Дикие мальчики

– ВЫ ВСЕГО-НАВСЕГО БАНАНОВАЯ РЕСПУБЛИКА. И ПОМНИТЕ, МЫ ЗАПОЛУЧИЛИ ВАШИ КАРТИНКИ!!!

– А мы заполучили ваши, янки, – ледяным тоном отрезают старики.

– МОИ ПОГАЖЕ БУДУТ!!!

Англичане кашляют и отводят глаза, растворяясь и исчезая в свои призрачные клубы, где желтеют клыки зверя, убитого человеком с неправдоподобной двойной фамилией, а СТАРЫЙ СЕРЖАНТ орет им вслед:

– ВЫ ЧТО, ДУМАЕТЕ, ЭТО КОНКУРС КРАСОТЫ? Ах вы, овощи, социалисты фабианские, возвращайтесь в свой садик в Хэмпстеде, запускайте воздушный шар в нарушение местным постановлениям! Чудненькая встреча вас с бобби ждет поутру. Мамочка про все это в дневнике написала и нам за чаем прочла. МЫ ЗАПОЛУЧИЛИ ВСЕ КАРТИНКИ, ЧЕМ ВЫ, ПИДОРЫ, В ИТОНЕ ЗАНИМАЛИСЬ. ХОТИТЕ ПОДРОЧИТЬ ПЕРЕД КОРОЛЕВОЙ, ЗАТКНУВ В ЗАДНИЦУ СВЕЧКУ?

– Нельзя так выражаться в присутствии приличных женщин! – тягуче жует техасский миллиардер с рейнджерами по бокам.

– Ах ты кактус ободранный! Верно, думаешь, мол, эта конференция твоя идея? Поздравления от Департамента Внезапных Озарений… А вы, вшивые приголубленные пустобрехи, мои фотографы не станут делать ваши снимки. Вы же просто магнитофонные записи. Я пальцем щелкну, и вы навсегда над этими мартини застынете. Валяйте, насмехайтесь, сколько влезет! Э? А ты… – показывает он на Зеленую Монахиню… – Напишешь десять тысяч раз под водой несмываемыми чернилами: «У СТАРОГО СЕРЖАНТА МОИ КАРТИНКИ ХРИСТА. ПОКАЗАТЬ ИХ ПАПЕ РИМСКОМУ?» А теперь за здоровье всех бравых техсержантов, куда бы их ни занесло…

Долговязый молодой сержант читает «Поразительные истории». Он щелкает выключателем… На экране Одри и Гамлин. Ветер треплет волосы Одри, когда «Дюзенберг» набирает скорость.

– Световые Годы вызывают Питьевую Соду… Начинаем операцию «Маленький Одри»… восемь секунд до обратного отсчета… отслеживаем…

Тощий, мучимый поносом техник размешивает себе питьевую соду.

– Беспилотная платформа вызывает Фокс-Трот… шесть секунд до обратного отсчета…

Английский компьютерщик забивает косяк.

– Прожектор вызывает Акцент… четыре секунды до обратного отсчета.

Гудят компьютеры, вспыхивают лампы, сходятся линии. Рыжеволосый мальчик жует жвачку, листая журнал с голыми парнями.

– Красная Точка вызывает Булавочный Укол… две секунды до обратного отсчета…

«Дюзенберг» взлетает на пригорок и отрывается от земли. Прямо по курсу деревянное заграждение, паровой каток, кучи гравия, призрачные палатки. Знак «ОБЪЕЗД» указывает влево на грунтовку из красной глины, где на солнце сверкает гравий.

– КОМАНДОВАТЬ ПАРАДОМ БУДЕТ СТАРЫЙ СЕРЖАНТ!

Он оглядывается по сторонам, и со столов слетает посуда, обдавая участников конференции мартини, бурбоном, взбитыми сливками, засахаренными вишнями, подливкой и луковым супом, навечно замороженными в фарсе 1920 года.

– ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ.

От стены к стене катится огненное колесо рваных металлических лопастей, кромсая делегатов. Покореженный бампер обезглавливает Зеленую Монахиню. Техасского миллиардера обдает бензином, превращая в ниггера на костре. Сломанный прожектор, волоча за собой, как медуза, раскаленные добела провода, прилетает в лицо британскому делегату. «Дюзенберг» взрывается, разбрасывая во все стороны раскаленные добела куски искореженного металла, разбрызгивая кипящую кислоту и горящий бензин.

В утреннем небе одетые в форму Первой мировой войны Одри и Старый Сержант высовываются из побитого «Муна» и улыбаются. Старый Сержант у руля.

Калейдоскоп в галерее игровых автоматов

Занавес может неожиданно подняться, когда «Дюзенберг» медленно движется по объезду 1920-х годов. Впереди Одри видит киоски, фонтаны и колеса обозрения на фоне желтого неба. Дорогу машине заступает мальчик, он поднимает руку. Он без одежды, если не считать переливающихся, как радуга, плавок и сандалий. Под мышкой у него «маузер», к которому приделан приклад от винтовки. Он подходит к окошку со стороны водителя. Одри в жизни не видел никого, настолько хладнокровного и отчужденного. Мальчик смотрит на Одри, смотрит на Джона. Потом кивает.

– Машину оставим здесь, – говорит Джон.

Одри выходит. Теперь за ним безмятежно наблюдают шестеро мальчишек. На ремнях, усеянных кристаллами аметиста, длинные ножи в ножнах. Все они в плавках цветов радуги, как на открытках с Ниагарского водопада. Одри идет за Джоном на площадь, где происходят различные действа, и зрители-подростки едят разноцветное мороженое или мерно жуют жвачку. Большинство мальчиков в радужных плавках, а несколько как будто совсем голые. Одри не может определить наверняка, он же старается держаться поближе к Джону. Ярмарка напоминает Одри гравюры конца девятнадцатого века. Колеса обозрения цвета сепии вращаются в желтом свете. Планеры, запущенные с деревянного помоста, парят над ярмаркой, ноги пилотов болтаются в воздухе. Под аплодисменты зрителей поднимается разноцветный воздушный шар. Вокруг ярмарки – променады, гостиницы и пансионы, рестораны и бани. В дверных проемах прохлаждаются мальчишки. Одри мельком видит сцены, от которых дыхание у него учащается и кровь приливает к паху. Далеко впереди он различает силуэт Джона в угасающем свете солнца. Одри его окликает, но его голос замирает и глохнет. Тьма обрушивается, словно кто-то выключил небо. Впереди слева он видит вывеску «ГАЛЕРЕЯ ИГРОВЫХ АВТОМАТОВ», надпись выведена светящимися шарами. Наверное, Джон вошел внутрь. Одри отодвигает красную портьеру и входит в зал. В даль тянутся позолоченные стены, ряды люстр, красных портьер и зеркал. В какую сторону ни посмотри, конца этому не видно. Это длинное узкое здание, похожее на корабль или поезд. Мальчики стоят перед автоматами калейдоскопов, приникнув к отверстиям, смотрят на движущиеся картинки. Одни в радужных или в переливающихся плавках, другие в школьной форме, набедренных повязках и джеллабах. Тут есть автоматы-калейдоскопы, перед которыми протянулись ряды стульев для зрителей, а есть такие, которые стоят в отдельных, занавешенных кабинках. Проходя мимо одной кабинки, Одри мельком видит в щель между занавесками двух мальчишек, которые голые сидят на шелковом диване. Отводя глаза, он замечает, как еще один мальчик спускает плавки, переступает через них, не отрывая взгляда от картинок в калейдоскопе. Двигаясь с точностью и легкостью, которые иногда снисходили на него в снах о полете, Одри плавно опускается на стальной стул, напоминающий о кабинете доктора Мура в Листер-Билдинг, где дневной свет сочится сквозь зеленые жалюзи. Перед ним светящийся экран. Запах застарелой боли, эфира, бинтов, тошнотворного страха в приемной, да, это врачебный кабинет доктора Мура в Листер-Билдинг.

Врач был южанином, джентльменом старой закалки. Внешностью и манерами он походил на актера Джона Бэрримора и – порой оправданно – считал себя остроумным рассказчиком. Врач был наделен шармом, которого так прискорбно недоставало Одри. Ни один швейцар не остановил бы такого, ни один лавочник не позабыл бы сказать ему «спасибо» – под взглядом, который внезапно мог стать холодным, как лед. Врач никак не мог бы симпатизировать Одри. «Он выглядит, как гомосексуальный пес-овцеубийца», – думал доктор, но никогда не произносил таких слов вслух. Он оторвал взгляд от газеты в своей полутемной мрачной гостиной и изрек:

– В мальчике есть нечто нездоровое, омерзительно нездоровое.

Его жена пошла даже дальше:

– Скорее уж он похож на ходячий труп.

Одри был склонен с ней согласиться, вот только не знал, чей он труп. А еще он мучительно осознавал свои нездоровость и омерзительность.

Экран прямо перед ним, экран слева от него, экран справа, и экран у него на затылке. С точки у него над головой он может видеть все четыре экрана.

Позднее Одри написал такие заметки: «Изображаемое и метод подачи изображения изменяются в соответствии с неким общим замыслом и ритмом.

1. Предметы и изображаемые сцены приближаются и удаляются за счет медленного поступательного движения с постоянной скоростью. Эпизоды – трехмерные изображения, прерываемые вспышками света. Однажды я видел шоу великого фокусника Терстона, в ходе которого в результате манипуляций с экраном исчезал со сцены слон. В фильме он застрелил человека. Актер размазывает по смокингу кетчуп и падает, затем в кадре появляется Терстон в роли сыщика, расследующего преступление, после фокусник сходит с экрана, чтобы совершить новые убийства, врывается в кадр в роли нахального молодого репортера бульварной газеты, сходит с экрана, чтобы сделать телефонный звонок, от которого рухнет рынок, и возвращается в роли разорившегося брокера. Меня затянуло в этот фильм потоком желтого света, и я могу вытаскивать людей с экрана, сцены «вытаскивания» даются через плоть голых мальчишек. Эпизоды увязываются друг с другом при помощи произвольных предметов: шутихи, огненные колеса, елочные игрушки, пирамиды, пасхальные яйца, мотки медной проволоки, – все предметы приближаются и удаляются в повторяющейся численной последовательности. Вхождение в экран/кадр и выход из него может быть очень болезненным, как кислота в лицо или ток по яйцам.

2. На экране появляются сцены с одинаковой загадочной структурой и постоянной перспективой. В углу кадров – значки пунктуации. Материал обрабатывается на компьютере. Передо мной снова и снова произносится на неведомом языке одно и то же послание, разыгрываются загадочные шарады, действующим лицом которых я становлюсь. На экране присутствуют также знакомые слова, возможно, где-то давным-давно прочитанные, слова даны сепией и серебряными буквами, которые расплываются, превращаясь в картинки.

3. Фрагментарные образы связаны прямым визуальным воздействием. Возникает ощущение скорости, словно видишь эти картинки из окна поезда.

4. В повествовательных эпизодах экраны исчезают. Как один из актеров, я становлюсь непосредственным участником ряда вполне понятных и последовательных событий. Повествовательным вставкам предшествует кадр с названием, а после я оказываюсь в фильме. Перемещение безболезненно, словно переход в сон. Повествование может перемежаться структурированным калейдоскопом, и тогда я снова оказываюсь перед экраном, вхожу и выхожу из него».

Одри смотрел на экран перед собой, его губы приоткрылись, мысли замерли. Все это было там, на экране: картинка, звук, прикосновение происходили в настоящий момент и были призрачно сдвинуты в прошлое.

Калейдоскоп в галерее игровых автоматов

1. На экране 1 красное огненное колесо вдалеке парк развлечений. Огненное колесо катится прочь унося с собой голоса американские горки запах арахиса и пороха все дальше и дальше и дальше.

2. На экранах 2 и 3 укатываются вдаль голубое и белое огненные колеса. Одри мельком видит двух мальчиков в галерее игровых автоматов. Один смеется показывая на штаны другого из которых вертикально торчит член.

3. На экранах 1 2 3 укатываются вдаль огненные колеса красное белое и голубое. Молодой солдат в тире капли пота на губе. Далекие хлопушки взрываются на мостовых жаркого города… ночное небо парки и пруды… голубой отзвук на пустых стоянках.

4. На экранах 1 2 3 4 укатываются вдаль огненные колеса, красное, белое, голубое и красное. Область низкого давления затягивает Одри в парк. 4 июля 1926 года попадает в безмолвный каток.

1. На экране 1 приближается красное огненное колесо… в середине его пути дымная луна. Юный рыжий матрос надкусывает яблоко.

2. На экранах 2 и 3 появляются два огненных колеса вспышки белого и голубого света выхватывают лицо подростка. Опасливо подходит зазывала: «Постоишь за меня, малец? Надо переговорить с одним чуваком насчет обезьянки».

3. На экранах 1 2 3 появляются вращаясь три огненных колеса красное белое и голубое. Светящееся открыточное небо тянется к обширной заводи летних вечеров. Молодой солдат выходит с озера с холма с неба.

4. На экранах 1 2 3 4 появляются вращаясь четыре огненных колеса красное белое голубое и красное. Ночное небо полно огненных колес и взрывающихся шутих освещающих скверы пруды запрокинутые вверх лица.

«Красный отсвет шутихи взрывы бомб над ночною землей Доказали в ночи что наш флаг еще развевается»…

Свет в его глазах. Должно быть, зеркало доктора Мура с дыркой.

1. Усеченная пирамида удаляется в перекличке далеких птиц и предрассветном тумане… Одри мельком замечает уродливые пузатые деревья… Паренек-индеец с мачете… Сцена сродни зарисовке из блокнота путешественника… едва различима на покрытой пятнами пожелтевшей странице… «Никому не полагалось познать невообразимое зло этих мест и выжить, чтобы о нем рассказать…»

2. Две пирамиды удаляются… «Последний мой индеец ушел на рассвете. Я слег с жутким приступом лихорадки… и нарывы… не могу перестать их расчесывать. Я даже пытался связывать себе руки на ночь, когда приходят сны, сны столь неописуемо мерзкие, что я не могу заставить себя записать их содержание. Во сне я развязываю узлы и просыпаюсь, расчесывая себя…»

3. Три пирамиды удаляются… «Нарывы проели мою плоть до костей, чудовищная чесотка не отступает. Единственный выход – самоубийство. Я могу только молиться, чтобы ужасные тайны, которые я открыл, умерли со мной раз и навсегда…»

4. Четыре пирамиды удаляются… У Одри закружилась голова, как от внезапной остановки лифта… скелет сжимает ржавый револьвер в лишенной плоти руке…

1. Пирамида приближается… Одри видна каменная кладка, похожая на рваное кружево на вершине пирамиды. Влажная жара плотно окутывает его тело затхлым запахом растительного брожения и животного разложения. Из рассветного тумана выплывает фигура в белой набедренной повязке. Перед Одри возникает мальчик-индеец с розовой кожей и тонкими чертами. Два мускулистых длинноруких индейца несут каменные сосуды и орудия. «Ты что, безумец, раз один тут бродишь? Это дурное место. Здесь плотоядные растения».

2. Приближаются две пирамиды… «Ты не осторожно, ты здесь расти. Смотри сюда». Он указывает на обвислую розовую трубку двух футов длиной, растущую из двух пурпурных холмиков, покрытых тонкими красными усиками. Когда мальчик указывает на трубку, та приподнимается и поворачивается в его сторону. Мальчик делает шаг вперед и трет трубку, которая медленно затвердевает в фаллос высотой шесть футов, вырастающий из двух яиц… «Сейчас я заставлю его спустить. Малафья стоит много dinero. Малафья давать мясо»… Он сбрасывает набедренную повязку и залезает на растительную мошонку, обнимает руками ствол. Рыжие усики обвивают его ноги, тянутся к гениталиям и ягодицам…

3. Приближаются три пирамиды… Туман рассеивается. В молочном предутреннем свете Одри видит, как алость, разлившаяся по телу мальчика, сменяется багрянцем, превращая кожу в налившийся красный волдырь. Жемчужная смазка вытекает из головки гигантского фаллоса, течет по бокам. Мальчик извивается на стволе, обеими руками лаская огромную пульсирующую головку. Раздается мягкий приглушенный звук, стон растительной похоти вырывается из разбухших корней, когда растение извергает струю высотой в десять футов. Носильщики бегают вокруг, ловя капли в каменные сосуды.

4. Приближаются четыре пирамиды… Сад плоти расположен в круглом кратере, четыре пирамиды стоят вокруг него на возвышениях, обозначая север, юг, восток и запад. Усики медленно втягиваются, фаллос опадает, и мальчик спрыгивает вниз… «А там жопное дерево»… Он указывает на дерево с гладкими, тесно переплетенными красными ягодицами, у каждой пары подрагивающий анус. Против входных отверстий из ствола растут фаллические орхидеи, красные, пурпурные… «Пусть и оно тоже спустит»… Мальчик поворачивается к одному из носильщиков и произносит что-то на неизвестном Одри языке. Тот усмехается и стягивает набедренную повязку… Остальные носильщики вторят его движениям… «Он трахать дерево. Остальные трахать его»… Двое мужчин зачерпывают из сосуда смазку и натирают себе встающие фаллосы. Затем первый носильщик делает два шага вперед и входит в дерево, обняв ствол ногами. Второй носильщик большими пальцами раздвигает ему ягодицы и медленно всаживает мужчине, люди и растение двигаются вместе медленной гидравлической перистальтикой… Орхидеи возбужденно пульсируют, роняя разноцветные капли смазки… «Теперь надо ловить струи»… Мальчик протягивает Одри каменный сосуд. Двое парней словно бы втираются в дерево, их лица налиты кровью. Всхлип вырывается из расслабленных губ, когда орхидеи пускают дожди струй… «А вот это очень опасное»… Мальчик указывает на человеческое тело, сквозь плоть которого наподобие вен проросли лианы. Из зеленовато-розового тела сочится молочное вещество… Мальчик надевает пергаментные рукавицы… «Если потрогаешь, будешь чесаться… нарывы по всему телу… чесаться хорошо… чесаться приятно… все мясо с себя расчешешь»… Медленно поднимаются веки, открывая зеленые зрачки в окружении черных лепестков. Сразу ясно, что растение их видит. Его тело подрагивает от чудовищной жажды… «Он тут давно. Нужно, чтобы кто-то его подпер»… Потянувшись, мальчик обеими руками берет его голову и резко поворачивает набок. Со звуком, с каким трещит во влажных полотенцах палка, ломается шея. Ступни трепыхаются, и в глазах водоворот радужных красок. Пенис снова и снова извергает жидкость, пока тело корчится в чудовищных спазмах… Наконец тело обмякает… «Теперь он мертвый»… Носильщики копают яму. Мальчик обрезает лианы, и труп плюхается в могилу… «Скоро другой вырастет», – деловито говорит мальчик… «А вон там срущее дерево…» Он указывает на черный кустарник в форме присевшего на корточки человека. Куст – сущий бурелом щупалец, и в их лабиринте Одри замечает скелеты зверьков… «Сейчас проделаю ему дырку»… Зачерпнув из горшка спермы, мальчик намазывает между ягодиц. Поднимаются азотистые испарения, растение корчится и испражняется… «Очень полезно для сада. От него мясо-деревья растут. А теперь покажу тебе хорошее место…» Он ведет Одри по крутой тропинке на открытую площадку у одной из пирамид… В выдолбленных в скале нишах Одри видит лозы с телами людей. От фигур веет отстраненным растительным покоем… «Это место виноградных людей… очень мирное, очень тихое. Они давно-давно тут живут. Корни уходят в сад внизу».

Восходящее солнце бьет Одри в лицо

Свет утренней зари на голом юноше готовящемся нырнуть в пруд.

Тысяча японских юношей прыгают с балкона в круглый бассейн.

Одри принимает душ. Вода стекает по тощему животу. У него встает.

Пятиуровневый туалет в раздевалке увиденный с колеса обозрения… мелькание белых ног блеск лобковых волос худых загорелых рук… мальчики мастурбируют под ржавыми головками душей.

Голый мальчик на желтом стульчаке солнечный свет на лобковых волосах подергивающаяся ступня.

Мальчики мастурбируют в унылых туалетах средней школы в отхожих местах во дворе в раздевалках… мельтешение плоти.

Фарджа испускает глубокий вздох и откидывается на спину прижимая колени к груди. Азотистые испарения поднимаются из розовой прямой кишки оранжевыми цвета сепии розовыми завитками.

Красные испарения окутывают два тела. Крик роз срывается с опухших губ роз прорастающих сквозь рвущие плоть шипы восторга стиснувшего трепещущие тела придавившего их задыхающихся в корчах агонии роз.

То что происходит у меня между ног как прохладный напиток… для меня это именно такое ощущение… холодные круглые камни у меня на спине солнечный свет и тень Мехико. Ощущение между ног навроде покалывания. Благодаря этому ощущению я понимаю что вообще существую.

Мы сидим на корточках наши колени соприкасаются. Кики смотрит вниз между ног смотрит как у него встает. Я чувствую зуд в паху и у меня тоже встает.

…трупы. Под электронным микроскопом видны клетки, нервы, кость.

В телескоп видны звезды планеты и космос. Щелк – микроскоп. Щелк – телескоп.

На самом деле его там не было. Бледная картинка бледная. Я видел сквозь него. В следующей жизни дарю тебе тот адрес где жил когда-то за то запоздалое утро.

Молодые призраки размытые лица мальчики и старый негатив 5 февраля 1914 года.

Я не человек и я не животное. Я здесь ради чего-то, что-то должен сделать перед тем как уйти.

Мертвецы вокруг словно птичьи трели дождем льются мне в лицо.

Полет гусей по светящемуся пустому небу… Питер Джон С… 1882–1904… смерть ребенка давным-давно… холодный далекий дух его мира теней… Я ждал бледный персонаж в чьем-то чужом романе дышащий старыми бульварными журналами. Чуть поверни лицо глаза-незабудки… мимолетная серебряная улыбка растаяла в воздухе… Больше мальчик не говорил.

Холодные звезды расплескивают далекие игрушки пустого дома. Печальные шепчущиеся призраки превращаются в кучеров и зверей из сновидений туман с озера выцветшие семейные фотографии.

Музейный барельеф бога Амона с эрекцией. Тощий мальчик в форме начальной школы стоит перед божеством. В туалете музея мальчик спускает штаны фаллическая тень на дальней стене.

Все Боги Египта. Бог Амон мальчик оскал зубов тяжелое дыханье.

Ясный свет на мраморных портиках и фонтанах… Боги Греции… Меркурий, Аполлон, Пан…

Свет впитывается в красные стены Марракеша.

Le gran luxe[39]

3 апреля 1989 года, Марракеш… Неосвещенные улицы, повозки с карбидно-желтыми фонарями. Похоже на гравюру 1890-х годов к изданию дневников какого-нибудь путешественника. Ватаги диких мальчиков на улицах, злобных, как голодные псы. Полиции почти не существует, и у каждого, кто может их себе позволить, есть телохранители. Мой марракешский связной любезно одолжил мне двух надежных нубийцев и подыскал приличное жилье.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Соседи (исп.). – Здесь и далее примечания переводчика.

2

Педераст (исп.).

3

Это педик поет (исп.).

4

Не могу, пока этот педик поет (исп.).

5

Педик похабный, твои ебаные волосы летят нам в еду! (исп.)

6

Мамочка! (исп.)

7

Добрых глаз (исп.).

8

– Добрый день, сеньорита. – Чего хотите? – «Трибьюн»… американскую «Трибьюн»… (исп.)

9

– Сколько? – Семьдесят сентаво (исп.).

10

Сеньор… Послушайте… (исп.).

11

Мертворожденный (исп.).

12

Вот так, сеньор, больше спасибо (исп.).

13

Бедненький мальчик (исп.).

14

Нет, сеньора… это от меня (исп.).

15

Ты что своими глазами вытворяешь, полоумная ты старуха? Ты же от этого ослепнешь (исп.).

16

Гипнотическими внушениями (исп.).

17

Выживших нет (исп.).

18

Скончался на месте (исп.).

19

…мертвый мальчишка (исп.).

20

Ужасное происшествие (исп.).

21

Кастрат! Кастрат! Кастрат!

22

Старая пьяница задохнулась (исп.).

23

Обуглившийся труп… обуглившийся труп… обуглившийся труп… обуглившийся труп… (исп.)

24

Поскользнулась на обмылке и с балкона свалилась (исп.).

25

Пьяной (исп.).

26

Бандитам (исп.).

27

Сеньор прокурор (исп.).

28

Хозяина (исп.).

29

Кровь Христова (исп.).

30

Обслуживание не включено! (фр.).

31

Мы нариков не обслуживаем (исп.).

32

Да, да, поддельный рецепт на наркотический препарат (исп.).

33

Преступники. Гомики. Бродяги (исп.).

34

Грузовик задавил собаку (исп.).

35

Графа (фр.).

36

Любишь ли ты шорох шагов по мертвым листьям, Симон? (фр.)

37

Реально существующая международная религиозная организация, основанная американским проповедником Фрэнком Бухманом.

38

Программа грантов Фулбрайта финансируется Государственным департаментом США с целью укрепления культурно-академических связей между гражданами США и других стран.