Стратагема несгораемой пешки

Выронив пистолет, неудачливый наемник рухнул к порогу, так и не успев осознать собственную ошибку. Из выходного отверстия на противоположную дверь брызнуло розовым и красным. Электронный замок номера мигнул, открылся, а затем через мертвого парня перешагнули.

Не спеша покидать номер, Мартин внимательно осмотрел коридор поверх пистолетного прицела. Отстегнул одноразовый глушитель, снял очки дополненной реальности и натянул на лицо облегающую медму – медицинскую маску, незаменимый атрибут жителя большого города, не желавшего подцепить вирус. А еще желавшего остаться неузнанным, если угодит в объективы вездесущих полицейских камер.

Перешагнув через тело совсем молодого пешки, Доппельгангер сорвал со стены миниатюрную камеру наблюдения, привычно цепляя на воротник. Несколько секунд постоял неподвижно, вслушиваясь в звуки утихающей семейной перебранки. Затем убрал оружие во внешний карман пальто и поморщился, заметив липкие комковатые потеки.

Продолжая отсчитывать секунды, прошедшие после выстрела, он присел на корточки, рассматривая неудачливого убийцу. Пистолет, откатившийся от тела, оказался полицейской моделью «Смит-Вессон» сорок пятого года выпуска. Одежду парнишка носил самую неприметную, ярлыки додумался спороть. Несмотря на неопытность убитого, Мартин не рассчитывал найти в его карманах ни бумаг, ни идентификационных карт. Снова надев очки, Данст сместился, выискивая удачный ракурс, и сфотографировал пенса, благо его пуля почти не повредила лица.

Оставалось выяснить, что спровоцировало нападение: месть филиппинского Статуса или вечное желание молодняка сделать собственное имя на ликвидации тех, кто находится в центре внимания. Скорее всего – второе. Шахматный Клуб с крайней неохотой брался за карательные контракты, а личные специалисты азиатского ТрансСтата никак не могли так быстро выйти на след членов группы Финукейна. Возможно, когда Бенджи протрезвеет, он попросит поверенного выяснить этот вопрос…

Поднявшись на ноги, Мартин уронил на пол ключ-карту от собственного номера, и быстрым шагом направился к лестнице, все еще сжимая в кармане пальто пистолетную рукоять.

Братислава

22 декабря 2068 года

09-00

Визитер был пунктуален.

Бесарт откинулся на спинку удобного ортопедического кресла. Нахмурился, внимательно разглядывая фигуру, маячившую на мониторах системы внешнего наблюдения. Этого человека он не встречал уже давно.

Радольский встал, машинально заглянув в пустую чайную кружку. Отошел от широкого стола, до краев заставленного мобикомпами и стационарными терминалами. Входную дверь он отпирать не спешил. Более того, даже хотел немного промариновать гостя, оценить степень его настойчивости.

Бывший пешка неторопливо спустился на первый этаж, прошел на кухню. Опустил кружку в посудомоечную машину, потянулся к лежащей на тумбе пачке сигарет…

Актуальное имя: Бесарт Радольский. Биологический возраст 34 года, мужчина, европеоид, предположительно английского или южноафриканского происхождения. Доминирующий психотип: сангвиникатор, сдержан, невыразителен в речи и эмоциях. Специализация: средства обороны и штурма. Дополнительные возможности: снайперское оружие, контактное оружие, терминальные системы. Биоимплантаты: левое легкое, селезенка, левая рука; механические усилители: отсутствуют. Уровень подготовки: Бета-II. С 16 лет являлся членом различных уличных группировок, в основном нес ответственность за оборону штабов и инфильтрацию на территории баз противника. С 2060 года завербован в штатные пешки агентством Транснационального Статуса «Грейтекс», обеспечивал безопасность корпоративных хранилищ. После подрыва на мине в 2064 году во время партии на стороне Эшелона «Грейтекс» практически отошел от дел и не участвует в выполнении боевых операций. Имеет одно ранение. Общая оценка эффективности по совокупности показателей: 82 %. В настоящее время числится в категории частично-отстраненных игроков.

…Повертел мятую, очень старую коробочку в руках. Осторожно, словно опасаясь сломать в пальцах, достал желтую палочку. Несколько секунд рассматривал ее, как будто видел впервые. В губы вставлять не спешил. Потому что курить Радольскому было нельзя вот уже четыре года.

Легкое, замененное по бюджетному варианту финансирования ТрансСтата «Грейтекс», уже начинало сбоить. Если бы пенс решился усугубить его состояние вдыханием табачного концентрата, уже через месяц мог выбирать гроб.

Бесарт помял сухую сигарету в пальцах, поднес к носу и жадно втянул запах. Спрятал обратно в пачку, купленную еще в шестьдесят пятом.

Человек, стоявший перед камерами его квартиры, наверняка прибыл из Французского Региона. Еще более вероятно – Реймса, борт из которого час назад совершил посадку на полосе «Милана Растислава Штефаника».

Налегке, без багажа. Небесный странник, в появлении которого Радольский был крайне заинтересован сам. Однако, этому научило уличное прошлое, он не собирался открыто проявлять свой интерес – настоящую цену можно поднять только выдержкой и размеренным торгом.

Пенс вернулся в рабочую комнату на втором этаже, вынул из ящика стола пистолет, и снова опустился в удобное глубокое кресло. Человек на пороге дома оставался неподвижен, ожидая его решения с ледяной невозмутимостью. Вот только сигарету достал, демонстративно закурив в объектив.

Он знает, зачем пришел. Он знает, что нужно Бесарту…

В душе Радольского боролись два демона. Один умолял на золотом блюде принести рыжеволосую голову пешки филиппинцам, получить куш и провести замену барахлящего имплантата. Настаивал, что в пекло больше лезть нельзя. Второй приводил убедительные аргументы – после устранения Финукейна сам Радольский не протянет и года.

А еще ирландец мог предложить больше.

Куда больше, чем способны выложить обозленные бхикшу на другом конце света.

Также Бесарт помнил об искушении. Неотступном, навещавшем почти каждый божий день. И когда он смотрел новости, в которых сообщалось об очередной стычке промышленных гигантов… И когда перебирал старые рабочие файлы… И когда чистил оружие…

Он вдохнул, не позволяя кашлю прорваться, и утопил пальцы в голографической клавиатуре.

– Открыто, – негромко произнес хозяин дома в микрофон, разблокируя замки первого этажа.

Визитер, однако же, не спешил переступать порог. Неторопливо докурил, спрятал окурок в кармане. Расстегнув пальто, уставился в объектив, изгибая левую бровь.

– Ты ведь не планируешь устроить мне сюрприз, chara[15]?

Непосредственно с ирландцем Бесарт Радольский не работал ни разу. Однажды входил в состав вспомогательной группы, так и не приступившей к действиям, видел рыжего издали и слышал на каналах тактического спатиума. Составил некое впечатление о стиле работы и характере этого человека, отложил в долгий ящик. Еще через пару лет Финукейн сделал ему дистанционный заказ на несколько ювелирных гаджетов из числа тех, что не купить в гипермаркете. Через год получал платную консультацию, как может обмануть купленное им же оборудование. Все инструкции и расчеты были проведены издали, без личного контакта. И вот высокопоставленный пешка явился собственной персоной…

– Никаких сюрпризов, kámoš[16], – со вздохом ответил Радольский. – Поднимайся на второй этаж.

И едва успел отключить микрофон, как тут же зашелся в выворачивающем наизнанку приступе.

Мониторы терминала бесстрастно следили, как гость минует прихожую и вышагивает по ступеням из натурального дерева. Спокойный с виду, но собранность и готовность к действиям выдавали излишняя мягкость движений и напряженные плечи.

Бесарт покинул кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Пересек гостиную и торопливо спрятал оружие за диванной подушкой. Сел лицом к двери, опустив руку так, чтобы пальцы касались пистолета, принял расслабленную позу. В дверь осторожно постучали, после чего в комнате появился Киллиан Финукейн.

– Доброе утро.

– Доброе утро.

Ирландец остановился в дверях.

– А ведь я тебя знаю.

– Такое в нашей профессии возможно.

– Бесарт… – пришедший покатал слово на языке. – Что за имя?

– Албанское. Тридцать лет назад на них тут был бум.

Хозяин, натянуто улыбнувшись, указал на стоящее перед собой кресло с обивкой из искусственной кожи. Гость понимающе кивнул и с необычной осторожностью присел. Пальто было расстегнуто и демонстративно распахнуто, чтобы оказалась заметна скрытая одеждой кобура.

– Ты ведь целишься в меня, не так ли? – с улыбкой спросил рыжеволосый, стянув перчатки и причесавшись растопыренной пятерней.

– Да, – честно ответил Бесарт, продолжая поглаживать рифленую рукоять.

Его одновременно восхищал и раздражал развязный стиль Финукейна. Его видимая разболтанность, умение вести себя по-хозяйски, даже проведя в чужом доме считанные минуты.

– Не горячись, приятель. Сегодня играем только по твоим правилам. – Визитер примирительно развел руки.

– Надеюсь, ты не потянешься за своим пластиком, – прокомментировал Радольский, сдерживая кашель, – и тогда все пройдет чисто.

– У меня не пластик, – честно, с оттенком неожиданной обиды ответил Киллиан. – «Браунинг Берта», могу показать…

– Не стоит. – Бесарту оставалось надеяться, что гость не слышит, с каким гадким хрипом выходит воздух из его отработавшего легкого.

А еще ему пришлось скрывать удивление. Потому что ирландец открытым текстом дал ему понять, что вооружен не пистолетом из сплавов, способных обмануть сканеры Интербюро, а настоящим боевым оружием. Это означало, что стволом тот обзавелся уже в городе. А еще это означало, что Финукейна кто-то навел и скорректировал.

Затем Радольский испытал внезапное удовлетворение. Он уже давно не чувствовал себя продажной единицей, востребованной и пользующейся спросом.

Какое-то время они молчали, разглядывая друг друга, словно готовящиеся к спаррингу боксеры. Или дворовые псы, встретившиеся на нейтральной территории и пытающиеся угадать, чего ждать от незнакомца.

Несмотря на улыбку и навязанную таббабинолом или нейростимами бодрость, Киллиан уже давно не переводил дух – это было заметно по теням под глазами, немытым волосам, двухдневной щетине. Тот, в свою очередь, изучал хозяина квартиры – его заношенный домашний халат, болезненную бледность лица, впалую грудь и седину, отчетливо пробивавшуюся сквозь эспаньолку. Руку, скрытую диванной подушкой.

Затем Бесарт предложил чаю. Ирландец, разумеется, отказался. И вдруг перешел в наступление. Покачал головой, будто раздумывая над карточной ставкой, и спросил:

– Не надоело жить на сбережения, chara?

– Я вышел с достойной пенсией, – спокойно парировал Радольский.

– Вероятно, ты прав, – неожиданно согласился гость. – Для человека с неисправной дыхалкой ты держишься неплохо.

– Для человека, попавшего в неприятности… – Бесарт медленно втянул воздух, стараясь не закашляться, – ты тоже.

– Меткий выстрел, дружище! – Киллиан хохотнул, откинулся на спинку кресла. – Ты знаешь, кто я такой. Я кое-что знаю о тебе. Позволишь перейти к делу?

– Ну, только если ты не захотел чаю.

– Отлично… – Ирландец коротко кивнул, из утомленной пародии на известного киноактера-прожигателя жизни превращаясь в настороженного и внимательного дельца. – Вообще-то я привык проводить вербовку иначе. Деликатнее и тоньше, если угодно.

Радольский, не отрываясь от его мерцающих серых глаз, чуть склонил голову, призывая продолжать.

– Однако время поджимает, chara. Нас обоих, если ты понимаешь, о чем я. Потому я расскажу, как могло бы обстоять дело. А ты скажешь, устроит ли тебя такой сценарий?

Хозяин уютного двухэтажного дома на тихой и заселенной пенсионерами улице Бронзова снова кивнул. Ему нравилась напористость визитера. Она раздражала его, напоминая о былых деньках.

– Итак… – Финукейн потер руки. – Сейчас я какое-то время буду распинаться, убеждая, что нуждаюсь в таком пешке, как ты. Что я изучил рекомендации, профиль, прогнал кучу аналитических программ и пришел к выводу, что нуждаюсь именно в Бесарте Радольском, как ты себя нынче называешь. Отмечу, что не стал посылать стандартный запрос через Клуб, потому что их ты удаляешь не читая. Обращу внимание, что прибыл лично, не пожалев времени. Затем озвучу финансовое предложение. На всякий случай упомяну про уровень конкуренции и еще пяток резюме, находящихся на моем рассмотрении. Потом ты засомневаешься. Начнешь ломаться. Скажешь, что давно отошел от дел и больше не в игре. Тогда я нежно подержу твой член в руках, теша самолюбие примерами прошлых партий. Буду убеждать. Буду упрашивать. В конечном итоге, услышав сумму, ты сопоставишь ее с ценой нового легкого и согласишься. Мы быстренько соберем вещи в дорогу и отбудем в аэропорт.

– Или? – Против своей воли Бесарт улыбнулся, впервые за долгое время забыв о кашле.

– Или мы сразу перейдем к финальному акту спектакля, – ирландец недоуменно пожал плечами, – ты уберешь руку с пистолета и отправишься паковать чемоданы…

В этот момент Радольский осознал, что согласен. Более того – он взаправду хочет, чтобы его купил этот нагловатый рыжий. Потому что чем бы ни полнились сводки Клуба, стиль Финукейна оказался ему симпатичен. Как и перспектива заменить умирающий блок в груди.

– Почему именно я?

– Потому что мне понравились изготовленные тобой оборонные терминалы.

– А если откровенно?

– Потому что на данном этапе я столкнулся с трудностями в вербовке наиболее рейтинговых пенсов. Ходовых пенсов, не отошедших от дел.

– Спасибо за честность.

– Ты ведь не растерял навыков, Бесарт? – внезапно посмурнев, с недоверием спросил гость.

– Когда кашель усилился, я написал персональную программу, – все еще не торопясь демонстрировать интерес, ответил Радольский. – Через боевой терминал она корректирует вибрации моей диафрагмы и систем наведения при стрельбе с обеих рук.

Брови ирландца приподнялись, он хмыкнул.

– Выходит, я не ошибся.

– Осталось не ошибиться мне.

Вместо ответа рыжий вынул из пальто смартком, старый, потертый, купленный в Санктуариуме и наверняка с затертыми идентификационными кодами. Вынул медленно, но уверенно, даже не подумав предупредить Бесарта, чтобы тот не начинал пальбу. Семь раз пиликнул сенсорными клавишами набора номера, развернул прибор экраном к хозяину квартиры.

Едва взглянув на цифры, Радольский выпустил пистолетную рукоять.

– Шах и мат?

– Шах и мат, – с достоинством подтвердил Финукейн, завершая заключенную сделку старинной ритуальной фразой. – Шах и мат, пешка.

Бесарт встал с дивана, стараясь не хвататься за левую половину груди. Кивнул на массивный книжный шкаф в углу гостиной.

– Там на нижней полке бутылка коньяка. Хорошего. Бокал найдешь на верхней. Выпей, шеф, это бодрит куда сильней твоего таббабинола…

И прошел в спальню, на ходу продумывая, какие вещи и электронику предстоит взять с собой. За его спиной ирландец скинул пальто на кресло, легко хлопнул в ладоши и подступил к шкафу. Скрипнули дверцы, с характерным звуком пробка покинула горлышко, в бокал полилось.

– Поделишься деталями? – спросил Радольский, выуживая из-под кровати объемную сумку.

– Мы даем тебе возможность поработать несколько дней, – ответил ему Киллиан, бродя по комнате с напитком в руке и изучая графические наброски на стенах. – Затем садимся в кружок, и молимся Иисусу-Карающему, чтобы ни одна из них не отказала. Затем ты возвращаешься в это сонное царство и меняешь себе легкое. Или, если захочешь, сразу оба.

Бесарт Радольский улыбнулся и расстегнул молнию дорожной сумки.

Миннесота, примерно 50 миль до границы с Онтарио

22 декабря 2068 года

18-40

Издали двухэтажный бревенчатый дом казался брошенным.

Напоминавшим охотничью избушку времен, когда государство еще позволяло вести свободную охоту. Приземистый, похожий на форт эпохи фронтира. С узкими окнами-бойницами, забранными толстыми деревянными щитами, узкой подъездной дорогой и угрюмыми скальными выступами, подпиравшими постройку с флангов.

Колесный внедорожник, арендованный в Гранд-Рапидсе, подкатил на расстояние пистолетного выстрела, после чего Мартин заглушил двигатель. Не спеша покидать машину, осмотрел дорогу – неезженую, покрытую вчерашним снегом, ухабистую и оледенелую. Однако снег, вдоль обочин уложенный причудливыми спиралями, выдавал, что где-то за домом спрятан соратобу, на котором хозяин осуществляет вылазки за провиантом. И, наверняка, выпивкой…

Забор, когда-то ограждавший постройку с фронта, покосился. Ни антенн, ни спутниковых вышек заметно не было. Из узкой жестяной трубы вился дымок. В одном месте крыша просела под серой снежной шапкой, но Данст догадывался, что имеет дело с качественным камуфляжем.

Форт выглядел первобытным, мрачным, насупившимся и недоверчивым. Осторожно открыв дверцу, Данст медленно выбрался из машины, держа руки на виду. Тишина, обрушившаяся на него, оглушала. Не было слышно ни птиц, ни завывания ветра. Морозный воздух начал покалывать загорелые щеки, и Доппельгангер опустил отвороты меховой шапки.

Дверь прикрыл, но не до конца, чтобы успеть оперативно запрыгнуть внутрь. Хрустя снегом, неторопливо направился к крыльцу, готовый в любой момент метнуться на обочину, где стволы сосен могли прикрыть его от шальных пуль. Теплую куртку с высоким воротником, под которой притаился пластиковый пистолет, он предпочел держать застегнутой.

Казалось, дом онемел. Даже когда на него обрушивался редкий шквал ветра, он не скрипел ни единой деталью. Плотный, будто вбитый меж двух валунов, бревенчатый крепыш казался обиженным на весь свет. Отличное жилище для человека, которого искал пешка.

Площадку перед постройкой не пятнал ни единый человеческий след. Или хозяин форта вообще не покидал своего убежища, или очень ловко заметал отпечатки подошв. Мартин с равной степенью вероятности предполагал и первое, и второе.

По стволу слева от человека проскакала белка. Тусклая, словно выцветшая. Она застрекотала, будто хотела отругать чужака, нарушившего покой избушки. И исчезла в вечнозеленой кроне. Достигнув крыльца, Мартин остановился, высматривая замаскированные бойницы.

Если он ошибся, внутри его вполне могут поджидать несколько внезаконников. Или браконьеров, плевавших на государственные запреты. Может быть, даже отмороженные бутлегеры, знающие толк в укромности лесных домиков. Но интуиция подсказывала Дансту, что ни тех, ни других он здесь не встретит. А потому медленно, все еще раскинув руки, поднялся по деревянным ступеням, замирая перед дверью. Встал чуть сбоку, осмотревшись в поисках скрытых камер наблюдения. Не обнаружил.

Окна, в отличие от второго этажа, ставнями не закрывались. Но внутри было темно, а стекла завешивали плотные шторы, так что разглядеть что-либо не представлялось возможным.

Массивная дверная створка входной двери была приоткрыта. Судя по снегу, нанесенному на порог, совсем недавно. Вероятно, в тот момент, когда хозяин услышал рев мотора, прорезающий густую лесную тишь. Прислушавшись, Мартин отошел от двери. Конечно, мексиканец его узнает. Но если уже успел нагрузиться крепким пойлом, может сначала среагировать, и уже потом извиняться.

Безусловно, это напоминало ловушку. Но еще сильнее это напоминало двойную ловушку, и в голове Доппельгангера зазвучал хриплый голос Тайпана:

– Ведь что, пойми меня правильно, делает пешка, мало-мальски поднатасканный в нескольких партиях? Верно – он понимает, что стал очень гладкой. Стрелял в людей, воровал миллионные секреты Статусов, играл в шпионов. А еще он думает, что теперь с легкостью переблефует любого. Опередит на два шага…

Обычно после первой тирады мексиканец прикладывался к краю стопки, а потому в воображении Мартина возникла пауза. Он все еще всматривался в темную щель приоткрытой двери, пытаясь взвесить шансы.

– Например, пойми меня правильно, этот самый пешка наведывается к тебе в гости, – продолжал Тайпан в его голове. – Ага, думает он – с главного входа я точно наткнусь на пулю! Но я же теперь профи, думает он, способный перехитрить самую хитрую задницу. И, конечно же, метит в дом с черного хода. А там, пойми меня правильно, установлен крохотный тактический заряд, отправляющий яйца пешки к самому потолку. После этого я выхожу через ничем не прикрытый главный вход и пожимаю плечами, потому что профи-пешка перехитрил сам себя. Понимаешь, amigo[17], о чем я толкую? Я толкую о том, что если тебе показалось, что ты разгадал планы плохого парня, тебе следует на секунду остановиться. И нащупать третье дно…

– Где ты установил свой тактический заряд, Исмаэль? – громко спросил Данст в темноту коридора, скрытого мглой. – На передней двери, или задней? Сколько раз мне нужно переиначить свой план, чтобы он совпал с твоим?

Ответом была тишина. Лишь скрипели сосны, умудрявшиеся прорасти прямо сквозь скальные разломы. Мартин еще немного постоял на крыльце, стараясь не думать про забирающийся под куртку мороз. Затем осторожно толкнул дверь, смещаясь в сторону. Не заметил ни растяжек, ни лазерных лучей. Створку не вышибло взрывом, в него не грянул залп. Вероятнее всего, ловушка поджидала как раз на запасном выходе…

– Исмаэль, сейчас я войду! – громко сказал он, еще сдерживаясь, но испытывая все более неуемное желание обнажить пистолет. – Пожалуйста, постарайся не стрелять!

Доппельгангер вступил в коридор, искренне надеясь, что все делает верно.

Лететь в Миннеаполис пришлось самым обычным рейсом, а потому он не имел возможности взять с собой ни сканеров, ни голографов, ни даже самого примитивного прибора инфракрасного видения или видеоразведчик. Только крохотный пистолет из недетектируемых сплавов, но тот вряд ли поможет, если проходы заминированы или Тайпан вообще покинул свое лесное убежище. Еще у Данста был с собой миниатюрный мощный фонарик, лежавший в кармане. Но тот мог быть воспринят, как подствольный, а провоцировать старого знакомого визитер не хотел…

– Ты ведь меня помнишь, старина? – Медленно продвигаясь по коридору, Мартин продолжал свой монолог, адресованный полумраку в углах комнат. – Доппельгангер вошел в дом…

Он заметил раковину, заваленную горой грязной посуды. Разожженную железную печь в главной комнате первого этажа; еще дымящиеся, недавно потушенные свечи на столе. Пустые бутылки. Много пустых бутылок.

Черные полиэтиленовые мешки для мусора занимали добрую четверть помещения, забитые упаковками от кулинарных наборов и коробками дешевой азиатской еды. Из кухни при этом пахло так, словно там сдохло целое семейство енотов. Поморщившись, Мартин вышел в подобие холла, из которого можно было попасть на лестницу второго этажа, в кухонный закуток или комнату с пузатой печкой.

– Покажись, дружище, нам нужно поговорить! – Данст покрутился на месте, всматриваясь во мрак, окружавший второй этаж. – Просто поговорить.

Он заглянул в кухню, вернулся к подножью лестницы. Внутри было тепло, даже жарко, и замерзшие на ресницах капли обратились в слезы. Стянув перчатки и шапку, Доппельгангер еще раз крутанулся вокруг свой оси, позволяя внимательно рассмотреть.

– Стал отшельником? Нет смарткома, нет мобикомпа, нет выхода в инфоспатиум… – с наигранным смехом бросил он второму этажу. Верхние ступени терялись в непроглядной темноте. Исмаэль мог быть прямо там, в считанных футах, и все равно оставался невидим. – Думал, ты теплокровный. Думал, тебя потянет на юг. Может, обратно в Мексику…

И тогда тьма ответила. Совсем не из того места, откуда этого ждал приехавший из Нью-Йорка пешка. Только сейчас тот заметил узкий дощатый настил, нависающий над своей головой.

– Власти США запретили экстрадицию своим южным соседям, – проскрипел Тайпан, все еще скрывавшийся во мгле. – Здесь конфедераты меня точно не найдут…

– Но я же нашел. – Повернувшись лицом к настилу, Мартин показал раскрытые ладони.

– У тебя был след, Доппельгангер… – невнятно произнес Исмаэль Варгас, и Данст заметил отблеск на винтовочном цевье. – А теперь докажи мне, что ты здесь совсем не по их воле…

Актуальное имя: Исмаэль «Тайпан» Варгас. Биологический возраст 46 лет, мужчина, монголоид, предположительно мексиканского происхождения. Доминирующий психотип: холериенал, подвержен неожиданным вспышкам возбуждения и столь же неожиданной депрессии. Специализация: оперативный боец. Дополнительные возможности: информация недоступна. Биоимплантаты: зрительные нервы; механические усилители: информация недоступна. Уровень подготовки: Альфа-II. Потомственный пешка. С 10 лет вместе с отцом участвовал в локальных партиях по всему миру. Участник множества боевых операций с 2047 по 2060 годы в странах Альянса и Южно-Американской Конфедерации. С 2062 года – военный инструктор на государственных тренировочных полигонах Аргентины, КНР и ЮАР. 2063 год: Сан-Франциско, «Казус силиконовых правителей». С 2065 года: свободный пешка Шахматного Клуба. 2067 год: ряд миссий в ходе затяжного конфликта, известного как «Куст герани», территория Альянса. Имеет опыт кратковременного командования боевой группой, с 2063 года неоднократно выполнял операции в группе Мартина Данста. Имеет четырнадцать ранений. Общая оценка эффективности по совокупности показателей: 87 %.