

Очистить изначально святое слово от современных эзотерических наслоений и демонизации задача не из простых, и требует не просто высокой культуры, независимости и широты ума, но также духовной отваги, опыта, и сильной интуиции, свободной от штампов общественного мнения. И тогда очищенное истинное понимание слова становится действительно уже в хорошем смысле эзотерическим и мистическим, то есть для узкого высшего круга действительно духовных людей. Ведь в самом изначальном смысле слово эзотерика означает – внутренний, а слово мистика означает – тайна.

Однако слово Грааль и сам образ чаши обладают такой мощной и неприступной ментальной аурой, что, если честно признаться, даже при самом первом впечатлении, идея и образ кажутся настолько ёмкими, что интуитивно мы сразу же приняли их за Божественные, пытаясь в умном созерцании постичь содержание и смысл, еще не ознакомившись как следует с существующей литературой на эту тему. Первое, что приходило в голову, это то, что Грааль – символ идеальной общественности, основанной на идеальных отношениях, или, другими словами, нравственный идеал, реализованный в неком сообществе со всеми вытекающими результатами. Когда же мы внимательно изучили историю ее появления в Европейской литературе 12 века и позже, то были весьма разочарованы: насколько неидеальный смысл вкладывало большинство современных авторов в сей образ. Тогда-то мы и пришли к выводу, что это очередная, на этот раз литературно-публистистическая рефлексия вечной идеи, существующей не только до 12 века, но может даже до сотворения мира. Грааль мистически возвышает приближающихся к нему. Возвышает до неба. Это бесспорно так. Само слово "Грааль" явно имеет небесное происхождение, судя хотя бы по фрагменту "аль", которое надо читать как "Эль", т.е. имя Бога, также как, например, в именах Израэль, Михаэль, Гавриэль, Уриэль. И, возможно, слово "Грааль" существовало в небесном языке еще до сотворения Адама. Известно предание о знающем небесный язык святом Андрее Цареградском, Христа ради юродивом, который, по свидетельству Жития преподобного Иллариона, "преврати язык в сирску речь, и нача себя повести деяти с ним сирски, еликоже мышление и хотяше". Этот небесный, ангельский язык, по традиции называемый сирийским (не путать с языком Сирии) сотворен Богом. Первый, как известно из Библии, именно земной, человеческий язык сотворил Адам (Быт. 2. 19-20.). Впрочем, свои языки, видимо, имели уже племена кроманьонцев, и таких языков было много (протоязыки современных народов). Небесный язык понимают не только ангелы, но и бесы. Преподобный Илларион, изгоняя беса, вопрошает его "сирьскы"… (Из текстов Жития, входящих в Великие Минеи Четьи). Осколок сирского языка сохранило знаменитое византийское церковное песнопение "Терирем". Ангельским языком умели говорить члены первой христианской церкви. Об этой их способности упоминал в своих посланиях апостол Павел. В самом слове "Грааль" слишком чувствуется сирское звучание, запах неба, небесный первоязык. Не на это ли указывает и Эшенбах, когда говорит, что войско ангелов принесло Грааль с неба на землю? Кстати, у Вольфрама фон Эшенбаха Грааль не столько чаша сколько камень. Это камень из рая или же "Lapsit exillis", искаженное "Lapis ex illis" (очевидно, ex caelis) "небесный камень" или "камень света, пришедший с небес". Образ камня часто встречается и в Священном Писании. "Вот, Я полагаю в основание на Сионе камень – камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утверждённый: верующий в него не постыдится" (Ис.28:16). "Камень, коим пренебрегли строители"… скорее всего, именно эту аналогию имел в виду Эшенбах, ведь Грааль тоже отвержен папской римо-католической церковью.