Система

Медный чинно проходится по палате, похлопывая себя книгой по ляжке, садится на соседнюю с Киром кровать, закидывает на неё ноги и скрещивает их по турецки.

– Слушай, – он, пристально глядит в глаза Кира, как будто изучая его. – Я никак не могу понять, ты на самом деле придурок, или просто прикидываешься?

– Не понимаю, о чём ты… – смущается Кир.

– Да я всё о том же. Ты постоянно оказываешься в каких то нелепых ситуациях, вроде вчерашней, и можно подумать, что ты жертва обстоятельств.

– Ну почему можно, так оно и есть. Вчера во всяком случае.

– Значит действительно придурок! – разочарованно вздыхает Медный. – Только не пойму, чему ты всё время улыбаешься. Тут ведь плакать впору.

– А чего горевать то? – наивно улыбается Кир. – Если родился таким, уже ничего не изменишь. Меня радует, что я не один такой. Нас большинство…

– Да уж, по крайней мере в этой роте. – смеётся Медный, оценивший шутку.

Кир замечает, что в палате их двое. Сегодня суббота и, скорее всего, «больные» курсанты ушли в увольнение.

– Ты проспал свой завтрак. – говорит Медный. – Я решил не нарушать твой сладкий сон и съел его за тебя. Ты ведь не против?

– Да на здоровье! – Кир с трудом скрывает негативное чувство. Последние три месяца он чувствует себя вечно голодным. Еду из столовой приносят прямо в лазарет и больные едят в соседней маленькой комнатке, больше похожей на туалет.

– А ты кто вообще по жизни? – Медный, неожиданно переходит на холодный серьезный тон.

– В смысле?… – мнётся Кир, – я… человек, простой обычный парень… – он понимает, что говорит словами из старой песенки.

– Простой советский человек, но все зовут меня генсек. Так что ли?

– Так точно, – смеётся Кир.

– А со своими общаешься как жулик. Вот поэтому я и не могу понять, кто ты?

– Просто, на гражданке вращался в соответствующих кругах, – решает признаться Кир.

– А чего же ты здесь-то забыл?

– Как это… призвали.

– Ты мне горбатого не лепи! – Медный впивается в него острыми серыми глазами . – Сейчас от армии откосить раз плюнуть. Сюда либо профессионалы идут, либо недокосившие дибилы.

Кир думает о том, к какой категории причисляет себя сам Медный, но решает, что задавать такой вопрос опасно.

– Мне просто стало скучно. Захотелось поменять что-то в жизни… – сейчас он говорит чистую правду.

– А теперь, я вижу, тебе не скучно. Ершик для говна и швабра помогают тебе познать мир во всех его красках. – Медный говорит с заметным сарказмом.

– Ну это временное явление…

– Почему? – удивляется Медный.

– Что почему?

– Почему ты решил, что оно временное?

– Скоро придут новые духи и…

– И что? – хмыкает Медный. – В лучшем случае ты сменишь тряпку на тумбочку. При любом раскладе, из всех цветов жизни ты увидишь здесь только зеленый и серый. Да, ещё коричневый. Это цвет говна. Сейчас я говорю про говно человеческой натуры, если ты понял. Я вижу, что ты пришёл сюда веселым и жизнерадостным парнем, но уйдешь отсюда другим.

– Каким?

– В лучшем случае унылой серой мышью, а в худшем – унылым говном.

– Время покажет, – Кир хочет свернуть тему.

– Оно покажет тебе всю низость человеческой натуры и всю глубину, на которую она может опуститься.

– Неужели всё так мрачно? – улыбается Кир, в попытке вывести Медного из этого ступора.

– Всё не так мрачно на словах, но гораздо мрачнее в реальности. Ты думаешь, почему я с тобой об этом говорю? Ты просто кажешься мне неплохим парнем. По крайней мере, лучше большинства и мне не понятно за каким хреном ты здесь оказался. Здесь крайняя степень несвободы, которую можно себе представить. В тюремной камере человек гораздо свободней…

– Ну уж нет! – Кир бесцеремонно вклинивается в монолог Медного, забыв о всякой осторожности. – Моей свободы у меня никто не отнимет…

– Солдат, лося… – негромко произносит Медный, глядя куда-то в сторону.

– Не понял? – Кир с недоумением смотрит на собеседника.

– Лося! – кричит Медный, в один миг наливаясь краской.

Кир подставляет ко лбу скрещенные запястья ладонями от себя. Он всё ещё растерянно улыбается.

Незаметный без замаха удар высекает из головы Кира целый сноп искр.

Через розовую дымку, застелившую глаза, постепенно начинает прорисовываться лицо Медного, словно на бинокле наводят резкость.

– Ты ещё по прежнему думаешь, что свободен, или повторить эксперимент?

– Не надо. Просто это не метод… – обиженно бурчит Кир.

– Это метод и ещё какой. – Медный потирает большой кулак. – Эффективнее его пока нет. Все эти «бла, бла, бла» чушь по сравнению с ним.

– И этим методом можно добиться свободы? – спрашивает раздражённый Кир.

– Нет, но им можно сделать несвободными других. Вернее сделать их более несвободными, чем ты. Человек изначально несвободен. Вся разница, лишь в степени его несвободы. Сейчас ты находишься в таком месте, где это проявляется в большей степени. Армия, это уменьшенная модель человеческой жизни, где всё сведено к примитивному уровню, но принципы точно те же.

– Это что же, вся цель жизни состоит в том, чтобы сделать себя чуточку свободнее за счёт несвободы других?

– А ты действительно не такой тупой, каким кажешься. Быстро схватываешь. Но от этого ты будешь только больше страдать.

– Да почему я должен страдать? Ты же сам сказал что я не хуже других здесь. – Кир чувствует, что начинает заводиться.

– Да потому, что даже если ты умнее и интереснее кого-то, у тебя нет главного аргумента. – Медный подносит огромный синий кулак к самому носу Кира. – Этим аргументом, обходясь без тысячи слов и поступков, я в одно мгновение могу объяснить большому количеству людей, что со мной лучше не связываться. А при желании, с помощью этого же аргумента, я могу заставить делать этих людей, то что я захочу.

Философия Медного настолько пряма и топорна, что просто не укладывается в голове у Кира.

– Я знаю многих людей, которые достигли успеха в жизни, не имея этого аргумента.

– Ты опять упал в моих глазах. Все таки первое мнение, что ты тупой, было правильным, – уныло констатирует Медный. – Я же не говорю, что ты должен физически обладать большими кулаками. Если ты обладаешь моральной силой, которая заставит парней с большими кулаками работать на тебя это ещё лучше. Конечно Наполеон, Гитлер и Ленин были дрищами, но они с помощью своей моральной силы смогли поднять целые армии.

– На сколько я знаю, у них были ещё и деньги, – никак не унимается Кир.

– На самом деле, это одни и те же вещи. Финансы эта та же сила, что и большие кулаки. Но сейчас мы говорим о тебе. У тебя нет ни кулаков, ни финансов ни морального духа….

– Ну по поводу морального духа я не согласен,– кипит Кир. – Ты меня ещё не знаешь достаточно..

– Мне хватает того, что я вижу. Посмотри на себя. Ты находишься в хреновом месте, постоянно попадаешь в хреновые ситуации и вокруг тебя хреновые люди. Какие тут ещё могут быть аргументы.

Кир вдруг понимает, как ему выпутаться и выйти победителем из этого диалога.

– Андрей, с чего ты взял, что я нахожусь в хреновом месте? – Улыбаясь он оглядывается вокруг. – Эта, как ты говоришь, хреновая ситуация, привела меня в это место. Стало быть, ситуация не такая уж хреновая. А на счёт хреновых людей, – он делает паузу, – я бы такого не сказал за себя, а за тебя уж точно.

– Ах ты гад! Выкрутился всё таки!– Медный зажимает голову Кира под мышкой, как в железные тиски. Но сейчас это уже не проявление злобы. Лёд начал ломаться.

Потом они играли в карты, взятые с тумбочки сурков, на щелбаны. Кир, имея опыт в карточных играх сливал Медному партию за партией. «Лучше проиграть, чем дрожащей рукой пытаться поставить безболезненный щелбан» – решил он.

Зато фофаны Медного были отнюдь не безболезненными. Удар с оттяжки двумя мясистыми пальцами в лоб отдавался под черепной коробкой продолжительной вибрацией, как в колоколе после утренней службы. От трещины в черепе Кира спас призыв обедать.

Когда они уже заканчивают набивать желудок нсочетаемыми продуктами манкой, рыбной котлетой и чаем, в палату входит Мичман.

– Солдатики, у меня тут дела нарисовались, поэтому я вас до утра закрою. Медягин, ты как всегда за старшего. Жратвы я вам двойную порцию заказал, поэтому поужинаете тем же, чем пообедали. – Выходя за дверь он оборачивается.

– И чтобы ни писку тут… Медягин, ты в курсе.

– Домой бухать пошёл – говорит Медный. – Он по выходным всегда так делает.

– И он что оставляет больных на ночь одних? А если что случится? – недоумевает Кир.

– А где ты тут больных видел? Да этому коновалу настоящих больных никто и не доверит. Он только красные колёса может раздавать и завхоза ебать, – смеётся Медный.

Киру нравится, что они остались совсем одни. Это напоминает какую-то домашнюю обстановку. Ему кажется, что теперь они с Медным смогут поговорить по душам, и он задаёт вопрос, который не решился задать в начале:

– Андрей, скажи, а сам-то ты почему здесь?

– Ну уж во всяком случае не от скуки. У меня семейные проблемы. Пока отсижусь здесь, может всё утрясётся – Медный не собирается откровенничать.

– Я хочу вернуться к прошлой теме. Почему ты так уверен, что меня здесь раздавят? – спрашивает Кир.

– Потому что ты не в системе. Вернее, ты та часть системы, которая находится в самом низу.

– Какой ещё системы?

– Система – это механизм, в котором всё работает чётко и каждый винтик находится на своем месте. Система существует в обществе, в государстве, в армии и даже в маленькой роте обеспечения учебного процесса.

– Но почему я низшее звено этой системы и как она работает? – возмущается Кир.

– Ты знаешь как устроен двигатель внутреннего сгорания? Есть крупные и важные детали, такие как маховик, коленвал, поршни, клапана. Эти детали отвечают за непосредственную работу двигателя. Они должны быть мощными и очень качественными. Есть еще различные передаточные шестерни, болтики, винтики и так далее. Так вот, роли поршней, маховика и клапанов исполняют дисциплинированные парни с большими кулаками. А все остальные детали легко меняются и их роли могут играть более слабые или менее ответственные люди. Твой случай это то, что ты ненадежный и безответственный. Ты неважная деталь. Шестеренку никто не поставит на место поршня.

– Ну хорошо – соглашается Кир – цель двигателя, создать движение. Какая цель у системы?

– Цель системы заработать бобла, точнее постоянная и стабильная его выработка.

– Я сейчас не о государственной системе спрашиваю. А о системе которая в роте обеспечения.

– А какая разница? Цель та же. Я же говорил тебе, что армия это уменьшенная модель государства.

– Стоп! Я совсем запутался – Кир растирает ладонью лоб. – Какой заработок бобла может быть здесь, в военном училище?

– Птенчик! – широко улыбается Медный, – ты просто неразумный птенчик. Ты думаешь, что здоровые тридцатилетние мужики ходят сюда на службу и вытирают жопы курсантам ради жалких грошей, которые им платят, или ради престижа армии, которую обосрали и развалили?

– Подожди, Андрей! – Кир пытается загнать Медного в тупик. – Каждый двигатель на чём то работает. Это или бензин, или соляра. На чем работает эта система? Что здесь может быть источником денег?

– А здесь их несколько. Да я всех и не знаю. Мне хватает и того, что я знаю, что они есть.

– Ну назови хоть один, – умоляет Кир.

– Это лучше поймут твои сослуживцы, у которых в отличие от тебя, руки не из жопы растут. Те твои сослуживцы, которые работают в столярке, в художке, в механическом цеху. Те сослуживцы, которые ездят на работы, что-то строят, кого-то перевозят.

– Ты хочешь сказать, что все они зарабатывают деньги?

– Не для себя. Да они их по большому счету не видят и не знают, так же как и ты, хотя являются более активной и значимой частью системы. Да и это ещё самая малая часть.

– А что ещё?

– Есть более крупный и стабильный источник дохода.

– Какой?

– Догадайся сам. Что в этом балагане есть такого, что представляет ценность?

– Да что тут может быть? Не формой же военной они банкуют. Оружием? –насторожился Кир.

– Нет! Не оружием и не формой. – Медный наклоняется ближе к Киру. – Ты был когда-нибудь на продуктовом складе? Видел сколько здесь продуктов? – он переходит на шепот.

– Продукты воруют? – скептически морщится Кир.

– А ты что думал? В наше время обратить продукты в деньги ничего не стоит.

– Но как они это делают?

– Не важно как, главное что делают. Или как Бажин с Томиловым напрямую, или как Нос по бумагам, но это происходит регулярно.

– Постой, но такие люди как Монтана, Жулик или деды, тоже участвуют в доле?

– Не уверен, что в доле. Скорее всего они имеют особые привелегии.

По возбужденному взгляду Кира, Медный понимает, что наговорил много лишнего.

– Ну ладно, сворачиваем тему, – показательно зевая, говорит он – Забей! А то спать плохо будешь.

Но Кир не собирается останавливаться. В момент, когда он слышит интересную для него информацию, в его голове включается особый тумблер, который зажигает его глаза и заставляет сердце учащенно биться.

– Значит все они, и Монтана и Жулик и деды являются всего лишь частью системы, которой управляет кто-то из шакалов? – осеняет его внезапная догадка.

Медный, игнорирует этот вопрос. Он ложится на свою кровать и раскрывает книгу.

Кир пытается продолжить разговор на интересующую его тему, но Медный становится неприступным.

– Будешь мешать мне читать, заставлю «крокодила сушить»! – говорит он, окончательно давая понять, что тема закрыта.

Он заговаривает снова, только во время небогатого ужина, который состоит из того, что осталось после обеда.

– Дерьмо, в рот не лезет! – сокрушается он, ковыряя алюминевой ложкой холодную кашу.

– Да! Я бы сейчас картошечки жареной с молочком не отказался отведать. – мечтательно вздыхает Кир.

– А жрёшь кашу! И ещё год будешь жрать! – сокрушается Медный. – Я бы.. Я бы..! Я смогу.. Только и умеете болтать. А факт вот он на лицо. Сидит передо мной жалкий дух и жрёт кашу. И то, пока я ему позволяю.

– Сейчас мы в таких условиях, которые невозможно изменить.

– Если не можешь ничего изменить и сделать, тогда нечего и ныть. Прими смиренно свою участь и мечтай молча. – Медный к вечеру стал совсем угрюмым.

– Андрей, я не понимаю, что я тебе такого сделал – недоумевает Кир.

– В том то и дело, что ты ничего не можешь сделать, только говорить. А у меня нет интереса говорить в такой обстановке. Вот если бы тут бутылка водки стояла, и закуска здравая была, я бы с тобой поговорил.

После ужина они покурили в окно, потом Медный скомандовал «Отбой» и почти тут же заснул, издавая оглушительный храп.

Кир, который последние месяцы мечтал отоспаться, не может сомкнуть глаз. Его возбудил этот разговор с Медным. Он чувствует себя как ребёнок, которому показали конфету, а потом спрятали её в карман.

«Что это за система такая? Почему мне в ней нет места? А если это так, то эта система меня не устраивает! В конце концов, любую систему можно сломать, если знать, как она устроена. И сейчас есть шанс узнать о ней больше, но Медный почему то закрылся» – Кир напряженно думает, лежа на кровати и широко открыв глаза.

«Вот если бы сейчас сюда водки и хорошей закуси, он бы мне всё рассказал. Но я не волшебник, чтобы достать её в закрытом помещении, которое находится в закрытой воинской части. Если только…».

Шальная мысль молнией стреляет в голову Кира, заставляя его подскочить на койке. «Если её нет в самом этом помещении. Спирт! Он по любому есть у Мичмана в кабинете. Я даже видел, как они принимали с Габриэлем! Да, но мы закрыты в палате, а кабинет Мичмана, который находится рядом, наверняка тоже закрыт на ключ». – Кир на цыпочках подходит к двери. Замок простой цилиндровый, под плоский ключ, но в палате нет ничего, с чем можно работать. Кир окидывает взглядом пустые тумбочки. Замок на двери кабинета Мичмана наверняка серьёзный, поэтому замысел неосуществим.

Раздосадованный и по прежнему возбуждённый он курит, свесившись в открытое окно. Предмет обладания, находится совсем где-то рядом и посылает пульсирующие сигналы в голову Кира, как на радар.

Пик… Пик… Пи-ик… Пи-и-и-ик….. Пи-и-и-и-и….. – «Цель рядом» – говорят эти пищащие сигналы.

Под лазаретом находится пристрой, и окно выходит прямо на его крышу. Окно кабинета Мичмана рядом, но Кир не может его видеть отсюда. Уже весна, помещения хорошо отапливаются, и окна часто открывают, чтобы не было душно. А что если…

Кир встаёт на подоконник, а с него мягко по-кошачьи спрыгивает на крышу. Сделав несколько шагов, по жестяной ребристой кровле, он смотрит на окно Мичмана. Оно находится дальше пристроя, как раз в метре от обреза крыши. То, что видит Кир, едва не заставляет его сердце выпрыгнуть наружу. Окно приоткрыто!

Кир смотрит вниз. Под ним два этажа высокого сталинского здания, то есть пятнадцать двадцать метров свободного полёта. Этого достаточно чтобы разбиться в лепёшку. Для того чтобы попасть к окну Мичмана, нужно сделать один шаг с крыши на карниз, который под окном. Фишка состоит в том, что нужно сразу же уцепиться за подоконник, или раму иначе падения не избежать.

Решение созрело быстро. Кир снимает тапочки и его босые ноги обжигает лёд металлического настила. Он подходит к краю крыши, и на секунду замешкавшись, делает широкий шаг левой ногой на бетонный карниз. Какое-то время он стоит на раскоряку. Убедившись, что нога стоит надежно, а левая рука крепко держится за деревянную раму окна, он переносит на карниз правую ногу. Створка окна высокая и узкая, но худосочный Кир без проблем в неё протискивается. Он спрыгивает с подоконника на пол, уложенный кафельной белой плиткой и оглядывается. Вот кушетка, на которой он лежал, а вот и шкаф, из которого Мичман доставал инструменты, а потом и огненную жидкость для себя и Габриэля.

Кир тянет на себя стеклянную дверцу шкафа. Она поддаётся с заметным бренчанием. В шкафу три полки. На верхней стоит железная бикса с инструментами, средняя плотно уставлена ампулами и коробками с таблетками, а всю нижнюю полку занимают три коробки с находящимися в них стеклянными двухсотграммовыми флаконами с черными резиновыми пробками. Кир достаёт один флакон и читает надпись на этикетке: «Спирт этиловый медицинский 97%».

Есть! Это то, что нужно! Он берёт из початой коробки сразу два флакона и рассовывает их по карманам пижамы. Потом передвигает несколько флаконов к открытому краю коробки, чтобы не было заметно и закрывает шкаф. Запрыгнув на подоконник, он еще раз внимательно осматривает кабинет, не осталось ли в нем следов его пребывания.

Обратный путь оказывается немного сложнее. Здесь уже нужно отталкиваться от узкого карниза и прыгать на крышу, но всё получилось удачно и быстро. Палата встречает его приятным теплом и мирным храпом Медного.

***

– Андрей проснись! – Медный открывает глаза и видит улыбающуюся физиономию Кира.

– Водку будешь?

– Солдат, если это шутка, то она будет последней в твоей жизни! – бледное лицо Медного наливается краской.

–Вуаля! – Кир отходит в сторону, открывая за собой стоящий на тумбочке графин с прозрачной жидкостью.

– Это что? Медный садится на кровати.

– Водка, как ты и просил.

– В натуре водка! – удивляется Медный понюхав жидкость в графине. – Ты где это взял? – его тон становится намного теплее.

– Там где взял, уже нет! Ты просил я сделал. Ну что? Теперь будем разговаривать?

– Где ты её взял? Медный удивленно обводит глазами палату.

– Давай выпьем сначала, потом расскажу! – Кир разливает жидкость в гранёные стаканы .

Первая порция разведенного спирта падает в желудки и обдаёт их жаром. Приятное тепло расползается по телам и на лицах Кира и Медного появляются блаженные улыбки.

Кир рассказал Медному о деталях операции по добыче спирта, чем вызвал его восторг. Потом, выпив по второй и третьей, они какое-то время предавались душевным сентиментальным разговорам. Но Кир, несмотря на нахлынувшую эйфорию, старается удерживать в голове ту тему, ради которой он всё это затеял. Посчитав, что подходящий момент настал, он переходит к атаке.

– Андрей, а какое место в системе занимаешь ты?

– Я? В системе? – Медный опешил от неожиданного поворота беседы. – Да никакого… Я не в системе.

– Ну как же? Ты же сам говорил, если система существует, значит все являются её активными или пассивными участниками.

– Но я вне системы… – по голосу Медного слышно, что он начинает пьянеть.

– Ты же сам говорил, что нет полностью свободных людей?

– Говорил. Нет свободных людей от какой-либо системы. Одна система является частью другой более крупной. Та система, о которой мы говорим мелкая и примитивная и её частью я не являюсь.

– А я могу быть вне системы?

– Ты нет. И я тебе объяснял почему. Хочешь не хочешь ты будешь являться её частью.

– Но я хотя бы могу стать её более значимой частью? Сейчас-то ты изменил ко мне отношение? – напирает Кир.

–Нет – не сдаёт позиции Медный.

– Да почему?

– Какой же ты…– Медный больно стучит костяшками сжатых пальцев по лбу Кира. – Ты неформат, как ты не понимаешь. В твоем случае, чтобы изменить ситуацию нужно уйти, или убежать от системы, или….

– Создать свою…– Кир заканчивает фразу за Медного ещё полностью не осознав, что сказал.

– Ха- ха – ха ! Ну ты насмешил! Ты у нас кто Ленин или Троцкий? – Медный отваливается к стенке.

– Создать свою! А почему бы и нет? – не унимается опьяневший Кир.

– Почему? – Медный снова наклоняется к импровизированному столу в упор уставившись на собеседника. – Потому что кишка тонка! У тебя нет ни сил ни денег ни нормальных людей рядом.

– А ты? – Кир не отводит взгляда от глаз Медного.

– Я? – Медный, тычет себя в грудь пальцем. – Ты серьёзно? – Он плескает себе в стакан водки, выпивает, занюхивает рукавом. – Я не представляю, что ты мне можешь предложить такого, чтобы я пошёл с тобой, – говорит он, резко осипшим от спирта голосом.

– Андрей, я понимаю, что у тебя другая ситуация и ты просто проводишь здесь время. Но разве не интересней быть вершителем событий, чем их сторонним наблюдателем? Разве так не правильней… – Кир не успевает закончить, так как Медный хватает его за ворот пижамы так, что он передавливает шею.

– Ты чё меня лечишь сосунок? Берега не путай! Ты меня этой философией не купишь. Всё равно дельного ничего предложить не сможешь. – Он отпускает ворот, видя что Кир побледнел и закашлялся и продолжает уже мягче – Я повторяю тебе: чтобы повести людей за собой, нужен весомый аргумент. Это сильная идея, большой кулак или финансы. Лучше всего если всё вместе.

Кир кашляет и трёт шею, а Медный, видя, что переборщил пытается хоть как-то разговорить его вновь.

– Хочешь я тебя приколю сейчас? Ты Лильку блондинку знаешь, которая шакалам пайки выдаёт?

– Ну…– угрюмо бурчит обиженный Кир, глядя в сторону.

– Её ещё Шакамал ебёт, «дед» твой.

– Ну знаю, и чего?

– Так этот Шакамал по пьяни рассказывал, что недавно был у неё на хате. А там всё по последнему слову: видик, шмидик, стереосистема, сантехника итальянская. Так вот, она ему сказала, что на всё это заработала здесь.

– Как? – Кир снова оживился.

– Хуй знает! Что-то они там с Носом с продуктами мутят. Он списывает в два раза больше, чем реально потребляют, а потом продаёт всё оптовикам.

– Вот крыса! – возмущается Кир. – А Лилька причём?

– Не знаю точно, но она тоже ответственное лицо, как и некоторые прапора. Короче командная игра. Главное, что вторую зарплату Лилька получает у него. Так вот, один раз, он при ней открыл сейф в своём кабинете, а он вот-вот треснет от бобла. А ты говоришь…

– Он что там деньги держит? – настороженно спрашивает Кир.

– Ну не в банк же их нести. Дома тоже сейчас небезопасно, а тут за семью замками…

– Это кабинет, который там, в продуктовом складе? – тихо спрашивает Кир, чувствуя, как откуда-то изнутри поднимается тёплая приятная волна. Он знает в каких случаях это бывает.

– Да какая раз… – тут Медный замечает выражение лица Кира. – Ты это выбрось из головы!

– Что? – спрашивает Кир, загадочно улыбаясь.

– То, о чем ты щас подумал. Забудь об этом!

– Не могу – продолжает улыбаться Кир, плавая в волнах эйфории. «Вот оно. Есть. Я же знал, что здесь что-то должно быть»

– Я сказал, забудь! – Медный в очередной раз жалеет , что разоткровенничался и говорит уже с угрозой.

– Нужно его взять! – словно находясь в трансе, смотря как будто сквозь Медного говорит Кир.

– Что ты собрался взять?

– Сейф. Нужно его взять, и тогда у нас будет очень весомый аргумент.

– Ещё одно слово про сейф и я дам тебе в лоб!

– Андрей, это же шанс. Бабки прямо под боком, нужно попробовать. – По возбужденному виду Кира видно, что сейчас его не остановит даже удар в лоб.