Игра на выбывание. и другие истории

Как она здесь живет?

– Тебе дать полотенце? – послышался Надин голос из кухни.

– Нет, спасибо, у меня свое.

Андрей вдруг удивился тому, как просто он оказался один в квартире с чужой, в общем-то, женщиной, и собирается теперь принять у нее душ.

Жизнь странная штука. И прекрасная в своей странности.

Они успели позавтракать яичницей с беконом и вкуснейшими оладьями со сметаной и уже допивали чай, когда в домофон позвонили.

– Это Сашка!

Надя кинулась открывать, Андрей последовал за ней в коридор.

Через минуту на пороге стоял Александр – изрядно покрупневший, немного полысевший, но в глазах все тот же озорной огонек, который до одиннадцатого класса заставлял учителей напрягаться в ожидании очередной выходки.

«Меняются ли люди с годами? Или мы все те же дети, только научились играть роли, навязанные нам обществом?» – думал Андрей, похлопывая широкую спину сгребшего его в охапку Александра.

– Ну что, вся компания в сборе? Можем считать собрание открытым? – пробасил Сашка, после того, как они обменялись обычными для давно не видевшихся людей вопросами и допили чай. – Кстати, что именно мы будем делать? Я так и не понял, как мы можем повлиять на происходящее, если оно на самом деле происходит.

Надя вопросительно посмотрела на Андрея.

– Думаю, в том, что происходит что-то очень неприятное, сомнений нет, – начал Андрей, глядя по очереди на своих собеседников. – Вопрос в том, как мы можем это изменить. Я уверен, что нам нужно поехать к Нику. Почему-то мне кажется, что вся эта история как-то связана с ним.

– Ой, а мне он как раз позапрошлой ночью приснился, – закивала Надя. – Он был такой же, как в школе. Молодой. И он… кажется, он сказал, что хочет помочь. Я помню, как проснулась с мыслью, что надо найти Ника. А потом позвонила Андрею, и он сказал, что Ник больше не работает в сорок второй.

Сашка слушал Надю, и с каждым ее словом его рот открывался все шире.

– Это очень странно для начинающего скептика, но я тоже видел Ника во сне. И… – он на мгновение замер, как бы вспоминая что-то. – Да, это было позапрошлой ночью.

Все трое многозначительно переглянулись.

Андрей продолжил:

– Кажется, я знаю, где его искать. Я не говорил вам по телефону, потому что не был до конца уверен. Но теперь я вижу, что моя мысль подтверждается.

– И где же он? – в унисон спросили Сашка и Надя.

– Прежде, чем я отвечу, давайте посмотрим на картину в целом. Думаю, мы все согласны, что происходящее в высшей степени загадочно и, в некотором смысле, сверхъестественно. Конечно, все мы помним про бритву Оккама…

– Про что? – Надино лицо выражало недоумение и некоторый испуг.

– Это такой принцип, согласно которому самое простое объяснение, как правило, является самым правильным, – пояснил Андрей, намеренно упрощая. – И, казалось бы, самое простое – предположить, что все это не более, чем совпадение.

– Аминь, брат! – пробурчал Сашка.

Надя недоуменно покосилась на него, но тот подмигнул, и она расслабилась.

– Почему же я не склонен считать, что это так? Причина – та самая бритва Оккама.

– Это как? – Сашка состряпал удивленное лицо.

– Слишком много совпадений. Смотрите. Все смерти связаны одной нитью – умирают наши одноклассники. Подожди, Сашка, я знаю, что ты хочешь возразить. Позволь, я продолжу. Так вот, часть этих смертей носит очень странный характер. Не пившая прежде Светка, Антон с сердечным приступом, да и Димка – часто ли люди вываливаются из автобусов на ходу? Мы не знаем, живы ли остальные, но есть все основания полагать, что Игорь не случайно перестал отвечать Машке. Да и сама Машка… как-будто кто-то убрал человека, знавшего слишком много. Но главное, скажите, с вами ничего необычного не происходило за последние несколько недель?

Надя испуганно замотала головой.

Сашка внимательно смотрел на Андрея. Казалось, он решает, стоит ли сообщить что-то или нет. Потом, немного запинаясь, сказал:

– Я на прошлой неделе… короче, слетел с трассы на своей «четырнадцатой».

– Что?! – в один голос воскликнули Надя и Андрей.

– Да глупость, все обошлось. Первую зиму за рулем – вот и поставил сдуру зимнюю резину только на передние колеса. Гололед был, ну и улетели на встречку и в сугроб. Все целы, все нормально.

– И что ты об этом думаешь? – тихо спросила Надя.

– Думаю, что я хреновый водитель. А вот супруга мне зарядила проповедь о том, что это знак свыше и что надо покаяться в своем неверии. Похоже, меня эти речи ждут теперь каждый раз, когда что-то пойдет не так.

– А вы не считаете, что это происшествие вписывается в общую картину? – спросил Андрей.

Надя тут же закивала. Сашка молча вертел в руках пустую чашку.

Андрей продолжал:

– Я не говорил вам, но примерно за три месяца до Надиного письма меня стали посещать навязчивые мысли. Мысли о самоубийстве. Как будто кто-то мне диктует их. Я никогда, никогда не думал об этом, да и сейчас нет никакого повода. Это настолько противоречит всем моим жизненным принципам, но мысли приходят все чаще и чаще. И я уверен, что это связано со всем, что происходит.

– Почему ты ничего не сказал? – Надя побледнела, как полотно. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

– Решил, что ты и без того взволнована. Да и что бы это изменило? В общем, я подумал, что совпадений слишком много для бритвы Оккама. Остается один вариант – все эти события связаны между собой.

– Да уж… – пробормотал Сашка. – Ты почти убедил меня стать мистиком. Вот только одна неувязочка. Допустим, ты и я стали жертвами этого… эмм… проклятия. А что же Надя? С ней, вроде, ничего сверхъестественно-убийственного не происходило? Или мы чего-то не знаем, а, Надь?

Надя поджала губы и отрицательно покачала головой:

– Нет, ничего такого. Только боялась до смерти. Да и сейчас боюсь. Днем и ночью перед глазами все ребята стоят. И вы тоже.

Сашка торжествующе воззрился на Андрея:

– Ну, что скажешь, Шерлок? Почему Надю этот невидимый киллер обошел стороной?

– Я не знаю, как это объяснить. Но Надя – очень важное звено, ведь именно благодаря ей ты и я обо всем узнали.

– Мне не хочется утверждать очевидное, но не значит ли это, что она в опасности… как Маша?

Услышав это, Надя вздрогнула, как будто рядом взорвалась петарда.

– Думаю, мы все в опасности, Саша, – ответил Андрей. – И поэтому мы должны как можно быстрее найти Ника.

Сашкино лицо сохраняло скептическое выражение.

– Ладно, допустим, ты прав. Тогда у меня два вопроса: с чем именно мы, по-твоему, имеем дело, и как нам может помочь наш старый классный руководитель?

– Саша, ну что ты пристал к Андрею? Откуда ему знать все ответы?

– Я, и правда, не знаю всех ответов. Но пара идей у меня имеется. Возможно, мы действительно имеем дело с чем-то вроде проклятия, как ты, Сашка, верно подметил раньше. Оно как-то связано с нашим классом, а следовательно, Ник тоже часть этого.

Надя вдруг вскрикнула и подпрыгнула на стуле:

– Ребята! А вы помните, как на выпускном мы резали ленты?

– Не помню, – буркнул Сашка. – Я там не был.

– Я тоже не помню. Что за ленты, Надь?

Надя встала и начала взволнованно ходить взад-вперед по залу. Когда она поворачивалась к окну, в ее очках отражалось недавно взошедшее солнце.

– В ресторане был момент, когда родители раздали нам разноцветные ленты. На каждой было написано одно из наших имен. Двенадцать лент – Саши ведь не было. Ника посадили на стул лицом к нам, и мы по-очереди подходили к нему, давали ему один конец ленты, говорили какие-то слова благодарности и разматывали ленточку. В итоге получилось, что от Ника расходились цветные лучи к каждому из нас. А потом ему дали ножницы, и он эти ленточки… отрезал.

Она остановилась посреди зала с выражением немого ужаса на лице.

– Что-то такое припоминаю теперь, – сказал Андрей. – Это, вроде, символизировало, что мы выходим в свободное плавание, да?

– Да-да! Кто-то из родителей еще сказал что-то вроде: «Вы разлетитесь кто куда, но узы дружбы, связывающие вас, останутся навсегда».

Сашка хмыкнул и откинулся на стуле, который при этом угрожающе затрещал.

– И что же, вы думаете, что из-за этого… эмм… обряда вдруг стали один за другим погибать наши одноклассники? Интересно, а если меня там не было, значит, мне ничего не угрожает?

Андрей поднялся, подошел к окну и постоял там с полминуты в задумчивости.

– Я не думаю, что это был обряд, и, скорее всего, дело совсем не в нем. Но вот невидимые нити… В этом что-то есть.

– Ладно. Пусть так. Так что же насчет Ника? Зачем нам нужен он?

– Мы втроем видели его во сне. Я не верю в такие совпадения.

– Погоди, ты тоже видел Ника во сне?

– Это был не совсем сон. В поезде я ненадолго задремал после бесплодных поисков Ника в интернете. И вдруг услышал его голос. Он диктовал буквы, цифры и знаки на английском. Получился электронный адрес: [e-mail].

– О, нет! – простонал Сашка. – Я только недавно отказался от одной иллюзии, а вы мне сейчас предлагаете влезть с головой в другую!

– Саша, просто дослушай. Я проснулся, но адрес пульсировал в моем сознании, будто кто-то его там выжег. В общем, я решил написать письмо на тот адрес и коротко сообщить Нику обо всем.

– И что, Андрей? – Глаза Нади были как два пятака. – Он тебе ответил?

– Да, ответил. Причем, почти сразу. Он написал: «Немедленно приезжайте» и указал свой точный адрес. Ник в К-ске.

– В К-ске? Интересно, что его туда занесло? Это же полтораста километров отсюда. Я там бывал пару раз… по церковным делам.

– И я хочу попросить тебя съездить туда еще раз. С нами.

Андрей умолк и посмотрел Сашке прямо в глаза. Тот, не моргая, смотрел в ответ. Надя переводила взгляд с одного на другого.

– А, к черту! – наконец прервал молчание Сашка и стукнул по столу так, что опрокинул сахарницу. – Сходить с ума, так до конца. Едем!

– Только давайте сначала покушаем! – пискнула Надя и кинулась на кухню.

Глава 7. Сквозь туман

Они выехали в девять утра.

Саратов уже начинал просыпаться и лениво потягиваться: по тротуарам, припорошенным свежим ночным снегом, брели редкие прохожие, полупустые маршрутки не торопясь везли тех, кто в воскресное утро не пожелал остаться дома, на одном из перекрестков мимо них прогремел трамвай с замерзшими окнами.

Проезжая мимо какого-то Дома культуры, Сашка бросил быстрый взгляд на вереницу людей, тянувшуюся ко входу, и пробормотал вполголоса:

– Это первое воскресенье, когда я не с ними. Очень странное чувство, скажу я вам.

Андрей, сидевший на переднем пассажирском сидении, повернулся к сидящей за ним Наде и улыбнулся. Она неуверенно улыбнулась в ответ. Сашка смотрел на дорогу и что-то насвистывал.

Заправились до полного бака (Сашка категорически отказался взять у Андрея деньги на бензин) и поехали на выезд.

– Ты точно переобул задние колеса? – в который раз спросила Надя, когда они миновали железнодорожный переезд в Елшанке.

Получив удовлетворительный ответ, она снова откинулась на спинку сидения позади Андрея, теребя от волнения полу своего пальто. Она считала, что ехать на автобусе безопаснее, и даже предлагала им разделиться и поехать порознь, но мужчины настояли, что нужно держаться вместе.

Машин на дороге почти не было. С обеих сторон шли посадки с поседевшими от инея деревьями. Навстречу проехал УАЗик скорой помощи без мигалок.

– Я слышала, недавно на кольцевой была сильная авария. Кто-то погиб, – снова заговорила Надя.

– Надюша, люди разбиваются насмерть каждый день. – Сашка посмотрел на нее в зеркало заднего вида. – Автомобиль считается транспортным средством повышенной опасности. Не то, что самолет.

– Саша, ну хватит! Я и так вся трясусь от страха.

– Да ладно, Надь, расслабься. Кажется, я знаю, как поднять вам настроение. Скачал на днях пару альбомов Металлики – сто лет их не слушал. Не против, если включу?

Андрей снова оглянулся на Надю. Та пожала плечами.

– Включай, чего уж там, – сказал он Сашке. – Клин клином вышибают. Главное, не гони быстро, хорошо?

Сашка довольно ухмыльнулся и нажал кнопку магнитолы. Салон заполнили жесткие риффы «Master of Puppets».10

Андрей тут же пожалел, что согласился.

– Сегодня что, туман обещали? – прокричала Надя, как только они проехали Жасминку. Ее едва было слышно сквозь призывы Джеймса Хэтфилда11 повиноваться Кукловоду.

Сашка убавил громкость наполовину.

– Здесь почти всегда туман, – ответил он, включая противотуманки. – Выезжая из Саратова, будто попадаешь в сумеречную зону. Или наоборот, покидаешь ее.

Андрей пристально вглядывался в дорогу, внезапно залитую густым белым молоком – казалось, что ты не едешь в машине, а летишь на самолете сквозь огромное кучевое облако.

Ему вспомнились кадры из «Мглы»12 – одной из его любимых экранизаций Стивена Кинга. Люди, запертые в супермаркете. Невозможные чудовища, нападающие из густого тумана. Автомобиль, прокладывающий путь сквозь неизвестность. Самоубийство главных героев.

Как ни странно, трагическая концовка фильма всегда нравилась ему больше, чем оригинальная кинговская. Он видел в ней урок – никогда не сдавайся, и выход обязательно найдется. Может быть, осталось дождаться всего минуту…

А что, если выхода все же нет? Что, если все старания тщетны? Может, лучше сдаться и облегчить страдания себе и другим? Да и что они могут изменить? Их всех ждет одна участь.

Но никто не хочет и думать о том, пока Титаник плывет…13

– СТОП!!! – Андрею показалось, что он мысленно прогоняет нахлынувшее наваждение. На самом деле он выкрикнул это во весь голос.

Сашка резко надавил на тормоз и крутнул рулем. Остальное Андрей увидел как бы в замедленном воспроизведении.

Слева по внезапно вынырнувшему из тумана перекрестку пронеслась фура, которая неизбежно влепилась бы в них, если бы Сашка вовремя не затормозил. Их машину потащило юзом на встречку, сейчас они уже смотрели в том направлении, откуда только что ехали. Надя начала пронзительно кричать. Нереально спокойный голос Сашки произнес: «Держитесь, ребята!».

Перед мысленным взором Андрея промелькнула картина: «четырнадцатая» скользит к глубокому кювету, потом вон тот столб ударяет в заднюю правую дверь, где сидит Надя, она кричит от боли, и машина начинает кувыркаться, расплющивая их под тонной железа. Все это пронеслось в его мозгу за те доли секунды, что их тащило к обочине, потом послышался удар, но автомобиль не перевернулся, а мягко съехал задом в кювет и остановился, упершись в сугроб.

Они сидели, вжавшись в кресла, и смотрели в небо, точнее, туда, где за туманом должно быть небо.

– Фух, пронесло… – дрожащим голосом сказал Сашка и попытался открыть дверь.

Надя истерически всхлипывала – казалось, она смеется странным диким смехом. Андрей перегнулся через спинку своего кресла, взял ее за плечи и слегка встряхнул.

– Все в порядке, Надюш. Мы целы. Все хорошо. – Надя смотрела мимо него и вся тряслась. – Давай, милая, успокойся. Мы живы. Нужно выйти на воздух.

Андрей открыл дверь и не без труда вылез в промозглую белую мглу, тут же провалившись по колено в снег. Сашка вылез со своей стороны и, потеряв равновесие, сел в сугроб. Надя сидела в машине и смотрела прямо перед собой.

– Я совсем забыл про кольцевую, – все с той же дрожью в голосе проговорил Сашка и попытался встать. – Думал, вот-вот будет Красный Октябрь… Там похожий участок дороги… Знак вообще не заметил… Как будто мозг отключили на минуту… Ты вовремя увидел перекресток, Андрюха!

Андрей оглядел «четырнадцатую» – та увязла в снегу по брюхо. На склоне остались следы их экстренного спуска.

– Нужно остановить какой-нибудь грузовик или газель. Трос у тебя есть?

Сашка утвердительно кивнул, потом посмотрел на зад машины, увязший в сугробе.

– Только туда не залезть. Вот, блин! Но главное, все живы-здоровы. Прости, Андрюха, водитель я все-таки никудышный.

– Думаю, дело тут совсем не в тебе. Надя, ты как? – Андрей обошел машину и открыл дверь с Надиной стороны. На двери осталась вмятина от дорожного знака, о который они ударились, прежде чем съехать в кювет.

– По-лучше… нем-ного. Это… оно. Оно пыта-ется нам по-мешать, – продолжала всхлипывать Надя.

– Тут не поспоришь, – вполголоса произнес Сашка и, проваливаясь по колено на каждом шагу, побрел наверх к едва видневшейся сквозь туман трассе.

За все время, что они стояли внизу, мимо не проехала ни одна машина.

– Андрей, может… повернем назад? – голос Нади почти перестал дрожать, но звучал слабо, как у человека, истощенного до предела.

– Ты же сама понимаешь, что это не решит проблему, – мягким голосом возразил Андрей. – Нам нужен Ник. И мы доберемся до него.

Надя молча кивала, глядя куда-то в туман.

– Посиди в машине пока, хорошо?

Получив утвердительный ответ, Андрей начал карабкаться наверх вслед за Сашкой.

– Ни одного самого задрипанного УАЗика, – пожаловался Сашка, изучая следы их шипов на обледенелой дороге. – Да, круто нас занесло. Точь-в-точь как в прошлый раз.

– Ты про тот случай, когда резину не поменял?

– Ну да.

– Саша, я не думаю, что это совпадение.

– Что?! Не начинай, Андрей.

– Смотри, меня преследуют мысли о суициде, а тебя, похоже, пытаются убрать, выбросив в гололед на встречку.

– Но ведь мы чуть не столкнулись с фурой – если бы не ты… И этот занос произошел потому, что я затормозил.

– Я сам не вполне понимаю, что происходит, но думаю, мне стоит сесть за руль.

– А ты водишь?

– Да, почти десять лет уже. Моя «Нексия» осталась в Екатеринбурге – не рискнул в зиму ехать через перевал.

Сашка задумчиво шаркал ногой по свежим царапинам на дороге. Было видно, что он борется сам с собой. Наконец поднял глаза.

– Ладно. Но сначала нас должны вытащить из кювета. – Сашка достал из кармана телефон. – Вот блин, связи нет. А у тебя?

Оказалось, что сигнала нет у всех троих – видимо, из-за тумана.

Примерно через двадцать минут бесплодного голосования они остановили ГАЗель. Не без труда подцепили трехметровый стальной трос к уху под бампером «четырки» – пришлось подкопать снег спереди, благо водитель ГАЗели дал лопату. Сашка сел за руль, Надя и Андрей вышли на обочину и смотрели, как ГАЗель, ревя мотором, шлифует колесами проезжую часть. Казалось, «четырка» не собирается вылезать из своего снежного ложа, только слышен был хруст бампера, угрожающего лопнуть от натяжения троса. Наконец машина подалась вперед и понемногу стала заползать на склон. Через пять минут она уже стояла на трассе носом к перекрестку.

На прощание, пряча пятисотенную купюру в карман, пожилой водитель ГАЗели дал им бесплатный совет:

– Ехали бы вы назад, ребята. Такой туман, что не дай бог.

– Золотые слова, – пробормотал себе под нос Сашка, садясь на переднее пассажирское сиденье.

Андрей дождался, пока все сели, пристегнулся сам и проверил, пристегнуты ли остальные, включил аварийку, тронулся, проехал пару метров и плавно затормозил.

– Ты чего? – не понял Сашка.

– Тормоза проверяю.

– А! Правильно… Я и не подумал.

– Нам теперь нужно вдвое больше думать. А еще лучше втрое.

«Четырка» по-черепашьи подползла к пересечению с четырехполосной кольцевой. Видимость была не то, что нулевая – а даже со знаком «минус». Постояв с минуту, вглядываясь в молоко тумана слева, справа и спереди, Андрей наконец включил передачу и надавил на газ. Все затаили дыхание. Надя зажмурилась и что-то неслышно зашептала одними губами. Она открыла глаза, только когда они уже были по ту сторону.

Машина разогналась до тридцати километров в час и пошла на этой крейсерской скорости. Сквозь туман едва проступали мохнатые лапы деревьев справа. С левой стороны ничего дальше обочины видно не было. Ни встречных, ни попуток им не попадалось.

По общему молчаливому соглашению музыку больше не включали.

Когда они проехали Красный Октябрь, не повстречав в нем ни одной живой души, Андрей сказал:

– Ребята, вам придется со мной всю дорогу разговаривать.

– Это еще зачем? Ты что, засыпаешь? – удивился Сашка.

– Нет, это чтобы мысли заняты были.

Надя увидела в зеркале выражение лица Андрея: напряженная борьба, решимость и, одновременно, страх. Ее сердце замерло в груди, и она поспешила ответить:

– Хорошо, Андрюш, только постарайся не отвлекаться от дороги. И не разгоняйся, ладно?

– Я и не собирался. Тише едешь, дальше будешь.

– От того места, куда едешь, – пробурчал Сашка, но тут же спохватившись, добавил примирительным тоном: – Ладно-ладно. Все правильно ты делаешь, Андрюха.

Через пятнадцать напряженных минут, ежесекундно ожидая очередной напасти, они доехали до федеральной трассы и повернули в направлении К-ска.

Туман по-прежнему лип к стеклам, словно гигантский белый спрут. Лишь изредка, оказавшись на особенно высоком подъеме, они смутно различали очертания близлежащего перелеска или поселка, но вскоре вновь погружались в беспросветную белую мглу.

Они не переставая говорили с Андреем. О его переезде в Екатеринбург, о работе в школе, о планах на будущее, обо всем, что приходило в голову. Он отвечал насколько мог подробно, но время от времени они замечали, что его ответы становятся односложными, а руки сжимают руль до побелевших костяшек.

Тогда Сашка, сидевший рядом, окликал его по имени, от чего Андрей вздрагивал, встряхивал головой, словно очнувшись от дремы, и говорил: «Спасибо! Меня опять куда-то понесло. Не давайте мне отвлечься».

После одного из таких «пробуждений» Сашка не выдержал:

– Если бы я не стал убежденным атеистом, я, наверное, сейчас молился бы во весь голос. Все это куда лучше вписывается в религиозную картину мира, чем в материалистическую.

– А я вот молюсь, – робко произнесла с заднего сиденья Надя.

– Молись, Надя, молись. – Сашка задумчиво смотрел сквозь белое молоко за лобовым стеклом. – Повредить это точно не может, а помощь нам сейчас любая нужна. Даже если она чисто психологическая. А ты что думаешь, Андрей?

– Думаю, есть ли у тебя в багажнике запаска.

– Есть. А что такое?

– Слышишь этот шум? И машину влево уводит сильно. Кажется, мы едем на ободе.

Сашка прислушался.

– Блин, и правда. Но у меня бескамерки, а в ямы мы не влетали, да и скорость черепашья. Что за ерунда?

Андрей остановился на обочине. Мужчины обошли машину и обнаружили, что их догадка была верной – заднее левое колесо полностью спустило.

– Наверное, диск деформировался, когда мы съехали в кювет. – Андрей пристально вглядывался в трассу в обоих направлениях и напряженно вслушивался, готовый к тому, что внезапно на них из тумана может вылететь очередная фура. Но вокруг было тихо, только потрескивали ветки в посадках вдоль дороги.

Сашка открыл багажник и, погремев инструментами, вытащил запасное колесо.

– Шипованное? – спросил Андрей, заранее зная ответ.

– Нет… Не думал, что нужна еще и зимняя запаска.

– Никогда не знаешь, где постелить соломку, да? – Сам Андрей зимой и летом возил запаску с шипами.

Надя вышла к ним и стояла на обочине, зябко обхватив себя за плечи. Мужчины поддомкратили «четырку» и сняли спущенное колесо.

– Как думаете, мы доедем? – спросил Сашка, подавая Андрею баллонный ключ.

Андрей поднял на него полные решимости глаза.

– Даже не сомневайся, слышишь? Мы доедем, и мы победим это, чем бы оно ни было. Без вариантов. Ясно?

Надя, слушавшая их разговор с обочины, энергично закивала, хотя никто ее там не видел. На ее глаза навернулись слезы. Она была безумно рада, что Андрей рядом, – он вселял в нее надежду.

– Конечно. Ты прав. Без вариантов, – сказал Сашка и покатил спущенное колесо к багажнику.

Через несколько минут они снова сидели в салоне.

– Где же все машины? – озвучила Надя мучивший всех вопрос. – Это же трасса. А машины ни одной.

– Ну, воскресенье, утро, да еще и туман проклятый. – В голосе Сашки совсем не слышалось уверенности. Он в очередной раз проверил связь на телефоне. – И ни одной палочки. Наверное, Таня мне уже звонила раз десять.

Телефоны Андрея и Нади тоже показывали отсутствие покрытия.

– Что бы там ни было, а нам, чем меньше машин, тем лучше, – Андрей повернул ключ зажигания. – Меньше шансов угодить под фуру.

– Кстати, Маша не на этом участке разбилась? – спросил Сашка.

– Нет, не здесь. Она ехала в Волгоград на выходные. К жениху. – Надя достала платок и громко высморкалась.

Мужчины переглянулись и покачали головами.

Они ехали несколько минут молча, потом Сашка вдруг громко сказал:

– А знаете, что я сделаю, когда все это закончится? – И после небольшой паузы продолжил, – Я напьюсь. Вдрызг. До чертиков. Буду ползать по улице и горланить песни.

Надя сквозь слезы засмеялась, впервые с момента их встречи: