Серые камни. Часть 1

Следующая тройка направилась к мишеням и замерла у черты, пока простые воины очищали соломенные круги от стрел. Дин-Таль незаметно сжал запястье Райверна, когда тот проходил мимо, и приятели обменялись веселыми взглядами…

* * *

Одел мотнул головой, возвращаясь в настоящее, тряхнул рукой, словно освобождаясь от невидимого захвата, и направился к стойкам. Забрав одну, он перенес ее на то же место, где обычно расставляли мишени и направился к каменной постройке. У учеников всегда было свое оружие, но мечи, луки, арбалеты, булавы и прочее оружие имелось и на арене. Дверь почти никогда не запирали, и взять что-то из учебного арсенала можно было быстро, не тратя времени на поиски ключа.

– И здесь всё по-прежнему, – пробормотал Райверн, толкнув деревянную дверь.

Он сразу нашел лук и колчан со стрелами. Закинул свою добычу на плечо и вернулся назад. Вновь прислушался, но пока никто не спешил нарушить покой наглеца, хозяйничавшего там, куда ему хода не было.

– Райверн Дин-Кейр, если снова начнешь дурить, будешь опять вычищать конюшни, – произнес себе под нос риор, подражая голосу наставника. И закончил ворчанием: – Ну и чистил, ничего. Руки не отвалились.

После потрогал пальцем тетиву, прищурился, прикидывая силу и направление ветра, и вытянул стрелу из колчана. Звякнула отпущенная тетива, и первое жало умчалось к мишени, вонзилось в центр, и мужчина криво усмехнулся. Райверн снова достал стрелу, неожиданно скривился, ощущая новый прилив горечи и раздражения. На себя, на Альвию, на сам замок Борг и на Тайрада Эли-Харта…

– Хочу отправить посольство в Эли-Борг, – сказал лиор, сидя как-то вечером перед камином с кубком в руках. – Не знаю, кого послать. Как думаешь, Райв, кто лучше всего справится с этим делом?

Эли-Борг… Дин-Одел оторвался от созерцания языков пламени, остервенело лизавших друг друга, словно истосковавшиеся любовники. Перед внутренним взором риора встали темные леса его покинутой родины, дороги, выложенные серым камнем, который привозили со скалистых горных склонов, Борг… Он так давно не был там. Высокородный даже забыл, как сильно успел соскучиться по родным краям.

– Райв, ты уснул? Я жду твоего совета, – напомнил о себе господин.

Дин-Одел пожал плечами. Лиор перечислял имена, кого хотел выбрать, но сам же опровергал себя. Он вел свой монолог, кажется, не замечая, что его собеседник находится сейчас далеко от покоев в замке Харт. Только время от времени вспоминал, что не один и требовал внимания Райверна. Риор не слушал, его память продолжала следовать по забытым дорогам, и душа замирала от желания вновь увидеть всё это, хотя бы один-единственный раз…

– Я поеду, – вдруг произнес Дин-Одел, оборвав господина на полуслове.

– Что? – лиор удивленно приподнял брови. – Нет, Райв. Мало того, что эта ледышка Альвия не доверяет нам, так еще и ты привезешь ей мое послание. Да меня даже волнует не это. Эта змея нашпигует тебя своим ядом, изрубит на куски и вышлет мне в корзине. Нет, исключено. Я слишком привязался к тебе, чтобы потерять из-за злопамятной стервы.

– Повод злиться у нее есть, – усмехнулся риор. – Тай, я по-прежнему настаиваю на том, чтобы в Эли-Борг ты отправил меня. Трим и Холлер также отлично подойдут для твоего дела. Они достаточно сдержаны и не сотворят ошибок, как те, кого ты назвал до этого. У боржцев царят строгие нравы, и они не потерпят вольностей.

– Нет, Райв, я против. Пусть едут Трим и Холлер, но ты останешься здесь. Не хочу, чтобы гадюка дотянулась до тебя, – скривился Тайрад.

– Я не малое дитя, – сухо заметил Райверн. – И Альвия далеко не глупа, она не станет портить отношения с Эли-Хартом из-за мести. Да, ей будет неприятно смотреть на меня, но такой выдержки, как у нее я больше ни у кого не встречал.

– Я уже сказал – нет, – отчеканил лиор. Но через два дня он все-таки принял решение, и отправил Дин-Одела, велев воинам и риорам охранять своего приближенного и наперсника…

И вот он здесь. Риор, опустивший было лук, вновь наложил стрелу…

– Что здесь происходит?!

Голос лиори прокатился над ареной снежной бурей, и Райверн порывисто развернулся. Стрела по-прежнему лежала на натянутой тетиве, и литы стремительно шагнули вперед, закрыв госпожу живым щитом.

– Твари Архона, – выругался Кейр, отбросив лук. После поднял кверху раскрытые ладони: – У меня нет оружия! – выкрикнул он и, приложив к груди руку, склонился: – Приветствую, Перворожденная.

– Мое утро испорчено, – ледяным тоном ответила Альвия, выходя из-за спин литов. – Что, в Архон, ты тут делаешь, и кто привел тебя сюда?

– Память, – коротко ответил риор, невесело усмехнувшись. – Прошу прощения и позволения вернуться в выделенные мне покои.

– Память? – голос лиори стал глухим и низким. – Стало быть, память…

Она неспешно приблизилась к риору, и он на мгновение зажмурился, так ясно ему вдруг представилось, что к нему направляется варлах. Мягкая крадущаяся поступь Перворожденной, пристальный взгляд льдистый глаз, изучавший добычу, и то, как она повела плечами, будто зверь, когда готовится к прыжку. На ум Райверну пришла мысль, что легенда Эли-Борга может быть и не так далека от истины, уверяя, что первым правителем этих земель был варлах., которому Боги даровали человеческий облик. Было в правителях предгорного риората что-то такое… И сейчас Альвия, по-женски грациозная, еще больше усилила ощущение сходства.

Литы двинулись за госпожой, но короткий взмах рукой, и они замерли изваяниями, там, где их остановил жест лиори. Она не опасалась мужчины, не сводившего с нее взгляда, и своего взора не отвела, скрещивая с ним невидимые клинки. Остановилась в шаге от высокородного, гордо вздернув подбородок, и продолжила смотреть в его необыкновенные бирюзовые глаза, вымораживая холодом презрения и брезгливости. Кейр тяжело сглотнул, но сдаваться не спешил. Лишь ниже наклонил голову, и теперь глядел на правительницу Эли-Борга исподлобья. Губы лиори растянулись в злой усмешке.

– Стало быть, память, – повторила она.

– Вы не ослышались, Перворожденная, – чуть хрипловато ответил риор.

Лиори сделала шаг в сторону, кажется, собираясь обойти мужчину по кругу. Но как только она оказалась сбоку, изгнанник вновь повернулся лицом к Альвии. Они так и заскользили по кругу, заново изучая друг друга. Словно два зверя, не позволяя противнику оказаться за своей спиной, плавно переступая с ноги на ногу, они кружили и кружили посреди арены под напряженными взглядами литов. Казалось, еще миг, и хищники схлестнуться в схватке.

Взгляд Дин-Одела скользил по Перворожденной: от кончиков сапог из мягкой кожи до высокого чистого лба, по которому проходил плетеный кожаный ремешок, сменивший венец власти лиори. Конечно, на ней сейчас была мужская одежда. Удобные полотняные штаны, заправленные в сапоги, рубаха, поверх которой были надеты легкие доспехи из плотной кожи. Нарукавники защищали руки до локтей, на поясе меч – еще один подарок отца. Рукоятью ему служила фигурка варлаха, замершего в прыжке с оскаленной пастью. Глаза зверя сверкали «ледяными камнями», напоминавшими глаза лиора и его дочери. Заговоренный меч – лучшее, что любящий отец мог подарить Альвии…

Волосы лиори были заплетены в косу и туго скручены на затылке. Она менее всего напоминала женщину и… была ею до мозга костей. От нее исходило мрачноватое очарование, оно пробирало до костей, будоражило кровь, будило нечто животное, первозданное… В это мгновение Райверн до конца осознал всю силу притягательности нынешней Альвии. Воздух, вдруг ставший вязким, с трудом протолкнулся в пересохшее горло высокородного, и мужчина тяжело сглотнул. Взгляд его остановился на губах Перворожденной, и воображение нарисовало жаркую картину, слишком неуместную здесь и сейчас.

– Что привело тебя сюда, Райв?

Риор с трудом вернулся в реальность, заставил себя оторвать взгляд от губ лиори, посмотрел ей в глаза и тут же ощутил волну ледяной воды, накрывшую его с головой. Альвия смотрела на высокородного с нескрываемой издевкой, похоже, она прекрасно понимала, о чем он сейчас думает. Быть может, это только казалось Райверну, но он вдруг почувствовал себя мальчишкой, которого застали у женской умывальни, когда он подглядывал в щелку приоткрытой двери. Стыд и гнев опалили лицо мужчины неприятным жаром. Он ответил надменным взглядом, пряча свое смятение за вызовом.

– Ты оглох, Райв? Что привело тебя сюда?

– Твари Архона, – глухо выругался риор себе под нос.

– Что ты там бормочешь, риор? Или твоя сила иссякла, и голос стал подобен мышиному шороху? – насмешливо спросила Перворожденная.

– Зря лиори недооценивает силу обычной мыши, – заставил себя усмехнуться Дин-Одел. – Эти зверьки способны рушить стены замков. Они лишают сна и провианта.

– Ты прав, риор, мыши способны выгрызать дыры в стенах и… душах, – глаза Перворожденной сверкнули злостью и вновь затянулись ледяной коркой.

– Души грызет ненависть, – чуть севшим голосом ответил Райверн.

– О, нет, Райв, ты не прав, – мрачно усмехнулась Альвия. – Ненависть дает цель, неудовлетворенная ненависть сжигает душу до пепла. Ненависть – это сушь в горле, это дикая жажда, риор. Моя жажда стала невыносимой, я задыхаюсь от потребности сделать хотя бы глоток живительной мести…

Альвия остановилась, замер и Дин-Одел, не понимая, что задумала лиори. Молчание затягивалось, и тишина, разлившаяся над ареной, стала угрожающей.

– Я вызываю тебя на поединок, Райверн Без Рода, – наконец, произнесла Перворожденная.

Ну, вот она и низвела его из потомков высокого рода до простолюдина… Впрочем, нет, даже у простолюдина есть имя его отца, лиори отобрала у беглеца и это, превратила в Райверна Ничто. И жгучий протест поднялся в кровоточащей душе мужчины, разом уничтожая оторопь от неожиданной встречи. Риор вздернул подбородок, взгляд его стал непроницаемым, и на устах появилась вежливая улыбка.

– Если лиори угодно сразиться со мной в стрельбе из лука по мишеням, я готов принять вызов. В ином же случае, кем бы ни сочла меня госпожа земель Эли-Борга, я буду вынужден отказаться. Поднимать оружие против Перворожденной я не буду.

– Откажешься? – изломила тонкую бровь Альвия.

– Откажусь, лиори, – склонил голову Дин-Одел.

– Сбежишь подобно трусливой шавке?

– Как вам будет угодно, Перворожденная. Мне нет нужды кому-то доказывать свое мастерство и отвагу. Я давно не юнец, и пустые оскорбления не горячат мою кровь.

Тон Райверн был ровным и спокойным, не горячилась и Альвия. Лишь отстраненное любопытство читалось в ее глазах, и что на самом деле творилось у нее на душе, угадать было невозможно. Лиори приблизилась вплотную к изгнаннику, около минуты изучала его непроницаемым взглядом чуть суженных глаз. Он не отвел взора, только загнал поглубже вновь всколыхнувшееся волнение от ее близости. Перворожденная ухватила риора за подбородок и вынудила его склонить голову. Теперь их лица были настолько близко, что Райверн чувствовал теплое дыхание Альвии, он даже мог бы поцеловать ее, но подобное безрассудное желание решительно отогнал, не желая осложнять и без того накаленную обстановку.

– Послушай меня, Райв, – негромко произнесла Альвия, почти касаясь мужских губ своими губами, – у тебя нет права отказывать мне. Это моя земля, моя власть, и она неоспорима даже для послов. Ты услышал меня?

– Да, лиори, – ответил Дин-Одел. Он спрятал руки за спину, чтобы не поддаться искушению и не дотронуться до повелительницы Эли-Борга.

– Сейчас ты возьмешь меч и встанешь против меня.

– Я не хочу причинять вам зло, лиори.

– Ты его уже причинил, Райв, и это зло проросло в моей душе нескончаемой болью, – Перворожденная резко оттолкнула от себя мужчину и выкрикнула: – Принесите мечи! – После вновь посмотрела на риора и закончила: – Деревянные.

Брови риора взлетели вверх.

– Что бы вы ни решили сделать со мной, я не причиню вам зла, – повторил он, но Альвия только коротко и зло рассмеялась:

– Я причиню тебе зло, Райв! – воскликнула она, но сразу успокоилась: – А я пока не могу себе этого позволить. Я берегу вашу драгоценную шкуру, риор Безродный.

Она вновь рассмеялась со злостью и горечью, и Одел почувствовал себя уязвленным. Не палкой, обструганной под меч, но последними словами. Меньше всего Райверн думал о том, как сохранить шкуру. Он даже мог бы подставить грудь под ее удар, сейчас он вообще был готов на многое, но только не прятаться за свою неприкосновенность, как посол Эли-Харта. Райверн не искал защиту, и то, что когда-то уполз, истекая кровью, и цеплялся зубами за жизнь, было лишь следствием желания вернуться и доказать! Но…

– Бери меч, Райв, – произнесла Альвия, забирая из рук лита свой фальшивый клинок. Ее собственный меч уже держал один из верных стражей и телохранителей.

Изгнанник поджал губы, выхватил второй деревянный меч у лита, и, криво усмехнувшись, сделал несколько шагов назад. Лиори перекинула с руки на руку деревяшку и застыла напротив Райверна, сверля его взглядом, в котором всё стремительней таял лед. Мгновение, и риору показалось, что он видит в расширившихся зрачках Перворожденной вспыхнувшие искры.

– Тогда всё было иначе, – с невеселой усмешкой сказала она. – Тогда была сталь…

– Посмотри на мое лицо, Али, – негромко произнес Одел, отбрасывая прочь церемонии. – Если тебе этого мало, я могу показать свое тело, ты хорошо постаралась. Если тебе станет легче, я выжил только чудом. Ты почти убила меня…

– Почти, – лиори вскинула взгляд на риора. – Почти – это так мало… А я хочу до конца! – Гневный вскрик разнесся над ареной. – Ты должен мне свою жизнь, Райв, и однажды я заберу ее. Слышишь?! Однажды я приду и заберу твою проклятую жизнь, предатель!

Ее бросок был стремительным, нападение яростным, и мужчина отступил, ошеломленный градом ударов, обрушавшихся на него.

– Не смей отступать! – выкрикнула Альвия, загоняя риора к краю арены. – Нападай!

– Я не хочу нападать…

– Нападай, ублюдок!

– Али…

Лиори с силой ударила Райверна по шее плоской стороной меча. Затем еще раз, но уже по плечу, ощутимо ткнула в живот, и когда деревянное острие мелькнуло у глаза, Дин-Одел блокировал выпад Альвии, отбиваясь от опасной атаки. Она хищно ухмыльнулась:

– Хорошо, продолжаем.

Перворожденная снова напала. Отчаянно, зло. Глухие удары деревяшки о деревяшку казались горестными всхлипами, заменившими звон стали, более уместный между этими противниками. Райверн болезненно поморщился, вяло отбиваясь от очередной атаки.

– Дерись, тварь, дерись! – закричала Альвия.

Изгнанник мотнул головой и полетел на землю, сбитый с ног ударом под колено. Он вскинул голову и тут же на него обрушился новый удар, теперь по лицу. Райверна откинуло назад, и во рту появился привкус крови. Альвия била жестко, без жалости. Ноздри лиори раздувались, в расширившихся глазах уже тлели не искры, там полыхало пламя. Она крутанула в руке меч и замерла, пригнувшись, словно варлах перед нападением.

– Нанавиж-шу, – прошипела Перворожденная.

Риор сел, провел по губам рукой, посмотрел на кровь и сплюнул красный сгусток на арену. После поднялся на ноги, размял шею и криво ухмыльнулся.

– Значит, хочешь драки?

– Нет, – мотнула головой Альвия. – Смерти. Я хочу твоей смерти, Райв.

– Я виноват, – не стал спорить Дин-Одел. – Но я не таил злого умысла против господина…

– Ты убил моего отца, – глухо произнесла лиори и бросилась на Райверна.

Деревянные мечи стукнулись друг о друга, и Одел поморщился, глядя в перекрестье на Перворожденную.

– Я не убивал, – мотнул головой риор и упал на одно колено, получив новый удар ногой, теперь по голени.

– Ублюдок, – сплюнула Альвия.

– Я не убивал! – выкрикнул Дин-Одел.

– Ты привел убийцу к своему господину, ты!

Риор откатился из-под очередного удара лиори и вскочил на ноги. Он встретил выпад Альвии, отбил его и увернулся от новой атаки, теперь стараясь не подпускать к себе разъяренную женщину.

– Я не знал о его намерениях, – произнес изгнанник. Ответная злость вновь подняла голову, заставив кровь вскипеть, и мужчина выкрикнул: – Я не знал, Али, не знал!

Альвия презрительно усмехнулась, опустила меч и приблизилась к Райверну. Она снова ухватила его за подбородок. Дин-Одел сглотнул. Он не знал, что можно смотреть так… Риору вдруг показалось, что пламя, бесновавшееся в глазах лиори, рвануло к нему и в одно мгновение испепелило внутренности, иссушило артерии и выжгло саму душу.

– Ты стал рукой Тайрада, направившей клинок в горло моего отца, – тихо произнесла Перворожденная, но Райверн услышал в ее голосе лязг металла и понял, что никогда не получит прощения лиори Эли-Борга.

– Я наказал убийцу, я убил его, – хрипло ответил Одел.

– Но сначала он убил твоего господина.

– Твари Архона, Али, я не знал, что он собирается сделать! – вдруг заорал риор.

Альвия усмехнулась и ответила:

– Ты не смел вести его в покои лиора, Райв. У тебя не было на это власти. Ты воспользовался доверием своего господина и привел к нему убийцу. Знал ты или нет – не важно. Ты сделал то, чего тебе не было позволено. О чем ты думал, когда вел к нему Ройфа?

– Ты знаешь, о чем я тогда думал, – Райверн заглянул в глаза Перворожденной.

Лицо лиори скривилось, на нем появилась маска гадливости. Этот удар оказался самым сильным за сегодняшнее утро.

– Али, я тогда вообще толком ничего не соображал, – все-таки продолжил изгнанник. – Тот день…

– Не смей! – выкрикнула Альвия.

Она наотмашь ударила риора по лицу, и тот отшатнулся, однако быстро выпрямился и замер, напряженно ожидая, что будет дальше. Но лиори вдруг шумно выдохнула. Ее глаза снова подернулись льдом, в один миг уничтожая в них пожар ярости. Перед Дин-Оделом стояла уже знакомая правительница Эли-Борга. Она отбросила меч.

– На сегодня довольно, – спокойно произнесла Перворожденная. – Сейчас вас сопроводят в выделенные вам покои, и вы не покинете их, пока на то не будет позволения. Если снова вздумаете бродить по моему замку, вы будете немедленно выдворены из Эли-Борга. Наперед скажу, это был последний раз, когда вы ступили на землю моего риората. Следующее ваше появление закончится смертной казнью. Надеюсь, вы меня услышали… высокородный риор.

Не дожидаясь ответа, развернулась и направилась прочь с арены. Райверн уронил на землю свой меч, поднял лицо к небу и закрыл глаза. Ни слушать, ни понимать его Перворожденная не собиралась. Смертный приговор давно был ее окончательным решением.

– Проклятье, – выдохнул риор и безропотно направился прочь, с окружившими его литами. Кажется, передвигаться по Боргу в сопровождении лучших телохранителей риората уже входило у Райверна в привычку…

Альвия удалялась прочь от арены, ни разу не обернувшись и не произнеся ни слова. Трое литов, взятых для утренних занятий лиори, следовали за госпожой безмолвными тенями. Что думали они о неожиданной встрече и скоротечном поединке на детских игрушках, понять было невозможно, да это и не волновало их госпожу, чье лицо превратилось в каменную маску, лишенную всяких эмоций.

Перворожденная вошла в замок чеканным шагом, стиснув в ладони ножны с отцовским подарком. Не обращая внимания на согнутые спины челяди и поклоны своих приближенных, успевших подняться с постелей, лиори стремительно направлялась в свои покои.

– Перворожденная, – перед госпожой появился риор Дин-Вар.

– Позже, – резко мотнув головой, ответила Альвия, и начальник Тайной службы отстал, вновь поклонившись.

Больше лиори никто не пытался задерживать. Достаточно было взглянуть на плотно сжатые губы, чтобы понять – соваться под горячую руку опасно для здоровья, да и для жизни, пожалуй, тоже.

– Никого не пускать, – приказала Альвии у своих покоев. – Без исключений.

И исчезла за дверями. Прошла к столу, уложила на него меч, стянула с головы ремешок, затем самостоятельно сняла легкие доспехи и уронила их на пол. Следом полетели перчатки и нарукавники. После, упершись ладонями в поверхность стола, тяжело нависла над ним.

– Боги, – прошептала Перворожденная, зажмурившись до мушек перед глазами. – Дайте сил и терпения…

Лиори откинула назад голову, медленно выдохнула и вдруг горько рассмеялась.

– И заберите проклятую память, – хрипловато произнесла Альвия, резко оборвав смех. После вновь нависла над столом и простонала: – Ну, почему я помню? Почему?!

Стул, откинутый рукой лиори, отлетел в сторону и с грохотом упал на пол. Тут же приоткрылась неприметная дверца, и оттуда выглянула встревоженная прислужница.

– Прочь! – гаркнула Перворожденная, и девушка мгновенно исчезла. Альвия стиснула кулаки, судорожно вздохнула. После повернула голову к окну и прошептала: – Боги…

Кажется, давно угасшая и забытая боль, так неосторожно потревоженная всего лишь неоконченной фразой изгнанника, вдруг всколыхнулась и затопила женщину, возвращая ее на восемь лет назад…

* * *

– Али… Али!

Девушка, сидевшая у окна с книгой, опустила взгляд вниз и нахмурилась, глядя на сияющего риора. Впрочем, хмурилась она лишь для порядка. Когда этот высокородный смотрел на нее, лейра оставалась спокойной только внешне. И сколько бы Альвия не пыталась прогнать из головы образ веселого парня, он вновь и вновь всплывал перед внутренним взором, мешая думать и слушать поучения отца и наставников. Лиор всё чаще ловил дочь, когда она глядела в пустоту, и на устах ее играла мечтательная улыбка.

– Альвия, – строго произносил в такие мгновения повелитель риората. – Вернись в Эли-Борг.

– Я здесь, мой господин, – юная лейра вздрагивала и вскидывала на отца взгляд, пытаясь вспомнить, о чем говорил Перворожденный.

– Если только на крыше самой высокой башни, – усмехался лиор и добавлял серьезно: – Соберись, дочь.

Альвия уже решила, что пора бы избавиться от этого наваждения с бирюзовыми глазами, как оно не замедлило объявиться во плоти. Лейра отложила книгу и строго взглянула на молодого человека. Луч солнца запутался в его волосах, и медно-красные брызги задорно разлетелись по его прядям, накрывшим широкие плечи высокородного риора.

– Чего ты хочешь, Райв?

– Сегодня чудесная погода, – ответил Дин-Кейр, щуря один глаз от яркого солнечного света.

– И что?

– Вредно быть умной в такую пору, – хмыкнул риор. – Оставь чтение непогоде, я знаю занятие получше, чем терять время в душной комнате.

– Время, потраченное с пользой, невозможно потерять, высокородный, оно оставляет след в душах и обогащает разум, – поучительно произнесла Альвия.

– Когда разум обогащают слишком усердно, голова становится тяжелой, – возразил Дин-Кейр. – Если сильно поумнеешь, станешь медленной и неповоротливой.

Девушка хмыкнула:

– Теперь понятно, почему ты такой вертлявый.

– Почему? – заинтересовался риор.

– В твоей голове только ветер, Райв. Должно быть, его завывания мешали тебе слушать советы наставников, раз сейчас ты стоишь под моим окном, а не рядом со своим господином, – Альвия весело рассмеялась, глядя на преувеличенное возмущение высокородного.

– Я отлично усвоил советы наставников, Перворожденная, потому послушно оставил своего господина, дабы не отвлекать от дел.

– Отец чем-то занят?

– Да, он разговаривает со своим советником. Мне было велено убираться, куда глаза глядят. – Райверн широко улыбнулся. – Ты ведь знаешь, куда устремлен их взор. Так что я в точности исполнил приказ лиора.

– Убирайся прочь, Райверн Дин-Кейр, и устреми свой настырный взор куда-нибудь в другую сторону, – проворчала Альвия, снова поднимая книгу.

– Стало быть, ты упорно желаешь стать неповоротливой?

– Стало быть, желаю.

– Хорошо, пусть твоя голова раздуется от знаний, и ты не сможешь войти не в одни двери, а я пойду глядеть на что-нибудь не такое красивое, как ты, но интересное. – И, поклонившись, Райверн неспешно направился прочь.

Лейра открыла книгу, попыталась вернуться к чтению, но так и не смогла уловить смысл написанного. Она вновь устремила взгляд в окно. Молодой риор стоял к ней спиной у дерева, привалившись к нему плечом. Покусав губы, Альвия все-таки позвала:

– Райв!

Он с готовностью обернулся и склонил голову:

– Я слушаю, моя госпожа.

– Значит, лиор занят?

– Занят, Перворожденная.

– А куда ты собрался?

– Да есть тут местечко…

Альвия отложила книгу и надменно произнесла:

– Высокородный риор, я готова принять ваше приглашение. Ожидайте меня.

– Как прикажет моя госпожа.

Когда Альвия вышла к Дин-Кейру, на лице его застыла непроницаемая маска, однако девушка заметила лукавые смешинки в глазах Райва, и, вздернув подбородок, сухо приказала:

– Ведите.

– Не смею ослушаться, Перворожденная, – учтиво произнес риор и все-таки хмыкнул.

Альвия отвернулась, на губах ее играла улыбка…

* * *

– Довольно! – вскрикнула лиори и отчаянно замотала головой, отгоняя воспоминания.

Она порывисто развернулась и обвела комнату шальным взглядом. Кровь билась в висках, ярость требовала выхода. Альвия приблизилась к столу и вытащила меч из ножен. После размахнулась и рубанула по стулу. Заговоренная сталь срезала спинку, словно она была из бумаги. Перворожденная оскалилась, и по покоям понесся вихрь, уничтожавший всё, что подвернулось под руку. Прислужницы притихли, не смея сунуться под руку взбешенной госпоже. Такой им видеть лиори еще не доводилось. Литы замерли за дверями, чутко улавливая грохот, доносившийся из покоев, но и они не осмелились заглянуть. Приказы Перворожденной не подлежали сомнению.