Принцесса отражений

В общем, от влюбленности в Александра у Кристи не осталось и следа, и она почти уже ощутила душевный покой, когда парень начал ей сниться.

– Александр? Что ты там делаешь? – спросила Кристи.

Возможно, тот ответил ей, но Кристи не услышала – зеркальное полотно было беззвучно.

– Я не слышу тебя! – пожала плечами девушка, а затем…

Ей было страшно. Она помнила, что по ту сторону зеркала – замурованная комната с притаившимися в засаде монстрами. Но и оставить Александра в беде она тоже не могла.

Осторожно, готовая тотчас же отступить, Кристи просунула голову в зазеркалье. Она ожидала увидеть что угодно: Александра в окружении чудовищ, тень, принявшую вид Александра, – все, что угодно, но не это.

Александра в комнате не было. Вернее, не так – присутствовало лишь его отражение, словно сам парень находился в только что покинутой Кристи комнате.

Она быстро вернулась в родной мир. Тут ничего не поменялось, и Александр все так же находился в зеркале, хотя его там быть не должно. Что за наваждение?!

Она вновь заглянула в Зазеркалье, потом опять вернулась… Александр был только в отражении – и здесь и там. И что-то безмолвно кричал ей сквозь зеркало.

* * *

Повторяющийся сон тревожил Кристи; она не могла рассказать о нем ни Томми, к которой все никак не могла вырваться, ни Гарму (тот отсутствовал, и их с Томми дом стоял пустым).

Тогда Кристи решила поговорить с Зеной, но и это не вышло, вместо нее была Ошеан. Она рассказала Кристи, что Зена уехала по личным делам. Она вот-вот должна была стать бабушкой. Кристи даже не подозревала, что Зена настолько старше ее (а на самом деле ей оказалось еще больше лет – около ста; просто жители Зазеркалья, как выразилась Ошеан, медленнее живут, медленнее растут, взрослеют и почти не старятся по достижении тридцати трех лет).

– Я за нее рада, – произнесла Кристи. – Мне всегда хотелось, чтобы у всех дорогих мне людей было все хорошо.

– И у меня? – простодушно спросила Ошеан.

– Конечно, милая, – заверила ее Кристи. – А что, у тебя какие-то проблемы?

– Ну… – Ошеан явно не хотела говорить. – Я встречалась с одним парнем, но потом он куда-то исчез. Может, перебросили в другой центр, я не знаю, у нас не принято спрашивать.

Имитаторы чаще всего работали с определенными зеркалами, но порой их «привязывали» к конкретному лицу. Ведала этим старая знакомая Кристи, леди Иванна. Как она решала, к кому из людей делать личную привязку, не знал никто, и, похоже, никто не интересовался. Ошеан, оказывается, отражала Кристи с детства, это была ее личная дуэнья – так называли постоянных зеркальных двойников. Но поскольку работать без отдыха не могли даже люди ее народа, каждые вторые сутки ее сменяла имитатор-универсал. А с тех пор как Кристи познакомилась с Томми, вместо универсала к ней приставили вторую дуэнью – Зену. Оказывается, Зена была авторитетом, заслуженной дуэньей, отражавшей даже Жаклин Кеннеди и Мэрилин Монро.

– Это для меня честь, – зарделась Кристи. – Скажу ей при встрече. А кто дуэнья Томми?

– У членов королевской семьи нет нужды в дуэньях, – ответила Ошеан. – Они одновременно могут находиться в двух мирах.

Кристи расспросила Ошеан обо всех, кого знала: о леди Иванне, о Томми, об Александре. Слава богу, у них было все в порядке… и это казалось странным. Наконец, Кристи решилась.

– Ошеан, – спросила она, – ты видишь сны?

– Конечно, – сказала та. – Причем самого высокого качества, это дар от Двуликой Владычицы. Некогда наш Корпус спас мир Вечно Одинокой от теней… ну как спас – предупредил Повелительницу Грез и Кошмаров, что такая угроза существует, а дальше Двуликая Владычица сама справилась. Если бы тень поглотила мир грез – это было бы так же страшно, как и захват ими Изначального мира. Жаль, что у вас больше нет Единого Короля…

– А что, раньше был? – заинтересовалась Кристи.

– Не знаю, – ответила Ошеан. – Просто странно – мир без единого правителя. Странно даже не это, а то, что вы до сих пор не перебили друг друга, словно кто-то могущественный хранит вас. А почему ты спросила про сны?

– Мне снятся странные сны, – сказала Кристи. – Вообще я вижу их с детства. Но последнее время – особенно часто. Видимо, я у Двуликой на особом счету…

– Никогда не сокращай ее имя, – предупредила Ошеан. – Вечно Одинокая не любит этого.

– Я не знала, – сказала Кристи. – Хотя и слышала ее имя… ее имена – в одном очень странном сне.

– Если имя Владычицы прозвучало во сне, это вещий сон, – произнесла Ошеан. – А если дважды – это сон-предупреждение.

– А если трижды? – поинтересовалась Кристи.

Ошеан даже побледнела.

– Ты слышала ее имя во сне трижды? – спросила она.

– Нет, – покачала головой Кристи. – Просто интересно.

– Такой сон – предвестие. Подобные сны видят Владыки перед тем, как их мир погибнет.

– Жуть какая, – вздрогнула Кристи. – А почему ее называют Двуликой Владычицей?

– Половина лица ее скрыта полумаской, – ответила Ошеан. – Говорят, увидеть Владычицу не может никто из живущих. А о чем был твой сон?

– Сны, – ответила Кристи. – Я уже говорила тебе, что видела их с детства.

И Кристи рассказала Ошеан о своих снах.

– Я не слышала ни о чем подобном, – призналась та. – Дар магии редок, он встречается у одного из сотни, причем из владеющих даром только один из сотни может научиться его применять. В моем мире большинство таких людей входят в состав Корпуса. Мы все – прирожденные маги, и у каждого из нас есть свое зеркало, появившееся из слез Эвридики. Но чтобы был целый мир, где магией владеет каждый, – о таком я не слышала, – повторила она.

– Возможно, потому, что этот мир погиб? – спросила Кристи. – Немного повзрослев, я стала видеть совсем другие сны. Они уже были не прекрасными, а страшными! В них я видела войну, шедшую в этом мире, – и Кристи рассказала о своих подростковых кошмарах.

– Одна из первых теневых войн, – задумчиво произнесла Ошеан. – Страшное было время, мы еще не знали, с чем имеем дело, но из разных миров приходили одни и те же новости, и наши войска впервые за столетия вступили в настоящий бой – и впервые в истории потерпели несколько сокрушительных поражений. Казалось, миру, известному нам, придет конец. После каждой победы тени становились сильнее, они словно вбирали в себя знания тех, кого победили.

– Как же их удалось остановить?

– С большим трудом и большими жертвами, – призналась Ошеан. – Многие миры пришлось просто изолировать, запечатав их зеркала. Тогда еще не было Великой Формулы Барда, потому Имитаторы разбивали собственные зеркала и сливались с зеркалами, отражавшими миры Изолятора, становясь их Хранителями…

– То есть, – сказала Кристи, – если разбить зеркало, ты станешь частью другого зеркала? Как вечное отражение?

– Если это сделает сам маг, то да, – подтвердила Ошеан.

– Последнее время мне снится сон, – проговорила Кристи. – Один и тот же. Я вижу… своего знакомого, запечатанного в зеркале. Его нет ни в моем мире, ни в вашем, есть только его отражение.

– Похоже, – отозвалась Ошеан. – Но у вашего мира нет Хранителей. Тени пытались проникать туда, когда мы уже знали часть Великой Формулы Барда и умели запечатывать зеркала малой инкапсуляцией, не жертвуя собой.

– А что это за Формула Барда? – спросила Кристи. – В моем мире бард – всего лишь уличный певец…

– Так и есть, – кивнула Ошеан. – Бард-мученик был старшим братом Автократора Гра VIII, мужа внучки леди Иванны. Его считали бестолковым, беспутным – он путешествовал по мирам и зарабатывал на жизнь песнями. Однажды он попал в мир, охваченный войной с тенями, и запечатал все зеркала этого мира песней. Мы знаем только часть песни, два куплета без припева, но они позволяют нам запечатывать зеркала, как считается, духом самого Барда-мученика. Увы, мы не знаем припева – Бард остался в замурованном им мире и принял мученическую смерть. Мы не сумели его спасти: через закрытые этой Формулой зеркала никто не может пройти – ни изнутри, ни снаружи.

– Печальная история, – произнесла Кристи. – Кажется, я слышала эту песню, ее исполняла Томми, когда на нас напали тени в подземелье. Зеркало стало белым…

– Да, это она, – подтвердила Ошеан.

– Но во сне я вновь и вновь прохожу сквозь это зеркало, – удивилась Кристи.

– Не это, – пояснила Ошеан. – Ты проходишь через «зеркало-символ» Двуликой Владычицы. Твой разум придает форму зеркалу из сна, как он делает это со мной, когда ты подходишь к зеркалу. Ты ведь видишь в отражении себя, хоть я и не похожа на тебя. Правильно? А почему? Потому, что ты придаешь мне вид своим воображением. Это позволяет мне узнать то, что ты знаешь. Так и работают Имитаторы.

– И тени, похоже, тоже. – Кристи задумчиво потерла подбородок. – Только они используют наши собственные страхи. Над этим стоит задуматься, но меня больше заботит то, что означает мой странный сон…

– То же, что и все сны вообще, – ответила Ошеан. – Говорят, что сон – это старая память. Ты что-то помнишь, но не можешь понять, что именно.

– Что-то из того, что было раньше? – уточнила Кристи.

– Не обязательно, – сказала Ошеан. – Некоторые могут помнить то, что еще не произошло. Время, пожалуй, самая загадочная сущность во Вселенной. Мама Кристи являлась одной из немногих, кто был со временем на «ты», потому она, как и предсказывало Пророчество, сумела вернуться в прошлое, чтобы исправить старую ошибку. Но и сама при этом погибла в пламени, уцелела только часть ее гаротты, которую теперь носит Томми.

– В пламени… – повторила Кристи, чувствуя, что в ее мозгу вот-вот сложится мозаика. У нее словно были части пазла, оставалось лишь расставить их по местам, но…

Она не знала, как их расставить.

– Значит, мой сон может быть, хм, пророческим? – спросила Кристи.

Ошеан кивнула.

– Слушай, а ты не согласилась бы мне помочь?

– В чем? – спросила Ошеан.

– Я хочу научиться читать по губам. Поможешь мне?

– С удовольствием, – ответила Ошеан.

И они стали учиться.

* * *

Теперь Кристи знала очень важную тайну.

Она знала, как победить страх.

Страх побеждается только решимостью. Если ты твердо решил пройти по самой опасной дороге, какие бы ужасы тебе ни встречались, ты сможешь их преодолеть.

Прошлой ночью во сне Кристи не стала заглядывать за зеркало, в котором был замурован Александр. Ей, конечно, не терпелось поговорить с ним, но она еще сомневалась в своих силах. Девушка лишь подошла к зеркалу, приподнялась на цыпочках и выдохнула на стекло перед лицом узника. На получившемся паровом пятне она задом наперед написала: «ЖДИ».

Александр медленно кивнул, и подвал с ним принялся таять, пока Кристи не очутилась в черной пустоте. Ей внезапно стало страшно, но темнота начала рассеиваться, и девушка проснулась.

А утром Кристи непонятно зачем наведалась к дому, бывшему некогда отелем «Парадиз». Она прошлась вдоль кованой, высотой по пояс, ограды, дойдя до ворот, – и повернула назад. Внезапно за забором девушка увидела знакомую фигуру. Мужчина поднял с земли палку, и тут же к нему подскочил веселый французский бульдог. Он принялся скакать вокруг хозяина, пытаясь достать палку в его руках.

– Алекс! – позвала мужчину Кристи.

Тот бросил палку к глухому забору, отделявшему участок бывшего отеля от городской ратуши, и обернулся к девушке.

– Кристи, – улыбнулся он. – Здравствуйте!

Кристи перебралась через невысокую оградку и направилась к Алексу. Пес, притащив палку хозяину, бросился навстречу девушке.

– Уолкер вас узнал, – улыбнулся Алекс. – Один раз видел, а запомнил. Видимо, вы очень хороший человек, в чем я, кстати, не сомневаюсь.

– Можно на «ты», – смутилась Кристи. – Вы ведь старше меня.

– Ненамного, – ответил Алекс, сразу переходя на «ты». – На седину не обращай внимания, это не от возраста. Мне нет еще и сорока, просто жизненный опыт порою сильно ускоряет время.

«Что надо пережить, чтобы так поседеть?» – подумала Кристи. Ее отец, правда, тоже рано поседел, но это и понятно – будучи пожарным, он вдоволь насмотрелся трагедий.

– Так что давай тогда и ты меня на «ты» называй, – добавил Алекс.

Уолкер, встав на задние лапы, оперся передними о коленки Кристи, и та машинально, слегка наклонившись, почесала пса за ухом.

– Я знаю, что чужих собак нельзя трогать, – извиняясь, сказала она. – Но ваш… твой Уолкер – такая лапочка!

– Да уж, это у него не отнять, – кивнул Алекс. – Можешь гладить, от него не убудет. Ты не Сашку ли ищешь?

– Ага, – соврала Кристи.

На самом деле она вовсе не искала встречи с Александром, тем более что тот, вероятно, вообще был в другом мире.

– Он ведь теперь с твоей подругой встречается? – уточнил Алекс, склонив голову и чуть прищурившись. Кристи кивнула, спокойно, но с легким внутренним напряжением. – Они заезжали сюда с неделю тому назад, а с тех пор я их и не видел.

Алекс вздохнул и похлопал себя по карманам.

– Все забываю, что завязал с куревом, – смущенно объяснил он. – Дурацкая привычка, только время отнимает.

– Ага, – машинально согласилась Кристи. – Мой отец не курит, хоть и пожарный. Он тушил это здание, когда оно горело.

– Серьезно? – удивился Алекс. – Ух ты! Знаешь, Сашка ведь в том пожаре обоих родителей потерял. Потом мыкался по приютам, увлекся компьютерами, стал зарабатывать и купил квартиру в этом доме. Бр-р… я бы так не смог. Он-то, конечно, тогда совсем несмышленым был, но все равно.

– Откуда вы… откуда ты все это знаешь? – изумилась Кристи.

– Интересовался, – ответил Алекс. – Мы с Сашкой так и сошлись. Разговорились как-то, он мне многое рассказал, я ему. Он оцифровывал городскую прессу, искал номер со спецвыпуском о пожаре. Я ему помогал, но номера мы тогда так и не нашли.

– Мы тоже искали этот выпуск, – сказала Кристи. – Я хотела узнать побольше об… о том, как отец тушил здание. Он, говорят, показал себя настоящим героем…

Алекс загадочно улыбнулся:

– Не то слово. После того пожара говорили только об одном герое, наверное, это и был твой отец. Он из подвала вытащил девушку и двух малышей. На девушке потом женился.

– Ну да, это моя мама, – кивнула Кристи.

– …а одним из малышей был как раз Сашка, – закончил Алекс. – Я отыскал недавно этот выпуск. Мне прислали на днях. Как Сашка вернется, подарю ему, хоть он мне и обошелся в копеечку.

– Ого! – У Кристи даже дух захватило. – А могу я взглянуть?

– Да пожалуйста, – пожал плечами Алекс. – Могу даже скопировать его тебе, если хочешь. Все-таки там про твоего отца. И про маму, как я понимаю. Сейчас Уолкер домой запросится, зайдем ко мне. Я тебя кофе угощу и номер отсканирую. Можешь дома в рамочку повесить.

* * *

…Время от времени на отца Кристи нападало желание убраться в их подвале. Такое случалось один или два раза в год, и на памяти Кристи мероприятие ни разу не было доведено до конца. Зато в процессе «археологических раскопок» всегда обнаруживались вещи нужные или просто интересные. Кое-что из находок впору было нести в антикварную лавку. Но, конечно, не то, что Кристи нашла в один погожий сентябрьский денек.

Тогда она добралась до старой книжной полки и с удовольствием принялась знакомиться с ее содержимым. Внезапно, взяв одну из книг, Кристи увидела, как из-под нее выпало нечто длинное. Она сначала испугалась, решив, что это змея, но нечто спокойно свисало и не пыталось ни уползти, ни напасть. Замирая от страха, Кристи осторожно коснулась предмета…

Это оказалась всего лишь лента, какими украшают конверты с младенцами в родильных домах. Правда, цвет ее был совершенно неподходящим для такого случая – сочно-зеленый, словно пронизанный тонкими золотистыми и серебристыми нитями, так струи летнего дождя и лучи яркого солнца пробиваются сквозь листву деревьев.

Лента Кристи понравилась, и она ею завладела, а потом с гордостью продемонстрировала трофей родителям:

– Мам, пап, смотрите, что я нашла!

Находка Кристи отчего-то не вызвала у родителей энтузиазма. Она от этого расстроилась:

– У, чего вы такие хмурые? Это что-то важное? Я могу на место положить…

Мама встала и погладила Кристи по голове:

– Ну что ты. Это твоя лента, ею нам завязали конверт, когда тебя выписывали из роддома.

– А почему же зеленая? – удивилась она.

Папа как-то беспомощно посмотрел на маму, а та, ласково улыбаясь, сказала:

– У них не было другой, милая.

И Кристи удовлетворилась этим объяснением. Она забрала ленточку себе, засунула в шкаф – и забыла о ней на долгие годы…

…Квартира у Алекса оказалась небольшой – комната, кухня, санузел и крохотная прихожая, да еще балкон.

– Можешь не разуваться, – произнес хозяин квартиры, пропуская девушку вперед. – Понимаю, тебе не терпится прочитать газету; она на подоконнике, найдешь. Я пока помою лапы Уолкеру, потом приготовлю кофе. Или ты больше любишь чай?

– Не важно, – ответила Кристи, проходя в комнату. Часть ее, противоположную панорамному окну, занимала большая кровать, вдоль одной стены тянулись книжные полки, на которых, кроме книг, располагались разные необычные безделушки. В углу стоял высокий сейф, рядом с окном – письменный стол, выполненный в виде старинного секретера, на котором примостился старомодный десктоп. Завершали интерьер электрокамин и кресло. В целом в комнате было уютно и красиво. Единственное, что удивило девушку, – это отсутствие ковра. Зато на двери было большое зеркало, где Кристи уже поджидала верная Ошеан.

Девушка прошла к окну и взяла газету, лежащую поверх нескольких книг. На одной стороне разворота была фотография, запечатлевшая машину «Скорой помощи» и каталку рядом. Над каталкой склонилась молодая женщина, держащая в руках конверт с ребенком. Другой ребенок, мальчик лет трех-четырех, с хмурым видом стоял рядом.

У женщины обгорели волосы и даже брови; на ее плечи было наброшено одеяло. Мужчина на каталке оказался весь в бинтах. Но Кристи не могла не узнать своих родителей.

Текст под фото гласил: «Герой нашего города со спасенными им женщиной и детьми».

Кристи заметила, что у нее дрожат руки. Она перевела взгляд на вторую страницу и начала читать… «Причины пожара не установлены до сих пор, возможно, это взрыв бытового газа». «Пламя распространялось из подвала и быстро охватило все здание». «…в поисках людей он бросился в самый ад, в подвал, откуда доносились крики. Его смелость была вознаграждена…», «…заявила, что это не ее дети. Она остановилась в нашем городе на одну ночь и, когда начался пожар, услышав плач ребенка, забежала в номер, откуда он доносился, где и нашла мальчика и девочку. А потом пламя преградило им выход»…

Один из материалов был озаглавлен так:

«Кто такая Елена Штерн? Журналистское расследование».

Штерн – девичья фамилия матери Кристи. Из этого расследования Кристи узнала следующее. Ее мать происходила из хорошей семьи. Для нее лично это было не благословением, а скорее проклятием. Ей предстояло выйти замуж за делового партнера отца, и никакие другие варианты не обсуждались. Елену это очень тяготило, но затем случилось непредвиденное: перед свадьбой Елена проходила медосмотр, и врачи обнаружили у нее неоперабельный кистоз, болезнь, делавшую молодую женщину не способной забеременеть. Этот диагноз, но больше реакция на него со стороны отца женщины, который, по странной логике, обвинил ее саму, довели маму Кристи до нервного срыва. Она бросила все и уехала буквально в никуда. Когда вести машину не было больше сил, она въехала в небольшой город, остановилась в первом попавшемся отеле и взяла самый дешевый номер. Этим отелем и был злосчастный «Парадиз».

«Меня разбудил плач ребенка, – рассказывала Елена. – Я почувствовала запах дыма и выбежала в коридор. Плач доносился из дальнего конца коридора. Все вокруг полыхало, но я не могла оставить детей в беде! Я бросилась в номер, откуда доносился плач…»

«Мне бы хотелось усыновить спасенных детей, – говорила будущая мать Кристи. – Конечно, я не замужем, у меня непонятные отношения с семьей, но, надеюсь, надзорные органы пойдут мне навстречу, когда я поправлюсь».

Кристи отложила газету и невидящим взором уставилась в окно. У ее матери бесплодие. А на фото – конверт с грудничком, перевязанный лентой, чертовски похожей на ту, что Кристи когда-то нашла среди хлама в родном доме. Дважды два всегда равно четыре.

Ее родители – приемные, как и предполагала Томми. Отважный отец и не менее отважная мать спасли Кристи из пламени, спасли вместе с братом, в которого она едва не влюбилась. Ее удочерили. Историю со спасением замяли. Кристи почти не помнила деда по материнской линии, но знала, что тот был председателем совета директоров известного страхового фонда. Он оставил своей дочери неплохое наследство, однако та не взяла из него ни гроша. Родители шутили, что у Кристи будет хорошее приданое.

Родители… Кристи не чувствовала себя обманутой, хотя они ее, конечно, обманывали. Но относились к ней как к родной и даже лучше, чем многие относятся к родным детям.

Почему они не усыновили Александра? Кто знает. В одном Кристи не сомневалась – на то были веские причины. То, что она узнала из газеты, абсолютно никак не изменило ее чувств к родителям. Ни капельки. Не в этом дело…

Кристи только сейчас заметила, что Алекс стоит возле нее с подносом. На подносе был кофейник, сахарница, чашечки, какие-то сладости…

– Простите, я задумалась, – сказала она. – Вы что-то у меня спросили?

– Мы же вроде на «ты» переходили, – улыбнулся Алекс. – Я спросил, кофе будете сейчас или еще хотите почитать?

– Давайте выпьем кофе, – улыбнулась ему в ответ Кристи. – Вы же мне обещали сделать копию с газеты? Я потом почитать успею. И давайте опять на «ты», хорошо?

– Ты побледнела, – заметил Алекс, ставя поднос на широкий подоконник, по-видимому, служивший ему дополнительным столиком. – Узнала что-то неприятное?

– Н-нет. – Кристи была сбита с толку этим внезапным вопросом. – А вам какое дело?

– Да никакого, – пожал плечами Алекс, видимо, смирившийся с «выканьем» Кристи. – Ты мне симпатична. Только не бойся, я не стану к тебе приставать. Ты, конечно, привлекательная девушка, но симпатизирую я тебе просто по-человечески.

– Привлекательная, как же, – фыркнула Кристи. – Полшколы таких.

– Тебе еще предстоит раскрыться, – сказал Алекс. – Ты сейчас как бутон юной розы, закрыта, и за зеленой листвой обрамленья бутона почти не видно, поэтому мало кто может оценить красоту еще не распустившегося цветка. Поверь моему опыту, я знаю, что говорю. Видишь ли, я немного владею магией.

Кристи бросила недоуменный взгляд через плечо Алекса на зеркало. Ошеан пожала плечами.

– Я чувствую, что тебе в будущем понадобится помощь, – продолжил Алекс. – Если так произойдет, не стесняйся позвать меня. Я свободный человек, могу прибыть в любое время дня и ночи.

– А Уолкер к этому как отнесется? – спросила Кристи, отхлебнув, наконец, кофе. Кофеманом она не была, но напиток, предложенный хозяином дома, ей пришелся по душе.

– А мы всегда путешествуем вместе, – заметил Алекс. – И в машине, и на яхте, и на самолете. На моем мотоцикле для него специальное посадочное место предусмотрено, передо мной, там, где ставят бензобак. Мы с ним даже с парашютом прыгали, подтверди, Уолкер.

Пес, сидевший, как оказалось, у ног Кристи, утробно бухнул, дескать, правда.

– Круто, – заметила она и, наклонившись, погладила Уолкера по темечку. – Спасибо, Алекс. За угощение, за предложение. Даже если я им не воспользуюсь. Когда знаешь, что кто-то готов прийти тебе на помощь в любое время дня и ночи, – это делает тебя сильнее. Особенно если у этого человека есть такой замечательный песик.

– Знаешь, Кристи, я когда-то хотел убежать, – задумчиво проговорил Алекс. – Хотел обрезать все швартовы и уйти в дрейф, один, в компании только вот этого балбеса. Получилось, но теперь мне кажется, что жизнь проходит мимо. Так что, если потребуется, не стесняйся, звони. Вот моя визитка.

– Спасибо. – Кристи взяла картонку и сунула в пистонный карман джинсов. – Пойду, наверное, я еще обещала заглянуть к дядюшке Томми.

– Я провожу тебя до лифта, – сказал Алекс, вставая со стула, – точнее, мы проводим, с Уолкером, куда же я без него. Слушай, забирай эту газету. Сашка как-нибудь и без нее обойдется.

* * *

Вечером Кристи стояла перед зеркалом и училась читать по губам. Обучение шло неплохо – Кристи угадывала в девяти случаях из десяти. Внезапно в ее дверь постучали.

Когда долго живешь с людьми, узнаешь их даже по стуку. Кристи подмигнула Ошеан и воскликнула:

– Заходи, папа!

Отец зашел в комнату, и у него в руках Кристи увидела нечто длинное, завернутое в новую ветошь.

– У меня для тебя подарок, – сказал отец, – хоть и не сюрприз. Я закончил-таки твою шпагу. Чуточку укоротил клинок и эфес, чтобы тебе было удобно. Смотри.

Отец развернул ткань, и перед глазами изумленной Кристи предстал удивительно красивый клинок с гардой в виде серебристого лебедя, крылья которого прикрывали пальцы руки, держащей шпагу. Пятку клинка украшала серебряная голова лебедя с зелеными камушками.